Сто йен

      Коко предусмотрительно купил матери три бутылки охуеть какого дорого вина. И нам понадобилось меньше часа, чтобы прикончить их.       «Какое расточительство», — думаю я лениво про себя, глядя на захмелевшего брата, что сидел на месте нашей матери, закинув ноги на стол и безэмоционально глядя куда-то в потолок.       Заказанную еду мы выкинули, сложив посуду в две неровные стопки, выставив их за входную дверь, в подъезд, чтобы курьеру было удобнее забирать.       Пришлось готовить на скорую руку бутерброды для закуси и доставать чипсы.       Тянусь за сигаретой.       — Это шестая, — неожиданно говорит Коко, глядя на меня, — ты довольно много куришь, знаешь?       — Я об этом догадывался, — киваю я, губами сжимая фильтр сигареты. Чиркаю зажигалкой, поднося огонек ближе, затягиваясь. — Риндо говорит, что это плохо для здоровья и дыхалки.       Услышав имя моего лучшего друга, Хаджиме едва заметно морщится. Я же откидываюсь на спинку стула, вытягивая ноги под столом.       — У тебя какие-то проблемы? Я слышал, что твои парни делов наворотили, — смотрит внимательно.       — Я уже разобрался с этим.       — И как же?       — Переломал им ноги и ножом вырезал на их лицах кадзи «насильник», — устало. Таким не гордятся. — А после сдал их полиции. Один из них снимал всё на свой телефон.       — Пиздец, — хмыкает Коко, потянувшись за пустой бутылкой. — У тебя ещё осталось?       — Нет, — мотаю головой, — А ты бы как поступил на моём месте?       — Не знаю, — честно отвечает он мне, а затем убирает ноги со стола и встаёт.       Я лениво слежу за братом, оглядывая совсем неизменившуюся обстановку квартиры. Даже пятно от соевого соуса находилось все на том же месте, на стене под картиной с подсолнухами. «Интересно, в моей комнате что-то изменилось?».       Встаю резко, хватаясь пальцами за край стола. Меня повело в сторону, но я устоял на ногах. Тушу сигарету в импровизированной пепельнице, которой мне служит тарелка и уверенно иду к одной из закрытых дверей.       Сейшу как-то говорил, что живёт в моей комнате. Обещал, что хранит в ней только свои вещи и ночует. Но сейчас в это почему-то верилось с трудом. Тяну ручку двери на себя. Щелкаю выключатель, не ожидая увидеть в комнате порядок. Кто-то явно убирался в ней недавно, совсем не видно пыли. Кровать заправлена, а створки шкафа плотно закрыты. Стол ничем не завален, а на спинке стула висит серая толстовка. Ни плакатов, ни милых сердцу безделушек. Инуи забрал с собой всё, кроме тех коробок, стоящих в коридоре.       — Пусто так, — говорю я, опираясь плечом на деревянный короб.       — Твои вещи я перенес к себе в комнату, — Коко сразу понял куда именно я направлялся.       — Я думал, что ты выбросил всё.       — Ага, — хмыкает брат, доставая из столешницы бутылку с лимонной водкой, — все твои кубки, грамоты и медали. А ещё шкатулку с украшениями, что тебе бабушка оставила. Тебе соком разбавить?       — Да, пожалуйста, — выключаю в комнате свет и закрываю дверь.       «Это больше не моя комната. И не мой дом».       — Хочешь переехать обратно?       — Ты сейчас так шутишь? — не понимаю я, плюхаясь на диван. Достаю из кармана телефон, открывая крышку раскладушки.       На экране мигает несколько пропущенных и с десяток смс.       — Нет, — отвечает мне спокойно брат, садясь рядом и протягивая высокий стакан с отверткой, коктейлем, что состоит из апельсинового сока и водки.       Медлю с ответом, принимая стакан и делая маленький глоток. Непонятно, в каких пропорциях намешал брат это варево, а отрубиться с двух глотков мне как-то не хотелось. И так тянуло уже в сон из-за выпитого алкоголя. Открываю иконку входящих сообщений, бегло пробегаясь по ним глазами. Хина что-то писала о недавно вышедшей книге, которую ей обещал подарить отец за отлично сданные промежуточные экзамены. Баджи слал плаксивые смс и фотографии тестов, которые он не мог решить. Сообщение от Тетты напоминали мне какие-то отчеты. И как я до всего этого докатился? И почему все ведут себя так, будто ничего не случилось?       Телефон в руках завибрировал, оповещая о входящем вызове.       — Привет, Рин-Рин, — радостно говорю я, — как твое ничего?       Но вместо голоса друга, я услышал Рана:       — Хэй, Птичка, — мурлычет Хайтани, — а ты довольно неплохо поработала. Иногда насилие лучше любого доброго слова.       — Я тоже так считаю, — соглашаюсь я, переглядываясь с братом, — а где Риндо?       — Он немного занят, — тянет Ран, затягиваясь сигаретой, — знала, что ты у него на быстром наборе? Погоди, — просит он, убирая телефон. — Ломай ему пальцы, пока не сознается! — кричит Хайтани кому-то. — Так о чем я? Товар прибудет в порт через несколько дней.       Ран перескакивал с одного на другое, не концентрируясь на чем-то одном. Будто был под чем-то. «Почему будто?», — решаю я.       — Я предупрежу своих парней, — говорю я, — и завтра Тетту пришлю с бумагами на подпись.       — А сама?       — Ну и сам приеду, если смогу вообще шевелиться, — дергаю плечом, — напиши куда подъехать надо будет. Есть еще что-то? — мне было непривычно разговаривать так свободно со старшим Хайтани.       — Да, — переходит на серьезный тон Ран, заставляя меня сесть прямо и насторожиться, — будь осторожней, лады? Ты сейчас у всех на слуху из-за своей выходки, у многих теперь на тебя зуб.       — Но у меня ведь есть вы, — говорю не подумав, — правда?       — А ты явно усвоила урок, который я тебе дал, Птичка, — смеется Ран, — так и быть, старший брат решит всё, — он еще что-то добавляет на французском, явно похабное и непристойное, заставляя мои уши запылать.       Сбрасываю звонок первым.       — Еще один звонок, — прошу я брата немного подождать, — и я твой.       — Делай что хочешь, — позволяет мне Коко, взмахивая рукой, — а я пока продолжу, — и делает большой глоток своего напитка, даже не поморщившись.       Тетта отвечает мне где-то на шестом гудке. И чем он занят? Время еще детское, девяти даже нет.       — Звонил Ран, — встаю и ухожу на кухню, — завтра надо будет встретиться и подписать бумаги. Справишься без меня?       — Такие сделки заключает только Глава, — проясняет мне прописные истины мой Первый капитан, — ты должен был об этом знать.       — Ты чем-то расстроен? — его голос и правда звучал как-то странно. — Если ты переживаешь из-за того, что видел сегодня утром, то поверь мне — это еще не самое ужасное…       — Проблемы с отцом, — перебивает меня резко Кисаки, заставляя поперхнуться своими же словами.       — Понимаю, — киваю я, — у самого предки не сахар. Но это же родители, и мы их не выбираем.       — Ты пьян? — неожиданно выдает он.       — Если только немного, — сознаюсь я, — но у меня есть повод.       — И какой?       — Тебе правда интересно или ты так собираешь на меня компромат?       Я не желал смерти Тетте. И даже не предполагал, что тот может погибнуть по моей вине.       — Мать вернулась из Сеула, — не дожидаясь ответа, выдаю я, — пришлось даже немного поиграть в «семью» с Коко, чтобы по итогу, послать её в далекие дали. Вот празднуем её возвращение. А у тебя что?       — Отец привел очередную женщину, которая мне должна заменить мать.       — Воу, — выдыхаю я, — сильно. Ты явно победил, — смеюсь я. — Если тебе будет невыносимо сидеть дома, приезжай до меня, я скину адрес. В любое время. Мы же патрнеры.       — Спасибо, — благодарит меня Тетта и завершает вызов, не попрощавшись.       Написав в смс адрес бабушкиной квартиры и отправив сообщение Кисаки, возвращаюсь обратно на диван, садясь рядом с братом. Коко сразу прильнул ко мне, упираясь затылком мне в плечо.       — Дела банды, прости, — говорю я, целуя Хаджиме куда-то в темечко.       — Планируете расширять территорию? — интересуется Коко, ногой подтягивая пульт от телевизора.       — Братья Хайтани подкинули нам работенку, — говорю я правду.       — Шиба сдохнет от зависти, — смеется брат, включая телевизор, — он как-то пытался пробиться к ним на встречу, еще месяца три назад или около того. Но дальше бизнес-центров его никто не пустил. И много платят?       — Достаточно, — пожимаю плечами, делая большой глоток алкогольного напитка, — Ран обещал еще за вредность приплатить, но после того как я и Риндо угнали его тачку, навряд ли мне что-то светит.       Коко пьяно смеется, переключая каналы.       Минут через пятнадцать мне захотелось в туалет. Скинув с себя брата и поставив пустой стакан на низкий столик, что стоял рядом у дивана, я потащился в туалет, разминая плечо. Телефон в кармане шорт выдал песню из рекламы про сырные шарики. Пришлось отвечать на звонок.       — Йо, Хяку, — выдал бодро Мадараме, гаркая в трубку, — видал тут на форуме фотки твоих изуродованных парней.       — И?       — Ты бы сказал, я одних ребят из Мексики знаю, что за сто баксов этих уродов натянули бы только так, — говорит Шион.       — Ты не на моем месте, — замечаю я.       — Эт верно, — цыкает юноша, — мы же братюни навека, чего меня не позвал?       — В следующий раз позову, — хмыкаю я, надеясь про себя, что такого больше не повторится, — чего хотел? Я тут немного занят.       — И чем же? У телевизора опять тухнешь, поглядывая передачи из «мира животных»? Давай пивка попьем?       — Да я и так уже, — мне не нравилось, что Мадараме так просто считал меня своим «бро», без какой-то причины.       — О-о-о, — тянет радостно Мадараме, — эт по нашему.       — Пить в начале недели? Погоди, — прошу я, поворачиваясь к Коко, — не против если к нам Мадараме приедет? — спрашиваю я громко брата.       — Мадараме? Шион? Тот самый? — Хаджиме даже на пол свалился от такой новости, пытаясь поставить свой пустой стакан рядом с моим. — А чего ему надо?       — Выпить хочет, — честно отвечаю я. — Ладно, — говорю я Шиону, — только привези с собой чего-нибудь, у нас тут водка скоро закончится. Адрес скину по смс.       — А ты вот прям со всеми знаком из «Ужасного поколения»? — спрашивает меня Коко, когда я вышел из ванной комнаты, зачесывая чуть влажные волосы назад.       — Ага, — киваю я, подхватывая наши стаканы и уходя на кухню, — кроме Курокавы. Ребята говорили, что он в колонии сидит.       — Знаешь за что? — в голосе брата неприкрытое беспокойство.       — Не-а. Могу и Какуче-сана спросить или у Мадараме, когда он придет. Да и важно это?       — Поговаривают, — Коко забирается обратно на диван, — он человека убил.       — Так они же все кого-то да убили, разве нет? — любопытствую я, разливая по нашим стаканам водку.       — И тебе не страшно?       — Нет, — спокойно, — да и чего бояться? Мы же такие же, — закрываю глаза, боясь взглянуть на брата.       «Такие же! Как же!»       «Совсем головой тронулся?», — ругаю я сам себя, закусив нижнюю губу от досады.       — Да, — соглашается со мной брат через некоторое время, — ты права, Широ.       Переношу бутылку с водкой и сок ближе к дивану, на столик. Стаканы так же ставлю рядом, как и тарелку с бутербродами.       «Думай, что говоришь!»       Да и как тут думать, когда в голове пьяный дурман? Самобичевание пропадает со следующим стаканом. Хаджиме приоткрыл окно, впуская в комнату свежий воздух и противный стрекот насекомых, что прятались на деревьях через дорогу.       А когда мы допили бутылку водки, раздался звук домофона.       «А быстро он приехал», — думаю я, глядя, как брат чуть пошатываясь идет к двери, сжимая в губах тлеющую сигарету.       Коко нажимает на кнопку и открывает дверь, выглядывая в подъезд.       — Слушай, — говорит брат, поворачиваясь ко мне, — а я не думал, что у Мадараме такой детский голос.       — О чем ты? — не понимаю я, приподнимаясь на локтях, — Шион младше нас на год.       Слышу, как пиликает лифт, открывая створки.       — Ты, блять, кто? — хмурится Коко. — Морда у тебя знакомая.       Приходится вставать самому. Выглядываю из-за плеча брата, широко улыбаясь Тетте.       — Ты пришел, — хватаю юношу за руку, потеснив к стене брата. — Не думал, что решишься.       — Сам от себя не ожидал, — Кисаки выдерживает тяжелый взгляд Хаджиме, разуваясь и проходя в комнату.       — Мы так не договаривались, — Коко хватает меня за руку.       — У него тоже в семье проблемы, — думаю, что для приличия нужно было предупредить брата, — так чего бы не выпить за это? Тетта тебе понравится, — улыбаюсь я, — у вас мозги заточены одинаково.       Тетта тем временем доставал из своего рюкзака бутылки с алкоголем. Довольно дорогим и коллекционным. «У отца украл?».       — Что? — спрашивает Кисаки, смотря на нас снизу.       — Есть хочешь? У нас только бутерброды, но они довольно вкусные, — начал предлагать я, вырвав свою руку из хватки брата.       — Йо, пидорюги, — зычный голос Мадараме был для нас сюрпризом. — А вы чего такие одинаковые? — спрашивает он удивленно, рассматривая меня и брата.       — Как ты зашел? — спрашиваю я, ошарашенно.       Домофон ведь не звонил.       — Да там бабуська одна из подъезда выходила с собачкой, вот я и проскользнул, — хмыкает довольно тот, сбрасывая обувь.       Мадараме стукает меня сжатым кулаком в плечо, а потом я, действуя по наитию, стукаю его, обмениваясь каким-то странным приветствием. Словно мы здоровались с ним уже так миллион раз.       Шион вытаращился на меня, не зная как реагировать.       — У тебя кровь, — Коко стирает несколько мелких капель пальцами под моей верхней губой, заставляя Кисаки недобро прищуриться.       — Мы пить будем? — спрашивает Тетта, напоминая мне чего-то Хитто своим чуть раздраженным видом.       — А как же! — довольно потирает руки Мадараме, проходя в большую комнату и усаживаясь на пол, рядом с низким столиком.       — Что у тебя с лицом? — спрашивает меня тихо Коко, закрывая дверь.       — Ничего.