Больно падать с небес?

Что с ней, чёрт побери, не так... В который раз повторяю я про себя. И кто-то сейчас наверняка бы завопил во всё горло, если бы мог читать мои мысли: "Ты такая жестокая, Чара! Будь же добрее к людям!" Да, я жестокая. Я никогда этого не отрицала. Я отнюдь не хороший человек. Я никогда не считала себя доброй, хорошей девочкой. Никогда. Вы ведь такие умные. Так скажите мне, как человек может быть добрым, если он не понимает других? Пусть станет лицемерной сволочью, что приветливо пожимает руки, а за спиной плюётся кровью? Из двух зол же нужно выбирать меньшее, да? Я сделала свой выбор. Я не могу понять людей. Я не хочу их понимать. Зачем мне понимать тех чёрствых, бессердечных тварей, что сожгли мою мать заживо в нашем собственном доме? Понять - значит найти повод, следственную связь, оправдание. А эти твари не достойны ни оправдания, ни прощения. Они просто обязаны гореть в Аду! – Чара? – из горестных моих раздумий меня вывел робкий лепет "попутчицы". – Прости, я не хотела тебя... – Подбирая характеристику выражению лица, перед собой Фриск ненадолго запнулась. – злить. Великий Тоби, опять это её жалостливое личико: бровки устремились вниз, к переносице, уже привычная идиотская улыбка покинула её обладательницу. Похоже, я ненароком испугала её. Я была права. Она совсем как маленький беззащитный котёнок. – Дурочка. – стоило взглянуть на девчонку напротив, на душе стало как-то тяжко. Такое чувство, будто я знала её ещё с пелёнок. И вот, сейчас, она уже такая большая, весело скачет навстречу неминуемой гибели. Фриск совсем скоро умрёт. Совсем, совсем скоро она будет лежать в одном из тех холодных гробов. – Что? – меня, похоже, не расслышали, ну и пусть. – Пойдём дальше, говорю. – отмахнулась я. И правда, странное чувство... За эти пару часов, что мы вместе, я уже будто крепко-накрепко привязалась к этой страненькой девчонке. Кажется, это всё из-за того, что социальная часть меня уж слишком сильно оголодала. Ведь всем было поебать на меня последние пятнадцать лет. Может, я просто утрирую, и там цифра поменьше, но всё же. Мне и правда было немного, а может и не немного одиноко, но не настолько же, чтобы так цепляться за человека, которого я толком и не знаю даже. Ладно, Чара, прекращай думать. Тебе это не к чему. Фриск же вновь, в мгновение ока стала самой собой. (Вот бы мне её талант к переключению). Она летела вперёд, словно гепард. Чуть не наебнувшить на повороте. Я успела лишь заорать во всё горло: "Стой, ебнешься!" Как в ту же секунду этот межконтинентальный истребитель на всех порах полетел вниз. – Блять, блять, блять! Лишь бы эта дурында ничего не сломала! – с этими словами я мигом ретировалась следом за ней сквозь пол. Немного чудаковатая картина открылась моему взору. Фриск просто сидела на бордовых листьях. Сидела, как те японские школьницы в растопырку, уставившись круглыми глазами в стену. – Ой... – сорвалось с девчачьих губ. – Вот тебе и ой! Я же говорила: "стой!" – заревела я на неё бурей, но, переведя дыхание, тихонько добавила. – Ты как? Ничего не сломала? – Вроде нет. – неловко пошатываясь, Фриск поднялась на ноги. – Точно? – решила я удостовериться. – Точно. Не волнуйся, я в порядке. –ласково отозвалась девочка. – Скорее, в творческом беспорядке. Разредить обстановку идиотской шуткой? Это я могу, умею и практикую. В ответ она лишь робко улыбнулась. – Не подскажешь, как обратно на вверх залезть? – уставилась в потолок девчонка своими любопытными глазёнками. – Никуда лезть не надо. Разуй глаза. Вон видишь арку? – да, показывать пальцем неприлично, но что ещё делать, если твой товарищ немного слепой. – Ты только смотри, вещь это хитрая. Постарайся уж приземлиться на ноги. – Как скажешь. – недоверчиво согласилась девчонка. Пролетев через аккуратную, горизонтальную щель в стене, ей всё же удалось приземлиться, как положено. – Воу! Что это только что было? Как это я такая массивная, в такую маленькую щёлочку пролезла. – дивилась Фриск, стараясь просунуть ручку в отверстие как можно глубже. – Магия. – усмехнулась я. Правило Подземелья номер 352: "Не знаешь, как что-то объяснить, спиши всё на магию." – Магия способна и на такое? – Конечно. Магия может почти всё: от разжигания огня до телепортации и расщепление с последующим соединением совершенно различных между собой организмов. В это мгновение я почувствовала себя великим нудным учёным, хотя до В. Д. Гастера мне как до Луны. Фриск вновь зажглась словно петарда и полетели вопросы: "как?", "зачем?" и "почему?". Нам даже пришлось присесть, чтобы это маленькая Мисс "Хочу знать всё на свете" не мучила свои многострадальные ноги. Пришлось потратить достаточно времени, чтобы утолить её не утоляемое рвение. – Когда мне удастся добыть где-нибудь блокнот с ручкой, ты сможешь ещё раз рассказать мне всё это? – Фриск светилась. Она буквально сияла от переполняющей её энергии. – Чё? –если бы я могла я бы сейчас поперхнулась, но, увы к большому моему сожалению я не могу этого сделать. – Просто мне бы хотелось записать всё, что ты рассказала. Ты просто не представляешь, как это будет полезно! В который раз поражаюсь её незапятнанной душе, её природному альтруизму. Она слишком чистая, слишком искренняя. Она слишком... Хорошая. – Фриск, можно мне задать тебе один единственный вопрос? – Да, конечно. – её улыбка не кажется лживой или вынужденной. Нет. Её улыбка совсем детская, наивная. – Зачем ты отправилась на гору Эббот? – Было интересно. – Интересно? Это как вообще "Было интересно"? – Чара. – Фриск вытянулась вперёд так, что вмиг оказалась прямо у меня перед носом. Она смотрела на меня в упор, не моргая. Из полуприкрытых век сочился такой густой туман лукавства, что в нём невозможно было ничего разглядеть. Что она испытывает сейчас? Она злится? – Мы же договорились на один единственный вопрос, верно? А если мне не изменяют знания младшей школы, это уже три разных вопроса.