Меняй меня

Стоило подросткам появиться на пороге дома Ен Чжэ, как его мама, порхающая по кухне в свой единственный выходной, включила режим «Турбо», решив накормить, напоить и всячески удовлетворить собственное чадо и его лучшего друга. Кое-как парни отбились от навязчивой заботы, заверив женщину, что поели они в университетском кафе. От коктейля отвертеться не удалось. Впрочем, их Ю-щи делала просто превосходно. Чун Хон неоднократно шутил, что наверняка она раньше работала барменом. Вообще, Чхве обожал маму друга. Она была единственном родителем у Ен Чжэ, об отце в этом доме не говорилось. Только из-за тесного знакомства Чун Хон знал, что тот бросил женщину, едва узнал о ее беременности. Выросшему в полноценной любящей семье подростку такое было трудно понять. У него был отличный пример для подражания, чтобы в будущем самому стать таким примером. Даже если его семья будет одного пола. Пока что Чун Хон не намерен был менять ориентацию. Впрочем, от недостатка родительской любви Ен Чжэ все равно не страдал. Помимо матери у него были чудесные бабушка с дедушкой, которые души не чаяли в единственном внуке и всячески его задабривали. Жили они в другом районе, но Ен Чжэ был у них частым гостем. Сам он с матерью занимал небольшую квартиру в многоэтажке. Ю-щи работала педиатром в Международном Медицинском Центре. Была отзывчивой и веселой женщиной, младше матери Чун Хона на пару лет. Получив от нее два коктейля, как она утверждала, простых, молочных, без добавления любимого ею сельдерея, парни закрылись в комнате Ен Чжэ. По сравнению с апартаментами Чун Хона, она больше напоминала его гардеробную. Но Чхве здесь нравилось. Ему не приходило в голову клеить на стены плакаты женских и мужских групп, собирать коллажи из фотографий или же просто решать уравнения на обоях. А для Ю это было в порядке вещей, отчего комната казалась более обжитой и уютной. Все, как у типичного подростка, без двухспальных кроватей, встроенных гардеробных, выходов на террасы, окон в пол, широких плазм и отдельной ванной. Если Ен Чжэ оставался спать у Чун Хона, то либо спал с ним на огромной кровати, либо занимал комнату для гостей. Когда же Чхве оставался спать у друга, то ему расстилали матрас на полу. И он, вытягиваясь в полный рост, занимал полкомнаты. Сейчас Ен Чжэ сидел, развалившись на своей постели, и подозрительно смотрел на Чун Хона, мечтательно глядящего в окно и жующего соломинку от молочного коктейля, заботливо приготовленного мамой. - Ты что, помирился с тем парнем? Чхве не сразу сообразил, что Ен Чжэ и не знает, чем позавчера закончилась встреча. - Нет больше этого парня, - поняв, что прозвучало слишком резко, он пояснил. - В смысле, я сразу ушел от него к Ен Гуку в кафе, а Мен Ву пошел за мной... Такую сцену закатил, схватил меня за волосы, но Ен Гук... - Чун Хон замолк и сделал оборот на компьютерном стуле, радостно жмуря глаза и с неприятным хлюпантем выпуская воздух через трубочку. - Короч, он, кажись, нос сломал Мен Ву! Взгляд Ен Чжэ стал слегка пришибленным от количества свалившейся информации, а потом окрасился подозрением. То, что Чун Хон говорил, и то, как он при этом счастливо выглядел, как-то друг с другом совсем не сочеталось и вызывало когнитивный диссонанс. - Ты хотел сказать, Мен Ву сломал нос Ен Гуку? - он предпринял слабую попытку восстановить баланс во вселенной. Чун Хон надменно фыркнул и поморщил нос, будто услышал несусветную глупость. - Не родился еще тот, кто может сломать Ен Гуку нос! - во всех смыслах громко заявил он, и внутри его распирало от гордости, что его защитник так силен, ловок, и вообще, что он у него есть. - Мне еще пришлось оттаскивать Ен Гука, чтобы он Мен Ву не укатал в пол кафетерия. Они сцепились, катались по полу, перебили кучу посуды! Я думал, администратора инфаркт хватит от ущерба, нанесенного заведению! Все кричат, ругаются, а они дерутся! - Чун Хон привирал, но сейчас ему казалось, что все так и было. И Ен Гук был так уверен в своих действиях. - И напоследок он пригрозил Мен Ву, что если тот еще раз меня хоть пальцем тронет или вообще попадется на глаза... - Чун Хон снова зажмурился, вновь переживая одновременно противные и такие счастливые моменты позавчерашнего дня. - Мен Ву выглядел жалко... Как я мог любить этого человека?! Ен Чжэ придвинулся ближе, чтобы посмотреть, не бегают ли у друга глаза и проверить, хорошо ли он вообще себя чувствует. На всякий пожарный протянул руку и проверил Чунхонов лоб, но признаков жара не обнаружил. Чхве сопроводил его руку удивленным взглядом, но никак сие действо не прокомментировал. Ен Чжэ не раз задавал Чун Хону этот вопрос: «Как он может любить этого человека?». Но стоило только заикнуться, как в ответ получал гневные взгляды, фырканье и просьбы не лезть «не в свое дело». Поэтому теперь слышать подобное было как минимум удивительно. - Докажи, что ты Чун Хон, - Ен Чжэ уставился на друга пепелящим и очень серьезным взглядом. - Какой главный секрет про себя я тебе рассказал? Чун Хон после всех странных процедур опознавания смотрел на Ен Чжэ, как на придурка. - Ты носил стринги своей бывшей подружки? Или про то, что твоя бывшая подружка оказалась трансвеститом? - Чун Хон сначала говорил с сомнением, но вспомнив всю эту историю, заржал, едва не повалившись со стула. - Чувак, я до сих пор в шоке, как ты не заметил у нее кадык?! Ен Чжэ подскочил на кровати и кинулся затыкать другу рот рукой, в испуге оглядываясь на дверь - у матери была плохая привычка приходить в комнату с тостами в самый неподходящий момент. - Ты офигел?! Я не просил все карты на стол выкладывать! - убедившись, что под дверью никто не шебуршит, он отпустил задыхающегося Чун Хона и вернулся на место, скуксившись. - И вообще... У нее был четвертый размер. Я должен был смотреть на ее кадык?! Его... Не важно. - Отмахнувшись, он решил, что безопаснее вернуться к теме разговора. - Так что, они правда подрались? Из-за тебя? Разве вы друг друга не ненавидете? Все еще давясь смешками, Чун Хон утер слезы на глазах и беспечно отмахнулся. - Это в прошлом, мы давно начали ладить с Ен Гуком. Он интересный, и его забавно поддевать, - Чун Хон снова хихикнул. - Ты бы видел, в какой ступор его вводят гейские намеки. Даже Чон Оп так не реагирует! Чун Хон хлопнул себя по коленям, будто что-то вспомнив. - А вчера Ен Гук хен решил научить меня самообороне, - со скоростью пулеметной очереди протарабанил Чхве, наклоняясь ближе к другу. - По его мнению, я вел себя с Мен Ву не по-мужски. Видел бы он, как Мен Ву вел себя со мной в постели, Ен Гук вряд ли бы решился давать мне частные уроки. Лицо Чун Хона просветлело, и он взглянул на Ен Чжэ, ожидая потока восторгов в адрес его нового друга. - Принцессу Чхве? Самообороне? - Ен Чжэ вдруг вскинул голову, изучая его лучащуюся физиономию и начиная подозревать неладное. - И ты что, согласился? - он опустил голову и посмотрел исподлобья. Но Чхве, казалось, ничего не замечал и порхал, как бабочка, по лугам своих фантазий. - Потому что кому-то показалось, что ты ведешь себя не по-мужски? А к этому выводу он только позавчера пришел? Что-то долго думал. Он, наверно, не слишком сообразительный... - Йа! Хен! Язык прикуси! - возмущению Чун Хона не было предела, он сопел и сводил брови, пытаясь пробуравить в лучшем друге дыру. - И я не принцесса! Просто то, как меня схватил за волосы Мен Ву, а я не ответил, его возмутило, - куда более спокойно пробубнил подросток, опуская голову. - Он же сын военного, - добавил Чун Хон, как будто это оправдание должно было прояснить Ен Чжэ что-то важное. Но судя по скептично выгнутой брови, тот не проникся. - И да, я согласился! - Я сын врача, и меня не возмущает то, что ты не умеешь накладывать шину... И как прошло, чему научился? - стараясь изобразить, что задает вопросы из чистого любопытства, Ен Чжэ сложил руки на груди и скрестил ноги по-турецки, приготовившись слушать и делать выводы. Чун Хон хотел было напомнить, что из Ен Чжэ санитарка тоже не ахти какая, но последующий вопрос выбил из него желание язвить. - Что падать на лопатки много раз подряд - это больно, - радостно изрек он. - Я себе весь зад отбил! И как Ен Гук вообще смог столько раз меня перекинуть? При моих-то габаритах?! - Чун Хон мечтательно улыбнулся, имея при этом очень глупый вид. - Ты бы видел его! - Как жаль, что не видел, - цокнул языком Ен Чжэ, делая все возможное и невозможное, чтобы завуалировать сарказм. - Захватывающее, наверно, зрелище. - он откинулся спиной к стене, хитрожопо улыбаясь и изучая текст, жирным шрифтом выведенный у Чхве на лбу. - Ну, ты расскажи мне, - он беззастенчиво принялся разглядывать свои ногти, потому что Чун Хон, похоже, его вообще замечал лишь постольку-поскольку. - Что еще хорошего в Ен Гуке... - О! - оживился юный Чхве, будто ему только что попался знакомый вопрос в лотерее. - Он терпеливый! Ты же знаешь, что я невыносим, особенно по утрам. Мен Ву терпеть не мог мое нытье, а Ен Гук молчал. И сказал, что я думаю только о сексе, - в голосе Чун Хона проскользила обида. И вовсе это не так, и вовсе не только о сексе. - И сказал, что я не умею падать, хотя должен, потому что занимаюсь танцами. А я и умею, но не рано же утром, когда я даже умыться толком не успел, - парня снова понесло, он спутанным клубком вываливал все впечатления сразу, приправляя своими по-детски яркими эмоциями. - В итоге, Ен Гук понял, что я необучаемый. Мог бы сразу меня послушать, я говорил ему! И мы просто дурковали на траве. А потом его укусил доберман... Ен Чжэ, который во время этого монолога начал тосковать по пилочке для ногтей, вдруг ощутив к ней сильную привязанность, при упоминании доберманов дернул плечом и скривился. Его чунхоновы псы никогда не трогали, но их свирепые морды при первом знакомстве запомнились ему очень отчетливо. Казалось, собаки говорили: «Я прослежу за тобой и сожру, не прожевав». Иногда Ен Чжэ даже мерещилась в темноте пара светящихся глаз. Впервые за весь разговор он почти искренне посочувствовал Ен Гуку. - Жесть. У меня мурашки от твоих псов. Офигеть, как это должно быть больно. - Я не знаю, меня они никогда не кусали сильно, - честно признался Чун Хон, и ему даже как-то обидно стало, что он не знает, каково на самом деле было вчера его гостю. - Но Ен Гук держался молодцом, пока мы добирались до его спальни, и там я бинтовал место укуса. - Чун Хон снова просветлел при упоминании мужественного Бана. - Хорошо, что папа не видел, иначе бы Майки не поздоровилось. Я попросил Ен Гука не выдавать собаку и если что, сказать, что я виноват в его ранении. Ен Чжэ, как мог, попытался изобразить, что благородство Ен Гука произвело на него неизгладимое впечатление. Подперев щеку кулаком, он вознамерился вытянуть из Чхве то, что стало уже очевидным, серией простых вопросов-буллитов: - Надо же. Он, наверное, очень мужественный, да, Чун Хона? - Да, - с удовольствием протянул Чун Хон, оттолкнувшись от пола и проехавшись до стены, обклеенной плакатами женских групп. - Ты должен с ним познакомиться! - воскликнул он внезапно, в упор взглянув на друга. - Может, он и тебя чему толковому научит. - Жду не дождусь, - пропел Ен Чжэ, уже даже не скрывая язвительные интонации, потому что его друг, витая в облаках, совершенно терял бдительность и переставал быть восприимчивым к деталям. Впрочем, познакомиться с парнем, который довел Чун Хона до такого состояния, было бы забавно. Или хотя бы взглянуть на него мельком - что за чудо, на фоне которого старая заноза Мен Ву удостаивается такого эпитета, как «жалкий». Поэтому Ен Чжэ уже искренне предложил, - Может, прямо сегодня? - и с усмешкой добавил. - Хоть посмотрю на него. Он, наверное, и выглядит хорошо, да, Чун Хона-а? Чун Хон подозрительно прищурился, в уме прикидывая, удастся ли сегодня устроить встречу. - Ты спрашиваешь меня, как гея, или как парня, оценивающего внешность другого парня? - протянул он, дернув запястьем, чтобы часы, прилипшие к коже, съехали вниз. - А что, ответ будет отличаться? - Ен Чжэ, рассчитывавшего на другое, застали врасплох. - Тогда и так, и так. Чун Хон расстроенно вздохнул, сокрушаясь, что очевидные ему вещи другу непонятны. - Если как парень парня, то типичный кореец, ничего особенного, разве что улыбка забавная и голос красивый. Но я красивее, - с серьезным видом рассуждал Чхве, а перед глазами стоял улыбающийся Бан. - Если с точки зрения гея, то... - Чун Хон задумался, облизнулся украдкой, глотая улыбку, - я бы под него лег. Ен Чжэ по-прежнему не понимал, в чем разница, но полагал, что лучше не спрашивать подробности. Да и это было уже не важно, потому что последнее заявление Чхве-младшего разрушило все его коварные планы раскрыть другу глаза на суть его эмоций в отношении Ен Гука. Чун Хон только что сказал вслух, что готов переспать с этим парнем, как будто это было самая естественная вещь на свете. - Ты че, правда на него запал? - уже без обиняков спросил Ен Чжэ. - Или так просто говоришь, для красного словца? Чун Хон издал протяжное «пфффф», беспечно отмахиваясь от друга рукой. - Ни на кого я не западал, - заверил он Ен Чжэ. - Я просто готов раздвинуть перед ним ноги. Это разные вещи, понимаешь? - Ну, уж это я в состоянии понять, - фыркнул в ответ Ен Чжэ, - Только прошу, не надо вслух говорить о том, как раздвигаешь перед кем-то ноги, у меня богатое воображение... Что ж, не повезло тебе, он же «играет за мою команду»? - Ен Чжэ ехидно хмыкнул и многозначительно задвигал бровями. Чун Хон не нашел ничего лучше, чем показать лучшему другу фак. - При правильном подходе, команду можно и поменять, - Чхве самодовольно ухмыльнулся. - Как можно устоять перед таким красивым мной? - У натурала выбор всегда будет в пользу пары сисек, даже когда есть такой красивый ты. Я вот что-то не соблазнился, - Ен Чжэ так и подмывало затеять спор, но он посмотрел достаточно фильмов с подобным сюжетом, чтобы не влезать в чужое болото. - Сначала покажи мне силу своих чар, принцесса Чхве, а потом трепи языком. Чун Хон звонко расхохотался, стукнувшись головой все о ту же стенку с плакатом полуголых кореянок. Он прикрыл рот, чтобы не напугать маму друга своими воплями, и медленно стекал по креслу. А потом резко прекратил, став на удивление серьезным. Найдя взгляд Ен Чжэ, Чун Хон резковато произнес: - Я вижу разницу между дружбой и отношениями. - Даже не будь мы друзьями, у тебя бы ничего не вышло. Если бы меня можно было соблазнить, я бы до сих пор встречался с тем трансвеститом, у него хотя бы был силикон, в отличие от тебя. А от твоего кадыка мое внимание отвлечь нечему. А уж Ен Гуку ты и подавно не сдался. - Ты хочешь сказать, что мужик с яйцами, силиконом и в чулках вызывает в тебе больший отклик? - притворно ужаснулся Чун Хон, округляя глаза. - Ты уверен, что из нас двоих моя ориентация ущербна?! Потарабанив пальцами по колену, Чхве снова откинулся на плакат, грозя его порвать. - Может, сейчас я Ен Гуку нужен и как друг, - прочертив пальцем в воздухе горизонтальную линию, парень как бы подчеркнул, что Ен Чжэ не прав, и совсем Бану он не ненужен. - Но я еще не пробовал затащить его к себе в кровать, чтобы говорить, что идея провальна! - Я просто не люблю яйца, ничьи, - на лице Ен Чжэ отразилось омерзение, и он брезгливо махнул рукой, будто стряхивая грязь, но потом задумчиво возвел глаза к небу. - Кроме тех, перепелиных, из которых твоя мама делает пирог... А вообще, я бы посмотрел, как ты соблазняешь этого солдатика. - Он не солдатик, - буркнул в ответ Чун Хон, кинув взгляд исподлобья. - Ен Гук ведет себя совершенно нормально и силы своей не показывает просто так. Почему ты так скептично настроен? Ты с ним даже не знаком. - Потому что я твой лучший друг, и это мне потом выслушивать твое нытье. Мен Ву ты, помнится, тоже пел оды... Ладно, извини, я ничего такого не имел в виду, - возмущенная физиономия Чхве заставила Ен Чжэ стушеваться. Чун Хон сдулся, стоило только Ен Чжэ дать заднюю. Он посмотрел на лучшего друга, заговорщически улыбаясь. А потом неожиданно вскочил, устремляя указательный палец к потолку и принимая позу Супермена. - Вот увидишь, Гук меня завалит. Сам! И он не будет таким, как Мен Ву! - свистящим шепотом произнес он, чтобы не давать маме Ен Чжэ лишних поводов для рассуждений. *** Чун Хон весь изогнулся, пытаясь разглядеть укладку в зеркале заднего вида. Водитель терпеливо молчал, исподлобья смотря на то, как «неограненный бриллиант породы Чхве» пытается прилизать и без того идеально лежащие волосы, высунув от усердия язык. - Как я выгляжу? - весело поинтересовался Чун Хон, не отрывая взгляда от себя красивого и вертясь, как уж на сковороде. Водитель на секунду закатил глаза, тарабаня пальцами по рулю. Если младший отпрыск Чхве интересовался своим внешним видом у посторонних, значит, он куда-то намыливался. Эту несложную математику работник заметил давно. Сначала умилялся детской непосредственности, а потом перестал реагировать вообще и лишь мычал что-то утвердительное в ответ. Вот и сейчас водитель одобрительно кивнул, рассматривая через лобовое стекло небольшую территорию двухэтажного коттеджа. Насколько он понял, это был новый дом семьи Бан. И Чун Хона зачем-то понесло сюда, якобы в гости. Так какая ему разница тогда, как он выглядит? Чун Хон, не умея читать мысли, да и не особо заморачиваясь над тем, что думает его личный шофер, все разглядывал себя в маленьком зеркале. Ему нравился новый цвет волос: темно-розовый с белыми прядями. И кудрей уже не было. Кажется, Ен Гуку он больше нравился с прямыми волосами, нежели с задорными вихрами, скидывающими ему возраст. - Я пошел, - радостно возвестил Чхве-младший, цепляя пакет с сидения и выбираясь на улицу. - Можешь меня не ждать, я такси возьму. Водитель покивал, проводил долговязую фигуру взглядом, а про себя решил, что все равно далеко отъезжать не будет. Потому что мнение наследника меняется чаще, чем у беременной женщины. А уж он-то, водитель, точно знает, что такое девушка в положении — сам недавно стал отцом. Чун Хон, размахивая пакетом и улыбаясь всему миру, шел вприпрыжку к входной двери. Ее только что установили и еще не успели снять защитные ленты, которые отвратительными лохмотьями висели со всех сторон. Вместо того, чтобы позвонить, парень дернул ленту за один край, морщась от противного звука, с которым она отрывалась. Не закончив начатое, наступил на нее и потянул дверь на себя. Оказалась не заперта. - Есть кто дома? - громко завопил он в пустое пространство прихожей, наполненное запахами ремонта. Здесь еще ничего не было — ни вешалок для одежды, ни обувниц, ни встроенного шифоньера для зимних вещей, ни даже половичка. Предлагалось проходить обутыми. На вопль Чун Хона ответа не последовало. Где-то на втором этаже негромко играла музыка и слышались приглушенные монотонные удары. Чхве приличия ради еще потоптался с минуту на одном месте, думая, как дальше поступить. Но в итоге просто прошагал сразу к лестнице, не выпуская из рук пакет. В доме было прохладно. А он оставил худи в машине, в гости пришел в одной растянутой майке с забавным принтом. Запах краски был настолько навязчивым, что у Чун Хона закружилась голова и он скривился, сетуя на то, что нерадивые хозяева не додумались открыть окна и проветрить. Деревянные ступени скрипели под ногами, доказывая, что они здесь не первый год и давно требуют основательного ремонта. Как и перекошенные перила. Семья Бан приобрела этот коттедж совсем недавно. Чун Хон не принимал участия в выборе, но Ен Гук неоднократно с горящими глазами рассказывал, как он хочет, чтобы все было в его доме. Поэтому и за ремонт он взялся сам, несмотря на навязчивое предложение Чхве-старшего о найме рабочей силы. В этом вопросе гость был упрям, как стадо баранов. Сам и все. И пускай это займет куда больше времени, ведь работу никто не отменял, и заниматься ремонтом получалось только в немногочисленные выходные дни. На втором этаже музыку было слышно лучше. И Чун Хон с удовольствием уловил родные ноты корейского хип-хопа. Что странно, но Ен Гук довольно быстро влился в волну кей-попа, хотя его родная Америка не обделена талантами. Но это даже к лучшему, у них появилась еще одна тема для разговоров. - Ен Гук хен! - громко позвал Чун Хон, манерно растягивая гласные. На этот раз он был услышан. Из-за дальней приоткрытой двери высунулась растрепанная голова младшего хозяина дома, покрытая ровным слоем строительной пыли. Выглядело это жутковато. И не ожидавший подобного Чун Хон в ужасе шарахнулся назад. Что удивительно, с Ен Гуком произошло то же самое. - Ты похож на зомби, - пожаловался Чун Хон, вновь направляясь в сторону Бана. - Что у тебя на голове?! - одновременно прозвучал вопрос из-за дверей. Чхве обиженно насупился. Как так, его прической никто не восхитился? Да он в салоне два часа проторчал. И чего ради? Чтобы произвести впечатление на этого... Этого... Чурбана неотесанного! - Волосы, - буркнул в ответ Чун Хон. И уже было собирался съязвить, как был остановлен грязной ладонью с растопыренными пальцами, которая активно махала ему на расстоянии пары метров. - Не подходи! - низко рыкнул Ен Гук, еще активнее размахивая ладонью. - Здесь пылища, не отмоешься потом. Чун Хон, не ожидавший такого «теплого» приема, расстроенно замер, топчась на месте. В руках он все еще сжимал пакет с обедом, который прождал почти час, а потом еще и истерил, что ему неправильно запаковали. За дверью послышался очередной грохот — стену он там что ли ломает — и, наконец, Ен Гук явился во всей своей красе, а точнее в полный рост. Рваные джинсы, мятая футболка, сверху длинный рабочий фартук — и все это покрыто серым налетом, будто он не ремонт дома делает, а из боевой точки только что вернулся. Чистыми на лице были только часто моргающие глаза. - А я обед принес, - выдал Чун Хон, понимая, что от вида взмокшего, потрепанного и грязного Ен Гука в его голове рождаются не менее грязные мысли. - Что на обед? - бодро поинтересовался Бан, делая бесполезную попытку отряхнуться. - Пирожки и горшочек масла, - съязвил подросток и тряхнул целлофановым пакетом в доказательство. - Сойдет, - одобрил Ен Гук, и белоснежные зубы показались забавным оскалом на фоне серого лица с разводами пота. - Иди на веранду, а я хотя бы умоюсь. - в доказательство, что умыться надо, он вытянул вперед руки. Сквозь слой пыли виднелись мелкие царапины, видимо, от падающих осколков стены. Бинт, который уже неделю скрывал укус Майки, весь растрепался и приобрел все тот же серый оттенок. Чун Хон кивнул и потопал обратно на первый этаж. Где находится эта самая веранда, он понятия не имел, поэтому наугад пару раз дернул попавшиеся двери, пока не наткнулся на нужную. Открытая терраса находилась на заднем дворе. Им еще никто не занимался, и трава доходила едва ли не до колен. Никакими клумбами и ландшафтными изысками здесь и не пахло. Увидел бы тот самый француз, что когда-то стирался в пыль над газонами семьи Чхве, такое запустение, слег бы с инфарктом. На деревянной террасе стояли небольшой круглый столик, грубо вытесанный из дерева, и пара плетеных кресел. Одно из них противно застонало, стоило Чун Хону в него присесть. Нет, ему все-таки не понять, почему подполковник Бан отказался от помощи его отца. Тут бы через месяц все сверкало и дышало бы шиком. Зачем мучиться самому, если для этого есть специально обученные люди? Когда Чхве-младший открыл последний контейнер с логотипом любимого суши-бара, на площадку вышел Ен Гук. Внешний вид его не сильно изменился, разве что пыль исчезла с лица и рук. Чун Хон тихо вздохнул, не к месту вспоминая разговор с лучшим другом. Они не затевали спора, но сам себе подросток дал обещание, что Ен Гук станет завоеванной территорией. И у него даже был смутный план по осуществлению своей цели. По его мнению, нужно было для начала приручить Бана к себе. Не сразу кидаться на шею и обхватывать ногами, валя на кровать. А постепенно, давая привыкнуть к себе. Ни для кого не секрет, что Чун Хон — любвеобильное создание, любящее ласку и не отказывающее себе в возможности обнять или просто прикоснуться. Ен Чжэ, к примеру, даже не обращал на это внимание. А Ен Гуку стоило к подобному привыкнуть. Чхве бы и сейчас прикоснулся к нему, но их разделял слой пыли. - А где пирожки и горшочек масла? - натурально удивился Ен Гук, оглядывая ворох пластиковых коробок с разным наполнением. - Волк съел, - отшутился Чхве, и настроение его скакнуло вверх. - А Красную Шапочку оставил? - уточнил с добродушной улыбкой Бан, взглядом указывая на цвет волос Чун Хона. - Во мне костей много, - радостно ответил парнишка, чуть задирая узкие джинсы, чтобы снова сесть в скрипучее кресло. - Как идет ремонт? - Бодро. - Ен Гук присел рядом и откинулся на плетеную спинку, запрокидывая голову назад. Он глубоко вдохнул свежий воздух, нафотосинтезированный неухоженными деревьями с заднего двора - это был просто рай по сравнению со стойким запахом ремонта, поселившимся в доме. - А у тебя что, других дел сегодня нет? Или пообедать больше не с кем? Он с подозрением посмотрел на мальчишку: тот элегантно закинул ногу на ногу, поставил локоть на подлокотник и увлеченно покусывал собственный большой палец. Может быть, они с Чхве и стали хорошо ладить, но все же видеть его здесь и в такое время было несколько непривычно. - Я думал, мы друзья, а мне, оказывается, нужен повод для встречи? - Ответил Чун Хон вопросом на вопрос, недобро прищурившись. Он не выглядел очень уж обиженным и, вроде бы, просто шутил, но Ен Гук все равно почувствовал себя виноватым. - Да нет, конечно, заходи в любое время... - Он неловко почесал за ухом, но даже не успел начать оправдываться. - Ага, спасибо за приглашение, я им воспользуюсь. - Чхве отмахнулся от него своим излюбленным жестом, прекращая таким образом не успевшую начаться отступную речь. После чего придвинулся к столику и принялся "накрывать на стол": распаковывать коробки, открывать маленькие контейнеры с имбирем и соевым соусом, вызволять из бумажной упаковки палочки для еды. Делал он это и для себя, и для Ен Гука, и если бы в любое другое время Бан бы не понял такой заботы, то сейчас он был как раз на той стадии усталости, которая допускала, чтобы за ним поухаживали. Так что он просто глубоко дышал улицей и с веселым огоньком в глазах смотрел на то, как Чхве-младший, поводя острыми голыми плечами, хозяйничает, как жена крестьянина, принесшая мужу харчи в поле. Становилось хорошо и лениво, а под крышей веранды гуляла солнечная прохлада. - Вообще-то я должен был быть у Ен Чжэ... - Как будто оправдываясь, пробормотал Чун Хон. Он разломал вторую пару палочек и, наконец, сел на месте ровно, приготовившись поглощать пищу. - Но мы слегка повздорили, и вот я здесь! - конец последней фразы он произнес, запихнув в рот огромный ролл, и счастливо улыбнулся с набитыми щеками. - Прожуй сначала! - рассмеялся Бан. Физиономия у наследничка была такая умилительная, что захотелось потрепать его по голове. - Опять используешь меня как свою жилетку? Так и скажи, что это моя основная функция, и не строй из себя добренького, заявляясь с пирожками. - Он беззлобно покачал головой и тоже взялся за палочки, чтобы приступить к еде. Чун Хон его замечание не прокомментировал, но снова подпер щеку рукой и уставился как-то уж очень пристально, продолжая методично жевать. Мысль о том, что они с отцом нашли-таки себе новый дом, делала Ен Гука очень счастливым. Да, ему нравилось в поместье. Да, он вряд ли когда-то еще сможет пожить в такой же роскоши. Да, к ним там относились, как к родным, но собственный дом, даже самый маленький, всегда лучше чужого. И сын подполковника хотел сделать его таким, из какого невозможно будет уехать. Одного масштабного переезда ему хватит на всю жизнь. Теперь надо позаботиться о том, чтобы отец и сам Ен Гук прожили в Корее долгую и счастливую жизнь, поэтому он и не допускал даже мысли о том, что его домом будут заниматься другие люди. Место, из которого не захочешь уехать, должно быть обустроено только своими руками. Пока шел ремонт, Ен Гук и подполковник кочевали из одного дома в другой, перебегали туда и обратно, как перекати-поле. То, увлекшись своим грандиозным проектом, оставались ночевать в собственном коттедже, то, устав от строительной пыли, снова пользовались добротой и особняком бизнесмена Чхве, тем временем потихоньку перевозя вещи. Чхве Со Ра каждый день причитала и орошала кухню своими слезами. Если ужин готовился на троих, то она страдала от того, что за столом снова пусто. Если на пятерых, то это только подчеркивало весь ужас отъезда любимых гостей. Сколько бы мужчины ни убеждали ее в том, что дома расположены достаточно близко друг к другу, чтобы ужинать вместе хоть каждый день, она оставалась безутешна. А Ен Гук, жуя кесадилью со вкусом хозяйкиных слез, иногда тоже огорчался. Если так подумать, то не видеть по утрам чью-то помятую сонную физиономию будет как-то непривычно и совсем не весело... Человек с той самой физиономией сейчас макал роллы в соевый соус и то и дело по-дурацки улыбался, посматривая на Бана. Неужто он и правда будет скучать по этому ребенку? Ну что за глупости. - Может, снимешь фартук? - поинтересовался парень с розовыми волосами, стоило Ен Гуку прикрыть глаза от удовольствия, ощутив на языке вкус сухих водорослей. Удовольствие развеялось, как мираж, под неодобрительное цоканье Чхве. - Как можно помыть руки и после этого сесть за стол в строительном фартуке? - проворчал Чун Хон, сжимая в палочках имбирь. - Мне иногда кажется, что ты не с этой планеты... - Когда долго работаешь, фартук становится частью тела! - философски изрек Бан, но все-таки потянулся за спину, чтобы эту новую часть тела отвязать. Не хватало еще выслушивать нравоучения от мелюзги. - Хотя кому я это говорю. - Он повесил снятый фартук на подлокотник кресла и насмешливо глянул на напрягшегося подростка, тут же снова возвращаясь взглядом к роллам. - Ты, наверно, и кухонного фартука отродясь не носил. - Вообще-то я отлично готовлю. - Парировал Чун Хон, вмиг надувшийся, как воздушный шарик. Парнишка гордо вскинул подбородок и расправил плечи, всем своим видом подчеркивая свою небесполезность. - Думаешь, можно прожить девятнадцать лет в одном доме с моей мамой и не научиться готовить? - Наверное, нельзя, - согласился Бан, - Тем более когда приходится постоянно к ней подлизываться... - он запнулся, посчитав, что переборщил с подтруниванием. Еще недавно доброжелательно настроенный Чун Хон весь подобрался, и в него захотелось ткнуть чем-то острым, чтобы он выпустил воздух. Все-таки до чего он забавный и впечатлительный, это его очарование невозможно было игнорировать. Давя смешок, Ен Гук решил пойти на попятную, чтобы не портить утро внезапно ставшему таким заботливым ребенку. - Ты правда хорошо готовишь? Почему тогда купил мне обед в суши-баре? Чхве неопределенно пожал плечом. Видимо, обиделся. Легкий ветерок задул его яркие волосы на правую сторону, путаясь в розово-белых прядях. На самом деле цвет был ничего, просто Ен Гук не чувствовал себя готовым к таким экспериментам. Но он уже прожил в Корее достаточно, чтобы знать, как все здесь любят краску для волос, независимо от пола и возраста. Наверное, это нормально для страны, где все рождаются кареглазыми брюнетами, хоть ты тресни. - Тебе идет. - Признал Бан, изучая новую прическу парнишки и уплетая роллы с угрем. Скуксившийся Чун Хон покосился на него с сомнением, прикидывая про себя, как долго он может дуться без последствий. - В следующий раз приготовь что-нибудь сам. - Подмигнул Ен Гук, и от несчастного вида Чхве-младшего не осталось и следа. - А чего бы тебе хотелось? - Чун Хон подскочил на месте, разворачиваясь всем корпусом к Бану и ставя согнутую в коленке ногу на плетеное сиденье чужого кресла, вроде как невзначай. Ен Гук на коленку выразительно покосился, но ничего не сказал. - Если честно, с основными блюдами у меня не очень, зато я мастер по части сдобы! Оторвав взгляд от острой коленки, сын подполковника смерил глазами светящуюся мордаху напротив. Воодушевление в глазах мальчишки было таким искренним, что Ен Гуку стало одновременно приятно и неловко. Никогда в жизни никто не готовил специально для него, не считая, конечно, мамы. - Вот и напеки пирожков. - Усмехнулся он, тыкая палочками в кунжутные роллы. - А то только обещаешь, а кормишь японской кухней. - Договорились. - Быстро согласился Чун Хон и тут же задумался, закатывая глаза и тарабаня пальцами свободной руки по ручке кресла. - С печеным яблоком... Хочешь? - Хочу. Юный наследник улыбнулся и приобрел вид такой довольный, что Бан почувствовал еще большую неловкость. Если бы он только знал, какие планы строил на него долговязый подросток, вряд ли позволил бы ему печь для себя пирожки. Но он ничего не подозревал, будущее было ему неведомо, и он продолжал наслаждаться обедом и думать о прорве предстоящей работы по дому, его душевное спокойствие не пошатнулось. Чун Хон смотрел на мерно жующего свой обед Бана, не теряющего зашкаливающей мужественности даже за трапезой, и про себя тяжело вздыхал, размышляя о том, как претворить свой не блещущий гениальностью план в действие. Просто накормить Ен Гука роллами и уехать, даже не прикоснувшись, он не мог, это была бы пустая трата времени. Он должен обязательно задержаться под каким-нибудь ненавязчивым предлогом, но единственный ненавязчивый предлог, который приходил ему в голову - это помощь в ремонте, а от одного слова "ремонт" в груди у Чхве все сжималось и зудело. Неужели он правда на это пойдет из-за дурацкого каприза? Широкие плечи сына подполковника, его рваные грязные джинсы, обхватившие крепкие бедра, и широка белозубая улыбка на открытом лице говорили однозначное "да, пойдешь и не на такое". Чун Хон вздохнул уже вслух и потянулся к бутылке с водой, в которой весело бегали пузырьки воздуха. Отвинтил крышечку и сделал глубокий смачный глоток. В отличие от обедов в поместье Чхве, сейчас Бан уминал роллы быстро и сосредоточенно, по всей видимости, не желая надолго отвлекаться от работы. Закончив с едой, он сладко потянулся и закинул руки за голову, расслабленно откидываясь на спинку и улыбаясь ярче сегодняшнего солнца. Чун Хон нервно сглотнул, разглядывая показавшиеся из-под рукавов его футболки накаченные трицепсы, и сделал еще глоток водички. Они закончили обедать в тишине, которую иногда нарушали только чириканье птиц и шелест гонимой ветром листвы. Зарядившийся энергией Ен Гук казался удовлетворенным жизнью и не замечающим ничего вокруг. В частности то, что Чхве скинул кроссовок и снова оперся о сидение его кресла уже необутой ступней, как-то обошло его внимание. - Так что вы там не поделили с Ен Чжэ? - решил снова затеять разговор Бан, чтобы не показаться невежливым, просто свалив обратно в дом. Ведь потом не докажешь этому ребенку, что это не потому, что ему здесь не рады. Да и, впрочем, действительно хотелось посидеть так, в тишине и покое, еще немного. - Разве он не ангел во плоти? - Вспомнив нелепое вранье Чун Хона матери, он не сдержался и рассмеялся в голос. - Что можно не поделить с таким культурным мальчиком? Фыркнув в ответ на это замечание, Чхве-младший хотел было отмахнуться от вопроса. Не рассказывать же Ен Гуку, что Ен Чжэ плохой, потому что не верит, что Чун Хон сможет затащить кое-кого в постель. Но прежде чем он успел открыть рот, в голове что-то щелкнуло, и на серое вещество головного мозга пролилась светлая мысль. Закрутив крышечку на бутылке с газировкой, Чун Хон беззастенчиво поставил ногу на бедро своего расслабленного собеседника и про себя усмехнулся тому, как эта расслабленность за доли секунды сменилась напряженностью. Бан покосился на уперевшуюся в его ногу ступню подростка, перевел взгляд сначала на его согнутую коленку, потом на беспечную физиономию, но Чун Хон смотрел мимо него в открытую дверь дома и, казалось, думал о чем-то отвлеченном. - Просто он меня достал своими замечаниями... - Чхве принялся разглядывать свои ногти, не торопясь удовлетворять чужое любопытство и лениво покачивая выставленной коленкой. - Какими замечаниями? - Бан смотрел на покачивающуюся коленку, как на маятник, чувствуя, что это движение его зомбирует, но не зная, как попросить Чун Хона так не делать. - Сказал, что даже если я и тактильный маньяк, это не значит, что я могу лапать его девушку. - Выпалил подросток и резко замолчал, смутившись собственного вранья. Постоянной девушки у Ен Чжэ уже давно не было. Да даже если бы и была, ему было бы безразлично, хоть целуйся с ней Чун Хон в засос у него на глазах. С тех пор, как он узнал, что его лучший друг гей, он воспринимал Чхве, как бесполое существо. Но сейчас это было неважно, имело значение только то, что Чун Хону нужно было подготовить почву и оправдание для своих замыслов, а бедняга Ен Чжэ, как всегда, просто попался под руку. Его характер в изображении юного наследника менялся в зависимости от его прихотей полярно и изначально не имел ничего общего с оригиналом. Если бы кто-то догадался собрать психологический портрет Ен Чжэ со слов Чун Хона, получился бы человек с огромным количеством никак не связанных друг с другом увлечений, в каждом из которых он эксперт, с симптомами шизофрении и растроением личности. - Как будто она не знает, что я гей. - Продолжил свои излияния Чун Хон, когда ответа со стороны Бана не последовало, и просунул юркую ступню между его бедром и плетеным сидением, делая вид, что это происходит само собой, без его на то волеизъявления, и что он не замечает, как сын подполковника натянулся стрункой. - А вообще он сам виноват. Он же больше всех хотел, чтобы мы познакомились и подружились. А если я с кем-то хорошо общаюсь, то я не могу к нему не прикасаться, и Ен Чжэ это прекрасно известно. Нечего тогда было так стараться нас сблизить... - Чун Хон опять подпер щеку рукой и горестно вздохнул. - Я чувствую себя несчастным, когда не могу дотрагиваться до того, к кому хорошо отношусь. Или ты тоже считаешь, что это не нормально? Тебя это напрягает? Ен Гук кашлянул под невинным взглядом расстроенного мальчишки и неуверенно покачал головой: - Да нет... Не напрягает. А что еще ему было отвечать в такой ситуации? - Правда? Ну если что, то скажи. Лицо подростка засветилось от счастья, и воспоминания о фиктивной ссоре с другом стерлись с него, как не бывало. Ен Гук снова размяк и подумал, что, наверное, это и правда не здорово, когда тебя постоянно неправильно понимают просто потому, что ты чересчур любвеобильный. Он слышал о том, что есть такие люди, которым важны прикосновения, и хотя сам в их число не входил, понять и посочувствовать им мог. Если вспомнить, Чун Хон постоянно обнимал и целовал своих родителей, хотя подростки в его возрасте обычно держатся стороной, всячески подчеркивая свою самостоятельность. Может быть, это было вовсе не попыткой к ним подлизаться? Ен Гуку стало жаль, что он опять поторопился сделать выводы. - У меня и правда на сегодня больше нет планов. - Чун Хон закрыл свой контейнер с роллами и потянулся к соседнему, начиная неторопливо убирать со стола. Наконец, он опустил ногу с чужого кресла и просунул ступню в кроссовок, отчего Ен Гуку сразу полегчало. - Не хочу разговаривать с Ен Чжэ. И раз я уже здесь... Может, нужна помощь в ремонте? - он спросил это как будто между делом, но тут же вскинулся, услышав знакомый смешок. - Ты хоть раз в жизни выполнял ремонтные работы? - Ен Гук заулыбался во весь рот, представляя себе Чун Хона с каким-либо строительным инструментом в руках и вспоминая присказку о том, что место женщины на кухне. - И что, если нет? - с вызовом бросил Чхве, ожесточенно запихивая опустевшие контейнеры в пакет. - Тогда это будет не помощь, а бесплатное обучение. - Ты же любишь обучать всяким мужским штучкам. - Вздернул брови мальчишка. - Распинался недавно о том, что должен уметь делать настоящий мужчина. Или ты готов меня учить, только если занятие подразумевает возможность повалять меня на траве? - ухмыляясь, он кинул на Ен Гука недвусмысленный взгляд, и Бан снова звучно рассмеялся, поднимаясь на ноги: - Ну смотри, сам напросился. Потом не жалуйся. * * * Обучение нерадивых детей искусству ремонта не входило в планы Ен Гука на день, но что поделать, если один ребенок обладает даром убеждения и умудряется расположить к себе и уболтать даже законченного единоличника. Еще чуть больше месяца назад Бан и представить себе не мог, что будет рад компании длинноногого наследничка, но сейчас был вынужден признаться себе, что свободное время у Чун Хона выдалось очень кстати - монотонная работа уже начала навевать скуку, и только выразительная физиономия Чун Хона могла развеять ее в мгновение ока. Ен Гук размашисто поднимался по скрипучей лестнице, потягиваясь, чтобы размять мышцы, а новоприобретенный ученик семенил следом за ним, в дизайнерских шмотках и с новым цветом волос больше похожий не на помощника, а на студентика-пижона на экскурсии в шахты. - Ты собираешься работать в этом? - когда они добрались до второго этажа, Бан резко затормозил, и розоволосая шпала чуть не вписалась ему в грудь, но вовремя отступила на шаг. Две пары глаз остановились на красочном принте Чунхоновой маечки. - Больше ничего нет, - виновато пожал плечом Чхве, - Я же не ношу с собой сменку. Ен Гук в раздумье почесал подбородок, возводя глаза к потолку и прикидывая, имеется ли у него в загашниках какое-нибудь не особо дорогое сердцу шмотье: - Ладно, я одолжу тебе что-нибудь. Иди пока в ванную и набери воды для раствора. Там найдешь железный таз, надо набрать половину... - Ты дашь мне свою футболку? - глаза Чун Хона радостно вспыхнули, и на лице появилась загадочная полуулыбочка, как будто он всю жизнь только и ждал возможности заполучить футболку Бана, являвшуюся главным ингредиентом в рецепте эликсира бессмертия. А слова "таз" и "раствор", казалось, не достигли адресата. - Ну да... - Запнулся Ен Гук, не поняв такого воодушевления, и махнул рукой в сторону ванной комнаты второго этажа. - Вон там. Набери воду, я сейчас приду. Чун Хон проскакал в указанном направлении чуть ли не вприпрыжку, оставив за собой почти видимый глазу шлейф сверкающей жизнерадостности. А Ен Гук, подумав о том, что надо обладать каким-то особым стилем мышления, чтобы понять этого человека, отправился на поиски обещанной футболки. Подходящая нашлась довольно быстро. Не то синий, не то серый кусок материала, непонятно для чего привезенный им из Америки и не представлявший собой никакой ценности, валялся в самом верху кучи шмотья в нераспакованном чемодане. Решив, что это вполне можно использовать в качестве холста для нанесения строительно-художественных пятен, Бан вернулся в неотделанную ванную, где Чхве как раз закончил заполнять найденный под раковиной таз водой. Опустив рычажок смесителя, обиженно булькнувшего в ответ, мальчишка выпрямился и поставил руки на пояс с видом человека, преисполненного гордостью за самого себя и чувством собственной полезности. - Готово. Куда нести? - просиял он, улыбаясь в тридцать два зуба. Желание полюбоваться на то, как Чун Хон будет тащить тяжеленный железный таз, пересилило здравомыслие, и Ен Гук, стараясь не выдавать своих намерений выражением лица, кивнул на пол рядом с собой. Чхве-младший, как будто пришедший из параллельной вселенной, в которой ремонт - ужасно увлекательное занятие, с готовностью схватился за ручки таза и, натужившись, поднял... Щеки подростка разрумянились, как маков цвет, за те несколько секунд, пока он стоически вызволял таз из ванной с чересчур высоким бортиком. Ен Гук не сдержался, разулыбавшись той исполнительности, с которой Чун Хон подошел к ерундовому поручению, и в уголках его глаз собрались мимические морщинки. - Чего ты так улыбаешься? - нахмурился Чхве, оставив тару у ног своего учителя и, распрямившись, тяжело втянул в себя воздух. - Ничего, просто так. - Улыбнувшись еще шире, Бан бросил мальчишке футболку, которую тот ловко поймал. - Надень вот это. Я сам отнесу. Основной задачей сегодняшнего дня была обработка стен в одной из комнат второго этажа, которая в будущем должна была стать комнатой Ен Гука. Сын подполковника уже видел, как все будет обставлено здесь через пару месяцев, видел даже подвешенную к потолку боксерскую грушу и гамак, в котором он будет читать перед сном журналы для автомехаников, но пока что это была лишь пустая просторная комната с совсем недавно загрунтованными стенами, в углу которой были сложены строительные инструменты и материалы, а в центре с царским видом теперь стоял таз с только что разведенной в нем смесью для шпаклевания стен. Ее Ен Гук приготовил сам, несмотря на страстное желание своего подмастерья покашеварить. Все-таки на одном желании далеко не уедешь, а ему в этом доме еще жить. Пока Бан вторично перемешивал шпаклевку, уже доведенную до нужной консистенции строительным миксером, переодетый и жутко довольный Чун Хон наблюдал за его действиями с видом эксперта-ремонтника. Через открытые по его настоянию незанавешенные окна в комнату без труда пробирались яркие солнечные лучи и звуки улицы, но от строительного запаха это все равно не спасало. Впрочем, Ен Гук этот запах даже не замечал, но Чхве то и дело морщил нос и тер его тыльной стороной ладони. Во всей этой обстановке он выглядел так нелепо, что было тяжело, глядя на него, оставаться серьезным. Все еще сидя на корточках перед тазом с готовой шпаклевкой, как шаман перед котлом с колдовским зельем, Ен Гук поднял голову на ожидающего приказов мальчишку. Тот ответил ему внимательным выжидающим взором из-под розовой челки. Бан только сейчас заметил, что подросток затонировал себе еще и брови, и опять не сдержал улыбки, которую, вроде бы, только что удалось усмирить: - Стены я здесь уже загрунтовал. Теперь их надо отшпаклевать. Ты знаешь, что такое шпаклевка стен? Чун Хон скорчил рожицу, красноречиво отражающую его познания в шпаклевании стен. - Стены шпаклюют, чтобы они были ровными. - пояснил Ен Гук, не отводя взгляда от детского лица, выражение которого сменилось на недоуменное. - А сразу ровными их построить было нельзя? - спросил подмастерье с искренностью пятилетнего ребенка, и Бан на секунду замялся, не зная, что и ответить. - Видимо, нет... - просто пробубнил он и продолжил объяснять уже более уверенно. - Шпаклевать под обои можно не так тщательно. А под краской стена должна быть как можно ровнее, так что надо постараться: у меня в комнате будет краска. - Конечно, мы же легких путей не ищем... - прошептал Чун Хон себе под нос, теребя подол новой футболки, но тут же вдруг встрепенулся, воодушевленно оглядываясь по сторонам. - Это будет твоя комната? - Вроде того. - О, тогда я буду очень стараться! Чхве возвестил о своем намерении, бодро продемонстрировав Ен Гуку выставленный большой палец на вытянутой руке, и Бан тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежностью и неисправимостью чьей-то натуры. Поднявшись с корточек, он взял с подоконника правило и, приставив его к стене, поманил подростка к себе указательным пальцем. Чун Хон охотно подбежал, останавливаясь у Ен Гука за спиной. - Видишь неровности? - спросил терпеливый учитель, держа инструмент под прямым углом к полу. - Какие неровности? - неуверенно шепнули где-то над ухом, и Ен Гук непроизвольно дернул плечом от приятной щекотки на коже. - В стене неровности. Там где между шпателем и стеной есть просветы. Видишь или нет? Голова подростка с пахнущими новой краской волосами высунулась из-за левого плеча Ен Гука. Мальчишка прижался к парню со спины, вцепившись рукой в ремень его рабочих джинсов и старательно вглядываясь в щели между правилом и загрунтованной стеной. Отвечать на вопрос он не спешил, продолжая прижиматься и упоенно всматриваться, как будто это был экзамен, определяющий всю его дальнейшую жизнь. - Ну, вроде вижу. - Наконец, доложил он, и Ен Гук поставил шпатель под другим углом. - Какие здесь неровности, горизонтальные или вертикальные? - Эээ... - Видимо, озадаченный слишком сложным тестированием, Чхве прижался к Бану еще теснее, так что тот мог почувствовать спиной, как он дышит, и, прищурившись, просканировал искомую щель на неровности с особым тщанием. - Горизонтальные... вроде. - Предположил он и, повернув голову, с надеждой уставился на Ен Гука. - А это имеет какое-то сакральное значение? - Горизонтальные. - Подтвердил Ен Гук, ощущая спиной, как поднимается и опускается грудь мальчишки, перевозбужденного из-за новых впечатлений, и чуть отстранился, когда ему снова горячо выдохнули в щеку. - Это значит, что шпаклюем мы тоже горизонтально, потому что надо, чтобы смесь попала в эти выемки. Понятно? - Понятно. - Неуверенно кивнул Чун Хон, но по его лицу было очевидно, что он витал в облаках, и Ен Гук, вздохнув, объяснил снова. Объяснять пришлось много. Даже то, как наносить шпаклевку на шпатель, не то что на стену. Когда Чхве, не дождавшись инструктажа, щедро зачерпнул шпателем смесь прямо из таза, Бан прыснул в кулак, чем, кажется, своего ученика опять обидел, но на мальчишку невозможно было смотреть без умиления. Присев рядом с надувшимся подростком, Ен Гук терпеливо объяснил ему, чем и как наносить смесь на инструмент. Чун Хон, казалось, и слушал и не слушал. Вроде бы он смотрел на Бана так пристально, как будто хотел запомнить каждое слово, но потом вдруг его взгляд становился отсутствующим, и Ен Гук с удивлением обнаруживал, что все, что он сказал, влетело в одно ухо и вылетело через другое. Почему тогда подросток выглядел таким сосредоточенным, пепеля его взглядом и пристально следя за каждым движением губ, оставалось для него тайной, покрытой мраком. Во время демонстрации нанесения шпаклевки на стену Чхве-младший стал совсем рассеянным. Он щурился на солнце и постоянно дул на свою челку, наверное, по привычке, хотя она уже так не лезла в глаза. Когда Ен Гук пристроился сзади, крепко обхватив руку мальчишки, судорожно сжимающую шпатель, Чун Хон притих и как будто перестал дышать, прослеживая взглядом траекторию движения собственной руки, которой управлял сын подполковника. - После того, как нанес вот так, нужно очистить инструмент и провести голым шпателем... Ты меня слушаешь? - А? Да. Чем голым провести? - Шпателем. Чтобы снять излишки. Следующий слой наносишь снизу вверх, излишки снимаешь сверху вниз... После достаточно подробной демонстрации с сопутствующей лекцией о том, какой толщины должна быть шпаклевка, как держать шпатель, как зачищать и выравнивать готовые стены, выяснилось, что Чхве из всего этого понял дай бог половину, и пришлось объяснять и демонстрировать снова. Вздохнуть спокойно Ен Гук смог только когда убедился, что Чун Хон перестал обращаться со шпателем, как с ложкой для супа, и, вроде бы, что-то усвоил. Отойдя в сторонку, он занялся другим участком, продолжая поглядывать искоса на работу своего подопечного и делать комментарии. Как ни странно, хоть Чхве и заставил его чуть ли не полчаса простоять у себя за спиной и по десять раз повторить одно и то же, в итоге у него получалось очень даже неплохо. Испытывая настоящую гордость за никогда прежде не занимавшегося ремонтом раздолбая, Ен Гук протянул руку, чтобы потрепать его по голове, рассчитывая на характерный вопль: "Я же только что из салона!", но к его очередному удивлению, Чун Хон этому жесту совсем не возмутился, а только таинственно хихикнул и продолжил усиленно шпаклевать. Размеренное скрежетание шпателя по стенам и беззаботное чириканье птиц составляли весь послеобеденный саундтрек для молодых работников. Поглядывая иногда в окно, Ен Гук все же испытывал некоторое сожаление, что местный пейзаж не так живописен, как в поместье. Совершенно обычные ветвистые деревья, дворик в полнейшем запустении и виднеющиеся далеко на горизонте дымящиеся заводские башенки. Это вам не фонтан с изваянием русалки и не обласканные уходом сады. Но сожаление было мимолетным, потому что Бан знал себя хорошо и понимал - простая жизнь подходит ему больше. Может быть, он соорудит за домом искусственный прудик, и этого будет достаточно для счастья. Еще он, наверное, заведет собаку. Но это будет ни в коем случае не доберман. И звать его будут не Майки. Отвлекшись от своих фантазий о грядущих счастливых буднях, Ен Гук снова скосил взгляд на помощничка, который проработал не так много, но уже, кажется, начинал задыхаться. Чун Хон пытался дотянуться до участка стены под потолком, поднявшись на носки. - Стремянка для этого есть. - Расхохотался Бан, чем заслужил брошенный в свою сторону возмущенный взгляд. - Что такого смешного? - буркнул мальчишка и, демонстративно поджав губы, оглядел помещение на предмет стремянки. Обнаружив ее в общей куче барахла под подоконником, Чхве подтащил стремянку к своему рабочему участку и замер перед ней в сомнении, задумчиво проводя испачканной рукой по волосам. Мельком глянув на него, Ен Гук поразился тому, как быстро его американская футболка превратилось из сине-серой в сине-серую с белыми разводами. Но куда больше его удивляло, что Чхве не жаловался на испорченную прическу и вроде как действительно старался быть полезным. Было очень странно понимать, что от фазы взаимной неприязни их отношения как-то очень плавно и незаметно перетекли в ту фазу, когда такой человек, как наследник Чхве, готов взяться ради Ен Гука за шпатель, пусть даже и от скуки или из-за разрушенных планов на день. - У меня плохо с равновесием. - Объявил Чхве как-то неуверенно, как будто сам сомневался в том, что говорил, но его звонкий голос срикошетил гулом от загрунтованных стен. - Может, подержишь? - Ты же танцор, как у тебя может быть плохо с равновесием? - вздохнул Ен Гук, но все же отложил шпатель, прислонив его к становящейся куда более симпатичной стене. - Хватит попрекать меня танцами, просто подержи стремянку! - возмутился Чун Хон, почему-то снова краснея. - Как будто если я танцор, то автоматически во всем хорош... Что еще я, по-твоему, должен уметь? Вставать на мостик, делать лунную походку? - Ладно, ладно, не нуди. - Прервал Ен Гук этот поток излияний, становясь рядом со стремянкой. - Залазь. Когда Чун Хон, продолжая что-то еле слышно бормотать и издавать фыркающие звуки, залез на несколько ступенек вверх по стремянке, Бан обнаружил, что и его узкие дизайнерские джинсы, обтянувшие длиннющие ноги, тоже уже испачканы шпаклевкой. Самым чистым предметом одежды на Чхве против всех законов логики был почему-то рабочий фартук, и Ен Гук, обратив на это внимание, чуть снова не зашелся басистым смехом, но из чувства сострадания собрал волю в кулак и только несколько раз громко кашлянул, прогоняя смешинку. - Ой, мамочки... - Промямлил Чун Хон, поглядев на стоящего внизу Ен Гука с высоты птичьего полета. - Нет здесь мамы. Не высоко же. - Тебе с твоим ростом может и не высоко! Ты держишь?! - Да держу, держу. На! Бан протянул подростку шпатель, про себя поражаясь тому, каким фиалково нежным и пугливым становился порой острый на язык наследничек. Кто бы мог подумать, что такого, как он, всерьез стошнит после похода в анатомический музей, пусть и не совсем обычный, и что он будет звать на помощь маму, взобравшись на стремянку. - Кажется, она шатается... - Пискляво протянул Чун Хон, продолжая смотреть вниз и держась рукой за необработанный участок стены, всячески оттягивая момент, когда придется от него оторваться. - Не шатается. - Заверил Ен Гук и кивнул головой на застывающую шпаклевку. - Давай, за работу. На обработку верхней половины стены у Чун Хона ушло значительно меньше времени. Включив реактивную скорость, он в рекордные сроки запломбировал все неровности, стараясь смотреть только прямо перед собой. Когда Ен Гук в шутку качнул стремянку, пыльный воздух комнаты рассек такой высокий вскрик, что средиземноморские сирены обзавидовались бы. Бан чувствовал, как продлевает себе жизнь, потешаясь над мальчишкой, но тот его настроения не разделял. Быстро покончив с первым слоем, Чхве почти наугад сунул шпатель в протянутую руку Бана и принялся нервно топтаться на ступеньке, не торопясь спускаться. Держаться ему было больше не за что, если только он не хотел оставить на отшпаклеванной стене свой звездный автограф. - Ты слезать собираешься? - Ен Гук с тоской посмотрел на внушительные остатки неиспользованной шпаклевочной смеси. Как ее правильно ни закрывай, если они будут так канителиться, она просто застынет к чертям. Ответа сын подполковника не услышал, зато внезапно ощутил, как в его плечо вцепляются мертвой хваткой чьи-то до фига аристократические пальцы. - Я подержусь за тебя? - изрек Чхве с вопросительной интонацией уже после того, как чуть не вывихнул чей-то плечевой сустав, и, не дождавшись ответа, конвульсивно обхватил Бана рукой за шею, да так неожиданно, что начинающий прораб, дернувшись, спихнул стремянку в сторону собственной ногой. Железная лесенка жалобно пиликнула, а Чхве-младший задушено ахнул и, спустя несколько секунд безрезультатного барахтанья в воздухе, с грохотом повалился на пол, утянув Ен Гука за собой за шею и промычав от боли через плотно сжатые губы, когда его спина ударилась о твердую поверхность. Ен Гук пользовался этой стремянкой уже почти неделю. И ни разу с нее не падал. Он вообще плохо себе представлял, как можно упасть со стремянки, потому что стремянки предназначены для того, чтобы было удобно на них стоять и не падать. Но сейчас он лежал на полу, точнее не на полу, а на Чун Хоне, который лежал на полу, и этот факт невозможно было отрицать. Чхве, измазанный шпаклевкой, с растрепанными розовыми волосами, которые еще час назад были такими ухоженными и блестели на солнышке, жмурил глаза от удара затылком о старый, требующий замены ламинат, и продолжал прижимать Ен Гука к себе за шею крепкой хваткой. Мотнув головой и смешно чихнув, мальчишка открыл глаза и, сморгнув пыль, уставился на Бана, которого, казалось, только что заметил, хотя тот должен был выпустить из него весь воздух своей тяжестью. Ен Гук не стал просить вызволить себя из захвата, рассчитывая, что парнишка и сам догадается, когда придет в себя, но Чун Хон приходил в себя непозволительно долго. Достаточно долго, чтобы это время успело окраситься двойным смыслом. Снова всем телом ощутив, как тяжело дышит под ним другое человеческое существо, разгоряченное физическим трудом и источающее жар, Ен Гук попытался отстраниться, поднявшись на предплечьях, но был снова притянут к себе чужой рукой, по-хозяйски расположившейся у него на шее, а вскоре к ней присоединилась и другая. Скользнув испуганным взглядом по раскрасневшимся щекам мальчишки и уловив задорные искорки в его глазах, сжатый в тиски Бан качнул головой, не понимая, как так вышло, что он все еще не на ногах. - Если бы мы были в дораме, сейчас бы случился поцелуй. - Пылко прошептал Чун Хон на выдохе с таким серьезным выражением лица, что в груди у Ен Гука что-то крутануло, а потом вдруг звонко рассмеялся, запрокидывая голову назад и отбрасывая руки в стороны. - Господи, ну у тебя и лицо! Ахаха, да расслабься! Заливистый смех парнишки заполнил собой все пространство комнаты, мячиком отскакивая от стен и сплетаясь между ними в объемную гулкую паутину. Удивленно моргнув, Ен Гук резко сел на месте, чувствуя, как его отпускает невидимая душащая хватка, и тоже нелепо улыбнулся, сообразив, что ему только что отплатили за все отпущенные смешки. - Обхохочешься... Не делай так больше. - Оперевшись о колени, он поднялся на ноги и подошел к раскрытому окну, выглядывая в зеленый дворик, чтобы вдохнуть свежего, почти летнего воздуха. Мальчишка за его спиной продолжал смеяться, катаясь по полу и выдавая через смешки язвительные комментарии вроде "Ты бы видел свое лицо" или "Что, правда напугал?". Ен Гук дал ему время просмеяться, подключив все свое терпение, и когда Чун Хон наконец затих и присел, указал ему на брошенные инструменты. - Давай работать, пока все не застыло. Чхве-младший согласно покивал и, продолжая многозначительно поглядывать на Бана, вернулся к степенному выполнению своих обязанностей. Несмотря на все свои выкрутасы и просьбы объяснить все еще разочек, он оказался на удивление быстро обучаем. Ожидавший, что напрасно растратит время, Ен Гук к своему удовольствию обнаружил, что работа спорится, и что с помощью Чун Хона он закончит ее раньше, чем планировал. В этом немного странном рабочем процессе почти не было разговоров, если не считать внезапных лекций от вдохновленного ремонтом учителя Бана, зато он был до краев заполнен запахом шпаклевки, сдерживаемыми улыбками и взглядами украдкой, которые сын подполковника и рад был бы не замечать, но почему-то это у него никак не получалось.