***
Джорджия сидела в гостиной Слизерина, читая книгу. В гостиной не было ни единой души, девушка была наедине с собой и книгой, что безусловно не могло ей не нравится. Пристрастие к чтению книг ночью появилось у Джорджии совсем недавно, наверное с месяц. Девушка часто, чтобы не мешать своим соседкам по комнате, уходила в гостиную. — Привет, Джиджи, — сказал Томас, плюхнувшись на диван рядом с девушкой. — Ага. Джорджия не горела никаким желанием отрываться от прочтения книги. Книжные страницы порой настолько поглощали девушку, что она могла не видеть ничего вокруг. Гвен, мать Джорджии, часто ругалась по этому поводу. Постоянно говоря, что нельзя настолько погружаться в чтение. На замечание матери девушка только лишь улыбалась, прекрасно понимая, что она это любя. Гвен вообще была прекрасной женщиной, она безотказно любила своих детей. — Джо, ну взгляни ты на меня хоть глазком, — улыбнулся Блэк. — Томас, неужели ты не видишь, я читаю, — сказала девушка, немного поджав губы. — Я ненавижу, когда меня отвлекают от книг. — Буду знать, — кивнул Томас. Парень закинул ногу на ногу, садясь поудобней. Откинувшись на спинку дивана, он сцепил руки в замок, расположив их на затылке. Блондинка недовольно посмотрела на Блэка. — Что? Я просто посижу тут рядышком, — невинно произнёс Томас. — Ты ведь не уйдёшь, да? — Не уйду, — покачал головой парень. Джорджия мысленно махнула на него рукой, возвращаясь к чтению. А парень впервые за этот день полностью расслабил все мышцы на своём лице. Так просто он сидел около пятнадцати минут, прислушиваясь к дыханию девушки. Когда Джорджия читала, она была абсолютно расслаблена. — Джо, почитай вслух, — сказанное Томасом заставило девушку оторваться от книги, переведя взгляд на парня. — Пожалуйста, — добавил он. — Нет, он ничуть не рассердился. Он рассмеялся, пожал плечами и сказал: «Что женщина не изобретет, она всё равно сделает по-своему», — зачитала она отрывок из книги, в красивом переплёте. — Понимаю. Значит, на балу газопроводчиков вы и знакомились с джентльменом по имени Госмер Эйнджел? Молодые люди просидели так в гостиной до трёх утра. Джорджия читала вслух, а Томас внимательно слушал. За это время парень подметил, что у девушки невероятно приятный голос.***
Одри поняла, что находится в своей кровати. Впервые за долгое время девочки приснился сон. И это был весьма приятный сон, а не кошмар, как обычно. Хотя это не совсем было похоже на сон, скорее на воспоминания. Но они точно не могли принадлежать Джонс. Там были её мать и отец в школьные годы. Вероятно, это был период начала их дружбу. В этом сне-воспоминании Роуз увидела новые совершенно, незнакомые лица. Алеста Лестрейндж — та девушка, с которой, судя по всему, дружила Джо, она была сестрой отца Рабастана. Но только мальчик ничего не рассказывал про тётю. И возможно она когда-то состояла в отношениях с Альфардом — старшим братом Вальбурги и Томаса, а также дядей для Одри. Да и сама Роуз ничего не знала про Алесту. Если мать с ней хорошо дружила, то неужели она бы ничего не рассказала дочери? Но Джонс решила подумать об этом чуть позже. Осмотревшись, девочка поняла, что Лукреция и Даниэль ещё спят. Прошла неделя с похода в Хогсмид, а значит у Сириуса скоро День рождения. Девочка очень хотела порадовать кузена, но вручить подарок от себя она не могла. Это было бы как минимум странно, ведь они не дружат. Но Джонс могла отдать подарок инкогнито. Только вот надо было ещё придумать, что дарить. Одри поднялась с кровати, ногами нащупав свои тапочки. Весьма бодро девочка зашла в ванную. Стоя под тёплой струёй воды, Джонс думала, что же можно подарить Сириусу. Девочка перебрала множество вариантов подарков в своей голове, но почему-то не один из них не пришёлся ей по вкусу. Роуз выключила воду, вытершись, она замотала волосы в полотенце, а на тело надела халат. Посмотрев на своё отражение в зеркале, девочка увидела изменения. В силу возраста лицо начало меняться, но не кардинально. Вместо чуть пухленьких щёчек, стали вырисовываться скулы, из-за чего теперь лицо казалось худее. И это безусловно нравилось девочке. Одри села на свою кровать, сложив ноги по-турецки. Девочка достала из верхнего ящика блокнот с ручкой, и стала выписывать возможные варианты подарка. Сладости из «Сладкого королевства». Настольная игра. Настольная игра была одним из вариантов, потому что Одри и Сириус в детстве частенько играли в разные настолки. И почти всегда инициатором таких посиделок был именно Сириус. Несмотря на юный возраст, мальчика всегда интересовали такого рода развлечения. Хотя и побегать, что случалось гораздо чаще, чем настольные игры, Сириус тоже любил. Книги. Блокнот для рисования с карандашами. — Что делаешь? Одри на столько погрузилась в свои мысли, что не заметила подошедшую Лукрецию. Девочка вздрогнула, тут же отложив блокнот с ручкой куда-то в бок. — Доброе утро, — подняв голову, улыбнулась Джонс. — Да так, просто рисую, ничего особенного. — Ясно, если что, в ближайшие два часа меня можно не искать, — предупредила Картер. — Сейчас только девять тридцать, ты куда-то спешишь? — удивилась Роуз. — Нет, я просто хочу получше подготовиться к докладу по Защите от Тёмных Искусств, — улыбнулась блондинка. — Тема оборотней, помнишь? — Конечно, но я планировала начать писать его вечером, — сказала Роуз. — Кстати, сегодня полнолуние. Лукреция улыбнулась, а после чего ушла. Джонс взяла в руки блокнот, пытаясь что-нибудь придумать.***
Тогда было полнолуние, а это значило, что одному из учеников Хогвартса пришлось очень несладко. Римус вновь собирался ехать домой, ведь его матери снова стало плохо. Байка, которую он уже который год подряд травил своим друзьям. Иногда Люпину казалось, что друзья вот-вот о чём-то могли догадаться, но каждый раз этого не происходило. Но врать было гораздо легче, не ему, просто так будет лучше. Если никто не будет знать, что Римус — оборотень, значит будет гораздо меньше проблем. Уже достаточно того, что сам мальчик считал себя чудовищем, но он не хотел, чтобы его таковым считали друзья. Мародёры опять собрались возле кабинета директора Дамблдора, провожая своего друга. — Римус, ты уверен, что мы ничем не можем помочь? — в очередной раз поинтересовался Джеймс. — Уверен, — немного грустно ответил мальчик. — Но мой отец знает многих лекарей, возможно они смогут чем-то помочь, — всё-таки настаивал Поттер. — Нет-нет, они ничем не смогут помочь. Лекари не помогут, моя мама просто слабая из-за рождения среди маглов, — попытался выдавить из себя подобие улыбки Люпин. — Ну всё-таки должны же быть какие-то лекарства, — сказал Джеймс. — Разных лекарств очень много в целом мире, одно то, всё-таки, должно помочь. — Нет, лекарства тут бессильны, — опустив глаза в пол, произнес Римус. — Эту болезнь нельзя вылечить, остаётся только перетерпеть в определённые моменты. — Ладно, Джеймс, хватит доставать его, — хлопнул друга по плечу Сириус. — Римусу и без тебя не сладко. — Прости, дружище. — Ничего страшного, ты же просто хочешь помочь, — улыбнулся русоволосый. — Да, конечно, мы ведь друзья, — сказал Джеймс. — А друзья должны помогать друг другу, мы можем рассказать все, что угодно. Только позови, и мы всегда придём на помощь, и поддержим. — Я знаю, — поджал губы Римус. — Передавай маме, чтобы она поскорее выздоравливала, — хлопнул Джеймс Люпина по плечу. Римус скрылся за массивной дверью кабинета директора. А мародёры ещё какое-то время стояли под дверью, храня полное молчание. — Думаешь… — начал Джеймс. — Определённо, — ответил Сириус, будто бы прекрасно знал, о чём хочешь спросить друг. Трое мальчиков развернулись и зашагали по коридору в направлении своей гостиной. Друзья закрылись в комнате и на всякий случай наложили заглушающее заклинание. Гриффиндорцы расположились на полу, образовывая треугольник. Джеймс сидел во главе фигуры, а Сириус и Питер по бокам. Пока все трое молчали, каждый был погружён в свои мысли, которые примерно сходились в смысле. — Как думаете, каково ему будет писать доклад про оборотней? — первым тишину нарушил Джеймс. — Ведь в таких докладах оборотней выставляют самыми худшими монстрами. Каково ему будет писать про самого себя, и не думать об этом? — Я думаю, что ему будет сложно, но он справится, потому что будет не один, — сказал Сириус. — Мы поможем ему, даже если он не захочет рассказывать кем является на самом деле. Потому что это будет его выбор, который мы должны будем уважать. После слов Сириуса в комнате опять повисла тишина. Она продлилась буквально пару минут, но очень сильно давила для друзей. — Да с чего вы вообще решили, что он оборотень? — не выдержал Питер, задав тот самый вопрос, который больше всего его волновал. И в ту же секунду на Петтигрю уставилось два недовольных взгляда. Затем взгляды Поттера и Блэка стали снисходительными. От таких взглядов друзей Питеру стало некомфортно, мальчику захотелось сжаться. — Пит, ну сколько раз мы с тобой это обсуждали? — спросил Сириус. — Мы просто сложили кусочки пазлов воедино, и сделали вывод. — А вдруг вы сделали неправильные выводы? Сириус закатил глаза, жалобно застонав. Парень махнул головой, уставившись на друга, подняв левую руку и растопырив пальцы. — Римус, начиная с первого курса, постоянно уезжает «домой» перед полнолунием, прикрываясь тем, что его мама якобы больна. Но в эту легенду я перестал верить уже в конце того же года, — Сириус загнул палец. — Перед полнолунием он ведёт себя максимально странно. Римус сможет сорваться на кого угодно, быть раздражительным, и всё это может произойти из-за какой-то незначительной мелочи, — сказал он, загнув ещё один палец. — После поездки домой он возвращается усталым, с нездоровым видом, будто бы его кто-то знатно потаскал. Аргументирует свой внешний вид он тем, что просто переживает за мать, — загнув третий палец, сказал Сириус. — Тебе не кажется, что когда с родным человеком происходит это уже не первый год, то ты немного, но всё же привыкаешь? И уже не так остро реагируешь, возможно это и прозвучало эгоистично, но чаще всего бывает именно так. Питер поджал губы, возможно друзья действительно были правы. — Вот тебе три аргумента, которые я могу привести, — тряхнул ладонью с загнутыми пальцами Сириус, чтобы привлечь к ней внимание. — По-моему, более чем достаточно, чтобы начать его в чём-то подозревать. Хотя тут всё очевидно. Римус — оборотень.***
Как только Римус вошёл в кабинет, за ним тут же закрылась дверь. Директор Дамблдор, как обычно, сидел за своим столом. — Здравствуйте, мистер Люпин, — поприветствовал мальчика директор первым. — Здравствуйте, профессор Дамблдор, — слабо улыбнулся Римус. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался директор, но в ответ получил вовсе не то, что хотел услышать. — Я так больше не могу. — Римус, ты же понимаешь, что полнолуние неизбежно, тебе просто нужно его перетерпеть, — сказал Дамблдор. — Я не об этом, директор, — помотал головой мальчик. — Мне осточертело врать своим друзьям, но я боюсь сказать им правду. — Ложь во благо, иногда можешь сделать всё только хуже, мистер Люпин, — сказал Дамблдор, а уголки его губ поползли вверх. — У вас очень хорошие друзья, и я сомневаюсь, что они бы стали вас осуждать за то, кем вы являетесь, — директор встал из-за своего стола. — Лимонную дольку, мистер Люпин? — улыбнувшись, сказал мужчина, будто бы пару секунд назад не говорил совершенно серьёзные вещи. — Спасибо, профессор, — произнес Римус, скрывшись за одной из картин в кабинете директора, которая ведёт прямиком в больничное крыло. Запах медикаментов и различных зелий проник в носовые пазухи Люпина. Полнолуние у оборотней обостряются все чувства, в том числе обоняние и слух. Если в обычное время Римус и так мог слышать и и чувствовать больше чем остальные, то в полнолуние чувства становились ещё резче. Мальчик мог уловить тонкий запах без всякого на то усилия. — Здравствуйте, мадам Помфи, — поприветствовал Люпин целительницу. — Привет, Римус, — улыбнулась ему женщина. — Ой, мальчик мой, ты совсем бледный! Приляг, пока я схожу за зельем, — обеспокоенно сказала Помфри. Римус, послушав целительницу, лег на кровать. Через пару минут пришла мадам Помфри с готовым зельем, которое она отдала мальчику. Люпин залпом выпил содержимое бутылька, ведь уже привык. Поблагодарив целительницу, он вместе с ней направился уже по знакомому пути. Сегодня у него будет долгая ночь в Визжащей хижине.***
После полнолуния Римус был в не самом лучшем состоянии. Той ночью он опять покалечил сам себя, оставляя на своём теле следы от когтей и множество синяков, которые у него были после каждого полнолуния. Вернувшись в больничное крыло, он застал мадам Помфри совершенно одну. Оглядев бедного мальчика с ног до головы, целительница ахнула. Да, она видела Римуса в таком состоянии уже не первый раз, но никак не могла понять, как же мальчик до сих пор держится. Ведь это невероятно сложно, проживать обращение вновь и вновь. Зелье, которое она варила, помогало уменьшить боль, но не убирало её полностью. Римус плохо помнил своё первое обращение в оборотня. Первый раз занял не один час и далеко не два. Всё что он помнит — это ужасную боль и звук ломающихся костей. Мадам Помфри помазала раны Римуса заживляющей мазью, дав ему ещё какое-то зелье, женщина отпустила мальчишку. Люпин шёл по коридору, в надежде на то, что его никто не увидит. Мальчик просто поскорее хотел очутиться в своей комнате, на своей кровати. И возможно пришло время всё рассказать своим друзьям, как бы страшно не было. Римус аккуратно открыл дверь комнаты. Мародёры, увидев друга, улыбнулись, хотя были немного удивлены. — Привет, Рем, — сказал Джеймс. — Ты сегодня как-то рано, с мамой всё хорошо? — Да, с ней всё в порядке, — кивнул головой Римус. — Ребята, нам нужно серьёзно поговорить. И если после этого разговора вы не захотите продолжать дружбу, то я пойму. Сириус, Джеймс и Питер переглянулись, примерно догадываясь о чём хотел поговорить друг. Мародёры сели в круг, как тогда, когда обычно обсуждали розыгрыши. Римус молчал около минуты, а друзья терпеливо ждали. Мальчики понимали, что Люпину было действительно сложно говорить о своей «пушистой» проблеме. А спешка может только его отпугнуть, и он так и никогда не сможет признаться друзьям. — Как-то мой отец нелестно отозвался о магических существах, в присутствии одного из представителей этих существ, — выдохнув, начал Римус. — Он назвал их «бездушными, злобными существами, которые не заслуживают ничего кроме смерти», — сказал он слова, которые множество раз прокручивал в своей голове. На Люпина посмотрели его друзья. В их взглядах читалась жалость, но Римус старался не смотреть на них, ведь так было гораздо проще. Лучше он потом посмотрит и увидит их реакцию, когда всё расскажет. — Он говорил об оборотнях, — произнес мальчик. — Оборотнем в присутствие, которого он сказал те слова был Сивый, Фенрир Сивый. И конечно же он был не в восторге от слов моего отца. Обстановка в комнате стала напряжённой. Почти каждое слово Римусу удавалось с невероятной тяжестью. А ведь это было только вступление, и он даже не приступил к основной части. Сейчас мальчик понял, что обратного пути нет. Сейчас он всё расскажет своим друзьям, которые после его признания возможно ими больше не будут. — Однажды ночью, когда мне было почти пять лет, я спокойно спал в своей кровати, ни о чём не подозревая, — мальчик сглотнул, а на его глаза начали наворачиваться слёзы от неприятных воспоминаний. — Сивый пробрался в мою комнату и чуть было не убил меня, но отец вовремя подоспел. Только вот успел заразить меня ликантропией. На секунду Люпин закрыл глаза, по его щеке скатилась одинокая слезинка. Сделав вдох, мальчик продолжил. — После этого родители пытались найти лекарство, но все попытки были тщетны, они до сих пор пытаются, — Римус говорил это с закрытыми глазами. — Отец запретил мне общаться с соседскими детьми ведь боялся, что я могу им навредить. Он до сих пор винит себя в том, что я стал оборотнем, и кажется, будет винить себя в этом постоянно, — только теперь мальчик позволил открыть себе глаза и посмотреть на друзей. Ни в одном из взглядов он не увидел ни капли презрения или страха. Там были только горечь и сочувствие, и даже некая облегчение. — Ну наконец-таки ты рассказал! — произнес Джеймс. Удивление застыло на лице Римуса. Что значило «наконец-таки ты рассказал»? Неужели друзья обо всём знали, нет, этого просто не может быть. — Вы знали? — Да, — ответил Сириус. — Мы начали догадываться в конце первого курса, — предотвращая последующий вопрос, сказал он. — Римус, у нас только один вопрос, — Поттер посмотрел на друга. — Почему ты не рассказал нам обо всём раньше? — Я боялся, что вы перестанете со мной дружить. У меня ведь никогда не было друзей, я всегда был одиночкой, а потом у меня появились вы, — на глаза мальчиков вновь начали наворачиваться слёзы. — Если бы вы узнали, что я чудовище, которым родители пугают своих детей, разве вы захотели бы со мной дружить дальше? Все три мальчика встали с пола, подойдя ближе к Римусу и пустились рядом с ним. Сириус положил свою руку на правое плечо друга. — Римус, ты не чудовище, — сказал он. — Ты наш друг. И ничто, и никогда этого не изменит. Мы всегда будем рядом и никогда не оставим тебя, так поступают настоящие друзья. — Ты ведь не виноват, что стал оборотнем, — произнёс Джеймс. — Знаешь, я вот считаю тебя самым сильным из нас, немногие смогут перенести такое и остаться прекрасным и светлым человеком, каким ты и являешься. — Ты крутой, чувак, и мы тебя любим! — похлопав друга по спине, в своём стиле сказал Питер. После фразы Петтигрю все четверо рассмеялись. Римусу стало намного легче, он почувствовал, как с его души упал целый камень. Теперь он точно знал, что они самые лучшие друзья на всей планете. Да что там на планете, во всей Вселенной.***
3 ноября 1973 год, коридоры Хогвартса. Вечеринка гриффиндорцев по поводу дня рождения Сириуса должна была начаться в шесть тридцать вечера. Вечеринка вроде как и была тайной, но про неё все знали. Роуз всё-таки придумала, что можно подарить Сириусу. Девочка знала, что подарит Регулус — магловские кассеты любимых групп Сириуса, ведь дядя Альфард подарит племяннику магнитофон, обычный такой, магловский магнитофон. В тот же день, когда Джонс узнала о подарке Регулуса, она пошла в Хогсмид, чтобы купить пряжу. Девочки нужны были красные вязальные нитки и жёлтые нитки, чтобы сделать надпись. Разрешила выбрать именно фирменные цвета факультета своего кузена, подумала, что так будет лучше. Да и самым главным в этом свитере были вовсе не цвета, а надпись. Девочка вязала достаточно быстро и хорошо, поэтому свитер был готов уже через пару дней, ну конечно же она ещё прибегнула к помощи магии. А почему бы и нет, если есть возможность? Осталось только придумать, как сделать так, чтобы подарок оказался в гостиной Гриффиндора. Ну тут-то оказалось всё гораздо проще, чем можно было себе представить. Одри нашла первокурсника, которому позарез нужны были деньги. Она заплатила мальчику, чтобы тот доставил подарок в гостиную Гриффиндора. И, конечно же, он милейшим способом согласился помочь слизеринке, взяв деньги.***
Гостиная Гриффиндора. Мародёры уже загнали всех младшекурсников по комнатам. Достаточно быстро украсив помещение, они накрыли стол и разлили алкоголь. Ну какой же День рождения без попойки, правильно? Правильно. Осталось дождаться только именинника, который должен был прибыть в гостиную уже с минуты на минуту. Поэтому все заняли свои позиции, приготовившись. Портрет Полной дамы открылся, а за ним показался Сириус со счастливой улыбкой на лице. И в ту же секунду все выскочили из своих укрытий, выстрелив из хлопушек. — С Днём рождения! — хором прокричали все присутствующие в комнате. — Спасибо, ребята, — поблагодарил их Сириус. — О, великий Мерлин, просто посмотрите на этого обалденного именинника, — широко улыбнувшись, произнес Джеймс. — Поттер, я знаю, что я крут, — со своей фирменной улыбкой проговорил Блэк. — Не обязательно об этом мне напоминать. Хотя нет, говори об этом почаще! — Ты такой позёр, Сириус, — сказала Марлин, проходящая мимо. Видимо девочка направлялась к своим подругам, которые стояли чуть поодаль. Брюнет широко улыбнулся блондинке, чуть приподняв левую бровь. — В этом весь я, Марли, — на это девушка лишь закатила глаза. — Ребята, давайте отрываться по полной! — крикнул Сириус, что есть мочи. И все присутствующие тут же захлопали в ладоши, поддерживая своего охотника. Сириус, пританцовывая, подошёл к столу с угощениями. Оттуда парень взял один стакан огневиски, выпив содержимое залпом. Веселиться, так веселиться.***
Подземелья Слизерина, общая гостиная. На бархатных диванах изумрудного цвета расположились пятеро друзей. Одри читала книгу, положив голову на колени Рабастана. Девочки делали то же самое, только сев спиной друг другу, согнув ноги в коленях. Барти слушал музыку в наушниках, которые вместе с плеером ему любезно одолжила Джонс. Крауч мычал мелодию себе под нос, активно качая головой. Дверь гостиной открылась и в неё зашёл Регулус. Блэк занял место рядом с Роуз, положив её ноги на свои колени. Девочка оторвалась от своей книжки, сняв с носа очки, которая использовала для чтения. — А ты чего не на вечеринке? — поинтересовалась Роуз, приподняв туловище, но её ноги по-прежнему оставались на коленях Блэка. — Меня туда никто не приглашал, — грустно улыбнулся мальчик. — Я поздравил Сириуса в коридоре, вручил ему подарок, и он ушёл. — Он тебе хоть спасибо сказал? — спросил Барти, который отлип от музыки. — Да, даже обнял, — кивнул головой Регулус. — Значит, не так всё плохо, ведь так? — положив руку на плечо друга, спросила Роуз. — Ну разумеется, — Регулус сжал руку своей подруги, улыбнувшись. — Можно подумать, будто бы мне было интересно на их пьяной вечеринке. Я уверен, что мародёры напьются самыми первыми. — Со сто процентной уверенностью говорю, что ты прав, — усмехнулась Одри. — День рождения у одного, а будут праздновать они, будто бы у всех четверых.***
4 ноября, башня Гриффиндора, комната мародёров. У всех мародёров, кроме Римуса, с утра было жуткое похмелье. У бедняжек так сильно раскалывалась голова, что они не могли нормально говорить. Но тут на помощь пришла мамочка Римус, которая вручила своим непутёвым деткам по склянке антипохмельного зелья. — Рем, ты наш ангел-хранитель, — благодарно протянул Джеймс. — Пейте, давайте, — усмехнулся Люпин. — Римус, что бы мы без тебя делали? — Мучились бы целый день от головной боли, — произнес мальчик, весело подмигнув Сириусу. Трое парней выпили антипохмельное зелье, блаженно застонав, ведь эффект таких зелий был практически мгновенным. И теперь бодрые мародёры поднялись со своих кроватей и поплелись умываться. Закончив с ванными процедурами, Сириус сел на пол, приготовившись смотреть на вручённые ему вчера подарки. Первым делом Блэк открыл подарки от своих друзей. Там он конечно же увидел кучу сладостей и всяких разных приятных плюшек. В прошлом году друзья подарили ему множество гриффиндорских сувениров и символики, а также магловских плакатов. И все эти подарки, Сириус конечно же привёз домой, развесив на стены. Разумеется парень прекрасно понимал, что родителям это не понравится, и поэтому прикрепил плакаты и символику с помощью вечного заклинания, от которого никак нельзя было избавиться. Ну и психанула же тогда матушка, когда, зайдя в комнату сына, увидела плакаты с магловскими девицами в купальниках. Конечно же она попыталась всё снять, но ни одна из её попыток не увенчалась успехом. В тот момент Сириус был несказанно рад, ведь реакция отца позабавила его куда больше. Даже Регулус немного посмеивался. Кстати о Регулусе. Сириус нашёл ту коробку, которую брат вручил ему на коридоре. Разорвав упаковку, он увидел внутри три маговские кассеты с его любимыми группами. Две из них принадлежали Queen, а одна Beatles. Брюнет улыбнулся, ему было приятно, что младший брат подарил действительно нужный подарок, которым Сириус будет пользоваться. Дядя Альфард подарил племяннику магнитофон. Сириус улыбнулся сам себе, вставив кассету в магнитофон, мальчик стал дальше раскрывать подарки. Дальше подарки были не такими интересными. Открытки девчонок, с признаниями любви. В одном из подарков, вообще были конфеты с амортенцией, которые мальчик съел чуть позже, о чём потом жалел. Но его взгляд остановился на коробке, упакованной в красную бархатную бумагу. Сириус аккуратно взял её в руки, развязав бант, он также избавил коробку от обёртки. Закончив с обёрткой, мальчик открыл крышку. Внутри был вязаный свитер ярко-красного цвета, на груди у которого была надпись, а точнее целое стихотворение.Sirius longinquus, frigidus et mutus! De nocte ad noctem superbe micant super terram obscurum; Impera calamitate universi.
Дрожащими руками Сириус потянулся за свитером, вытаскивая вещь из коробки, он уронил парочку сладких лягушек. В детстве у Блэка был похожий свитер, только изумрудного цвета, а надпись была выполнена чёрными нитками. По свитеру было видно, что он ручной работы. Парень попытался найти хоть какую-нибудь открытку, на которой было бы написано от кого подарок, но даже не стоило этого делать, ведь никакой записки к подарку не прилагалось. Сириус снял себя свою майку, натянув свитер. Блэк подошёл к зеркалу и внимательно стал рассматривать себя. Красный всё-таки был ему к лицу.