День второй игры
Белов чувствовал себя намного лучше, чем несколько дней назад. Гаранжин решил, что выведет его на площадку в позднюю игру. Баскетболист недоволен таким решением. Спорить, на удивление, не стал. — Можно переговорить с тобой? — тренер наклонился ко мне. — Конечно. Что-то случилось, Владимир Петрович? — Твой брат, — грустно вздохнул, — вчера вечером вновь встретился с представителями Европы, — протянул фотографии, — кто эта женщина рядом? Я не могла поверить своим глазам несколько минут. Рядом с Модестасом сидела мама. Мама! — Без понятия, — взглотнула. — Не ври. — Наша мать, — прошептала, — удивительно… — Ты не знала? — До сего момента — нет. — Есть возможность уговорить его остаться до Олимпийских? После может чесать на все четыре стороны. — Я донесу до него ваши слова… Всю игру в голове всплывало это изображение. Столько вопросов, и ни одного ответа. Я ничего не понимаю, кроме того, почему Белов так торопился. Видимо, он знал про встречу Модестаса и мамы, следовательно понял, что намерения у брата серьёзные и решил, что женитьба сможет уберечь меня от депортации, проблем и прочего. — Мишико, — подхожу к нему, — сколько? — Сорок один тридцать два, дорогая. — Кто? — Мы! — удивился, — ты где витаешь? — Да так, — улыбнулась, — женские мысли. — Ох-ох, тяжелый случай. Мне не хочется ругаться, выяснять отношения, кричать и материться. Я спокойно поговорю с братом. — Модестас Феликсович, — догнала, — притормози. — Софтинэ Феликсовна, — обернулся, — я тебя слушаю. — Мне казалось, что между нами нет секретов. — Их и нет. — Тогда, передай привет маме. Вы всё равно сегодня вечером встретитесь, верно? Он моментально поменялся в лице. Перекосило всего. — Чего молчишь? — Не знаю, — прикрыл глаза, — что сказать. Извини… — Нет. Знаешь, — сдерживаю слёзы, — мне так надоело пытаться уговорить тебя не делать запланированного, подумать обо мне, — прикусила губу, — о друзьях, осознавать, что тебя просто используют и кинут. — Соф… — Будь добр, не перебивай меня. Знаешь, почему ты один? Меньше надо слушать мать, которая никак не реализовалась в своей жизни и сейчас, пытается отыграться на тебе. Мамочка будет гордиться таким сыном. Игрок Европы, — закатываю глаза, — золото, по сравнению с дочерью, которая развелась с лучшим мужчиной в мире и нашла себе какого-то упыря. Я так надеялась, что ты немного исправишься и поймешь, что для парней очень дорог, как человек. Передумаешь, останешься, меня пожалеешь. Жаль, что в очередной раз ошиблась. — Я ещё думаю, — оглядывается. — Если мне сейчас снять всю лапшу, что ты мне на уши навешал, то смогу ею накормить половину населения Москвы. — Брось, — взял за руку. — Не надо меня трогать. Мне неприятно, — дёрнулась, — достаточно этой лжи и глупых надежд. Я устала. — Мама приехала для того, чтобы поздравить нас с днём рождения. Он через пару дней, если ты помнишь. — Тебя, — смотрю в глаза, — и мне не нужна эта информация. — Сколько раз такое было? Ты остынешь и мы спокойно поговорим. — В последний, Модестас. Передай маме, — замялась, — у неё один ребёнок, а у тебя нет сестры. — Ты шутишь? — опешил, — из-за такой ерунды? — Чаша терпения переполнилась… Обычно, в семье любят всех детей, стараются не выделять любимчика, а ребята между собой общаются хорошо. — Да. — Наша семья — актёры. Отец делает вид, что всё хорошо, мама же, как курица-наседка, хвастается всем подряд, какие у неё детишки, а чуть что, то поливает дерьмом, ты, — опустила голову, — всю жизнь рвёшься быть первым. По головам идёшь, ради маминой похвалы. Плевать тебе на других, в том числе и на меня, которая пытается помочь тебе. Шоу какое-то. — Заканчивай истерику. — Это не истерика, — улыбаюсь, — спасибо, что окончательно уничтожил моё доверие к тебе. Неужели, так сложно было сказать, что мама приедет? — Она этого не хотела, — прикусил губу. — Пусть обижается дальше, — прорычала, — мне похуй. Больше не увидит. — Софтинэ… — София, — поправила, — нет больше Софтинэ. София Феликсовна и не иначе. Всего доброго. — Сама ещё извиняться прибежишь! Лучше умру.День рождения Москва
Сборная принесла Советскому союзу очередную победу. Как и ожидалось. С Модестасом мы даже не смотрели друг на друга. Мне противно. Я не могла влиться в прежний ритм жизни. Была какой-то сонной, потерянной, безразличной к чему-либо. Более того, напрочь забыла про свой день рождения. Проснувшись утром одна, поняла, что Белов уже ушел на тренировку. Выпив таблетки от головной боли, на автомате собралась и вышла из квартиры. Забыла поесть. По пути на работу, забежала в булочную, взяла небольшой тортик и несколько пирожков. — С днём рождения! — крикнула Любка, набрасываясь на меня с объятиями, — мы почти ровесники! — Ой, — удивляюсь, — спасибо, дорогая моя! Девушка принялась танцевать со мной, размахивая красным шариком. Сегодняшний день обещает быть спокойным. Владиславовны не будет. — Время подарков! — достала пакет, — это от начальницы, — протянула конверт. — Расщедрилась, — открыла, — сто пятьдесят рублей. Неожиданно… — Она хоть и злая, но щедрая тётка. А это, — достала упаковку, — от нашего небольшого коллектива. Подруга вручила мне новые бигуди и голубую пижаму, состоящую из шорт, халатика, футболки. Рисунок на ткани шикарный. Поросятки и сердечки. — Это потрясающе, — целую её в щёчку, — огромное спасибо. — Я старалась, — подмигнула, — Лариска делала всю ночь. Открытка с аппликацией. Цветочек, бабочка и огромное количество звёздочек. Какая прелесть. — Сейчас заплачу. — Пойдём лучше поедим? — прищурилась, — я такой пирог испекла. Твой любимый. — С картошкой и грибами? — Да-а-а-а… Настроение значительно улучшилось. Я немного расслабилась, пока на пороге ателье не появилась она. Моя мать. — Выйдем, — накинула куртку на плечи. — Куришь? — подняла бровь. Я молча вышла, проигнорировав глупый вопрос. — Ты что здесь забыла? — Для начала, — фыркает, — здравствуй. — Пока. Повторюсь, — взглотнула, — ты что здесь забыла? Модя точная копия матери. Мерзкий характер унаследовал от неё. Даже мимика один в один. — Пришла поздравить нерадивую дочь с днём рождения. — Поздравила? Можешь идти. — Ты с каких пор начала мне дерзить? — С тех самых, когда ты прилетела в Токио и не выявила желания увидеть меня. — А зачем? Слушать твоё хамство? — Или постараться со мной поговорить нормально, тогда, хамства бы не было. — Как с тобой разговаривать нормально? — прорычала, — ты себе жизнь испортила, теперь и брату портишь. — Ничего страшного. Ты всё исправишь, — киваю, — он у тебя любимчик. — Не ври, а! Вас любили одинаково. — Правда, меня ты отдавала бабушке, а сама целыми днями проводила с Модестасом. Якобы, к нему нужен особый подход. Нашла? — Нашла. С тобой было легко, а вот с сыночком нет. Он особенный. — Обычный, как и я. — Модестас — капитан сборной Советского союза по баскетболу, Софтинэ. Без нашей поддержки было бы всё иначе. Конечно, ему двойную порцию любви, а мне ничего. — Слушай, а почему, после того, как я уехала из дома в Москву, то ты так обозлилась? — В Москве люди портятся. Ты — хороший пример. — Ясно, — понимаю, что этот разговор пустая трата времени. — Я — твоя мать, будь добра, улыбнись. — Не собираюсь, — поджала губы, — видишь ли, тупорылые идиотки не могут так. — Сама подумай, Маттиас из обеспеченной семьи, способный дать тебе жизнь без проблем и забот. Надо было потерпеть. — М-м-м, — задумалась, — нет. — Ты вечно гнёшь свою линию, которая всё портит. — Гнула, гну и буду гнуть. — Что тебе даст этот твой друг? Государственную однушку? — Не знаю, — пожала плечами, — тебе какая разница? Ты занималась Модей, продолжай заниматься им дальше, хорошо? Я без твоей «помощи» прекрасно справляюсь. — А к отцу претензий нет? — Есть, но меньше. Мы обязательно поговорим с ним и всё решим. До возвращения в Москву мне казалось, что моя семья — идеал. Мама с папой любят друг друга и нас. Ключевое слово «казалось». — Я тебя рожала, мучилась, пахала круглыми сутками, чтобы дать тебе всё! Это твоя благодарность? — чуть ли не плачет. — Драматизму сбавь. Твои наигранные слёзы меня не возьмут. — Почему ты такая? Почему нельзя просто взять и послушать мать?! — Ты привыкла держать всё под контролем. Папу, коллег, Модю, но со мной не прокатило, из-за чего бесишься. — Он прислушался ко мне и высоко поднялся, а ты кем стала? — смотрит на ателье, — швеёй? Всю жизнь с тряпками проведёшь? — Да. Через несколько лет, осознаю то, что ошиблась и приползу обратно, умоляя помочь. Это ты хочешь услышать? — Примерно. — Я потешила твоё самолюбие? Теперь, может, ты наконец-то уйдёшь? — Добрый день. К нам подошёл Серёжа в темно-синем пальто, с букетом белых тюльпанов и с полным пакетом продуктов. Тебя только не хватало. — Это наша мама, — опускаю глаза. — Сергей, — улыбнулся ей, — очень приятно. — Наоборот, — оглядела его с ног до головы с отвращением. Посмотрев на меня, Белов понял, что ему лучше зайти в ателье и подождать там. — Исчезни. Сделай мне лучший подарок, — вздохнула, — не появляйся в моей жизни, хорошо? — достала из кармана ключи от квартиры Модестаса, — брату привет, — вложила в её руку. — Ну и пожалуйста, — хохочет, — мне проблем и забот меньше. Хоть перестану душу свою терзать из-за такого… — Куска мяса, — продолжаю, — недоразумения или провала? Я прекрасно помню ваш разговор с тётей Занной, когда та приехала в Литву. — Подслушивать — подло. — Быть таким человеком — мерзко.Два года назад Литва
Сил хватило доползти только до родительского дома. Слишком тяжёлый рабочий день. — О, — удивляюсь, — здрасьте. Занна — старая подруга матери, вместе с которой они были медсёстрами в войну. — Привет, Софтинэ! Как дела? — Нормально. Работаю. У вас как? — Неплохо. Иди отдыхай, потом поболтаем. Поднявшись в комнату, совсем забыла, что не помыла руки. — Мы всё про Модю, — отпивает чай, — про дочку свою расскажи. Мне стало интересно, что скажет матушка про меня. Присела на ступеньку. — Позориться? — фыркает, — не хочу. — Брось, — вздохнула, — Софка же швеёй работает, да и замуж у тебя вышла. Рассказывай, Марта. — Всё со своими тряпками сидит. Вот скажи, какое будущее может быть у швеи? Хочет ателье своё открыть, представляешь? — Она девка талантливая. Я вон всё ещё в жакете хожу. Красотища же! — Единичный случай, — отпивает чай, — ну вышла замуж, а толку? Даже родить ему не может, Занн. — Подожди, я сама в тридцать с копейками родила и ничего. Куда ей торопиться? — Ты родить не могла, так как болела, да? А она лошадь здоровая, рожай не хочу! Кусок мяса, прости Господи… — Перестань её хаять, — прошипела, — может, тоже болеет и молчит? — Куда там… Папкины гены, они с Модестасом здоровее некуда. Тяжело мне с ней, не могу прямо… Какое-то сплошное разочарование. У неё не жизнь, а провал. — Марта… — Что? Когда рожать их стала, то с Модестасом легко было, а вот с ней пришлось помучаться. Чуть сама не умерла! Правильно акушерка сказала, мол тяжело родила, по жизни тяжело и будет. Не выдержав такого, я поднялась за сумкой и пулей выскочила из дома. Слёзы обиды душили меня. — Дочка, — папа пришёл с работы, — ты чего? — Мама скоро всей Литве расскажет, что я не могу родить и являюсь какой-то ошибкой! — заикаюсь, — сколько можно уже? — Так. Он обнял, покрепче прижимая к себе. — Софушка-совушка, — гладит по спине, — ты мать свою поменьше слушай. Какие твои годы? — Почему она всем так говорит? Хоть бы раз в жизни похвалила! Я привезла домой диплом с отличием, кучу грамот и благодарностей, а мама что сказала? О, будет чем печь топить. — Не слушай её. Послушай лучше меня, — улыбнулся, — ты самый прекрасный ребёнок на свете, я очень тобой горжусь, доченька. В любую минуту окажусь рядом и помогу тебе. — Она меня не любит. — Любит, но как-то странно. Я тебя люблю, солнышко. — И я тебя, пап.Москва
— Вот так возьмёшь и откажешься от родной матери? — Ты — мать Модестаса, а у нас с ним отец общий. Закончив данной фразой диалог, я вернулась в ателье. Мама что-то крикнула, явно нечто обидное, но к счастью, расслышать этого не удалось. Никто из нас не затрагивал тему этого разговора, так как не хотел портить настроение друг другу. Белов изредка поглядывал на меня, пытаясь понять мои чувства. Мне одновременно легко и больно. Каждому нужна материнская любовь, поддержка, слова добра, ласка, но в нашей семье всё досталось старшему ребёнку. С одной стороны, я рада тому, что избавилась от человека, который не понимает, не уважает и не слышит меня, а лишь поливает грязью, выдавая это за заботу. На брата злилась лишь из-за того, что он в очередной раз обманул меня. В остальном, Модестас не вызывал такого же отвращения, как мама. Я хотела отпраздновать день рождения с Серёжей и девчонками, но Люба убежала в садик, так как Лариса, кажется, отравилась. Закрыв ателье, пошла домой, где меня уже ждал сюрприз. В квартире играла спокойная музыка, а на кухне колдовал баскетболист, что-то мурлыча себе под нос. Ради этого, я готова отказаться от чего угодно. Жалею? Ни капли. — Привет, — улыбаюсь. — Здоровались. С днём рождения! — Поздравлял уже, — усмехнулась, — что готовишь? — Праздничный ужин! — гордо поднял голову. В духовке стояла курица с картофельными дольками, грибами и сыром. Запах восхитительный. — Мама прислала открытку, — протягивает, — читай. — Мне? — Тебе, — кивнул.«Дорогая Сонечка! В столь чудесный мартовский день, мне хочется от чистого сердца поздравить тебя с днём рождения, моя хорошая. Желаю тебе сил, терпения (с моим сыном только так) и крепкого здоровья! А остальное обязательно прибудет…»
Дочитав её поздравление, я не выдержала и заплакала. — Ты чего? — ошалел, — Соня? — Люблю тебя, невестка! Приезжайте ко мне летом. Буду ждать вас! — указываю на открытку. — А почему плачешь?! — Мама никогда такого не говорила, — всхлипываю, — а твоя сказала, хотя, видела меня всего один раз! Почему? Она одержима Модестасом, а я? — А тебя любим мы. Мне неизвестна причина, по которой твой брат и мать так поступают, но могу сказать одно, — подошёл ко мне, — если так случилось, значит, именно так должно быть. Не смей портить себе нервы и настроение из-за этого. — Неужели, я не заслуживаю любви матери? — Она не заслуживает быть твоей матерью, Сонь. Давай остаток дня проведём без слёз, истерик? Посидим и покушаем, я подарю тебе подарок, м? Он прав. — Давай. — Молодец, — подмигнул. Серёжа уже накрыл на стол, когда я вышла из душа. — Ты такая красивая, — вздохнул. — С полотенцем на голове, без макияжа и в твоей растянутой футболке? — Да, — смотрит влюблёнными глазами, — королева… — А ты чего стол перетащил? — Мы будем лежать на кровати, есть вкусную еду, пить вино и смотреть телевизор! — Идеально! — хлопаю в ладоши. Перед тем, как подать мне блюдо, он протянул огромный букет разноцветных тюльпанов. — Ты же уже дарил цветы, — смущаюсь. — Это на работу, — улыбнулся, — а это домой. Сонечка, я благодарен судьбе за то, что она вновь свела меня с таким чудесным человеком. Мы вместе преодолеем все преграды, заставим врагов завидовать и будем любить друг друга до последнего. Главное — разговаривать. Я всегда рядом с тобой, солнце. — Сейчас опять заплачу, — обнимаю его, — спасибо, Серёжа. Ты лучший. — А теперь, — облизнул губу, — надень куртку и тапочки, — бросил взгляд на часы. — Зачем? — Соня… Мы вышли на балкон. Здесь так хорошо… Тишина вечерней Москвы успокаивала. Он взял меня за руку и ловко вложил тёмно-фиолетовую бархатную коробочку, внутри которой лежало серебряное колечко с камушком в центре. Мой любимый минимализм и мой неугомонный мужчина. — Ты выйдешь за меня замуж? Отказы не принимаются, — хохочет. Белов стал до боли родным человеком, который дал мне всё то, что не смогли сделать другие. Серёжа не обещает, а делает. С таким можно хоть на край света рвануть. — Да, — киваю. — В чём подвох? — нахмурился. — Если ты побережёшь своё колено, — чмокнула в щёчку, — и команда победит американцев в финале. — Конфликт интересов. — Разве? — положила руку ему на плечо. — Хитрая какая, — прищурился, — лиса. Это значило «да» или «нет»? — Да! Да! Белов, я выйду за тебя замуж! Выйду! Раздался свист, после которого небо озарилось яркими цветами. Красный, зелёный, жёлтый. Настоящая магия! — Фейерверк? — по-детски радуюсь. Улыбнувшись, он обхватил меня за талию и притянул к себе, слегка нахально, но нежно целуя. Полотенце спало с волос, когда я встала на цыпочки, обвивая руками крепкую шею. — Я добился своего, — прошептал. Оно того стоило.