Никто, кроме тебя

Проснувшись на следующий день, Джерен все еще не знала, что делать с Дженком и его неожиданным признанием. По счастью, это утро не началось с еще одной порцией эмоциональных качелей, потому что первое, что она увидела, было не его лицо, а лицо Мелике. Сначала ей показалось, что она все еще спит, пока она не заметила Ягмур с Зехрой на коленях, а Хамза сражался деревянным мечом с воображаемым драконом. Хотя Джерен все еще была взбудоражена произошедшим за последние часы, она не могла скрыть радости при виде дочери. – Мама же говорила, что ты себя доведешь, – укоризненно сказала Ягмур, но, как всегда, в ее глазах была улыбка. Джерен подозревала, что именно эта радость жизни привлекала к ней всех. Муж сходил по ней с ума, и он ужасно ее боялся. Джерен никогда не видела настолько непохожую друг на друга пару, но может быть была и правда в словах, что противоположности притягиваются. – Осторожно, ты становишься похожа на нее, – ответила Джерен, протягивая руки к дочери и перераскладывая больничную койку, чтобы находиться в полусидящем положении. Устроившись, она взяла на руки Мелике и наконец почувствовала, что может дышать полной грудью. Ничто не успокаивало ее больше, чем запах волос Мелике, когда она спала или, как сейчас, сидела, прижавшись к ней. Джерен жизнь бы отдала за своего ребенка. – Все в порядке? Она не устраивала хлопот? – Спросила Джерен, все еще чувствуя вину за доставленные неудобства. Джемре была права, надо было перестать изображать из себя героиню, у которой все под контролем, даже собственное тело, которое теперь просто молило, что пора восполнить энергию, особенно теперь, когда один из источников стресса ушел. – Конечно нет, – ответила Ягмур, с теплотой глядя на маленькую девочку, которая не собиралась больше никогда отпускать мамин рукав, хотя Джерен пыталась поесть отвратительный суп, поданный ей на завтрак. – Мелике была мила как ангел, – добавила Ягмур для пущего эффекта, но было ясно как ясный день, что она перестаралась, когда Джерен подозрительно посмотрела на нее. В конце концов, она лучше всех знала свою дочь, и никогда, даже в самых буйных фантазиях, не назвала бы свою дочь ангелочком. Мелике не была грубой, то есть, в прямом смысле слова это нельзя было сказать, но она была капризной, и у нее быстро менялось настроение. Ей нравилось быть в центре внимания, и если кто-то отвлекался от нее, она становилась настоящим дьяволом. Это не было необычно для ее возраста, но это не значило, что она не могла доставить хлопоты Джерен или ее нянькам, с кем оставалась, когда рядом не было матери. – Скажем так, я поверила... Но только потому, что иначе было бы глупо, – сказала Джерен, убирая со лба дочери нежные волосики. Ягмур радостно улыбнулась, когда Джерен оставила тему о том, как прошла ночь с маленьким кошмаром, которым иногда становилась Мелике, и посмотрела на подругу. Джерен была похожа на смерть, бледная, с темными кругами под глазами, и ее запястья были почти такими же тонкими, как у трехлетней дочери Ягмур. Ягмур вздохнула про себя, но решила воздержаться от нотации, по крайней мере теперь, когда Джерен все еще была под капельницей, что вливала витаминный коктейль в ее вены. – Из двери вышел мужчина, когда я пришла. Это был тот твой друг, парень твоей сестры? – Спросила Ягмур, делая глоток месива, которое в этой больнице звали кофе. Джерен отвела взгляд, на секунду замирая, но быстро встряхнула себя, что еще больше возбудило любопытство подруги. – Не думаю, – сказала Джерен, неуверенная, что хочет рассказывать подруге о трудностях ее отношений с Дженком Карачаем. Но видя, как Ягмур буквально вибрирует от любопытства, Джерен вздохнула и прикрыла Мелике уши, прикрывая ее от звуков, будто та могла понять ее слова. – Это, наверное, был Дженк. Глаза Ягмур комично расширились, словно в мультфильме, когда она поняла, что слышала это имя раньше. – Бывший муж твоей сестры? – Спросила она, переставляя стул, на котором сидела, поближе к койке Джерен. Джерен закатила глаза и погладила Мелике по голове большими пальцами, когда девочка начала вырываться, раздраженная, что ей не дают слушать. – И, кроме того, – Джерен вздохнула, решив в эту минуту рассказать ей все, сбросить с плеч этот груз и рассказать всю историю от начала до конца. Она не думала, что сможет рассказать это Джемре, потому что та была слишком близка к семье, от которой Джерен хотела сбежать, и Джерен до сих пор не знала, что именно происходило в том доме, такое, что ее законопослушная сестра обыскивала вещи своего мужа. Она начала свою историю, и глаза Ягмур становились все больше и больше, и Джерен не могла не сравнить свою судьбу с судьбой Ягмур. Ягмур много лет назад влюбилась в какого-то гуляку, который бросил ее за несколько недель до свадьбы, отправился на запад в погоне за мечтами. Ягмур же осталась одна, собирать осколки своих мечт, и однажды она встретила Омера в медицинской школе. Хотя многим это казалось преувеличением, мужчина практически врезался в колонну, засмотревшись на юную студентку. Джерен знала это из своих источников – от самого Омера. Ягмур помогла ему подняться и пригласила на чай. С тех пор они были неразлучны, и Джерен иногда приходилось отворачиваться, замечая горячие взгляды супругов. Это не значило, что все было гладко. Ягмур была мечтательницей, легко уходящей в себя в самый неожиданный момент разговора, чтобы вернуться с новой идеей – стихотворение, песня, идея для рекламы. Она была в душе артисткой, и это было так отлично от ее мужа. Омер был разумным человеком, жизнь которого управлялась логикой и здравым смыслом. Он жил согласно плану, иногда вне понимания жены. Джерен думала, что может быть поэтому они так хорошо ладили, жена была сердцем их отношений, а он – головой. Джерен хотела таких же отношений. Она хотела понимания, гармонии, баланса, и чтобы был этот огонек в глазах, который она видела, когда они оба были рядом. Она уже выросла из сказочного мира, и хотела чего-то настоящего, но все же чертовски боялась. Ее желания были в постоянном конфликте друг с другом, и когда она вдруг подумывала, что могла бы начать искать кого-то важного для нее, мужчину своей жизни – она быстро оставляла эти мысли. Потому что теперь она не могла думать только о себе. Ей надо было думать о Мелике в первую очередь. Что если Мелике слишком привяжется к ее мужчине, а им придется расстаться? Сможет ли она найти компромисс между своими нуждами и нуждами Мелике? Что если дочь почувствует себя позабытой? Пока что эти мысли не давали ей наладить личную жизнь. Так что она не могла просто ринуться в новую жизнь. Не могла думать только о себе. Когда она думала об этом, предложение Джемре становилось все более заманчивым. Дженк был отцом Мелике, и пусть сама она не была уверена, что к нему чувствует, она не могла отобрать у Мелике шанса иметь отца. Если Дженк захочет быть в ее жизни, Джерен не сможет ему запретить. Она сама выросла без отца и знала, что чувство неуверенности, поселившееся в ней, возникло из-за этой пустоты в ее жизни, пустоты, которую никто не заполнил. Джерен думала, что в этих отношениях она будет в безопасности, потому что тут нечего было ломать, она давно убила в себе чувства, которые появились в ней, когда они приехали в тот особняк. Было так легко убедить себя, что она не ощущает ничего к Дженку, кроме гнева и сожаления, но когда через несколько часов после ухода Ягмур, Джерен стояла в коридора у палаты Джемре и в неверии смотрела, как Джемре и Недим яростно спорят, пусть Джемре все еще была подключена к аппаратуре, и она увидела, что к ней идет Дженк, ее заполонили такие чувства, что у нее едва не случился сердечный приступ. Ей срочно нужно было проанализировать свои мысли, но пока... – Стой! – Джерен шепотом остановила его и прикрыла своей ладонью его рот, когда он попытался что-то сказать. – Идем, – сказала Джерен, краем глаза замечая в стекло, отделяющее палату от коридора, что Недим в ярости шагнул к выходу, направляясь к ним. В внезапном приступе паники, она схватила Дженка за руку и потащила его за угол, в коридор, откуда их не мог видеть Недим. – Что случилось? – Спросил Дженк, и только тут Джерен почувствовала, как близко они были. Она практически чувствовала его сердцебиение на своей лопатке, когда он наклонился вперед, чтобы подсмотреть, что происходит в коридоре, по которому шагал туда-сюда Недим. – Думаю, они расстались, – ответила Джерен, чувствуя, как ее волосы колыхнулись, касаясь ее уха, от его дыхания. Тут о себе напомнила Мелике, вцепившись в ее футболку, и проследив за взглядом малышки, Джерен поняла, на что девочка так отреагировала. Уткнувшись подбородком ей в плечо, Мелике как завороженная смотрела на лицо Дженка, и только Джерен знала, что вызывало такой интерес. На лице Дженка была двух или трехдневная щетина, и это всегда завораживало Мелике, каждый раз, когда она встречала мужчин с бородкой. Джерен думала, что дочку просто удивляла разница в текстуре, так отличная от гладкости собственной кожи или кожи матери. Джерен сосредоточилась на своей дочери, но не успела остановить ее, когда Мелике подняла руку и коснулась лица Дженка. Дженк неуверенно моргнул, на секунду в его глазах мелькнула паника, но Джерен думала, что это потому, что он не знал, как себя вести, а не из-за внезапного движения Мелике. – Она хочет потрогать твое лицо, – шепотом объяснила Джерен. – Я не представляю, почему, но ей нравятся мужчины с бородками, – неуверенно добавила она, все еще не зная, что на самом деле чувствовала, видя Дженка так близко к Мелике. На этот раз она все же решила не прислушиваться к внутреннему голосу, который велел ей бежать, а послушать голос разума, который был подозрительно похож на голос Джемре, и не стала мешать девочке наслаждаться прикосновениями ее маленьких пальчиков. Дженк не сказал ни слова, сосредоточившись на лице Мелике, которое впервые видел так близко. Когда Джерен пошевелилась, чувствуя, что ее рука начала неметь под весом Мелике, Дженк почти инстинктивно поддержал ее, помогая держать девочку. Они были так близко. Они стояли слишком близко друг к другу. Джерен каждой клеточкой тела ощущала присутствие мужчины, и ей становилось жарко. Она должна была сосредоточиться на Мелике, но не могла сдержать дрожи, пробежавшей по ее спине. Она чувствовала совсем как тогда в квартире, когда он появился вместе с Недимом и едва не загнал ее в ловушку. Но на этот раз она не ощущала ужаса от его присутствия. На этот раз она чувствовала себя в коконе безопасности, и, если бы не мысль, что это все могло быть ошибкой, она оперлась бы на него и позволила бы взять контроль над ситуацией. Она так устала постоянно беспокоиться обо всем, что с радостью позволила бы ему взять на себя управление. Но она не была уверена, что Дженк был бы правильным человеком, чтобы управлять ее жизнью. – Почему мы прячемся? – Спросил Дженк через несколько минут, вырывая ее из своих мыслей, когда Мелике устала играть с ним и положила голову на плечо матери. – Потому что если они расстались, а я на девяносто девять процентов в этом уверена, Недим не будет рад, что мы все видели, – "но тебе-то откуда знать?", подумала девушка, мысленно закатывая глаза. – Это и так неловко, не хватает только зрителей, – добавила она, прислоняясь к стене и вздыхая с облегчением, увидев, что Недима больше нет в коридоре. – Я пойду назад в палату, а то медсестра убьет меня, что я убегаю без ее разрешения, – Джерен повернулась к нему лицом, вырываясь из его рук. – Если ты шел к Джемре, то... – Начала Джерен, указывая в сторону палаты сестры. – С чего мне к ней идти? – Спросил Дженк, и на его лице было выражение, что он ничего не понял. – Я шел к тебе, но там никого не было, и я подумал проверить, не у Джемре ли ты. – В этот момент в его глазах сверкнуло понимание, и показалось, он понял, на что намекала Джерен. – Я здесь для тебя, хорошо? Я знаю, что ты мне не веришь, но для меня все остальное больше не важно. Кроме Мелике. Никто, кроме тебя и Мелике, ничто больше. Джерен глубоко вдохнула и выдохнула с тихим шипением, но в первый раз с тех пор, как он сказал, что любит ее, она не стала ничего говорить в ответ. Он включил в свое странное признание Мелике, и она думала, что по крайней мере в этом может на что-то надеяться. – Дженк... – Начала Джерен, но не была уверена, что именно она хотела сказать. – Проводишь нас до палаты? Они не собираются меня сегодня отпускать... – Она не смогла даже удивиться, когда он с энтузиазмом кивнул и предложил, что может ему лучше понести Мелике, ведь она была так слаба. Она не позволила, но не стала отстраняться, когда он осторожно приобнял ее за плечи, и так он вел ее до самой палаты. *** Дженк не представлял, как это ему удалось, но он вошел в кафе со своей дочерью на руках, и он чувствовал себя королем вселенной. Конечно, ему понадобилось полчаса уговаривать Джерен, которая с каждой минутой становилась все более сонной, чтобы убедить ее, что лучше пусть он, а не кто-нибудь еще, присмотрит за Мелике, пока она будет спать. Он шел медленно, осторожно, замечая, с каким вниманием Мелике смотрела на него. Конечно, он не мог сказать, что хорошо разбирался в эмоциях детей, но мог поклясться, что заполучил себе поклонницу. По крайней мере, у его лица была поклонница. Большие зеленые глаза Мелике не отрывались от его лица, и она ручками вцепилась в воротник его рубашки, которая выглядела так, словно никогда не знала утюга. Он не мог и представить, что его неряшливый вид может однажды стать источником такой радости, но сейчас ничто не могло испортить его настроения. Ему надо было покормить Мелике, это были последние слова Джерен перед тем, как она уснула, предупредив его, чтобы он не давал ей ничего с сахаром, иначе он совсем не сможет ее контролировать. Для нее сахар был как кофе для взрослых, сказала она, и Дженк решил послушать ее совета. Даже теперь он не чувствовал уверенности, пусть даже девочка была спокойна и пока развлекалась тем, что смотрела по сторонам. Ему точно не стоило портить себе все. Дженк встал у стойки, поправляя положение девочки у него на руках, и изучил меню. Только теперь он понял, что совсем ничего не знает о том, что едят такие маленькие дети, ему следовало спросить у Джерен больше, а не только выслушать "не давай ей сладкого". К счастью для него, женщина за стойкой была очень занята, и она всучила ему тарелку супа, прежде чем он успел закончить свой вопрос. Оглядев столики, он не смог не заметить сгорбленную фигуру своего кузена, сидевшего за одним из них. Вздохнув, он посмотрел на Мелике, понимая, что все его планы на следующие несколько часов отправились к черту. Джерен не была бы рада, узнав, что он бросил Недима одного, а сейчас для него главным было оставаться хорошим в глазах Джерен. И это значило, хотел он этого или нет, ему следовало поинтересоваться настроением своего кузена, который казался совсем сломленным. – Недим? Все в порядке? Кузен поднял голову от стола и удивленно посмотрел на него, и удивление сменилось любопытством, когда он увидел прижавшуюся к нему Мелике. – С каких пор тебе разрешают о ней заботиться? – Спросил Недим хриплым от долгого молчания голосом. – Ненадолго. Это только на час, пока Джерен поспит, и она не хотела вызывать эту свою подругу. К счастью, я пришел вовремя, так что не понадобилось. – Недим приподнял брови, явно не веря ни одному его слову, и Дженк пожалел о том своем нервном срыве из-за состояния Джерен, свидетелем которому стал кузен, потому что он открыл слишком много, чтобы теперь легко лгать. – Хорошо, ладно. Я пришел, чтобы весь день провести с Джерен, но я не знал, что увижу Мелике. И я убедил Джерен, что смогу справиться с ребенком, пока она спит, – это тоже не было совсем правдой, но было близко к тому. Джерен почти до самой последней минуты отказывалась оставить с ним Мелике одну, но, когда стало понятно, что у нее не осталось другого выбора, у нее, наверное, уже не было сил спорить. – Но вернемся к тебе. Ты не слишком хорошо выглядишь... – Зато ты весь сияешь, – почти сердито пробормотал Недим. Дженк не знал, стоит ли обижаться на тон. Конечно, несчастный случай с Джемре и ее кома в итоге привели к его счастью, а для Недима это была трагедия. – Женщина, которую я люблю, ни разу за день не накричала на меня и позволила мне заботиться о нашем ребенке, пусть даже я и был для нее скотиной. Мне есть чему радоваться, – сказал Дженк, пытаясь накормить Мелике супом, но та явно унаследовала отношение своей матери к еде, уворачиваясь от ложки. – Как ты... Как ты можешь оставаться спокойным в такой ситуации? Джерен даже смотреть на тебя не хочет, а ты выглядишь так, будто тебе и дела нет... – Сказал Недим, завороженно глядя на картину перед ним. – Спроси меня, где я был в прошлую ночь... Или, знаешь что, можешь не спрашивать, я сам скажу, я провел ночь с ней в больнице, в ее палате. С ее разрешения, – сказал Дженк с улыбкой. – Так что мне действительно есть чему радоваться, – его улыбка стала шире, потому что Мелике проглотила ложку супа и потянулась к тарелке, требуя еще. – А ты избегаешь темы, что случилось между вами с Джемре, что ты сидишь здесь, а не у ее палаты? Лицо кузена немедленно помрачнело, глаза стали пустыми и холодными. – Она со мной порвала, – наконец пробормотал Недим после нескольких минут молчания, в которые Дженк занимался тем, что кормил Мелике. Он чувствовал себя так, словно был в параллельной реальности, где не испортил все в своей жизни, и все было так, как и должно было быть, где Джерен и Мелике всегда были в его жизни. – Хм? – Дженк оторвал взгляд от Мелике, которая забрала бумажную салфетку, которой он вытирал ее лицо, и теперь рвала ее на кусочки. – Что? После всего... – Джерен предположила это раньше, но он ей не поверил. Он думал, это была обычная ссора, из тех, что он уже часто видел против своей воли. Совсем как та ссора, что привела их сюда. Недим и Джемре ссорились в тот день. Какая-то глупость, какая-то банальность, на которую Дженк даже внимания не обратил, потому что его мысли были сконцентрированы на ином. Он только помнил, что они оба были взвинчены, и даже подумал, что может не стоит ехать с ними в одной машине, но так как они ехали с вечеринки, где он пил спиртное, он решил не рисковать, садясь за руль своего автомобиля. С рождения Мелике он никогда не садился за руль, приняв алкоголь, это правило он сам себе назначил и следовал ему неукоснительно. Он не думал, что ехать с неопытным нервным водителем могло оказаться опаснее, чем вести самому, но он не мог на самом деле винить Джемре. Она сама стала жертвой аварии, потому что мужчина в другой машине превысил скорость и был пьян. – Мы расстались, – мрачно подтвердил Недим. – Так что мне радоваться нечему. И я даже не могу теперь сказать, что ты знаешь, что это значит, потому что ты сидишь здесь с ребенком от ее сестры на твоих коленях. Это такая идиотская ситуация, что я даже не знаю, что сказать, потому что все звучит охеренно тупо, – Недим закончил с почти истерическим смешком. – Не выражайся при ребенке, – сказал Дженк, понимая, что не знает, что сказать. – Что теперь ты будешь делать? – Дженку было любопытно. После всего, что случилось в жизни Недима, у него было ощущение, что Джемре была его безопасной гаванью. Что теперь будет, когда все это растворилось в воздухе. – Не представляю. Я хочу выпить, но кажется, у тебя нет на это времени. – Недим со значением посмотрел на Мелике, которая обхватила шею Дженка, ее глазки начали сонно закрываться, явно указывая, что она собирается поспать. – Мне очень жаль насчет Джемре, но... Недим махнул рукой и коротко рассмеялся, поднимаясь из-за стола. – Передай привет Джерен, скажи, что я навещу ее, когда она выпишется. Я не собираюсь сюда возвращаться, – сказал Недим, поднимая пальто со спинки стула. – Не напортачь еще раз, тебе есть что терять, – добавил Недим, собираясь уходить, он провел рукой по волосам Мелике, которая недовольно шевельнулась в руках Дженка, и пошел к выходу. Дженк посмотрел на засыпающую девочку и сам встал со стула. Нужно было возвращаться к Джерен, его время с Мелике подходило к концу, и он не мог нарушить хрупкое доверие Джерен. Ему и правда было что терять.