⏳ ⏳ ⏳
— Подожди, Тэ… — задыхается Чонгук, продолжая наслаждаться волосами Тэхёна в своих ладонях. — Да, малыш, — никакие понимания условностей времени и пространства не нарушат этого ощущения: Ким целовал милого, неопытного, открытого, искреннего мальчика. Пускай он и девятнадцатилетний. Но ведь Тэ именно в этом времени старший — ему по-прежнему двадцать три. — Ты спросил, — шепчет Гук, — нравишься ли ты мне. А я? — Что ты? — и так догадался Тэхён. — Я тебе нравлюсь? — краснея щеками, он прямо и решительно спрашивает, прожигая черными глазами. — Конечно. Безусловно. И однозначно, — кивает Ким на каждом слове, с удовольствием наблюдая, как нежное лицо всё заливается румянцем. Это так трогательно и возбуждающе! — А я уже смирился, что больше не увижу тебя. Ведь мы виделись всего два раза, что ты мог узнать обо мне, пацане? — выдыхает Гук с той ушедшей горечью, которой теперь нет. — И когда увидел тебя, как ты… боже, я счастлив… — крепче стискивает талию Тэхёна и укладывает подбородок ему на плечо. Тэхён старается встать так, чтоб не смутить парня своим восстанием в паху и не задеть случайно его. Но именно это движение и выдаёт его с головой! Видимо, Чонгук решил точно так же, постарался повернуться чуть в сторону и… Парни столкнулись одновременно, тут же рассказав друг другу языком своих тел, какая мысль владеет обоими. — Ох… — сказал старший, всё же немного смутившись. — Тэ, я… — даже всхлипнул Гук. — Малыш, всё в порядке, — улыбнулся Тэхён, потому что после этой демонстрации намерений ему стало как-то легко говорить, — я не трону тебя, если ты не готов. Обнял его нежно и стал целовать гладкий лоб, убирая падающие на лицо длинные волосы. Гук прикрыл глаза, растворяясь в ласке, как котёнок. Только не мурлыкал. — Тэ, я никогда… — С мужчиной или вообще? — шёпотом уточняет мужчина, который много раз — чего скрывать. — С мужчиной, — выдыхает Чонгук и утыкается в грудь Тэ. Ну вот. Тэхён два месяца назад — ну то есть полтора года, конечно, — видел нежную наивность Гука-школьника, а сейчас уже совсем большой парень. Ах… Как тепло в сердце, как оно распухает от этого тепла и нежности. — Скажи мне, если ты захочешь, хорошо? — шепчет старший в макушку младшему. — Да, хорошо. Они ещё немного постояли обнявшись: Гук по-прежнему сопел в грудь Тэ, но уже спокойно и глубоко дыша, а Тэхён гладил ложбинки между мускулами спины, которые у Чонгука были такие рельефные, что Тэ точно для себя решил: он их вылижет первым делом. Или вторым… — Идём, Гук-и? — Идём. Ты далеко живёшь? — они направляются к лестнице. — Нет, даже очень близко. А ты? — Далеко. Мой кампус далеко, — выходят в холл больницы, идя как приятели, беседующие о том о сём. — Хосока послезавтра выписывают, кстати, — Тэ мягко направляет за локоть Гука к гардеробу. — Да? Здорово!.. Блин, — спохватился Чон, — а я даже не спросил, как он там. Брат, называется… — надевает дутую чёрную куртку. — Гук! Перестань, это я тебя отвлёк, — застёгивает свою «вьетнамку» Тэхён. Чонгук молча поправляет завернувший на шее Кима воротник — такая естественная забота! Тэхён мягко, ласково улыбается и безапелляционно говорит, уже выходя из дверей больницы: — Я тебя провожу, Гук-и. — Тэ! Это действительно далеко! — Я скажу тебе больше, малыш. Я бы хотел пойти пешком. Сколько это часов? — Хён! Ну ты даёшь! Это часа два — два с половиной! — Ха! Испугал кота рыбкой! Сейчас всего лишь шесть вечера, у нас будет прекрасная прогулка, — убеждает Тэ. ⏳ С Чонгуком так интересно! У него тонкое чувство юмора, он с увлечением рассказывает, а его горячие взгляды дарят будоражущие ощущения. Они разговаривают об электронике, о живописи. Да почти обо всём! Тэ, конечно, старается аккуратно говорить на самые безопасные темы. — Гук, а в этом кафе можно перекусить чем-то вредным? — показывает Тэ на вывеску уютной закусочной после часа действительно очень душевной прогулки. — В смысле «вредным»? — недоумевает Чон. — Ну там… Холестерин, жареное тесто и рыба, неизвестно из чего сделанные пельмешки, а? — беспечно объясняет Ким. Гук смотрит на него сначала растерянно, потом чуть прищурив один глаз — якобы с подозрением: — Ким Тэхён, ты вообще кореец? — спрашивает он наконец. — Конечно! — убедительно кивает Тэ. — Тогда я не понял, о какой вредности этих вкуснейших закусок ты говоришь? — патриотично интересуется Чонгук. — У меня желудок очень чувствительный, — выкручивается Тэхён, мысленно кусая себя за язык, — мне эту вкуснятину можно есть очень редко, — и улыбается немного виновато. — Как ты живёшь без этого? — Нормально, Гук-и, привык уже. Так как тут с перекусом? — Давай выясним, — приглашающе открывает тот дверь, за которой плотным пологом сразу встретил дух специй, горячего масла, жареной рыбы и карамели. Этот корейский гастрономический букет вызвал такой приступ аппетита, что Тэ от души воскликнул: — Как я действительно живу без этого?! — и хватило сил не рассказать, что в недалёком будущем люди всё-таки предпочтут есть более полезно обработанные продукты — те же яйца, только слева: не жареные, а тушёные, не острые, а почти нейтральные. ⏳ — Я тебя прошу, Гук-и! Ты просто обидишь меня! Я старший, я работаю и очень хорошо зарабатываю. А свою стипендию будь добр тратить на холсты и кисти! — Тэ, ты ведёшь себя, как папочка! Тэхён затормозил останавливающую возню своих рук с тощим бумажником и пальцами Чонгука. Так, аккуратно… Он наклоняется очень близко к уху Чонгука и шепчет: — А скажи мне, ты что-то имеешь против папочек? — Ну ты же мне не отец, — тихо разъясняет Гук. — То есть «папочка» это синоним слова «отец»? — уточняет Тэ. — Ну да, просто в ласковой форме. А как это иначе можно понять? Тэхён отодвигается, скрещивает руки на груди и делает себе мысленную миллионную зарубку на посохе, ведущем из будущего в прошлое: слово «папочка» в 1987 году не обозначает ничего такого, от чего в его паху завозилось мягкое желание, а перед глазами мгновенно вспыхнули картинки стонущего под ним/на нём/перед ним Чонгука, хнычущего «Ну папочка, я был хорошим мальчиком!»… М-м-м, какая красота! Надо будет сделать Чону вброс, потому что такая ролевая модель Тэ очень доставляет. Совсем неопасная подмена понятий! — Хён. Ты точно в Корее живёшь? — прищурился Гук. — А?.. Да, детка. В ней. В Японии тоже нередко бываю, — ещё не избавившийся от образа Чонгука-детки перед мысленным взором, добавляет Тэ. — В Японии?! Ну ты даёшь! — поражён Чонгук. Блять… А вот это Ким точно помнил! Но увлёкся. Короче, надо побольше спрашивать Гука, а самому помалкивать! А, нет… Тоже подозрительно будет. Ну, как минимум, намного аккуратнее рассказывать о себе. — Только я не очень об этом распространяюсь, понимаешь? — опять наклоняется поближе Тэ, но уже с заговорщицким видом. — Да, понял… — соображает Гук. — Так мы пришли к соглашению? — выгибает бровь Тэ. — По какому вопросу? — под ещё бо́льшим углом выгибает свою Чонгук. — По материальному. Я плачу за еду. — Окей. Уговорил, — улыбается Гук, — спасибо тебе! ⏳ Кампус университета — не самое удобное место для уединения. Но даже тут можно умудриться и найти неуютную электрощитовую, которая спряталась среди высоких деревьев. И прекрасно целоваться, пряча стоны за громким гудением трансформаторов… не замечая октябрьской ночной прохлады, забираться под рубашку горячими пальцами и ласкать живот, спину… расстёгивать куртку и сквозь футболку чуть царапать соски — какие они чувствительные, какой восторг слышать вздохи Чонгука!.. покрывать горячими мелкими поцелуями выгнутую шею, чувствуя как она вибрирует на низком «Гук-ки-и-и…» и не стесняясь упирающихся и согревающих друг друга напряжённых членов. — У тебя есть телефон? — прерывающимся голосом успевает выдохнуть Тэ. — Конечно, у вахтёра на первом этаже, — успевает ответить Гук. — Блять… Я забыл… — как они вообще без мобильников выживали?! Как они могли встретиться в этом бессвязном мире?! — О чём забыл? — останавливается Чон. — О телефоне… — пытается быстро придумать средство коммуникации человек из будущего. — А как тебя позвать? — Очень просто, — улыбается Гук, — звонишь в общежитие, зовёшь Чон Чонгука из 719-го блока и ждёшь с полчаса. Может, меня позовут. — Ты стебёшься?! — в недоумении поднимает брови Тэхён. — Полчаса — это если повезёт. А если дежурит наша аджумма, то она даже не станет звать. Так что не запоминай номер, хён, — хмыкает, аккуратно застёгивая пуговицы на рубашке, а потом и на «вьетнамке». — Тогда я прямо сейчас с тобой договорюсь о следующей встрече! Я не хочу потеряться или разминуться! — Давай, — явно доволен Чонгук. — Завтра перед тем, как я пойду к Хосоку, идёт? — А ты прямо к трём часам пойдёшь? — Да, чтоб сразу к началу их посещений. — Тогда я к больнице приду к двум. — Каким ещё двум, детка?! Что ты за час успеешь? — К часу? — торгуется Гук. — Как минимум. Лучше к полпервому в холле больницы. Да? — Да… И как только Чонгук прошептал это короткое слово, Тэ резко понял, как долго они не целуются! Уже несколько минут! Он одним движением расстегнул кнопки на гуковом пуховике и буквально всосал его в свои объятия и в поцелуй…⏳ ⏳ ⏳
Черноглазое солнце, вокруг которого назавтра завертелась Вселенная Тэхёна, с каждым движением всё смелее и решительнее обжигает своими лучами — в смысле, поцелуями и ласками. Ноги опытного Тэ отказываются подчиняться своему хозяину, стараясь ослабеть каждый раз, когда парни крадут своё настоящее и у гукова прошлого, и у тэхёнова будущего. Когда здесь их миры, как вакуумом, присасываются друг к другу, невозможно себе представить ничего более гармоничного и единственно возможного. Измучив друг друга ласками на верхнем этаже пожарной лестницы больницы, они еле смогли разорвать руки и губы, тут же договорившись о встрече после проведывания Хосока. ⏳ — Ты какой-то нервный сегодня, — заметил Хо, не понимая причин, из-за которых Тэ очень заметно поглядывал на часы на стене, невнимательно слушал Хоби, затеявшего сегодня политинформацию, невпопад отвечал на вопросы о завтрашней выписке. Они погуляли уже по коридору и уселись в холле под вялым фикусом. — Разве? — Тэхён неубедительно сделал лицо попроще. — Как обычно вроде, — и постарался на пару секунд задержать взгляд на лице Хосока. Но не дольше — опять завернул глаза туда, где была его душа… — Тэ, я хочу тебе дать ключ от своей квартиры, чтобы ты мне немного помог вернуться. Ну… Купить продукты, проверить воду-свет, понимаешь? Я с этой рожей пока не хочу идти пугать добрых людей. Я сам ещё не привык, что это… надолго. Поможешь адаптироваться? — робко улыбается революционер. — Побудь моей сиделкой буквально несколько дней, а потом я сам. Хорошо? — Конечно, Хоби! Я обязательно помогу тебе! — вот сейчас он действительно отдаёт своё внимание и желание помочь конкретно Хосоку. — Ох… Спасибо тебе! — благодарно кладёт он руки на тэхёновы и переводит внимательный взгляд на тонкие кисти. — У тебя такая нежная кожа… — Ну, я ухаживаю за ней, — какое-то время Тэ терпит чужое прикосновение, но ему не очень нравятся эти недвусмысленности от Хо. — Ох, что-то жарко, дай я халат сниму, пока врачи не видят, — пользуется он такой немудрёной уловкой, чтобы остановить поглаживания Хосока. Хоби понял его мысль, опустил взгляд и сцепил свои пальцы на коленях. Они ещё какое-то время поговорили нейтрально, затем, когда из дверей отделения потянулись уходящие посетители, Тэхён отвёл Хосока в палату и взял ключ. — До завтра, бро! — подмигнул Ким на прощание. — До завтра, — невесело отозвался Хосок. Особенно на фоне Тэхёна он чувствовал сейчас себя несостоятельным. Привлечь внимание такого парня, как Тэ — эх! Такая перспектива разогревала фантазию и будила очень остро приправленные мысли… Но с таким шрамом? Это очень сложно. Однако он намерен задержать Тэхёна в роли сиделки, обаять и постараться вызвать к себе сексуальный интерес. Так, чтоб со всеми делами! В постели он очень неплох! Причём, кто будет верхним в случае успеха, он не сомневается. Тэ — нежный, деликатный, заботливый. А сам Хосок — ходячая революция и бунт! Так кто, спрашивается, будет принимающим? Только Кима к этому надо подвести. Кстати, а презервативы у него дома есть? ⏳ — Привет, — выдыхает Тэхён, сразу поглубже целуя Чонгука и не давая тому ответить словами. Ну и ничего! То, с каким энтузиазмом, постанывая, Гук принимает язык Тэ в своём рту, яснее всех слов. — Я соскучился… — наконец дают Чонгуку возможность сказать слово. — И я, — честно шепчет Тэ. — А мне Хоби дал ключ от своей квартиры. Попросил помочь купить продукты и проверить системы. Сходим вместе в магазин? Я ж не знаю, что он любит. Куплю ещё что-нибудь не то. — Давай, конечно! — легко включается Гук. Тэхён целует его ласково и, с удовольствием переплетая свои пальцы с горячей пятернёй Чонгука, спускается по пожарной лестнице. Потому что в холле первого этажа, куда они выйдут, нужно снова соблюсти общественные нормы. Где молодые мужчины не держатся нежно за руки, искрясь влюблённостью. ⏳ — Зайдёшь? — на всякий случай пробует Ким, зная ответ. Вот он точно бы не согласился зайти в дом, откуда его выгнали со скандалом. — Нет, Тэ. — Но в подъезд можешь? — В подъезд могу. Они спрятались в закутке возле коморки дворника и опять унеслись из этого пространства, перемешав свои атомы в другом… Тэ не устаёт удивляться нереальности их притяжения друг к другу. Это так прекрасно, что даже страшно! — Чо-о-он, м-м-м, как же я хочу уже раздеть тебя и… Ох, если бы ты знал, что я хочу с тобой сделать! — стонет Тэхён. — Тэхён-и, когда я только слегка пытаюсь себе представить, что ты можешь со мной сделать, я пулей лечу в душ — иначе спущу в штаны, как мальчик, — усмехается Гук, поправляя член. — Я сейчас даже не знаю, с чего я начну, когда наконец, смогу… Блять! Всё! Прекращаем, — смеётся он возбуждённо. — Да, согласен, у меня уже яйца свинцом налились — боюсь, буду идти в кампус и звенеть, — тоже хихикает Гук. — Ох, прости, точно… Тебе ж ещё идти. Давай я тебе всякую бытовую хрень наговорю, чтоб тебе полегчало, — предлагает выход Тэхён. — Да, прекрасная мысль. Я тебя внимательно слушаю, — делает серьёзное лицо Чонгук. — Значит так. Завтра я в первой половине дня забираю Хосока, потом везу его домой, кормлю, помогаю. Думаю, что не смогу его оставить и увидеться с тобой. — Что? — обиженно складывает брови Гук. — Мне кажется, завтра для твоего брата будет важно чьё-то присутствие и поддержка, — объясняет Тэ. — Ну да, наверное… Блять… — Согласен, — тоже заранее скучает Ким. — Но послезавтра я тебя встречу возле универа! И мы вместе куда-нибудь сходим, ага? — Класс! У меня пары заканчиваются в два-пятнадцать, значит в районе полтретьего я буду у ворот. Ура, — уже улыбается Гук. — Ура. Ну как ты? — В смысле? — Идти сможешь? — А-а, этот… — честно смотрит вниз Чонгук. — Смогу. Только если не поцелуемся, а то он опять встанет. — Как это не поцелуемся?! Сдурел? — и целует. И член снова встаёт. ⏳ Тэхён забрал из больницы Хосока, отвёз его на такси до дома, помог снова освоиться в квартире, приготовил ему рис, разогрел купленную в закусочной острую курицу в карамели — словом, был классным и заботливым другом. Хоби, характерно блестя глазами из-под чуть прикрытых век, сказал: — Тэ, мне так хорошо с тобой, — и вот так определённо понизил голос, чтоб Тэхён точно понял, куда дело идёт. Не угадал ты, Чон, не пойдёт туда дело. Потому что в этом самом деле появилась неожиданная составляющая. — Хо, скажи мне пожалуйста, — совершенно дружеским голосом охладил пыл Тэхён, продолжая мыть посуду после обеда, — почему Чонгук боится прийти к тебе? Неужели ты настолько обиделся на него? … И всё. Вся идиллия мгновенно разлетелась, как хрупкая башенка из спичек, от одного лишь злобного жгучего взгляда Хосока. — Да какого хуя опять Чонгук?! Ты издеваешься, что ли?! — резко взвился он. — Хоби! Зачем ты так злишься? Ведь он прекрасный человек, он любит тебя, но… — Ещё одно слово про этого убляда — и ты отправляешься вслед за ним! — лишь на секунду, уже выпалив это, дёрнулся Хо — не погорячился ли? Но он действительно искренне собирается именно горячиться, и если этот ёбаный Тэхён влез к нему в шерсть и впился в голую кожу как клещ, то пусть пиздует к своему «прекрасному человеку» Чонгуку! И поебать, что Хо опять останется один в своей старой квартире с новым шрамом поперёк рожи! Нахуй таких помощников по хозяйству! Тэхён замирает. Затем ставит недомытую плошку в раковину, выключает воду, не отрывая взгляда от Хо, и говорит с расстановкой: — Я тебя услышал. Но и ты меня сейчас постарайся услышать: ещё одно кривое слово про Чонгука — и я уйду от тебя сам. Потому что твой брат мне очень дорог. Всего одна секунда — и сирена: — Наху-у-уй! Хосок так сильно сжал кулаки, веки и челюсти после этого вопля, что за гулко стучащей в ушах гневной кровью почти не слышал, как навсегда закрывается за Тэхёном дверь его квартиры.⏳ ⏳ ⏳
А на следующее утро Тэ открыл ключом дверь другой квартиры: той, которая станет его домом на оставшиеся две с половиной недели здесь. В этом прошлом Сеуле. Потому что он абсолютно уверен, что не выдержит ещё хотя бы одной встречи на каких-то чужих клочках суши. Ему нужно, ему остро необходимо привести Гука в свою — пускай и временную — гавань, которая будет существовать только для них. Малыш ведь не знает, что времени всё меньше, поэтому фактором, торопящим неизбежные события, станет Тэхён. Всё.⏳ ⏳ ⏳