***
Если до этого дня Гарри и подумывал иногда, что школьный ритм мешает ему наслаждаться жизнью, то теперь он жалел об этих мыслях. Даже несмотря на вездесущие портреты, призраков, преподавателей, Пивза, Филча и прорву студентов, желающих познакомиться или просто поболтать с Гарри Поттером, Хогвартс стал абсолютно невыносимым именно в тот момент, когда в его стенах появились представители других школ. Во-первых, моментально был запущен финальный отбор в дуэльный клуб, при этом на первом же уроке Чар Гарри чувствовал себя так, словно приехал на выставку в качестве испорченного экспоната. Все, включая, видимо, Флитвика, думали, что Гарри Поттер, известный негодник и повеса, уж точно запишется в клуб, где главный элемент взаимодействия между людьми — это обмен не самыми приятными заклинаниями. Вот только время шло, тикали последние деньки, а этот самый Поттер продолжал молчать на уроках, изредка демонстрируя скромные даже по меркам четверокурсника успехи. Стоило в школе объявиться новым студентам, как внимание почему-то пропорционально выросло и к самому Гарри, чего тот теперь избегал с удвоенной силой. Анджелина смотрела на него так, словно он пробрался к ней домой и сжег ее любимую мягкую игрушку, но зато больше не подходила с просьбами или вопросами касательно членства в команде. Гарри сдал место и не собирался к нему возвращаться, это все вроде как приняли. С трудом, конечно, но приняли. Анджелина стала «капитаном на полставки», договорившись с Диггори, что если кто-то из них отберется в Турнир, то прикроет вакантное место. Несмотря на то, что демонстрация Кубка была назначена лишь на конец недели, студенты быстро все узнали от гостей — и про Кубок огня, и про грядущий святочный бал, и про дни семейных визитов… Да, с одной стороны дополнительная неделя для прибывших выглядела неплохой идеей, но с другой — это полностью убило элемент сюрприза для всех тех, кто не зачитывался книгами об устройстве Турнира, которые мадам Пинс выдавала с большой неохотой. Пару раз за неделю Гарри мельком видел Флер в коридорах замка. Стоит отдать ей должное — поняв, что среди хогвартских студентов мало кто способен сопротивляться ее чарам, Делакур выбрала безопасность вместо авантюризма. Группа поддержки, с которой она перемещалась, состояла из трех очень симпатичных француженок, Луны и Астории. Не то что бы Гарри был удивлен тому, что именно Луна оказалась первой из школы, кто подружился с приехавшими студентками — во-первых, она сама по себе была безумно классным человеком, а во-вторых, у гостей не было предубеждений, основанных на репутации Лавгуд в замке, что позволило им рассматривать девочку непредвзято. То же можно было сказать и об Астории, которая, кажется, неплохо говорила на французском и порой выступала в качестве мостика, пытаясь объяснить француженкам, кто такие мозгошмыги. Несмотря на кучу активностей, которую Луна взвалила на собственные плечи, она всю неделю продолжала появляться на их ежедневных тренировках, да и общение практически не пострадало. За исключением, возможно, того, что она стала предлагать гриффиндорцам познакомиться с ее новыми подругами. Все еще стеснительный Невилл испуганно замотал головой сразу же после первой просьбы, поэтому дальнейшие усилия Луны были сосредоточены на Поттере, но его нелепые отказы когтевранку почему-то не пугали. Гарри сопротивлялся изо всех сил, не желая потакать происходящему фарсу — первого ноября ему все равно предстоит стать местным парией, так к чему вся эта клоунада, общение с подругами Флер и тому подобные штуки? Правильно, ни к чему. Жаль было расстраивать Луну, но она, кажется, списывала это на нелюдимость Поттера и не теряла надежды «разогнать неправильных мозгошмыгов». Не считая случая с нечаянным ответом на французском, шармбатонцы Гарри не интересовали абсолютно. Практика языка, которую Луна использовала в качестве одного из аргументов — это, конечно, хорошо, но общаться с теми, кто будет через неделю поливать его грязью… Пожалуй, можно обойтись и без этого. Тем более, он внезапно для себя понял, что общения ему более чем достаточно — Луна, Невилл и Добби полностью закрывали все потребности Гарри в социальном взаимодействии. По вечерам добавлялась еще и задушевная болтовня с Сириусом, который почему-то начал интересоваться тем, как Гарри провел детство. Рассказывать все крестному Поттер, конечно, не собирался, поэтому пока что вполне удачно переводил тему, надеясь, что суд отвлечет Блэка от опасных рассуждений. Строго говоря, количество собеседников в этой жизни поразительно совпало с прошлым, когда он жил в доме с Кричером, Слэро и двумя портретами.***
Четыре дня, благодаря появившемуся в школе драйву, пролетели настолько незаметно, что Гарри не успел даже начать ныть в собственных мыслях. Тридцатое октября выпало на воскресенье и уже с утра все было немного не так. Начать следует с того, что в башню Гриффиндора заглянула делегация из Макгонагалл и Флитвика. Несколько взмахов палочкой — и во всех спальнях голосом декана львов прозвучало требование: — Всем присутствовать на завтраке через час! Понимая, к чему идет дело, Гарри, только-только вернувшийся с утренней тренировки, на которую Невилл по воскресеньям так и не начал ходить, сразу же собрался и двинул в Большой зал, не дожидаясь, пока все окончательно проснутся и превратят коридоры в сплошное столпотворение. Добравшись до места и плюхнувшись на почти пустую скамью, Гарри в очередной раз проигнорировал щелчок фотоаппарата Колина Криви, который, как Поттер узнал, продавал его фотографии. Возможно, стоило бы пресечь эту бизнес-самодеятельность, но в мыслях у него всегда был образ Колина, придавленного огромной каменной плитой, размозжившей ему нижнюю половину туловища. Тяжеловато было идти на прямой контакт, когда мозг подкидывал такие воспоминания. Зал быстро наполнялся студентами. На этот раз Гарри оказался аккурат между Роном и Невиллом. Не слишком комфортное соседство, конечно, учитывая манеры рыжего в поглощении пищи, но это просто нужно было перетерпеть. Помимо студентов, прибывали и профессора. Сначала это были профессора Хогвартса, потом Дурмстранга, а потом и Шармбатона. Потом начали прибывать и другие гости. Удержав бровь от взлета, Гарри отвернулся от преподавательского стола. Там почему-то была Амелия Боунс, которая в мире Поттера не присутствовала на открытии Турнира. Это он помнил абсолютно точно. Вообще, образовавшаяся троица новых лиц выглядела донельзя комично — болтливый Бэгмен с улыбкой до ушей, строгая и явно невыспавшаяся Боунс, а также Крауч-старший, чье выражение лица считать было невозможно. Оно и неудивительно, учитывая произошедшее за последние два месяца. Стоило всем студентам рассесться, в зал вошел Дамблдор и встал рядом с Боунс, Краучем и Бэгменом. — Прошу вашего внимания! — зал затих. — Благодарю. Итак, позвольте представить вам мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. Именно он ответственен за создание контактов и мостиков не только между странами, но и между школами, чьи представители присутствуют сегодня здесь. Крауч склонил голову, получив свою порцию аплодисментов. — Также представляю вам мадам Амелию Боунс, главу Департамента Магического Правопорядка. Именно ее департамент ответственен за безопасность и соблюдение правил Турнира. Амелии достались вежливые аплодисменты, после чего Дамблдор вновь взял слово. — И, разумеется, мистер Людо Бэгмен, глава Департамента магических игр и спорта! Именно он занимается организационной стороной Турнира и испытаний! Бэгмену хлопали активнее, но оно и неудивительно, учитывая его медийный статус и память присутствующих о его карьере. — Мистер Крауч и мистер Бэгмен также войдут в судейский состав Турнира, который будет оценивать выступления участников. Итак, мистер Филч? Филч возник словно из ниоткуда, направившись сразу к Дамблдору, держа в руках среднего размера сундучок, инкрустированный различными драгоценными камнями. Зал постепенно начинал шуметь. Стоило сундуку оказаться перед Дамблдором, как тот окинул взглядом затихший зал и продолжил: — Все испытания уже одобрены и подготовлены. Всего в Турнире будет три состязания, три тура. Тем из вас, кто будет избран в участники, предстоит продемонстрировать не только владение магическими техниками, но также отвагу, смекалку и умение справляться с неизвестным. Зал затих окончательно, стараясь не упустить ни одной детали. — В Турнир будет допущено по одному участнику от каждой из школ. После каждого испытания наш судейский состав будет выносить вердикт. Участник, набравший наибольшее количество баллов, становится победителем. А выбирать участников будет… — Дамблдор взмахнул палочкой, после чего сундучок взмыл в воздух и раскрылся, являя миру зависший в воздухе деревянный кубок, покрытый огромным количеством не слишком изящно вырезанных рун. — Кубок огня! Перед Дамблдором возник каменный постамент, перенесенный, судя по всему, эльфами, на который он и установил кубок, который сразу же вспыхнул синим пламенем, словно кто-то поджег находящийся внутри спирт. — Те из вас, кто желает принять участие в Турнире, должны разборчивым почерком написать собственное имя на клочке пергамента и бросить в Кубок. У вас есть время до завтрашнего ужина, ведь именно завтра вечером Кубок выберет достойнейших из вас, а мы узнаем их имена. К участию в Турнире, как я и упоминал ранее, будут допущены только студенты старше семнадцати лет. Не пытайтесь обмануть артефакт, ведь вокруг него будет размещена возрастная линия, которая не позволит тем из вас, кто не подходит по возрасту, пройти к Кубку. И помните — как только вы бросите свое имя, обратной дороги не будет, ведь с вами будет заключен именной магический контракт, который не получится нарушить. Кажется, все было сказано. А теперь — приступайте к еде! Зал никогда еще не звучал так громко. Гарри заметил, что даже некоторые из профессоров поморщились, стоило всем студентам разом начать обсуждать новости. — Это все не к добру… — пробурчал Гарри, думая о присутствии Боунс. Способна ли она помешать Краучу-младшему? Казалось бы, все уже предрешено, но в последний день очередной неприятный сюрприз. — Ты о чем? — спросил Невилл. — Не знаю, — вздохнул Поттер, вгрызаясь в яблоко. — У меня паршивое предчувствие. — Думаешь, что-то произойдет? Из-за Кубка? — Тридцать первое октября не самый мой удачный день. — Оу. Это да, прости. — Ничего, Нев, — Гарри нацепил на лицо улыбку. — Когда начнешь заниматься по воскресеньям? — Ну вот опять ты за свое…***
К сожалению, из-за разницы в часовых поясах Гарри вынужден был дождаться ночи, прежде чем отправиться в Нью-Йорк. Временной пробел в пять часов позволил спланировать все так, чтобы покинуть гостиную примерно с началом отбоя и успеть точно к сроку. Подарив Невиллу зеркало и научив им пользоваться, Гарри понимал, что это наверняка сыграет во вред в будущем, но не смог удержаться. Несмотря на то, что артефакт открывал для потенциальных недоброжелателей дополнительную возможность слежки за ним, проигнорировать аукцион он не мог. Точнее, не хотел, но активно доказывал себе, что не мог. Вещи, которые он успел собрать в этом мире, уже буквально могли завалить его работой на ближайшие лет десять, но Гарри, словно шопоголик, подсел на накопление всего и вся. Если бы он открыл кому-то сейчас доступ в свой чемодан, то, возможно, пришлось бы не только поднимать чужие челюсти с пола, но и краснеть от стыда — в чемодане, несмотря на усилия Добби, царил настоящий хаос, к разбору которого ни Поттер, ни Добби приступать пока не хотели. А тут еще и аукцион, с которого Гарри не собирался уходить с пустыми карманами. Приготовления заняли какое-то время. Гарри лишь надеялся, что успеет вернуться к утренней тренировке, иначе вероятность неприятностей кратно возрастала. Благо, часовые пояса работали в его пользу. На визитке было указано не только время, место и пароль, но также и обязательство соблюдать дресс-код, поэтому Гарри пришлось с помощью волшебной ленты снять с себя все мерки, а потом отправить Добби в Косой переулок, чтобы он купил готовую парадную мантию. Вот так вот и получается — не купил мантию, потому что не собирался идти на бал, но в итоге все равно вынужден был сделать это, чтобы слинять на аукцион. Переданная Добби мантия, конечно, не сидела на нем идеально, все-таки прямой примерки перед покупкой не было, но мадам Малкин действительно подогнала ее под требуемые цифры. Стоило прозвучать колоколу, знаменующему отбой, Гарри раскрыл полог. Рона не было видно — в последнее время он активно участвовал в соревнованиях по плюй-камням, Невилл уже успел уснуть после тяжелой магической тренировки, а Дин и Симус явно вновь пошли подкатывать к Лаванде — они занимались этим по очереди последние полторы недели, но пока их попытки едва ли можно было назвать успешными. Возможно, будь они более искренними и не стой за всем этим спор, который можно было кратко описать как «нет, мне не слабо, а вот тебе слабо», кого-то из них и ждал бы успех. Ну, а пока что Лаванда и Парвати наслаждались бесплатными конфетами, а первая параллельно нейтрализовывала практически ежедневные попытки парней завести с ней хоть сколько-нибудь романтическую беседу. Гарри встал с кровати и закрыл полог, дополнительно запечатав его заклинанием. Взяв с собой парадный костюм и закинув его в татуировку, он набросил на плечи мантию-невидимку, зачаровал кеды и вышел из спальни, чуть не вписавшись в расстроенного Симуса, поднимавшегося по лестнице. Повезло, что тот смотрел себе под ноги и не заметил, как перед ним скрипнула дверь. Видимо, сегодня Финниган подкатывал первым. Да. Спустившись в гостиную и прижавшись к стенке, чтобы избежать контакта с собравшимися в помещении студентами, Гарри едва слышно фыркнул, глядя на то, как Дин с таким же расстроенным выражением лица отправляется в сторону лестницы, оставляя за собой довольную Лаванду. Воистину, жить среди подростков — все равно что смотреть не самый плохой ситком. Тем более, что в этом мире еще не успел выйти лучший сезон Друзей. Речь о третьем, конечно же. Покинуть гостиную оказалось весьма просто, а вот дальнейший путь Гарри просчитывал по карте, обходя патрули, которые в эту ночь вели Снейп, Бабблинг и Филч. Именно поэтому он не переоделся сразу в спальне — тяжело было бы объяснить парадную одежду, если бы его поймали гуляющим после отбоя. Даже на страстное свидание в кладовой списать не получилось бы — во-первых, он четверокурсник, а во-вторых, кто вообще тащится в парадной мантии в пыльную каморку с метлами? Правильно, никто. Путь до нужного коридора не занял много времени, несмотря на получившийся крюк, поэтому, поблагодарив богов и Мародеров за то, что получилось избежать поимки, Гарри зашел в туалет, где как раз раздался звук слива. Проверка карты подтвердила — Миртл в Хогвартсе нет. Видимо, вновь в озере. Взмахом руки в очередной раз сняв едва живые плетения, созданные Дамблдором, Гарри открыл скрытый проход и вытащил из татуировки метлу. Дальнейший спуск и проникновение в комнату прошли на автомате, ведь так или иначе ему приходилось постоянно спускаться сюда, чтобы следить за зельями. Спрятав метлу и мантию-невидимку в татуировку, Гарри наколдовал зеркало во весь рост и начал приготовления. Он знал, что без маскировки приходить нельзя, но обычное оборотное зелье его бы не спасло. Раздевшись догола перед огромным зеркалом, Гарри выпил старящее зелье, наблюдая, как его отражение прибавляет лет семь. Внимательно посмотрев на собственное тело, он приступил к делу, концентрируясь исключительно на результате, которого хотел добиться. Пришлось серьезно постараться, чтобы выдать хоть что-то удовлетворительное с помощью метаморфизма. Итоговый результат сложно было назвать успехом, но он был… удовлетворительным, пожалуй. По крайней мере, Гарри в зеркале едва узнавал себя, и этого, наверное, было достаточно. Надев все, кроме парадной мантии, Гарри надрезал палец и создал голема, точно такого же, как и в доме Дурслей летом. Кукла должна была, в теории, обмануть защитные чары Хогвартса, пока находилась в контуре. — Стой на месте и не двигайся, — приказал Гарри собственной копии. Голем застыл, перестав даже моргать и имитировать дыхание. Выглядело это зрелище жутковато, словно сверхреалистичная восковая фигура в полный рост. Взяв в руки камень, Гарри сжал портключ и почувствовал, как его с огромным трудом протягивает сквозь защиту замка.***
Несколько секунд болезненного дискомфорта и вот, он уже в маленькой спальне на Тисовой. Да, стоит настроить новый портключ, Дурсли наверняка проснулись после звука появления. — Кажется, защита замка была усилена, — пробормотал Гарри, пряча камень и перебирая портключи, купленные в Лютном, прежде чем выбрать необходимый. — А, вот и ты. Гарри спрятал стопку шайб в татуировку и оставил в ладони только ту, что вела в Нью-Йорк. Новый перенос, на этот раз более длительный и менее болезненный, окончился там же, где и в прошлый раз — в подворотне на окраине Бронкса. Поскольку портключ был настроен, Гарри приземлился на ноги и даже ничего не сломал. Хотя, едва ли ему это вообще грозило, учитывая то, насколько сильно ритуалы укрепили его тело за прошедшие три месяца. Черт, это даже внутри собственной головы обсуждать было слегка страшновато. Оказавшись на месте, первым, что услышал Гарри, оказался раскатистый звук грома. — Просто прекрасно… — прошипел он, чувствуя, как капли дождя пытаются испортить его слегка прилизанную в целях маскировки прическу. — Импервиус! Почувствовав действие защиты от воды, Поттер выбрался из переулка и начал осматриваться, ища желтые пятна. Такое пятно нашлось быстро и он поспешил к стоящему у тротуара такси. Открыв заднюю дверь, Гарри просунул туда голову и встретился глазами с водителем, энергично жующим сендвич. — Подбросите? — спросил Поттер. — Куда? — прожевав, спросил водитель. — Манхэттен, Музейная миля. — Запрыгивай, — кивнул мужчина, откладывая перекус на пассажирское кресло. Дорога не заняла много времени и Гарри, отдав водителю тройную сумму, дабы не чувствовать себя виноватым, слегка изменил собственное лицо и место отправления в его памяти. Просто на всякий пожарный случай. Место высадки находилось прямо напротив музея Гуггенхейма, поэтому идти Гарри предстояло недолго. Судя по адресу, аукцион должен был проходить в паре кварталов, прямо на Пятой Авеню. Гарри стоял в переулке, наблюдая, как дома перед ним разъезжаются, открывая магически скрытое шестиэтажное здание, практически не отличающееся от подобным ему, раскиданным по всему Нью-Йорку. Тот же красный кирпич, слегка вычурные обрамления окон, пожарные лестницы… Вот только он был спрятан ото всех посреди одного из самых крупных и самых развитых городов мира! Гарри даже представить себе не мог, что дом можно спрятать посреди одной из самых популярных улиц Манхэттена. Да, Гриммо, 12 был хорошим примером маггловского дома, с помощью магии скрытого от глаз обычных людей, но посреди Нью-Йорка… Что ж, кто бы ни занимался разработкой систем маскировки и защиты этого места, он определенно не зря ел свой хлеб. — Чего только не увидишь, если знаешь, куда смотреть, — пробормотал Поттер фразу, которую любил произносить Слэро, и направился ко входу, на ходу накидывая на себя парадную мантию и движением руки поправляя слегка растрепавшиеся волосы. У входа стоял маг, который в обычном мире мог сойти за вышибалу в ночном клубе. Вот только манеры у него явно были намного более мягкие и уважительные, чем на то намекал его грозный внешний вид. — Ваш пропуск, сэр…? — вежливо спросил он у Поттера. — Энтони Блейк, — также вежливо ответил Гарри, доставая визитку, которая одновременно являлась и пропуском на мероприятие. — Прошу. Охранник взял в руки карточку и дважды стукнул по ней кольцом, надетым на безымянный палец. Визитка вспыхнула на долю секунды розовым светом и тут же потухла. — Проходите, мистер Блейк, — кивнул охранник, возвращая визитку. — Аукцион начнется через двадцать минут. — Благодарю, — забирая карточку, сказал Гарри и вошел в открытую дверь. Лишь усилием воли Гарри заставил себя не морщиться сразу после того, как оказался внутри. Даже несмотря на величественный интерьер, его зубы скрипнули, стоило ему увидеть происходящее, а именно — десятки людей, одетых в различные варианты маггловских и магических парадных костюмов, между которыми ловко лавировали официанты с поднятыми на уровень плеч подносами. Внутри все точно отличалось от привычной для Нью-Йорка многоквартирной застройки. Первая мысль, возникшая у Гарри, была о том, что это все очень сильно напоминало светлую и слегка маггловскую версию Малфой-мэнора. Дальнейшие наблюдения лишь подтвердили первоначальное впечатление — это действительно был европейский образец мэнора, втиснутый в корпус от маггловской многоэтажки. Отойдя от беседующих групп магов, разодетых зачастую в не самые адекватные версии парадных нарядов, Гарри провел рукой по стене. Определенно, пространственная магия пропитывала все насквозь. Забросив попытки разгадать систему постройки, Гарри прошел чуть дальше по коридору и оказался около закрытых дверей, сквозь стекла в которых было видно, как маленькие домовые эльфы спешно устанавливают стулья и трибуну в огромном помещении. Кажется, кто-то не подготовился заранее или не знал, на какое количество людей рассчитывать. Гарри так и прождал все необходимое время, просто прислонившись к одному из высоких комодов и наблюдая за тем, как огромный холл постепенно заполняется людьми. К счастью, избегать удавалось не только навязчивого внимания, но даже пересекающихся взглядов. Гарри прямо-таки терпеть не мог подобные претенциозные сборища. В прошлом, почти сразу же после войны, Гарри внезапно оказался в круговороте таких вот встреч — Кингсли активно использовал лицо и славу победителя Волдеморта для продвижения и укрепления собственной власти, а сам Гарри настолько устал, что просто следовал туда, куда укажут. Такие приемы состояли по большей части из различных «нейтральных» аристократов, а если попроще, то многочисленных хитрых мудаков, пересидевших войну на двух стульях и комфортно чувствующих себя как при репрессивной диктатуре Реддла, так и при более-менее адекватном правительстве. Одним словом, гниды скользкие. Получилось два слова, конечно, но так даже лучше. И сегодняшнее собрание, несмотря на абсолютно другой континент и отсутствие политического контекста, выглядело точь-в-точь как те самые встречи, что посещал Поттер. Те же неискренние улыбки, фальшивый и слишком звонкий смех, пафосные и вычурные наряды, запах табака, женских духов и дорогого вина, пропитавший помещение… Да, Гарри здесь не нравилось. Он лишь надеялся, что аукцион стоил того, чтобы вместо сна в теплой кроватке он тратил время, деньги и силы на дорогу сюда. — Прошу, проходите! — раздался голос и послышался звук открывающихся дверей. — Аукцион начинается! Люди засеменили в открытый зал, стараясь не наступать на волочащиеся по полу подолы платьев, а Гарри, пропустив всю процессию, зашел в числе последних и расположился на задних рядах. Двери закрылись, а на трибуну взобрался небольшого роста мужчина в строгом маггловском костюме. — Приветствую всех вас на магическом аукционе Фелицио Борра! Зал вежливо зааплодировал и Гарри присоединился к аплодисментам, несколько раз хлопнув в ладони. — К сожалению, мистер Борра сегодня не сможет поприсутствовать на нашем мероприятии, — состроив грустное лицо, произнес ведущий. — Поэтому мы с вами сразу же приступим к делу! Ведущий взмахнул рукой и в зал из подсобного помещения вплыл волшебный портрет. — Портрет Альвины Сенсети, начальная цена двадцать пять тысяч драготов! Вздохнув, Гарри опустил глаза. Альвина Сенсети была известной певицей начала двадцатого века, но ее портрет никакой ценности для него не имел. Тем временем, ставки дошли до семидесяти тысяч и картина была продана. — Дальше, у нас личный автограф Николаса Фламеля, оставленный им во время последнего посещения Академии Зельеваров в 1989 году, начальная цена пятьдесят пять тысяч драготов. Подавив новый вздох, Гарри продолжил наблюдать.***
Аукцион шел почти два часа и Гарри покинул зал с абсолютно пустыми карманами. Нет, речь не о деньгах, он просто ничего не купил. Он не знал, в чем причина — Стивенс явно описывал ему совсем другое мероприятие, но это… Здесь, кажется, всем плевать было на магию и артефакты, речь шла в основном о памятных или ценных в медийном аспекте вещах. Первая пластинка известной певицы, портреты, метла известного квиддичиста из восемнадцатого века и тому подобные штуки, не представляющие для него интереса. Наблюдая за появляющимися бесполезными лотами, Гарри даже грешным делом подумал о том, чтобы через аукцион сплавить всю ту рухлядь и мебель, что они с Добби отсортировали в категорию «горы мусора». Наверное, местному бомонду это зашло бы просто отлично, а деньги можно было бы пустить на что-то полезное. Конечно, это была лишь непроизнесенная вслух шутка, но она полностью описывала эмоции Поттера от происходящего. Как только двери зала открылись, он покинул его одним из первых, не желая оставаться на дальнейший банкет и выступление какой-то оперной певицы. Гарри почти уже дошел до выхода из дома, как внезапно остановился, как вкопанный, стоило ему услышать, как его окликнули. — Вы знали, что вампиры могут чувствовать магов сквозь маскировку, мистер Поттер? — раздался насмешливый голос, от которого у Гарри обострились разом все рефлексы. — Мистер Валье? — Гарри обернулся и увидел перед собой банкира, одетого в превосходный костюм. — Не ожидал встретить вас здесь. — Как и я вас, — все с той же полуулыбкой произнес вампир, параллельно возвращая недопитый бокал вина на поднос проходящего официанта. — Как ваши дела в Хогвартсе? — Неплохо, мистер Валье, — стиснув зубы, процедил Гарри. — Мне казалось, Британия сейчас спит, — все с той же слегка издевательской улыбкой произнес вампир, карикатурно подняв запястье и посмотрев на отсутствующие часы. — Мы с вами не в Британии, — заметил Гарри, усилием воли заставляя себя расслабиться. — Ваша правда, — кивнул Валье. — Как вам все… это? — Честно? — Как хотите, мистер Поттер, как хотите… — Я не понял, зачем приходил. — О чем вы? — Мне описывали это… мероприятие совсем иначе. — Да что вы? Артефакты, ценные магические предметы, палочки, зелья, не так ли? — Верно… — с подозрением протянул Поттер. — Ах! — театрально воскликнул Валье. — Боюсь, мистер Поттер, вас неправильно проинформировали. То, что вы ищете, недоступно на таких массовых и публичных встречах. Боюсь, вам придется копнуть глубже. — Вот как… — задумчиво пробормотал Поттер. — Скажите, этот дом, он… — Да, он построен при посредничестве нашего банка, если вы об этом, — вампир улыбнулся, обнажая заостренные клыки. — Я знал, что мне не показалось. — И вновь повторю, у вас удивительная чувствительность к магии. — Мистер Валье… — Прошу, зовите меня Синграх. Я думаю, нам предстоит достаточно общения в будущем, дабы слегка снизить статус официоза. — Тогда и вы зовите меня Гарри, — ответил Поттер, — я хотел бы кое-что изменить касательно нашей встречи. Мы можем перенести ее на седьмое-восьмое число? — Да, разумеется, — кивнул вампир. — Слышал, в вашу школу сейчас прибыли студенты по обмену, не так ли? — Все так, да. — Через наш банк прошла часть транзакций для Турнира, — объяснил Синграх. — Буду честен, занятно и даже интересно наблюдать за тем, как Дурмстранг выполз из тени, а Шармбатон прислал вейлу на территорию Британии. — Что не так с вейлами? — Вы не слышали о болгарских публичных домах, Гарри? — Слышал, но причем тут Британия? — Юридически у вейл в Британии скоро может стать примерно столько же прав, сколько и в Болгарии, — слегка пожал плечами Валье. — Некая Амбридж усердно старается не только перенести подобные практики на территорию островов, но и экстраполировать их на всех, в чьих венах течет не только человеческая кровь. — Амбридж… — пробормотал Гарри, инстинктивно потерев правое запястье. — Что ж, я думаю, организаторы учли это. — Надеюсь, Гарри, — с сомнением прокомментировал Валье. — Потому что я неоднократно был свидетелем того, как разгневанные отцы пытались вернуть похищенных дочерей и жен из застенок борделей, но все это всегда заканчивалось плохо. — Европе, кажется, необходим укол благоразумия. — Боюсь, тут поможет только крепкая затрещина, — усмехнулся Валье. — Вы ведь торопились, не так ли? — Мне нужно на учебу, так что… — Что ж, не буду вас более задерживать, — с мягкой улыбкой кивнул вампир. — До встречи, Гарри. — До встречи, Синграх, — вежливо ответил Поттер и покинул дом. Валье продолжил неподвижно стоять на том же самом месте, пока не услышал женский голос и не обернулся. — Ты был прав, дорогой, — молодая девушка, одетая в облегающее восхитительную фигуру темно-красное платье, подошла к Синграху и коснулась его плеча. — Он действительно интересный молодой человек. — Я знал, что он тебе понравится, — вампир повернулся и изящным движением приобнял жену. — Подозреваю, нам еще не раз предстоит с ним встретиться. И, как мне кажется, он может стать нашим хорошим и, что греха таить, полезным другом. — Ему не понравился аукцион, да? — Я поговорю с Фелицио, — усмехнулся Синграх. — Думаю, мистер Поттер получит личное приглашение на следующее закрытое мероприятие. — Он силен, — осторожно произнесла девушка. — Не думаю, что встречала мага сильнее. — Я встречал, — улыбнулся Синграх, обнажая заостренные клыки. — Не волнуйся, дорогая Ирен, он не из тех, кто прячет в кармане осиновый кол.***
Покинув дом Фелицио Борра, Гарри сразу же перенесся на шоссе Магнолий, откуда, даже не отдышавшись, прыгнул в Тайную комнату. Очутившись в знакомых стенах, Поттер сразу же распылил все еще неподвижного голема, а потом обжег место, где тот стоял, дабы следов кровной магии не осталось совсем. Суммарно на весь поход Гарри потратил четыре с половиной часа. Пробки в Нью-Йорке были просто отвратительными, поэтому на путь от Бронкса до Манхэттена потребовалось время. Поттер потратил еще минут десять, возвращая себе свой истинный облик, после чего проверил зелья, переоделся в нормальную одежду, проверил карту и перебежками добрался до башни, где обнаружил пустой портрет на месте входа. Вздох. Таким был его единственный комментарий. Последние сутки все шло куда-то не туда — Боунс, бесполезный аукцион, установка Кубка, а теперь еще и это вот. Убедившись, что мантия полностью скрывает его, Гарри уселся рядом с портретом, накинул на себя согревающие чары и задремал. Проснулся Гарри от аномального тепла в кармане. Разлепив один глаз, Поттер достал зеркало и дважды стукнул по нему костяшкой пальца. — Гарри! — в зеркале возникло лицо Невилла. — Ты где? — Уснул в коридоре, Нев, — зевнул Гарри. — Выходи, пойдем. — Иду. День выдался практически нормальным. По крайней мере, примерно таким Гарри запомнил этот день и в прошлой жизни — студенты облепили Кубок огня, пока желающие бросали внутрь свои имена. Даже близнецы Уизли вновь обзавелись роскошными бородами, которые им разрешили оставить на денек. Тем не менее, чем ближе дело было к вечеру, тем неприятнее чувствовал себя Поттер. Все это был как будто гребаный замкнутый круг! Выжил — убил Реддла, вновь выжил — вновь убил Реддла, умер, но выжил — и вновь вынужден убивать Реддла. Ужин прошел так, словно являлся закуской перед полноценным блюдом, хотя по факту так и было. Глядя на довольную рожу лже-Грюма, Гарри заключил, что тот, видимо, все же смог бросить имя в Кубок. Что же, хоть это было бы относительно хорошим знаком. Наконец, тарелки опустели, а трапеза плавно превратилась в масштабную беседу, после чего Дамблдор поднялся с места и вышел из-за стола, подходя к Кубку. Крауч и Бэгмен встали вслед за ним, а вот Боунс на ужине не присутствовала. — Кубок вот-вот примет решение! — объявил директор, взмахивая палочкой. Возрастная линия испарилась, источники света, за исключением светящихся тыкв, погасли, а Кубок наконец начал проявлять активность, раз в секунду выстреливая вверх всполохами синего пламени. Внезапно, вместе с очередной вспышкой из Кубка вылетел клочок пергамента, который Дамблдор тут же поймал, проявив удивительную для своего возраста ловкость. — Чемпион Шармбатона… — провозгласил он. — Флер Делакур! В отличие от того, что помнил Гарри, здесь у Флер были те, кто начал ее поздравлять, а не рвать на себе волосы из-за «неправильного выбора». Сама вейла, встав, с улыбкой легкими шажками подбежала к Дамблдору, который отправил ее в примыкающую к залу комнату. — Чемпион Дурмстранга… — объявил Дамблдор, схватив второй пергамент. — Виктор Крам! Зал вновь утонул в аплодисментах, а всемирно известный ловец прошел вслед за Делакур. — Чемпион Хогвартса… Седрик Диггори! — объявил директор третьего участника. Стол Пуффендуя просто взорвался аплодисментами, полностью заглушив нытье Рона, который поставил шесть сиклей на Анджелину. На самом деле, радовался не только стол барсуков — весь зал буквально надрывался, усиленно хлопая всеми любимому семикурснику с практически безупречной репутацией. Даже стол Слизерина, несмотря на мрачные лица некоторых представителей, не отставал от коллектива. — Итак, теперь мы знаем имена избранных участников! — продолжил Дамблдор. — Надеюсь, я могу положиться на всех вас, поскольку я ожидаю, что вы окажете каждому из них поддержку… Кубок вновь взметнул ввысь столб синего пламени, а Гарри почувствовал, как екнуло сердце. Вот и все. Конец спокойной жизни. Тем временем, Дамблдор поднял четвертый кусочек пергамента и развернул его. На лице директора в течение нескольких секунд промелькнула такая гремучая смесь эмоций, что ее тяжело было описать. Шок, неверие, даже какая-то доля страха. Не считай Поттер старика отличным актером, поверил бы, что тот всерьез настолько удивлен. Зал завис, тишину можно было ножом резать. Но ничто не длится вечно, Дамблдор откашлялся и осипшим, но громким голосом произнес: — Гарри Поттер. Ответное бормотание гриффиндорца из-за образовавшейся тишины услышали абсолютно все: — А, блять.