— Ну и зачем ты её напялил? — говорит вместо приветствия Ханма, стоило мне нырнуть к нему под зонтик.
— А сам-то чего? — хмурюсь я, рассматривая его фирменную, но уже местами потёртую белую куртку.
Надевать её я не планировал, решив пойти в обычной чёрной рубахе и в просторных штанах в тон, но отчего-то остановился у вешалки, печатая смс Хине. Видимо, отвлёкся, сам того не заметив. А опомнился лишь когда садился в такси, понимая, что сжимаю её в руках вместе с бананкой. Просить таксиста остановиться было бы глупо, возможно, даже не совсем уместно, из-за чего поездка прошла в молчании.
— Мне по статусу положено, — усмехается Шуджи, с лёгким прищуром оглядывая меня, — пойдём, тут недалеко.
Ничего не отвечаю, прижимаясь к юноше ближе. Из-за высокого роста у него довольно широкий шаг. Приходится подстраиваться.
В Синдзюку многолюдно даже в дождь. Неоновые вывески потрескивают от дождевых капель, автомобили проносятся чёрными кляксами по узким дорогам, скрипя постоянно работающими дворниками, и люди, крепко сжимающие в руках зонты, нервным шагом обходят появившиеся лужи. Приходится огибать стайки школьников, что жмутся друг к другу как воробьи, не желая промокнуть.
Холодно. Прячу затянутые эластичным бинтом пальцы в узких рукавах куртки, надеясь хоть немного согреть их.
— Почти пришли, — бросает через плечо Ханма и резко уходит в проулок, — местечко так себе, но мясо у них отменное.
Желудок сковывает в голодном спазме. Я не завтракал, а на обед съел несколько сухих бутербродов со сладким чаем. От выпитого ночью алкоголя голова не гудела, но было всё равно как-то погано. Или это после поцелуя?.. У Хитто губы мягкие.
— Ты чего погрустнел? Мясо не любишь?
— Люблю, — бесцветно отвечаю Ханме я, — погода блядская, вот и всё. Не принимай на свой счёт.
— Ага, как же, — хмыкает тот, — погода. Ну да. В следующий раз, сам предлагай.
— Чего ты начинаешь? — не понимаю я, — Сам же это затеял.
— Я? — возмутился Шуджи, резко остановившись и окинув меня недовольным взглядом сверху. Длинная серьга мазнула по его щеке.
— Не я же то видео скинул, — хмыкаю я, — думал, не догадаюсь? Больно ты гаденько в тот день скалился. Хотелось Кисаки подставить?
— Мутит он что-то, — хмурится Ханма, — плясать под его дудку забавно, когда ты на свободе. Знаешь, что он Рюгуджи завалить хочет?
— Ага, — киваю, — нашими же руками. Я ему предлагал перейти в Тосву, кстати.
— Он не уйдет, пока Сано окружают его друзья, — Ханма встаёт под козырёк, отряхивая от капель и после закрывая зонт.
В проулке приятно пахнет жареным мясом и специями. Из приоткрытых дверей слышен пьяный смех.
— Как вы вообще познакомились? — удивляюсь я.
— Кисаки сам вышел на меня, — сухо ответил Ханма, но продолжения фразы не последовало.
Недовольный взгляд впился в бывшего одноклассника. И всё? Больше ему добавить нечего? Для чего все эти секреты.
— Мне нужен человек, на которого я могу положиться, — серьезно произносит Шуджи.
— Просто признайся, что тебе из тонущего корабля никак не сбежать, — хмыкаю я, скрещивая руки на груди.
— В этом весь и смысл, — скалится Ханма, — будет же весело, Коконой. Как в старые добрые.
— Есть хочу, — я прервал Шуджи жестом поднятой вверх ладони, перекрыв возможность продолжить диалог. Надоело мне его слушать.
Я не знаю, что за игру они ведут между собой и всем миром. Кисаки не так прост, как хочет казаться, а Ханма не так безразличен ко всему. Можно и побыть в этой игре пешкой, чтобы понять её правила.
Забегаловка, в которую меня привёл Шуджи, маленькая и какая-то обшарпанная, но довольно чистая. Видно, что владельцы еле концы с концами сводят. Низкие столики с жаровней на деревянных помостах, открытая кухня.
— Добро пожаловать, — кинулся к нам мальчишка-официант в заляпанном фартуке.
Раскланялся. А после вылупился на меня удивлённо, открыв рот. Глаза у него темные, волосы осветленные. Уши проколоты. Лицо разбито. Типичный гопник.
— Б-б-босс! — заикаясь, суетливо выдает тот.
— Ага, — скалится Шуджи, — Моджи-чан, организуй нам столик на четверых.
— Д-да! — звонко отвечает Моджи, кланяясь, — Сейчас.
— Он один из наших, — Ханма бросает в специальное ведро у входа для мокрых зонтов свой зонтик, — Ты ещё его палкой огрел, помнишь?
— Не узнаю как-то, — я всё же стараюсь держать лицо даже при плохой актёрской игре.
Мне было неловко садиться за один из столов под восхищённый взор Моджи и довольно злой незнакомой мне женщины, что вышла из кухни с полным подносом еды в руках. Уж она-то слышала восторженные крики мальчишки, что явно был младше меня года на два или три. Наверное, только в среднюю школу пошёл.
— Кисаки во сколько подойти должен? — спрашиваю я лениво.
— Через час, может больше, — пожимает плечами Ханма, усаживаясь удобнее на подушки, — да и нужен он нам? — глядит выжидающе, но, не добившись от меня хоть какой-то реакции, смеётся.
— Нам пиво, — не просит, а приказывает зам.главы, бегло читая меню, — и свиную вырезку. Чего ещё хочешь?
— Овощей и креветок. И рис жареный.
— Документы покажите, — зашипела змеёй женщина, вставая за спиной Моджи-чана.
— Мам, ну чего лезешь? — попытался сразу же увести её Моджи, — Есть у них документы и деньги. Они мои друзья.
Друзья? Как просто.
Достаю из бананки поддельное водительское удостоверение, протягивая его матери Моджи. Та выхватила документ из моих пальцев, чуть не сломав пластик. Долго пыталась что-то в нём прочесть или увидеть.
— Мы можем заплатить сразу же, чтобы Вам было спокойнее, — говорю осторожно, смотря прямо в карие глаза женщины.
Та ничего мне не отвечает, бросая удостоверение на стол, и отходит к стойке, раздражённо выговаривая что-то стоящему у плиты мужчине.
— Передай матери, — спокойно произношу я, доставая несколько купюр из кошелька. — Понятно, чего она у тебя такая злая.
— Вы не обязаны, — Моджи не спешит принимать деньги, нервно сжимая исписанный блокнот.
— Может, и за нас тогда заплатишь? — мычит один из парней, сидящих напротив, — Раз такой щедрый.
Ханма лениво оборачивается, оглядывая их. Щурится, в глазах мелькает недобрый блеск.
— Они тоже из «наших»? — спрашиваю я, склонив голову к левому плечу.
— Из Восьмого поколения, всё за Набутакой бегали, как домашние собачки, — глумливо смеётся Ханма.
— Чё спизданул? — рычит один из них, вскакивая на ноги и задевая столик, предупреждающе скрипнувший из-за резкого толчка, — Давно ли сам лизал зад Набутаки, Ханма? Сука трусливая!
Высокие и широкоплечие. Как под копирку. В белых куртках и с разукрашенными лицами.
— Разберёшься? — спрашиваю я Шуджи.
— Ага, — растягивает губы в глумливой улыбке, вставая из-за стола.
Думаю, нас точно выгонят из кафе из-за драки.
«Может, Кисаки предупредить?» — размышляю я, запрокинув голову и разглядывая покрытый красной краской потолок.
Ханма подходит к ним впритык, нависая. Едва слышно что-то говорит, явно угрожает. А после хватает со стола нож и резко втыкает его в ладонь сидящего парня. Моджи вытаращился на него, в удивлении открыв рот, как и его родители, наблюдающие за конфликтом из маленькой кухоньки.
— Кошельки на стол, — рычит Шуджи, прокручивая нож, — и пиздуйте отсюда. Живо!
— Я так это не оставлю, — хватает его за грудки второй парень, встряхивая.
Обречённо закрываю глаза, выдыхая. Нас точно попрут и полицию вдобавок вызовут. Вон, женщина уже к телефону бросилась.
— Не нужно никуда звонить, госпожа, — прошу я громко.
— Руки убрал, — шепчет Ханма.
— Инуки, — хнычет пострадавший, оцепенело глядя на капающую на пол кровь, — оставь его. Он же больной на голову ублюдок. Ай-яй-яй.
— Отпусти его, — приходится подойти ближе к Ханме и схватить за руку Инуки, хорошенько сжимая пальцы. Выдерживаю долгий и полный злобы взгляд матовых глаз, — Твоему другу нужна помощь.
Инуки опускает руки.
— Вы трупы, — говорит он перед тем, как достать кошелек из кармана брюк и бросить его мне в лицо.
Успеваю поймать кошелек и отойти в сторону.
Гопники выбегают из кафе, осыпая нас проклятьями и обещая сжечь эту забегаловку в скором времени.
— Ну и зачем? — раздражённо спрашиваю я, вручая отобранный кошелек юноше.
— Убирайтесь! — Моджи-сан выбежала из кухни с длинной метлой. — Пока я полицию не вызвала! Живо!
— Они бы не заплатили, — усмехается Ханма, глядя в перекошенное от гнева лицо хозяйки, — сами же знаете.
— Из-за вас одни проблемы! — не слышит та, угрожающе замахнувшись метлой.
— Вам лучше уйти, — из кухни выходит мужчина, в широкой руке которого блестит кухонный тесак.
Шуджи бросает деньги на стол прямо в кровавый отпечаток, расположенный рядом с грязными тарелками. Я же достаю телефон и печатаю смс Кисаки, оповещая, что планы у нас резко поменялись.
напишу, как определимся с местом
— Вот и надо было тебе лезть к ним, — морщусь я, выходя на улицу под усилившийся дождь.
— Сам же сказал разобраться с ними.
— Не так радикально же, — стукаю его кулаком по плечу, — теперь что делать-то? Есть всё ещё хочется.
— Ко мне поехали, — ведёт плечом Шуджи, — делать в Сундзюку больше нечего.
Я помнил, что родители Ханмы держат маленькую фирму по перевозкам. И то, что у него есть старший брат, обучающийся в Токийском университете.
Пишу Кисаки, что мы поехали домой к Шуджи. И пусть купит себе по пути чего-нибудь, если голодный.
Берём такси. Ехать нам предстояло где-то минут сорок, если не больше. И надо же было Ханме всё испоганить. Унылым взглядом впиваюсь в запотевшее окно, протяжно вздыхая. Телефон вибрирует в моих руках, оповещая о новом сообщении.
Какучё-сан (19:21)
Ты куда-то уехала?
Хм. Быстро отвечаю Какучё, что домой приеду поздно.
«И то, если приеду» – пронеслось в голове, вызвавшее тихий смешок.
что-то случилось?
Какучё-сан (19:23)
Хотел предложить вместе поужинать
Может тебя забрать? На улице дождь
доберусь сам. не волнуйтесь
Меня пугал такой сильный интерес со стороны Какучё к моей персоне. Понимаю, что он просто беспокоится обо мне, предлагая помощь, но на душе гадко из-за этого. Я должен был оттолкнуть ночью Хитто, а не лезть с поцелуями, а после засыпать на его кровати, ожидая, что он придёт ко мне. Это глупо. Неправильно. И нечестно по отношению к Сейшу.
Оглушенно замираю от этой мысли. Нечестно?
— Брата давно видел? — неожиданно спрашивает у меня Ханма.
— Недавно виделись, — затылком упираюсь в мягкое сидение, — он в больницу ко мне приезжал. А что? Скучаешь?
— Ещё чего, — фыркает Шуджи.
— А он явно скучает, — смеюсь я, — при одном твоем упоминании Коко перекосило только так.
— Представляю, — подхватывает мой смех юноша.
Я не знаю из-за чего они расстались. Слухов было довольно много, но вот правды…
— Телефон у него всё тот же.
— Ага.
Жил Шуджи со старшим братом в двухкомнатной маленькой квартире, что снимали им родители. Ханма обмолвился этим вскользь, морщась при этом, будто лимон без кожуры проглотил целиком.
«С родителями поругался», — решаю я, не приставая с расспросами.
Комната у него была захламлена, как у типичного подростка, что проживал очередной тяжелый и затяжной период своей жизни. А когда он, как заправский фокусник, вынул из кучи грязного белья початую бутылку с дешёвым ромом, я только восхитился его схроном. И не боится же, что найдут.
— Ты садись, — предложил он мне, снимая куртку, — я пока сгоняю на кухню, найду чего нам пожевать.
— Может, я попрошу Кисаки купить чего-нибудь? — предлагаю я.
— Валяй.
купи лапши, пожалуйста. или готовой еды какой. у Ханмы ничего кроме рома нет. вот надо было ему крутого из себя строить?
Быстро отправил сообщение, захлопывая телефон. А после резко открываю раскладушку, осознавая, какой я дебил. Какучё успел прочесть мое сообщение, будто только и ждал его от меня.
«Он совсем телефон из рук не выпускает?»
Блять.
я ошибся адресатом. простите
Какучё-сан (20:48)
Пиши адрес
Блять.
я ошибся. не нужно никуда ехать, Какучё-сан
— Ты чего побелел весь? — интересуется Шуджи, поставив на компьютерный стол одинаковые высокие стаканы. — Кисаки нахуй тебя послал? Так у него это нормальная реакция на чужие просьбы.
Какучё-сан (20:50)
Пиши адрес. Я приеду
вам больше заняться нечем?
Отвечаю я не удержавшись, и пытаясь при этом передать всю свою язвительность в написанном сообщении.
Какучё-сан (20:52)
Я хочу тебя увидеть
Блять.
— Не против, если приедет мой друг? — и почему я говорю так неуверенно?
— Да, валяй, — пожимает плечами Ханма, — я его знаю, кстати?
— Ещё как, — нервно усмехаюсь я, печатая домашний адрес Шуджи.
колы купите еще, пожалуйста
Звучит, как полная капитуляция.
