Сто йен

      — Сидзуока значит?       — Ага, — киваю довольно, — поеду к капибарам капибариться, — кружусь на узком барном стуле. — Устроюсь в какой-нибудь онсэн, где-нибудь в горах, соблазню богатенького постояльца, годика через четыре убью его и заберу тебя в свой прекрасный, огромнейший особняк. Как тебе идея?       — Мне льстит, что ты беспокоишься обо мне, Птичка, — хмыкает Курокава, — но у меня есть идея и получше: ты никуда не поедешь.       Вижу, как дернулся колокольчик у входной двери от сквозняка. Курокава работал посменно в музыкальном магазине в полуподвальном помещении в районе Синдзюку. Приятная музыка и полу темень шли в комплекте с какими-то утырками, ошивавшимися рядом со стойкой пластинок с гранжем. Сам-то я предпочитал альтернативу и метал, познакомившись с кучей музыкальных групп благодаря Кавата.       — Так что? — Изана смотрит на меня заинтересованно.       — Мы уже об этом говорили, — хватаюсь рукой за стойку, прекращая карусель, — как разберёмся с магазином, я свалю как можно дальше отсюда.       Прошла уже неделя, как я очутился в этом перевёрнутом, странном мире. Неделя. Так много и мало на самом деле. Длинные выходные, которые я провел в полном одиночестве, гуляя по вечерам по району в магазин и обратно. Ожидая, когда меня накроет истерикой или чем похуже.       Смотрю, как самопровозглашенный Король мастерски пробивает Cd-диски, предлагая подарочный пакет с дежурной улыбкой. Кто бы мог подумать, что самый опасный человек в стольких вселенных будет вот так работать за гроши в каком-то вшивом магазине?       Тянусь за своим холодным кофе, делая глоток.       — Что, кстати, насчёт магазина?       — Ничего. Спасибо вам за покупку, — прощается с покупателем, провожая мужчину взглядом. Косится в сторону полок.       — Знаешь, у денег есть противное свойство заканчиваться тогда, когда этого не ожидаешь больше всего, — хмыкаю я, — надо только подождать.       — Сколько?       Пожимаю плечами. Откуда мне знать?       — О, — натягиваю козырек кепки до самого носа, — это же новый альбом Epica!       — Он вышел в январе, Соя.       Да ёб мою мать.       Почему из всех музыкальных магазинов в Токио, Кавата понесло именно в этот? Да ещё в Детский день, когда все должны были готовится к фестивалю фейерверков?       — На фестиваль пойдешь? — спрашивает Курокава, отобрав у меня мой напиток. Делает глоток.       — У меня не то настроение, чтобы куда-то идти сегодня, — отвечаю я, подумав, — не хочу столкнуться с кем-то из той жизни, снова. Например, вот, как сейчас, — ныряю под кассу как раз в тот момент, когда из-за стеллажей показался Соя.       — А у вас есть Turbonegro? — голос у Кавата все такой же недовольный и грубый.       Изана переводит взгляд с юноши на меня и обратно, качая головой. Закатывает глаза.       — Да, — раздражённо, — есть. Идёмте, — Курокава пинает меня коленом и выходит из-за прилавка.       Я же утаскиваю свой пластиковый стаканчик с кофе, не обращая внимание на удушающую ауру, волнами исходящими от самопровозглашенного Короля.       «Вот чего он разозлился?» — не понимаю я. Чихаю от пыли.       Получаю ещё один тычок от Изаны, когда тот вернулся за прилавок.       — Семьсот восемьдесят йен, — бросает он. Отсчитывает сдачу. — Что-то ещё?       — А, нет, извините, — слышу я.       Мне не нравится повисшая между ними тишина. Осторожно выглядываю, потеснив Изану. Различаю синие кудри в отражении прилавка за спиной Курокава. Ощущаю на своем затылке ладонь Изаны.       — Что-то ещё, — спрашивает нетерпеливо.       — Та девушка…       — Какая девушка? — грубо. — Я не вижу здесь никакой девушки.       — Я видел, она сидела на стуле, когда мы зашли.       — Разве?       — Это же её рюкзак?       — Это мой рюкзак.       — Да?       — Да.       Пиздец.       «Надо валить», — решаю я.       — Прогони его, — тормошу Курокава за штанину.       — Она работает по нечётным числам, — Изана будто делает сейчас огромное одолжение. Чешет затылок.       — Сегодня как раз пятое, — выдаёт радостно Кавата, — нечётное число.       До чего же уебанская ситуация. Выдыхаю протяжно.       — Когда ты в последний раз убирался под кассой, Коконой? — говорю достаточно громко, выбираясь из своего маленького укрытия, кряхтя, как старый дед. — Ох, моя спина. Привет, — оборачиваюсь, подмигивая Кавата. — Слышал, ты меня искал.       Соя выглядел точно так же, как во второй временной линии. Ирокез. Синие кудри. За спиной футляр гитары. Удивительное сходство.       — Вот он я.       — Я вас с кем-то перепутал, извините, — бормочет он. Сжимает пальцами лямку футляра.       — Кавата, ты чего там застрял? Идём, — обращается к нему один из его друзей. Имя бы его ещё вспомнить. Знаю только, что они учились в одном классе. Вместе с Мин Кю.       — Соя? — ну и куда же без Хиге-чан?       Что за дерьмовая сцена из не менее хуевого сериала, который крутят всегда за полночь? И почему я в нём играю главную роль?       — Не забудьте про наши скидки каждую среду, — улыбаюсь приторно.       Улыбка меркнет, стоило только Кавата с друзьями выйти из магазина.       — Каждый раз будешь прятаться? — интересуется Курокава едко.       — Да.       «И чего их всех ко мне так тянет магнитом?» — не понимаю я.       В прошлый раз Сейшу тянуло ко мне из-за вещих снов. Но в этой реальности Инуи умер. Хаджиме не успел спасти ни его, ни Акане. Других путешественников кроме меня пока в этой реальности ещё не было. Точнее, не было тех, кого я знал лично. Так какого?       — Мне он нравился.       — Этот хер кучерявый? — изумлённо. — Ты же с Хитто шашни крутишь или я чего не понимаю?       Пожимаю неопределённо плечами, хватая с пола свой рюкзак. Отряхиваюсь от пыли.       — Созвонимся на неделе?       — Завтра у меня выходной, можем встретиться. Всё равно буду в Шибуя.       На том мы и порешили.       Странно так, что я больше ни с кем не общаюсь кроме Курокава.       Спокойно доезжаю до своего района, заглядывая по пути в продуктовый магазин. Проверяю в банкомате свой счёт, подмечая, что сумма увеличилась ещё на сотню тысяч. И кому могла Широ так помочь? Явно не за красивые глаза ей деньги приходят.       «Главное, чтобы не пришли в один прекрасный момент и не потребовали всю сумму обратно».       В корзину летят две бутылки вина, сыр, мясные закуски. Оторвусь за все то время, что пробыл в детском теле, главное сейчас вести себя уверенно и на все двадцать один. Прохожу мимо стенда с журналами. Останавливаюсь.       — Хината? — выдаю изумлённо, не думая, что говорю это вслух.       Знакомо-незнакомая девушка поворачивается ко мне.       — Да?       На вид ей столько же сколько и мне сейчас, может немного меньше. У неё волосы собраны на затылке заколкой-бабочкой. На лице лёгкий макияж. Одета она в нежно розовое юката с бабочками на подоле.       — Ты так изменилась, — чувствую себя полным дураком сейчас. — Извини, — качаю головой. — Я узнал тебя только из-за родинки.       — Мы знакомы?       — Да, немного, — неуверенно. — Тетта Кисаки, — щелкаю пальцами, — я слышал о тебе от него. Вы же с ним друзья? — блять, они же знакомы?       — Ты подруга Кисаки? — улыбается мне Тачибана.       — Ага. Коко… — качаю головой, — Курокава Широ. Приятно познакомиться, Хина-чан.       — И мне, — она пожимает осторожно мою ладонь. — Ты не собираешься на фестиваль? Ты можешь пойти с нами, если хочешь.       Качаю отрицательно головой, понимая, что девушка предлагает мне это из-за обычной вежливости.       — Составишь как раз компанию брату моего парня.       — Не думаю, что это хорошая идея, — тихо, — у тебя всё хорошо? Никто тебя не обижает?       — Почему ты о таком спрашиваешь? — не понимает Хината, хмурясь.       — Просто так. Я могу дать тебе свой номер телефона? Если что-то случится, звони мне в любое время дня и ночи, — вот опять я бегу вперёд паровоза и веду себя как полный подозрительности уебан.       — А, ну, — не знает, как вежливо отказаться та. Облизывает губы, а затем счастливо улыбается, заметив кого-то сзади меня. Машет рукой. — Ты обещал приехать пятнадцать минут назад, — куксится она.       — Прости-прости, — мои ноги деревенеют, а в груди что-то болезненно сжимается.       — Если кое-кто не наряжался, как баба, то мы бы успели вовремя.       Боги.       Судорожно сглатываю, роняя корзину с продуктами на пол.       — Сам бы попробовал с этой херью разобраться.       — Да-да.       — Не ругайтесь, — просит братьев Хината, подходя ко мне. — Я хочу вас кое с кем познакомить.       — Не надо, — прошу сипло.       — И кто же у нас здесь? — мурлычет Ран.       — Мы только сегодня познакомились, — Тачибана отчего-то краснеет вся.       — Меня зовут Курокава Широ, — беру себя в руки, поворачиваясь лицом к братьям Хайтани. — И мне уже пора.       «Подбери эту чертову корзину!» — приказываю я сам себе, стараясь не смотреть на братьев.       Ран был одет в темно-синее юката из плотной ткани с поясом Оби, что был странно повязан с боку. Он даже гэта где-то раздобыл. Его милированные волосы были собраны в гульку.       Риндо же…       Мне страшно посмотреть на своего лучшего друга. Страшно увидеть в его глазах разочарование.       — Извините, — обхожу братьев, плюнув на корзину и продукты.       Сейчас нужно оказаться как можно дальше от всего этого.       — Твоя подруга какая-то странная.       — Она подруга Кисаки.       Неважно куда.       — Погоди, — меня резко хватают за руку, — ты забыла, — Риндо всучивает мне корзинку. Улыбается неуверенно. — Всё нормуль? Чего перепугалась, будто призрака увидела?       «Можно сказать и так», — усмехаюсь.       — Составить тебе компанию? — кивает на бутылки с вином. — Мой брат всё равно будет занят весь вечер.       — Ты же меня не знаешь.       — Разве? Мы отлично повеселись на стройке в той зимой.       — Ты меня явно с кем-то путаешь.       — Да? Деньги приходят?       — Так они от вас? — изумлённо. — Тут такое дело, — опять начинаю придумывать находу. — У меня амнезия. По голове ебнули где-то с месяц назад, нифига не помню. Говорю ещё странно, вот. И вообще.       — Серьезно? — Риндо не верит мне.       И правильно делает.       — Ага, — закивал я, — так что начнем всё с начала?       Пусть он пошлет меня, уйдёт и забудет обо мне. Пусть развернётся, а не улыбается мне так знакомо, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.       — Без проблем.       Блять.