Невинность и янтарь

      «Дилан Мэттью Шрейдер.       Дата рождения: 5 апреля 1975 года (48 лет).       Место рождения: Санта-Моника, штат Калифорния, США».       — Так, это все понятно, — шепотом буркнула я, прокрутив колесико мышки. Статья сместилась к фотографии с описанием:       «…американский бизнесмен, наиболее известный своим влиянием в сфере финансовых инвестиций и недвижимости. С 2011 года принимает активное участие в киноиндустрии и шоу-бизнесе. Занимает влиятельное положение и оказывает финансовую поддержку проектам».       Я приблизилась к монитору, чтобы разглядеть лицо на изображении. Судя по тому, что на фотографии был мужчина с виду лет так двадцати пяти, она наверняка давно не обновлялась. И первое, чего нельзя не заметить, была широкая улыбка. До того белозубая, что захотелось выколоть себе глаза.       — В чем прикол виниров, от которых у других сводит челюсть? — откинув на спину влажные после душа волосы, я сделала глоток апельсинового сока. — Хотя, может, в этом и есть их суть?       Поймав себя в моменте, когда мысли начали уходить куда-то в сторону, я тряхнула головой и продолжила всматриваться. Слегка взъерошенные блондинистые волосы Дилана — средней длины, а за очками с прозрачной оправой поблескивают бледно-серые глаза, и в камеру он смотрит дьявольски уверенно.       «Если вы не забыли, я владею этим чертовым миром», — громко заявляет его взгляд.       — Как бы не так, сукин ты сын, — сквозь зубы пробормотала я.       — Готова?       Услышав голос Мадса, я быстро закрыла вкладку браузера, пока он не увидел, чем я занимаюсь, и захлопнула ноутбук. Кажется, скрыть испуг получилось не очень. Хотя мои глаза все равно распахнулись в удивлении, когда я посмотрела на него.       — Ого! Когда ты успел?       — Успел что? — явно зная о чем речь, хитро ухмыляясь спросил он.       — Наконец-то постричься.       Вчера ближайший-самолет-не-важно-куда лишь-бы-побыстрее-улететь приземлился в Рио-де-Жанейро в четыре тридцать вечера по местному времени. Позже вечером мы заехали в частный дом в окрестностях города, который Мадс пока что на неделю снял через знакомых, а после ужина я поняла, что вымоталась настолько, что буквально была готова уснуть прямо на столе. Не мудрено после пятнадцати-то часов перелета с периодической турбулентностью, из-за которой как всегда тряслись поджилки. В общем, я еле-еле доползла до кровати и, собственно, по этой же причине проспала до полудня.       И да, сейчас почти пробил час дня. Конечно же, удивляться здесь нечему: Мадс успел найти время на парикмахера. Теперь его лицо было безупречно выбрито, светлые волосы больше не прикрывали затылок, а челка стала заметно короче — ее едва можно было заправить за уши. Чего говорить, выглядел он свежо. Особенно сейчас, когда вернулся с пляжа.       Потуже затянув на бедрах белое махровое полотенце, Мадс стянул с плеча другое, светло-голубое, и вытер капли с шеи, а затем провел им по мокрым волосам.       — Я в душ. Через десять минут мы уезжаем.       — Куда?       — В центр города, — сказал он по пути в ванную. — Собирайся.       Возможности разузнать, зачем мы туда едем, не представилось. Мадс закрыл дверь ванной комнаты, и послышалось, как в душе зашумела вода. Что же, Дилана придется оставить на потом. К тому же я нарушила главное правило этой поездки, согласно которому он и все сопутствующие проблемы остаются в Калифорнии. К черту! Сама же говорила.       Развернувшись на стуле, я босыми ногами коснулась прохладного паркета на полу. Поскольку Мадс не дал мне пароль от вайфая, и я не знала, когда он вернется, я так сильно спешила воспользоваться подключенным к внешнему миру ноутбуком, что не успела толком осмотреть ни сам дом, ни берег моря.       Хорошо, что на миссию «приведи себя в порядок» десяти минут было более, чем достаточно. Мне потребовалось три, чтобы найти чемодан в центре зала, нацепить на себя свободный салатовый топ на тонких бретельках и классические джинсовые шорты с глубокими передними карманами. Еще две, чтобы расчесаться и на всякий случай отыскать в рюкзаке резинку. Остальное время я посвятила небольшому исследованию окрестностей.       Тот, кто построил этот дом, наверняка искал комфорт в маленьком пространстве. Здесь было две небольшие спальни в уютном тропическом стиле и деревянными ставнями на окнах, одна ванная с широким видом на море, уютная рыже-коричневая кухня-гостиная, рассчитанная максимум на пять человек, и терраса из красного дерева, выходящая на закрытый белопесчаный пляж. По обеим сторонам частный берег огораживали заросли.       — Прямо-таки защищенный от посторонних глаз райский уголок, — сказала я сама себе, когда вышла на террасу и облокотилась на ограждение. Легкий морской ветерок коснулся распущенных волос, унося мои мысли куда-то за собой.       Всего один перелет, и привычная жизнь остается позади, переживания вдруг исчезают за линией нового горизонта, деревья кажутся зеленее, а океан чище и лазурнее.       «До чего вкусная иллюзия.       Сколько еще времени пройдет, прежде чем ее приятная сладость станет ощущаться как жженая карамель?»       Не секрет, что позвонит Моррис, и идеальная картинка сгорит дотла быстрее, чем тополиный пух.       Однако в сердце закрадывалось чувство, что произойдет это гораздо раньше.       — Глупость, — тихо фыркнула я.       Действительно, что может пойти не так?       Моего плеча коснулась рука, и я вздрогнула от неожиданности.       — Все нормально? — спросил Мадс. — Я звал тебя, ты не отзываешься.       — Да, — словно пытаясь очнуться, я проморгалась, — просто… задумалась. Идем?       Поправив серебряную застежку на часах, Мадс мотнул головой в сторону выхода, и я последовала за ним.       Недалеко от дома нас поджидал роскошный белый мерседес, а рядом с ним, прислонившись к двери, стоял невысокий смуглый мужчина с черными как уголь кудряшками, торчащими из-под бежевой панамки. Он увидел Мадса и, восторженно улыбаясь, пожал ему руку, затем поздоровался со мной.       — Это Гильерме Луис, наш водитель, — представил его Мадс, после чего прищурил один глаз и хитро посмотрел на Гильерме. — Поправь, если я произнес неправильно.       — Да, сэр, правильно, — подтвердил тот, но потом все равно произнес свое имя по слогам. — Гиль-ер-ме, сэр. Для вас Гил, если хотите. Наш язык сложноватый для произношения.       — Это вы еще на датском не говорили, — я усмехнулась, поморщив нос, и посмотрела на Мадса. Клянусь, он готов был закатить глаза. Вместо этого, сдерживая улыбку, он помотал головой.       — Что вы, мисс! Мне бы на английском научиться хорошо говорить, — все так же широко улыбаясь, скромно подметил Гил.       — О, не сомневайтесь в своих навыках, — ни капли не привирая, заверила его я.       Я прикрыла макушку ладонью. Заметив мою жалкую попытку спасти голову от солнечного жара, Мадс жестом пригласил сесть в машину. Он несколько склонился надо мной, и я приложила все возможные усилия, чтобы, будь я проклята, мой взгляд не опустился с его глаз на губы. После поцелуя эта задача казалась особенно сложной.       — Если тебе что-то понадобится, — прояснил Мадс. — Гильерме будет готов привезти, отвезти тебя или доставить все необходимое. Можешь обращаться к нему, он поможет.       — Гильерме на страже вашего спокойствия, мисс.       Прошло много неспокойных, длинных дней в суетном Лос-Анджелесе. Так много, что казалось, прошла целая жизнь. Я привыкла к вечным проблемам, и вероятно поэтому думала, что даже в другой стране нас обязательно ждет подвох.       Все же удивительно, как от одного взгляда на по-простому доброе лицо Гильерме по душе так просто разлилось тепло. Допускать, что эскапада в Рио может обернуться чем-то неприятным, стало сложнее, когда я не смогла сдержать улыбки.       Нет. Поездка точно пройдет гладко. По плану, чудесно, с удовольствием. Так, как надо.       Водитель открыл для меня заднюю дверь в охлажденный кожаный салон.       — Добро пожаловать в Бразилию!       — В следующий раз разбуди меня, когда соберешься куда-нибудь, — я легонько толкнула Мадса локтем. — Иначе снова пропущу самое интересное.       Водитель высадил нас возле южной набережной Рио-де-Жанейро, и теперь, наслаждаясь спокойствием и тенистой прохладой, мы не торопясь шли по людному тротуару.       — Не то чтобы стрижка была увлекательным занятием, — Мадс свернул с курортной аллеи, и мы вышли на не менее оживленные улицы с колоритными фасадами и рядами высоких деревьев, тянувшихся к ясному небу майского дня. — Дальше все равно спать будет некогда.       — Как это некогда? — я удивилась.       — Я просто не позволю тебе слишком долго валяться без дела.       Услышав шутливую угрозу, я не смогла сдержать хохот.       — Ха, серьезно?       — Дома можно и в Лос-Анджелесе посидеть, — в линзах его черных очков блеснуло солнце, когда он посмотрел на меня. — Мы ведь в Бразилию не затем приехали, правильно?       Если бы только Рик услышал эти слова, он бы хлопнул себя по колену, как обычно делал когда восторгался, и радостно выкрикнул что-нибудь вроде: «Давно пора, старина!» Я признала, что видеть Мадса расслабленным было непривычно, но жутко приятно. Он вправду решил проводить время вне дома? Устроить себе настоящий отпуск?       Может, это сон и надо себя ущипнуть?       — Не помню, как давно я отдыхал, ни в чем себе не отказывая, — пояснил он и подозрительно уверенно снова свернул направо. Чем дальше мы шли, тем меньше сказанные в машине слова «просто погуляем» были похожи на правду. — Если у тебя есть особые пожелания, дерзай.       — Говоришь, отдыхать ни в чем не отказывая? — я протяжно хмыкнула, постучав пальцем по подбородку, изображая задумчивость. — Можем даже в казино пойти?       Словно не веря своим ушам, Мадс поморщился и в недоумении помотал головой.       — Хочешь в казино?       — Нет же! — я отмахнулась от собственной абсурдной идеи. — Если твой адвокат узнает, что я повела тебя в казино, он стерилизует меня средневековыми методами.       В ответ прозвучал короткий смешок.       — Лучше оставим адвоката и разговоры о нем до входящего звонка. У нас другие планы, в частности на сегодня.       Он заметно замедлил шаг, заставив меня осмотреться вокруг. Как турист ничего примечательного я не увидела. Ну, не считая стоящего неподалеку передвижного ларька с рыбными шариками.       — Ты хорошо знакома с бразильской кухней? — спросил Мадс.       — По шкале от одного до десяти? Ноль… или один. Здесь едят жареные бананы, и это все, что мне известно, — пожав плечом, честно призналась я. — А что, мы идем пробовать бразильскую еду?       Я уже приготовилась идти к киоску, из которого доносился аппетитный аромат свежей жареной рыбы, когда Мадс аккуратно взял меня за локоть, чтобы остановить.       — Именно, — сказал он, сняв очки и посмотрев прямо мне за спину. — Поэтому мне нужна белая рубашка, брюки и еще… ремень, да.       Оглянувшись, я охнула и невольно попятилась назад. Оказывается, мы встали около магазина. Если быть точнее, у бутика одежды Gucci.       — Отлично. Мы идем в какой-то крутой ресторан?       — Да. В обязательное к посещению заведение на крыше, — Мадс прикоснулся к моей пояснице, медленно ведя к главному входу, больше похожему на арт-объект из черного стекла и золота. — Там открытая летняя терраса, по вечерам замечательные виды на побережье и город.       Я тысячу раз мысленно похвалила себя за то, что положила в чемодан свое шикарное черное платье. То самое, которое недавно купила для похода в «Хейвен Грин». Дебют у него вышел не очень, зато ресторан на крыше звучал как вторая попытка.       Однако не тут-то было.       — Выбери что-нибудь для себя.       — Что? — я встала на месте как вкопанная.       Несколько секунд назад мне было неловко даже допускать, что я туда зайду. Что пока я жду Мадса, придется неуклюже прятать руки в карманах. Но это! Ох... Сколько стоят платья Gucci? Две? Три тысячи долларов? Больше?       Ни-за-что.       — Агнес, — Мадс слегка раздраженно выдохнул. — Сделай мне одолжение и не упрямься. Думаешь, какое-то платье ударит по моему кошельку?       — Не знаю, но еще немного, и в гонке дорогих подарков я обойду саму Анастейшу Стил, — необдуманно бросила я, все еще сопротивляясь идее войти внутрь.       Мадс приподнял бровь в замешательстве.       — Кто такая Анастейша Стил?       К таким вопросам меня жизнь не готовила. Слава богу, у Мадса закончилось терпение, и ожидать ответа он не собирался.       — Ради всего святого, — его голос стал значительно тверже, — зайди в магазин и выбери себе наряд. Иначе я обижусь, а ты не знаешь, какой я, когда обижаюсь. И, поверь, знать не хочешь, — наклонившись, он пристально посмотрел на меня исподлобья. — Не хочешь же?       — Нет, конечно.       — Вот и договорились.       Второй раз в жизни он щелкнул меня по носу, как бы поставив точку в этом разговоре, и, приобняв за талию, решительно повел ко входу.       Внутри просторного бутика с пестро-желтыми и малиновыми диванчиками на узорчатых коврах, Мадс приставил ко мне ассистентку, дав ей четкие инструкции о том, по какому случаю мне нужен наряд. Однако перед тем, как оставить меня с ней один на один, он не забыл упомянуть самое, по его мнению, важное — видите ли, я «несколько стеснительна», а он «совсем не щепетилен, когда дело касается подарков». Я громко и демонстративно охнула, а девушка понятливо кивнула и улыбнулась мне, приняв задачу на заметку.       Дальше мы разошлись. Стукнув по клетчатому полу невысоким каблуком, строго одетая сотрудница пригласила меня последовать за ней по коридору к вешалкам с женской одеждой. Вопреки стереотипам о работниках элитных бутиков, консультантка не оказалась высокомерной дамой, считающей своим долгом брызгать ядом в простолюдинов. Она рассказала про мой цветотип, дала несколько советов по подбору одежды, после чего показала атласное платье цвета морской волны, потом вечерний топ в сочетании с юбкой с бахромой из кристаллов и вышивкой. Но сердце пропустило удар, как только я увидела его…       — Это… — я подняла голову.       Стоявший на платформе манекен был одет в черное платье-футляр с длинным рукавом. Верно, снова черное. Да, его длина опять чуть ниже колен. Но какое же оно, мать его, сексуальное с этим высоченным разрезом сбоку на подоле! От глубокого V-образного декольте и напоминавшего чокер глянцевого ремешка на шее у меня чуть не отпала челюсть.       Оно. Просто. Идеально.       — Изящная модель, — ассистентка пощупала юбку платья и перешла на полушепот. — Уверена, в нем вы сведете вашего мужчину с ума. Будем мерить?       На лице проскочила ироничная ухмылка. Свести Мадса с ума? Я вас умоляю. Невозможно! Если наедине с ним я сниму с себя всю одежду, он не накинется на меня как в горячей сцене из истории про любовь и страсть. Скорее, попросит меня одеться или же тупо оденет меня сам.       Это так на него похоже.       Я почти что научилась принимать его теплое внимание. Без романтического подтекста — потому что его там не было. Единственное, что меня волновало сейчас, это поцелуй. Черт, я так боюсь говорить о нем. Наверное, потому что не выдержу, если столкнусь лицом к лицу с лежащей на поверхности истиной: он не остался безответным лишь из-за того, что Мадс не хотел обидеть меня. Неожиданно для себя я поняла, что никогда не буду готова к этому разговору.       От нелепости всей ситуации глаза зажмурились сами собой.       Я примерила платье и предложенные ассистенткой подходящие к нему туфли. Их мы тоже положили у кассы на оплату. Через пять минут Мадс тоже закончил подбирать себе одежду. Он оплатил всю покупку, после чего мы зашли еще в пару-тройку магазинов за другими летними вещами, в том числе за купальником.       Остальное время мы слонялись по городу, все так же недалеко от берега. Смеялись над тем, как наглые чайки пытались стащить у туристов сэндвичи, а еще попробовали банановое мороженое в хрустящем вафельном рожке, которое взяли в небольшом кафе возле пляжа.       С каждой минутой проблемы все больше казались чем-то далеким, невесомым. Не касающейся нас выдуманной реальностью.       Так незаметно пролетело три часа.       Перед выходом я напоследок невидимкой заколола челку за ухо, провела пальцем по накрашенным ресницам, поправила рукава платья и вышла на крыльцо. Дневной зной только недавно ушел в закат. На смену ему по земле ветром раскатилась вечерняя свежесть. Она коснулась моих оголенных щиколоток, заставив моментально взбодриться.       Мадс стоял рядом с машиной и бурно спорил с Гильерме о чем-то про бразильские футбольные клубы. Приложив к губам сигарету и сделав одну затяжку, он повернулся в мою сторону. Его глаза неторопливо изучили меня с ног до головы, а губы приоткрылись, выпуская тонкую струю дыма.       — For fanden…       — Мисс, если позволите, — затрепетал Гильерме, — вы прекрасны, как луна над ночным океаном!       Смутившись, я на секунду опустила взгляд на багровые цветы, росшие возле тропинки у дома.       — Благодарю, Гил.       Помимо элегантной белой рубашки с коротким рукавом, Мадс оделся в бежевые льняные брюки. На его поясе выделялся строгий ремень из натуральной кожи, а на кисти серебряный браслет, который добавлял образу толику классики. Мадс был бы не Мадс, если бы пошел в ресторан в простой одежде.       И кажется, я уставилась на него не меньше, чем он на меня.       Секунда, еще одна, и немая пауза стала бесстыже напряженной, особенно когда пристальный интерес вызвало декольте. Мадс снова затянулся.       — Мы несколько задерживаемся. Если вы не против, предлагаю отправиться прямо сейчас, — любезно предложил водитель.       После фразы Гильерме притяжение, осязаемое до самых кончиков пальцев, обрубилось как по щелчку выключателя. Клац! И увлечение бесследно исчезло с лица Мадса, будто его никогда и не было. Словно мне показалось.       Чертовски скверное ощущение.       — Сколько нам ехать? — Мадс лениво потушил сигарету.       — Тридцать минут, сэр. С пробками не меньше пятидесяти.       — Тогда ты прав, лучше отправиться сейчас, — как ни в чем не бывало Мадс открыл для меня дверь салона, и мы оба разместились на заднем сиденье авто.       Чтобы добраться до пункта назначения, как и было обещано, потребовалось полчаса — они показались мне вечностью. Вовсе не потому, что к вечеру голод стискивал мой желудок, и не из-за нетерпения поскорее увидеть, что же такого в этом «обязательном к посещению» ресторане.       Дело в другом.       Всю дорогу Мадс разговаривал с Гильерме, а я, облокотившись на дверь, смотрела в окно. Смотрела и думала, как поразительно точно небесная синева перекликается с внутренним настроением. Она прекрасна, упоительна, томна, мрачна. Она спокойная и тяжелая. Тоскливая, но живописная. Привычная. Это то, что я чувствовала в те редкие моменты, когда во взгляде Мадса зарождалась разжигающая глупую надежду искра, именованная мечтой, обреченной на скорую погибель.       «О, Агнес, Агнес. Что ты делаешь?»       Я обращала внимание на Мадса, только когда он старался вовлечь меня в разговор с Гилом. В остальное время старалась привести мысли в порядок. Это же всего-навсего взгляд, что в нем такого? Притом я четко осозновала: если прямо сейчас, пока мы в машине, не разгоню протягивающий свои загребущие руки туман розовых грез, то испорчу не только вечер, но, вероятно, и весь отпуск.       И мне потребовалось ровно тридцать минут, чтобы убедить себя, что все так, как должно быть. В общем, найти нечто похожее на душевное равновесие. Вернуться в обычное состояние.       «Долго еще ты будешь себя обманывать?»       Дверь салона открыл Мадс. Он предложил мне помочь подняться на каблуки, и я вложила свою руку в его теплую ладонь. Мы попрощались с Гилом, и Мадс наказал ему возвращаться домой, чтобы отдохнуть как следует, пояснив, что мы закончим поздно и что обратно он планирует возвращаться на такси. Гильерме благодарно кивнул и уехал, оставив нас вдвоем.       — Ну что?       — Что?.. — я поправила сережку в ухе и чуть-чуть потопталась на месте, чтобы привыкнуть к новой обуви. — Я готова покорять новые вершины гастрономических пристрастий.       Мило улыбнувшись, Мадс подставил локоть, и я за него ухватилась.       Он провел меня по ведущей к арочному входу желтокаменной лестнице, затем в лифт, который поднял нас на пятнадцатый, самый высокий этаж. Там, в конце коридора за полированной стойкой нас встретила невысокая худая хостес.       — Добро пожаловать, — поздоровавшись, она поправила очки на переносице и перевернула страницу журнала. — На чье имя забронирован столик?       — Миккельсен, — ответил Мадс.       — Миккельсен, — девушка прищурилась, пока искала фамилию в списке. — Пожалуйста, пройдите за мной.       Хостес повела нас к террасе под открытым небом, откуда открывался вид на весь город, и я пошла за ней первой. Теплый, теплый Рио. С высоты он казался еще более необъятным. Огни вечернего города, леса на горных склонах, освещенных заходящим солнцем. И море, бесконечное море.       — Как красиво… — выдохнула я, следуя за девушкой вдоль квадратных столиков.       На всех свободных местах стояла жестяная табличка «бронь», остальные были заняты посетителями. Немногие из них начали перешептываться, а особо любопытные не постеснялись обернуться назад. Естественно, люди сначала смотрели на Мадса и только потом с вопросительным выражением лица изучали меня. Такое случалось не впервые, но сказать, что я привыкла — все равно что нагло наврать. По всей видимости, так же нагло, как сидящая у ограждения брюнетка изогнулась в кресле при виде Мадса. Я не удержалась и обернулась на него, но он лишь насмешливо вскинул брови.       — Ваш столик.       Хостес усадила нас за стол, положила перед нами два меню и, вежливо кивнув, удалилась. Завороженная бразильской панорамой и тем, как приятно светились круглые лампочки на гирляндах над нашими головами, как чудесно пахла цветущая бегония, я не спешила открывать меню. Мне хотелось как можно надежнее сохранить это мгновение в памяти.       — Ты не голодна? — корочка винной карты хрустнула в руках Мадса, как будто до этого никогда не открывалась.       — Еще как голодна, — я склонила голову набок. — Просто жду, пока ты что-нибудь выберешь.       — Зачем ждать? Ты можешь заказать все, что душе угодно.       Я незаметно прикусила палец, наблюдая, как Мадс серьезно увлекся списком предлагаемого вина. И мне жуть как захотелось подурачить его.       — Ты же меня сюда привел, ты и должен за меня выбрать.       — Должен? — не отрываясь от карты, спросил он.       — Я хотела в казино, — на ходу выдумывая не присущую мне роль, я намотала на палец локон волос, — а ты притащил меня в эту дыру.       Тут совершенно опешив, он поднял голову. Я игриво закатила глаза и отвернулась, но тихий смех предательски вырвался из груди, выгоняя меня из образа избалованной девицы.       — Ты чего так смотришь? Повелся что ли? — я хихикнула, прикрывая рот ладонью.       К столику подошел молодой официант в белой униформе и серьгой-кольцом в правом ухе. Спрятав ручку в переднем кармашке, он поприветствовал нас, предлагая взять напитки и закуски.       — Рыбное карпаччо, плато де фромаж, один бокал красного, — Мадс провел пальцем по винной карте, указывая название желаемого вина. — И, пожалуй, одно розовое. Для дамы.       — Как скажете.       В безмятежные моменты, как этот, думается: «Вот бы так было всегда». Сказала бы я раньше, что однажды вечером буду сидеть в ресторане на крыше, любоваться просторными красотами Рио-де-Жанейро, пить розовое вино с мужчиной…       «…который тебя не хочет», — съязвил внутренний голос.       Мысль смутила меня, я беспокойно примяла юбку к коленям.       «…но ведь ты ему так нужна, так небезразлична».       В горле встал невидимый ком, и я через силу сглотнула его. Голос никак не желал заткнуться. Я сжала кулаки под столом.       «Какая разница, что твое сердце разъедают муки? Платоническая любовь ведь тоже любовь?»       Да что за?..       — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Мадс. Он немного нахмурился, словно ощутил, что со мной что-то не так. Конечно, я собиралась убедить его в обратном.       — По-моему, это самое красивое место на планете, — мои губы растянулись, но я сдавила края тканевой салфетки, — лучше быть не может.       «Может».       — А ты как?       — Я, — начал он, — мне… непривычно хорошо, — Мадс откинулся на спинку удобного стула и запрокинул голову, вдыхая и выдыхая чистый воздух. — Надо было раньше уехать из Америки.       — Раньше ты не был готов. Забыл, каких усилий нам с Карлом стоило вытащить тебя из дома?       Он медленно опустил подбородок, не скрывая искреннего удовольствия на лице.       — Признаюсь, я забыл слишком быстро.       Официант вернулся намного скорее, чем я ожидала. Он поставил перед нами высокие бокалы с вином и поклонился, пообещав вскоре принести закуски.       — Тебе понравится, — Мадс поднял бокал, и в карих глазах сверкнуло волнение, — и это только начало. За Рио!       — За прекрасный Рио!       Мы едва слышно чокнулись, и я сделала глоток, когда увидела нечто блестящее на самом дне бокала. Подумала, что это отблеск лампочки, но, поставив его на ножку, присмотрелась и увидела…       — Кольцо?       Да, это было самое настоящее кольцо с бриллиантом. На дне. Моего. Блядского. Бокала.       Сначала я нахмурилась. Какая несуразица. Такой сюрприз больше похож на бредовый сюжетный поворот моей жизни, дать объяснение которому было трудно, если не невозможно.       И все же глаза не врут — в этот раз хоть тресни мне не кажется. Сердце заколотилось с бешеной скоростью, готовясь в следующую секунду выпрыгнуть из грудной клетки, а дыхание стало обжигающе горячим.       Я заметила, как лицо и уши залились краской.       Я растерялась, не зная, что говорить.       Я почувствовала себя уязвимой, вдавила пальцы в подлокотники.       Как вообще правильно реагировать в состоянии полного шока?       Затем я подняла взгляд на Мадса, и выглядел он не менее потрясенным, чем я. А после… вина. Такого острого чувства вины я не замечала никогда, ни у кого в жизни.       — Ai meu deus, боже мой! — воскликнул официант, нервно оттягивая серую бабочку на шее. Он забрал мой бокал на трясущийся в его тонких руках поднос и заплетающимся языком пробубнил: — Я искренне, искренне приношу свои извинения. Господин, прошу, позвольте мне компенсировать возникшее недоразумение.       Мадс не обращал на него внимания, он продолжил пронзать меня виноватым взглядом. Он смотрел и смотрел, и смотрел на меня, не отрываясь, будто сам пытался разобраться, как действовать дальше. Объясниться, но за что? Признаться… в чем? Посмеяться и забыть — не в этот раз.       Крыть было нечем. Так издевательски иронично, что цепенеет душа.       — Все в порядке, — я выдавила максимально естественную улыбку и положила руку на локоть испереживавшегося официанта, — принесите мне новый бокал розового.       — Сию минуту!       С этими словами парень на всех парах рванул к бару. В воздухе повисло молчание, прерываемое негромкой лаунж-музыкой и неразборчивыми голосами с соседних столов.       — Если хочешь, мы можем уйти, — всерьез предложил Мадс.       — Что? Зачем? Здесь так здорово, — я придвинула к себе меню в надежде, что на моем лбу не написано «катастрофа». — Ты же не думаешь, что я поверила в то, что это кольцо для меня.       — Откуда же мне знать? Лучше ты мне скажи.       — Мадс, — я мотнула головой в отрицании, — я не подумала. Вот, сказала.       «Врешь. Врешь, потому что боишься. Врешь!»       Сложив перед собой напряженные руки, он раздраженно покосился в сторону бара и громко выдохнул.       — Произошла серьезная оплошность.       — Безусловно, я и не говорю об обратном, — перебила его я, молясь, чтобы он закрыл тему. — Ничего страшного.       — Мне показалось, что ввиду вчерашнего…       — Предлагаю оставить вчерашнее вчерашнему дню, — под ногами словно задрожала земля, и я замолчала, дав себе пару секунд, чтобы успокоиться. — Я поступила очень необдуманно, за что хочу извиниться. Правда.       «Идиотка. Ты зарываешь себя заживо».       Мадс облокотился на стол, слегка подавшись вперед.       — Тебе не за что извиняться, — как обычно с пониманием сказал он.       — Есть, — я провела ногтем по нижнему краю меню и перевернула страницу. — Я была пьяна и не контролировала свои действия.       Не открытие, что день может стать хуже, даже когда кажется, что ты уже пробила дно.       Краем глаза я заметила, что наш официант поднес тот же заказ — красное и розовое вино — к другому столику, за которым сидела молодая девушка примерно моего возраста и седоватый хорошо одетый мужчина значительно старше ее. В отличие от меня, она сразу заметила кольцо и завизжала от счастья, когда подпрыгнула с места, чтобы броситься на шею любимому.       Видя эту сцену, внутри что-то окончательно оборвалось.       — Хочешь сказать, это была ошибка, — тон Мадса стал ровным, почти холодным.       Ошибка? Что я могу на это ответить, когда он как черным по белому прочертил между нами границу? И ни разу сам не переступил ее. Насколько эгоистично вываливать чувства человеку, который не уверен в своем будущем? Вернее, убежден, что его нет. Правильно ли вслух признать свои истинные желания…       «Я поцеловала тебя потому, что хотела».       …если никому не сдавшейся правдой ты испортишь отдых, который по удару судейского молотка может стать последним за многие годы?       — «Ошибка» звучит грубо, — я придвинула к себе вино, которое только что принес официант. — Давай не будем об этом. Вечер так замечательно начался, место здесь идеальное, ты только глянь, — я повернулась к малиновому небосклону, — Лос-Анджелес и рядом не стоял.       Мадс проследил за моим взглядом. Он произнес:       — Наверное.       После этого я вновь принялась убеждать себя, что все нормально. Взяла бокал, немного покрутила его в руках и поднесла к губам. Наклонила, прикрыла глаза, вдыхая фруктово-цветочный аромат. Сделала маленький глоток.       По стеклу застучали зубы. Это был знак.       «Я так больше не могу».