Дом на втором этаже

Хозяин никогда не говорил, как его зовут. — Мы не выбирали себе имя при рождении. Нам дали его, чтобы вы послушно следовали за ним. Поэтому я намеренно забыл его. Но всякая девочка в первые недели своего появления хотела разгадать эту никому не известную тайну. Айлани тоже повторно расспрашивала его, подслушивала разговоры соседок, искала подсказки всюду. Упорно, до последнего издыхания. Но затем, как и другие девочки, она сдалась и привыкла к нареченному Хозяину. Постепенно это слово прижилось с ним, и мысль о каком-то ином имени казалась нелепой. В Хозяине была сила, безопасность и особое предназначение. Пока вдруг сегодня не произошло это. Исполнилось ее давнее желание — раскрылась забытая тайна. Если Хозяин не солгал Кириллу. Если Евгений не солгал… Евгений, Евгений… Красивое имя, вот только Айлани ничего не испытывала, шепча его в ночной тишине. Никак не свыкнуться с этим Евгением. Почти невозможно отказаться от многолетней веры. Куда проще отгородиться и выбросить слова Кирилла из головы. Но Айлани не была столь глупой. Помимо имени, ни она, ни другие девочки не знали, кем был Хозяин до всего. Может, он работал учителем литературы, которого не слушали дети, или недооцененным актером в театре. Неспроста же он заставлял их каждый год играть новые роли. Они учились притворяться под его руководством. А он знал много об играх. Чересчур много… Хозяин тоже мог быть ложью — просто многолетней ролью, за которой скрывался Евгений. Глубокая обида и смятение настигли Айлани: вдруг и не существовало никогда в Хозяине силы, власти, мудрости? Был ли тот мужчина с ними хоть раз честным? От девочек Хозяин требовал безграничного доверия, но никогда не клялся в ответ. Как же тяжело думать в этом новом мире вдали от него. Возникавшие в ней мысли не нравились ей. В очередной раз Айлани сожалела о своем побеге. О Кирилле она вспоминала в последнюю очередь, ничего не испытывая. Из-за него все началось, но что с того? Айлани бы соврала себе, если бы променяла годы жизни с Хозяином на обычную рутину с родителями. За окном горели ночные фонари и изредка проезжали машины. Ни одного силуэта человека не наблюдалось. Напрасно Айлани ждала, нервно сжимая штору. Этот ритуал она всегда проводила перед сном. Обычно с опаской, но в эту минуту искренне хотелось увидеть его, пусть даже издалека. Спал ли Хозяин в их новом доме или остался в старом? Перевез ли всех девочек? И искал ли он ее? Не сейчас, так скоро он обязательно где-то увидит в новостях упоминание о ней. Но всего этого недостаточно. Айлани же сама отказывалась от многих интервью. Ей нужно преодолеть свой страх, чтобы он заметил её. Заснула Айлани далеко за полночь, так и не сделав уроки. Окно оставила открытым в надежде, что желанный гость придёт к ней, а уж каким образом — неважно. Но вместо этого её мучил ночной кошмар, где Хозяин был не Хозяином, а искусно притворяющимся жалким Евгением. *** Предстоящее мероприятие заняло все мысли Айлани. Она удивила маму, когда сама спросила, точно ли они поедут в дом губернатора. — Ты не хочешь? Давай я позвоню, ничего страшного, если мы не… — Нет, я бы очень хотела пойти, — мягко перебила Айлани. Мама растеряно отложила телефон, всерьез собираясь прямо сейчас набрать номер. — А там будет много журналистов? — Гм-м… Ну, чтобы не соврать, достаточно. Это же губернатор… Юль, ты точно хочешь пойти? — Да. Все хорошо. *** Суббота обычно нравилась Айлани. Она могла притворяться спящей до самого обеда, и ее не смели беспокоить: школа, несомненно, изматывает детей. Но Айлани все равно просыпалась с восходом солнца, какой бы тяжкой не была учебная неделя. Привычка оставалась с ней, хотя жизнь с Хозяином была позади. На время, по крайней мере… Но сегодня ей впервые оказалось недостаточным шесть часов сна. Она открыла глаза и тут же зажмурилась. — Юля, мы так опоздаем, вставай. Сонно вздрогнув, Айлани ничего не сказала. Из окна во всю светило солнце, ослепляя. Хотелось защититься от его лучей под одеялом и продолжить спать. — Ты же не передумала? — снова пристала к ней мама. О чем это она? — Я? — тупо пробормотала Айлани. — Ну, уж точно не я, — мама раздраженно вздохнула, но мигом смягчилась, присев к ней на кровать: — Юленька, все зависит от тебя. Если ты ещё не готова к таким мероприятиям, мы не поедем. Ничего страшного, мы не расстроимся… — хмыкнув, она добавила: — Депутат и журналисты как-нибудь перебьются без тебя. Вот, почему так хотелось проспать чуть ли не сутки напролёт. Весь прошлый вечер Айлани ворочалась, думая о важности и неизвестности следующего дня. Боясь и гадая, она сбила себе весь режим. — Нет, — через силу девочка замотала головой. — Все в порядке. Я поеду. — Ты уверена? — с надеждой спросила мама. — Угу. Такой ответ не выглядел убедительным, и Айлани снова повторила: — Все в порядке. Но внутренне она правда боялась. Айлани делала это исключительно ради привлечения внимания одного человека и не знала наверняка, сработает ли. Вдруг все мучения будут напрасными? Не позавтракав, но жадно выпив чая с лимоном и имбирем, она направилась в путь с родителями. — Как настрой? Не нервничаешь, Юль? — с фальшивой бодростью спросил папа, заводя машину. Он не знал, что мама уже говорила с Айлани на эту тему. — Нет, все нормально. — Точно? — Точно-точно, — вмешалась мама. Она сидела на переднем сидении с папой. — Езжай давай. Несколько минут они ещё тихо говорили, но Айлани плохо слышала из-за игравшего радио. Кажется, мама специально включила его. — Не знаю, я не спрашивал у них по времени, но вряд ли там допоздна… — между прерываниями мелодий доносилось от родителей. — Думаю, что… — Я волнуюсь, понимаешь? — мама вздохнула. — Я читал в газете, там приглашали много семей, потерявших детей. Чего волноваться? Айлани нарочно отвернулась к окну, поглядывая на виды проносившегося городка и других машин. Не хотела выдать, что пыталась подслушать их. — Все равно… Нехорошее у меня предчувствие. Мама больше ничего не говорила, но её фраза повторялась в голове Айлани множество раз. Она нервно сжимала подол своего нового платья и уничтожала его идеально выглаженный вид. За пределами города пробок на дороге поубавилось. С ветерком они быстро ехали по свободной трассе, нарочно болтая о пустяках. Папа взял ситуацию в свои руки и первым заговаривал то о своей работе, то о школе Айлани, то о надоедливом Кирилле: — Надо бы пригласить его с семьей к нам в гости по-нормальному. Может, на следующей неделе? Мама вздыхала, но поддакивала ему и не затрагивала волнующее. Постепенно она тоже забывала о плохом, отвлекалась, а порой смеялась над глупыми шутками мужа. Одна Айлани не могла расслабиться. Перспектива видеть Кирилла ее не волновала сейчас, хотя в любой другой день она бы запротестовала. В мыслях были лишь догадки о грядущем мероприятии, от чего пустой желудок болезненно заурчал. Зря она не захватила с собой банан… Но в то же время воспоминания о вкусах, консистенции еды отторгали. А глаза ее начали закрываться, и в темноте век бесконтрольно возникали образы падающих откуда-то фруктов. — Доченька, мы приехали. Как от удара, Айлани подскочила. — Приехали? — на миг все вылетело из головы. Девочка потерла глаза. Мама взглянула куда-то поверх ее плеча и кивнула: — Даже чуть раньше времени. Как раз осмотримся, — после чего отвернулась к водительскому сиденью. Под звук отстегивающегося ремня мамы Айлани опомнилась и освободилась от своего. Папа давно вышел на улицу, бродя кругами и осматривая местность. Ее ждали последней. Не успела она и высунуть наружу ногу, как в опасной близости проехала желтая Тойота. — Идиот! Куда прет! — фыркнул папа и пошел было разбираться с водителем, но мама схватила его за руку. — Брось. Вдруг кто-то из важных? — предостерегла она его. — Плевать я хотел на этих важных шишек! — он только больше злился. — Они потому и делают, что хотят! Никто им не смеет перечить, а представь, если бы Юля не смогла увернуться? — Да, но ничего же страшного не произошло. Правда, Юль? Девочка все ещё не решалась выйти. С опаской осматриваясь, она наконец робко опустила ноги на гравий, от чего подол ее платья слегка задрался. — Правда. Едва ли Айлани вслушивалась в их ругань. Испуг от проехавшего автомобиля испарился, напрочь забылся, стоило начать осматривать местность вокруг. Папа слукавил: гостей приехало немало, несмотря на ранее время. Многие проводили время на улице, стояли в группках и посматривали на новоприбывших. Их машины были разбросаны в хаотичном порядке: кому-то не избежать скандалов и пробок по отъезду. Семья Айлани медленно шла к дому, вежливо здороваясь с неизвестными людьми. Особенно мама, которая вдруг стала дружелюбнее некуда. Остановившись у женщины чуть постарше, она оживленно делилась впечатлениями с ней. Отец не мог долго выносить болтовню и по-тихому ушёл бродить по тропе, ведущей в подобие сада. К самому дому они ещё не подошли вплотную, но достаточно мимолётного взгляда, чтобы понять его масштабы. — Айлани, не хочешь познакомиться с кем-то из ровесников? — мама виновато улыбнулась ей. — Нет. Вдруг девочка напряглась. Она заметила одну незначительную мелочь. Хотя нет, вряд ли то было взаправду. С каждой секундой это казалось всё менее реальным. Вероятно, ей послышалось… И всё же она не смогла промолчать: — Мам? — Да? Если передумала, можешь пойти к ребятам, — мама продолжала разговаривать с новой знакомой и не воспринимать всерьёз речь дочери. — Как ты меня назвала сейчас? Возникшая пауза не была чем-то подозрительным. Любому не всегда легко переключаться с одного человека на другого. Всё нормально. Ничего примечательного. Или Айлани хотела так думать… — Что-что? — мама на долю секунды взглянула на дочь и сразу переключила внимание на её туловище. Словно платье Айлани или что-то ещё было куда важнее её самой. — Ну, ты сказала: ничего страшного не произошло… — терпеливо повторила девочка, внимательно наблюдая за застывшим лицом мамы. — И потом назвала меня по имени. — Так… И что? — мама все ещё не понимала, к чему дочь клонит. — Ты назвала меня иначе. Пауза повторилась. — Это как же? — послышалось затем. — Айлани. Было странно вслух произносить это имя в открытую. Привычнее было слышать его из уст Хозяина или мысленно повторять самой себе, чтобы не забыть. — Как? — Айлани. Рука мамы сжала до боли кисть Айлани, от чего та испуганно вырвалась. — Нет, такое я не могла сказать, — резко проговорила она. — Я даже слова такого не знаю! — Да, но ты сказала… — Нет, ты что-то путаешь. В какой-то момент, Айлани и правда ощутила себя дурой, которая всё перепутала. Мама не верила ей и смотрела на неё удивлённо и рассерженно. Как-то нелепо получалось… — А может, это ты путаешь? — Айлани не хотела сдаваться. — Юля, чего ты добиваешься? — К-хм… Рада была познакомиться, — стоявшая с ними гостья тихо извинилась и пошла на поиски своего чада. Ей было неловко быть свидетелем ссоры, ещё и по столь непонятной причине. Когда они остались одни, мама мрачно смотрела вдаль, о чём-то размышляя. — Прости, — робко прошептала Айлани, непонятно почему почувствовав себя виноватой. Она не знала, как исправить накалившуюся обстановку, уже жалея о сказанном. — Я просто услышала… Я подумала, что услышала что-то, по типу этого имени, вот и… — Юля, прекращай это, — резко перебила мама, по-прежнему не глядя на неё. — Идём в дом. Детский смех раздался рядом. Несколько ребят играли в догонялки и не ведали никаких забот. Айлани с тоской смотрела в их сторону, пока мама не потащила её за руку вслед за собой. Будто непослушного трудного ребенка. Лишь одно различие было: Айлани стала такой по вине извне. — Ты пила сегодня перед отъездом лекарства? — тихо спросила её мама. Они подошли было к крыльцу дома, но резко свернули. — Пила. Айлани почти не соврала. Она пила эти антидепрессанты и ещё что-то только, когда рядом находился кто-то из семьи и видел это. Вчера вечером, например. В любой другой момент таблетки были успешно выброшены в унитаз. Всё равно от них не было никакого эффекта, кроме вялости в разуме и теле. — Завтра отвезем тебя к врачу. Поменяем тебе таблетки, — решительно заявила мама, нервно осматриваясь в саду. Она вдруг выдохнула: — Вот ты где! Папа был замечен в компании курильщиков за следующим поворотом. Правда, без сигареты в руках. Идя на выход из сада, Айлани больше ничего не говорила, но очень много думала. Роскошь дома не интересовала её взор. Все эти здания богатых были одинаковыми для неё: светлые, с колоннами и мраморной плиткой. Она жила в подобном много лет, пусть и почти не бывала на первом этаже и уж тем более снаружи. Версия мамы была куда разумнее. Айлани, то есть Юлю, одолели параноидальные мысли и видения знаков из прошлого там, где их не было. Что если она неосознанно не хотела быть Юлей, и мозг её заменял даже на слуху это имя другим, желанным и привычным? Это вполне вероятно, с лекарствами или без. Иначе… А как иначе могло быть? Знай мама об Айлани, она бы знала и Хозяина лично. А это — как раз полный бред. В вестибюле их встретил высокий худой мужчина. По росту с ним мог сравниться разве что Хозяин. — Здравствуйте! Вы ведь Леоновы? Мы вам так рады, — широко улыбнулся он, с особым интересом уставившись на Айлани. — Добро пожаловать! Приветствие было больше для неё, чем для родителей. От неё ждали того же. Неуверенно улыбнувшись в ответ, она пролепетала: — Спасибо. К счастью, больше ничего не требовалось сказать или сделать. Она тихонько стояла подле родителей, пока те говорили с губернатором. Наверное, мама права: Айлани себя накручивала и поддавалась играм неспокойного сознания. А ведь всё было хорошо. Всё было хорошо до тех пор, пока Айлани не посмотрела наверх.