За тысячи световых лет

      Проснулся я всё на том же диване, с подушкой под головой и заботливо укрытый покрывалом. И, едва открыв глаза, испытал жгучий стыд: Осока спала на полу возле тумбы проектора, положив под голову какую-то подушку квадратной формы и поджав ноги к животу.       — Алекс, прекрати, пожалуйста, — сонным голосом произнесла она. — Я джедай, я могу спокойно спать на голых камнях.       — Э… твой вид умеет читать мысли? – ошарашенно спросил я.       — Джедаи ощущают сильные эмоции, — девушка повернулась на другой бок, лицом ко мне. Улыбнулась: — Я вчера собиралась предложить тебе диван. Ты задремал, я не стала делать постель, чтобы не будить.       — В каком смысле «делать»?       — Вот так, — она поднялась на ноги и выдвинула из обратной стороны подушки две пары ножек. Это оказался складной табурет! Осока приставила его к одному из кресел, соединив прушины и крючки на основании.       — Ещё два, и получится лежанка, — объяснила джедайка. — Отлично устроимся. Не спать же тебе внизу, там не каюты, клетушки, как выразилась твоя мама.       — Хорошо, — сдался я. — Если я тебя не стесню, я согласен. Прости, что вчера уснул, мне ужасно неловко.       — Да я сама виновата, не стоило в такое позднее время углубляться в теорию.       — Такие вещи надо воспринимать на свежую голову.       — Да-да. Кстати, пойдём, покажу тебе, где умывальник и санузел, — она поманила меня к дверям лифта.       «Удобства» располагались на нижней палубе, рядом с криокамерой. Вакуумный унитаз, привычная раковина, а вместо душа – хитроумная система на принципе обдува ионизированным воздухом. Никаких тебе моющих средств, не надо вытираться и сохнуть. Рядом с раковиной на стенке висело приспособление для быстрой очистки рук теми же воздушными струями.       — Неужели и жир, и масло может удалить? — спросил я.       — Даже клей, — заверила девушка. — Очень эффективная штука, на всех кораблях такие стоят. Некоторые индивидуумы больше любят это, чем мыться водой. Попробуешь?       — Да, интересно, — не стал отказываться я.       — За тем лючком камера для чистки одежды. Сложишь всё туда, за время душа будет готово.       Ионный душ не вызвал у меня каких-то особых эмоций. Быстро и удобно – да, а ощущения слабенькие, совсем не то, что душ обычный. Вот местная «вошебойка» мне понравилась очень. Четыре минуты, и любая одежда совершенно чистая, без запахов, только что не выглажена. Теперь мне стало ясно, почему Осока перед отлётом уговорила меня не брать лишние вещи и больше одной смены белья. Завтракали корабельными продуктами, только вода была наша – перед отлётом мы под завязку заправили ёмкости «Эспады» из одного популярного родника.       — Отвыкла, что вода может иметь вкус, — призналась девушка. — В экспедиции была рециркулированная, на космических базах тоже, а заправляться на планетах безумно дорого, лучше еды купить. Долетим до моей подруги в системе Панторы, обязательно ей продемонстрирую, какой должна быть вода.       — Пантора? Ты этой точки не называла.       — Туда мы слетаем после Набу. Обслужим мой перегонный агрегат, потом поглядим, что делать. Я бы хотела завернуть на Татуин, поискать магистра Кеноби.       — Я только за, — поддержал я. — А что за перегонный агрегат?       Осока объяснила. На больших кораблях источником энергии являются реакторы, работающие на гиперматерии. Как и на земных АЭС, одной загрузки хватает на насколько лет. Побочный продукт функционирования реакторов – субстанция, которую можно использовать как энергоноситель, то есть, топливо для генераторов и энергетических ячеек. Качество такого топлива низкое, оно сильно засорено продуктами распада. На военном флоте его используют в дешёвых неремонтируемых агрегатах, льют в изношенные ячейки на последней зарядке перед утилизацией. На нём же летают многие пираты и контрабандисты, ибо дёшево. Тем более, генераторы у этой братии часто тоже военные, уворованные и перепроданные местными прапорщиками. В распоряжении Осоки имелся работающий реактор на законсервированном корабле. Полученное с него низкосортное топливо она продавала, на вырученные деньги покупала более качественное для «Эспады», а также продукты, воду, кислород.       — На активные перелёты хватает не всегда, — продолжала Осока. — Поэтому стараюсь по возможности брать попутные грузы. В этом перелёте, например, мы с тобой, наверняка, сможем подзаработать.       — Почему ты так уверена?       — Взгляни на карту поближе. Станция Кода – самый край заселённой области. В соседних системах нет пригодных для жизни планет, зато есть залежи минералов и богатые астероидные пояса. Частных старателей, так, кажется, это у вас называется, на Коде очень много. И всегда найдётся, что отвезти.       — Но раз так, здесь и мелкие перевозчики должны пастись постоянно.       — Пасутся. Только возят они, в основном, на Латриллию и Геррентум. Корабли до Эриаду и других систем летают гораздо реже. И, в основном, крупные транспорты, ждать которые невыгодно. Ты, думаю, и сам догадаешься, почему.       — Аренда складов дорогая? — предположил я.       — И это, и переполнение рынка в точке прибытия. Транспорт большой, привозит много, перекупщики тут же сбрасывают цены. И наоборот, между транспортами цена выше.       — Почему же тогда не нанимают специально небольшой фрахтовик, вроде «Сокола»? — удивился я. — Оказия будет ли, нет ли, неизвестно.       — Дорого. Владелец фрахтовика потребует оплатить ему порожний рейс. Сам при этом набьёт отсеки товаром, который пользуется спросом в отдалённых портах, и перепродаст на Коде, а перевозка будет за счёт нанимателя.       — М-да, коммерция, чтоб её… — пробормотал я. — Столько всяких хитростей. Никогда этого не умел.       — И не надо. Заниматься торговлей может не каждый. Там нужна беспринципность, безжалостность, жестокость даже. Если этого нет, лучше не соваться, прогоришь. И желательно чутьё на возможную выгоду, почти на уровне владеющего Силой. Знаю нескольких успешных коммерсантов, все они именно такие. У нас с тобой натура другая.       — Как думаешь, коммерческое чутьё – это Тёмная сторона?       — Скорее, её разновидность, слабый отголосок, как интуиция – разновидность Светлой.       — Расскажи мне ещё о прежних временах. Обещаю, спать не буду!       — Забудь ты уже об этом, — поморщилась Осока. — Не нужно зацикливаться на такой ерунде, только себе же настроение портишь.       За трое суток полёта я узнал довольно много и об Ордене, и о конкретных джедаях, и о Войне клонов. В те времена джедаи были вынуждены командовать армиями, корпусами и легионами – соединениями, промежуточными по размеру между корпусом и дивизией. Именно вынуждены. До войны у Галактической Республики почти целую тысячу лет не было армии вовсе. Только Силы Правосудия – своеобразная жандармерия, состоящая из разбросанных по секторам флотилий и подразделений десанта. Результат понятен. Некоторое количество грамотных адмиралов в Республике имелось, а пехотные командиры – максимум, полковники, а то и вовсе майоры. Из других организаций представление о военных конфликтах имели только разведка и Орден джедаев. К тому же рыцарей-джедаев учили мыслить стратегически. Так они стали генералами, а их падаванам – мальчишкам и девчонкам – пришлось быть старшими офицерами при наставниках. В Республике это называлось «коммандер» и не имело ничего общего с земным флотским чином. Причём, от разного рода спецопераций джедаев тоже никто не освобождал. Не раз и не два Оби-Вану и Анакину приходилось оставлять войска на попечение старших офицеров-клонов и заниматься прямыми джедайскими обязанностями – улаживанием конфликтов внутри самой Республики, расследованием заговоров, охотой на террористов и наёмных убийц. О таких эпизодах Осока рассказывала особенно красочно, вдохновенно, глаза её сияли. Ей определённо нравились заковыристые задачки, доставляло удовольствие переиграть противника, сработать тонко, изящно. Как там говорил Йода в Пятом эпизоде? «Когда ты тих, спокоен и светел…» Вот это точно не про Осоку. Был в ней такой здоровый азарт, что ли. Выражаясь научным языком – положительная мотивированность. При этом скромность у неё просто зашкаливала. Чем дальше, тем чаще я обращал внимание, как она подаёт события. Всё Оби-Ван, да Анакин, да другие джедаи, да адмирал Юларен… Будто её самой там и близко не стояло. Порой трудно даже было понять, присутствовала она там-то и там-то или видела в записи. Приходилось переспрашивать. Ответ обычно бывал в её фирменном стиле: «Да, и я была, но сейчас речь не обо мне». Только свои промахи она ясно и недвусмысленно брала на себя. Вот тут начиналось первое лицо: «я не смогла», «я не учла», «меня перехитрили».       Осока много говорила и о своих знакомых вне Ордена, причём, чаще всего, рассказывая о женщинах плюс-минус нашего с ней возраста, говорила «моя подруга». Я понимал, что такого колоссального количества подруг у одного человека не бывает, скорее всего, это просто приятельницы. И старался ориентироваться на то, как Осока их называет. Если по фамилии – одно, по имени – совсем другое. Базик – так назывался галактический общий язык – похож на английский, а в англоязычных странах именно так. Правило работало неплохо, за одним-единственным исключением. Эту девушку Осока всегда величала по фамилии, хотя разговоров о ней было столько, что сомнений не оставалось: вот она – подруга настоящая, возможно, самая близкая. Я деликатно поинтересовался, может, она сильно старше. Оказалось, нет, двадцать шесть, как мне. В общем, загадка. Голографических снимков подруги у Осоки скопилось море, и одной, и совместных, и с Падме, у которой, как выяснилось, она часто бывала. Подруга была красива, хотя при первом взгляде её внешность вызывала лёгкий удар по цветовому восприятию. Бледно-голубая кожа, светлее, чем у Айлы Секуры, волосы оттенка фуксии и золотые глаза. Пара жёлтых дугообразных линий на каждой щеке придавали им ещё большую выразительность.       — Внешне вы полные антиподы, — заметил я.       — По темпераменту тоже. В отличие от меня, Чучи спокойная и обстоятельная. Зато вкусы у нас совпадают, по большей части, — Осока мечтательно улыбнулась. — Она замечательная, ты оценишь, когда познакомишься.       Оказавшись в системе планеты Бакура, Осока проделала коррекцию курса без выхода на досвет. В фильмах такого не показывали, и я внимательно наблюдал за происходящим. Сначала ввод в стек новых координат, затем короткое отключение инверторов от генератора, с одновременной заменой данных в мотиваторе. Как только рычаг гиперпривода был поставлен в промежуточное положение, картина за бортом резко изменилась. Бело-голубой туннель в мгновение ока превратился с подобие клубка белых ниток, как если бы смотреть на него изнутри. Длилось это один удар сердца, затем рычаг сам встал в прежнюю позицию, клубок стал растягиваться, упорядочиваться, пока снова не образовался нормальный туннель.       — А теперь ложимся спать, — распорядилась Осока.       — Так рано?       — Да. На Коду мы прилетим в начале четвёртого утра, нужно успеть привести себя в порядок.       Будить меня до выхода из гиперпространства она, однако, не стала. Открыв глаза, я увидел, что за прозрачными панелями рубки – обычный космос. Осока сидела в пилотском кресле, перед ней, над пультом, висело голографическое изображение наутолана, такого же, как магистр Фисто.       — …предлагает оплату сто кредитов за тонну, — говорил он.       — Сто пятьдесят, — назвала свою цену Осока. — И контейнеры за счёт отправителя, иначе не хочу даже тратить инерт на манёвры. Сделаю коррекцию, и до свидания.       — Запрошу заказчика… — до нас долетело тихое попискивание клавиатуры. — Сто двадцать, всё уже погружено в контейнеры.       — Сто тридцать.       Снова тихий писк.       — Заказчик согласен, — сообщил наутолан.       — Прекрасно, резервируйте под нас стояночное место.       — Свободных мест сейчас как грязи, милая. Ангар десять, площадка восемь.       Изображение растаяло. Осока повернулась ко мне:       — Видишь, попутный груз нашёлся. Вставай, умывайся, я начну манёвр.       Станция Кода с большого расстояния походила на волчок, рассечённый вдоль оси двумя плоскостями крест-накрест. По мере приближения проявлялось всё больше деталей, и становилось видно, что плоскости – вовсе не плоскости, они имеют значительную толщину, обод «волчка» – не кольцеобразный, а состоит из граней, по пять в каждом сегменте. В пустоте космоса ориентиров нет, поэтому размер станции можно было оценить лишь вблизи. Каждая грань «обода» имела длину метров по двести, узкие щели в них представляли собой ворота в ангары, сразу под ними борта были облеплены разнокалиберными конструкциями, ну, чисто ларьки на рынке у вокзала. Вот и десятый ангар. Чтобы не перепутать, над ним на конусной части «волчка» красовались облезлые цифры длиной с Осокин корабль. «Эспада» проколола плёнку силового поля, проплыла над тем, что я вначале принял за пол, а потом под нами разверзлась яма глубиной с двадцатиэтажный дом. Там, внизу, и стояли многочисленные корабли. Все они были не сильно крупнее «Эспады», а некоторые и меньше. Из шести разновидностей я догадался о происхождении всего двух, блюдцеобразных изделий кореллианских верфей. Площадка номер восемь, во втором ряду, была подсвечена четырьмя пыльными светильниками по углам, отбрасывающими секторы зелёного цвета на покрытие пола. Едва мы начали спускаться по ступеням трапа, к кораблю подбежал сухощавый наголо бритый мужичок в застиранном до полной потери цвета комбинезоне. На его поясе, похоже, собранном из пластмассовых сегментов, висели несколько разнокалиберных сумочек, на шее болталась дыхательная маска.       — Добро пожаловать в вольный порт Кода! — произнёс он дребезжащим голосом. — Обслуживание, заправка, кислород, вода?       — Пять тонн инерта, — отозвалась Осока, бросая в подставленную ладонь бронзовую суррогатную пятёрку. — Нам привезут два десятитонника, пункт назначения Эриаду. Подвесь на внешние крепления.       — Понял, госпожа капитан.       — Пойдём, пройдёмся, — сказала Осока мне. — Посмотришь, что такое типичный «теневой порт».       Она повела меня в том направлении, откуда мы влетали, в сторону наружного борта «волчка». Да, да, именно тут, в своеобразной выгородке, и размещался местный базар. Всё это было мне отлично знакомо по нашим московским оптовкам: секции закрытых ларьков с витринами чередовались с открытыми, где товары развешаны на всех трёх стенах, залезая далеко в проход. Торговцы зачастую имели весьма причудливый облик, но поведение… Один в один.       — Мужчина, куртки!       — Девушка, обувь!       — Ремни, снаряжение, сумки, намордники!       Вдоль внутренней стены ларьков, очевидно, делать не разрешалось. Здесь стояло небольшое количество торговых автоматов, через равные промежутки попадались врезанные в переборку санузлы и через неравные – лестницы, ведущие куда-то вверх, в потолочное перекрытие в десяти метрах над нами. Лестницами активно пользовались, а так как сделаны они были из металла, грохот при этом раздавался ужасающий.       — Там ещё такой же этаж? — спросил я джедайку.       — Не совсем такой. Там не сплошной коридор, он разделён складами. Обрати внимание, где у лестницы на стене есть вывеска, она служит входом в одно какое-то заведение. Забегаловку, по-вашему. Где вывесок нет, читаешь условные знаки. Вот такой символ – ремонт, для разных мелких устройств. Такой – всё, что касается ручного оружия: покупка, продажа и тоже ремонт. Такой – скупка драгоценных минералов и обмен денег. Промышленные минералы продают в центре станции, там же большие кантины, медицина, гостиничные блоки, бордели и администрация.       — У вас гостиницы пользуются спросом?       — Конечно, почему нет?       — Ну… просто не лучше ли оставаться на корабле? Всё есть, всё своё.       — Корабль кораблю рознь. Бывают совсем мелкие лоханки, где лечь нормально негде, и ещё спасибо, если есть туалет.       — Вроде истребителя, что ли?       — Примерно. На истребителе астероиды, конечно, копать не станешь, а ремонтная капсула вполне подойдёт как дешёвый вариант. Собирается артель, нанимают средний транспорт и летят в соседнюю систему набивать его рудой. Работают примерно месяц, потом, пока транспорт отвозит груз, живут на станции и… — она пощёлкала пальцами, — бухают, да.       — Это, видимо, нигде не меняется. У нас на Земле старатели и вахтовики точно такие же.       Короткий писк заставил Осоку снять с пояса датапад и взглянуть на экран. Кивнув, она обратилась ко мне:       — Ты голоден? Можем пройти через ангар и позавтракать в приличной кантине, заодно посмотришь. Хотя смотреть здесь особо не на что, всё вот в такой суровой стилистике окраин. На Эриаду – другое дело.       — Тогда до Эриаду и отложим. Поесть можно на корабле.       — Хорошо, — девушка улыбнулась. — Стой здесь, я сейчас.       Оставив меня возле очередной лестницы, она подошла к одной из продуктовых лавок, затем к соседней и вернулась с двумя пакетами. Большой, холодный, вручила мне и, весело помахивая вторым, поменьше, направилась обратно. По дороге я поинтересовался, что за сообщение ей пришло, оказалось – диагностика корабля сообщила о закреплении на внешней подвеске груза.       — Второй подвесят, и можно улетать, — сказала Осока. — Позавтракаем в полёте.       У ворот, ведущих в десятый ангар, к нам приблизился низкорослый, чуть выше полутора метров – гуманоид с серой кожей. Белые волосы его блестели, как металлические, в глазах не было видно зрачков.       — Ты, что ли, летишь до Эриаду? — спросил он девушку.       — Не «до», а «через», — поправила джедайка.       — Дальше нам без надобности. Возьми троих моих ребят за приемлемую цену.       — Отчего не взять? Триста с носа.       — Годится. Парни!       Трое субъектов, сидевших у стены в тени, отбрасываемой козырьком ближайшего светильника, поднялись на ноги, взяли свои баулы и подошли. Человеком среди них оказался лишь один, с очень короткой стрижкой, в жилетке на голое тело и брюках, выпущенных поверх сапог складками. Второй, коричневато-серый, на морщинистой коже которого заметно выделялись чешуйки, принадлежал к тому же виду, что знаменитый пират Хондо Онака, его портрет накануне показывала мне Осока. Название вида я тогда не запомнил. Третьего я опознал по фильмам: салластанин с оттопыренными ушами, отвислыми щеками и большим ртом. Осока окинула всех троих взглядом, неодобрительно качнула рожками:       — Что же вы грязные-то такие, ребята? На чистке одежды экономить нельзя. Заведутся паразиты, потом дороже обойдётся. Идёмте, скоро вылетаем.       К «Эспаде», действительно, успели подвесить уже оба контейнера. Крепления для них находились рядом с тем самым местом, где мы разбирали в прошлом году нижнюю обшивку. Худой служащий и второй местный, в униформе с яркой эмблемой, ждали возле корабля.       — Принимайте, мэм, — сказал худой. Осока приставила лестницу, забралась, осмотрела, надёжно ли закреплён каждый угол контейнеров, поднесла свой датапад к устройству человека в униформе.       — Желаете что-то ещё? — спросил служащий.       — Нет, ничего.       — Тогда счастливого пути, мэм. Вот остаток с Вашей пятёрки.       — Так, парни, — строго сказала Осока старателям, закрывая входной люк. — Всем мыться, чистить одежду, у меня это бесплатно. Потом располагайтесь и можете отсыпаться до самой Эриаду. Кают всего две…       — Я могу прямо здесь, мэм, — подал голос ящер, похлопав рукой по свёрнутой в рулон подстилке.       — Зачем же здесь? Вот технический коридор, закроешь дверь, и никто никому не будет мешать.       — Здорово ты их построила, — улыбнулся я, дождавшись, пока за нами сомкнутся двери лифта. — Мальвина. «Мальчики, немедленно мыться и чистить зубы».       — В их вещах столько рудной пыли, что хоть палкой выбивай, — проворчала джедайка. — Бергауэры все такие, за редким исключением. Когда возвращаются с вылета, могут спустить на выпивку целую сотню, зато на остальном экономят каждый кред, «надо побольше семье отвезти». Логика! Давай пакет, я еду приготовлю.       В пакете обнаружилось мясо, упакованное знакомым мне способом – в вакуумную оболочку. Осока нарезала его, натёрла несколькими специями из своего пакета и отправила в электрическую печь. Только после этого она расположилась в пилотском кресле и вызвала диспетчера, чтобы запросить «стартовое окно». Время на станции было спокойное, выпустили нас буквально через две минуты.       — До точки двадцать минут, — сообщила Осока, всматриваясь в метки и обозначения, возникшие на экранах-окнах на фоне чёрного космоса.       — А что, прыгать за свет можно не везде? — поинтересовался я.       — Везде, кроме непосредственной близости к планете. Даже из верхних слоёв атмосферы можно, был у меня однажды такой случай. Вопрос в расходе энергоносителя. «Эспада» с произвольного места расходует пятьсот килограммов за пуск, а из пространственной слабины – меньше. В данной конкретной точке экономия будет примерно четверть.       — Прилично. А в гиперпространстве сколько расход?       — Совсем небольшой. Есть мнемоническое правило: один пуск плюс-минус равен семи стандартным суткам хода. Понимаешь, почему выгодно не выходить на досвет для коррекции?       — Ещё бы. Но не всегда возможно?       — На Коде и Эриаду без выхода никак, на Энарке тоже. Для нас с тобой это ещё хорошо, всего три из семи. Бывают маршруты, где каждая коррекция с выходом, и получается, что системы, вроде бы, не так далеко друг от друга, а затраты на перелёт просто галактические.       Звонок печи почти совпал с запуском гиперпривода. Сделав окна непрозрачными, Осока достала готовое блюдо:       — Прошу.       — М-м, ты отлично готовишь, — одобрил я, попробовав первый кусочек..       — На самом деле, практически не умею, — призналась она. — В Ордене учили, что в Галактике съедобно, и как сделать съедобным то, что без обработки есть нельзя. Мясо и ещё пару блюд мне показал Оби-Ван. Я лапшу купила, в обед сделаю. Жаль, не было соуса, с которым её едят в системе Мандалора. Ну, ничего, поищем на Эриаду и на Набу.       — Ты говорила, Оби-Ван был хорошо знаком с герцогиней, как её… Крайз, да?       — Да, Сэтин Крайз. С ней и Падме дружила, да и я её немного знала. Анакин говорил, у неё с Оби-Ваном был такой бурный роман... Ссорились, как школьники. Жаль её, приятная дама. Только на пацифизме сильно повёрнутая.       — Как Падме?       — Что ты! – замахала руками Осока. — Никакого сравнения. Твоя кузина… — она увидела, что я собираюсь возразить, поправилась: — Ладно, ладно, предполагаемая кузина, могла и за себя постоять, и других защитить. Герцогиня принципиально не участвовала ни в каких конфликтах, даже бластер в руки не брала. Максимум, шокер.       — Тяжёлый случай. Знаю подобный типаж.       — Кажется, к концу войны она начала что-то понимать, да было поздно. Так. На чём я остановилась в прошлый раз?       — Как вы с Падме перехитрили Орру Синг.       — Да. Почти сразу после этого Анакин решил, что мне нужна практика в области политики. Угадай, кому он меня поручил? Да, естественно. А у Падме как раз возникла идея свести республиканский Сенат и парламент сепаратистов на мирные переговоры…       — О-о-о, — усмехнулся я, — сдаётся мне, привычка лезть в логово врага у тебя приобретённая? Причём, от Падме.       — Можно подумать, мы до этого с Анакином ничего подобного не делали.       — Ладно, не от неё, а от него.       — Ты дальше слушать соизволишь, — нахмурилась Осока, — или уже неинтересно?       Я выставил перед собой ладони:       — Молчу-молчу. Очень интересно!              Нашим пассажирам Осока никакого внимания не уделяла, к столу не звала, в рубку не приглашала, полная противоположность Хану Соло из Саги. То ли для общения ей было достаточно моей скромной персоны, то ли играло роль то, что она в имперском розыске, а в такой ситуации контакты разумно ограничить. Я следовал её примеру. За тридцать часов пути горняков я видел раза три, когда спускался в туалет или помыть руки перед едой. Тем не менее, короткий разговор с викваем – так назывался этот рептилоидный вид – у меня состоялся. Поздоровавшись, тот неожиданно спросил:       — Скажи, парень, давно вы с ней женаты?       Он решил, что мы супруги? Хорошо, не будем его разубеждать.       — Почти год, — соврал я.       — Поделись, как тебе удалось вытащить её с плоскости? Тогруты не любят путешествовать.       — Бывают исключения, которые только подтверждают правило, — пожал плечами я. А для себя сделал важный вывод: не только отношения, но и браки между разными видами здесь дело нередкое и не предосудительное.       К планете Эриаду мы подходили, пересекая линию терминатора, причём, утреннего – так я решил оттого, что в городах на границе ночи было совсем мало огней. Сама планета мало чем отличалась от Земли. Поменьше площадь океанов, на суше больше горных массивов, в целом, ничего особенного, даже крупный естественный спутник имелся в наличии. До размеров Луны он не дотягивал, зато находился ближе и должен был вызывать в океанах примерно такие же приливы и отливы. Вокруг Эриаду на синхронной орбите обращалось целое ожерелье космических станций разного назначения – гигантские пассажирские и грузовые терминалы, орбитальные заводы, оборонительные крепости и сравнительно небольшие по сравнению с ними узлы связи и дистанционного наблюдения.       — Ребяткам, скорее всего, нужно на один из пересадочных терминалов, — заметила Осока, пока я разглядывал увеличенное прямо тут же, на главном экране, изображение одного из летающих производственных комплексов. — Но, уж извините, мы не такси. Доберутся челноками.       — Где будем разгружаться? — спросил я.       — На планете, — она указала рукой вперёд. — Видишь вот то коричневое облако над промзоной? Судя по справочнику, тот самый металлургический завод, где ждут наш груз. Космодром в сорока километрах за ним, сейчас из-за дыма не видно.       — Такой завод должен потреблять тысячи тонн сырья, — задумчиво сказал я. — То, что мы везём, им даже не на один зуб.       — Не скажи. В контейнерах лигатуры, ну, то есть, добавки для производства сплавов. Их надо не очень много.       Нас уже ждали. Экспедитор на репульсорном грузовике с прицепом подлетел к кораблю через несколько минут, ровно столько, сколько требовалось, чтобы пересечь лётное поле от КПП на въезде. Я с интересом понаблюдал, как прицеп и грузовик по очереди подъезжают под контейнеры, всплывают вверх, и шустрый такелажный дройд одну за другой переставляет шпильки креплений с верхних проушин на нижние, сцепляя контейнер с платформой. Женщина-экспедитор сверила номера, пломбы, приняла груз и тут же расплатилась с Осокой теми самыми чипованными датариями, что мы обсуждали с джелайкой перед отлётом. Затем к нам подошёл горняк-салластанец, деликатно ожидавший окончания разгрузки.       — Спасибо, что подвезли, мэм, — сказал он. — Девятьсот, за всех.       — Всегда пожалуйста, не забывайте вещи, — ответила Осока. Повернулась ко мне: — А мы с тобой поедим, немного прогуляемся и отправимся дальше.       — На таком воздухе особо не погуляешь, — заметил я. С самого выхода из корабля я не мог отделаться от ощущения, что стою на платформе в Электростали, ароматы тут витали очень похожие.       — Местные всё предусмотрели, — успокоила Осока. — Идём.       Мы пошли следом за нашими недавними пассажирами к разделительной линии между стоянками. Яркие стрелки на сером покрытии указывали куда-то вправо. Неожиданно прямо перед горняками из лётного поля поднялась прямоугольная прозрачная кабинка. Интересно тут всё устроено! Пассажиры погрузились в неё, кабинка опустилась вниз, а через несколько секунд поднялась вновь, уже пустая. Очевидно, автоматика лифта реагировала на приближение. Оказалось, что прямо под лётным полем располагается сеть пешеходных тоннелей с прозрачными потолками из транспаристила. Вот, значит, что блестело с высоты в солнечном свете, когда мы заходили на посадку! Указатели на стене гласили: «Терминал, поезда» и «Гостиничная зона». Только я подумал, что идти придётся долгонько – на глаз, поле имело ширину минимум два километра – как перед нами показался поперечный тоннель. Пол в нём… двигался. Немногочисленные существа разных видов проезжали мимо нас, кто стоя, кто сидя, а кто и разлёгшись вдоль полотна. А, понятно, здесь проложены траволаторы, один влево, другой вправо, и так от конца до конца поля. Через десять минут езды движущаяся лента пола сначала изогнулась под небольшим углом, затем повернула на девяносто градусов, и мы оказались в третьем, более широком тоннеле. Здесь пол разделялся на дорожки в шахматном порядке, половина вела вверх, половина вниз, на две расположенные друг над другом платформы. Монорельс? Да, похоже. Хорошо придумано, никаких тебе переходов с лестницами, всё рядом. Вслед за Осокой я сел в аккуратный стеклянный вагончик подошедшего поезда. Остановки следовали довольно часто, в каждом узле, где сходились пары траволаторов. Некоторые поезд проскакивал мимо, поскольку на платформах не было ожидающих. Для выхода следовало заранее дотронуться до сенсора у двери, о чём постоянно напоминал чёткий синтезированный голос из динамиков, объявлявший номера секторов. А вот и космовокзал. Двери здесь открывались с противоположного борта, не перепутаешь, после чего тоннель резко уходил в сторону и вверх, на уровень второго, освобождая место для центрального выхода к кораблям.       — Транспорт здесь на высоте, — сказал я. — Досконально продумано.       — О, да, даже на Корусанте такого не увидишь, — согласилась Осока. — И это не столица, обычный региональный центр. Всё потому, что места достаточно, и денег было завались. Эриаду один из самых богатых миров, родная планета семейства Таркин.       — Тех самых?       — Да, будущий уничтожитель планет тоже родился здесь, — девушка замедлила шаг. — Погоди, внесу плату за стоянку. Думаю, двух часов нам хватит.       С верхних этажей двуглавого комплекса вокзала отрывался шикарный вид на город, морской залив и далёкий горный хребет. Зал кантины, куда мы зашли, располагался вдоль прозрачной стены, довольно удачно, чадящих заводов промзоны отсюда почти не просматривалось.       — Отсюда всё красиво, — сказал я. — Но на улицах, наверное, дышать нечем.       Осока приблизила лицо к прозрачной стене, всмотрелась в панораму города:       — Нет, отсюда не разглядеть… Там все улицы накрыты транспаристилом, установлены общегородские системы вентиляции. Всё для комфорта работников корпорации.       — Не проще ли было поставить очистные сооружения на заводах?       — Более затратно.       — А сельские жители?       — Здесь всё давно вымерло на полсотни кликов вокруг. Крестьяне разъехались подальше, за горы. Вокруг растёт такой кустарник с жёсткими листочками, ему всё нипочём, а под ним даже травы нет.       Обед прошёл на славу. Осока уговорила меня попробовать четыре популярных в Галактике блюда, включая салат и суп. Мясо оказалось просто восхитительным, девушка объяснила, что это нерф, животное, по виду родственное земным коровам, только лохматое. Гарнир мне понравился меньше давешней лапши, о чём я честно сказал джедайке.       — А на мой вкус, напоминает ваш картофель, — пожала плечами Осока.       — Похоже. Но как будто что-то немного не то.       — Вот примерно этим питаются у нас люди и остальные хуманы со средним уровнем достатка, — подытожила девушка. — На планетах, где ловят рыбу, мясо часто заменяют ею. Когда-то и здесь так было, пока океан выбросами не загадили. Теперь морепродукты выращивают искусственно, они по карману только состоятельным жителям.       — Блестяще. И кто-то получает с этого неплохой навар.       — Семья Таркин, кто же ещё.       — Ну, что, после такой трапезы не помешает пройтись?       — Определённо, как я и предлагала.       Поезд от космопорта до города шёл на довольно большой скорости. Меньше чем за семь минут он преодолел покрытую кустарником равнину и городские кварталы до центрального вокзала. Вагоны, если приглядеться, были почти такие же, как в порту, с той разницей, что центральную дверь заменял простенок, и по всему салону стояли многочисленные кресла. Линия в городе не заканчивалась, поезд, высадив значительную часть пассажиров, закрыл двери и умчался дальше, в сторону гор. Прогулка по улицам произвела на меня немного странное впечатление. Будто идёшь по оранжерее, где вместо стен – дома с магазинами, ателье, забегаловками. Высоко над арочной крышей улицы проносились спидеры, по улицам передвигались исключительно служебные дройды городских служб, иногда с тележкой, гружёной растениями, иногда с бочкой для полива, иногда уборщики и ремонтники. Какого-то городского транспорта я здесь не заметил, возможно, он был подземным. Не удержавшись от аналогий, я вкратце пересказал Осоке сюжет «Стальных пещер» Азимова.       — Ну, нет, — сказала она. — Тут всё прозрачное, агорафобия не разовьётся. Вот на Тарисе или Корусанте, там да. Тарис больше похож, там застроены континенты, частично шельф, а океан остаётся. На Корусанте уже нет, один сплошной город в пять тысяч этажей.       — Слетаем как-нибудь? — понимая, что наглею, попросил я.       — Обязательно. Возможно, не сразу, но время у нас есть.       Возвращаясь на корабль, я не смотрел в окно поезда, а больше разглядывал пассажиров. В городе нам, за небольшим исключением, попадались только представители моего собственного вида: европейцы, негры, реже – азиаты и люди с экзотическими цветами кожи. На платформе и в поезде вдруг, откуда ни возьмись, появилось множество существ других видов. Вот где они все до этого прятались? Я, конечно, понимал, что это иллюзия: в поезде, идущем в космопорт, и должно быть много пришельцев, а на улицах они просто теряются на фоне местных, но всё равно, было забавно. Буквально за моей спиной возле двери стояли две молодые женщины – оранжевая твилека и самый настоящий эльф с длинными острыми ушами, торчащими из густых пепельных волос. Они вполголоса шушукались на базик. Я понимал практически всё.       — О, Римаат, как бы я хотела такие рога! — тихо восхищалась твилека. — С ними выглядишь, как особа королевских кровей.       — Они, наверное, тяжёлые, — сказала девушка-эльф. — И ты своими лекку двигать можешь, а они – нет.       — Да, это минус. В детстве я так ждала, когда лекку вырастут, и можно будет нажимать ими сенсоры, как мама и сёстры.       Поезд остановился, инопланетянки вышли одними из первых и под ручку направились в центральный портал под линией монорельса. Провожая их взглядом, я вдруг увидел одного из наших давешних пассажиров, человека. Он стоял в сторонке у одной из колонн и любезничал с девушкой в безрукавке и укороченных брюках. Её длинные волосы соломенного оттенка свободно струились по спине, поблёскивая в свете ламп при малейшем движении головы, а кожа имела необычный бледный, даже какой-то сероватый оттенок.       — Куда смотришь? — заинтересовалась Осока.       — А вон, пассажир наш, пересадку, наверное ждёт, — указал я лёгким кивком головы.       — Действительно. Уже успел с кем-то познакомиться. Он и меня разговорить пытался. Напористый паренёк, ему бы не астероиды ловить, а в университет, мог бы многого добиться.       — В Галактике высшее образование платное?       — Только в частных. Правительства планет свои университеты финансируют очень щедро. Всё время соревнуются с соседями, у кого лучше лаборатории и более заслуженные профессора. Перекупают друг у друга преподавателей. Моей матери тоже не раз предлагали переехать на соседние планеты.       — Она у тебя преподаёт?       — Тогда преподавала, сейчас не знаю, — как-то уж очень равнодушно ответила Осока. Я понял, что тема ей не очень приятна, и больше расспрашивать не стал.       Два следующих гиперпрыжка прошли без приключений, финальный вообще занял всего несколько минут, так близко располагалась точка коррекции, Энарк, к цели нашего перелёта. С Эриаду Осоке тоже удалось взять попутный груз, правда, совсем небольшой, от Почтовой службы. Космопорт Тиида принял нас с распростёртыми объятиями. Вежливая молодая женщина-диспетчер, ожидание буквально десять минут вместо полутора часов на Эриаду, бесплатная стоянка. Правда, почтовый контейнер нам пришлось толкать до офиса самим, хотя диспетчера Осока уведомила. Почтовый чиновник в безупречно сидящем мундире поблагодарил нас за доставку, предложил перечислить оплату на карту и слегка удивился, узнав, что её нет. Теперь я понимал, почему мастер Квай-Гон Джин не взял тогда с собой металлические слитки. Общественный пассажирский лифт весьма винтажного вида – раздвижные решётчатые двери, как на шахтной клети, дополненные почти незаметным силовым полем, резные деревянные панели на стенах, светильники в бронзовых плафонах – двигался абсолютно бесшумно и быстро. Глазом моргнуть не успеваешь, а уже верхняя остановка.       — Ты бывала у неё дома? — спросил я Осоку.       — Один раз. Остальные тогда были в отъезде, мы зашли ненадолго, оставить сообщение. Здесь не так близко, возьмём прокатный спидер или такси. Но это потом. Сначала во дворец.       — Куда??? — я вытаращил глаза.       — Ты хотел знать точно, — невозмутимо отозвалась Осока. — Вот сейчас всё точно и установим.       По аллее вдоль края обрыва, по плотине над водопадом, затем по небольшой улочке мы подошли к королевскому дворцу Набу. Осока уверенно направилась к невысокой двустворчатой двери в основании величественного парадного крыльца, шлёпнула ладонью по сенсору звонка.       — Чем можем быть полезны? — прозвучал голос из скрытого звукопередатчика. Казалось, он исходит из самой двери.       — Официальное дело, будьте любезны вызвать администратора.       — Подождите в тамбуре, — дверь медленно раскрылась, пропуская нас в помещение за ней. Внутри было очень солидно: мраморный пол, отделка стен дубом, люстра и два дивана у боковых стен. Осока остановилась в центре тамбура, положив ладони на ремень, я встал рядом, не пытаясь придать себе подобающую солидность, всё равно, не получилось бы. Спустя минуту или полторы внутренняя дверь приоткрылась, пропуская человека в расшитом золотом камзоле, брюках с лампасами и сверкающих сапогах.       — Дежурный администратор Корран, — представился он. — Назовите себя, пожалуйста.       — Имперская служба безопасности, — Осока сделала знакомое движение рукой. — Вы видели мои документы.       — Я видел Ваши документы, — повторил администратор. — К Вашим услугам, офицер.       — Мне нужны данные генетического архива для сравнительного анализа генома моего спутника.       — Конечно, офицер, следуйте за мной.       Работник архива, сутулый человек с густыми бровями, длинным тонким носом и узким подбородком, не выказал никакого удивления нашим запросом. Он открыл шкафчик, вынул коробку, закрыл шкафчик, открыл коробку, достал небольшой прибор размером с половину карманного фонарика, закрыл коробку. Открыл шкафчик, положил коробку, закрыл шкафчик. Поднёс прибор к моему пальцу. Одна за другой блеснули три вспышки синего света, затем я почувствовал едва заметный укол. Архивариус вынул наконечник, положил его в устройство на столе. Открыл шкафчик, достал коробку, открыл её, заменил наконечник, положил прибор, закрыл коробку, открыл шкафчик, положил коробку, закрыл шкафчик. Уселся за терминал. Всё это он проделывал именно так, скупыми движениями, размеренно и аккуратно. Развернул на двух мониторах два одинаковых окна, нашёл в списке какие-то данные, загрузил. Во втором окне, озаглавленном «Scanner», информация уже была.       — С какой начнём? — спросил архивариус       — С последней, половой, — сказала Осока.       На левом экране возник список кодонов и быстро побежал снизу вверх. Серые знаки сменялись так быстро, что у меня рябило в глазах.       — Достаточно, — остановила служащего джедайка. — Это не та. Вторую.       С первых же строк список полыхнул зелёным.       — Госпожа, образцы идентичны по значимым генам. Следы… следы тоже совпадают.       — Отлично, — Осока с лукавой усмешкой покосилась на меня, ну, что, мол. Попросила архивариуса: — Сделайте сравнение по протоколу, пожалуйста. Первую, вторую, шестую, пятнадцатую и шестнадцатую с той же стороны.       — Десять минут, подождите, пожалуйста, вот там, у входа.       — Да, ещё, проверьте… — девушка тихо произнесла какое-то слово, я не был уверен, что правильно расслышал.       Мы устроились на диване у входной двери архива.       — Ну, вот, сейчас получим официальное подтверждение, — победно улыбнулась Осока, — и будет документ.       — А что ты там ещё просила посмотреть?       — Тебе знакомы понятия гаплогрупп и митохондриального генома?       — Слышал. Только это не мой случай. Гаплогруппа прервалась на маме, у женщин их нет. Митохондриальная – ещё раньше. У нас с мамой она бабушкина, а здесь родня по линии деда.       — Всё так, но, видишь ли, у большинства людей в Галактике семь митохондриальных мутаций от условной Праматери. Даже у меня их семь, так как мой вид имеет человеческих предков. Но у некоторых – всего пять. Как будто история их примерно на тридцать тысяч лет короче. С чем это связано, неясно. Ну, не могли же они всё время от первых Кораблей Спящих где-то лежать замороженными, правда? Так вот, у Падме как раз была та самая короткая цепочка.       — Ну, посмотрим.       Сутулый архивариус подошёл к нам неторопливой походкой, весь вид его говорил о чрезвычайной важности информации, которую он держит в руках на листе флимсипласта.       — Госпожа, Вы обнаружили неизвестного нашему архиву родственника королевы Амидалы, — произнёс он. — Поздравляю Вас, мистер.       — Степень родства?       — Второе или третье поколение, показатели промежуточные.       — Митохондриальная?       — Короткая. Хотя и не совпадает.       — Всё правильно. Благодарю, советник. Информация является строго секретной, — она вновь сделала движение рукой, как и с дворцовым администратором.       — Информация является строго секретной, — повторил архивариус.       — Вот и всё… принц, — засмеялась Осока, закрывая за собой дверь архива. — Теперь мы знаем точно. Идем знакомиться с твоей роднёй.