***
Марья, проклиная пышное платье, неслась на морском коньке, поверхность все приближалась. Воспользовавшись суматохой, вызванной празднеством по случаю свадьбы старшей сестры, она ускользнула из-под надзора. Время текло, Марья становилась старше, и Володыка возлагал на нее все больше обязанностей. Не рад он был ее общению с земным чародеем, ограничивал, а затем и вовсе запретил на поверхность подниматься. Но Царевна была строптива, подкупала стражников, искала лазейки и все равно всплывала. Ведь тонкую нить, связывающую ее с Чародеем и, с каждым разом более крепнущую, уже было не разорвать. Те нежные чувства, которые развивались между ними, пугали обоих, но притяжение было сильнее. Короткие, но оттого долгожданные, встречи, робкие поцелуи украдкой, беззаботное веселье – водоворот чувств уносил обоих. Вдохнув свежий воздух и оставив конька, она вышла на берег. Чародей, как и всегда, сидел на скалах, дожидаясь ее. При виде девушки он не смог сдержать восхищенный вздох. Вмиг оказавшись подле нее, парень взял ее руки в свои. – Ты сегодня особенно прекрасна, Царевна, – его шепот возле самого уха пустил табун мурашек по телу Марьи. Она смущенно отвела глаза, заливаясь краской, губы тронула легкая улыбка. Сегодня она и правда была прекрасна, хоть сама того и не ведала. Ее тонкий стан покрывало пышное полупрозрачное платье, усеянное миллионами кристаллов, которые переливались под закатными лучами солнца. Длинные светлые волосы волнами лежали на спине, у лица они были собраны теми же кристаллами, открывая длинную тонкую шею и плечи. Лицо украшал румянец, алые чувственные губы слегка приоткрыты, а длинные темные ресницы отбрасывали легкую тень. Чародей был очарован, ему было страшно пошевелиться, вдруг эта неземная дева в его объятиях растворится, исчезнет. Поборов себя, он слегка отстранился, посмотрев ей в глаза. – Пойдем в башню, я подготовил скромный ужин, – он улыбнулся, увлекая ее за собой. – Конечно, не такой, как на вашем пиру, но я старался, – он ухмыльнулся. – Я уверена, что будет ничуть не хуже, – рассмеялась Марья, следуя за ним. Оказавшись в башне, она почувствовала легкий цветочный аромат, который источали свечи, расставленные как украшение по всему помещению. Приятный запах щекотал ноздри. Вокруг небольшого низкого столика, усыпанного разными яствами, были разбросаны подушки и мягкие шкуры. Чародей опустился на них и протянул девушке руку, предлагая сесть рядом. Приняв его руку, Марья присела, поправляя складки платья. В хрустальных бокалах уже было налито вино, аромат которого дурманил. Вечер был чудесным, они пили и ели, развлекая друг друга беседой, смех звенел, отражаясь от стен. Марья то и дело хвалила кушанья, добытые Чародеем. От горящих свеч и веселья в помещении становилось душно, и Царевна встала, чтобы подойти к окну и вдохнуть свежий морской воздух. Солнце почти скрылось за горизонтом, окрашивая воду в алый цвет последними лучами. За ее спиной послышались шаги, Марья, почувствовав на спине горячие ладони, не оборачиваясь, тихо молвила: – Сегодня волшебный вечер, – мечтательно прикрыла глаза. – Пожалуй, один из самых лучших. – Не могу не согласиться, любовь моя, – шепот опалил нежную шею, она вздрогнула от неожиданности. Медленно обернувшись, она увидела его темные глаза, в которых отражались первые звезды. На тонких губах играла расслабленная улыбка, волосы слегка растрепаны. А она все не могла отвести глаз от его теплых губ, Чародей заметил это. Ухмыльнувшись, он привлек ее хрупкое тело ближе в свои объятия, зная, как она смущается. Тонкие пальцы нежно обхватили подбородок, заставляя ее поднять лицо и посмотреть на него. Ее васильковые глаза блестели, а щеки пылали. Он не мог насмотреться, а притяжение меж ними все росло. Отбросив сомнения, она сама потянулась к нему, касаясь улыбающихся губ, чем сильно удивила. Робкий, совсем невесомый поцелуй, но вот уже его ладонь ложится на затылок и притягивает ближе, а вторая рука опускается на талию, привлекая ее ближе к его крепкому телу. Медленно, не спеша поцелуй из нежного становится страстным, захлестывая их обоих, накрывая неудержимым желанием с головой. Вот уже руки Чародея блуждают по ее телу, описывая изгибы, пуская по всему телу миллионы мурашек, кожа горит. Марья крепко сжимает его плечи, хватаясь как за спасительную соломинку. Кажется, отпусти она его, то потонет, задохнется, исчезнет. Медленными шагами они углублялись все дальше в комнату, не разрывая поцелуя. И вот позади Марья упирается ногами в его огромную постель. В последний момент лишь его руки спасают ее от падения, хоть и мягкого. Она подняла на него глаза, в которых Чародей прочитал абсолютно все, что не могла сказать словами. Мягко поцеловав ее в лоб, он прошептал: – Ты уверена, любовь моя? – она отвела взгляд. – Я хочу, чтобы ты сама того желала, не смогу обидеть тебя, не хочу, чтобы потом жалела,– его мягкий, тягучий голос заставлял мысли путаться. – Я… – она осеклась, голос был слишком хриплым. Вновь взглянув в его теплые глаза, горящие любовью к ней, она уверенно кивнула. Большего ему и не требовалось. Он снова привлек ее к себе, накрывая губы новым поцелуем, томным, страстным, желанным. Она почувствовала, как его тонкие пальцы умело расшнуровывают ленты на ее корсете, он ослабевает и вскоре платье вовсе соскальзывает с плеч, оказываясь у ее ног. Она стояла перед ним нагая, смущенная и такая прекрасная, открывшая ему не только свое тело, но и душу. Темные глаза Чародея медленно поднимались по ее телу, не пропуская ни дюйма. Взволнованная, она отвела глаза. Робко протянув руки, Марья начала развязывать шнурки на его рукавах. Увидев, как дрожат ее пальцы, он помог, избавляясь от чародейского кафтана, оставшись в прозрачной рубахе. Он прижал ее к себе, снова нежно целуя, а потом аккуратно толкнул в грудь, на мягкое ложе. Длинные волосы разметались, а разгоряченную кожу обожгли холодные шелковые простыни, она громко выдохнула, воздух, словно выбили из легких. Чародей навис над ней, щекоча лицо темными волосами, одной рукой обнял ее за талию, приподнимая и притягивая ближе, а второй провел от уха, по шее, тонким ключицам и ниже. Он был нежен, очень нежен, своими движениями доводя ее до исступления. Комнату освещали почти догоревшие свечи, их тени плясали на стенах, легкий бриз колыхал занавески, в ночной тишине было слышно лишь сбитое дыхание. Они любили друг друга, о, как же они любили! И лишь яркие звезды и темное бушующее море в ту ночь были этой любви свидетелями…***
Марья в бреду металась по постели, не различая где быль, а где явь, тонула в воспоминаниях. Кощей крепко держал ее за руку, не отпуская, дабы не стало хуже. Прошли часы, Яга еще не прибыла, а Царевна так и не приходила в сознание. Будто чувствуя ее состояние, за окном начался шторм, черные волны с воем бились о скалы, порывы ветра трепали, врываясь, тяжелые шторы, дождь лил стеной. Внезапно рокот стихии прервал тихий стук в дверь, не дожидаясь ответа, стучавший вошел. На пороге оказалась Баба Яга, понимающе осмотрев помещение и остановив взгляд на них, она подошла. – Прошу, помоги ей, – его холодный голос звучал надломленно, не так, как старуха привыкла слышать. – Я знаю, что ты можешь, ты в лекарском деле искусна. – Я помогу, – старуха присела в ногах Марьи, – но не потому, что ты того просишь. Мне жаль, что бедная дева оказалась в твоих лапах, такого никому не пожелаешь, – она вздохнула, проведя морщинистой ладонью по ее лицу. Кощей же стыдливо отвел взгляд. – Иди, займись своими делами, отдохни, ты уже помог ей, – старуха встала, направляясь к огню и травам. – Но, я почувствовала, что своими силами ты смог ее согреть. Ей будет лучше, но если ты будешь приходить и делать так каждый день, пока она не придет в себя, то она оправится от болезни быстрее. – Как скоро она придет в себя? – в голосе Кощея слышалась мольба. – Это никому не ведомо, она сильная, справится, но нужно время, – не желая продолжать разговор, Яга отвернулась и занялась делом. Кощей покинул комнату. Шли часы, дни, Яга оставалась возле Марьи, которая так и не приходила в чувства. Ее поили отварами, старуха заговорила амулет и повесила его на шею девушке, Кощей приходил каждый день, часами сидел и обогревал ее своей силой, держа за руку. Марья хоть была без сознания, но все чувствовала. Яга молча удалялась в эти моменты, подмечая все и делая свои выводы. И вот, одним ранним утром, Царевна, наконец, открыла глаза, далось ей это нелегко – веки словно налились свинцом. Она не понимала, где находится, не увидев вокруг себя камеру из башни. Горло пересохло, Марья попыталась привстать и откашляться, но снова повалилась на подушки, тело болело, будто ее избили, даже руку поднять она не могла. Осмотревшись, девушка поняла, что находится в небольших уютных покоях, сквозь окно льется теплый свет. На полу лежали ковры, вдоль стен стояли шкафы, одни с книгами, другие закрытые. Повсюду стояли потухшие свечи, в воздухе витал запах трав, а в очаге потрескивал огонь. Оглядев себя, Марья удивилась – на ней была чистая ночная сорочка с вышивкой из бисера, лежала она в мягкой постели, на пуховых подушках, укрытая одеялом и теплыми шкурами. Потихоньку сознание возвращалось, и она вспомнила все, что было до забытья – как пришел Кошей, чуть не взяв ее силой, как ей было страшно и горько потом, после его ухода, как вдруг стало плохо от удушающего кашля, а потом… темнота. Неожиданно дверь тихо скрипнула, открывшись. Марья повернула голову на звук. В комнату вошла Яга, в ее руках была кадка с водой, от которой шел пар. Лицо девушки выражало крайнее удивление, на что старуха добродушно улыбнулась. – Наконец-то ты пришла в себя, дитя, – она поставила кадку возле постели, а сама села рядом. – Не ведаешь ты, как всех нас напугала. – Я… – Марья не находила слов. – Как долго я была без чувств? – Ну, – старуха на мгновение задумалась, – почти две седмицы минуло уж. Девушка не могла поверить в происходящее, в памяти встал всплывать запах трав и вкус отваров, что она чувствовала, находясь без сознания, разные голоса. Но было в той памяти то, что заставило ее сердце биться, словно птица в клетке – крепкое прикосновение холодных рук к ее руке, яркая вспышка и окутавшее после нее тепло. А потом все повторялось день ото дня. Марья точно знала, что это был Кощей, но в то же время не могла поверить в то, что он на такое способен. «Нет, этого просто не может быть!» – подумала в замешательстве она, но, вопреки всему, в сердце стала зарождаться призрачная надежда.