Больно падать с небес?

Арка, клумба, лестницы. Всё ничуть не изменилось. Кажется, вот только вчера здесь прогуливалась белокожая блондиночка с бордовой лентой в волосах и маленьким игрушечным ножичком. Сейчас же она, как и все последующие, гниёт в небрежном, трухлявом гробу, не удостоившись даже погребения. Звёздочка дотошно всматривалась в каждую ступеньку, в каждый кирпичик стен. Какая любознательная девица, хоть глаза выковыривай! Главное, что б она с этой самой лестницы не грохнулась. А то тогда совсем трындец будет. – Добро пожаловать в новый дом, дитя! – провозгласила Ториэль. – Позволь мне обучить тебя тому, как устроены руины. – пройдясь по каменным плитам в определённом порядке, Тори надавила на рычажок, и ворота открылись. Девчушка в изумление таращилась то на козло-матушку то на меня. – Это самая простейшая головоломка! А ты так рот разинула, будто тебе за секунду кубик Рубика вслепую собрали. – Тыча пальцем в стену напротив, я поспешила подметить одну важную деталь. – Вон на той табличке почти черным по белому написано, куда ступать и что делать. На это Звёздочка лишь дурашливо улыбнулась, почесав затылок, и опять последовала за Ториэль. Скукотища. Всё одно и тоже. Дебильные рычаги, дебильные ярко-жёлтые надписи, которых не заметит разве что слепой. Даже болтовню Ториэль слушать не хочется. Дитя то, дитя сё. И вот на горизонте, наконец, появляется мой обожаемый тряпичный приятель. Раскинув руки так, словно готовясь к тёплым, мягким объятиям, я подбежала к дряхлому, пыльному манекену что, кажется, вот-вот рассыпется от единого дуновения ветерка. – Оу, Оу, Фрэнк, как жизнь, приятель? Я охренеть как рада тебя видеть! По-дружески "тыкнув" моего обожаемого дружка локтем, я приступила к перемыванию его мягких косточек. – Ну что, как, Маргарет? – Включив всё свое актёрское мастерство, я начала маленькое представление. – Вы развелись!? – Прочувствовав эту сцену до самых кончиков пальцев, с печалью и сочувствием в голосе, потрепав Фрэнки за плечо, я окончила этот чудесный монолог. – Боже, чувак, соболезную. Надеюсь, ты скоро найдёшь свой лоскуток и будешь самый счастливый мягким челом. Всё это время девчонка не отрывалась от этой занимательной сценки. Полностью поглощённая происходящим на "сцене" она не замечала ничего, что случалось за "кулисами". – Ты меня слушаешь? – Ториэль выглядела крайне обеспокоенной и в какой-то степени разочарованной тем, что кто-то нашёл занятие куда увлекательнее её рассказов. Её новоиспечённое дитя сейчас таращилось на что-то незримое, как какой-нибудь шизик или наркоман. – Не отвлекайся, пожалуйста. То, что я тебе сейчас рассказываю, жизненно необходимо для такой маленькой девочки, как ты. Ага, конечно. Ториэль, моя ты хорошая. Я тебя, конечно, типа уважаю, но мне чисто логически не кажется очень хорошей идеей учить взрослую девчулю разговаривать. Пускай и с монстрами. Ты бы лучше её самообороне учила. Так не для того, чтобы монстров нагибать, а просто. Ну ли бегать хотя бы. У дитя твоего, простите уж за выражение, не ноги, а спички. На таких хрен удерёшь. Просто знаешь... У неё из средств защиты только сранная гнилая палка! Это даже не палочка для суши, которой можно хотя бы глазки выколоть. Нет. Это совершенно обычная палка, которая годится лишь для того, что б собакам в Сноудине бросать. – Просто ткни ему в глаз, и все проблемы решатся сами собой. – на этот прекрасный, казалось бы, совет девочка такую моську скорчила, будто я ей сейчас котёнка зарезать предлагаю, а не основам самообороны учу. Тяжело вздохнув, я попыталась как то убедить её, что Фрэнк ни чуточки не обидится. – Это всего лишь манекен. Он не живой. И имя Фрэнк этому манекену дала я, понимаешь? – Но ты ведь разговаривала с ним. – чуть слышно возразила девчушка. – У меня шиза – самое идиотское оправдание для того, кто сам, возможно, ей страдает и видит призраков. – Здесь настолько скучно и не с кем поговорить, что я чисто по-приколу базарю с манекеном. – Оу, Понятно, – на выдохе пролепетала Звёздочка. Что, интересно, ей понятно, а? Надеюсь, она не надумала себе какую-нибудь драму об одиночестве и печали. Не хотелось бы быть плаксивой леди, что застряла где-нибудь в высоченной башне в её глазах. Ториэль же смотрела на всю эту картину так: "Боже, это бедное дитя, кажется, ударилось головой, и теперь у неё галлюцинации! ". Но, к счастью, она решила не вникать в ситуацию, оставшись в стороне, и слишком уж приторно произнесла. – Ну что ж, дитя, думаю, ты достаточно наговорилась с манекеном. Следующая комната уже ждёт нас. – В этой комнате есть ещё одна головоломка. Интересно, сможешь ли ты решить её самостоятельно? Та головоломка, о которой с такой серьёзностью говорила Ториэль, была достаточно лёгкой. Всё, что было нужно - это запомнить первый коридор с табличкой "Схема западного коридора". И вот в этом самом коридорчике резко, без предупреждения из угла на нас выскочил Фроггит, чуть не сбив девчонку с ног. Она же дрогнула, прижав руки к себе. Это лишь рефлекторное движение, предписанное почти всем людям. Глаза девчонки снова загорелись от любопытства. – Ну разве так можно обращаться с девушками? Где же твои манеры, бедное ты земноводное? – ухмыльнулась я, смотря на перепуганного монстрика. – Да ладно тебе. Он, наверное, просто спешил куда-то вот и не заметил меня. Звездочка улыбнулась, начав украдкой рассматривать новое для себя существо. Она присела, протянув ладонь к макушке лягушонка, и ласково погладила. Фроггит же забился куда-то в угол, с ужасом глядя ей за спину. – Привет, маленькая лягушечка. Не нужно меня бояться. Я не собираюсь вредить тебе. Ты очень миленькая. Страх на лице Фроггита немного спал. Он не совсем понял, что именно сказала ему эта девушка, но, кажется, был слегка польщён. Свою благодарность он выразил искажённым кваканьем, почти неслышным словом "спасибо" Но это продолжалась не долго. Вскоре тот, кто стоял за спиной Звезды, грозно скомандовал. – А ну брысь. Фроггит, повинуясь, тут же сорвался с места и ускакал в неизвестном направлении. Девчушка медленно обернулась. Кажется, Звёздочка была в состоянии некого молчаливого раздражения, словно ребёнок, у которого отобрали любимого плюшевого мишку со словами: "Ты уже слишком взрослый". Как можно было догадаться, Этим взглядом она сверлила Ториэль, что так удачно стояла у неё за спиной. – Как хорошо, что я успела прогнать этого ужасного монстра, Иначе он мог бы навредить тебе, дитя моё. – Ториэль укоризненно глядела на то самое место, где секунду назад находился бедняжка Фроггит. – Нет. – грубо отрезала девушка, поднимаясь с колен. – Что "нет" дитя? – Ториэль была, мягко говоря, ошарашена таким безалаберным поведением. – Вы не должны были так с ним поступать. Он живой и кажется разумный. – Девушка эта была, может, на четыре дециметра ниже козло-матери, но сейчас она казалась куда выше, куда серьёзнее. – Понимаешь, дитя, монстры. Они любят причинять людям, детям, как ты, боль и... – Попыталась объяснить Ториэль, но её прервали. – Простите за грубость, но вы разве не монстр? Или как корректно можно назвать ваш вид? – жёсткая и грубая. Вот какой она была сейчас. Язык не поворачивается назвать её "девчонкой" или "девочкой". Сейчас она серьёзная девушка, которая знает, чего она хочет. – Я... – Ториэль замялась, не зная, как оспорить этот очевидный факт, и по этому прибегла к своей лучшей тактике. – Давай не будем об этом. Есть плохие монстры, а есть хорошие. Разговор окончен. Точка. Звёздочка была явно не довольна таким исходом событий, но дальше спорить не стала. Ториэль, как и была, так и осталась совершенно безапелляционной. Всегда было так. Будет лишь так, как она сказала. Её мнение единственно правильное. Она с лёгкостью уйдёт, навсегда заперев за вами дверь. Да, она была нежной, заботливой, но только тогда, когда её дети были достаточно послушными. Все те, для кого она хотела предстать белым пушистым ангелом попадали в её сети. Мне самой думалось, что она вовсе не плохая. Она хорошая. Вкусно готовит, читает книжки детишкам, с удовольствием выступает в роли учителя. Я научилась пользоваться всем хорошим и преодолевать все те препятствия, что она ставила передо мной. Но её обожаемый всеми сын... Нет. Он вырос бесхребетным чмом, тряпкой для ног каждого проходящего. Почему? Почему она снова и снова взаправду сражается с детьми? Пусть и не желает убить. Почему каждый раз отрезает им путь назад своим "Надеюсь ты понимаешь." Если она так уж переживает за них, почему не пойдёт с ними? Почему она оставляет этих бедных детей на произвол судьбы? Слишком много вопросов и так мало ответов, не так ли, Ториэль?