— Коко-семпай! — в ванную врывается взмыленный Акаши, закрывая дверь на замок и прислоняясь к ней спиной. Плед, что он накинул себе на плечи, как тунику, спрятав голову съехал на пол. — Там, — шепчет бешено, — пиздец.
Давлюсь зубной пастой, громко кашляя. В зеркале рассматриваю отражение Харучиё, замечая наливавшийся синяк на левой скуле.
— Я просто решил приколоться, — начал оправдываться он, — поржать над Какучё, а то хули он полез ко мне с объятиями с Вами явно перепутав.
Чего? Хмурюсь, смывая зубную пасту с губ и полоская рот.
В дверь ванной начал кто-то ломиться. И этот кто-то явно был не Зузу.
Выключаю воду и вытираю лицо полотенцем. Утро у меня началось не с быстрорастворимого кофе, а с громкого будильника, который Харучиё выставил на полшестого утра, боясь опоздать в школу. Мне удалось первым проскочить в ванную, пока Акаши пытался понять, где он находится, сонно оглядывая комнату.
— Отойди, — приказываю я.
— Он убьёт Вас, — говорит на полном серьёзе Харучиё, — и меня.
Отпихиваю Акаши к туалету, заставив его подскользнуться на пледе. Кручу замок на ручке, открывая дверь.
— Сученыш, — рычит Хитто, — я тебе все пальцы поотрываю и зубы выбью, если ты ещё раз…
— «Ещё раз что?», — уточняю я, хмурясь. — Утречко Вам, Какучё-сан, — бегло осматриваю юношу, подмечая налепленный лейкопластырь на лоб, ближе к правой брови, отсутствие самих бровей и ресниц. — Вы в порядке? — обеспокоено. — Когда вернулись? Вы вообще спали? — закидываю его вопросами, выходя из ванной и заставляя Хитто отойти на несколько шагов. Закрываю за собой дверь, спасая тем самым Акаши.
— Он меня поцеловал, — хрипло.
— Он Вас что?.. — глупо переспрашиваю я, прыская от смеха.
В голове просто не укладывается.
Какучё ведёт плечом, покрываясь уродливыми красными пятнами от злости. А после резко уходит, ничего не объяснив. Слышу, как он громко хлопает своей балконной дверью, скрываясь в своей квартире. «Это он сейчас сбежал?», — задаю сам себе вопрос изумлённо.
— Выходи, — говорю я, приоткрыв дверь.
— Какучё-сан ушёл же? — Харучиё успел спрятаться с головой под плед, только голубые глаза и блестели.
— Ушёл. Тебя ни на минуту оставить одного нельзя, — качаю головой, отходя к дивану.
— Он первым ко мне полез, — оправдывается он.
— Прямо-таки «полез», — не верю ему я, — ладно, собирайся в школу, — одергиваю нервно майку вниз, выходя на балкон.
«Надо извиниться перед Какучё-саном», — решаю я.
Я даже не надел тапки, ступая по холодному камню. Осторожно стучусь, заглядывая в мутное дверное окно, разглядев за ней сетку от комаров. Тяну на себя ручку.
— Какучё-сан, — зову я тихонько, переступая через порожек.
В большой комнате его не было. Из ванной не было слышно льющейся воды из душа. Значит, он у себя, в комнате. Вспоминаю, что на нем была домашняя одежда, успел переодеться. На крючке в прихожей висит красный плащ.
Стучусь в дверь его комнаты, потянув ручку на себя. Лежит на кровати, накрывшись с головой одеялом. Окно под потолком приоткрыто, впуская свежий, утренний воздух. Но всё равно было как-то тут душновато. Замечаю на столе аптечку и на цыпочках добираюсь до стола, беря её в руки. Дохожу до кровати, усаживаясь на корточки перед ней.
— А Вы оказывается трус, Какучё-сан, — говорю громко, прижимая аптечку к своей груди, — чего сбежали?
Хитто дёргает одеяло, озлобленно глядя на меня.
— Подумаешь, с парнем поцеловались, — хмыкаю я.
— Иди к себе, — просит пока ещё спокойно Хитто.
— Я поменяю Вам повязку и уйду, — обещаю я, пересаживаясь на кровать. — И с Харучиё я поговорю, чтобы он так больше не делал.
— Что он вообще забыл у тебя? — негодует тот, садясь.
На нём не было футболки. Кончики ушей сразу же запылали, как у какой-то девственницы. «Голых парней что ль никогда не видел?!». У Хитто довольно рельефное, поджатое тело, с тонкой сеточкой шрамов на груди и шее.
— Живёт, — стараюсь говорить спокойно, даже плечами пожимаю, роясь в аптечке. — Он сбежал из дома из-за младшей сестры. У них довольно натянутые отношения ещё с детства, — беру пачку лейкопластырей, ватку, перекись и мазь от воспаления. Коробку ставлю на пол.
— Почему у тебя? — злится Хитто, глядя на меня. — Поехал бы к Мучи или ещё к кому.
— Ревнуете? — улыбаюсь я, поддаваясь вперёд. Цепляю пальцами лейкопластырь, потянув его осторожно. — Харучиё мне как младший брат. Знакомы-то мы с детства, — дёргаю липкую ткань, снимая.
Какучё даже не дернулся от боли.
— Я даже как-то в больницу из-за него попал, — кожа на лбу вздулась, как при ожоге. — Надеюсь, шрама не останется.
— Что случилось?
— Его сестра сломала игрушку одного мальчишки, свалив всю вину на Харучиё, — смачиваю перекисью вату. Пододвигаюсь ближе к Хитто, упираясь грудью в его руку, нежно прикладывая ватку к ране. Дую, пытаясь убрать боль, как делал это в детстве.
Какучё вытаращился на меня, сглатывая. У него остро дернулся кадык.
— Я переживал за Вас, знаете? — зачем-то говорю я, признаваясь и переводя тему. — Даже с братом вчера поругался из-за того, что бросился к вашей квартире, желая узнать, как вы, — рассказываю часть правды, горького усмехаясь. Руки стало потряхивать. — Поддержите так, — прошу я.
Наши пальцы соприкоснулись.
— И на сообщение моё вы не ответили, — журю юношу я, доставая из пачки новый лейкопластырь. Зубами рву бумагу, в которую он запакован.
— Не было времени, — хрипит Хитто, не сводя с меня тяжёлого взгляда.
Укладываю лейкопластырь на бедре, ватной подушечкой вверх. Выдавливаю толстым слоем на подушечку мазь, закрываю тюбик. Осторожно беру лейкопластырь за края, поворачиваясь вновь лицом к юноше.
— Можете опустить руку, — говорю я, дождавшись, когда он уберёт руку, приклеиваю пластырь на рану, хорошенько проходясь пальцами по коже. — Готово, — довольно осматриваю получившееся безобразие.
Собираю бумажки, скатывая их в один неровный шарик в ладонях.
— Спасибо, — благодарит меня Какучё, чуть сгорбившись и опустив плечи.
— Да не за что, — бормочу я, не зная, что делать дальше.
По идее, я должен уйти, как и обещал ему ранее. Так чего я продолжаю тут сидеть?
— Вам выспаться надо, — произношу уверенно, убирая всё обратно в аптечку, — так что пойду я. Не переживайте из-за случившегося, — хочу уже встать, как Хитто хватает меня за руку.
— Ты правда волновалась? — переспрашивает меня Какучё, будто не веря моим словам.
— Ага, — киваю я, — немного. Вы ведь помогли мне и… — Что и? Почему мои слова сейчас звучат так жалко и неуместно? — Я пожалею, если не скажу вам, что Вы мне тоже нравитесь, чуточку. Самую малость. Сердце бьётся бешено, чувствуете? — его пальцы как раз смыкались у ладони, рядом с сеточкой синих вен. — Но я не хочу Вас обманывать и что-то обещать. Так что, может мы сходим куда-нибудь для начала? Узнаем друг друга. Как Вам? — спрашиваю и трясусь весь.
Думаю, что поступаю с Какучё сейчас по скотски, говоря всё это. Понимая, что с Сейшу у нас больше ничего не будет как прежде. Я не смогу простить ему предательства и вести себя так, будто ничего и не было. И даже если он позовет меня, я не приду. Задушу же сам себя подушкой, если сделаю это.
— Можете ничего мне не отвечать, — улыбаюсь я, склонив голову к левому плечу.
Хитто притягательно задумчив. А может он просто заснул с открытыми глазами? Смеюсь от своей же мысли, заставляя Хитто вздрогнуть и недобро прищуриться.
— Подумал, что вы заснули, — объясняю я свой смех, кладя поверх его руки свою, мягко сжимая.
— Задумался, — сипло, — извини.
— Я понимаю, — пытаюсь ослабить его хватку на своей руке, но Хитто сжимает пальцы ещё сильнее. Дёргает несильно на себя, заставляя податься вперёд.
— Я не романтик, — предупреждает меня он.
— Я тоже, — не понимаю к чему он говорит это.
— Цветов от меня не жди.
— Хорошо, — наши лица находятся близко к друг другу. Я остро ощущаю запах геля для душа и мази. Облизываю губы.
— Хорошо, — Хитто отпускает меня и отворачивается.
И всё?
— Вы, кстати, чего полезли обниматься с Акаши?
— Подумал, что там стоишь ты, — объясняется Какучё, — вот и решил…
— А сейчас почему этого не делаете? — мне хочется ударить себя чем-нибудь тяжёлым по голове. Вот чего я делаю? Зачем забираюсь с ногами на кровать и провоцирую его?
Еблан!
— Ты хочешь этого?
— Хочу, — отвечаю не раздумывая и сам же лезу первым обниматься.
Провожу пальцами по острым плечами, обнимая Хитто за шею и притягивая к себе.
— Я эгоист, Какучё-сан, — шепчу я прямо в его ухо, щекоча дыханием нежную кожу, — делаю всё, что взбредёт в голову, не задумываясь о последствиях, — повторяю я слова брата, прикрывая глаза, — Вам будет тяжело со мной.
Какучё ничего не отвечает мне, целуя в шею, прикусывая зубами кожу, чуть оттягивая. Языком очерчивает след. Ведёт губами выше, к скулам. Наклоняю голову, ловя его губы своими. Ладонями глажу шею, мягко сдавливая.
— Эй, Коко-семпай, — зовёт громко Харучиё, заглядывая к комнату, — я это, — он проглатывает слова от удивления, — пошёл.
— Блять, — выдыхает мне в губы Хитто, — я его убью, — хватает подушку, бросая не глядя.
Тихо смеюсь, боясь открыть глаза, смущаясь.
— Я вам там кофе заварил, — ехидно улыбается Акаши.
— Скройся с моих глазах, сученыш, — рычит Какучё, отпуская меня и выскакивая с кровати, бросаясь к двери.
— Понял, — бросает школьник, закрывая за собой дверь.
Акаши без стеснения и каких-то проблем легко прошёл в чужую квартиру, чтобы предупредить меня о своём уходе. Удивительный человек.
Качаю головой, улыбаясь. Встаю.
— Ложитесь спать, Какучё-сан, — прошу я, подходя к нему ближе. Ласково провожу пальцами по спине, по линии позвоночника. — Мне тоже пора.
— Куда ты? — вопрос с подвохом.
— Хочу пройтись по магазинам и заглянуть кое куда, — миролюбиво отвечаю я, — вернусь и приготовлю вам тушёной картошки. Хотите?
Хитто кивает, поворачиваясь ко мне. Смотрит выжидающе.
— Я быстро, — обещаю я, обходя его.
В большой комнате прохладно. На тумбе у двери замечаю лежавшие ключи от крошки. Надеюсь, Риндо не будет на меня злиться из-за того, что я отдал мотоцикл Какучё. Ему так то нужнее было, чем мне. Ладно.
Выхожу на балкон, потянувшись. С Хитто целоваться было приятно. «Это просто физиология», — убеждаю сам себя.
как тебе так легко получилось отпустить Ханагаки?
Спрашиваю я у Хины, печатая сообщение. Горячая кружка с кофе греет пальцы. С удовольствием отпиваю горький напиток, морщась.
На часах только начало восьмого. Если поторопиться, то смогу перехватить Баджи у школьных ворот. Но куда мне торопиться? Решаю позавтракать в Маке, рядом с заправкой. Как раз в крошку залью бензина.
Хина (07:09)
Я его не отпустила
Читаю я смс от Тачибана. Думаю, что подруге тяжелее, чем мне: они вместе учились в одной школе и виделись каждый день, сталкиваясь с друг другом чуть ли не лбами.
Хина (07:11)
Но зачем тратить своё время на человека, которому на тебя всё равно?
Умная мысль. Видно, что Хината сама бы до неё не додумалась.
это тебе твой тайный собеседник так сказал?
Хина (07:13)
Ага :)
думаю, что он в какой-то степени прав
а с Кисаки чего у вас?
Хина (07:13)
Мы друзья
я видел, как вы обнимались
Хина (07:14)
Ты всё неправильно понял!
Ага, как же. Оно и видно. Понятно теперь, чего Кисаки вчера поделился со мной всей имеющейся информацией на верхушку «Тосвы». У кого-то просто было хорошее настроение.
Больше Хинату я не донимал сообщениями. Допил кофе и пошёл собираться. Я выделил одну из полок для Акаши в шкафу. Вещей у юноши было не много: несколько футболок, штанов, худи. Носки неприветливой кучей валялись в углу полки, как и трусы. Черная форма «Токийской Свастики» лежала аккуратно завернутая в пакет, как и школьная зимняя форма. Хочется заглянуть в пакеты, вытащив форму, но я не делаю этого, доставая из шкафа черную рубашку и шорты с большими карманами, что длиной доходили мне до колен. Переодеваюсь, затягивая бинт на груди. В бананку убираю кошелёк и документы. Долго вожусь у зеркала, в ванной пытаясь собрать волосы в хвостик на затылке.
«Может, отрезать их нахер?», — ругаюсь я, зачесывая пальцами челку на бок и становясь внешне всё больше похожим на брата. Генетика сыграла с нами злую шутку.
На прощание треплю Зузу за ухом и меняю ему воду в миске. Квартиру закрываю на все замки. На первом этаже останавливаюсь возле квартиры Тори-сана, собираясь с мыслями. Достаю из бананки несколько крупных купюр и стучу в дверь квартиры. Тори-сан не особо был рад моему приходу, видно, ему уже успели пожаловаться соседи на посторонний шум, но деньги творят чудеса. Мужчина спокойно меня выслушал, покачал головой и разрешил остаться Акаши за дополнительные тридцать тысяч в месяц. Пришлось соврать, что Акаши мой младший брат, что сбежал от родителей, насмотревшись на меня.
— Дурной пример из меня знаете ли, — неловко смеюсь я, сжимая ключи от крошки.
— Подростки, — умно кивает мужчина.
Скомкано попрощавшись, выхожу на улицу, морщась от яркого летнего солнца. Только утро, а уже духота стоит просто блядская. Захотелось обратно в свою квартиру, к вентилятору и Зузу. Еще бы телевизор купить и видеомагнитофон.
Крошка стояла на том же месте, где я парковал её ранее. С полосой грязи на раме. Риндо меня точно убьет.
На заправке покупаю пачку влажных салфеток и бутылку с водой. Заправляю полный бак и отъезжаю на парковку, чтобы оттереть грязь. Перекусываю в McDonald’s, заказывая полноценный завтрак, усевшись за одним из пластмассовых столиков, вытянув ноги. Всё равно никто в такую рань не гулял по улицам. Еще раз перепроверяю адрес школы, в которой учился Баджи и отправляюсь в путь, заплутав на однотипных улочках. Это потом до меня дошло, что на дороге были нарисованы белой краской указатели для таких тупиц, как я. Оставляю крошку у ворот школы, припарковавшись. Глушу двигатель, слезая. Достаю из бананки телефон, копируя из файла телефон бывшего Первого командира «Тосвы», печатая ему сообщение.
Из бананки достаю пачку сигарет и зажигалку. Закуриваю в ожидании юноши. На часах 10:07. Баджи не появился ни через десять минут, ни через пятнадцать.
«Это он меня за собой побегать заставляет?» — хмурюсь я. — «А может, я школой ошибся?».
Захожу на территорию школы, наплевав на правила. Уверенно направляюсь к курилке, желая выцепить кого-нибудь из местных, заставив их привести меня к Баджи или его ко мне. Слышу, как по школьным коридорам трелью прошелся звонок, оповещая о конце занятий. Это я вовремя приехал.
Иду за угол, где находился мусоросжигатель. Недовольно пинаю камушек, попадая по одному из пустых баков для сбора листьев. Идея приехать не пойми куда мне больше не казалась такой умной и увлекательной, как это было вчера.
— Опа, — раздался чей-то голос за моей спиной, — а кто это у нас тут такой?
Поворачиваюсь, рассматривая вывалившихся из-за двери во двор школьников.
— Б-босс! — изумился кто-то из толпы, выходя вперед. — А Вы чего приехали? Что-то случилось?
Совсем не узнаю школьника, что так восторженно смотрел на меня и чуть не водил вокруг хороводы.
— Кейске Баджи, — веду плечом, — он учится в этой школе? Мне надо его увидеть.
— Зачем? — не понимает еще один юноша.
В отличие от первого у него были темные волосы, а не осветленные. И лицо какое-то простодушное, светлое. Доброе.
— Своих Командиров нужно знать в лицо… — вот как его зовут-то? Наверняка, сейчас глупо выгляжу при такой-то толпе.
— Аричи, Босс! — осторожно представился Аричи, кланяясь.
— Аричи-кун, — киваю я, пытаясь запомнить. — Сопроводи меня до Баджи, пожалуйста.
— А у нас разве такой учится? — спрашивает кто-то.
— Уж Командира Тосвы мы бы запомнили.
— Ладно, — морщусь я, — сам найду, — задеваю одного из парней плечом.
Школьники сами расступались передо мной, пропуская. Прячу руки в карманах шорт, заходя в здание. Сколько Баджи? Четырнадцать? Точно не первогодка. Толпа следует за мной, бурно переговариваясь и пугая остальных подростков.
Заглядывая в полупустые классы на втором этаже, пытаюсь найти длинноволосую знакомую макушку. Не кричать же, пытаясь дозваться до юноши.
— Я всё сказал, Мацуно, — услышал я проходя мимо одного из кабинетов.
— Но Баджи!
Останавливаюсь, заглядывая в кабинет. За одной из первых парт сидел темноволосый подросток, в толстых очках и с блестящей от геля высокой прической. Волосок к волоску. Даже форма идеально выглаженная. Типичный ботаник и задрот.
— Уходи, — просит твердо ботаник своего собеседника, милированного юношу четырнадцати лет с тусклыми зелеными глазами. Берет демонстративно в руки учебник, открывая его посередине и начиная что-то в нем высматривать.
— Ты учебник держишь вверх ногами, — начинает злиться Мацуно, вырывая из рук своего товарища книгу. — Хватит вести себя, как мешок с дерьмом.
— Эй, — подаю я голос, заходя в кабинет. — Следи за языком. Знаешь кто сидит перед тобой?
— Мой лучший друг? — Мацуно вытаращился на меня изумленно, закрывая собой Баджи. По его лицу вижу, что он узнал меня.
— Голос чёт знакомый, — выдает Кейске.
— Поговорить надо, Баджи, — рассматриваю парней с интересом, — пошли.
— Он никуда с тобой не пойдет.
— Ты тоже можешь пойти с нами, Мацуно-чан, — пожимаю плечами. Вся его бравада как-то меня не впечатлила. — Думаю, разговор у нас выйдет занятный, я же прав, Капитан второго отряда «Мёбиус»?
Баджи снял очки, вставая со своего места. Смотрит на меня с ехидцой, ухмыляясь.
— Идем, Чифую, — твердо говорит Кейске, пальцами сжимая плечо друга, — раз Босс зовет.
— Ты серьезно решил вступить в «Мёбиус»?
— Да.
— А как же Тосва? Майки и остальные? — Чифую сбрасывает его руку, отходя ближе к трибуне преподавателя. Смотрит недоверчиво сначала на меня, а потом на друга. — Тебе плевать на наши идеалы?
«Это надолго».
Остальные парни удивленно глазели на развернувшуюся перед нами трагедию.
Пиздец.
— Вы может это потом обсудите? — спрашиваю я. — У меня так-то дела еще есть.
— Майки справится без меня.
— А парни? Ты о них подумал?
Они меня не слышат. Препираются с друг другом, как муж с женой, доказывая друг другу то что и так понятно всем. Чифую не хотел отпускать Баджи. Баджи не хотел ввязывать во всё это своего лучшего друга. Не зря же он мне в субботу так открыто намекал насчет «правильных» сторон, значит знает что-то. Инуи еще для чего-то упомянул, чтобы я точно заинтересовался им.
— Я у ворот вас подожду, — бросаю я громко, надеясь, что мальчишки услышат меня, указывая на дверь.
«Лучше бы остался дома, вместе с Какучё», — осознание, что я скучаю по Хитто бьет прямо в солнечное сплетение.
Я безнадежен.
