— Вот такую дуру притащил, — пытаюсь показать размер телевизора, раскинув руки и чуть завалившись назад на высоком пластиковом стуле, расшатав столик, — с распродажи. Где это видано, чтобы плазму за бесценок отдавали?
— Может, украл где? — подмечает Кисаки, придерживая свою тарелку с раменом.
— Может, — пожимаю плечами и усаживаюсь поудобнее.
Пью кислый лимонад, стирая пальцами конденсат со стакана. В лапшичной пахнет одурманивающие приятно какими-то специями и жареным мясом.
— Мне узнать? — смотрю удивлённо на Тетту, пытаясь понять, шутит ли он так или на полном серьёзе предлагает. «Не шутит».
— Не надо, — говорю я.
— А если плазма краденная, что делать будешь?
— Ничего, — подцепляю палочками пельмешку и кладу её в себе рот. — Не выкидывать же её или уносить обратно. Я просто обмолвился как-то как было бы круто, будь у нас телевизор. А вчера, Харучиё спросил меня насчёт пустых полок в моей комнате. Ну я и ляпнул, что не успел всё забрать из дома Инуи. Думаешь, он потащится к нему за коробками?
Кисаки пожимает плечами, поглощая свою порцию рамена. Акаши он не знал, а по моим рассказам понять Харучиё было трудно. И в папке, с информацией на верхушку Тосвы об Акаши написано от силы две строчки. И вообще, чего я ему жалуюсь?
— Я позвал Хинату в кино, — неожиданно говорит Тетта, вытирая рот салфеткой, — что мне делать дальше?
— Так вот чего ты позвал меня в лапшичную, — тяну я, чуть прищурившись, — а я всё понять не мог. Думал, что на нашу Джульетту жаловаться будешь. А я предупреждал, что от Баджи одни проблемы.
— Он заявил, что не доверяет мне. Грозился всё рассказать тебе, — морщится Кисаки.
— Баджи и мне особо не доверяет, — усмехаюсь я, беря в руки тарелку с оставшимся бульоном. — Да и что он расскажет? Что ты хочешь добиться доверия Майки? Что делами всякими незаконными занимаешься? Ха, — глотаю солоноватый бульон. Облизываю губы, поставив тарелку обратно. — Не смотри на меня так, — тянусь за салфеткой и вытираю губы, — ты мне тоже не доверяешь, как и я тебе. И это правильно.
— Я доверяю тебе.
Чего? Икаю от такого неожиданного признания, потянувшись за лимонадом.
— Это ещё почему? — хмурюсь я. — Пока я приношу нашему «делу» хоть какую-то пользу, ты не избавишься от меня. Я это понимаю. Ты это понимаешь. Мне всё равно, что ты мутишь с Майки, пока это никак не касается меня и Банды.
— Ты довольно интересный человек, Коконой, — улыбается мне Кисаки. — Ответственный, целеустремлённый.
— А ещё довольно мстительный, — добавляю я, — и совсем без тормозов. Честно, я хочу чтобы ты победил. Неважно в чём. Ты мне симпатичен, Тетта. И я верю, что у тебя все получится. Раз ты мне доверяешь, — смотрю прямо в глаза юноши, — мы теперь партнёры?
Кисаки медлит с ответом. Пытается понять, с какого ляда я с ним так разоткровенничался. Смотрит с прищуром.
— Инуи не даст тебе подобраться к Майки. Думаешь, он просто так бросил своё «детище», переметнувшись? — осторожно подталкиваю Кисаки к нужному мне ответу. — Слушай, а ты веришь, что возможны перемещения во времени?
— Что? — не понимает он, нахмурившись.
— Предположим, через двенадцать лет Токийская Свастика станет самой опасной группировкой в Японии, если не во всей Азии. Но появится человек, который захочет изменить это, после неудавшейся попытки суицида, случайно переместившись в две тысячи пятый год. Представь, ты — полный неудачник попадаешь в прошлое. Тебе не захочется изменить свою жизнь?
— Причем тут «моя» жизнь и Токийская Свастика?
— И правда, — соглашаюсь я со своим Командиром. Чего-то плохой пример привёл. — Хорошо, забудем пока о Тосве. Ты попадаешь в прошлое, на двенадцать лет назад, что будешь делать в первую очередь?
— Что ты несёшь? — Кисаки снимает очки, потирая глаза пальцами. — Причем тут перемещения во времени? Что за намёки? Хочешь сказать, что появился путешественник во времени, что должен помешать мне сблизиться с Сано?
«А он умен».
— Бинго, — подмигиваю я ему.
— И ты знаешь кто это?
— Ага.
— Пиздишь.
— Я, так-то, за откровенность в наших отношениях, — обижаюсь притворно, отворачиваясь. — Думаешь, чего я тебе помогаю?
Смотрю, как в лапшичную проходит худенькая девушка, лет шестнадцати, с копной рыжих волос и россыпью веснушек на бледном лице. «Красивая». С голубыми глазами. Иностранка. За ней идёт Муто-сан, держа в руках объёмную спортивную сумку. Они быстро садятся за свободный столик. Пока девушка рассматривала меню, Муто оглядел помещение, останавливая взгляд на мне. Неуверенно машу рукой, приветствуя. Юноша кивает, дотрагиваясь осторожно до руки своей спутницы, складывая пальцы в жестовой речи, в диалекте для глухих.
Девушка кивает, указывая пальцем на одну из картинок в меню.
— Короче, — с трудом заставляю отвести взгляд от парочки. Тормошу за рукав Тетту, заставляя его отвлечься и посмотреть на меня. — Я сделаю так, чтобы тебя приняли в Тосву. Но и ты должен теперь быть честным со мной. Хорошо?
— Хорошо, — легко соглашается со мной Кисаки, надевая очки. — Я подговорил некоторых парней, чтобы те от лица Драконов подпортили жизнь парням из Свастики.
Вот как.
— А эти парни в дальнейшем будут нужны нам? — склоняю голову к левому плечу. — Можно было бы, подпортить жизнь кому-нибудь из Тосвы и от нашего имени. Будут умными, придут лично разбираться со мной, требуя справедливости, если нет продолжим стравливать две банды друг против друга, как крыс.
— Это правда, что тебя звали в Чёрные Драконы?
— Ханма совсем не умеет держать язык за зубами? — спрашиваю риторически. — Ага, звали. Как и его. И остальных ребят из школы. В то время, в Драконы брали кого угодно, не разбираясь. Это потом Шиба съехал по фазе, начав всех гонять, делая из мальчишек своих солдатов. Непобедимая армия, как же.
— Шиба настолько опасен?
— Прекрасно же знаешь, что да. Ладно, что у тебя там с Хинатой? — специально перевожу тему. — Когда, говоришь, кино у вас?
— На выходных, — подобрался сразу же Кисаки. — Думаю выбрать что-нибудь нейтральное.
— А Хина что посмотреть хочет?
— Какую-то романтическую комедию, я так и не понял.
— Так и идите на неё, — говорю я, — купи заранее билеты, только предупреди Хинату об этом. Хина начнет упираться и совать деньги, но ты предложи ей оплатить кафешку или купить вам мороженное. Время проведёте больше друг с другом, и как раз не поставишь её в неловкое положение. И ты не думаешь же, что у вас свидание? — по краснющим ушам понимаю, что думает, и ещё как. — Оденься попроще и ничего ей не дари. Веди себя естественно. Можешь предложить свою кофту Хине в зале, сейчас лето, кондиционеры работают на максимуме. Ты записываешь? — удивляюсь, глядя, как тот достал свой телефон и начал что-то в нем быстро печатать. — Да и похер как-то. Хина начнет упираться, но ты до последнего строй из себя крутого.
— А потом?
— Проводи её до станции или дома, я не знаю, — уныло, — поговорите о чем-нибудь. Но не напирай и за руку не хватай. Ты меня понял?
Кисаки кивает и убирает телефон обратно в карман. Что-то мне не верится, что он вообще слышал меня.
— Если накосячишь — пиши, — улыбаюсь, — попытаюсь убедить Хину, что ты просто переволновался. И да, она знает, что ты в неё влюблен. Спасибо за ужин, я пошёл, — вскакиваю со стула, бросая приготовленные заранее деньги на стол.
— Как это «она знает»? — рычит Тетта, вскакивая со своего места. — А ну стой! Мы не договорили.
Мне удается спрятаться за поворотом раньше, чем Кисаки меня заметил. Забавный такой, точно когда-нибудь убьёт меня по-дурости.
—
Я решил избавиться от него своими методами, — голос у Кисаки сейчас какой-то отстраненный, глухой, —
я не предполагал, что ты закроешь Инуи собой, бросившись под нож.
Съеденная лапша встаёт комом в горле, накатывая тошнотой. Чувствую что-то горячее под верхней губой. Кровь? На губах и языке ощущаю острый запах аммиака, что распыляют в больнице. Стираю пальцами кровь. Будущее изменилось. Так быстро? Почему? Из-за нашего с Кисаки разговора? Или это видение одной из временных линий, где мне удалось выжить?
До своей квартиры добираюсь ближе к восьми, успев до вечерней давки в поезде. Вожусь долго с ключом, всё никак не попадая в замочную скважину.
«Кисаки попытается убить Инуи».
Что заставит его так поступить?
Вваливаюсь в тёмный коридор, хватаясь за стену. Вспотевшая ладонь съезжает по стене со скрипом. Захлопываю дверь ногой. Акаши в квартире не было. Зузу, спрыгнув с дивана и потянувшись, недовольно замяукал.
— Я же кормил тебя перед выходом, — смотрю укоризненно на кота и включаю свет. Сбрасываю ботинки.
В квартире душно. Открываю балкон, вдыхая влажный из-за реки воздух. Падаю на диван, вытянув на низкий столик ноги. Думать о том, что ещё не произошло, мне не хотелось. Телефон в кармане шорт вибрирует, оповещая о новом сообщении. Слышу, как кто-то копошится на балконе, но не открываю глаз. Я слишком устал за эти дни.
Да и кто полезет на мой балкон, зная, что в соседней квартире проживает ужасный Какучё Хитто? Только больной на голову! Улыбаюсь своей же шутке.
— А ты неплохо тут всё обустроила, — произносит довольно Риндо и стучит костяшками пальцев по пластиковому коробу балконной двери. — Я зайду?
Мычу что-то мало понятное, подзывая друга рукой.
Риндо садится рядом, и я с удовольствием утыкаюсь лбом в его плечо и вдыхаю запах цитрусового парфюма.
— Когда ты там, кстати, помирать собралась?
— Третьего августа, — отвечаю я, зевая, — но будущее — материя изменчивая, есть шанс выжить. А ты чего тут? И через балкон?
— У брата какие-то дела с Какучё, — говорит Хайтани, приобнимая меня, — о, телик. Откуда? — Риндо мне не поверил.
— Акаши с распродажи притащил, — пытаюсь усесться поудобнее, закидывая ногу на друга, — думаю, что спиздил где-то, а признаться мне боится.
В какой-то момент я стал засыпать. Уткнулся носом в его грудь, блаженно выдыхая. Зузу тарахтел где-то на диванной спинке рядом.
— Плед подай, — слышу как кого-то просит Риндо.
Кто-то укрывает меня пледом и становится жарко. Морщусь, но не открываю глаза. Мысли в голове ворочаются толстыми червяками, накладываясь друг на друга. Совсем всё с головой у меня худо.
— Не спит она, — меня кто-то больно ущипнул за щеку.
По голосу узнаю Рана.
— Сплю, — прячу лицо под мягким пледом, — отстань, Ран.
— Дело есть, — продолжил щипать меня старший из братьев, — подзаработать хочешь?
— Хочу, — тяну приглушённо.
— Да отстань ты от неё, — Риндо пытается отпихнуть брата, но Ран улёгся на меня, придавливая.
Не понятно, кто дёрнул Рана за одну из кос: он сам, я или Риндо. Старший щепетильно относился к своим волосам, над чем Риндо всякий раз потешался, меняя местами краску для волос со всякими шампунями и бальзамами на полках. И меня пытался к этому привлечь, делая соучастником преступления. И сейчас, скатившись вниз к столику и завернувшись в плед, я мечтал, чтобы братья свалили к Какучё. Зузу был со мной солидарен.
Отполз на четвереньках к балкону, усаживаясь на порожек. Подтянул к себе пепельницу с сигаретами, закуривая.
— Да хватит вам, — сокрушаюсь я, глядя на вяло дерущихся парней, — соседи и так косо смотрят и ходят жаловаться к Тори-сану. Вы вообще чего припёрлись?
Мне хотелось лечь спать.
— Сколько у тебя людей? — я вроде бы не говорил Риндо, что стал Главой банды. Или говорил?
— Где-то пятьдесят, может чуть меньше, — зеваю я, — один несовершеннолетний молодняк. Ничего сложнее перетаскивания коробок им не поручишь.
— Нам это и нужно, — Ран толкает меня, проходя на балкон, к перилам. Смотрит на меня сверху. — Ты за них сможешь поручиться?
— Нет, — честно, — но я могу их запугать. Ну и Ханму с палкой над ними поставить. Вот за него я поручиться могу.
— Прекрасно, — Ран отбирает у меня сигарету, затягиваясь.
«Это он со мной так флиртует?»
— Нужны люди.
— Я напишу своему злобному гению, пусть договор какой придумает, — приходится достать ещё одну сигарету из пачки. Кручу её в пальцах задумчиво. — Знаешь же, что по законодательству у нас труд несовершеннолетних оплачивается в двойном размере? И только несколько часов можно работать, — тухну, как свечка, под тяжёлым взглядом Хайтани.
Достаю телефон.
злой гений (18:04)
Я должен знать имя путешественника во времени. Это же Инуи?
Понятно теперь с чего это Кисаки решил Сейшу завалить наравне с Рюгуджи.
нет
Печатаю я быстро.
тут работка нарисовалась с братьями Хайтани. нужно будет помочь им кое-что кое-куда перепрятать. хотят использовать нас как рабочую силу и охрану. подумай, как больше с них денег стрясти и договор какой состряпай. остальных предупрежу сам
И фото курящего Хайтани вдогонку. Прекрасно.
В ответ Кисаки прислал мне смайлик бьющегося лбом о стол человечка. Это он на что намекает? Посылаю ему подмигивающий смайлик. Раз мы теперь друзья, так нужно играть по-крупному, чтобы ни у кого сомнений не осталось.
— Мы договорились?
— Ага, — киваю я, — кстати, к доплате, не подкинешь какую путевку для двоих? Хочу Хину на море свозить или в онсен. После сдачи экзаменов.
— А больше ты ничего не хочешь? — елейно интересуется Хайтани.
— Мороженку если только.
Риндо громко смеется, услышав мой ответ. Понятно, что Ран издевался, спрашивая, но во мне полностью отсутствовал инстинкт самосохранения.
— О чём говорите? — Какучё выходит к нам из своей квартиры.
— Думаем, куда свалить на летних каникулах, — влезает в наш разговор Риндо, садясь рядом со мной.
«Какучё не знает о предложении братьев? Или он против?»
— Я вот предлагаю свалить в деревню: море, пляж и никого в ближайшей округе на десяток километров, — продолжил друг, пихая меня в бок, — наконец-то увижу Широ в купальнике.
— Не надейся, — фыркаю я, пряча лицо в коленях.
— А то в спортивном лифчике ты не секси.
— Заткнись.
— Поддерживаю, — соглашается со своим младшим братом Ран, отворачиваясь от нас, рассматривая реку. Достает свой телефон, фотографируя пейзаж. Пишет кому-то сообщение. — Тебе лучше без него.
— От Вас я такого не ожидал, — стараюсь держать лицо.
— Согласен, — усмехается Хитто, всё же вгоняя меня в краску.
— Эй! И Вы туда же, Какучё-сан? — бью его легонько ногой, притворно возмущаясь.
Придурки...
