Меняй меня

Мы с соавтором напоминаем читателям, что выкладывать нашу работу или размещать ссылку можно ТОЛЬКО с нашего СОГЛАСИЯ. Для его получения можно написать в личку мне или TL. Если вы сами авторы, то должны понимать, что любое упоминание о нашем фике на других ресурсах отображается в статистике работы. Я упоминаю об этом перед продой, потому что одна группа в вк, чей адрес постоянно отображается в недельной статистике, явно забыла у нас спросить разрешения на публикацию. Приятного прочтения! Наступила пятница, а это означало, что небольшой коллектив автомастерской будет весь день жить мыслями о корпоративе. Отец рассказывал Ен Гуку, что в Корее регулярные пьянки в компании начальства и коллег – даже уже не традиция, а почти неизбежность. Но он не ожидал, что все настолько запущено. Почти сразу после начала работы в мастерской Бан поучаствовал в таком вот пятничном набеге на ближайшие бары и закусочные, и оказался к нему совсем не готовым. Он не понимал, как Дэ Хен, которого еще днем отчитывали за какую-то оплошность на работе, может теперь так запросто надираться в хлам с господином Ли и обсуждать с ним свою личную жизнь и проблемы, как будто это в порядке вещей. В тот вечер Ен Гук, выступавший скорее в роли наблюдателя, чем полноценного участника увеселительной программы, остался самым трезвым и развез всех по домам. Он искренне считал, что поступил благородно, но поутру оказалось, что его благородства никто не оценил. Всю свою смену он выслушивал насмешки на тему того, как он не умеет пить, и зачем вообще в таком случае ходить на корпоративы. «Странная эта Корея», - думал Ен Гук, скрываясь от посторонних глаз под туловищем очередной раздолбанной легковушки. «Странный этот Ен Гук», - перешептывались Дэ Хен и уходящий со своей смены Дэнни, столкнувшиеся в воротах. - «Вроде кореец, а замашки заморские». Эту «не такую», «заморскую» ауру сын подполковника буквально физически ощущал вокруг себя, когда был на работе, и его ощущения усиливались по приближении выходных. Он старался избегать новых пьянок, потому что вообще был не большой любитель пить до беспамятства. Но чем больше избегал, тем красноречивей на него косились, а аура инаковости становилась все гуще. В конце концов, после долгих размышлений и диалогов с самим собой, а возможно, под действием строительных испарений у себя дома, Ен Гук принял важное решение перестать бороться со своей корейской натурой и взрастить в себе еженедельного корпоративного пьяницу. Так как он планировал набираться опыта в этой мастерской еще как минимум лет пять, лучше бы это делать в благоприятной обстановке, будучи со всеми в дружеских отношениях. О своем намерении поучаствовать в пятничной пьянке Бан сообщил, едва разобравшись с кондиционером симпатичной розовой «Хонды», которую оставила ему на попечение не менее симпатичная иностранка. Вытерев полотенцем выступившие на шее от жары капли пота, он прошел в углубление автосалона, где пятидесятилетний начальник высчитывал за столом какие-то цифры, а Дэ Хен там же рядом, сидя на сложенных друг на друга шинах, пожирал рамен, и так прямо вслух и сказал: - Ну что, куда сегодня пойдем? Рабочий день почти закончился. Господин Ли вздрогнул и оторвался от бумажек, которые с таким интересом разглядывал. Его брови театрально приподнялись, и глубокие морщины на лбу сложились гармошкой. Он глянул из-под очков очень недоверчиво и почесал колено через твидовую брючину. У Дэ Хена изо рта вывалилась обратно в кастрюлю лапша. * * * Дэнни уже договорился о встрече со своими друзьями, поэтому в закусочную они отправились втроем: перевозбужденный из-за наступивших выходных и недавно устроившейся личной жизни Дэ Хен, женатый и перевозбужденный без причины господин Ли и немного взволнованный, не представляющий, чего ожидать от этого вечера, Бан Ен Гук, так и не снявший свой спущенный на одну лямку рабочий комбинезон, но успевший перед уходом с работы сменить футболку. Троица разместилась в самом сердце узкой «кашеварной» улочки, сплошь усеянной недорогими барами, караоке и раменными. У закусочной, в которую, как понял Ен Гук, его коллеги наведывались регулярно, стояли снаружи под низким навесом два столика. За одним из них они и устроились, чтобы после духоты мастерской подышать свежим воздухом. Сквозь прозрачные витрины закусочной можно было увидеть, что происходит внутри: как бегает между столиками хозяйка, разнося пиво и лапшу шумным посетителям, как целуется вдалеке у стены молодая парочка, а рядом курит в гордом одиночестве мужчина лет сорока семи, с каждой минутой становясь все смурнее и все сильнее ослабляя галстук. Когда Бан со своей скромной компанией расположился под навесом, повесив рюкзак на спинку пластикового стула, хозяйка включила подвешенные на улице колонки, и из них тут же полилась трендовая попса. Какая-то девчачья группа пела про преимущества мини-юбок перед остальными предметами одежды. Вскоре хозяйка показалась в дверях, улыбаясь постоянным клиентам, и поставила на их поцарапанный столик сразу несколько бутылок пива и соджу, а позже вернулась с закусками. Оглядевшись по сторонам, Ен Гук подумал, что, наверное, зря он отказывал себе в таких вещах. Если не держать в голове, в какое говно скоро будет господин Ли, и постараться дойти до этой кондиции раньше него, то можно даже хорошо провести время. Ведь вокруг кипит жизнь: сгущающиеся сумерки бороздят уже подвыпившие корейцы всех мастей, в глаза бьет неоновый свет ближайшего хост-клуба, а в уши – писклявые женские голоса. И если по отдельности это все как-то совсем не соответствовало представлениям Бана о хорошем отдыхе, то вместе почему-то обретало приятную целостность, и ему в этой поздней ветреной атмосфере было на удивление свежо и радостно. - Сколько можно трепаться по телефону? – старик Ли поморщился, пепеля взглядом сидящего по его правую руку Дэ Хена, который никак не мог распрощаться со своей Джульеттой и как будто приклеился к андроиду, что-то виновато в него бормоча и сопровождая это такой выразительной мимикой, словно девушка могла его видеть. - Мы сюда для чего пришли, чтобы смотреть, как ты сюсюкаешься со своей подружкой? Ен Гук усмехнулся, беря на себя обязанности бармена и открывая соджу, чтобы наполнить стакан для старшего, как вроде бы полагается по этикету, и для младшего, который на этот этикет начхал в связи со своим внезапным неодиночеством. На самом деле начальник, наверное, не мог дождаться, когда уже можно будет обсудить эту новую Дэхенову пассию за выпивкой. Сплетник он был еще тот, только никогда бы в этом не признался. Свой повышенный интерес к чужой личной жизни он оправдывал отцовским беспокойством за молодежь. Ну и тем, что если все спорится на личном фронте, то и работается, мол, в радость. - Извините… - сбросив, наконец, вызов, Дэ Хен отодвинул телефон подальше, к краю стола. Потом подумал еще, и убрал его в карман. Он прекрасно знал, в какое алкогольное озеро в скором времени превратится столешница, на сохранность лежащих на ней предметов можно было не рассчитывать. - Просто я ее не предупредил, что не приду, вот она и злится. Я же не думал, что Бан нам составит компанию, Дэнни тоже слился, а куда бы мы пошли вдвоем? Пришлось звонить, объясняться, что планы поменялись. – Он метнул в Ен Гука обвиняющий взгляд, и тот даже на секунду почувствовал себя виноватым, хотя эти двое так настойчиво пытались его споить в течение нескольких месяцев, что лучше бы спасибо сказали – их давняя мечта, в конце концов, осуществилась. - Вот видишь, мальчик мой, все из-за тебя. – Судя по выражению лица, господин Ли был тоже не намерен рассыпаться в благодарностях. - Отрываешься от коллектива – создаешь людям проблемы! Весь график нам сбиваешь. Надо тоже понимать. - Откуда мне было знать... – Буркнул Бан, невольно опустив голову под давлением направленных на него укоризненных взглядов. Он поставил соджу на стол и поднял стакан. Его собутыльники подняли свои зеркальным движением, взметнувшим невидимую пьянящую пыльцу сумеречного Сеула. Вот теперь напиться захотелось по-настоящему. Дэ Хен был симпатичным русоволосым парнем и любимчиком у начальства. Он не был скрытным, у него был хорошо подвешен язык, и парень всегда находил что рассказать, будь то подслушанный в универе анекдот или грязные подробности своих любовных похождений. Для вечно жаждущего проглотить новую порцию чужих впечатлений господина Ли он был просто находкой, без конца о чем-то треплющейся находкой. Если бы Ен Гук присел покушать рамен на расстоянии двух метров от начальства, его бы, скорее всего, прогнали куда подальше, а Дэ Хен преспокойно сидел себе и вонял, в перерывах между жеваниями что-то там рассказывая. Было немного обидно, но спасало от необходимости поддерживать беседу. Бан мог просто время от времени напоминать о себе, поддакивая, или отвечать на вопросы, когда о его существовании вспоминали. Такой расклад его вполне устраивал и в рабочее время, и сейчас. Выпив соджу залпом, Ен Гук просто продолжил разливать, молча наблюдая. - В следующий раз приводи ее к нам, пусть тоже выпьет. – Распинался Ли, приглаживая ежик седых волос, пытаясь разглядеть свое отражение в отблесках витрины. - От женского общества хуже еще никому не становилось. - Может и вы тогда жену приведете? – нарочито учтиво предложил Дэ Хен, явно издеваясь, и по тому, как Ли возмущенно цокнул в ответ, стало ясно, что Ен Гук многого не знает из того, что известно друг о друге этим двоим. - Жену, говоришь? – вытянув жилистую руку, старик ткнул любимого подмастерье пальцами в лоб, да так, что тот едва не упал со стула. – Вот же засранец. И детей, может, заодно позвать? Вообще-то, «стариком» начальника называли лишь условно. Хоть ему и было уже за пятьдесят, возраст это все же не совсем стариковский, да, и привыкший к физическому труду мужчина хорошо сохранился. Он чем-то напоминал Ен Гуку подполковника, только был немного грубей и раскрепощенней, муштра военного городка на его повадках не отразилась. Но Ли был заметно старше своих помощников-учеников, и те относились к нему, как к духовному наставнику из фильмов про самураев. Только вот духовного в этих отношениях было немного. В итоге иначе как «старик» к нему обращались редко, в третьем лице – почти никогда. Сейчас Ли, укутанный в свитер, связанный его женой, вертел в руках скрежещущий по столу граненый стакан и изучал его содержимое через заляпанные очки. За его спиной проносились по улице шумные компании, которые догоняло эхо их же шагов, а над головой старика светился в свете голой лампочки немудреный логотип закусочной, напечатанный на зеленой ткани навеса. Улица темнела и разгоралась. - Ну и как вы с ней, ладите? – Ли, опрокинувший очередной стакан, обращался, конечно, к Дэ Хену, который уже слегка съехал по спинке стула и теперь казался меньше ростом. По глазам начальника было ясно, что он ожидает услышать что-то эдакое, что можно было бы обсудить в нынешней обстановке, а по глазам Дэ Хена – что у него, на удивление, такой истории нет. - Мы только начали встречаться, поводов для ссор нет пока. – Парень пожал плечами, явно немного расстроенный тем, что и рассказать-то нечего. Он поднял ищущий мутноватый взгляд, как будто рассчитывал наткнуться на что-то, что спасло бы положение, и, что самое удивительное, это что-то сразу оказалось в поле зрения. В блестящих радужках его глаз отразилась настороженная физиономия Бана. - А ты, Ен Гук? – вперив в своего хена сканирующий взгляд, Дэ Хен даже приподнялся, как будто только теперь начал осознавать в полной мере, что у него есть новая тема для обсуждения. - Уже нашел себе кого-нибудь? Вдруг вспомнив о вежливости, он открыл новую бутылку соджу и наполнил стакан Ен Гука, продолжая испытующе на него пялиться, не отрывая сверкнувших неподдельным интересом глаз, и у Бана даже сердце екнуло, когда он понял, что вдруг оказался в центре внимания. Начальник Ли тоже перевел взгляд с Дэ Хена на него и заулыбался, поджав губы, протарабанив пальцами по столу в такт звучащей из колонок песенки. - Я? – Ен Гук кашлянул, прыгая взглядом с одного заинтересованного лица на другое, как загнанный в угол преступник. - Эээ… Нет, я и не искал. - Конечно, чего ему искать? – усмехнулся Ли, как-то разом расслабляясь и откидываясь на спинку стула, давая понять, что другого ответа и не ждал. - Ты видел, как эта дамочка сегодня его глазами пожирала? Как будто вместе с машинкой своей розовой вручала ему руку и сердце. Наверняка оставила записочку на сидении. Оставила же? – он хрипло заржал и опрокинул стакан. Все уже перестали следить за тем, чтобы делать это одновременно. Бан покраснел. Дамочка ведь действительно оставила ему на сидении записку с номером телефона. И она была симпатичная, лет тридцати, иностранка. Она заговорила с ним на ломаном корейском и изумилась, когда ей ответили на чистом английском. Просияла и так улыбнулась, что все как-то сразу стало ясно. Когда так недвусмысленно улыбаются, все становится очевидно… Колдуя над ее гребаным кондиционером, Ен Гук вдруг очень остро ощутил всем телом, что у него уже хуеву тучу времени не было секса. И как бы это смешно ни звучало, до сих пор было просто не до того. Кому скажешь – ведь не поверят, но, правда, не до того. Один переезд, другой. Поиски работы, ремонт… А еще этот парень со своей маленькой трагедией и несносным характером, которому он всегда зачем-то нужен. И в итоге времени хватало разве что на подрочить. О собственном плачевном положении Ен Гуку напомнили эти ярко-красные губы и небрежно брошенная в «Хонду» записка. Трахаться хотелось. Очень. Он покраснел и отвел взгляд. - Приехать в Корею, чтобы цепануть иностранку? – Дэ Хен тем временем затеял спор с начальством, не обращая внимания на разволновавшегося Бана, который ни с того ни с сего вдруг сам принялся себе активно наливать. – Это, знаете ли, идиотизм. Слушай меня, - он снова повернулся к Ен Гуку, да так резко, что тот едва не подавился соджу. - Забей на эту блондинку, у тебя такие уже были. Оглянись по сторонам, друг, у нас своего добра немало, а для тебя это же почти экзотика! Ты пробовал знакомиться с кореянками? - Нет. – Признался Ен Гук, начиная потихоньку приходить в себя. Ему вдруг очень захотелось смешать соджу с пивом. Так он и поступил. Крышечка пивной бутылки с шипением отскочила от края круглого столика. - На улице только не лезь к кому попало, - принялся увещевать Дэ Хен, последовав примеру Бана и начав смешивать пиво с соджу для себя и для старика Ли. – У нас так и в обезьянник недолго загреметь, за домогательства, это тебе не Америка. Иди сразу в бар – так вернее. Если телочка туда пришла, то уж с конкретной целью, поверь мне! Ты меня слушаешь? - Угу… - Ен Гук запрокинул голову, вливая в себя получившийся каким-то чересчур уж тошнотным коктейль. Ему очень не хотелось сейчас думать о барах и «телочках». Когда на тебя так внезапно сваливается недотрах, которого ты столько времени не замечал, и когда ты при этом еще и усиленно пьешь, подсознание само начинает подсказывать, что такие темы лучше не развивать. - Не пори ерунды. Мало ли какая шушера по барам ходит. – Начальник Ли поднял в воздух указательный палец, подчеркивая неоспоримую правильность своих рассуждений. – Через знакомых надо, через знакомых. Ходил когда-нибудь на свидания вслепую? - Зачем вслепую? – искренне удивился Бан. - Я вроде еще не настолько отчаялся. Одновременно воскликнув что-то нерасчленимое на отдельные реплики и возведя руки к небу, начальник Ли и Дэ Хен принялись на перебой охать, стонать и посмеиваться. Ен Гук снова почувствовал себя придурком. Он подпер щеку кулаком и посмотрел через плечи своих чересчур эмоциональных коллег на оживленную улицу, которая с наступлением темноты не угасала, а становилась только более яркой, шумной и людной. Загорались все новые фонари и вывески, запахи расположенных слишком близко друг к другу закусочных и кофеен смешивались в очень странный парфюм, мимо проносились краски, шуршали платья, стучали каблуки. На секунду Ен Гук подумал о том, что, может быть, среди этих пробегающих мимо девушек и затерялась та, нужная ему, но тут же эта мысль показалась ему глупой. По какой-то причине ему совсем не хотелось кого-то искать, хотя под его крылом и было зияющее пусто. Очень странное чувство. Как будто одновременно в нем и было место для кого-то, и не было… Он тряхнул головой, отгоняя непонятные мысли. Дэ Хен тряс его за рукав футболки, притягивая к себе. Он был уже заметно поддат. - Ты на свою Америку не равняй! – пухлые губы Дэ Хена растянулись в чеширской улыбке. Старик Ли согласно закивал, извлекая из кармана пожеванного пиджачка сигареты. - У нас это в порядке вещей, понимаешь. Как за хлебом сходить. Все так знакомятся. Нашел себе девушку – позаботься о друге, понимаешь? Хочешь, мы тебя с кем-нибудь сведем? Ен Гук пожал плечами. Он неожиданно понял, что сам не знает, чего хочет, хотя до сих пор собственная жизнь и собственные потребности казались ему вполне определенными. - Я не то чтобы против. – Он честно задумался над предложением, сильнее съезжая щекой по кулаку. - Но если мы друг другу не понравимся. А это очень вероятно. Потом же будет неудобно. - Неудобно спать на потолке, америкосик. Я же тебе говорю, тут это как повсеместное хобби. Не понравилась – не перезваниваешь, и всего делов. Никто не обидится и в суд на тебя за это не подаст. - Какие тебе девушки нравятся? – чиркнув зажигалкой, начальник Ли с удовольствием затянулся. Его морщинистое лицо сияло. Он нашел новый непристроенный объект, которым следовало заняться в срочном порядке. - Скажи нам, мы что-нибудь придумаем. Ен Гук замолчал, задумавшись. Он молчал как минимум минуту, следя взглядом за маленькими пузырьками в своем стакане. Какие девушки ему нравятся? До сих пор все получалось как-то само собой, не то что бы он всегда западал на какой-то определенный типаж. Но если так подумать… Если просто предположить, что он может выбрать, что хочет, и оно таким и попадет ему в руки, то… - Ну… Высокая, стройная… Чтобы на моем фоне казалась хрупкой. – Он продолжал смотреть в стакан, как будто в напитке мог увидеть таинственный образ идеальной суженой. - С милым лицом… Но и с характером тоже, не дурочка. – Бан чувствовал, что начинает пьянеть, образы перед глазами кружились в вальсе. - Не чересчур уверенная, мне не нравится, когда девушка делает вид, что со всем справится сама и ничего не боится. – Он вспомнил не то испуганное, не то раздраженное выражение лица Чун Хона, отпрыгивающего в ужасе от экспонатов в анатомическом музее, и против воли улыбнулся. – Мне надо знать, что я ей опора, защитник, хочу, чтобы она на меня полагалась во всем… - Он вспомнил всхлипывающий голос Чхве, звонящего ему из полицейского участка, и не сдержал смешок. Что за чушь в голову лезет? Смех, да и только. - Она тоже может заботиться, конечно, если хочет, но для этого есть чисто женские штучки. Может пирожки мне испечь, например. С яблоком. – Бан пьяно засмеялся, сползая с кулака и отыскивая взглядом бутылку. Сегодня он точно надерется в хлам. - Понятно. – Дэ Хену этих пространных объяснений оказалось достаточно. – Комплекс оппы. На следующей неделе у тебя свидание! Наливай! *** Кажется, музыка стала еще громче. Теперь от битов подпрыгивали не только тонкие стаканы на хрупких ножках, но даже диваны, синюшные в неоновом свете. В неаккуратной луже алкоголя, небрежно разлитой на столе, плясала яркими всполохами светомузыка. А по столешнице из темного дерева серебрился сигаретный дым, казавшийся сизым все в том же свете. Пустая бутылка хорошей текилы глотала смазанные разноцветные лучи и растягивала в отражении проходящих мимо людей. - Ну, давай еще по одной, - бессвязно тянул Чон Оп, комом валясь на кожаный диванчик, с которого пару минут назад с трудом себя оторвал. Он бестолково захихикал и причмокнул влажными губами перед сморщенной физиономией лучшего друга. Чун Хон брезгливо его оттолкнул, так, что Мун завалился на соседнее сиденье, едва не придавив своей нелегкой тушей веселого Ен Чжэ. Оставшиеся драгоценные капли элитного спиртного вылились на помятый джемпер Чон Опа, который совсем не обратил внимания на испорченную вещь, которую, наверняка, отстирывать не ему, а любимой маме. - Ты сегодня не в настроении, - кажется, Ен Чжэ сказал именно это. Или вовсе не это. Чун Хону приходилось буквально читать по губам, потому что слов он не слышал совсем, спасибо местному диджею, который считал своим долгом сделать так, чтобы у всех посетителей полопались сегодня барабанные перепонки. Лично за свои Чхве уже не ручался. Ему казалось, что выйди он сейчас на улицу, смело можно шуровать в ближайшую аптеку за слуховым аппаратом. Возможно, его друг прав, настрой сегодня не тот. Все как-то не заладилось с того момента, как он согласился пойти в любимый ночной клуб. Настроение пить так и не появилось, беседы, в силу несвязности речи Чон Опа и громкости музыки, не получались. Раздражали девки в коротких юбках, смазливые парни в обтягивающих майках, спертый запах замкнутого помещения, пьяные улыбки всех подряд, попытки познакомиться. Все бесило. Даже разлитая все тем же страдальцем Чон Опом лужа, будь она неладна. И вроде не было причин, объясняющих состояние молодого наследника. Может, встал не с той ноги, или все дело в том, что просто сегодня не день для гулянок. А возможно причина совсем не в этом. Ведь сегодня после университета Чун Хон не дождался звонка Ен Гука. А это значило, что тот не приехал к ним домой. И к себе домой он тоже не приехал (дотошный Чхве проверил). Где же его черти носят в столь поздний час? Билась в голове назойливая мысль о том, что Ен Гук — взрослый мальчик со своей собственной жизнью, которую он может проживать так, как сам того хочет, а не как удобнее заносчивому Чун Хону. И потребности у этого взрослого мальчика вполне очевидны. Ведь, если подумать, Чхве никогда не видел рядом с ним хоть какой-то девушки. Даже намека на ее присутствие в жизни его зазнобы не было! И почему-то молодой повеса уверил себя, что так будет и дальше. А теперь скрипит зубами, ругая собственную недальновидность и наивность. И портит настроение своим верным друзьям. Хотя, кажется, как раз им-то весело в компании текилы. И вовсе никому нет дела до душевных терзаний Чхве. - Нао ыще текиы, - прошумел над низким столиком пьяный Мун и оглушительно икнул как раз в тот момент, когда один трек сменялся другим, и на секунду в клубе повисла блаженная тишина. Чун Хон рвение друзей не разделял. Но если он сейчас откажет им в этой привилегии, то ночь испортится окончательно, ведь, откровенно, никто не способен оплатить бутылку такой текилы, кроме него. А поганить настроение кому-то еще не хотелось совершенно. Ен Чжэ смотрел на него без осуждения. Кажется, откажись Чхве сейчас проплачивать попойку дальше, он с радостью смоется восвояси. Чон Оп на него вовсе не смотрел, он вообще сфокусировать взгляд хоть на чем-то не мог. И как только родители терпят его беспробудное пьянство. Ведь состояние «в хлам» с ним случается гораздо чаще, чем у Чун Хона и Ен Чжэ вместе взятых. - Давай, по сто, - сказал склонившийся совсем близко Ю, правильно разгадав сомнения на лице друга. И, кажется, он выпил совсем не так много, как думал Чхве. Бедный Чон Оп, как минимум пол бутылки пришлось на его грудь. - Думаю, этого как раз хватит, чтобы он отключился. - Я схожу, - тут же согласился Чун Хон и с готовностью поднялся на ноги. Несмотря на относительную трезвость, он все-таки успел накатить. И поэтому пол на секунду ушел из-под ног. Путь до бара он проделывал локтями и едва ли не зубами, что не способствовало поднятию настроения. От очередной красотки в ослепительном мини он шарахнулся, как от огня, едва не растянувшись на танцполе. Бармен выглядел взмыленным и нервным, что совсем не соответствовало его привычному состоянию. Кажется, отсутствием настроения в этом помещении отличался не только Чхве. - Два по сто, - на всякий случай озвучил свой заказ Чун Хон, показывая все это на пальцах. Бармен истерично кивнул и полез за початой бутылкой. Присесть было некуда, поэтому Чхве навалился локтями на зеркальную стойку с некрасивыми разводами бурной клубной ночи. Это к началу завтрашней смены она будет блистать и искриться, как водная гладь. А сейчас она выглядела более чем печально. Практически уткнувшись лбом в стойку, Чун Хон с силой выдохнул на поверхность, моментально покрывшуюся теплой испариной. Отвлечься на что-то, пусть даже и на поход за добавкой, было хорошей идеей. Так было проще не думать. О нем, о Ен Гуке, и его мифической пассии. Лениво вытянув из кармана джинсов смартфон, Чун Хон включил экран, чтобы посмотреть, сколько они уже тут торчат и когда удобнее всего будет сказать ребятам, что на сегодня хватит, продолжить можно и в следующий раз. К своему удивлению, вместо времени на дисплее высветилось три пропущенных от Ен Гука. Причем, последний прозвенел всего несколько минут назад. Этот факт ударил в кровь похлеще всякого алкоголя, а в голову хлынул поток мыслей, толкаясь локтями точно так же, как он сам пару минут назад на танцполе. Совершенно забыв про заказ от взмыленного бармена за грязной стойкой, Чун Хон невидяще направился в сторону туалетов, где биты музыки били по голове не так сильно, и был призрачный шанс расслышать собеседника. Он уже набирал Ен Гуку, не замечая, как радостно колотится сердце за тонкой майкой с тиснением бренда на левой стороне груди. Ответили раньше, чем он успел добраться до уборной. - Алло! - завопил Чун Хон, не слыша собственного голоса, и ускорил шаг. В узком коридорчике, ведущем к двум дверям, толпились небольшими стайками девушки, массово сдобренные пайетками, стразами и прочей сверкающей требухой. Все они благоухали букетами парфюмерии и сверкали лаковыми туфлями, на которых уже еле держались. - Ен Гук! - все также надрывался парень, толкая тяжелую дверь в мужской туалет. Здесь было просто отвратительное освещение: приглушенное, бардовое, бьющее по нетрезвым шарам похлеще стакана виски залпом. Зато посетителей не было. И музыка действительно долетала сюда лишь обрывочными отголосками. - Збримндмой, - пролепетало что-то непонятное на том конце провода голосом Бана. - Блямс, - добавило оно и икнуло. Чун Хон озадаченно посмотрел на свое не менее озадаченное отражение в зеркалах над умывальниками, отливающееся зловещим бордовым оттенком. Ен Гук пьян? Серьезно? - Ты пьян? - решил он подтвердить свой очевидный вывод, не зная, как реагировать. То ли истерично хихикать, то ли выпадать в осадок, то ли и то и другое одновременно. В ответ он получил только чмоканье, которое вполне мог издавать и не Ен Гук. Ведь Ен Гук не может чмокать в трубку собеседнику... Или может? - Блямс... Блямс, - продолжало, между тем, нечто знакомым басом. - Какой, нахер, блямс? - задал вопрос в пустоту парень, продолжая изучать свое растерянное выражение лица. В трубке послышалась возня, масса пьяных протестов, глухой стук, еще чьи-то голоса. Чун Хон напрягся, на секунду допустив мысль, что Бан вляпался в какую-нибудь потасовку. Ведь, если он может напиться, то и подраться тоже может. Силы ведь немерено. Хотя, не в привычках Ен Гука было распускать кулаки. Впрочем, выпивка тоже не входила в список его хобби. - Алло, вы кто? - новый голос все в той же трубке был хоть и поддатый, но все же куда более адекватный, чем басовитый «блямс». На заднем плане продолжало возмущаться то, что раньше откликалось на имя Ен Гук. Видимо, борьба за возможность попыхтеть в трубку была нешуточной. - Я — Чун Хон, - ответил парнишка, и брови его поползли вверх. В этот момент в туалет ввалился напомаженный парень с длинными волосами. И если бы не резкие черты лица, Чхве наехал бы на него, что тот ошибся дверью. - Отлично, - подытожил незнакомец в телефоне, будто имя Чун Хона могло ему о чем-то сказать. Хотя, сейчас нельзя было быть уверенным ни в чем. - Приезжай, забирай свои американские дрова. Я не знаю, где он живет. Чхве перестал прожигать взглядом длинноволосого нарушителя его туалетного спокойствия и снова глупо моргнул. Наверное, со стороны он выглядел бестолково и весело. Но оценить было некому. - К-куда приезжать? - в общем-то, ему было без разницы, куда ехать. Он бы забрал Ен Гука хоть с северокорейской границы. Тем более, ему хотелось посмотреть на эту пьяную тушу. Его неизвестный собеседник с хриплым голосом, между тем, неуверенно диктовал адрес, будто сам сомневался, что ехать за «американскими дровами» нужно именно туда. На всякий случай, повторил, добавив, что это недалеко от автомастерской, в которой работал Бан. Чун Хон с не меньшим сомнением подтвердил, что запомнил, после чего коротко распрощался с незнакомцем. Уже после того, как звонок был сброшен, он с досадой подумал, что не уточнил, что же произошло с Ен Гуком и почему он два слова связать не в состоянии. Но перезванивать смысла не было. Нужно было ехать. В узком коридорчике его встретили все те же стайки сверкающих девушек. Которые при виде молодого и высокого парня приосанились и захлопали ненатуральными ресницами. Он мысленно отмахнулся от них и поспешил к барной стойке, где его уже дожидались две стопки текилы с полагающейся закуской. Хлопнув одну рюмку залпом, он закашлялся и замахал руками на бармена, сердобольно подсунувшего под локоть лайм. Глаза от неожиданности едва не вывались из орбит, а воздух, попадающий на язык, нисколько не облегчал ситуацию. - Там, - прохрипел офигевший Чун Хон, махая ладонью куда-то в сторону, - мои друзья. Вызови им такси и проследи, чтобы уехали. На стойку легла мятая купюра приличного достоинства, призванная подхлестнуть исполнительность бармена. Как выглядят его друзья, он имел представление, поэтому мог растолковать и официанткам. Что позволяло Чхве с чувством выполненного долга покинуть шумный и жаркий клуб, хлопнув перед этим оставшуюся рюмку. Для храбрости. Уже садясь в такси, Чун Хон вспомнил, что в клубе осталась его толстовка. Но на улице было не так уж и холодно, или это в крови бушевала новая порция алкоголя, еще не добравшаяся до мозга. *** Тесная улица, заставленная убогими питейными заведениями и лапшичными, была не менее душной, чем ночной клуб. Казалось, здесь жизнь в два часа ночи только начинала бить ключом. И никому дела не было до высокого растрепанного Чун Хона, озиравшегося по сторонам. Точного адреса ему незнакомец так и не назвал. Только улицу. А по таким ориентирам, с учетом местного ландшафта, искать ему придется долго и заглядывать в каждое помещение. Телефон вызываемого им абонента оказался недоступен. Либо сдохла зарядка, либо еще что-то, о чем лучше было не думать. Первые два одинаковых заведения не принесли положительных результатов. И если бы не последние две стопки, Чун Хон бы сейчас был крайне раздражителен. Но немного ватные ноги и пустая голова несли его легко и даже позволяли рассеянно улыбаться всем и вся. Ен Гук нашелся после десяти минут поиска. За тесным круглым столиком, с даже издалека заметными липкими пятнами на поверхности, сидели двое. Точнее, Бан-то почти лежал лбом на столешнице, и кончики темных волос елозили по пивной луже. Напротив него сидел дородный кореец с ершиком седых волос и красным лицом с натужным выражением на нем. Он с легкой брезгливостью смотрел на Ен Гука и едва заметно раскачивался, как маятник. - Вечер, - громко поздоровался с плачевной компанией вежливый Чун Хон, кланяясь в пояс, отчего его повело в сторону. - Ты Чун Хон? - с сомнением спросил пожилой мужчина, расфокусировано смотря на вновь прибывшего. В ответ получил довольный кивок и вопросительный взгляд в сторону тела на столе. - Я господин Ли, начальник «дров», - небрежный кивок в сторону собутыльника. - Он не умеет пить. Чун Хон не нашелся, что ответить и только пожал плечами. О неумении Ен Гука обращаться с алкоголем он если и не знал наверняка, то догадывался. И теперь, когда действительно увидел пьяного Бана, ему с каждой минутой становилось все веселее. Отдаленное волнение отступало, отпуская натянутые нити в душе. Теперь можно было расслабиться и вдоволь насладиться открывшимся зрелищем. - Ну, я забираю? - деловито осведомился юный наследник, опуская холодную ладонь между лопаток, обтянутых футболкой. Это было не очень вежливо – так быстро закончить разговор, но, в конце концов, они не на светском рауте встретились, и диалог о биржевых сводках у них вряд ли заладится. - Ты точно знаешь, где он живет? - с сомнением протянул господин Ли, и его кустистые брови неодобрительно изогнулись, а обветренные губы поджались. - Он не объяснил, кто ты, только ткнул в твой номер. - Он живет со мной, - весело отозвался Чхве, совершенно не задумываясь, как это может прозвучать для непосвященных, коим, конечно же, и являлся начальник. И старик тут же дал это понять, изумившись. Но парня в тот момент грела мысль, что из всех контактов в телефоне Ен Гук безошибочно выбрал именно его. Объяснять двусмысленность фразы Чун Хон не спешил. Его вообще мало интересовали сейчас чужие мысли. Тряхнув Ен Гука за сильное плечо, он рявкнул, что пора просыпаться. Бан встрепенулся, разлепил мутноватые глаза, в которых понимания было ни на йоту, и уткнулся взглядом в свой эскорт. При виде Чун Хона на губах его всплыла знакомая акулья улыбка. Совершенно глупая и оттого забавная. - Такси прибыло, - возвестил его Чхве, дергая за руку на себя с такой силой, что хрустнул локтевой сустав. Но Бан не обратил на это внимания. - Пойдем-пойдем, пьянь! Так Чун Хон всегда разговаривал с Чон Опом, если сам был в состоянии его тащить. Но обычно эта миссия перепадала Ен Чжэ. Бан же был тяжелее друга и более неуправляем. Он взвалился на хрупкие плечи Чхве всем своим весом, хрипя ему в ухо что-то нечленораздельное. Попрощаться с начальником нормально не получилось, все силы уходили на то, чтобы дотащить тело до ближайшего такси. Чун Хон, однако, веселился и радостным голосом обещал завтра утром издевательств и подколов над разбитым хеном. И как было замечательно то, что этот самый хен сейчас не воспринимал ни одной произнесенной фразы. - Они... Девушку... Мне, - отрывочно вещал о своих душевных терзаниях Ен Гук, никак не облегчая участь своего сопровождения. - Зачем... Ты? Чун Хон не пытался вслушиваться в смысл произнесенного. Таксист никак не среагировал на пьяную парочку, только дернул бровями, когда услышал адрес элитного района, в который предстояло доставить молодежь. Сам Чхве всю дорогу развлекал себя тем, что фотографировал отрубившегося Ен Гука на телефон, добавляя в список утренних издевок еще и веер снимков. Он внутренне радовался, что никакой девушки не нарисовалось и сегодня. Зря он себя весь вечер изводил беспочвенными подозрениями, в то время как Бан наливался в компании сотрудников автомастерской под руководством начальства. А теперь вот «дровами» едет рядом. Совершенно беспомощный, теплый и незнакомый. У Чун Хона ладони чесались от желания прикасаться к этому телу, от которого пахло машинным маслом и потом. А ведь раньше он предпочитал ароматы дорогого парфюма. Упоенный этим открытием, Чхве позволил себе взять в свою ладонь грубую руку Ен Гука с потрескавшейся кожей и мелкими царапинами. Такси приехало как-то непозволительно быстро. Алкогольная эйфория в пути развеялась, прибив кувалдой послевкусия и расплывающимся пространством. Беспочвенная радость, распустившая крылья еще в предыдущем такси, не спешила рассеиваться, добавляя в организм дезориентации. Ен Гук безобидно лежал на заднем сидении и, кажется, спал. Везунчик – столько выпить и не мучиться от каруселей перед глазами, а просто отрубиться. Чун Хон радостно хмыкнул и отдал таксисту деньги, прежде чем начал выталкивать грузную тушу из машины. Бан от грубого обращения проснулся, начал лепетать что-то громкое и явно возмущенное, но абсолютно бессвязное. Таксисту борьба двух нетрезвых тел воодушевления не прибавила. Он смотрел исподлобья на то, как Ен Гук с грозным возгласом вывалился прямо на землю, а сверху на него навалился Чун Хон, хохоча и суча ногами. Эта возня продолжалась, пока они медленно и тягуче преодолевали длинную дорогу от кованных ворот до мраморных ступеней перед парадным входом. Несмотря на то, что все обитатели особняка Чхве уже давно спали, он весь светился и переливался ночными огнями. Продуманная подсветка самого здания будто приподнимала его над землей, делая легким и воздушным. Вдоль узких и широких дорожек теснились аккуратные светильники, рассыпающие вокруг себя мутноватый ореол теплого света. Невысокие фонарные столбы роняли на головы двух ночных гостей пригоршни приятного сливочного свечения. Каждый куст и дерево вдоль аллей были укутаны зеленоватыми лампочками, усиливающими естественные оттенки природы. На территории было очень красиво и, наверное, парни бы оценили все дизайнерские задумки, если бы они их вообще интересовали. Куда приятнее обоим было заваливаться в эти чудесные зеленые кусты, спотыкаться об эти мутноватые светильники и распугивать озадаченных доберманов, для которых люди вроде и пахли хозяевами, но вели себя странно. Чун Хон не мог перестать придушенно хохотать, то кусая ни в чем не повинного Ен Гука за плечо, то таща его едва ли не волоком. Хен не осознавал своего плачевного состояния и лишь басовито лепетал бессвязные слова, растягивая на парне футболку и сильно хватая за запястья. Они подняли невообразимый шум, пока поднимались по лестнице, буксуя на ровном месте и перевернув горшок с многолетней монстерой. Но при этом Чун Хон шепотом ругался и кусал губы, чтобы не хохотать в голос, будто его конспирация могла им чем-то помочь. Удивительно, но на поднятый двумя парнями переполох никто не выскочил, даже домоправительница Ма, для которой шум был вопиющим нарушением дисциплины. Бан в какой-то момент перешел на английский, видимо, этот язык был ему все еще привычнее. Чхве понимал его с трудом, да и не старался заморачиваться. Несмотря на то, что последний месяц Ен Гук предпочитал жить в своем новом доме, его комната до сих пор принадлежала ему. И даже в шифоньере оставались некоторые вещи. Чун Хон, не задумываясь, потащил гостя именно туда. Не с первой попытки пройдя в дверной проход и прыснув со смеху, они ввалились в просторную комнату и, не задерживаясь, рухнули на кровать, застеленную легким шелковым покрывалом. Точнее, на кровать рухнул Ен Гук, а Чхве упал на него сверху, придавив своим немалым весом. Пока Бан болезненно постанывал, выговаривая имя виновника заплетающимся языком, Чун Хон приподнялся лишь чуть-чуть, заглядывая в расслабленное лицо с закрытыми глазами. Он был достаточно трезв, чтобы отдавать себе отчет в происходящем, иметь способность мыслить и принимать решения. Он был достаточно пьян, чтобы появилось чувство «моря по колено», когда не страшно сделать то, чего так хочется, когда не задумываешься о последствиях. Когда Ен Гук пьян настолько, что не соображает. Когда он так близко и хочется поцеловать. Губы его были шершавые, горячие и сухие, как и ладонь, которую Чун Хон сжимал не так давно в салоне такси. Ен Гук не напрягся, когда его начали целовать. Даже прикусил губу Чхве, хотя на серьезный глубокий поцелуй вряд ли был способен. Но парнишка все-таки отчаянно скользнул языком в чужой рот, преодолевая зубы и подаваясь всем телом. Он шумно засопел, приподнимаясь и цепляя пальцами застежку комбинезона. Голова закружилась, по телу прошла дрожь, Чун Хон боролся с застежками, не переставая целовать. Ему настолько нравилось, что его никто не останавливает, что он может позволить себе все, что захочет, и сколько захочет. А Ен Гук будет принимать, а на утро вообще не вспомнит. Застежки, одна, а потом и вторая, наконец, поддались. Просторный комбинезон был быстро снят и грудой кинут на пол. Под футболкой тело Ен Гука было сильным и напряженным, горячим. Чун Хон удовлетворенно заурчал, аккуратно царапая ногтями и стараясь не оставлять следов: придумывать оправдание завтра он совсем не хотел. Рано пока Бану знать, какие планы на него у маленького наследника. Снять с себя футболку Ен Гук не позволил – слишком был тяжелым и неповоротливым в таком состоянии. Но на второй затяжной поцелуй ответил с большей пылкостью, чем раньше. И даже положил горячую ладонь на затылок парнишки, приведя его в восторг этим простым движением. Вряд ли он, конечно, осознавал, кого целует, скорее отвечал рефлекторно. Но у Чун Хона будто вырастали за спиной воздушные крылья, так ему было хорошо от того, что Бан настолько близко. Последнее время он был одержим идеей его завоевания. И пусть крепость еще не пала, но дала трещину. И это было приятно. Желая быть еще ближе, Чун Хон спешно постягивал всю одежду с себя, оставив только массу тонких браслетов и нижнее белье. На многое в таком состоянии он рассчитывать не мог и прекрасно это понимал, но попробовать приятные мелочи можно было. Какой мужчина откажется от того, чтобы ему сделали хорошо. Бан встрепенулся, стоило ему почувствовать тяжесть чужого тела вновь. Окрыленный Чун Хон расценил это по-своему: по нему успели соскучиться. Вновь влажный поцелуй, который снова получился ответным. Тонкие пальцы Чхве беззастенчиво пробрались под резинку нижнего белья, сжимая мягкий член, никак не среагировавший на все их поцелуи и хаотичные тисканья. Сей факт молодого наследника нисколько не опечалил. Гук лениво ворочался, пока сухие губы, едва прикусывая и целуя, смещались по подбородку на шею, оттуда к ключицам по кромке ворота футболки. Тонкая нить слюны растянулась по светлой ткани, мгновенно впитываясь. Чун Хон аккуратно прикасался к горячему члену, ощущая реакцию. Ен Гук бессознательно цеплялся за него, то дергая за волосы, то роняя руку на обнаженное плечо. Чун Хон улыбался, кусая бусину соска через уже мокрую футболку, которая скользила под зубами. Дыхание Бана было тяжелым и прерывистым, он чуть раскинул ноги в стороны, позволяя нахалу действовать свободнее. Задирая мешавшую вещь, Чун Хон спустился на живот, ощущая под языком рельеф мышц. К сожалению, в комнате было темно, а включить свет при входе никто из не додумался. Поэтому сейчас в распоряжении Чхве было только скудное освещение луны, собственные глаза, едва разбирающие силуэты, пальцы и язык. Последнему он доверял больше всего. Кожа Ен Гука была упругой и солоноватой от дневного пота. И никакого лишнего парфюма, всегда горьковатого на вкус. Мышцы сокращались от каждого прикосновения, что вызывало на губах мальчишки озорную улыбку. Вся эта неспешность и возможность пробовать незнакомое тело воодушевляла. Неспешно спуская белье, цепляясь кончиками пальцев за тугую резинку, Чун Хон бросал взгляды на лицо Ен Гука. Разглядеть эмоции возможности не было, в свете ночи заметна лишь резкая линия подбородка. Но и это видеть было наслаждением. Едва касаясь губами темных волос от пупка, Чхве, наконец, добрался до уже возбужденного члена. Стоило ему обхватить его пылающей рукой и провести языком, как сильная ладонь запуталась в его растрепанных волосах, сжимая так резко, что Чун Хон едва не прикусил горячий член, довольно застонав. Ен Гук еще не знал, как парень любит, чтобы его вели, чтобы им управляли. Он был слишком погружен в алкогольную нирвану и просто получал наслаждение от внезапного минета, который в его голове дарила ему, скорее всего, какая-нибудь корейская красотка. А может, и не корейская. Но уж точно не долговязый инициативный Чун Хон. Но рука Бана, пусть и бессистемно, но управляла действиями парнишки. Все, что сейчас было важно для его хена — это получить удовольствие после долгого отсутствия секса. Все, что имело значение для Чун Хона — насладиться вседозволенностью и этим телом. По твердому члену стекала слюна, попадая на чунхоновы пальцы, чуть сжимающие напряженную мошонку. Судя по гортанным стонам, это Ен Гуку тоже нравилось. Ему нравилось все, что мог предложить юный наследник, отсасывающий с таким рвением, будто дорвался до самого вожделенного. Чхве шумно сопел, встав на колени, ибо и дальше лежать на собственном стояке ему было неудобно. Свободной рукой он надрачивал собственный член, тихо постанывая и даже в таком состоянии умудряясь довольно улыбаться. Ускоряясь, едва не упал, на секундную заминку воткнувшись лбом в напряженный влажный живот внезапного любовника. Нетерпеливый и пьяный Ен Гук тут же рванул его за волосы обратно, несдержанно застонав. Кончая, он сильно дернулся, едва не вырвав у Чхве клок волос. Чун Хон мотнул головой, в попытке избавиться от стального захвата, грозящего проредить его шевелюру. Он несколько раз тяжело сглотнул, успокаивающе поглаживая подрагивающий живот. Ен Гук все это время лежал с закрытыми глазами, продолжая демонстрировать чудеса прочности вестибулярного аппарата. И даже после оргазма не распахнул век, медленно мотая головой из стороны в сторону и облизывая сухие губы. Это было настолько завораживающе, что Чун Хон не выдержал. Все еще неудовлетворенный, он поднялся на коленях на кровати, подобрался к плечам Ен Гука и смело перекинул одну ногу на другую сторону, нависнув над его лицом. Наклонившись, нащупал безвольную руку. Потянул ее на себя. Бан подчинялся. Он был настолько расслаблен после накатившего наслаждения, что даже в трезвом состоянии не стал бы противиться взбалмошным идеям. Руку на чужом члене он сжимать не стал, просто не понимал, что от него хотят. Напряженный Чхве недовольно нахмурился, продолжая держать широкое запястье. - Хееен, - позвал он осипшим голосом, чувствуя во рту привкус спермы и горящий от усилий язык. - Пожалуйста... Давай... Вряд ли Ен Гук действительно понял, что от него требуется. Чун Хон сам накрыл чужую ладонь, сгибая непослушные пальцы. И так же, не отпуская, он с силой принялся водить по своему напряженному члену, закусывая губу и закатывая глаза. Даже мнимого ощущения активности Ен Гука ему хватило, чтобы проваливаться в наслаждение. Его трясло и бросало в холодный пот. Не до конца снятое белье стесняло движение и елозило по задранной футболке Бана. Ен Гук под ним тяжело сглотнул, приоткрывая глаза. Мутный взгляд уперся в мальчишку, а рука сильнее сжалась на возбужденном члене. Чун Хон с громких «ахм» судорожно схватился за руку хена и кончил ему на лицо. Реальность, опутанная ночью и алкогольными парами, возвращалась медленно. Еще медленнее ворочались ленивые мысли в голове Бана, все еще не осознающего происходящее. Его руку больше не держали, и она безвольно шлепнулась на бедро Чун Хона, отчего тот вздрогнул. Спохватившись, он привстал с груди Ен Гука, дрожащей рукой натягивая на голый зад свое белье. - Чун Хон, - хрипло проговорил Ен Гук, заставив парнишку испуганно замереть над его лицом, забрызганном спермой. Сердце дрогнуло в груди, больно стукнувшись о ребра. А в голове билась истеричная мысль, что Бан не мог так быстро уловить происходящее. От него все еще за версту разило перегаром, а в глазах плавала алкогольная муть. - Чун Хонааа, - в груди мгновенно отпустило, стоило заметить на губах хена бестолковую улыбку. Все еще подрагивая, Чун Хон кое-как перекинул ногу через тело и глубоко вздохнул. Чужая рука с его бедра соскользнула, и то место, на котором она покоилась, обдало холодом. Склонившись над пьяным Ен Гуком, Чхве короткими прикосновениями языка слизал собственную сперму, испытывая извращенное наслаждение от происходящего. Оставалось надеяться, что утром Бан действительно не вспомнит, что с ним творили ночью. *** Утро началось для молодого наследника Чхве с ощущения, будто его кто-то толкнул. Он дернулся, чувствуя непривычную тяжесть — что-то не давало ему глубоко вздохнуть, давило на плечо, прибивая к кровати. С трудом разлепив глаза, Чун Хон уставился на ворох одеяла перед своим носом, в которое дышал и от которого было очень жарко. А сзади грело так, будто он спал в обнимку с печкой. Поведя придавленным плечом, Чун Хон медленно и мучительно вспоминал вчерашний день. А когда сообразил, отчего ему может быть так тепло и что именно придавливает его к постели, испуганно замер. За спиной раздались отчетливые шаги, приглушенные ворсистым ковром. Волосы на затылке встали дыбом, стоило представить, кто именно мог застать его спящим в кровати Ен Гука, в обнимку с самим Ен Гуком. Ведь это именно его рука лежала на предплечье, и его горячее тело согревало сзади. - Ен Гук, - раздался за спиной шипящий голос Чхве Со Ры. Чун Хон моментально закрыл глаза и постарался расслабиться, трусливо думая о реакции матери на то, что она увидела. А реакция могла быть самой разнообразной. - Ен Гук!