Смех Персефоны

      …Оказалось, что не все Наблюдатели пришли сюда, чтобы набрать себе новых подопечных — и таких было большинство. Они пришли, чтобы просто посмотреть на новичков, которых набирают себе другие группы. Мы с Аароном поняли это, когда это огромное количество людей разделилось на два лагеря, больший из которых остался на верхних этажах амфитеатра, а другие пересели поближе к сцене. Когда смена мест была закончена, Отбор начался в полном его понимании.       Вызывали по одному. Ребята выходили на сцену, один из членов комиссии за столом зачитывал их данные: имя, зафиксированный уровень агрессии, успехи в жизни и учёбе, полученные травмы, нанесённые травмы, комментарии комиссии. После этого несколько глав групп предлагали человеку свои группы, и тогда уже выбор стоял за самим отбираемым. Спустя человек десять я заметила одну закономерность — людей с наименьшим уровнем агрессии выбирали себе главы групп более старшего поколения, а с наибольшем — более молодые. Конечно, бывали и исключения, но общая тенденция просматривалась невооружённым глазом. Я чуток расслабилась — мой уровень агрессии не превышал норму, а для некоторых бы показалось, что он даже сильно ниже этой «нормальной» планки, следовательно, меня вряд ли втянут в местные разборки молодых амбициозных групп, которые периодически всплывали на всеобщее обозрение. А это значило, что я могла спокойно заниматься самой собой, как и планировала, не заморачиваясь со всеми этими интригами и расследованиями. А вот за Аарона я отвечать не могла — его уровень агрессии совсем немного, но всё же превышал норму, а значит его шансы на спокойную жизнь были всё же ниже, чем мои…       А потом до меня дошло. Всё же есть вероятность, причём до паршивого большая, что на мне и начнётся тот «аукцион», про который говорил Аарон. У меня слишком знаменитая фамилия — всё-таки, мама слишком талантливый врач и химик, чтобы упустить меня из виду. Они не позарятся на мои собственные достижения и успехи — им полезно будет моё расположение, чтобы использовать это в своих целях. Меня начало трясти. Да, тут были десятки таких же «важных» ребят, чьи родственники добились таких высот, что за ними впору объявлять охоту, но почему-то я была уверена, что даже когда их всех разберут, мне всё равно уделят достаточно внимания и даже больше, чем просто достаточно.       — Прил, ты чего? — услышала я шёпот Аарона у самого своего уха.       — Ничего, — я попыталась улыбнуться и скрыть дрожь в голосе. — Всё нормально, просто волнуюсь.       — Что ты там себе уже навыдумывала? — чуть скептически снова спросил он. — Если вдруг ты вспомнила про свою фамилию, то успокойся — здесь полным полно отпрысков даже Высших, что уж говорить про твою маму. На тебя им просто уже не хватит места в группах, — Аарон ухмыльнулся. Всё-таки, он знал меня, как облупленную.       — Да, наверное, ты прав… — немного успокоилась я. Если здесь есть даже дети Высших, то наверняка я среди них просто затеряюсь. Даже со своей чёртовой фамилией.       Я снова перевела взгляд на центр зала. Там стояла невысокая девушка с россыпью золотых кудряшек и ярким макияжем и скучающе рассматривала Наблюдателей, будто ей было абсолютно до лампочки всё, что сейчас происходило. Уровень агрессии выше среднего. Отличница школы для Элиты. Призёр множества олимпиад, проводимых в столице. Проходит обучение в Академии Полиции. Полученные травмы: вывих запястья, сломанный зуб, сотрясение головы. Нанесённые травмы: сломанная рука, сломанная челюсть, смерть в связи с несчастным случаем. На последней фразе девушка усмехнулась. Комментариев нет. Несколько Наблюдателей подняли таблички со своими номерами в знак того, что хотят взять девчонку к себе. Я не знаю, какими критериями она руководствовалась, но после пары мгновений раздумий она назвала число с таблички довольно молодого Наблюдателя и пошла в его сторону. Позже её, как и всех распределённых, ждёт регистрация и закрепление за группой. Всё просто. Парень довольно миловидной внешности улыбнулся своей новой подопечной, и они вдвоём вышли из зала. Больше им делать здесь было нечего.       Ещё одно правило. Наблюдатели не могут принимать больше одного подопечного за раз.       — Аарон Бейтс, — громко назвала следующее имя женщина из-за стола, не отрывая взгляда от раскрытого дела Аарона, что лежало перед ней.       Юноша встал со своего места и, едва заметно коснувшись моего плеча в знак поддержки, расслабленно пошёл на центр зала. Вся его поза просто кричала об абсолютном спокойствии, его спокойное лицо и выражение серо-голубых глаз, когда он обводил взглядом Наблюдателей. На нем была надета простая белая рубашка с закатанными до локтя рукавами, чёрные джинсы и чёрные кеды, множество браслетов на руках, в ухе болталась серёжка с простреленной ровно у края монеткой. От одного взгляда на эту серёжку меня передёргивало, потому что я слишком хорошо помнила, откуда она у него.       Уровень агрессии немного превышает норму. Успеваемость в школе средняя. Успеваемость в высшем учебном средняя. Особых заслуг нет. Полученные травмы: множественные переломы и режущие травмы, серьёзных повреждений нет. Нанесённые травмы… я закрыла глаза, жалея, что не могу так же закрыть и уши. Череда травм, нанесённых моим другом, превышала средний показатель нашей возрастной группы. Я знала, почему так происходит, и это искренне меня пугало. Аарон никогда не влезал в конфликт первым — нет, он просто ходил по таким местам, где конфликты находили его сами. Любимым его развлечением последние три года было поздно ночью идти домой через самые неблагополучные районы города, где процветали наркоторговля, алкоголь и проституция, находить компанию, которая обязательно захочет его… унизить или избить — и когда они начинали удовлетворять это своё желание, парень просто отрывался на них. Несмотря на свою внешне хилую комплекцию, он мог без особых усилий и мук совести просто переломать человеку все пальцы. И это самое невинное, что хотелось бы упоминать. Именно поэтому его уровень агрессии не сильно превышал норму — его датчик просто не мог учесть все нюансы получения и нанесения ущерба. С этим в случае Аарона не справлялись даже камеры, развешенные по всему городу — он ведь просто шёл домой, кто же виноват, что самый короткий путь пролегает через один из самых страшных районов города? Я много раз говорила, что это нездоровое увлечение не доведёт его ни до чего хорошего, но парень лишь неоднозначно улыбался и переводил тему. Его всё устраивало.       Когда перечисление нанесённых травм закончилось, а комиссия отметила, что комментариев у неё нет, в амфитеатре повисла тишина. Я украдкой подняла взгляд на Высших за застеклённым балконом. Они о чём-то оживлённо переговаривались, между ними сновала официантка с подносом, на котором опасно покачивались бокалы с шампанским, но, кажется, девушку это не особо напрягало — она ловко лавировала между креслами, меняя бокалы в руках своих хозяев. В зале послышалось шевеление. Над Наблюдателями взмыло несколько табличек. Как я и прогнозировала, большинство из них принадлежали главам молодых групп. Аарон обвёл их всех взглядом — около семи человек — и выбрал табличку с номером 22. Найдя меня взглядом среди других, он чуть заметно улыбнулся и пошёл к своему Наблюдателю, но к всеобщему удивлению, они сразу не ушли из зала, а сели рядом, начав о чём-то тихо переговариваться. Видимо, глава группы решил досмотреть, кого наберут другие.       — Эйприл Шарлотта Фокс, — начала читать мой «приговор» женщина, как-то бегло пролистывая моё дело со скучающим видом.       Я медленно встала со своего места и вышла в проход, гордо подняв голову и оглянув внимательно смотрящих на меня Наблюдателей. Поднялась на сцену, небрежно сложила руки на груди, стараясь не показывать своё волнение. Зацепилась взглядом за Аарона — он улыбнулся мне и показал большой палец вверх, но его отвлёк его Наблюдатель, склонившись к его уху и что-то быстро прошептав. Глаза Аарона увеличились, он сам что-то быстро начал шептать мужчине, но тот его перебил и снова уставился на меня. От этого взгляда пробирал мороз по коже, с трудом я смогла оторваться от этих синих холодных глаз и окинуть взглядом всех Наблюдателей. Несмотря на довольно обычное представление, многие подались чуть ближе, чтобы внимательнее рассмотреть чадо талантливого врача и химика Изабеллы Фокс. Мне было интересно, что они ожидали увидеть. Может, девочку-заучку в очках и медицинском халате, из кармана которого торчат скальпели и скляночки с ядами на все случаи жизни, или, может, машину для убийств с маниакальным взглядом и переломанными, сожжёнными множеством химикатов пальцами. К сожалению, пришлось их разочаровывать — я если и выделялась на фоне всех тех ребят, что были до меня, то лишь своей обычностью. Толстовка, джинсы, тёмные кудри волос с бронзоватым отливом в холодном свете местного освещения, скучающий взгляд. В общем-то, и всё. Единственное, что меня отличало, и напоминало о том, что я всё-таки дочь своей матери — мои протезы. Да, в мире, где правит Закон о Жестокости, биоинженерия вышла на принципиально новый уровень по сравнению с тем, что было даже пару десятков лет назад, и протезы тех, кому не повезло потерять часть своего тела, были выполнены на высшем уровне, полностью заменяя утраченную конечность, но мои были всё же иными. Хотя бы потому, что большую часть модификаций в них делала я сама. Папа говорил, что есть целые движения и специалисты по модификациям тела, но у меня, в отличии от них, было больше возможностей и шире поле для фантазии, ведь большую часть необходимых материалов я могла достать легально, прям из цеха по производству протезов.       — Успеваемость в школе отличная. Успеваемость в высшем учебном заведении отличная. Призовые места в олимпиадах по химии и физике. Уровень агрессии ниже нормы. Полученные травмы: ожог кислотой и потеря руки, потеря ноги в аварии, множественные переломы пальцев, множественные ушибы и ссадины. Нанесённые травмы: переломы рук и ног, вывихи, выколотые глаза, ожоги кислотами и другими химикатами, удары током, отравления…       Да, я не любила пачкать руки, поэтому во многом полагалась на химию — она делала за меня всю работу. Внимательно ещё раз обвела взглядом Наблюдателей, они ответили мне тем же. Кажется, им будто не верилось, что это всё — я. Сначала я расслабилась, но потом во мне дёрнулся тревожный голос — они все захотят меня к себе. И правда, табличек с цифрами вверх взметнулось много, даже больше, чем я рассчитывала. И старшее, и более юное поколение бросали на меня испытывающие взгляды, между этим адресуя более агрессивные на своих «соперников». Но я смотрела лишь в обжигающе синие глаза напротив и на руку в кожаной перчатке, держащую табличку с номером «22».       — Двадцать два, — сорвалось сухое с моих уст прежде, чем я подумала. Аарон рядом с Наблюдателем облегчённо выдохнул, а люди вокруг начали громко возмущаться.       — Но он же только что взял себе мальчишку!       — Больше одного нельзя брать за один раз!       — Опять суету наводишь, Нейтан?       — Какого дьявола он творит?!       — ТИХО! — гаркнула вдруг сильным голосом та же женщина, что зачитывала моё досье. Когда повисла тишина, женщина как-то устало вздохнула и обратилась к мужчине. — Нейтан, не хочешь ли объяснить комиссии и другим Наблюдателям своё поведение? Ты же знаешь правило — не больше одного за раз.       — О, вот как, — наигранно удивлённо приподнял брови Наблюдатель, опуская свою табличку. — Но мне показалось, что мисс Фокс хочет в мою группу.       — Мисс Фокс ошиблась, — сдерживаясь, прошипел юноша, сидящий с краю стола вместе с комиссией.       — Ммм, а я бы её взял. Такое юное милое дарование нельзя отдавать на попечение… менее сдержанных Наблюдателей, — меткий камень в огород своих ровесников, — или слишком консервативных, чтобы не загубить её таланты, — такой же камень в адрес более старших. По рядам зашелестело злое перешёптывание. — Кроме того, осмелюсь напомнить комиссии, что моя группа не пополнялась уже почти год. Разве это не даёт мне право пригласить к себе на одного человека больше? Тем более, раз мисс Фокс сама захотела. Подозреваю, что они с Бейтсом дружат, а может и больше — разве не лучше будет не разделять этих голубков? — Аарон в повисшей тишине что-то довольно злобно шикнул на своего Наблюдателя, на что тот даже глазом не повёл, не отрывая от меня внимательного взгляда. — Так что, мисс Фокс? — Наблюдатель лениво расплылся в ухмылке. — Не хотите в мою группу?       Спину сверлили испытывающие взгляды комиссии, спереди на меня уставилось несколько десятков пар любопытных, злых глаз, будто от моего решения зависела как минимум их жизнь, но перед собой я видела лишь выжидающие хищные синие глаза и две почти пепельно-серые льдинки глаз Аарона.       — Я хочу в одну группу с Аароном Бейтсом, — услышала я свой голос будто бы издалека. И тишина взорвалась прямо мне в лицо неудержимым гомоном толпы.       — НО ТАК НЕЛЬЗЯ!       — НЕЛЬЗЯ БРАТЬ БОЛЬШЕ ДВУХ ЧЕЛОВЕК ЗА РАЗ!       — СЕГОДНЯ МЫ НАРУШАЕМ ПРАВИЛА ОТБОРА, А ЗАВТРА ПЕРЕСТУПИМ ЧЕРЕЗ РАМКИ ЗАКОНА?!       — МАЛО ЛИ, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ, ДЕВЧОНКА!..       — ТИХО! — повторился уже знакомый крик члена комиссии. Женщина потёрла переносицу и открыла рядом с моим ещё и дело Аарона. — Учитывая сложившиеся обстоятельства, комиссия рассмотрит запросы Нейтана Коннорса и Эйприл Фокс о распределении в группу. Решение будет вынесено к завтрашнему утру. Пока что продолжим, у нас нет времени на это, — уже тише добавила она и скрепила две наших папки одним зажимом для бумаги. — Фокс, Коннорс, пройдите к окну регистрации этажом ниже и заполните печатные заявления.       «Он победил», — пронеслось в моей голове, едва я увидела удовлетворённую ухмылку на лице мужчины. Видимо, он сделал то, что хотел, и теперь ему было незачем здесь оставаться — кивнув моему другу, Наблюдатель встал и первым пошёл к двери. Выдохнув, Аарон снова взял под контроль свои эмоции и с лёгкой полуулыбкой пошёл за своим «хозяином». Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ними.       — Это был правильным решением, — первое, что мне сказал Нейтан, когда за нами закрылась дверь зала.       — Почему вы решили меня взять? Так уж из-за нашей дружбы с Аароном? — с некоторым скепсисом спросила я.       — Это тут вообще не при чём, цветочек, — мужчина фыркнул, мои слова его рассмешили. — Сыграло два фактора: твои способности и моё желание насолить комиссии. Ничего более. А тут очень под руку подвернулась ваша… дружба, — протянул елейным голосом Наблюдатель, увидев обеспокоенный взгляд Аарона, направленный на меня.       — Очень приятно, всегда мечтала стать оружием мести в руках скандалиста! — теперь уже настала моя очередь фыркать.       — Не мести, а просто маленькой пакости, — мой тон и оскорбление совсем не задели Нейтана, он лишь пожал плечами и пошёл в сторону аварийной лестницы рядом с лифтом. — За мной, детишки, дядя Нейтан будет оформлять над вами опеку.       — Зачем ты его злишь? — задал мне вопрос Аарон, когда мужчина отошёл чуть дальше.       — Я не знаю, он мне не сильно нравится, да и он… он меня просто использовал! — вспыхнула я. Да, пожалуй, именно это бесило меня больше всего. — И чего я повелась вообще… Идиотка.       — Ну, зато у нас есть шанс оказаться в одной группе и, как и раньше, контролировать друг друга, но уже в рамках Закона, — парень пожал плечами. — За несколько лет мы довольно хорошо спелись, да и знаем друг друга с детства — так что вдвоём нам всяк проще будет.       — Ненавижу, когда ты прав, — надулась я, и дальше мы шли в тишине.       Бюрократическая волокита плохо отпечаталась в моей памяти, но знаю точно, что в этом хаосе мы провели несколько часов. С регистрацией Аарона в группу не было никаких проблем, а вот с нашим запросом начался просто какой-то Ад, в котором, к слову, Нейтан чувствовал себя просто превосходно. Он с лёгкостью парировал вопросы девушек в окошках регистрации, дотошно вычитывал все мелкие шрифты и курировал каждую мою подпись, которую я ставила на ворохе бумаг. Да, я тоже читала всё написанное, но этот невозможный… он вычитывал каждую формулировку с педантичностью нотариуса, чтобы нигде не оказалось дыры, через которую ему могли бы всадить нож в спину. Да, это с одной стороны мудро и правильно, но с другой… я успела просто миллиарды раз пожалеть, что повелась на эти синие глаза. Иногда мой гнев прерывался на короткие приветствия, адресованные моим знакомым ещё со школы и с университета — довольно многим из них тоже в этом месяце нужно было проходить отбор. Я смотрела на них с завистью, они на меня — с искренней жалостью, некоторые с таким же искренним недоумением. Да, ребята, я тоже не знаю, как я во всё это ввязалась…