Меняй меня

Сидя на краю кровати, Ен Гук молчал и следил рассеянным взглядом за движением тени от занавески, танцующей по полу и противоположной стене. Это было единственным в полупустой комнате, на чем получалось сосредоточить взгляд, чтобы не пялиться в открытую на долговязого подростка, примостившегося рядом и обнимающего подушку, такого восторженного и полного впечатлений, что хотелось всыпать ему по первое число. Чун Хон рассказывал что-то про Киото, про людей, с которыми он познакомился и гулял по ночному городу, и чем больше в его голосе было увлеченности, тем опаснее становился зуд в руках Ен Гука. Какого черта? Все это время он не находил себе места, строчил смс-ки, звонил, беспокоился, боялся, что исчезновение Чун Хона как-то связано с тем столкновением в парке с Ен Чжэ... Бан старался как мог не позволять этим мыслям завладевать своим рассудком, но что еще ему было думать? Сначала лучший друг мальчишки застает его на свидании с девушкой, а потом Чун Хон просто исчезает, будто сдуло ветром... Сжав руки в замок, Бан повернул голову, чтобы посмотреть на этого сумасшедшего подростка, из-за которого его мозг закипал и плавился в течение нескольких дней, а где-то в глубине души засело непроходящее чувство вины и ответственности. Чун Хон, с задорной розовой челочкой, длинноногий, как чертов олень, благоухал и смеялся совсем рядом, что-то там себе вещая про игровые центры, в которых он побил чей-то рекорд, и как все, затаив дыхание, смотрели за его игрой и потом аплодировали. Он рассказывал, как всегда, смешно и увлекательно, и обычно Ен Гуку нравилось просто молчать, заниматься своими делами и слушать эту нескончаемую болтовню, не прекращавшуюся, даже когда Чун Хона не было рядом, тогда она трансформировалась в сообщения, селфи, приветы через родителей... Когда этой завораживающей болтовни не стало, Ен Гука выбросило в открытый космос, он сам испугался того, как это его оглушило. Но теперь ему очень хотелось, чтобы Чун Хон заткнулся. Чтобы прекратил, черт возьми, разглагольствовать о том, как ему было хорошо и весело. Точнее, не так... Не то чтобы Ен Гук не хотел слушать вообще. Наверное, он просто хотел слышать другое. Наверное, он принял решение еще до того, как Чун Хон резко замолчал и, наконец, посмотрел на него не через призму своих настоящих или выдуманных воспоминаний о поездке, а по-прежнему. Это случилось неожиданно, и как будто окатило Ен Гука ледяной водой, пустив по всему телу озноб. Он ведь почти поверил, что Чун Хон больше не сделает шага навстречу. Ему оставалась секунда, чтобы поверить. Но потом Чун Хон взмахом ресниц смахнул со своего взгляда эту невероятно раздражающую беспечность и сказал: - Можно я тебя поцелую? А потом придвинулся, опершись рукой о кровать, не дожидаясь ответа. Ему никогда не требовалось разрешение. - Не надо, Чун Хона... Ен Гук отстранился не потому, что сказал бы "Нет", дай ему Чун Хон шанс ответить. Он отпрянул, испугавшись мысли, что все это время ждал, пока Чун Хон так сделает. - Не буду, - пообещал мальчишка и прильнул губами к губам. Прижался, как в первый раз, а потом разомкнул губы, горячо выдыхая, и стадо мурашек, пробежавшее вниз по позвоночнику Ен Гука, будто подтолкнуло его в спину, заставляя податься вперед. Не задумываясь о том, что делает, Бан ухватил Чун Хона ладонью за шею, как будто тот стал бы сопротивляться, и перехватил инициативу на себя, склоняясь над подростком, вынуждая его откинуться корпусом назад, настойчиво целуя в ответ. Громко выдохнув от неожиданности в чужой рот, Чун Хон оцепенел всего на долю секунды, но тут же отмер, закрыл глаза и придвинулся ближе, восторженно отвечая. От того, с какой радостью и готовностью он тут же обхватил Ен Гука за талию, у Бана скрутило внутренности в тугой узел. Он углубил поцелуй, впитывая в себя вкус и мякоть податливых губ, сталкиваясь с напористым языком, придерживая за шею и не отпуская. Это было внезапно, сумбурно, похоже на наваждение и не продолжалось долго. Прийти в себя заставило жужжание осы, залетевшей в приоткрытое окно. Услышав ее монотонное гудение где-то за шифоньером, где на обоях с солнечными лучами танцевала тень, Ен Гук разорвал поцелуй, тяжело дыша, и скосил взгляд в сторону непрошеной гостьи. Чун Хон, кажется, ее даже не заметил. Открыв помутневшие глаза, он смотрел только на Ен Гука, продолжая по инерции тянуться к нему губами, как голодный птенец, и не убирая руки с его талии. Ощутив на себе этот взгляд, выражающий целый спектр самых разных эмоций, Ен Гук, наконец, вернулся мыслями к тому, что только что произошло. Оставив осу летать по комнате в свое удовольствие, он сам посмотрел Чун Хону в глаза. Мальчишка ничего не говорил, просто смотрел на него так, что Ен Гука всего пробрало. Чун Хон весь сиял с головы до пят, но его руки дрожали. Уронив ладони Бану на бедра, он не сдержал улыбки, в которой читались скорее победа и самодовольство, чем что-либо еще, но руки его продолжали дрожать, и, чувствуя неловкость, Ен Гук накрыл их своими, чтобы это прекратилось. И опустил глаза. По выражению лица Чун Хона было очевидно, что он боится повторения уже не раз пройденного разговора на тему «я не могу дать тебе ничего кроме дружбы», и поэтому молчит. И, наверное, поэтому его руки были холодные и унимались с таким трудом. Ен Гук молчал по другой причине. Он был бы рад сказать, что это получилось случайно, неожиданно, что он не успел среагировать, и что это ошибка. Но он не мог этого сказать, потому что это не было правдой. Потому что все то время, пока Чун Хон не затыкался о своей поездке, он думал о том, какого черта... - Оса залетела, надо прогнать ее и закрыть окно. - сказал Бан, когда молчать дальше было уже просто нелепо. - Угу... - кивнул Чун Хон, явно не понимая, о чем вообще идет речь, и вместо того, чтобы встать с кровати, снова приблизился. Закрыв глаза, вслепую нашел губы, которые по непонятной причине перестали сопротивляться, и вновь накрыл их своими, не сдержавшись, как будто кроме них ничего не существовало. Что случилось, уже случилось, поэтому Ен Гук позволил ему провести рукой по своим коротким волосам и поцеловать себя снова. На этот раз Чун Хон действовал медленнее, осторожнее, будто он делал это только для того, чтобы убедиться, что все не иллюзия. Или чтобы урвать как можно больше, если вдруг это в последний раз. Под мерное жужжание осы и шелест садовых деревьев за окном, Чун Хон покусывал и щекотал языком поддавшиеся ему губы, упиваясь зашкаливающей неловкостью, которую взрослому парню, мужчине, не удавалось скрыть. Нужно было остановиться, чтобы ничего не испортить, но не получалось себя заставить, потому что эта послушная растерянность, красовавшаяся у Ен Гука на лбу, просто убивала и требовала испытать себя еще и еще. - Не так быстро, Чун Хон... - перехватив запястье мальчишки, Ен Гук снял с себя его руку и отстранился. Чун Хон улыбался. «Не так быстро» - это не «Нет». «Не так быстро» - это не «Давай не будем». - Ты же не серьезно про переезд в Японию? - опустив голову, Ен Гук потянул за веревку от фенечки на запястье подростка, не зная, куда еще деть руки. - Ну, это от многого зависит. - Не переставая улыбаться, Чун Хон сканировал взглядом лицо Ен Гука, который смотрел на фенечку. - Если здесь будет кто-то, от кого я не захочу уезжать. Мой парень, например... Он у меня есть? Или это из жалости сейчас было? Ен Гук усмехнулся и покачал головой, не веря, что это с ним происходит. Неуверенно дернув плечом и проведя рукой по затылку, он собрался с духом и поднял глаза: - Он у тебя есть... *** - Чун Хон, завтракать! - вместе со стуком в дверь раздался голос матери. Это была третья попытка призвать нерадивое чадо разделить трапезу с родителями. Наверное, это впервые, когда ребенок игнорировал священное общесемейное действо. Отец был озадачен, мать, хоть и смутно догадывалась о причинах, все равно переживала, прислуга попросту старалась не попадаться на глаза главе дома, а Чун Хон... А Чун Хон не мог совладать с собой. Хотя бы просто с лицевыми мышцами, чтобы перестать улыбаться и светиться от счастья. Даже сейчас, когда его от волнующейся матери отделяла всего одна дверь, он стоял перед зеркалом, пытался сосредоточиться и никак не мог. Он улыбался Ен Гуку, пока пытался сдерживаться, но все равно лез с поцелуями, прикосновениями и объятиями. Тот отвечал, но было заметно, что чувство дискомфорта не покидает его. Для себя Чун Хон решил не сбавлять напора, приучить Бана к себе, к своему телу, к своим рукам и губам. Он улыбался, когда шел, нет, летел домой, оставив водителя в культурном недоумении позади себя. Он улыбался, когда едва проснулся утром и кинулся в ванную приводить себя в порядок. Он улыбался сейчас, крутясь перед зеркалом и выискивая возможные недостатки в своем теле, которые могут прийтись не по вкусу его парню. Его парню! - Доброе утро, мамулечка! - так и не справившись с мышцами лица, счастливый до безобразия Чун Хон смял мать в объятиях, звонко чмокнув ее около уха, отчего Со Ра на несколько мгновений потеряла ориентацию в пространстве. - Что у нас сегодня на завтрак? Я очень голоден! - Ты пропустил вчера ужин, - заметила мать, растерянно оглядывая свое светящееся чадо. Пугаться и переживать она передумала. - Я был ооочень занят, - Чун Хон галантно предложил свой локоть, Со Ра послушно опустила на него узкую ладонь, и они двинулись по коридору. - И как зовут твою занятость? - Со Ра не хотела смутить сына, но ей действительно было интересно. Ей очень хотелось сказать спасибо причине этого счастья. Еще буквально вчера утром Чун Хон ходил как в воду опущенный и отказывался идти на контакт. А сегодня готов взлететь и признаваться в своей симпатии каждому встречному. - А имя все то же, - Чхве-младшему хватило ума сказать это тихо, и все-таки Со Ра вцепилась в его локоть длинными пальцами, испуганно оглядываясь. Без лишних слов оба понимали, что в доме о подобном лучше пока не разговаривать. Вряд ли Хен Шик обрадуется известию, что «дама» сердца его единственного сына, его единственного наследника, носит имя Бан Ен Гук. - Все будет в порядке, мам, - заверил ее Чун Хон, высвобождая локоть и обнимая напряженную женщину за узкие плечи. - Я скажу ему чуть позже. Со Ра согласно кивнула, следуя по коридору в ногу с сыном. Она понимала, что разговор с отцом будет не из легких. Но сейчас действительно не время. Пусть Чун Хон хоть немного побудет просто счастливым. А там, может, у них ничего и не сложится. *** Чун Хон стянул с себя джинсы и кинул их на кровать, оставшись стоять в трусах и свободной брендовой майке. Это были третьи штаны, которые он доставал из шифоньера, натягивал, крутился перед зеркалом, а потом снимал, приходя ко мнению, что они ему не идут. Вчера еще шли и сидели великолепно, а сегодня что-то не очень. Хотелось выглядеть сногсшибательно, а получалось посредственно. Он уже открыл дверцу гардеробной, чтобы достать новые штаны, когда в дверь постучали. В чем Чун Хон был, в том и рванул открывать, прекрасно зная, кто стоит в коридоре. Ен Гук не успел ни испугаться внезапно открывшейся двери, ни удивиться при виде взъерошенного полуголого парня, потому что этот самый парень резво сгреб его за ворот футболки и рванул на себя так, что затрещала ткань. Бан нелепо прижал его к стене, выбив весь дух и не услышав возмущений по этому поводу. Чун Хон радостно хмыкнул, извернулся, чтобы захлопнуть ногой дверь и повис на сильной енгуковской шее, впиваясь в губы приветственным поцелуем. Чун Хон хотел вжаться, раствориться в Ен Гуке. Он то путался пальцами в его волосах, то оглаживал плечи, целовал то в губы, то в щеки, нос и подбородок. Почти оплел его собой с головы до пят. Всепоглощающее счастье захлестнуло его новой волной, и парень неаккуратно расплескивал его вокруг себя, топя все вокруг. Сам Ен Гук был куда более сдержан. Он лишь крепко обнимал своего парня за талию, прижимая к себе и позволяя делать все, что придет тому в «пьяную» голову. Они жались к стене, жались друг к другу и ничего не могло заставить Чун Хона оторваться от его радости. Он чувствовал скованность Ен Гука в движениях, но также чувствовал и возбуждение. У Бана стоял на него! И это осознание опьяняло еще больше. Чхве уже не мог заставить себя быть более сдержанным, вести в рамках хоть какого-то приличия. Окрыленный собственным успехом, он оттолкнулся лопатками от стены, делая очередной поцелуй еще более глубоким, остервенело кусая чужие губы. Ен Гук терялся в ощущениях, его мозг сдавался перед инстинктами и был не в состоянии обрабатывать свалившуюся информацию, туго сплетенную с горячими чувствами. Поэтому он поддавался, шаг за шагом отступал все дальше, пока не завалился кулем на кровать, давясь резким выдохом. Ликующий Чун Хон упал сверху, приподнимаясь на локтях, и с кошачьей грацией потерся о тело под собой, вновь чувствуя возбуждение. Кровь приливала к лицу и паху. Растерянный взгляд Ен Гука только подталкивал к действиям. Чун Хон скользнул ладонью по его боку, чувствуя горячую кожу под футболкой, огладил бедро, скрытое грубой тканью джинсов, и сжал пальцы на ширинке. Бан втянул воздух сквозь сжатые зубы, и его глаза опасно блеснули. Юный наследник готов был покорно скулить при виде подобного. - Чун Хон, - этот голос, хриплый, низкий, шершавый, вызывал недетский восторг. А предостережние в интонациях было проигнорировано. Чхве вновь изучал губами подставленное под поцелуи лицо: едва ощутимую щетину на подбородке, твердые сухие губы, широкие брови. Кажется, он планировал действовать постепенно, чтобы не спугнуть и приучить. Но вся логика полетела к чертям, когда Ен Гук оказался в зоне видимости. Понимание, что он теперь принадлежит Чун Хону, сводило с ума и подхлестывало. Чунхоново запястье перехватили, когда он, неудовлетворенный возможностью массировать ширинку, попытался расправиться с пуговицей на джинсах. Возмущенный скулеж непонимающе оборвался, когда Бан еще и отвернулся от него. - Остановись, Чун Хон, - повторно призвал Ен Гук, его кадык плавно опустился вниз вместе с попыткой сглотнуть и вернулся на место. Чхве, тяжело дыша, уставился на его горло и облизнулся. - Чун Хон! - резко, хлестко. Бан, как по команде, сел на постели, мягко отталкивая от себя настырного парня. Потребовалось несколько секунд и три рваных вдоха, чтобы начать понимать, что он только что едва не натворил. Это остудило юношеский пыл, и Чун Хон откинулся на пятки на кровати, подавляя в себе желание снова коснуться Ен Гука. Тот выглядел сосредоточенным, если не сказать расстроенным. - Прости, - поспешно выпалил Чун Хон, действительно чувствуя себя виноватым. Он видел оттопыренную ширинку Бана, а уж его собственное возбуждение не скрывали даже джинсы. Смирно сидеть было очень неудобно, хотелось прикоснуться к себе, чтобы облегчить дискомфорт. Поэтому Чхве вскочил с кровати, подтянул к себе первые попавшиеся штаны и быстро натянул их на себя, едва не застонав, когда пришлось застегивать молнию. - Я уже просил тебя не торопить события, - напомнил все тем же шершавым голосом Бан, разглядывая свои руки и не поднимая глаз выше. Погруженный в свои мысли он, кажется, даже не заметил всех метаний парня. - Я помню, - торопливо ответил Чун Хон и кивнул для наглядности. Вчера они не обсуждали какие-то нюансы их едва зародившихся отношений. Где-то глубоко Чхве понимал, что Гуку это необходимо: обсудить, разложить по полочкам, возможно, составить план на ближайшее будущее. Но накануне он был так обрадован, что все так сложилось, что не мог сосредоточиться. Ен Гук молчал, не зная, как ему высказать весь спектр своих сомнений. С его лица еще не сошла краска, а грудь под футболкой вздымалась слишком быстро. Чун Хон взял инициативу на себя. Быстро присев на пол у ног Бана, он сложил ладони на его колене и опустил на них подбородок. Он молчал до тех пор, пока Ен Гук не перевел растерянный взгляд на него. Чтобы как-то поддержать своего парня, Чхве робко улыбнулся ему, не надеясь получить ответную реакцию. - Слушай, для тебя это все...хм, в новинку, - Чун Хон нервно хмыкнул и успокаивающе погладил острое колено под свой ладонью. - Я... Ну, ты не бойся выглядеть глупо. Я, конечно, не девушка, груди нет, член есть... - Ен Гук дернулся, но промолчал. Похоже, именно этот факт смущал его больше всего остального. - Просто хочу попросить, чтобы ты не боялся меня и... сложившейся ситуации, ну, наших отношений... Чун Хон замолчал и закусил губу. Он боялся сказать лишнего, но и не знал, что именно надо говорить, как высказать свои мысли, чтобы Ен Гук его понял и расслабился. Сколько тому нужно времени, чтобы свыкнуться? Терпением юный наследник никогда не отличался. - Ен Гук, - Чун Хон посмотрел ему в глаза. - Ты же понимаешь, что я не девственник, м? - Ен Гук медленно моргнул в ответ, и на щеках его разлилось смущение. - Мне... Короче, я действительно испытываю удовольствие от секса с мужчиной. А с тобой мне будет еще лучше, потому что ты внимательный, ласковый и... Ты мне очень нравишься.... Со сдавленным рыком Ен Гук запустил пальцы в свои волосы и закрыл лицо руками. Чун Хон смущенно улыбнулся такой реакции. Ему нравилось все ― от самого факта существования этого человека до его очаровательной растерянности перед нависшими перспективами однополых отношений. Бан явно не находил ничего очаровательного в этих самых перспективах. Пока не находил. Чхве надеялся доходчиво объяснить и наглядно продемонстрировать все прелести встреч с собой. Ен Гук, не отрывая рук от лица, вновь упал спиной на постель. Чун Хон проворно полез следом, устраиваясь у него под боком и легко прикасаясь губами к подбородку. - Я постараюсь не напирать, - тихо пообещал Чхве, погладив Бана по предплечью. - Но... Считайся с моими...хм, потребностями, хорошо? Говоря все это, Чун Хон искренне надеялся, что они будут возвращаться к такого рода разговорам нечасто. Разговаривать об отношениях он умел еще хуже Ен Гука. Спасало только осознание, что это было в его интересах.. Бан едва различимо кивнул, убирая руки от лица, но не открывая глаз. Чун Хону хватило и этого. Резво поднявшись на ноги, он огладил себя по бокам, поправляя задравшуюся майку, и придирчиво оглядел свое отражение в зеркале. И чем ему не понравились эти джинсы раньше? Отлично сидят! - Мы собирались пообедать в центре, - напомнил он напряженному Ен Гуку, специально избегая определения «свидание». - Давай тогда выбираться из дома, иначе мама решит оставить нас за семейным столом. Ен Гук снова кивнул, тяжело поднимаясь с кровати и оглядывая вновь воодушевленного парня. Будто и не было только что никакого разговора. Чун Хон вновь беспечен и весел. И как ему это удается? *** Окна кофейни выходили на трассу. За стеклами медленно ползли автомобили, увязшие в привычной вечерней пробке. По внутренним полосам неспешно двигались общественные автобусы, обклеенные рекламными плакатами. Чун Хон бездумно задержал взгляд на желтом автобусном боку, на котором шла речь о косметическом бренде. В этот субботний вечер все три этажа кофейни были забиты людьми. Парочки быстро занимали едва освободившиеся места, склоняли друг к другу головы и с блаженными улыбками переговаривались, изредка отвлекаясь на кусочек чизкейка или глоток кофе. Чун Хон тоже пришел сюда со своей парой, только Ен Гук вышел в туалет. Приходилось несколько минут скучать в одиночестве и разглядывать желтобокие автобусы. После отличного обеда в уютном ресторанчике, они долго думали, куда бы им сходить вместе. Чун Хону не хотелось пугать Ен Гука сообщением, что однополым парам рады далеко не везде, но, кажется, Ен Гук и сам это понимал. Поэтому они прогулялись по берегу реки Хан, сунув руки глубоко в карманы и беспечно обсуждая все ту же поездку в Японию. Точнее, болтал как обычно Чхве, а Бан слушал и иногда вставлял пространственные реплики или лаконичные «угу» и «ага». К вечеру они решили, что неплохо было бы осесть в кофейне, а уже после расходиться по домам. Вопреки ожиданиям Чун Хона, Ен Гук не был скован. Он легко поддерживал беседу, смеялся над шутками, даже обсудил странную парочку в одежде монахов, которая попалась им во время прогулки. Видимо, пока Чун Хон не касался его с намеками на продолжение, Ен Гук был спокоен и находился в своей зоне комфорта. Лежащий на столе смартфон завибрировал, и на экране всплыло сообщение от Ен Чжэ. Чун Хон еще вчера вечером, едва вернулся домой, написал другу радостную весть. А тот отреагировал только сейчас. Не иначе, как новую любовь нашел на свою голову. «Че, серьезно?» - короткая и красноречивая реакция Ен Чжэ. Мог бы и пару радостных смайлов приписать. Чун Хон, улыбаясь, застрочил ответное сообщение: «Вполне. У нас сейчас свидание». Ответа не последовало, экран потух, телефон был снова отложен на край столика. Стоило Чун Хону поднять глаза на лестницу, ведущую на третий этаж кофейни, где они и расположились, как взгляд тут же уперся в двух хохочущих девушек, поднимающихся с подносами, заставленными пирожными и кружками кофе. От вида одной из них парня бросило в жар ― это была та самая милая кореянка, на свидании с которой Чхве спалил Бана не так давно, в парке. Естественно, девушка не знала, что в тот прекрасный для нее вечер за ними следили из кустов, поэтому сейчас, скользнув взглядом по Чун Хону, она никак не среагировала. А вот сам Чун Хон занервничал и начал лихорадочно думать, что теперь делать. В момент, когда их отношения с Ен Гуком только начинаются, не стоит ставить его в неловкое положение встречей с «бывшей». Чхве не интересовался, как именно они расстались и расстались ли вообще. В другом конце помещения из туалета появился Ен Гук. Он смотрел себе под ноги, но Чун Хон все равно напрягся, молясь про себя, чтобы он так и дошел, уткнувшись взглядом в пол. И выдохнул только тогда, когда Бан опустился на свой стул, спиной к девушкам, расположившимся за два столика от них. - Ен Чжэ передавал тебе привет, - ляпнул Чун Хон первое, что пришло ему в голову. Ен Гук на это только коротко улыбнулся и отхлебнул остывший кофе. Чун Хон закусил губу и украдкой глянул за плечо парня. Подружки не обращали на них никакого внимания, склонившись над телефоном и что-то бурно обсуждая, тыча пальцами в сенсорный экран. Но это не значило, что рано или поздно эта девушка не решит поднять взгляд и не наткнется им на знакомую спину. - Айя! - воскликнул от неожиданности Чун Хон и тут же испуганно зажал рот ладонью. Не успевший понять, что произошло, Ен Гук озадаченно посмотрел на округлившиеся глаза юного наследника, а потом опустил взгляд ниже, на быстро расплывшееся чайное пятно на белой майке. Подскочивший было от неожиданности Чун Хон грузно упал обратно на стул и оттянул майку, прилипшую к груди. Кофе он выпил давно и успел сходить за добавкой в виде горячего чая. Его и разлил себе на грудь, задумавшись над планом побега из кофейни. Теперь посетители этой самой кофейни смотрели на него, в том числе и причина его беспокойства. Девушки оторвались от созерцания смартфона и уставились на залившегося краской Чун Хона. Радовало только то, что ни одна из них не узнала Ен Гука со спины. А все внимание Бана было сосредоточено на непутевом спутнике. - Случайно задел, - сконфуженно оправдал произошедшее Чун Хон, продолжая дергать майку и морщась от того, как быстро остывшая, но не менее мокрая ткань хлюпает на груди. - У меня есть футболка, - Ен Гук кивнул на свой рюкзак, с которым расставался редко. - Только она не особо... модная. - Да без разницы, - отмахнулся Чхве и дернул майку за край, но потом поймал взгляд Ен Гука. - Что? - Ты собираешься переодеваться здесь? - поинтересовался тот. Чун Хон озадаченно моргнул, прекратив теребить многострадальную вещь. Он не видел проблему в том, чтобы по-быстрому стянуть одну вещь и нацепить другую. Но то, что в этом видел проблему Ен Гук, было даже приятно. - Ладно, - капитулировал без борьбы Чхве и протянул руку через стол. - Давай сюда свою футболку... Хотя, нет, пошли, поможешь мне! - Переодеться? - теперь озадаченным выглядел Ен Гук. - Вещи подержишь, - фыркнул Чхве и встал так, чтобы перекрыть собой обзор двух девушек, вернувшихся к созерцанию смартфона. Его рост позволял загородить от Ен Гука столик. *** - Зачем ты отпустил такси? - тихо возмутился Чун Хон, шагая по тротуару и оборачиваясь на спутника через плечо. Вечер выдался прохладным, на Сеул медленно надвигалась осень. Скоро зарядят дожди, и листва окрасится в яркие оттенки красного и желтого, с проблесками вечно зеленых растений. На выходе из кафе они поймали такси, и сейчас оба направлялись в сторону особняка Чхве. Почему-то Ен Гук настоял, чтобы автомобиль остановился за два квартала, и сам вышел вслед за Чун Хоном, отпустив водителя. - Поймаю другое, - равнодушно ответил Ен Гук. Сунув руки в карманы, он неспешно шел вслед за Чун Хоном, мягко подталкивая его в спину, чтобы не останавливался. - Где ты в нашем районе найдешь такси?! - продолжал излишне эмоционально недоумевать юный наследник, все также оборачиваясь назад каждую минуту. Он шел неровно, врезаясь бедром в железное ограждение и размахивая мятой майкой, зажатой в кулаке. Вместо своей вещи, на нем была надета футболка Ен Гука с большой надписью «Звездные войны» и маской Дарта Вейдера. Почему-то увидев такой принт, коего в гардеробе самого Чун Хона не было, он нисколько не удивился. Бан хоть никогда и не говорил, что любит подобные фильмы, это у него будто на лбу было написано. - Значит, пройдусь пешком, - Ен Гук не видел в отпущенном таксисте проблему. - От твоего до моего дома минут сорок неспешной хотьбы. - Правда? - Чун Хон удивленно дернул бровями и снова обернулся, но тут же получил мягкий тычок в спину, понуждающий идти дальше. - Тебе надо чаще ходить пешком, - со вздохом заметил Ен Гук, поборник здорового образа жизни. - Я хожу, но в спортзале, - возразил Чун Хон и развернулся всем корпусом, продолжая идти спиной вперед. - Я танцую, забыл? Судя по пристыженному выражению лица, Ен Гук действительно забыл. Но Чхве был слишком счастлив отлично проведенным днем, чтобы заморочиться хоть на мгновение над нерадивостью своего парня. Это все такие мелочи по сравнению с тем, что Бан провожает его до дома. Оборвав все мысли, Ен Гук дернул Чун Хона за локоть и прижал к себе, обнимая одной рукой за талию. Юный наследник счастливо вздохнул, покладисто обвивая руками того за шею. - Я не пойду дальше, - тихо пробормотал Ен Гук парню в волосы.. Его пальцы едва ощутимо поглаживали спину через футболку. Было очень приятно и захватывающе нежно. Чун Хон медленно плавился, слыша стук своего сердца и желая сдавить Бана в объятиях еще сильнее, дабы убедиться в их близости окончательно. Теперь он понимал, зачем Ен Гук вышел из такси следом, почему шел к особняку, держась чуть поодаль. Он провожал, как истинный джентльмен, но сторонился близости, потому что этот район был утыкан камерами видеонаблюдения, как дикобраз иглами. И остановились они перед поворотом, за два участка от особняка Чхве, в узком проулке, где не было этого зоркого Большого Брата. Возможно, они и попадали в объектив, установленный на главной улице, но стояли слишком далеко, чтобы можно было разобрать детали в темноте. - В ближайшие дни я буду работать, - произнес Ен Гук, и у Чун Хона от макушки волной пробежали мурашки. - Если будет время, сообщу. - Я буду тебе писать, - предупредил Чхве, едва касаясь губами чужого чуть влажного виска. Он обязательно будет писать, как раньше, кидать эти милые сообщения ни о чем, и ожидать лаконичного ответа, который будет несомненно вызывать улыбку на губах. - А может и зайду... Вечером.... Согласие в виде короткого «угу» смазалось вместе с почти неощутимым прикосновением сухих губ к чунхоновой шее. Парень чуть откинул голову, позволяя больше и запустил подрагивающие пальцы Ен Гуку в отросшие волосы. Он никогда не испытывал ничего подобного, чтобы подгибались колени, сбивалось дыхание от одного только осознания близости, чтобы волоски на всем теле вставали дыбом от короткого чужого вдоха. А сейчас испытывал эти ощущения разом. Еще и в голове все смешалось. Остался только Ен Гук, трогательно прижимающий его к себе и легко целующий шею. Впервые в жизни Чун Хону не хотелось проявлять никакой инициативы. Когда Бан добрался до губ, Чун Хон уже совершенно не понимал, что происходит, где они находятся и что собирались делать в дальнейшем. Ен Гук не напирал и не настаивал, он только спрашивал. Каждым своим прикосновением и оглаживанием через одежду, он уточнял, можно ли ему делать следующий шаг. А Чун Хон не имел желания торопить и только сглатывал после каждого немого вопроса, цепляясь за напряженную шею. Неспешный поцелуй оказался оглушительно прекрасным. Подчиняться кому-то более сильному, доминирующему, но заботливому и нежному оказалось заманчиво. Если Ен Гук и дальше будет вести, то Чун Хон согласен отдаться ему целиком. Бан оторвался от него, в заключение клюнув губами кончика носа Чун Хона и коснувшись лбом лба. Чхве расплылся в благодарной улыбке и коротко вздохнул. - Буду ждать... - продолжая прерванный разговор, сказал Ен Гук, - вечером. Чун Хон звонко рассмеялся.