«Тайны наитемнейшего искусства»
— Кем бы ни был тот, кто написал эту тетрадь, он явно делал конспект, — тихо фыркнул Альбус, перелистывая страницы и находя совпадения в знакомых абзацах и строках. — Кто-то написал конспект, содержащий минимально необходимое количество о крестражах, чтобы потом разбавить это всякой ерундой о применении магии крови в защите обуви от низких температур. Был бы у нас… Голос Дамблдора стих, а он сам внезапно выпрямил спину и посмотрел на стену, где висели портреты предыдущих директоров Хогвартса, сейчас замороженные, чтобы не услышать ничего лишнего. — Финеас, — мягко произнес Дамблдор, вставая из-за стола и тут же взмахом руки возвращая магию в один из портретов. — Как твои дела, Финеас? — Жаловаться не на что, — недовольно фыркнул со стены портрет Финеаса Найджелуса Блэка. — Вот только скучно. Скучно, Альбус. — Что ты мог бы рассказать о Регулусе, Финеас? — сменил тему Альбус, с прищуром посмотрев на портрет. — О Регулусе Блэке? Боюсь, ты и без меня знаешь его печальную историю. — Безусловно, просто… Скажем, мне интересно, не было ли у него… кризиса веры, например? — Кризиса веры? — Финеас хохотнул. — Мне кажется, у него был избыток фанатизма! Верно, фанатизма! — Того, что насаждала ему Вальбурга, Финеас, — отметил Дамблдор. — Я помню, каким он покидал замок на каникулы и каким возвращался с них. — К делу, Альбус, — устало пробормотал Финеас. — Не то что бы я горел желанием обсуждать с тобой своих непутевых потомков, похоронивших род. — Допускаешь ли ты вероятность, что Регулус мог отвернуться от Волдеморта в какой-то момент? Портрет промолчал по меньшей мере полминуты, прежде чем произнести: — Возможно. — Это уже неплохо, — облегченно вздохнул Дамблдор. — Я пока не могу сказать ничего наверняка, Финеас, сам понимаешь, но… Как мне кажется, Регулус в какой-то момент мог встать на сторону света. Случилось то, что отвернуло его от всех тех соблазнов, коими Том заманивал людей в ряды своих сторонников. — Ты хранишь немало тайн, Альбус, — Финеас в недовольстве дернул головой, после чего расправил спину и посмотрел на Дамблдора цепким взглядом темных глаз. — Времена, времена… — загадочным тоном прошептал Альбус, внимательно рассматривая одного из самых непопулярных директоров Хогвартса. — Не будешь ли ты против выполнить мою просьбу? — Зависит от просьбы, конечно же, — неопределенно пожал плечами Блэк. — Дом на Гриммо, — отрывисто ответил Дамблдор. — Мне хотелось бы, чтобы ты немного побыл там, хотя бы несколько недель. Наблюдай за тем, что там происходит, но ничего не говори. Сообщай мне о любых происшествиях. — Гриммо… Этот дом опечатан с восемьдесят… — Уже нет, — покачал головой Дамблдор. — Сириус снял защиту. Как только я уберу ограничения этой рамы, ты сможешь переместиться туда. — Тогда я согласен, — кивнул Финеас. — Вот только что ты хочешь узнать? — Я не знаю, так что ответ на этот вопрос станет открытием для нас обоих, — хмыкнул Альбус, наклоняя голову. Через пару секунд рамка портрета на миг вспыхнула ярким белым светом. — Кажется, все. — Терпеть не могу тех, кто помешан на тайнах, Альбус, — вздохнул Финеас, исчезая с полотна. — Если бы в тайнах не было нужды, я бы ничего и не скрывал, — прошептал Дамблдор, наблюдая за опустевшей картиной.***
Пятое января, вилла Сириуса Блэка на побережье Бискайского залива
— А вот это, — Сириус показал на вмятину на заднем крыле мотоцикла, вокруг которого прыгал уже четвертый день кряду, — это… А, точно! Это Джейми в первый раз сел за руль! Помнишь, Лунатик? — М-м-м, — устало промычал что-то Ремус, усердно и почти правдоподобно притворяясь спящим на диване, который вынесли на террасу. — Кстати, твой отец вообще не способен был водить, — заметил Сириус, поворачивая голову в сторону Поттера, который с удобством расположился в кресле-качалке, закинув ноги на скамейку, стоящую перед ним. — На метле он мог совершить любой трюк, но вот на этой штуке летать был не способен. Зато Лили… она водила даже лучше меня! — Сириус… — устало пробормотал Гарри, раскрывая слипающиеся глаза. — Ты уже третий день только и обсуждаешь, что свой несчастный мотоцикл. — Я его тринадцать лет не видел! — воскликнул Блэк, любовно гладя бак. — И между прочим, тебе предстоит научиться на нем ездить! — Чего? — скривился Гарри. — У меня метла есть. — Отговорки не принимаются, — покачал головой Сириус. — Вставай, лентяй, я вижу, что ты притворяешься. Только учти, никаких терминов я не знаю, так что главным названием будет «вот эта штука». Красноречивое молчание и вздернутая бровь Поттера стали ответом, который Сириуса мало интересовал, потому что он уже приступил к объяснениям: — В общем, ставишь ногу на вот эту штуку…***
Как только Сириус без сил свалился на кровать и захрапел, единственным активным человеком в доме оказался Гарри. Тихо выйдя на улицу, он вдохнул воздух и посмотрел на залив, почти неразличимый из-за безлунной ночи и неба, затянутого пеленой темных облаков. Ни один отблеск не был заметен на волнах, которые продолжали врезаться в берег. Два с половиной часа назад сигналка сработала в четвертый раз — судя по всему, Альбус Дамблдор вновь посещал дом на Гриммо и покинул его лишь спустя несколько часов исследований. Необходимо было узнать, что именно произошло — все-таки вырваться из Хогвартса будет явно тяжелее, чем из-под присмотра беспечного оболтуса и его чуть менее беспечного друга, смотрящего сейчас сны с племянницей первого в главной роли. С тихим хлопком Поттер исчез с побережья Бискайского залива, вновь оказываясь на шоссе Магнолий. На Гриммо появляться было небезопасно, поэтому он решил проверить все здесь. — Кричер, — произнес Гарри, накладывая на пространство вокруг себя отвлекающее заклинание и несколько барьеров, чтобы их никто не заметил. Домовой эльф, одетый в чистую наволочку с гербом Блэков, появился через пару секунд. — Кричер здесь, хозяин, — поклонился он так, что едва не задел кончиками ушей ровный газон. — Привет, — улыбнулся Гарри, присаживаясь на корточки перед эльфом. — Ну, как обстановка в доме? Кто-нибудь приходил? — Дамблдор приходил, хозяин, — кивнул Кричер. — Мерзкий бородатый любитель грязнокровок Дамблдор приходил в дом древнейшего и благороднейшего рода Блэков, хозяин! Приходил и рыскал, рыскал! Копался везде своими грязными ручонками, хозяин, даже пытался попасть в кабинет главы рода! — Вот как? — поморщился Гарри, услышав новости. Конечно, Кричера невозможно было отучить от сквернословия по отношению к магглорожденным, но главным было не это, а все же действительно состоявшийся визит Дамблдора. — Сколько раз он приходил, Кричер? — Дважды, хозяин, — ответил Кричер, мотнув головой от недовольства. — Все прошло хорошо? — Хозяйка Вальбурга молчала, — кивнул старый эльф. — Кричер тоже молчал, лишь единожды попался старику на глаза. — Он взял ту тетрадь, что я оставил? — Да, хозяин, — кивнул Кричер. — Он взял одиннадцать книг из библиотеки, включая эту тетрадь. Он заметил ее только сегодня, когда пришел во второй раз. — Так и должно быть, — усмехнулся Гарри. — Я использовал не слишком стандартные чары привлечения внимания, чтобы замылить его зрение и заставить думать, что в первый раз он заметил ее, но прошел мимо. А что насчет кабинета главы? — Мерзкий старик не попал туда, — на лице Кричера появилась улыбка, больше напоминающая оскал. — Он долго пытался взломать защитные системы дома, но кровь не водица, хозяин, особенно кровь Блэков. Гарри подавил мимолетное желание высказаться насчет крови Блэков, явно сильно испорченной тонной межродственных браков, выделив лишь самое важное. — К сожалению, Кричер, его попытки проникнуть туда говорят о том, что он явно знает, куда бить. Возможно, подозревает, что в кабинете спрятаны книги, что не удалось найти в библиотеке. — И что будем делать, хозяин? — Я приду с Сириусом… — задумчиво произнес Гарри. — Да, все верно. Я приду с Сириусом и мы с ним откроем этот кабинет, после чего тебе необходимо будет в кратчайшие сроки перенести оттуда все. Вот только… ладно, с этим разберемся уже после каникул. — Куда перенести, хозяин? — Я все подготовлю, Кричер, — вздохнул Гарри. — А пока отправляйся обратно, ты молодец. Пока придерживаемся плана.***
Еще несколько скачков — и Гарри в Запретном лесу, совсем неподалеку от антиаппарационного щита, накрывающего Хогвартс и прилегающие к замку территории. Завернувшись в мантию-невидимку, Поттер достал из татуировки Молнию и взлетел над кронами деревьев. Ночь была темной, даже слишком темной, но это было хорошей новостью — та ужасная реализация ночного видения, что Гарри сляпал для линз в маске перед чемпионатом мира, прекрасно работала именно в абсолютной темноте. Сейчас рядом с лесом было всего три относительно крупных источника света — Хогвартс, теплицы и Хогсмид. Сам Запретный лес же был темным пятном, идеально подходящим для разведки. Закрепив на голове шлем-маску, Гарри щелчком по руке переключил руны, подсветив для себя все окружающее пространство. Видимость была просто отличной — словно днем, только без каких-либо красок, словно он переключил цветной фильм на черно-белый. Тем не менее, этого было достаточно. Гарри парил над деревьями и крепил на самые верхушки крон небольшие следилки — рунные камни, которые были для него своеобразными маркерами местности, недоступными для тех, с кем он собирался разобраться — для акромантулов из колонии, подчиняющейся Арагогу и Мосаг. В его мире существование этого огромного рассадника гигантских пауков не привело ни к чему хорошему, и это еще мягко сказано. Дамблдор игнорировал их существование рядом со школой, хотя всегда имел возможность уничтожить, а договор Хагрида с Арагогом действовал лишь до смерти последнего в апреле 1997 года. Как только Арагог скончался, колония избрала нового лидера и вот он уже не шел на переговоры. Гарри допускал, что Дамблдор, возможно, вмешался бы. Да, он был мудаком, но все же… А, нет, он все же был именно мудаком. Годами бородатый дед без каких-либо угрызений совести рисковал жизнями детей, находящихся на его попечении, с чего бы ему заботиться о них, когда у него самого проблем выше крыши? Да и что он бы сделал? Проклятие, что Дамблдор заполучил, поддавшись искушению Воскрешающего камня, привело к тому, что он вряд ли мог выделить время и силы на борьбу с акромантулами. Его смерть в июне лишь подчеркнула эту проблему, потому что отныне акромантулы стали опасными для всех, кто входил в лес, а не только для «нарушителей границ», очерченных когда-то Арагогом. При Снейпе, колонию акромантулов не трогали, более того — из их существования извлекли определенную выгоду. На суде один из пожирателей рассказал, что был в составе переговорной группы, которая заключила с пауками сделку — корм в обмен на сотрудничество. И оно было… крайне мерзким. Пожиратели и лояльные министерские работники «просто выполняли приказы», скармливая акромантулам тела диссидентов, магглорожденных, непокорных — всех тех, кто получал поцелуй дементора росчерком пера Долорес Амбридж и ей подобных. А вдобавок к магам шли десятки, сотни тел, оставшихся после карательных акций, что пожиратели устраивали против магглов. Дети, старики, женщины, мужчины, в сознании и без, после пыток и невредимые — пожиратели и «обычные сотрудники Министерства» без каких-либо проблем отдавали людей на корм акромантулам и великанам, только-только доставленным в Британию и еще не успевшим совершить набеги. Лишь после битвы за Хогвартс Макгонагалл и Кингсли сумели договориться с лицемерами из Франции, которые мигом признали новое правительство, хотя прекрасно общались и с марионеточной верхушкой, поставленной Реддлом, благодаря чему отряд авроров из двух стран всего за пару дней разобрался с разросшимся гнездом. Правда, отлавливать сбежавших пауков пришлось еще несколько месяцев. Гарри был намерен провернуть обе задачи — как уничтожение гнезда, так и отлов всех сбежавших пауков, всего за одну ночь, поэтому в лоб атаковать было нельзя. Необходимо было подготовиться: установить примерные границы района их обитания, пути, которые они использовали для вылазок и охоты, тайные тропы, выходящие из подземных ходов… Это было тяжелой, комплексной задачей, требующей большого количества заранее подготовленных приемов. Каждый раз, когда Гарри спускался чуть ниже крон, он видел огромных пауков, каждый из которых превосходил размером взрослую лошадь. Они были везде — плели паутинные сети между деревьями, тащили в жвалах пойманную добычу, готовили ловушки, перемещались как поодиночке, так и группами. Вздохнув, Поттер продолжил молча устанавливать на верхушки деревьев метки, что заняло почти четыре часа кропотливой работы. В конце концов, оказалось, что площадь, занимаемая акромантулами, была… огромной. И это не было преувеличением — она начиналась примерно в полумиле от границы леса и была ограничена с двух сторон. С одной из них были кентавры, топот копыт которых явно демонстрировал, что безлунная ночь — не повод для сна, а с другой находилась часть леса, слишком яркая и проходимая для пауков. Та, где находился выход в сторону Хогсмида, где располагалась хижина Хагрида и где пасся целый табун фестралов, издавая звуки, похожие на жалобные крики погибающих от боли людей, что порой пробивались сквозь лесной фон. Гарри насчитал двенадцать выходов из подземных тоннелей, которыми акромантулы пользовались для перемещения, помимо основной сети каменных пещер, где было еще как минимум три десятка таких же выходов. С наложенным набором чар, что не позволяли акромантулам услышать или почуять его, маскируя движение воздуха вокруг, Гарри спускался вниз и вырезал на земле рунную цепочку, которую тут же связывал в общую сеть с теми камнями, что располагались на деревьях. Это была одна большая сигнализация, если так проще — Гарри составлял с помощью этих камней очень простую версию карты мародеров. На пергаменте, что был подготовлен заранее, с каждым новым добавленным камнем появлялась новая точка, соединенная с предыдущей — схема грядущего места действия. Гарри не сможет видеть перемещение пауков на этой карте, само собой, но зато он сможет видеть, где именно сработала сигнальная руна, а потом уже отправиться туда, оставаясь в тени. Конечно, на его стороне была внезапность, а также мантия-невидимка, костюм, зелья и серьезная, Гарри готов был признать это, магическая сила. Достаточно было лишь хорошего плана, удачи, а также отсутствия Дамблдора в школе в течение нескольких часов, чтобы все эти преимущества дали свои плоды. Разумеется, оставался еще и Хагрид, который явно заметит, если кто-то рядом начнет уничтожать сотни акромантулов посреди ночи, но Гарри уже решил, что усыпит лесника на необходимое количество времени. Моральная дилемма определенно существовала — Хагрид был одним из самых лучших друзей Поттера, несмотря на манипулятивную роль, что он сыграл, навещая его в июле девяносто первого. Гарри знал, что это была часть плана Дамблдора — отправить того, кто точно наставит маленького героя на путь истинный, но также он знал и то, что для Хагрида никаких планов не было. Полувеликан счел за честь отправиться к нему, а потом совершенно искренне стал его другом — в этом не было фальши. Было больно принимать решение об убийстве Арагога, но это было необходимой горькой пилюлей — в конце концов, он все равно бы умер через два года, верно? А вот непредсказуемость этого мира, а также Верхет, который свалился на голову Поттера еще в августе, заставляли действовать на упреждение. Нельзя было откладывать такую проблему на потом, надеясь, что кто-то не использует пауков раньше. Часами напролет Гарри мотался по огромному участку леса, царапая руны, расставляя камни и стараясь подсчитать хотя бы примерное количество пауков и их путей, пока не начало светать. С первыми лучами солнца пауки отправились в свои пещеры, а вслед за ними решил закончить свою работу и Гарри. Он приземлился на опушке, снял с себя шлем, спрятал метлу, после чего использовал несколько портключей, чтобы появиться на побережье — следующей ночью ему предстояла новая вылазка.***
Неизвестная комната, неизвестное место, неизвестная страна
— Доброе утро, — поздоровался Николас, войдя в комнату. В нос тут же ударил терпкий и стойкий запах благовоний, активно исходящий от тлеющего постамента в углу комнаты. — Привет, Николас, — из темноты вышла женщина средних лет, чье лицо было скрыто под странным, явно магическим капюшоном, но голос и тело явно давали понять, что ей не больше тридцати. — Как поживает Пенни? — Неплохо для своих лет, — весело ответил Николас, принимая протянутую чашку, из которой пахло заваренным сбором трав. — Ты звала меня для… — Подумать только, в таком почтенном возрасте, а уже спешишь… — со смешком заметила женщина. — Я сказала, что сообщу, если замечу что-то интересное. И я заметила. — Так… — пробормотал Николас, делая глоток безумно вкусного напитка из чашки. — Это что-то хорошее? — Я бы хотела, чтобы ты сам догадался, — по тону было заметно, что женщина развлекается. — Посмотри на полку. Николас повернулся, чтобы увидеть полку, обычно занятую одними лишь горшками с растениями, но сейчас там лежала еще и книга — небольшая, потрепанная, но все равно неплохо сохранившаяся, прямо как и сам Николас. — «Сказки Барда Бидля», — прочитал он, подойдя к полке. — Это намек на произошедшее? Книга? — Сказка, — пожала плечами женщина. — Погоди-ка… — прошептал Николас, после чего ошарашенно посмотрел на женщину. За шестьсот с лишним лет складывать логические цепочки он точно научился. — Ты хочешь сказать, что… — Смерть навестила еще одного Певерелла несколько дней назад, — довольным тоном закончила женщина, пару раз кивнув при этом. — Я знала, что ты не подведешь. — То есть, он… — Жив, — еще один кивок. — Задумайся, Николас, и оцени вероятность. — Путешественник между мирами, являющийся потомком Певерелла, встретился со Смертью и остался в живых под светом Луны… — пробормотал Николас. — Ну и чертовщина. — Определенно, — хмыкнув, ответила женщина. — Это, однако, кое-что меняет в наших с тобой планах. — Наших, — Николас выделил слово, — планах? — Именно, — щелчок пальцами, и посреди комнаты появился стол с двумя креслами, на одно из которых женщина тут же присела. — Раньше мы не знали, насколько серьезную опасность он в себе таит. — Визит Смерти означает, что он все делает правильно, — догадался Николас, падая в еще одно кресло и ставя полупустую чашку на стол. — Или начнет делать, по крайней мере. — Мы можем на это надеяться, — кивнула женщина. — Тем не менее, пока на контакт идти нельзя. Он определенно не закончил то, что начал. В Британии грядет что-то крупное. Пропал один из пожирателей смерти, что были помилованы еще в восемьдесят первом, сразу после исчезновения Тома. — Думаешь, это он? — Больше некому. Он начал тыкать палкой в осиное гнездо — вряд ли бы он поступил так, не будь у него уверенности в успехе. — Тем не менее, я не совсем понимаю, зачем он нам. — Пока что точно незачем, — покачала головой женщина, — но он может серьезно поменять расстановку сил в Европе. Не хотелось бы потом иметь дело с хаосом, который может случиться. — Хаос может ждать нас в любом случае, даже если он добьется поставленных целей. — Все верно, — кивок, — поэтому мы будем просто наблюдать. Можешь рассказать Пенни о нем, кстати. — Думаешь? — Само собой. Теперь он не просто опасность, но еще и миф, а Пенни всегда любила красивые сказки. — Это правда…***
Николас вошел в дом и аккуратно вытер ноги о заботливо подлетевший и расположившийся прямо перед ногами коврик, после чего снял свою старомодную шляпу и повесил зонтик на высокую деревянную подставку. — Никки! — послышался мелодичный женский голос. — Ты все, закончил? — Да, дорогая! — откликнулся Николас, старательно пряча дрожь в голосе. — Возможно, тебя заинтересует то, о чем я собираюсь рассказать…