Чу Ваньнина привели в огромную по всем разумным параметрам комнату и оставили одного. Помещение, видимо, являлось спальней наложниц. В отдалённом углу стояла единственная резная кровать, а за ней располагался небольшой столик, ограждённый ширмой. Судя по всему, это место было заранее подготовлено для «редчайшего бриллианта», коим он и являлся. Мысленно Чу Ваньнин понял для себя, что проживать в комнате с наложницами нижних рангов равно игре. Пускай на их фоне он лучший, но всё же они равны и мало чем отличаются. Если Чу всё-таки посчастливится подняться до последнего и самого высокого ранга, ему предстоит начать игру с летальными последствиями.
Императорский дворец — закрытое наглухо место, и новости оттуда, как мёд для вечно разглагольствующих баб на рынке. В гареме опасно, приходится подчиняться тем, кто выше рангом, иначе, кто знает, доживёшь ли ты до восхода солнца.
В это же время в спальную вошли десятки наложниц, которые, вероятно, закончили свои обязанности на день.
— Ах, как же я устала! — вздохнула девушка.
Она протёрла пот со лба платочком и положила его обратно в карман. Девушки рядом согласились с ней и поспешили присесть к себе на кровати.
— И вправду, день тяжкий выдался…ну ничего, скоро и нам также повезёт, как старшим сестрицам и братцу Жун Цзю.
В ответ, одна из наложниц повернулась в сторону говорившей девушки, сморщила лицо и брезгливо вытерла руки о рядом лежащее полотенце.
— «Братец Жун Цзю»! Тьфу, какой он нам братец? Он, что не на есть самая настоящая змея! Противный червяк, возомнивший себя чуть ли не вторым императором, ходит да расхаживает, — девушка встала с так называемой кровати. Достав потрепавшийся веер, она прикрыла лицо и смешными движениями стала изображать мужчину. — «Ах, ваше императорское величество, … этот скромный наложник хотел бы попросить вас подарить мне другие украшения! Эти стоящие тысячи жизней изумруды не подходят к моей любимой заколке. Ах, а эти сапоги, что вы мне принесли в дар…мне больше нравятся туфли! Ведь будь моя воля, я бы родился женщиной».
По комнате послышались слабо слышный хохот, а находившаяся неподалёку молодая девица резко подскочила и достаточно громко выкрикнула:
— Да ладно вам! «Пускай даже я не родился другого пола, всё равно этого скромного наложника до сих пор путают с прибывшей старой проституткой из публичного дома!»
Тихие, еле слышимые смешки переросли в дружный девичий гогот. Кто-то выкрикивал: «Похоже! Ах, как же похоже на него!», а кто-то добавил: «Боюсь, сестрицы, услышит это всё наш червяк, но это того стоит!»
Дверь в спальную распахнулась, внутрь вошли два евнуха и одна служанка. Выглядели они помято, будто не спали дня три минимум. Оно и очевидно, попробуйте уследить за десятками, а то ли не сотнями девиц сразу, если не иметь должного терпения и выносливости можно сразу же собирать вещи и уезжать из дворца.
— Всем молчать, совсем совесть растеряли! Услышь всё это Жун Фэй, на вас бы живого места не оставили, стоит ему рассказать про ваши издёвки императору.… Даже не знаю, что с вами бы случилось! — крикнула служанка. Она устало потёрла глаза да закрыла массивную дверь. Кто бы мог подумать, что хрупкая девушка способна на это? Дверь обычно закрывали минимум два евнуха, такой уж громоздкой и тяжелой она была.
Евнухи подошли к Чу и поклонились ему в знак приветствия и уважения, тут же все наложницы обратили внимание на мужчину, стоящего в дальнем углу комнаты. Служанка подбежала к Чу Ваньнину, оставляя без внимания вопросы смелых наложниц. Она сделала низкий поклон и объявила:
— Девушки-наложницы, у нас пополнение в гареме, как вы могли заметить, — взгляд её метнулся в сторону одной крайне молодой наложницы. — Это — Чу Ваньнин, теперь он один из вас, его обязанности будут идентичны вашим, только вот одно но…. Император объявил, что он пускай и будет делать то же, что и вы, но он — лучший среди вас. Ему будет позволено гораздо больше, чем вам, но не забывайте главное правило дворца «Уважение нужно заслужить».
Только сейчас Чу обратил своё внимание на двух евнухов, что держали идеально сложенные три пары ханьфу и пару новых сапог. Ханьфу было до омерзения яркими, явно сделанными из лучших тканей. Золотое по цвету одеяние привлекло взор мужчины, оно казалось более-менее спокойным на фоне красного и ярко-фиолетового цветов. На сапогах были вышиты узоры золотой нитью, а были они обделаны огромными драгоценными камнями. У Чу Ваньнина даже появился большой соблазн переодеться в предоставленную одежду, ведь его белоснежное ханьфу после сражения с Тасянь-цзюнем было замарано кровью, и вряд ли оно вообще отстирается. Но как только он собирался протянуть руки к чистым нарядам, служанка поймала его за запястье и неодобрительно посмотрела на него.
— Вы весь в крови, следуйте за мной. Вам нужно очиститься и посетить лекаря. Иначе, в чём смысл того, что вы переоденетесь?
Чу мысленно согласился с высказыванием служанки, подмечая, что, скорее всего, она является именно служанкой гарема, а не какой-либо, марающей свои одежды, пока моет пол. Довольно высокая позиция, возможно, она забралась на это тёплое местечко благодаря верной и долгой службе императору.
Евнухи положили одеяния на кровать Чу Ваньнина и безмолвно приказали ему следовать за ними.
— Следуйте за ними, а я… — служанка вновь окинула взглядом на молодую наложницу, — а я скоро подойду. Сяньсянь, а ну-ка, подойди ко мне, есть разговор!
Большего мужчина не услышал. Он поспешил за евнухами, уносящимися в глубины бесконечных коридоров. Мужчина старался не отвлекаться, но его взгляд то и дело скользил по безвкусно обделанным стенам и уныло горящим факелам. «Мрачное же местечко»: в голове у Чу.
Он даже не заметил, как рядом с ним уже шагала слуга гарема, захватив то самое ханьфу, на которое положил глаз Бэйдоу. Выпрямив спину и вздёрнув подбородок, она посмотрела чётко вперёд, создавая вид серьёзной «на все сто» дамы.
— Хочу заранее предупредить, что тебе не положено кланяться наложницам низших рангов, но если повстречаешь наложниц высших рангов, смело падай на пол и не смей смотреть им в глаза. Веди себя скромно, но не позволяй людям растоптать тебя. Как повстречаешь вычурного, словно сороку, наложника, ни в коем случае не дерзи и не провоцируй его. Жун Цзю могущественнее, чем кажется на первый взгляд, поэтому не реагируй на него вовсе.
— Почему меня поселили с девушками, а не парнями? Я очень сомневаюсь, что из мужчин-наложниц здесь только Жун Цзю, — Чу Ваньнин пристально посмотрел на служанку.
— Слово императора — закон, он приказал нам поселить тебя с девицами, значит, придется так и сделать. Мы просто выполняем приказы хозяина. Но даже если бы мы уговорили поселить тебя с мужчинами… боюсь, ты бы сам ушёл оттуда через несколько дней. Они намного высокомернее и недоброжелательнее девушек, хотя не имеют столько же преимуществ, сколько слабый пол.
Подходя к купальной, Чу Ваньнин недоверчиво посмотрел на служанку и спросил её:
— Вы пытаетесь предостеречь, помочь мне. Зачем?
— Вы сражались с императором около девяти дней без передышки. Еще вы заставили усомниться его в своей силе и прибегнуть к жульничеству. Также ты единственный, кто посмел дерзить ему. Я уверена, ты тот, кто добьётся высокого расположения и сможет заполучить себе место у власти, — всё тем же бесстрастным голосом ответила она.
Евнухи открыли перед Чу Ваньнином дверь, приглашая внутрь. Служанка остановилась и, отдавая приказ с одеждой евнухам, осталась ждать снаружи.
Купальня была довольно большой полностью отделана мраморной плиткой. Мужчина прошёл вглубь, и двери позади него закрылись с мерзким скрипом, что отдался эхом. Ко всему разочарованию, евнухи не оставили Чу одного, наоборот, они сразу же подошли к нему и принялись раздевать его. Мужчина был в ярости, а потому, ударил их по рукам и приказал не прикасаться к нему. Евнухи послушно отступили, но на их лицах было отчётливо видно раздражение. Впрочем, и на этом спасибо.
Горячая вода приятно обжигает израненную кожу, мужчина погружается в бочку с жидкостью почти по подбородок. Некогда прозрачная и чистая вода окрасилась в бледно розовый цвет.
Чу Ваньнин находился в отчаянии. Он заперт в огромной ржавой клетке и был вынужден стать наложником. В голове всплывают воспоминания о бедняках и еле как сводящих свои концы с концами простолюдинах. Жгучая ненависть образует тугой узел в районе грудной клетки Чу, желает заставить задуматься императора и ничего не видящую императрицу. Мужчина запросто мог бы обмануть евнухов и покинуть императорский дворец, но если он сделает это, то вряд ли сможет спасти людские жизни. Слова служанки гарема заставляют его задуматься, в этом есть большой смысл. Если он добьётся высокого расположения императора, то наверняка сможет стать, к пример, консортом или главой гарема, а затем… убьёт Сына Неба и станет новым правителем.
Многие наложницы могут прожить долгую жизнь в гареме, но так и не побывав в покоях императора. Однако Чу Ваньнину несказанно повезло. Он — «редчайший бриллиант», так что, нет сомнений, ему предписаны сотни ночей, а, это значит, времени будет предостаточно.
Почувствовав лёгкое головокружение, Чу не спеша закончил купание. Он накинул на себя золотистое одеяние и вышел из купальни.
Стройная мужская фигура, которую окружали евнухи, и слуга гарема направлялась в комнату, где любили проводить своё время лекари. Все они направлялись к доверенному лицу императора, им был — Хуа Бинань.
Тем временем, Хуа Бинань сидел со своим братом, обсуждая возможные планы на будущее.
Мужчина скучающе перебирал драгоценные камни, что когда-то отправил ему император.
— Ши Мэй, можешь ли ты представить, что однажды мы станем свободными людьми? — камушки рассыпались по всей поверхности стола, а некоторые даже упали на пол. — С каждым днём, сделать это, становиться всё сложнее. Когда же появится удобный момент? А главное, появится ли он вообще…?
Младший брат принялся подбирать упавшие драгоценности и класть их в шёлковый мешочек, где те хранились.
— Не унывай, гэгэ, конечно же мы увидим яркий солнечный свет, услышим пение диких птиц и вкусим желанную свободу. Мы, как следует, попробуем её на вкус. Главное помнить, всему своё время… правда же?
Хуа Бинань выдавил из себя улыбку, но смысла в этом не было. Всё равно половина его лица прикрыта чёрной вуалью, что скрывает чудовищные шрамы. Помимо Ши Минцзина и него самого, никто не знает, как он попал в императорский дворец и стал здешним лекарем. Когда-то, давным-давно, сам император напал на него и уничтожил половину школы, где Бинань был главным лекарем. Он всего лишь хотел защитить людей, тех, кого считал невиновными. Он вступил в схватку с Тасянь-цзюнем, но всего лишь через несколько секунд оказался повержен. Мужчину взяли в плен и вынудили подчиниться новому правителю мира совершенствующихся, он никогда не забудет тот день, когда смотрел на то, как высокомерный император угрожал убить горячо любимого брата прямо на его глазах. Ему ничего не оставалось, кроме того, чтобы отбросить собственную гордость и преклонить голову.
Чу Ваньнин вошёл в комнату и поклонился Хуа Бинаню. Служанка гарема лишь устало выдохнула и сказала:
— Хуа Бинань, прошу тебя, обработай раны нового наложника.
Мужчина послушно встал из-за стола, достал бинты с заживляющими мазями и направился к привычно белоснежной ложе, где лечил раненых. Не спрашивая, Чу присел рядом и скинул ханьфу, обнажая стройное тело примерно до живота.
Хуа Бинань ахнул, увидав глубокие раны, из которых неустанно лилась кровь. «Кто мог сотворить с ним такое?»: задался вопросом мужчина. Взгляд зацепился за подтянутое мускулистое тело, непривычно-бледную кожу, где, скорее всего, остались бы следы, сожми он её чуть сильнее. Новый наложник был другим, он был не похож на того, кто соответствовал бы вкусовым предпочтениям императора. Сын Неба любил парней нежных, хрупких, миниатюрных, податливых, в общем и целом похожих на юных дев. Он был уверен, императору быстро наскучит такой наложник, а ему он уже пришёлся по душе. Так почему бы не попробовать закрутить с ним интрижку?
— Ну и чего ты застыл? Мужчина, которому ты обязан обработать раны, не простой мальчик из публичного дома. Он — «редчайший бриллиант», принадлежащий императору! Гляжу, ты засмотрелся, опустись с небес, — заявила строгим голосом служанка. Она разглядела заинтересованность лекаря почти сразу же. Девушка понимала, ни к чему хорошему это не приведёт.
На мужчину хлынуло раздражение, опять этот Тасянь-цзюнь присваивает себе самое лучшее, опять этот бездарь приказал привести ему наложника, которого в лучшем случае забудет через месяц! Император быстро терял ценность своих, казалось бы, красивых наложников и наложниц, так уж они ему быстро надоедали. Не было сомнений, Чу Фэя ждёт тоже самое, всего лишь нужно дождаться удобного момента и завладеть им, ему никто не помешает. Настраивая себя на лучший исход, мужчина скрипнул зубами и задрав рукава собственного ханьфу, Хуа Бинань принялся за работу, пока его младший брат Ши Минцзин был обеспокоен странной заинтересованностью старшего.
***
На следующий день Чу Ваньнин вместе со всеми служанками направился приводить дворец в порядок. Расписание на сегодняшний день составляло из себя бесконечное мытьё полов, грязной посуды и стирки всего имеющегося белья. Наложниц разделили на три группы и отправили по делам.
Чу устало направлялся за остальными наложницами к старому павильону. Ни свет, ни заря, а уже работа! К мужчине подошла одна из наложниц и завязала разговор:
— Солнце ещё только начинает выходить из-за горизонта, а мы уже идём работать, не грустно ли? Но ничего страшного, каждая из нас давно уже привыкла к расписанию, скоро и ты, Чу Фэй, перестанешь чувствовать усталость.
— Прости, а ты кто? — мужчина узнал в наложнице девушку, которую вчера подозвала к себе служанка гарема.
— Ло Сяньсянь. Твоя кровать, Чу Фэй, находится неподалёку от моей. Я просто хотела познакомиться с тобой, но если тебе некомфортно…
— Нет, ничего подобного, всё в порядке, — перебил девушку Чу.
Оставшийся путь прошёл в тишине. Чем меньше оставалось идти, тем больше виднелся величественный павильон алого лотоса.
Он был необычным, утончённым, изысканным. Но подходя всё ближе, мужчина начал видеть трещины, упавшие обломки старой крыши и лежащую где-то в глубине здания входную дверь. Теперь павильон казался заброшенным и грустным местом. В чём смысл отправлять слуг прибираться в таком забытом месте?
Наложницы не стали терять времени и приступили к работе. Чу Ваньнин не стал отличаться и, взяв тряпку с ведром воды, направился к Ло Сяньсянь.
— Что-то случилось, Чу Фэй? — спросила девушка. Она обеспокоенно посмотрела на мужчину, что присел к ней поближе и даже не побеспокоился о грязи, скопившейся на полу.
— Скажи мне, в чём смысл отправлять нас сюда с целью убраться? Разве не проще будет оставить всё как есть, да и скорее всего этот павильон никак не используется, — задумчиво спросил он.
— Ох, знаешь…, — девушка осторожно оглянулась по сторонам и, не найдя нежелательных слушателей, начала пересказывать недавно подслушанный разговор. — Я недавно случайно подслушала разговор евнухов, и они обсуждали павильон между собой. Они сказали, что сам император приказал отремонтировать некогда заброшенный Павильон Алого Лотоса. Император желает поселить здесь одного из наложников.… Эх, повезло этому счастливчику.
Чу Ваньнин никогда не был жадным, он никогда не желал забрать или присвоить себе что-то ценное. Мужчина не имел дорогих украшений, одеяний или предметов декора, ему это было безразлично. Он часто уступал людям, а также помогал беднякам в трудных жизненных ситуациях. Но везде найдутся исключения, неправда ли? Чу был совсем не против, если император решил бы преподнести ему такой скромный подарок. Прекрасный отремонтированный павильон Алого Лотоса! Ах, ну просто мечта!
Мужчина считает, что ему отлично подошло бы такое место жительства. Здесь тихо, пусто, а кроме слуг вряд ли кто-то захочет зайти внутрь.
Но не успел Чу Ваньнин вдоволь намечтаться, как раздался мерзкий по звучанию мужской хохот.
— Не обращай внимания, давай приступим к работе, — шепнула Сяньсянь и, слабо улыбнувшись мужчине, приступила к мытью пола.
В старое помещение зашёл молодой парнишка, однако, совсем юнец, а рядом с ним двое слуг. Яркий салатовый цвет ханьфу рябил в глазу, на одеянии серебряными нитями были вышиты журавли и облака. В длинных волосах юноши были вплетены ленты, дорогие заколки блестели на свету. Парень неторопливо проходился среди служанок, пока те подавляли в себе желание бежать прочь, а ведь это всё из-за громко звякающих браслетов на тонких запястьях.
— Как славно, не правда ли? Я уверен, что достопочтенный император преподнесёт этот роскошный павильон именно мне. Его ошибкой будет отдать его кому-то другому, ха-ха! — смех отдался эхом в пустом помещении.
Чу Ваньнин мельком взглянул на вычурно одетого парня, и в голове мелькнула мысль: «А не червяк ли это случаем?». И все догадки подтвердились, когда один из слуг сказал:
— Конечно же, этот изысканный павильон достанется тебе, Жун Фэй.
Вновь повернув голову в сторону «гостей», Чу принялся внимательно изучать лицо Жун Цзю и размышлять: «И в каком месте этот павильон изысканный? Он же совсем стар и разгромлен…. Но если император и впрямь решит отремонтировать его, то действительно было бы славно. Будет напрасной тратой времени и сил, если павильон принесут в дар не мне. Разве я не «редчайший бриллиант» Тасянь-цзюня? Так где же мои дворцы и тёпленькое место у власти? Дурак этот Тасянь-цзюнь, не более».
Взгляды Жун Цзю и Чу Ваньнина встретились. Чу первый решил опустить взгляд и всё-таки приступить к работе, начав водить мокрой тряпкой по полу, собирая пыль и мелкие трупики насекомых. Он отчётливо слышит, как звон браслетов становится всё ближе и ближе. «Ну и дерьмо» — проносится у Чу в голове.
— Только посмотрите, что же это у нас? Хм, затерявшаяся овечка? Иначе, как объяснить то, что среди служанок затерялся мужчина? — парень оценивал своим взглядом сидящего на коленях мужчину. — Ах, у какого наложника ты своровал это одеяние?! Кто вообще разрешил тебе носить что-то, являющееся красивее старого мешка? Лицо у тебя уродливое, да и по виду ты стар…. Какие евнухи тебя отбирали…
Чу Ваньнин перестал водить тряпкой по полу, за место этого он застыл на месте. Что за ерунда? Уважаемый Бессмертный Бэйдоу впоследствии проигрыша был вынужден стать императорской проституткой, убираться в грязном павильоне, жить среди девушек, хотя и дураку понятно, что он мужчина, а сейчас его отчитывает какой-то юнец! Да этот червяк жизни за пределами своих покоев не видал, а ещё смеет отчитывать такого уважаемого человека.
Бэйдоу не знает, сколько времени просидел в обездвиженном состоянии, но очнулся он когда увидал, что бедняжка Ло Сяньсянь отбросила тряпку в сторону и, с глухим стуком ударяясь о пол, преклонилась…. Стоп, кому это она преклонилась?
Чу медленно повернул голову назад и там, где девушка опустилась, уже скромно стоял Жун Цзю, а рядом с ним…. Ого, сам император Наступающий на Бессмертных!
— Что здесь происходит? — спросил Сын Неба, поглядывая то на Жун Цзю, то снова на Чу Ваньнина.
Бэйдоу охватило дикое раздражение. «Разрешаешь этому червяку выползать из своих покоев и оскорблять обычных наложников, каков наглец! Ещё и имеет совесть спрашивать, что произошло?! Сукин сын, да пошёл ты!» — пронеслось в мыслях мужчины.
— Чу Фэй, объяснись сейчас же. Я приказываю тебе, ну же, исполняй.
Чу Ваньнин нахмурился и посмотрел на императора своим обычным непроницаемым взглядом. «Смогу ли я забраться, повыше, действуя наперекор поставленным во дворце правилам? Впрочем, я даже буду рад, если меня вышвырнул отсюда, как можно скорее».
Посчитав проявление неуважения к Сыну Неба интересным экспериментом, мужчина поднялся с грязного пола. Чу сжал в руке мокрую тряпку, от чего из неё безудержно капала вода.
— У шлюхи своей спрашивай, а на меня даже голос повышать не смей!
Грязная, пропитанная мутной водой, да вдобавок с прилипшими трупами насекомых тряпка прилетела прямо Тасянь-цзюню в лицо. Жун Цзю издал испуганный писк и отшатнулся от императора в сторону. Чу Ваньнин же с высоко поднятой головой направился прямо к выходу из павильона.
—
ЧУ ФЭЙ!
Яростный крик императора звенел в ушах дрожащих слуг, но Бэйдоу было всё равно. Он покинул помещение без капли страха за свою жизнь.
«Пусть знает своё место».
