Меняй меня

Чун Хон замолчал на полуслове и встал на месте, как вкопанный. Движущийся по инерции неспешным темпом Ен Чжэ даже не сразу заметил, что по правую руку от него больше никого нет. Остановился только тогда, когда пауза в диалоге стала уж совсем неприлично длинной. Обернулся и увидел остекленевшего друга, смотрящего вдаль немигающим взглядом. Не понимая, что происходит, Ен Чжэ взглянул в том же направлении. Ожидая увидеть что-то из ряда вон выходящее типа внезапно вспыхнувшего пожара, велосипедиста, сбившего ребенка, или хотя бы голую женщину, он сначала даже не сообразил, куда стоит смотреть. Вроде ничего необычного: плотный вечерний сумрак, спеленавший небольшой цветущий парк, мутноватый свет высокого фонаря вдоль прогулочных дорожек, ажурные лавки, покрытые вечерней влагой. Редкие посетители бродили по асфальтированным тропинкам: мимо проехал подросток на скейте, шурша колесами и гремя музыкой в наушниках, вдалеке мелькала нелепой леопардовой шляпой пожилая женщина в длинном пальто, громко смеялись между деревьями несколько девчушек в школьной форме, навстречу им шла парочка, стесняющаяся взяться за руки при посторонних. Парень в свободных джинсах и простой футболке с абстрактным принтом медленно брел по дорожке, и его тень вытягивалась, накрывая миниатюрную девушку в коротком платье и нарочито небрежно накинутом пиджачке, который по определению не способен был согревать. Девушка, чьи глаза были прикрыты густой темной челкой, очаровательно улыбалась и мяла в руках ярко-красный клатч. Только осмотрев парочку, Ен Чжэ осознал, что ему навстречу идет Бан Ен Гук. Ен Чжэ настойчиво дернули за рубашку сзади, заставляя не только развернуться, но и сделать несколько шагов назад. А потом еще несколько, пока растерянный Ю не ударился плечом о шершавый ствол сосны. - Айщщ, - зашипел он, стараясь избавиться от настойчивой хватки лучшего друга. - Тссс, - возмущенно прошипел ему в затылок Чун Хон, прижимая к сосне. Мрачные тени деревьев скрыли их затаившиеся фигуры. Ен Чжэ не понимал, зачем они ушли с дорожки, Чун Хон в свою очередь не понимал, что делает, просто действовал на автомате. Поэтому он, как школьник, подглядывающий за старшим братом с подружкой, шмыгнул в кусты. Страх встретиться с Ен Гуком захлестнул так внезапно, что здравый смысл не успел среагировать. Поэтому сейчас они с Ен Чжэ стоят, вжавшись в ствол многолетней сосны. А Ен Гук приближается к месту возможного столкновения неспешным шагом, с блуждающей отстраненной улыбкой на губах. Рядом с ним красивая девушка. И у них свидание. Как намагниченное лего в голове Чун Хона начала складываться картинка. Игнорирование звонков, попытки не смотреть в глаза, скомканные ответы и тот странный обед за пластиковым столом у мини-стопа — девушка была уже тогда. А Чхве все это время никак не мог прийти к окончательному выводу, что же случилось с его Ен Гуком после «семейной» рыбалки. Новоявленная парочка медленно прошла мимо. До ушей парней, притаившихся в тени деревьев, донесся звучный голос Ен Гука с примесью звонкого смеха девушки, которая кидала кроткие взгляды в сторону своего спутника и элегантно откидывала волосы на спину. Вместе они смотрелись гармонично. Но острая обида не позволила Чун Хону порадоваться за Бана. Чему тут радоваться? Его любимый человек бегает на свиданки, тогда как его, Чун Хона, игнорирует, отталкивая на все большее расстояние. Да этот чертов Бан вообще представляет, каких трудов парню стоило подобраться так близко к его личному пространству?! Сколько раз он себя сдерживал, одергивал, уговаривал, что еще не время и нужно подождать! И когда Чун Хон уверился в правильности выбранной тактики, Ен Гук подложил ему такую свинью, разом воздвигая барьеры снова. В приступе накатившего отчаяния Чун Хон пару раз стукнулся головой о ствол сосны и тут же с шипением отстранился. На виске осталась пара ровных красных следов его порывистой глупости. Ен Чжэ, стоящий спиной к нему и лицом к дорожке, с которой они позорно сбежали, протяжно вздохнул. Новоявленная парочка двигалась в сторону выхода из парка. Из-за многочисленных стволов и кустарника их уже почти не было видно. Чувствуя себя обманутым и разбитым, Чхве с трудом оторвал плечо от дерева и двинулся в сторону дорожек, по которым был небрежно размазан желтый свет фонарей. Неожиданно стало холодно, а привычная вечерняя влага теперь казалась липкой и противной. Раздражало все: от нечастых посетителей парка до прожорливого комарья, нагло лезущего в лицо. - Чун Хон, ты куда? - послышался сзади неуверенный голос лучшего друга. Под треск сухих веток и шорох опавшей хвои он нагнал Чхве. - Хочу прогуляться, - буркнул в ответ Чун Хон, не имея желания разговаривать с кем-либо. Ен Чжэ остановился и с сожалением уставился на сгорбленную спину. - Я скажу водителю, чтобы подождал тебя, - бросил он вслед парню, с сомнением кусая губу. Ему в такой ситуации раньше оказываться не приходилось, и что делать сейчас, он не знал так же, как и сам Чун Хон. Наверное, все-таки лучше оставить его одного. Ответа на эту реплику не последовало. Да Ен Чжэ ничего и не ждал. Решив для себя не докучать другу, он направился к выходу из парка, намереваясь поговорить с водителем и подождать Чун Хона у машины. *** Ен Гук неторопливо следовал за своей тенью, которая с наступлением вечера становилась все длиннее, наступал на ноги своему близнецу-великану, распластавшемуся по освещенной парковой дорожке, и старался делать вид, что не замечает случайных прикосновений руки к руке, которые непременно следовали, если Чжи Юн подходила к нему поближе. - Представляешь, она собралась подать в суд на доктора Кима, только потому что он отказался ее оперировать! - девушка звонко рассмеялась и несильно ударила Бана красным клатчем по плечу, чтобы привлечь его внимание. Ен Гук поднял голову и улыбнулся, заглядывая ей в глаза. - А у самой лицо настолько онемело, что губы во время разговора еле шевелятся! Смех, колокольчиком звенящий в опускающейся на парк тишине, приятно щекотал слух, и Бан на время позволил себе отвлечься от смущающих мыслей и уделить внимание тому, чем так не терпелось поделиться после долгого рабочего дня его спутнице. Когда Дэ Хен хвастался перед Ен Гуком своим сводническим талантом, тот не очень-то верил и ни на что особенно не рассчитывал, но жизнь, как известно, полна сюрпризов. Девушка, которую Дэ Хен заочно знал через родственников коллег своих родителей и с которой ради Ен Гука специально познакомился и даже как-то по-своему протестировал на вовремя подвернувшемся семейном торжестве, оказалась очень славной. Ли Чжи Юн было двадцать три, она жила на Чхондаме и работала в одной из Каннамских клиник пластической хирургии медсестрой. Услышав про пластическую хирургию, Бан непроизвольно поморщился, но его тут же заверили, что не смотря на скидку работникам компании, девушка под нож никогда не ложилась и вообще в этом не нуждается. Хотя Ен Гуку в любом случае было все равно, на свидание он согласился не потому, что искал себе жену. Ему просто нужно было переключить свои мысли на другую волну, но это с самого начала получалось у него очень плохо. В день первой встречи с Чжи Юн Чун Хон своим неожиданным появлением перечеркнул весь настрой, который Ен Гук так усердно в себе взращивал с самого утра. Выскочил из ниоткуда, потащил в мини-стоп, заставил есть рамен, задал несколько неудобных вопросов, и почти весь остаток дня Ен Гук не мог думать ни о чем другом. Если бы Чжи Юн не оказалась такой милой, он бы вообще все испортил, но она держалась уверенно, была очень улыбчивой, разговорчивой, легко перескакивала с темы на тему, вытягивала из Ен Гука его мнение, когда оно было ей интересно, а когда не было, воевала с тишиной в одиночку без видимых усилий. Никогда не блиставший в обществе сын подполковника, который боялся, что ему придется проявлять инициативу и изображать что-то, что изображать ему совсем не хочется, вскоре расслабился и даже на время позабыл о Чун Хоне и о том, какое слишком уж понимающее было у него в тот день выражение лица. В итоге они с Чжи Юн неплохо провели время. И хотя это нельзя было сравнить с походом в анатомический музей, да и даже с походом в мини-стоп в компании Чун Хона, начало было положено. Теперь они гуляли по сумеречному парку, излюбленному месту всех влюбленных парочек Сеула, и, как и в тот раз, Ен Гуку удавалось на непродолжительные отрезки времени отодвинуть мысли о Чун Хоне на второй план, но потом они вновь возвращались, накатывая волной, и Бан отворачивался, глубоко вдыхая в легкие запах влажных листьев, чувствуя себя предателем. - Доктор Ким никогда бы не взялся за то, что просто уже опасно для здоровья. - Чжи Юн, не переставая идти, открыла свой клатч и небрежным движением руки пробежалась по его содержимому. - Он не станет делать из человека монстра только ради денег, хотя многим другим врачам все равно. Ен Гук пожал плечом, не зная, что на это ответить. Про доктора Кима он уже знал и мог рассказать очень многое - во сколько тот приходит на работу, какой марки у него ботинки, что и с кем он ест в обеденный перерыв. О других сотрудниках клиники он был также хорошо осведомлен. То, что Чжи Юн много и свободно разговаривала, вне зависимости от реакции собеседника, было, несомненно, ее плюсом. Вот только список тем был очень ограничен, и порой Ен Гук с трудом подавлял в себе желание зевнуть. Это периодически возникавшее желание его очень удручало и заставляло испытывать неловкость за самого себя. Вряд ли такие красавицы, как Чжи Юн, привыкли к обществу таких неразговорчивых и безынициативных типов, как он. - Цены на ринопластику в этом месяце подскочили до небес. - Выудив из сумочки небольшое круглое зеркальце, девушка быстро поправила челку и улыбнулась сама себе. - Все из-за Хери из Girl's Day, женщины как помешались, поголовно хотят себе ее нос. Ён Гук не знал ни кто такая Хери, ни кто такие Girl's Day, догадывался только, что они как-то связаны, и ему было настолько все равно на проблемы столичных кореянок с их внешностью, насколько одной человеческой особи в принципе может быть все равно на другую. Но он, как всегда, промолчал, провожая взглядом зеркальце, возвращающееся обратно в сумку. - Что это там у тебя? - его взгляд уцепился за небольшой предмет в недрах клатча, очень уж по форме напоминающий... - Газовый баллончик. - Засмеялась Чжи Юн, захлопывая клатч и поправляя пиджачок на плечах. - От кого ты собралась защищаться? - удивился Бан. - От меня? - Он там лежит, сколько я себя помню. - Состроив милую мордашку, девушка вдруг обхватила Ен Гука под локоть и прижалась к нему плечом. Может быть потому что это произошло внезапно, ему тут же захотелось высвободиться. - Не обижайся, оппа! Последнее слово, критической важности которого Дэ Хен как-то посвятил целую лекцию во время обеденного перерыва на работе, она произнесла таким тоненьким голоском и так растянув "ааа" на конце, что Ен Гука всего передернуло с головы до пят и он чуть было по инерции не выдернул руку. Кажется, только что он испытал на себе то самое эгье, от которого его начальник и напарник писали кипятком, но ему оно отчего-то совсем не понравилось. Чжи Юн, еще пару минут назад казавшаяся ему очаровательной, на эти несколько секунд будто растеряла все свое обаяние. Ен Гук подавил это чувство, позволив ей и дальше держать себя за руку, но почему-то в голове его возник образ Чун Хона, лежащего на животе на кровати с журналом в руках и болтающего в воздухе ногами. Этот несносный ребенок постоянно строил из себя милашку и ломал комедию перед собственной матерью, почему же это не вызывало в нем такого отторжения? Легкое чувство вины снова куснуло Ен Гука за сердце. Если бы он обнаружил в рюкзаке наследника газовый баллончик, то посмеялся бы над ним и заставил повторно пройти утренний курс самообороны. В тот день Чун Хон был такой нелепый и смешной с этим своим фонтанчиком на голове. Ему и стараться не надо, чтобы быть милым. Кажется, он такой сам по себе. Интересно, где сейчас этот мальчишка с синяками на локтях и коленках? Тем временем они с Чжи Юн уже дошли до выхода из парка. Становилось совсем темно, и было пора возвращаться, но девушка отчего-то замедлила шаг, и Ен Гук тоже сбавил скорость, чтобы не обижать ее. Они остановились под кроной тенистого дуба, сторожем охранявшего ворота в парк. Подняв хорошенькую головку, девушка заглянула в оторопевшее лицо Ен Гука, загадочно улыбаясь. Она крепче сжала его руку, и он, в рефлекторном ответном жесте, завел ее длинные волосы ей за ухо, чувствуя, что она этого хочет, и поэтому приближаясь. А потом... Очень хорошо знакомый ему парень в кепке, проходя мимо, за спиной Чжи Юн, кивнул в знак приветствия, почувствовав на себе жесткий взгляд Бана. После чего споткнулся, ойкнул, кашлянул и, натянув кепку еще ниже на глаза, быстрой походкой вышел за ворота. Сердце Ен Гука в груди бешено заколотилось. *** Чун Хон кинул в пруд очередной камешек и ткнул пальцем в кнопку телефона. На заставке высветился любимый доберман, на лбу которого показывалось время. Прошло всего сорок минут, а казалось, что он сидит на берегу уже несколько часов. Ноги и спина занемели от одной позы, но даже потянуться желания не возникало. Чун Хону просто было все равно. Он бессмысленным взглядом смотрел на мерцающую водную гладь, по которой рассекали незаметные водомерки, и размышлял. Иногда опускал руку в пожухлую от летнего зноя траву, нащупывал очередной камешек и кидал его в воду, считая круги. В голове тяжело ворочались мысли об увиденном. Он то люто ненавидел Ен Гука, порывался позвонить ему и вылить всю ту обиду, которая бурлила и жгла. В такие моменты он хватался за телефон, находил нужный номер в телефонной книге и зависал, читая заветное имя, разглядывая выученные наизусть цифры. А потом сдавался, и наступал период апатии. Как ребенок, оставленный без рождественских подарков, он мямлил про себя что-то в духе: «Я для него что угодно, а он...». Обиженный шепот сходил на нет, начиналась стадия разумных рассуждений. Чун Хон приходил к неутешительному выводу, что Ен Гук ему ничего не обещал и ничего должен не был. И какой смысл сейчас в чем-то его обвинять? Возможно, Чхве сам виноват, что не сумел сдержать свои порывы по отношению к человеку, к которому испытывал сильные чувства. Но сколько бы разумных доводов ни приходило в голову, Чун Хон все равно не мог избавиться от паршивого настроения. Наверное, впервые за долгое время он почувствовал, что устал, что нужно бы отдохнуть подальше от всех и чтобы никто не трогал. Может, выпросить у отца поездку в теплые страны? Ну, или хотя бы на Чеджу. Но только так, чтобы никто не узнал и не пытался вытащить парня из состояния задумчивости, чтобы позволили уйти в себя. Поднимаясь и поворачиваясь спиной к опостылевшему пруду, чья вечерняя красота не радовала, Чун Хон уже был уверен, что разговаривать с Гуком пока не стоит, дабы не наговорить лишнего. Как не стоит с ним и встречаться. Поездка — лучший выход, который мог придумать юный наследник. На выходе из парка Чун Хон не обнаружил милующуюся парочку, и на том спасибо. Было бы лишним видеть сейчас Ен Гука, слившегося в экстазе со своей подружкой. Даже думать об этом было противно. Зато в сторонке, на лавке притулился Ен Чжэ, натянув на глаза кепку. Видимо, он неуклюже пытался замаскироваться под незнакомца. По крайней мере, подходить к Чун Хону не стал, максимально проявив чувство такта. Чхве помахал ему рукой, прежде чем залезть в ожидавший его автомобиль. *** - О чем задумался? Подполковник Бан, сидевший с кружкой кофе в кресле в заметно похорошевшей гостиной, обеспокоенно глянул на своего отпрыска, замершего посреди прихожей с большим мусорным пакетом в руках. Это был первый выходной Ен Гука после того, как он несколько дней подряд подменял в мастерской других работников, и подполковник не мог понять, почему вместо того, чтобы отсыпаться до обеда, Гук подорвался с утра пораньше и принялся убираться в доме, волоча по нему туда-сюда большой серый пакет и скидывая в него все еще остававшийся кое-где послеремонтный мусор и прочие отходы жизнедеятельности. Но если такое поведение и можно было списать на характер Ен Гука, то тот факт, что он с этим мусорным пакетом вдруг застыл по дороге к выходу, уставившись в одну точку, выглядел уже подозрительно. - Ау! - Подполковник захлопнул газету, которая лежала у него на коленях, и помахал ей в воздухе, надеясь привлечь внимание сына. - А, что? - Ен Гук отмер и резко повернул голову в сторону отца, выныривая из своих размышлений. - Извини, задумался. - Он виновато улыбнулся и, отпинув в сторону валявшиеся на полу тапки, продолжил прокладывать себе путь к входной двери. - Ты из-за той девчонки такой мечтательный? - неожиданно для самого себя разгадав причину рассеянности сына, подполковник Бан самодовольно ухмыльнулся и снова развернул газету на коленях. - Не давай ей собой помыкать, а то сядет на шею. Ен Гук покраснел, но его отец, к счастью, не успел этого заметить, потому что уже погрузился в чтение заметки об установке в одном из парков столицы памятника какому-то генералу. - Па. - Уже приоткрыв дверь в душный летний день, плавивший крыльцо и асфальт и пахнущий зеленью, Гук обернулся на пороге. - Ты не знаешь, как там дела у Чун Хона? Я давно его не видел. - А он, кажется, куда-то уехал отдыхать. - Прокряхтел подполковник, не поднимая головы. - Напиши ему да спроси. Ен Гук поджал губы и раздраженно пнул ногой дверь. Освободив себе дорогу, он поволок кособокий пакет вниз по ступенькам крыльца и по подъездной дорожке прочь за ограду дома, туда, где на углу у выключенного днем фонаря грудились другие такие же плохо пахнущие пакеты с мусором. Напиши ему да спроси. Если бы все было так просто. Ен Гук не стал говорить родителю, что писал и даже звонил Чун Хону уже много раз, но тот по какой-то причине не отвечает. По какой причине, Гук смутно догадывался, но прогонял эти мысли от себя прочь. Странности начались некоторое время назад, в то время как Бан был на работе. Нет, ни одна из подогнанных ему машин не превратилась у всех на глазах в трансформер, с неба не упал метеорит, клиент не упал в обморок, но что-то необычное и неприятно зудящее в груди все же витало в воздухе с самого утра и, казалось, ощущалось всеми присутствующими в количестве трех человек. Что именно это было, Бан не понимал до тех пор, пока во время обеденного перерыва Дэ Хен, присев рядом, не склонился над его ухом и не спросил доверительным шепотом: «Что это тебе сегодня никто не написывает?». Спохватившись, Бан порывисто сунул руку в карман комбинезона, доставая оттуда мобильный. Наверное, поставил на беззвучный, это очень плохо, мелкий может обидеться... Но Чун Хону не на что было обижаться, потому что никаких сообщений от него не поступало с самого утра. Так вот почему Ен Гуку было так не по себе. Удивившись, но не придав этому особого значения, парень умял свой рамен, который без пожеланий приятного аппетита и сопутствующих смайликов вышел каким-то безвкусным, и вернулся к работе, до конца смены не переставая думать о том, чем таким увлекательным занят Чхве, что за весь день не нашел время хотя бы на одну незначительную смс. В тот день Ен Гук, испытывая непривычное волнение, несколько раз напрасно проверял свой телефон и думал о том, что назавтра обязательно выведает у Чун Хона, что с ним произошло такого важного, из-за чего у него не нашлось времени написать. Но назавтра Чун Хон не написал. И на послезавтра тоже. И на после-послезавтра. Со злостью бросив мусорный мешок в общую кучу и пнув его для верности, Ен Гук развернулся на стовосемьдесят градусов, тяжело дыша. Был будний день, и жители района пропадали на своих работах. Знойная улица пустынно тянулась вдаль, к главной дороге. На ней не было видно ни пешеходов, ни бездомных животных, только душный запах лета и парочка птах на проводах. Вздохнув, Ен Гук бесцельно побрел по этой безлюдной дороге, чувствуя, что ему необходимо прогуляться и привести мысли в порядок. То, что Чун Хон мог вот так просто взять и исчезнуть, не укладывалось у Бана в голове. Раньше он каждый день заваливал его тонной сообщений бессмысленного содержания, но на этих смс-ках держался весь его день. Хорошо ли спал, что ел на завтрак, пообедай вовремя, зацени селфи. А тут вдруг ничего. Понимая, насколько нелепо это звучит даже в мыслях, Бан чувствовал себя... брошенным. Писать сообщение самому было очень непривычно. Прежде Ен Гуку никогда не приходилось этого делать, он лишь благосклонно отвечал на проявленные знаки внимания и верил, что таким образом делает влюбленному мальчику приятное. Все это время он искренне полагал, что даже не обратит внимания, если эта переписка прекратится, но едва прошли пара дней, как Ен Гук уже искал в коротком списке контактов номер Чун Хона, чтобы написать ему самому. Набирая текст, Ен Гук задавал себе вопросы. Разве ты не думал, еще совсем недавно, что оборвать связь будет самым правильным решением? Разве это не то, чего ты сам хотел? «Куда ты пропал? Встретимся сегодня?» Молчание. Это молчание Ен Гука оглушило. Оно было очень неприятным. И в последующие дни, когда Бан писал Чун Хону и набирал его номер, а тот не отвечал, Ен Гук нервничал все больше. Это не могло быть случайностью. Что он сделал не так? Может быть, это как-то связано с тем столкновением в парке с Ен Чжэ? Мог ли он рассказать Чун Хону о том, что видел? А что если Чун Хон был тогда с ним? Каждый раз, когда эта мысль змеей вползала в сознание Бана, его сердце начинало лихорадочно стучать о ребра. Ну и что же, если он видел? Что с того? Разве они все не решили? Ен Гук опустил голову и поежился, несмотря на зной. Пнул носком кроссовка камешек на дороге. «А он, кажется, куда-то уехал отдыхать». Неужели правда? Просто взял и уехал, ничего не сказав? И не пишет только потому, что ему весело и не до того? Какого черта?! Ругнувшись, Ен Гук не выдержал и вытащил из кармана джинсов свой покоцанный самсунг. Длинные гудки болезненными стежками прошили висок, безучастно и насмешливо, как и в предыдущие дни. А потом вдруг... - Алло? *** Вопреки ожиданиям, уговаривать отца на внезапную поездку не пришлось. Хен Шик даже не стал ждать от сына причин его желания улететь подальше, а просто согласно кивнул за завтраком, не отвлекаясь от своей тарелки. Мама поддержала идею ребенка, с удовольствием включаясь в беседу и интересуясь, куда же предстоит поездка. И тут же, не давая вставить и слова, предложила вместе слетать на Чеджу. Чун Хон в любой другой ситуации не стал бы отказывать желанию матери составить компанию. Но сейчас необходимость побыть одному была столь острой, что Чхве-младший противился даже самой мысли совместного путешествия с кем-либо. Об этом он и сказал матери, глядя прямо в глаза. Неожиданный отказ поверг в замешательство обоих родителей. Хен Шик оторвался от своего завтрака, изучая сына, будто увидел впервые. Мать выглядела растерянной, словно у нее из рук забрали ценный приз. Но потом, решив что-то, она натянуто улыбнулась, успокаивающе положила ладонь на руку мужа и согласилась с таким решением. От греха подальше Чун Хон отмел идею путешествия в рамках своей страны и попросил помощника отца приобрести ему билеты в Токио. А оттуда в умиротворенный Киото, дышащий историей и шелестом природы. Самое подходящее место для уединения. Самое смелое решение, которое принял Чун Хон в этом предприятии – это оставить свой телефон дома. Он спрятал его в комнате и выключил звук, чтобы никто не услышал возможных звонков или сообщений. Для связи с лучшим другом и родителями купил в Японии другой смартфон. Вовсе незачем было матери беспокоиться о состоянии сына. Чун Хону удалось бежать от своего проклятия, от Ен Гука и его девушки. Он отдыхал, не видя серьезных глаз, не слыша низкого голоса и гортанного смеха. Но выкинуть Бана из головы не получилось. Он отдыхал телом, но не душой. Правда, и эта передышка была необходима, как воздух. Ломка из-за оставленного телефона выкручивала тело первые пару дней. Но с каждым новым днем становилось все легче. И Чун Хон уже не жалел о невозможности поинтересоваться у своего автомеханика о том, как спалось, чем он питается и отдыхает ли вообще. Вернулся в Корею юный наследник через десять дней. Он снова улыбался, дышал полной грудью и радовался затухающему лету. В аэропорту его встретила мама, сияя и радуясь, что, наконец, снова видит любимое чадо. Они пообедали вдвоем в небольшом ресторанчике, пустующем в середине буднего дня. Чун Хон рассказывал о своих впечатлениях, а Со Ра кратко пересказала семейный быт, не претерпевший никаких изменений. Было приятно окунуться в повседневность будней. Чун Хон рвался на учебу, хотел повидаться со своими друзьями, подарить им подарки, потискать своих суровых доберманов, обнять добродушного отца. И, что уж душой кривить, увидеть Ен Гука тоже хотелось. Снова стать неотъемлемой частью его размеренной жизни. Напомнить о себе так громко и ярко, как мог только Чун Хон. Подумаешь, девушка! Обманывать себя Чхве-младший не любил, и кукситься долго тоже. Поразмыслив, он пришел к выводу, что подобрался к сердцу Ен Гука слишком близко, чтобы сейчас ломать трагедию и отступать. Вперед, только вперед! Утвердился Чхве в своем решении, едва добрался до дома. Он специально растягивал время, распаковывая чемодан, принимая душ, просматривая почту. И только после всех этих процедур взялся за телефон. Все эти отпускные дни Чун Хон гадал, позвонит ли ему Ен Гук хоть раз или не заметит разницы. Каково же было удивление парнишки, когда количеству пропущенных звонков и непрочитанных сообщений не было конца. Даже не разблокировав экран, Чун Хон все листал их. Конечно, пытались его найти и однокурсники, и знакомые, и отец зачем-то пару раз звонил на местный номер. Но подавляющее количество раз на связь с ним пытался выйти именно Ен Гук. Удивление сменилось всепоглощающим ликованием. Не в силах сдержать вспышку радости, Чун Хон проскакал по комнате, сжимая телефон, как доказательство, и запрыгнул на кровать. Матрас послушно пружинил под ногами, приятно поскрипывая. Солнце с любопытством врывалось в просторную комнату, облизывая измявшееся покрывало. Ветер озорно трепыхал занавески. И в этот момент всеобщего веселья, смартфон разразился знакомой мелодией. Чун Хон от неожиданности едва не выпустил его из рук. На экране высветилось заветное имя. Ен Гук не бросал попыток связаться с ним. Моментально затихнув, Чхве плюхнулся на разворошенную кровать и в три глубоких вдоха успокоился, чтобы не сдавать себя раньше времени радостным сопением. - Алло, - отрешенным голосом произнес он в трубку и замер, ожидая услышать знакомый низкий тембр, который вызовет мурашки по спине и еканье в сердце. - Чун Хон? – осторожно поинтересовался Ен Гук на том конце, видимо, удивленный, что его усердие вознаградилось. - Да, - отозвался Чун Хон, опрокидываясь на кровать спиной и раскидывая ноги. Мысль о том, что он все-таки добился того, чтобы Ен Гук бегал за ним, не давала покоя. Пусть даже Бан и потерял его, как друга. Это все равно победа. – Привет. - Привет, - растерянно протянул сын подполковника, все еще пораженный тем, что ему ответили. Видимо, он не рассчитывал на это, потому что сейчас тянул с дальнейшим разговором, подбирая слова. – Ты куда-то уезжал? - Да, в Японию, - с удовольствием оповестил Чхве. Его приводило в восторг все сразу: и родной голос, и потерянные нотки в нем, и то, что за него беспокоились, потеряв. - Почему не предупредил? – с плохо скрываемым укором спросил Ен Гук. На заднем фоне слышался размеренный шум улицы, пели птицы и кто-то, видимо, проезжал мимо на велосипеде, потому что стрекот колес на несколько секунд перекрыл все остальные звуки. - Родители знали, - протянул Чун Хон, лучезарно улыбаясь потолку. – Ты разве не спрашивал у них? Судя по неловкому молчанию в ответ, Бан не спрашивал. Чхве едва слышно хмыкнул. Где-то такой мудрый и опытный, а где-то совсем бестолковый. - Я решил отдохнуть и обдумать, - наигранно серьезным тоном сообщил Чун Хон. – Знаешь, там очень красиво и спокойно. Я теперь думаю, не перебраться ли туда учиться. Ничего такого Чун Хон не думал, он даже ни в одном университете за время отдыха не побывал. Но маленький обиженный ребенок в нем потребовал именно такого ответа, мстительно скалясь. Если за десять дней Ен Гук действительно обеспокоился потерей своего «хвоста», то как должен отреагировать на известие, что может потерять надолго?! - Какую учебу? – пришел в окончательное замешательство Ен Гук на том конце. - Ну, я учусь в университете, помнишь? – издевательски поинтересовался Чун Хон. – Что мешает учиться в другой стране. Заодно японский подтяну. Снова затяжная пауза, доказывающая именно ту реакцию, на которую и рассчитывал юный наследник, раскладывая свои карты. - Ладно, это неинтересно, - решил за обоих Чун Хон, переводя тему. – Ты зачем звонишь? - Да просто… - выдал Ен Гук и вздохнул. – Переживал, что ты пропал. «Сам виноват», - буркнул про себя Чхве. - Уже объявился, - вслух сообщил очевидное Чун Хон, и, спасаясь от неловкого разговора, предложил. – Встретимся? - Да, давай, - тут же согласился Ен Гук, чувствуя облегчение, что на него не посыпались обвинения или вопросы. - Тогда через час я заеду к тебе, хорошо? – спросил парнишка, поднимаясь с кровати и направляясь к необъятному гардеробу. – Заодно подарок привезу. - Может, лучше куда-нибудь сходим? – беспомощно поинтересовался Бан. «Не дождешься», - подумал Чун Хон, сбрасывая и делая вид, что последней фразы не услышал вовсе. *** Ен Гук нисколько не изменился за те десть дней, что они не виделись. Разве что выглядел уставшим и немного осунувшимся. Но, естественно, не жаловался. Он вообще практически не говорил, предпочитая больше слушать болтливого Чун Хона. А тому было, что рассказать. Он безостановочно выливал на тихого Бана все свои впечатления от поездки, не гнушаясь приукрашивать детали и воодушевленно жестикулируя. Вдвоем они сидели в обновленной комнате Ен Гука, в которой еще витал запах краски и обойного клея. Мебели пока было немного, лишь необходимая кровать и шифоньер, пристроившийся в углу. По размерам он значительно уступал чунхонову. Они сидели на кровати: Чун Хон нагло водрузился в центр, подогнув ноги и обхватив одну из подушек, Ен Гук же пристроился на краешек, будто и не он хозяин этой комнаты. - Ну, а как у тебя дела? – иссякнув, наконец поинтересовался Чун Хон, прижимая подушку к груди и выглядя при этом совершенным ребенком. На лице его отражались все эмоции, и прятать он их не пытался. Ен Гук молчаливо пожал плечами, не имея представления, что ответить. - Как обычно, - выдал он после этого. – Работа, дом, работа… Чун Хон понимающе кивнул, поглядывая на Бана краем глаза. Себе он пообещал, что ни при каких обстоятельствах не упомянет девушку, ставшую камнем преткновения. К победе его это не приблизит, наоборот, оттолкнет еще дальше. Проигрывать самоуверенный Чхве был не настроен. Ен Гук сидел совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, и сам периодически бросал на Чун Хона заинтересованные взгляды. Видимо, не отдавая себе в этом отчета. Но юный наследник это заметил и тихо радовался. Он соскучился по своему сложному Бану куда сильнее, чем думал. И сейчас его хотелось сжать в крепких объятиях и провести в таком положении несколько часов, пока не пресытится. - Ен Гук, - позвал Чун Хон, заставляя внимательные серьезные глаза вновь задержаться на нем. – Можно я тебя поцелую? Даже если удивление и проскользнуло во взгляде, то едва заметно. И это было правдой, а вовсе не попыткой самоубеждения. Чун Хон завороженно подался вперед, опираясь рукой на кровать, чтобы не упасть. За несколько сантиметров до заветного прикосновения Ен Гук чуть подался назад, хрипло выдавив: - Не надо, Чун Хона… - Не буду, - согласился Чхве, порывисто сокращая расстояние и прижимаясь губами к сухим губам. Это был наивный детский поцелуй, но вызвал в парнишке такую бурю восторга, что он не удержал горячего выдоха, влагой растаявшего между ними. Ен Гук был рядом, теплый и желанный. У Чун Хона скрутило желудок от свалившегося на него долгожданного счастья. А потом наследник подался еще ближе, без предупреждения углубляя поцелуй. Поцелуй, на который ему не дали разрешения. И реакция не заставила себя ждать.