⏳ ⏳ ⏳
Тэ осматривает небольшую аккуратную кухню — им здесь нужно будет завтракать и ужинать, а по выходным и обедать вместе. В чистую ванную нужно купить все нужные приблуды для двоих мужчин. Не забыть гору бритвенных станков! И зубные щётки… Так, обязательно сейчас что-то вылетит из головы. Надо записать. Тэхён отыскивает свой блокнотик и пишет убористо: «зуб. щ. и пас., гель, брит., шамп., дез., полотенца, дет. крем, т.бум.». В продуктовом отделе он уже по настроению сориентируется. Посуда тут есть, постельное бельё тоже. Комната одна, но довольно просторная — лишь широкий низкий футон, стол и шкаф. Ничего лишнего, по-походному. По-мужски. ⏳ Тэхён с удовольствием расставил по местам всё, что купил. На кухне уже булькает и разносит свой аромат густой томатный суп с мидиями… На верхнюю полку в шкафу — подальше от глаз — ставит будильник-возвращатор. Ещё восемнадцать дней! Целая жизнь! Ура-а-а! И Ким собирается сегодня объявить, что эту жизнь он категорически хочет провести с Чонгуком. Пусть Гук-и как хочет, так и разбирается с этим. Решение не подлежит даже обжалованию, не то что изменению. Оу, уже скоро выходить навстречу своему милому черноглазому художнику! До здания университета идти около пятнадцати минут — так сказал хозяин квартиры. Вот и проверить надо, потому что Тэ искал объявления на странице недвижимости лишь по двум главным признакам: близость к универу (нечего их общее время отдавать дороге, обойдётся она!) и уют. Эта квартирка отвечает обоим условиям. И даже более того: у дома довоенной постройки такие толстые стены, что никаким соседям не угрожают никакие самые безудержные схватки на любовном фронте, с обязательными криками выживающих и побеждённых. Судя по щедрым гуковым стонам, он и в постели не станет вести себя тихо или прилично.⏳ ⏳ ⏳
— А куда мы идём? — Гук перехватывает свою неизменную папку с листами — до чего ж неудобное приспособление! — Сейчас увидишь, это недалеко. — А давай забежим что-то похавать, а? Я голодный. — Там тебя покормят. — Кто? — Всё увидишь. Где твоё терпение? — а самого едва ли не в клочки рвёт от предвкушения! Но специально сдерживает в голосе своё счастье, чтобы вся мощь сюрприза обрушилась на черноволосую голову. Вот Гук офигеет! — Какое ещё терпение? Я произвожу впечатление терпеливого человека? — нарывается Чон. — Да, производишь. — Ой, не смеши! Я импульсивный, как Ван Гог. Разве что уши на месте… Тэ резко останавливается и обхватывает Гука за щёки: — Человек, который помнил меня полтора года, это верх терпения. Смотрит внимательно и серьёзно в глаза, но не целует Чонгука, добавляя огня и без того распалённому неизвестностью парню. Разворачивается и продолжает идти на полшага впереди. — Ох, Ким Тэхён, если б не папка и не люди кругом, показал бы я тебе, какой я терпеливый… Дай мне только прижать тебя в каком-нибудь подъезде… — строит козни у него за спиной Чонгук. — Такой подойдёт? — показывает Тэ на подъезд трёхэтажного дома, к которому их привёл очередной подъём по неширокой улочке. Гук некритично осматривает дом: — Отлично, — одобряет. — Заходи, дорогой! Тэхён заходит и сразу быстро поднимается по ступеням. — Эй! Ты куда побежал? — Наверх. Догони! — игриво зовёт Тэ. — Тэхён, блять, — тихо рычит Чонгук, — ведь поймаю… Папка бессовестно мешает — не просто неудобная, а какая-то многоугольная и безразмерная! Папка-убийца! Тэхён уже откуда-то сверху негромко зовёт: — Гуки-и-и, я зде-е-есь! Когда Чон, свирепый от желания не просто зацеловать, а искусать этого не в меру игривого красавчика, догоняет его на площадке верхнего этажа, Ким неожиданно останавливает, упирая в грудь обе вытянутые руки, и говорит: — Считай до трёх, малыш, и я буду твой. В Чонкуке от этих слов разорвалось три бомбы: в мозгу, в сердце и в паху. Даже в глазах потемнело, и он прикрыл их от невыносимой сладости этой фразы… — Заходи, — густым голосом говорит Ким. ⏳ Там, прямо в прихожей, лишь кинув ставшую ненавистной папку и разорвав замок куртки, Чонгук буквально вгрызся в губы Тэ, безжалостно забирая у того воздух и стоны. При этом он не забыл быстро расстегнуть и откинуть в сторону его осеннее пальто и, нащупав заправленную водолазку, постараться снять её, не переставая яростно вылизывать тэхёнов рот. Не получилось — пришлось прерваться. — Стой! — воспользовался передышкой Ким. — Стою, но уже еле-еле, — сообщил Чон, — и вопрос: где мы стоим, а? — чуть спокойнее спрашивает он, снимая свою куртку. — Это наша с тобой квартира, Гук-и, — улыбается Тэ, опуская водолазку на место. — Что? — совсем-совсем еле как устоял на ногах. — Я снял её для нас с тобой, детка. Так что раздевайся и чувствуй себя как дома! — отходит он на два шага от Чонгука, вешает в шкаф своё пальто и разувается. — Тэ… Я в… Как так?.. — ну да, Гук явно в. — Ты говорил, что голодный? — не отвечает на поставленный вопрос Тэ. — Я приготовил томатный суп. Как ты к итальянской кухне? — Итальянской?! — как Чон ещё держится вертикально?! И даже находит возможность разуться, поставить папку аккуратно, повесить куртку и зайти на кухню. — А ты с ней не знаком? У Тэхёна, конечно, было подозрение, что итальянские гастрономические прелести ещё не добрались до столицы Кореи, но ему это уже не хотелось обсуждать: так что вот тебе, Гук-и, вкусный суп, а не понравится — пойдём в закусочную: их здесь понатыкано для каждого студента по две штуки на одного. — Так, охрененный ты мой, давай ты хоть чуть-чуть что-нибудь объяснишь, чтобы мой взорвавшийся мозг не испортил эту прекрасную кухоньку, — просит Гук, наконец, обессилено опускаясь на табурет. — Тебе нравится, да? — э-эх, Тэхён и резвится, наслаждаясь ошарашенным Чонгуком! — Тэхё-о-о-он, я тебя сейчас прибью, — предупреждает художник. — Не надо, — просто просит Тэ, ставя на стол две глубоких пиалы с ароматным супом. — А как это есть? — не выдерживает Чон, поддержанный бурчанием своего желудка. — Ложкой. На. ⏳ Суп выхлебали настолько быстро — он как раз подостыл до самой комфортной степени — что был ли он итальянский или мавританский, не успел определить ни один из едоков. Они не отрываясь держали глазами друг друга, словно хоть один из них мог внезапно сорваться и, например, побежать на почту. Или на приём к стоматологу… — Хочешь пить? — вцепившись в столешницу, хрипло спрашивает Тэ. — Да, очень… — облизывает губы Чонгук. — Это и твоя квартира, налей мне тоже. Дело нескольких секунд: Гук наливает два стакана воды и подаёт один Тэхёну, подойдя вплотную к нему. — Нам нужно в душ, Гук-и. — Хорошо, — Чонгук уже понял, что он будет какое-то время просто слушаться и впитывать новые знания, потому что Тэхён очевидно в этом плане прошарен как-то фантастически. От него исходит такая уверенная мужественная сила, что не подчиниться ей невозможно. — Идём в комнату, разденемся, — хоть Тэ и выдул только что воды, во рту у него пересыхает сразу. Гук делает вид, что он скользит спиной по стеночке, придерживаясь за неё руками. И так перетекает в комнату. Тэ как можно медленнее входит в комнату и… всё, ноги не выдерживают и сами, в один прыжок, бросают его к Чону. Чонгук чётко прочитал в бешеных глазах Тэхёна, что сейчас ему придёт безоговорочный пиздец, поэтому резко хватает его за предплечья и довольно больно сжимает их тренированными пальцами. — Чш-ш-ш, Тэхён-и, тихо, милый, не бросайся на людей… — не даёт он покуситься на свою девственность. Всё понятно — недолго ему осталось, но он хочет сделать это без сумасшествия. А вдруг удастся? — Напомни мне, детка, кто говорил про свою несдержанность? — с придыханием, рычащим шёпотом спрашивает Тэ. — Это был я? — Да. — Хм… Может, я себя не знаю? — допускает он, но по-прежнему не даёт приблизиться к себе. — Хорошо, я отойду. И честно делает шаг к двери. — Скажи, Тэ, — снимает Чон футболку, — как случилось, что… ты чего стонешь? — Догадайся, мускулистая сволочь… — А… Догадался. Так расскажи мне: ты, не спрашивая, снимаешь жильё в центре города для нас, вкусно кормишь меня… Как мне в этом поучаствовать с моими доходами? Вот интересно, малыш специально выбрал такую тему, чтобы охладить пыл Тэхёна, или это самый важный вопрос, который нужно обсудить, продолжая расстёгивать ремень и ширинку? — Блять, Чонгук, тебя это не должно интересовать, я тебе уже говорил, — и снова загорается, делая почти незаметное движение к Гуку. — Стоять! — таки заметил. — Какого хера ты меня останавливаешь, а? — закипает Тэ. — А ты бы тоже разделся, а? — снимает тот джинсы и носки, оставаясь в смешных небольших трусах в форме плавок. Он снова прижимается спиной к стене, делая потешное лицо, мелко играя бровями и продвигаясь в коридор. — А я пока до ванной, ага? Тэ наконец прыскает, наблюдая эту пантомиму под рабочим названием «незаметный Чонгук скользит тенью по стене, скрываясь в неизвестном направлении». — Гук-и, детка, в ванной можешь спрятаться за стаканчиком с зубными щётками, тогда я тебя не найду, — с улыбкой добавляет он. И действительно: невыносимое сексуальное потрескивание в воздухе чуть-чуть ослабло. Ответом ему служит звук душевых струй. Тэ молниеносно скидывает с себя всю одежду, захватывает два полотенца из шкафа и… Видит на верхней полке свой камбэк, восстанавливающий статус-кво. Он с бессильным выдохом упирается лбом в открытую дверцу шкафа и так ясно ощущает обжигающее дыхание Времени, которое ради их встречи нарушило своё течение… И даст ли эта безжалостная третья ось координат им что-то, кроме восемнадцати дней? Мгновенно улетучивается игривая блядская весёлость, а ей на смену в глазах предательски щиплет, и слёзы объявляют о своих правах. — Тэхён-а! Где ты? — удивлённо зовёт Гук, выключив воду. — Да-да, иду, детка! — берёт себя в руки и быстро идёт в ванную, прикрывая пах. Гук, конечно же, стоит спиной к нему, добросовестно намылившись. — Ты похож на белого барашка, малыш, — умиляется Тэ. И тут же в памяти запрыгали две влюблённых овечки: Мин и Чимин. Го-о-осподи! Как это соединить в одном мозгу? И почему сейчас каждое воспоминание о своём будущем-настоящем вызывает желание плакать? Может, итальянский суп был сентиментальным? Чон медленно поворачивается и, прикрываясь, просит тихо: — Убери полотенце, я хочу тебя увидеть. Тэ кладёт свой махровый фиговый листок на пластиковый табурет, демонстрируя Чонгуку обнажённого ухоженного человека из будущего. Гук сползает скользкой намыленной спиной по кафелю с протяжным «твою ма-а-ать…», не отрывая потрясённого взгляда от идеального, фантастически красивого мужчины. Тэхён даёт ему возможность рассмотреть гладкое — без единого волоска в паху и на ногах — тело, прямо на глазах наливающийся член, мышцы легкоатлетической структуры. Он завязывает волосы в хвост, потягиваясь. — Насмотрелся? — спрашивает просто. — Никогда ничего подобного не видел, — честно шепчет Гук. Если бы он знал, насколько он прав! — Мне нравится твой взгляд, — улыбается Тэхён, снова ощущая сильное желание прижать к себе этого невинного мальчика, который потерял свою смелость и решительность перед лицом — и членом — надвигающейся на него реальности. Тэ залезает к нему в душ. — Встань спиной ко мне, Гук-и, и доверься. Парень поднимается и упирается руками в стену. Тэ открывает небольшой напор тёплой воды, которая змеящимися струйками смывает с тела Чонгука пену. — Всё будет так хорошо, что ты будешь просить ещё и ещё… Он кладёт ладони на гладкие плечи и плотными массирующими движениями ласкает спину, не доходя до ягодиц: гладит талию, поднимается по широким лопаткам, спиралями ласкает бицепсы, стараясь не коснуться своим стояком чуть дрожащего тела. Тэ хочет пробудить в Чонгуке желание ответить, открыться… Его пальцы скользят теперь по узорам прекрасных мускулов, наслаждаясь упругой гладкостью. Он перемещает свои ласки на живот парня — аккуратнее, медленнее движутся его чуткие ладони, теперь безошибочно ощущая лёгкие судорожные сокращения пресса… Руки поднимаются выше — сверхмедленно, потому что сейчас, пройдя нижние рёбра, они окажутся на грудных мышцах. Тэхён закрыл глаза, чтобы каждым своим нервом ощущать прикосновения: вот резкий подъём… он разводит ладони шире по грудине и ещё чуть поднимается… Да! Гук резко хныкнул и задрожал, но Тэхён ещё ласковее закружил пальцами на его сосках… — Малыш, какой ты нежный, — шепчет Ким, — у тебя потрясающее тело, ты красивый, как мечта… Хочу тебя… Всего хочу… — но чётко понимает, что пока всего его брать не нужно. Аккуратно и постепенно, расширяя границы возможностей, словно растягивая анус для первого секса. — Тэ… — всхлипнул Гук. — Да, милый? — Тэхён выключает воду, чтобы слышать самые тихие смущённые слова своего малыша. — Я хочу, чтобы ты меня касался… Везде… — Конечно… — и аккуратно прижимается членом ровно в ложбинку между ягодиц, с радостью видя, как Чонгук очень естественно прогибает спину и подаёт бёдра назад, словно обнимая упругими половинками ласкового гостя. Тэ, не отрывая ладоней от тела Гука, целенаправленно, не скрывая намерений, скользит к его паху. Он ещё не видел достоинство парня, лишь косвенно догадываясь о его размере о форме. Но то, что он ощутил в ладонях, было прекрасно: сильный, толстый, чуть изогнутый вверх, с узкой головкой, рельефно оплетённый венками. — Гук-и, как красиво, — стонет он в шею, прижимаясь грудью к спине Чонгука, и начинает ощутимо двигать кольцом пальцев по длинному стволу, нежно задевая головку. Гук сразу стал дрожать ещё сильнее, рвано дыша сквозь зубы. — Откуда… ты знаешь, что это... красиво… Ты его не видишь... ведь… — выдыхает он. — Я его чувствую, милый, — отвечает Тэ в шею парню, целуя влажную кожу, — и кончишь ты сейчас не от моего взгляда, а от моих рук. Да? — обжигает дыханием. — Да-а-а! А-а-ах! — резко и высоко вскрикивает Чонгук, содрогаясь в оргазме, а Тэ продолжает сжимать его член и двигать рукой, буквально выжимая из него стоны. Тэхён дождался, когда его мальчик перестал вздрагивать и выровнял дыхание, только после этого повернул к себе и сказал: — Ну всё, Гук-и, ты немного был с мужчиной. И твой первый мужчина — я, если что. — Тэ… А можно я тебя? — пронзительно-нежно глядя в глаза, спросил тот. — Конечно, всё, что ты захочешь, я ничего не стесняюсь, — улыбается Ким. Чонгук явно хотел возмутиться, но сразу понял, что Тэ всё правильно понял, что всё правильно он сделал, и всё произошло так хорошо, как только можно представить. Он покусывает губу и опускает взгляд на Тэхёнову эрекцию. Ласково касается подушечками головки, спускается, изучая совершенно ровный ствол и скользя к основанию, очень аккуратно сжимает в ладони яички… — Тэхён, у тебя нигде ни одной волосинки там… Как? — Депиляция, — «фотонная» — мысленно добавил он. — Это больно? — сочувствует. — Совсем немного. Но я, если бы не удалял, был бы ужасно лохматым везде, — усмехается Тэ. — Мне так нравится, — присаживается Гук на корточки перед ним, глядя прямо «в лицо» эрегированной красоте. И поднимает чёрные глаза вопрошающе. — Всё, что хочешь, Гук-и… — шепчет Тэхён. ⏳ … — Чуть расслабь губы, не напрягай так сильно… Языком и щеками словно высасывай его… Да, именно так… Ах, умница мой… Да-а-а… Ох! Аккуратно зубами!.. М-м-м… Пальцами двигай у основания, а головку как растаявшее мороженное… ах!.. лижи… Да! О!.. Гук-и, ещё так же!.. О, я близко… Чтобы Гук не видел, Тэ заводит руку за спину, аккуратно вводя сзади два пальца и стимулируя себя — он знает, ему так очень нравится. — О-ох, Чонгук… — стонет низко, закрывая глаза и запрокидывая голову. — Где твоя рука? — внезапно прерывается Гук. — Моя?.. Во мне, — пойман с поличным. — Покажи, как это, — требует новичок. — Уверен? — Конечно, ведь тебе так нравится! Я хочу, чтобы я так сделал. Объяснил, показал. И Гук без смущения, изучающе глядя в лицо Тэхёну, стал двигать двумя пальцами в нём. И тут Тэхёну пришла в голову совершенно парадоксальная мысль. — Погоди, малыш, — аккуратно придерживает он руку Чонгука, — выйди. Я кое-что придумал. Чонгук, пытливый ученик, с готовностью слушает. — Я сейчас приду, а ты вытирайся и иди в кровать. — Хорошо, тичер, — чмокает его Гук и выходит с полотенцем. Тэхён как можно быстрее моет себя внутри, захватив детское масло. Гук, чуть прикрыв ноги простынёй в ромбики, полулежит в ожидании. Тэ садится перед ним на колени и стягивает в сторону ткань. — Я вот о чём подумал. Я многое знаю про секс между мужчинами, поэтому всё, что ты сделаешь, моё тело примет с удовольствием и без стеснения. А твоему телу нужно ещё немного привыкать и готовиться. Есть ведь нюансы — я тебе потом расскажу. Но если я твой учитель, то быстрее будет, если ты будешь учиться на мне. Понимаешь? Гук ошарашенно хлопает глазами, даже рот немного приоткрыл. — То есть ты сделаешь со мной всё, что я позже буду делать с тобой, хорошо? — с другой стороны объясняет педагог. — Очень хорошо… Ты гений, хён! — Тогда начнём. Чтобы было легче, нужно пользоваться смазкой, в смысле — маслом или кремом. На, налей немного в руку и размажь мне по входу и хорошенько смочи свои пальцы. Три пальца. Можешь и четыре, чтоб наверняка. Тэхён бесстыдно поворачивается к Гуку спиной и наклоняется, оттопырив ягодицы. — Давай. — Ну ёб же твою мать, Тэхён, я сейчас кончу… О-о-о… как же это красиво! — стонет Гук. — Я рад, милый, — действительно очень приятно, когда парень так восторгается его ракурсом со спины, — размазывай и по одному пальцу входи в меня, двигай ими, как… Да, о! Да-да, вот именно так… Ах… Хорошо… Давай второй палец… М-м-м… Прекрасно, да! Глубже — вот именно для этого надо хорошо там мыться. — Тэ, ты так помогаешь задницей, это пиздец как возбуждает! Я сейчас опять кончу… — Не кончай, малыш, а лучше найди мою простату. — Это что? — Это вот тут примерно, — показывает снаружи, — но она внутри. Нащупай, ты поймёшь, когда попадёшь на… А-ах! О-о-о… Давай-ка ещё раз… Да-да! М-м-м, Гук-и, какой же ты способный! Третий палец, да и мизинец тоже можешь, я умею принимать… Да-а-а… Гук ритмично бьёт пальцами в Тэхёна, заворожённо рассматривая динамику процесса, слушая всё понижающиеся стоны и рыки. — Всё, малыш, я хочу твой член, — слишком низко требует Тэ. — В смысле? — смутился Чон. — В смысле надевай презерватив и трахай меня, как следует. — Что тебя? — Трахать, Гук-и, это ебать со всей дури, так, чтобы у меня искры из глаз сыпались, понял? Чтоб за мои вопли было стыдно перед соседями! — надоело аккуратничать Тэхёну. — Вперёд, трахни меня! — старательно внедряет он новое слово в сознание своего избранника. — Да понял я, понял, — споро натягивает презерватив Чонгук. — Вот скажи мне: «Я тебя трахну сейчас!», — учит Тэ. — Гм… Я тебя трахну сейчас. — Ещё раз, убеждённо! — Я, блять, сейчас тебя трахну! — наконец, ловит нужную интонацию Гук. — Так и оттрахай уже! — Тэ совершенно похабно раздвигает ягодицы и тут же чувствует головку возле своего входа. — Давай, плавно и на всю длину… Да-а! Да, блять! А-а-а! Гуки-и! Трахай!⏳ ⏳ ⏳