Царевну окружили стражники, схватили ее с обеих сторон под локти, чтоб не смела и дернуться. Кощей встал со своего трона и вальяжной походкой победителя подошел к ней. Стоило ему что-то произнести одними губами, провести рукой над ее запястьями, как их сковали тяжелые кандалы. На вид они были как настоящие – такие же холодные и тяжелые, но по еле заметным обычному глазу переливам было ясно, что магические.
– Марья, нет! Ты должна спастись, только ты сможешь все наладить! – голос Володыки Морского прогремел как гром средь ясного неба. Он попытался вырваться, метнуться к ней, но колдовство было слишком сильно, запястья его сковывали те же кандалы.
– Нет, отец, – произнесла Марья ровным спокойным голосом. – Я тебе не ровня, все без тебя погибает на дне морском. Ты должен вернуться и восстановить все, у нас Варюшка есть, она поможет. А обо мне не печалься, такова моя судьба, а его уже не остановить, – она бросила полный горечи взгляд на Кощея.
– Ну уж нет, Царевна! – Иван подошел к ним, Кощей его не остановил, а, напротив, с любопытством наблюдал.
– То не выход! Не можешь ты его пленницей стать, изведет он тебятебя, – он взял ее за безвольно висящие руки.
– Должна я, Ваня, – Марья слегка сжала его ладони. – Нам нужен мир. Быть может, перестанет он такие бесчинства творить, ни в чем неповинных людей губить. Но вы не должны вмешиваться, иначе зазря все будет, идите и не оборачивайтесь, а я не пропаду, – она постаралась ободряюще улыбнуться, но получалось слабо.
Иван молча кивнул и, опустив голову, отступил назад. Понимал он, что то не выход, но и решать было не ему. Добились ведь они того, за чем пришли, освободили батюшек, да только какой ценой… Чувствовал Царевич, что не только чувство долга за ее поступком кроется, но и что-то еще, более глубокое. Видел он, с какой болью Царевна смотрит на бывшего чародея каждый раз, да и в его взгляде на нее, за холодностью, злостью и бесчувственностью крылось что-то едва уловимое.
– Ну что же, – внезапный громкий голос Кощея вывел всех из оцепенения, – раз уж мы все уладили, то вы свободны, – он широко развел руки, будто щедрый хозяин. – Кандалы ваши сами собой исчезнут, как покинете мои владения. Яга выведет вас отсюда, как и привела.
Старуха, до этого слившаяся со стеной, чтоб ненароком под горячую руку не попасть, вышла из тени.
– Идите, – Кощей махнул рукой, поворачиваясь к гостям спиной. – Да помните, коль не сдержите слово, всем вам несдобровать, – он провел холодным взглядом по Марье. – А ее в башню, да оружие отберите и доспехи.
Раздав всем указания, он удалился, тихо шелестя полами плаща. Стражники потянули Царевну в сторону чернеющей дыры в стене. Она не сопротивлялась, так как понимала, что сделать ничего не сможет, лишь накличет на себя гнев.
Долго вели ее темными узкими коридорами, в которых царили холод и сырость. Подъем по длинной винтовой лестнице и вот показался свет, один из ее конвоиров отворил деревянную дверь, с окошком из стальных прутьев посередине. Ее грубо втолкнули в небольшую комнату, которая и будет, вероятно, служить Царевне тюрьмой. В ней также было холодно и сыро, в углу находилось импровизированное лежбище, представляющее из себя деревянный помост, устланный соломой, которую сверху прикрывала серая мешковатая тряпица.
Единственной отрадой было решетчатое окно, вид из которого открывался на острые скалы и бушующее море-океан, высота была неимоверная, от одного взгляда вниз кружилась голова. Подле него стоял небольшой деревянный табурет, на этом убранство и заканчивалось.
«Глупо было ожидать, что жить здесь буду как королева!» – раздраженно подумала Марья.
Она старалась не показывать стеснения и недовольства, пока мужчины обезоруживали ее и снимали доспехи. Вскоре Царевна осталась в одной лишь нательной сорочке, совершенно босая. Но, тем не менее, она стояла молча, гордо вскинув голову, не собираясь терять достоинство. А стражники, забрав вещи, ушли, громко щелкнув замком.
Только когда гул шагов утих Марья выдохнула, пытаясь расслабиться. Растирая уже успевшие затечь запястья, она подошла к окну. Море бушевало, черные воды разъярённо бились о скалы. Царевна закрыла глаза, взывая к волшебным силам, к стихии, но… Ничего. Она нахмурилась, ведь догадки подтвердились. Еще в зале, когда Кощей надел оковы, в ней что-то оборвалось, словно тонкая ниточка, тянущаяся к чему-то очень важному, лопнула.
И теперь она знала, к чему.
Кандалы не давали пользоваться силой волшебной, отрывали от естества. Чувствовать пустоту там, где раньше бил живительный ключ, было странно.
Марья присела у окна, устремив взгляд на огромную одинокую луну. Звезды слабо поблескивали на небосводе, уже не как раньше. Она инстинктивно протянула руку к груди, где висела ее звезда. Сжав ее, она горько усмехнулась.
– Когда же, душа моя, ты забудешь о нем? – прошептала она в никуда.
Только вот она все помнила, настолько ясно, будто вчерашний сон, будто все это было когда-то давно и не с ней.
***
Очередная ярмарка, на которую привел ее Чародей, оказалась куда масштабнее предыдущей. Все-таки на земле люди умеют веселиться! Кругом гулял честной люд, все ряженые, разодетые, чай не деревенская ярмарка ведь. Но атмосфера та же, которая так полюбилась Марье – веселье, радость, хорошее настроение, музыка, интересные животные, проделывающие всякие фокусы.
Народу было куда больше, чем в деревне, очень легко было затеряться, но рука Чародея, уверенно ведущего ее сквозь толпу, придавала Марье уверенности, ей не было страшно. Он вел ее куда-то целенаправленно и, сжав его руку в ответ, она, улыбнувшись, шла следом.
Привел он ее к небольшому шатру, где милая пожилая женщина продавала всякие украшения, некоторые из диковинных камней. Там и перстни резные были, и бусы с ожерельями, и кокошники расшитые. От красоты и разнообразия у Марьи разбегались глаза!
– Здравствуй, добрый молодец! Чего хотел бы? У меня найдется все, чего душа пожелает! – женщина улыбнулась Чародею, а потом увидела выглядывающую из-за его спины девушку и с хитрым прищуром продолжила. – Для такой красавицы особенные подарки нужны, ты монет не жалей!
– Да, это уж точно, матушка! – парень также открыто ей улыбнулся, Марья любила видеть его свободным и расслабленным, настоящим. – Выбирай, Марья, что любо тебе.
Он развел руками предлагая выбор. Царевна и не знала, чего бы ей хотелось. Вот тут бусы янтарные, вот малахитовое колечко, а вот венец в волосы, расшитый рубинами и разноцветным бисером, но нутром она чуяла, что все не то. Тут на глаза ей попалось то, что для другого люда показалось бы неприметным. Тонкая нить, с нанизанными на нее продолговатыми агатами, темного, глубокого цвета. Как его глаза. Ожерелье было чудесным, Марья протянула руку и погладила гладкие камни, были они будто теплые.
– Вот это, – она тепло улыбнулась торговке.
– Отличный выбор! – женщина принялась снимать украшение и складывать его в небольшой мешочек с вышивкой.
– Думал ты что-нибудь яркое выберешь, – прямо возле уха прошелестел тихий голос, заставив Царевну вздрогнуть. – А ты темное выбрала, неожиданно. Но, оно и правда красивое, – Чародей улыбнулся, его такие же теплые глаза-агаты искрились радостью.
– Носи на здоровье, красавица! – торговка протянула Марье мешочек. – Да носи почаще, радуй своего возлюбленного, – она хитро подмигнула и тут же переключилась на других покупателей.
Щеки Марьи покрылись багряным румянцем, она опустила глаза, не решаясь посмотреть на Чародея. Тот же просто молча взял ее за руку.
– Пойдем. На том краю поляны не так людно, отдохнем, – колдун улыбнулся и помахал перед ней непонятно откуда взявшимся кульком.
Как оказалось, это было покрывало, а внутри замотаны фрукты и разные сладости. Парень улыбнулся и жестом пригласил Марью присесть рядом. Она опустилась на мягкое покрывало, подул ветер и понес ее волосы прямо ему в лицо, Царевна попыталась в спешке их пригладить, как раздался приятный низкий смех.
– Аха-ха-ха! – Чародей же засмеялся. – Это было щекотно! – почесал нос, а потом громко чихнул.
Марья уставилась на него огромными от удивления глазами. Никогда еще она не видела его настолько расслабленным, настолько открытым и счастливым, словно маленький ребенок. Ветер растрепал его волосы, что придавало небрежный вид, глаза светились радостью.
– Ты чего так уставилась, будто привидение увидела? – он удивленно вскинул брови.
– Да нет, ничего, – Марья улыбнулась и поспешно отвела взгляд. – Залюбовалась вот.
Чародей приобнял ее, привлекая к себе. Так и сидели они на опушке за разговорами, смеясь и поедая гостинцы. И не заметила Марья, как рассказывая что-то и громко смеясь оказалась очень близко к его лицу. Его темные глаза смотрели словно в душу, а губы тронула ухмылка. Что-то непреодолимо тянуло их друг к другу, и оба они это понимали. Вместе им было так хорошо, будто они знают друг друга всю жизнь.
Марья не могла сдвинуться с места, и Чародей сделал этот выбор за них двоих, подавшись немного вперед. Робкий, легкий, как касание бабочки, поцелуй. Первый в жизни молодой Царевны. <i>Их первый. Она ухватилась за него как за спасительную соломинку, голова шла кругом. Прикрыв глаза, она отдалась ощущениям – мягкие теплые губы, сбитое дыхание, его родной запах окутал ее легкой вуалью.
Он мягко отстранился, привлекая ее в свои объятия, крепкие руки сомкнулись на пояснице, а ее голова покоилась на его груди. Все длилось лишь несколько мгновений, а для них – словно вечность…</i>
***
Марья тряхнула головой, выныривая из омута воспоминаний. Прекрасных и горьких одновременно. Они отдавали тупой болью в сердце каждый раз, сколько бы ни минуло лет. Они спасали ее, когда наступало отчаяние, были верой в лучшую жизнь, но иногда она все была готова отдать, чтобы их не было. Стереть, забыть, вырвать из груди, чтобы не было боли.
Из мыслей ее вырвал шум шагов, приближавшихся к камере.
