Вспомни моё имя

      Дзигэн отхлебнул виски из бутылки, сидя на полу рядом с небольшой газовой плиткой, и деловито помешал лапшу в кастрюле. Он снимал крохотную комнату на четыре с половиной татами на окраине Нагано: тут он и спал, и ел, отдыхая после последнего заказа.       Помешав ещё немного, он выключил огонь. Лапша из кастрюли перекочевала в тарелку. Дайсукэ развернул кусок копчёного окорока, чтобы нарезать его тонкими пластиками, и облизнулся, предвкушая, как вонзит зубы в солоноватое мясо.       Сзади раздался грохот падающего тела. Дзигэн развернулся, хватая лежащий рядом револьвер и взводя курок. На полу лежал, потирая ушибленный локоть, его призрак.       — Как ты умудрился упасть, едва появившись? Тут даже споткнуться не обо что.       Дух копошился на полу, безуспешно пытаясь сесть. Дзигэн подхватил его под здоровый локоть и приподнял, но тут же обхватил за талию — призрак качался, как пьяный.       Дайсукэ усадил его на раскатанный футон:       — Как ты?       — Всё нормально, — призрак говорил чуть заторможенно, да и выглядел так, будто его лихорадит.       Дзигэн уже привычным движением взял его за щиколотку, приподнял её, закатал широкую штанину до самого паха и осмотрел стройную ногу со всех сторон, а после повторил то же самое со второй. Потом он наклонился к призраку, взялся за ворот кимоно и спустил его, обнажая белые плечи и спину:       — Новых трещин вроде бы не вижу, странно. Снимай эти свои бинты.       — Там ничего нет, — глаза призрака забегали, а потрескавшиеся пальцы прижались к сараши на животе.       — Ты совсем не умеешь врать. Снимай, давай.       Прошло уже несколько лет с той ночи, когда Дзигэн узнал, какую цену платит призрак, сталкиваясь с защитной реакцией его памяти. С тех пор опытным путём они нашли способ безболезненной перезагрузки, которая бы не разрушала его тело ещё больше. Но не всё проходило гладко. Последний раз, два месяца назад, Дайсукэ не успел остановить озверевших людей. Он стоял с зажмуренными глазами, повторяя «Вы не видите его», и прижимал к себе руку призрака, когда вдруг почувствовал, что в его ладонях больше ничего нет. Молча умерев, дух растворился без следа.       По животу призрака от пупка к рёбрам и правда чёрной молнией змеилась новая трещина. Дзигэн аккуратно прикоснулся к ней — кожа была мягкой и тёплой, хоть и выглядела как фарфор. Призрак шумно и резко вздохнул.       — Извини, засмотрелся. Не каждый день увидишь, как кто-то живьём разбивается на куски.       Дайсукэ быстро закутал призрака обратно в его кимоно, помог ему улечься и накрыл сверху одеялом, подбивая его по периметру:       — Хочешь есть? Я как раз лапшу сварил. Знаешь, у вас в Японии она никуда не годится. То ли дело итальянская паста, да ещё с соусом. Я тебя когда-нибудь обязательно угощу.       Призрак мягко улыбался, молча разглядывая Дзигэна.       — Что? — Дайсукэ почувствовал, что сам улыбается в ответ.       — Тебе идёт борода.       Дзигэн запустил в ещё коротковатую растительность пальцы и зачесал её вперёд, чуть выдвинув подбородок:       — Что, так я выгляжу для тебя привычнее?       Призрак, спохватившись, закрыл рот рукой и подтянул одеяло до самых глаз.       — Не кипишуй, мне самому нравится. Твой ответ ни на что не повлияет.       Дзигэн доделал свой обед, щедро разложив пласты мяса поверх ещё горячей лапши, и уселся с тарелкой рядом с призраком. Тот рассматривал его, пока он жадно поглощал еду.       — Точно не хочешь? — Дайсукэ приглашающе протянул тарелку с остатками лапши в его сторону. — На сытый желудок спится лучше.       Призрак отрицательно качнул головой и устроился на подушке поудобнее, продолжая наблюдать за Дзигэном. Тот в пару приёмов сгрёб оставшуюся лапшу в рот и проглотил её, практически не жуя.       — Зря отказался, — Дзигэн отхлебнул ещё виски и покачнул бутылкой в сторону призрака. — Ты не пьёшь и не ешь, это точно нормально? Может поэтому ты и разрушаешься?       Призрак продолжал молча улыбаться. Разговор у них теперь редко клеился — дух боялся сказать что-нибудь лишнее, чтобы не изменить уже предрешённую жизнь Дзигэна. Дайсукэ в этом тоже был виноват: как-то раз призрак вдохновенно расписывал горы, леса и реки Японии рядом со своим храмом, а он внимательно слушал его, впечатляясь волшебными картинами, которые рисовало его воображение:       — Надо будет там побывать, как только попаду в Японию. Никогда даже не слышал про такие места!       В тот момент призрак замолчал на полуслове, закрыв обеими ладонями рот, и в ужасе округлил глаза:       — Никогда не слышал?       — Не-а. Я про Японию знаю-то только материны сказки, да видел пару старых фотографий с каким-то городом. Город как город, только дома поменьше, чем в Бронксе были.       Призрак тогда схватил его за воротник и долго тряс, умоляя забыть всё, что он наговорил, а после вообще прекратил что-либо рассказывать. Как он сам это объяснил — он не хотел, чтобы у Дзигэна появились впечатления, мысли и желания, которых быть не должно, ведь это может повлиять на его решения.       С тех пор все их встречи выглядели одинаково: призрак молчал и улыбался, внимательно слушая монологи Дзигэна, и иногда всё-таки не мог удержаться от какого-нибудь наводящего вопроса. Дайсукэ всё время удивлялся, как тот умудрялся слушать истории из его скучной и грустной жизни с таким интересом, но не особо сопротивлялся. Приятно, когда тебя хоть кто-нибудь слушает.       Вот и сейчас призрак тихо лежал, прильнув к подушке, пока Дзигэн рассказывал ему о последнем заказе.       Чудом выжив и вернувшись со службы, он тут же прославился в нужных кругах, как наёмник-сорвиголова с острым глазом, не в последнюю очередь по рекомендации того майора, которого он спас в Лаосе. Точнее, спас-то призрак, но его память перестроила всё по-своему. Не всё шло гладко, и Дзигэн чувствовал, как внутри него постепенно что-то ломается, смываемое чужими кровью, слезами и предательствами. Он почесал шрам на боку, куда его ткнул ножом один из прошлых заказчиков, и посмотрел на часы.       — Мне пора на встречу, — он повернулся к призраку и потрепал того по волосам, как ребёнка. Дух насупился и обиженно засопел. — Засыпай, всё нормально, тебя никто не тронет.       Безболезненных способов отправить призрака дальше по линии жизни Дзигэна было два. Первый в точности повторял то, чем он пользовался, успокаивая свою агрессивную память, чтобы она не трогала духа. Только в этом случае нужно было заставить себя выкинуть самого призрака из своих мыслей. Дзигэну этот способ не нравился. Во-первых, было сложно специально забыть о ком-то — как в той шутке про «не думай о красной обезьяне», когда все тут же начинают о ней думать. Во-вторых, он постоянно отвлекался, слыша, как молодой мужчина беспокойно ёрзает рядом с ним, поэтому не был уверен, что этот способ такой уж безболезненный.       Дайсукэ больше нравился второй способ — сон. Для него нужно было больше времени, но ему было намного спокойнее наблюдать, как призрак мирно засыпает, а потом, стоило ему моргнуть, исчезает. Как оказалось, призраку тоже нужно было осознавать, где он находится, чтобы цепляться за конкретный фрагмент памяти. Он исчезал, как только терял эту связь, не важно от чего: от того, что его «исправила» память Дзигэна, или от того, что он уснул.       Дзигэн накинул тёмное пальто, надел шляпу и шагнул за дверь.       Вернулся он через несколько часов. Бок грела пачка купюр, заработанных бесчестным путём, а руку оттягивал бумажный пакет с парой бутылок крепкого алкоголя. Он открыл дверь и чуть не выронил свою ношу, когда увидел, что призрак никуда не исчез. Тот сидел посреди комнаты в мокром кимоно, а с его волос капала вода.       — Что случилось? — Дзигэн захлопнул дверь и кинулся к мужчине, хватая того за плечи. — С тобой всё хорошо?       У призрака в руках была кружка, на дне которой ещё плескались остатки воды. Дайсукэ догадался, что произошло, и недовольно скривился:       — Ну и зачем ты это сделал?       — Не хочу спать один.       Дзигэн скинул пальто на вешалку и принёс полотенце. Он тщательно вытер волосы призрака, продолжая ворчать:       — Ты как ребёнок. Придумал же — облиться водой, чтобы не заснуть. А теперь спать будешь? — он плотно обхватил щеки духа ладонями, слегка сжимая их, но так и не добился ответа от хмурящегося призрака.       Не только его тело разрушалось, покрываясь сеткой трещин, но и его душа постепенно ломалась. Дзигэн помнил, каким был призрак во времена его детства: собранный, спокойный, хладнокровный — что бы ни происходило вокруг. Теперь же он больше был похож на капризного подростка. Или на взрослого на грани истерики.       Дзигэн выбрал из дорожной сумки одежду почище и помог призраку переодеться в сухое. Он снова уложил его на футон, укрыл одеялом и собирался уже оставить так, как тонкие пальцы схватили его за рукав, настойчиво дёргая на себя. Дайсукэ с укоризной посмотрел на молодого мужчину в ответ, но всё-таки сдался и лёг рядом поверх одеяла, на самый край. Он подложил руку под голову призрака, позволяя тому устроиться у себя на плече.       Дух тут же высунул одну руку из-под одеяла и протянул её поперёк груди Дзигэна, крепко обнимая его. Тот напрягся, но вырываться не стал. Это был компромисс между желаниями призрака и его собственными пристрастиями, к которому они в итоге пришли за последние годы. Он поправил сам себя: «нынешними» пристрастиями. Он так и не спросил у призрака, что означают его видения, но уже и сам обо всём догадался, после того, как увидел свои шрамы на руках того, чьими глазами он их просматривал. Его ещё не наступившая жизнь просачивалась из того, «будущего» настоящего в нынешнее. Если судить по тому, что шрамов на руках было сильно больше, чем сейчас, да и выглядели они старше, пройдёт ещё много лет прежде, чем они с призраком встретятся. И прежде, чем тот станет смотреть на него обжигающе влюблёнными глазами.       Дзигэн вздохнул, глядя как тот беспокойно ёрзает у него на плече. Интересно, как же жизнь его ещё помотает, что он даже влюбится в мужчину? Пусть и такого необычного. Он потянулся к призраку и убрал волосы у того с лица, заодно чуть почесав за ухом. Дух в ответ прижался ещё сильнее и что-то мурлыкнул себе под нос.       Мужчина рядом с ним выглядел сейчас не сильно старше Дзигэна, особенно если бы дать ему время отдохнуть и привести себя в порядок, скинув всю накопившуюся и отпечатавшуюся на молодом лице усталость. Мысль Дайсукэ побрела дальше: если уж его руки в тех не-воспоминаниях настолько старше, то получается, что он будет взрослым мужчиной, который совратил и затащил в постель наивного парня, считающего себя самураем. Дзигэн давно уже потерял веру в людей, и его самого это тоже касалось. «А может я беспринципный подлец и просто использую влюблённого в меня дурачка?». Он аккуратно повернулся на бок, прижимая к себе призрака, жалея его. Тот непонимающе поднял голову, но тут же, довольный, положил ладони Дайсукэ на грудь и уткнулся носом в маленькую ямку между его ключицами, перебирая пальцами, как кошка — лапками.       Дзигэн опустил голову к его волосам, уже высохшим и всё ещё пахнущим горными травами. Он обязательно запомнит всё, на что ради него шёл призрак, и когда они вернутся назад, отплатит ему стократ. Если надо будет — он сам себя переубедит, но не позволит этой чистой душе страдать зазря.       Дайсукэ медленно поглаживал засыпающего призрака по спине и не заметил, как сам задремал. Он резко проснулся, когда его рука провалилась вниз, придавливая опустевшее одеяло.