Спаси меня своей любовью...

      Егор встретил Ангелину уже у своей машины, когда та устало облокотившись о капот, вытирала слезы. Вмиг захотелось подбежать к ней, утешить, но безымянное кольцо вновь сковало его палец, словно напоминая: нельзя.       Он всегда ненавидел ее слезы. Потому что она слишком красива, чтобы плакать. Он знал, что плачет она чрезвычайно редко. Только если совсем плохо. И он понимал почему она сейчас вытирает слезы. Потому что Егор сорвался. Спустил с себя маску, которую носил многие годы и дал вольную, хотя права никакого не имел. Просто он слишком соскучился по ее губам. По приторно-сладкому привкусу черешни. Правда, терпеть он ее не мог, но когда речь шла о ее губах он черешню обожал, считал самым вкусным, что только есть на свете. Поцелуй не выходил из головы, вкус ее губ до сих пор тлел на его губах и Зверев вовсе не понимает, как они будут смотреть друг на друга. — Ангелина, все нормально? — он наклонился перед ее лицом, заглядывая в глаза, которые тут же отвел. И почему-то взгляд снова скользит по её губам, но потом эту мысль он отдергивает. Хватит. Хватит мучить их обоих. Они просто не могут быть вместе. У них за плечами годы их глупости, когда одна много скрывала, а другой просто не пытался помочь. У них годы разлуки, когда они надеялись уже забыть друг про друга, но почти каждый раз вспоминали, о том, что ошибку совершили. У них целая история, о которой можно рассказывать часами, потому что каждый испытывал всю политру чувств. Точно не положительных. Он помнит каким подавленным выглядел, когда подписывал эту чертову бумажку, означающую, что они никто. А как хотелось разорвать ее на мелкие кусочки, сжечь, и просто врезаться в ее губы. Он был уверен, что Ангелина испытывала тоже самое. Ангелина выдыхает в сторону и обхватывает себя руками, хотя на улице не было холодно. — Все хорошо, Егор, просто... — она осеклась, опуская голову. — Поехали домой, кажется чует мое сердце, что твоя жёнушка уже подъехала. Ревность охватывает с головой, но Зверева мотает головой и пытается думать о более приятном, чем о своей «счастливой» личной жизни. К примеру, о сыне. О его успехах в боях, в некоторых искусствах. Ангелина была по-настоящему рада, что ее Тим смог. Смог измениться, смог свыкнуться с тем, кто он. Мальчик сильный и даже несмотря на то, что Егор его отчим, Тим безумно на него похож. Одинаковые улыбки: Лина сама невольно улыбалась с чертовой улыбки Зверева. Взгляды осуждающие и искренне-обеспокоенные. — Только что бы Анфиса не сказала, ты ее не слушай, слышишь? Это все не так. Все ее слова ложь. Ангелина кивает головой, облизывая губы, чтобы еще раз почувствовать вкус его губ. Почему-то его поцелуи всегда были горькие, с привкусом коньяка и чего-то сладкого, наверное, какого-то десерта. — Нам стоит поговорить, Егор... — Ангелина искоса смотрит на бывшего супруга, следя за его эмоциями. Но он неплохо их скрывает, потому что она не увидела ничего, кроме пустого равнодушия. — Я так не думаю, Ангелина. Нам не стоит разговаривать, сделай вид, что этого не было. Я женат, Ангелина, и... — Все, замолчи. — резко ответила она, сдерживая слезы отчаяния. Она отвернулась к окну, прислоняясь лбом к холодной поверхности. Ну почему?! Егор понял, что сморозил глупость, хотел что-то сказать, но промолчал. Больше они не проронили ни слова. А дома их действительно ждал сюрприз. Машина Анфисы стояла в гарраже и бывшие супруги морально подготовились к скандалу. Слава богу, девочки умчались в Санкт-Эринбург. Тимофей сказал, что сегодня точно не придёт, спасибо старикашке. Егор глубоко вздохнул и хотел было помочь Зверевой выйти из машины, но та полностью проигнорировав его руку, вышла и направилась к дому, открывая дверь и заходя внутрь. — Две жены в одном доме. Я окружен. — пробормотал мужчина, следом проходя в дом. Едва Зверева, которая Ангелина вошла в гостиную, свет включился и показалась недовольная Анфиса. Если бы не воспитание Ангелины она бы без зазрения совести скривилась от ее вида. И что в ней Егор нашел? Говорил же, что женится по любви, но Ангелина тогда не видела в нем таких эмоций каких он испытывал с ней. Они встретились тогда спустя месяц после развода. Просто случайно столкнулись в коридоре студии и парень пригласил ее на свадьбу. О, боже, как же хотелось разреветься, но она лишь выдохнула и сказала, что слишком занята в тот день. И он расстроился. Глаза выдавали. Анфиса особой красотой не отличалась никогда. Ее блондинистые волосы были собраны в высокую причёску, на лице чересчур яркий макияж. О, боже. Куда смотрит ее стилист? — Теперь ясно, Егор, почему ты решил отправить меня на Мальдивы. — она перевела взгляд на супруга, который оказался за плечом бывшей. — Всегда подозревала, что ты втайне со своей Зверевой кувыркаешься. Что? На популярненьких потянуло? — И кто мне это говорит, Анфиса? — на его лице не дрогнул не один мускул, он сложил руки за спиной. — Ангелина находится здесь по совершенно другим причинам и с ней нас не связывает абсолютно ничего, кроме работы. Анфиса выгнула бровь и побраговела от злости. — Да ну?! Да я же вижу, как ты смотришь на нее на съемках! Вы так и не можете разлюбить! Трахаетесь, наверное, пока я где-нибудь в пределах Санкт-Эринбурга! Почему?! Что ты нашел в ней, что?! Чем я хуже?! Ангелина чуть не задохнулась от возмущения. Что?! Егор выступил вперед и схватил жену за плечо, заставляя успокоиться. — Первое: Я с ней не трахаюсь и любить друг друга мы перестали уже как шестнадцать лет. Второе: я же сказал, она здесь по другой причине. А нашел я в ней то, что ей деньги мои не нужны, то что любила она меня по-настоящему. — Зверева замерла с удивленным лицом, вслушиваясь в его слова. — И я ей благодарен за те года нашей совместной жизни. Ее хотят убить и я не могу позволить это сделать. Она мой друг, слышишь? Ангелина закусила губу, стараясь не разреветься. А она бы так хотела услышать противоположное. Что они любят... — Да? Тогда какого ее вещи в нашей спальне? Вы вместе спите, не так ли? — она прищурилась, смотря в глаза супруга. — Да, потому... — Хватит! — воскликнула Ангелина, сжимая кулаки. — Замолчали оба! Вы сейчас идёте мириться к вам в спальню, а я поеду домой. Хватит с меня опеки, Егор. Я уже взрослая девочка, могу сама за себя постоять. Спасибо, конечно, но мне одной лучше. Не хочу, чтобы из-за меня распадался еще один брак... — ее губы тронула горькая усмешка. И прежде чем Егор успел что-то сказать она хлопнула дверью. — Нет! Лина, твою мать! Он бросился за ней, но Ангелина умело открыла машину Егора и укатила. Вот ведь ведьма... Егор улыбнулся, с того что Зверева до сих пор помнит, где он хранит ключи, но улыбка сползает с лица, едва он вспоминает, что ее в любой момент может не стать. Телефон вибрирует и он смотрит на экран, на котором высвечивается любимое имя и несколько строчек.

«Лина: Прости, машину верну. Просто, Егор, я не хочу ломать твою жизнь, ты же знаешь, что мне важно. Вещи оставь у себя, Тим потом заберет. Не переживай, зверёныш, я всегда буду рядом. Будь уверен. Ты ведь уже все понял...».

От ее обращения по коже бегут мурашки и он улыбается, потому что знает, что любят. «Ты ведь уже все понял...» О, да. Понял. Зверенышом она начала называть его в академии, едва узнав фамилию. Он тогда очень долго возмущался, потому что как это? Егора Зверева называть зверенышом? Но ему пришлось свыкнуть, а после ему это даже понравилось. А потом кличка приклеилась к нему, они начали встречаться и она по-другому его уже не называла. — Дурочка моя, я ведь все равно тебя спасу. — нежно говорит он, опускаясь на ступеньки. Анфиса смеется, а после в надежде смотрит в окно, будто сейчас увидит Змееносца с медальном близнецов в руках.