***
2 октября 1973 год, Библиотека. Компания из шести слизеринцев сидела за столом, который уже по праву считался их. Ребята старательно учили уроки. Закончив с Трансфигурацией, Одри перешла к Зельеварению. Слизнорт задал подготовить небольшой доклад на тему лечебных зелий, тема была вовсе не сложной, поэтому написать доклад не составило особого труда. Лукреция чертила на пергаменте созвездия Большой и Малой медведицы, таким было домашнее задание по Астрономии. И также нужно было выбрать два любых созвездия, тоже начертив их на пергаменте. Настукивая неизвестную мелодию, Барти дописывал Трансфигурацию, но мыслями он был далеко не в этой библиотеке. Мальчик размышлял о предстоящем матче, ему очень не хотелось проиграть, ведь начинать сезон с проигрыша — это ужасно, даже чудовищно непозволительно. С этими мыслями Крауча Малфой целиком полностью согласился бы. Рабастан толкнул друга в плечом, пальцем указывая на пергамент, на котором осталось чернильная клякса от пера. Барти судорожно убрал перо в чернильницу, схватив пергамент. Тихо выругавшись про себя, мальчик достал волшебную палочку. Произнеся очищающее заклинание, Крауч убрал кляксу. Теперь пергамент не портило чернильное пятно, на листке снова красовался текст написанный от руки аккуратным, поистине аристократическим, почерком. — Что же так сильно поглотила мысли нашего Барти, что он не заметил, как с пера капают чернила? — улыбнувшись, спросила Даниэль. — Это совсем для тебя не похоже, обычно ты очень внимателен, когда делаешь уроки. — Я просто думаю о предстоящей игре, — ответил мальчик. — Малфой нас на британский флаг порвёт, если мы не выиграем. — Это точно, — кивнула Роуз. — Я в прошлый раз еле с кровати поднялась, это с учётом того, что я привыкла к физическим нагрузкам, — вскинула брови она. — В тот раз Малфой даже сам себя превзошёл. — Да, именно поэтому мы должны выиграть, — сказал Барти. — А если использовать тот ваш трюк? — влился в беседу Регулус. — Обманку? Возможно её можно использовать как запасной вариант, но только на особый случай, — ответила Джонс. — Ведь тогда потеряется эффект неожиданности, если применять обманку слишком часто. — В любом случае, у нас ещё две недели. Достаточно времени, чтобы подготовиться, — воодушевлённо сказал Регулус. — Да, и Люциус явно с нас не слезет до игры, — кивнув, улыбнулся Рабастан. — Он хороший капитан, который хочет привести свою команду к победе, — совершенно серьёзно сказала Роуз. — Каким бы засранцем он не был, нельзя отрицать того, что он хороший капитан. — Да, — сказали мальчики. На этом их разговор был закончен. Слизеринцы вновь погрузились в мир знаний и наук. Даниэль и Регулус делали совместный проект по ЗоТИ. Тема была обширной, поэтому проект занял достаточно времени. Лукреция, Барти и Роуз пытались разобраться в Древних рунах, в дисциплине, которую они выбрали в конце второго курса вместе с Уходом за магическими существами. Теперь дети были уверены на все сто процентов, что Трансфигурация вовсе не самый сложный предмет в Хогвартсе. А вот Уход за магическими существами был не очень сложным и к тому же интересным. На первом занятии Хагрид, лесничий Хогвартса, и по совместительству преподаватель Ухода за магическими существами, показал детям гиппогрифа. Учеником, которому посчастливилось прокатиться на Клювокрыле, стал Поттер. Гриффиндорец проявил блестящие, по мнению Хагрида, способности по его предмету. По восторженным рассказам Джеймса можно было понять, что ему очень понравилось существо. Поттер летал на гиппогрифе над Тёмным озером и по просторам Хогвартса. — На выходных нужно будет обязательно сходить в Хогсмид и отдохнуть от этого всего, — отложив учебник по Древним рунам, сказала Лукреция. — Согласен, а то у меня с такими темпами скоро голова взорвётся, — кивнул Рабастан. — Кстати, насчёт Хогсмида, — оторвавшись от учебника, сказала Роуз. — На выходных после матча мы сможем посетить его все вместе, — радостно сообщила девочка. — Зачем ждать выходных после матча, если мы можем сходить в любой день? — нахмурился Барти. — У нас ведь есть всё для этого. — Да, Барти, но мы пойдём гулять все вместе по Хогсмиду и сможем ходить, где захотим, — загадочно приподняв левую бровь, сказала Роуз, улыбаясь. — Что ты придумала, и как это возможно? — спросила Даниэль. — Нас с Регулусом туда просто не пропустят, а если увидят на улице Хогсмида, нам влетит. — Я ведь как-то обещала, что мы что-нибудь придумаем, так вот я и придумала. И, тем более, вас никто там даже и не увидит, — проговорила Джонс. — Все подробности позже, а пока нам нужно закончить с уроками.***
5 октября 1973 года, кабинет Защиты от Тёмных искусств. В этом году в преподавательском составе Хогвартса появился новый профессор. Мистер Николас Мартин, мужчина лет тридцати, выходец чистокровной семьи, закончивший в своё время Слизерин. Сероглазый, с точёными чертами лица, блондин, высокого роста с мускулистым телом, которое прекрасно было видно через чёрную водолазку. Мистер Мартин свёл с ума практически всех старшеклассниц. Все девчонки только и говорили о новом красавце преподавателе. Слушая рассказы таких девчонок в туалетах, хотелось нарочно вызвать рвоту. Уж настолько они были слащавыми. Хоть, уж лучше слащавые рассказы пятикурсниц, чем обсуждение семикурсницами сексуальной задницы мистера Мартина. Одри самолично удалось услышать одну из таких бесед. Джонс занималась зельем в туалете Плаксы Миртл, ведь там почти никто не ходит из-за призрака. Ничего не подозревая, девочка смешивала необходимые ингредиенты зелья, но тут в туалет кто-то бесцеремонно вломился, причём ещё очень громко. Что не понравилось Миртл, так это то, что тогда её не было в туалете. Это были две пуффендуйки-семикурсницы, которые облокотившись на стенку, обсуждали нового профессора. Одри пришлось забиться в кабинки, чтобы её не увидели. Девочке совсем не хотелось, чтобы её обнаружили за приготовлением зелья. Пуффендуйки сплетничали около двадцати минут, а затем ушли. Только тогда Джонс смогла спокойно выдохнуть. Выйдя из кабинки, девочка закончила с зельем и поспешила уйти. Она и так уже опаздывала на встречу с друзьями. — Здравствуйте, класс, — войдя в кабинет, сказал мистер Мартин. — Здравствуйте, профессор Мартин, — поприветствовали его дети. Сегодня урок ЗоТИ был совмещённым. Ученики Слизерина и Гриффиндора стояли по середине класса. В кабинете были убраны все парты и стулья, а чуть левее от профессора стоял большой, старый, фигурный шкаф, на дверцы которого были зеркала. Профессор Мартин снял свою мантию, повесив её на спинку стула. Мужчина встал рядом со шкафом, обращаясь к классу: — Тема сегодняшнего занятия — Боггарт, — сообщил профессор. — Кто-нибудь знает, что это за существо? — спросил он. — Боггарт — это разновидность привидений. Никто не знает, как он выглядит на самом деле, потому что боггарт меняет свою форму в зависимости от того, чего или кого боится стоящий перед ним человек, — сказала рыжеволосая гриффиндорка, расправив плечи. — Прекрасно, мисс Эванс, плюс десять очков Гриффиндору, — похвалил ученицу профессор, на что та улыбнулась. — Боггарты могут обитать в вашем доме. Чаще всего они живут в шкафах, под умывальниками, в тёмных углах дома и даже в в футляре от напольных часов, так как очень любят темноту, — начал свой рассказ мистер Мартин. — Пока боггарт находится, допустим, в шкафу он ничего из себя не представляет, так как пока не знает страха своей жертвы. Но стоит ему выбраться из своего укрытия, как только он перевоплощается в самые потаённые страхи человека. — Самое лучшее оружие против боггарта — это смех, — улыбнулся профессор, увидев взгляды учеников. — Да-да, дорогие мои, самый обыкновенный смех. Существует и специальное заклинание против боггарта. Надо представить какую-то деталь, которая сделает страшилище посмешищем, и твёрдо, внятно произнести «Ридикулус». И вы избавитесь от боггарта. Ученики начали переглядываться. Наверное, уже все поняли кто же находится в этом огромном шкафу, который стоял рядом с профессором. Кто-то, откровенно говоря, очень сильно боялся встретиться лицом к лицу со своим страхом, тем более на глазах у всех. А кто-то ни капельки не переживал, будучи уверенным в себе. — Ну что ж, приступим к практике, — хлопнув в ладоши, сказал мужчина. — Кто же хочет попробовать первым? Ученики вновь переглянулись, кто-то тихо зашептался, решая, кто пойдёт первым. Но из всей учительской толпы руки подняли лишь трое. Лили Эванс, Сириус Блэк и Альберт Вахинхаус, последний был учеником Слизерина. — Дамы вперёд, — улыбнувшись, сказал мистер Мартин. Лили чуть задрав подбородок, вышла в центр, встав напротив шкафа. Некоторые слизеринцы начали перешептываться, говоря, что гриффиндорская грязнокровка решила выпендриться перед профессором, якобы она такая смелая. Мистер Мартин открыл дверцу шкафа. Из него вылетело что-то непонятное, быстро перевоплотившись в высокую девочку со светлыми, кудрявыми волосами. Девочка неприятно кривилась, с отвращением смотря на Лили. Она хотела ей что-то сказать, и вряд ли это являлось бы чем-нибудь хорошим, но не успела. Эванс выставила руку, в которой сжимала палочку, и уверенно сказала заклинание. В тоже мгновение боггарт превратился в смешного клоуна, который не мог устоять на месте, то и дело падая. По классу пришёлся смешок, а сама девочка стояла с гордой и довольной улыбкой, смотря на профессора. — Это была моя старшая сестра Петунья, вы не подумайте, я её очень люблю, но иногда побаиваюсь, — сказала Лили. — Вы отлично справились, мисс Эванс, плюс ещё десять очков Гриффиндору, — произнес мистер Мартин. — Мистер Блэк, прошу вас. Сириус встал напротив шкафа, держа наготове свою волшебную палочку. Из открытого шкафа вылетел боггарт, превращаясь в статного мужчину с бородой. В этом мужчине многие узнали Ориона Блэка, отца Сириуса. Мальчик одарил призрака полуухмылкой, вскинув брови. Направив палочку на боггарта, он с лёгкостью произнес заклинание. Развернувшись к классу, Сириус склонился в шуточном реверансе, пока Джеймс и Питер ему аплодировали, а Римус сдержанно улыбался, пытаясь сдержать смех от выходки друга. — Я боюсь стать таким же скучным и узкомыслящим, как мой отец, — пояснил Сириус, возвращаясь к друзьям. Профессор Мартин не стал никак это комментировать, а лишь хмыкнул, добавив Гриффиндору ещё десять очков. После Сириуса пошёл Вахинхаус. Он проделал всё то же самое, что и два предыдущих ученика. Его боггартом была Минерва Макгонагалл, сообщающая мальчику о смерти родителей. Бедняжка сначала опешил от увиденного, но быстро взял себя в руки, произнеся заветное «Ридикулус». Следующая по очереди шла Одри. У девочки было множество вариантов, во что может превратиться боггарт. Но она не знала своего самого потаённого страха, и это немного пугало её. Она боялась потерять контроль над ситуацией. Но всё же как-то постаралась это скрыть. Расправив плечи, девочка стала перед шкафом, приготовившись. Как только мистер Мартин открыл шкаф класс погрузился в полную темноту. Одри не понимающе свела брови. Она никогда не боялась темноты. Темнота стала сгущаться, участилось дыхание. Девочка не слышала никого вокруг. Ни голоса однокурсников, друзей, ни голос учителя, который пытался достучаться до Роуз. Джонс не видела никого вокруг себя. Была лишь тьма, всеобщая и поглощающая. Прерывисто вздохнув, Одри вытянула руку, в которой была сжата палочка. Но тут в темноте начал прорисовываться узор. Это был один цветок красного мака. Из всеобщей темноты выделялся лишь он, режа глаза своей красотой. Дыхание участилось, сердце отбивало чечётку в районе груди, готовясь вот-вот провалиться под рёбра. Отрывисто дыша, девочка посильнее сжала палочку в руках. На глаза непроизвольно начали наворачиваться слёзы, она не понимала, что происходит. Темнота, посередине которой лишь цветок мака. Казалось бы, чего тут пугаться? Одри тоже задалась бы точно таким же вопросом, если бы не стояла сейчас чуть ли не в истерике от происходящего. Джонс попыталась произвести заклинание, но у неё ничего не получилось. Тьма начала сгущаться, подбираясь к девочке, а цветок мака становиться всё меньше. Одри непроизвольно сделала два шага назад, покрепче сжав палочку. Она постепенно начинала слышать голоса, кажется это были голоса друзей, они перемешались с голосами неизвестными для девочки. Тьма начала рассеиваться, а мак постепенно пропадать. Начало вырисовываться что-то непонятное. Очертание чего-то тёмного, похожего на перья. Этому девочка испугалась ещё больше, ведь только Мерлин знает, что могло появиться дальше. — Ридикулус, — сквозь сжатые зубы, чуть ли не просипела она. Но это помогло. Боггарт превратился в солнце, полностью озарившее класс. Девочка стояла все на том же самом месте, до боли сжимала глаза, пока на её плечи не опустились руки. — Роуз, — тихий голос, где-то над ухом, который силой заставил Джонс распахнуть глаза. Барти аккуратно держал её за плечи, прижимая к себе. Посмотрев по сторонам, она увидела испуганные взгляды сокурсников. Даже некоторые слизеринцы смотрели на неё с жалостью. Рядом с Барти стояла Лукреция, которая взяла подругу за руку. — Всё нормально, — еле слышно прошептала она. — Всё хорошо, Барти. Джонс вернулась ко всем ученикам, вместе с Барти и Лукрецией. Мальчик до сих пор держал её за плечи, а Картер за руку. Роуз всё ещё пребывала в непонимании происходящего. Ей казалось, что всё происходившее было вовсе не с ней. Она ещё никогда не испытывала таких эмоций. Бывало, что она просыпалась посреди ночи от кошмаров, в холодном поту, тяжело дыша с учащённым пульсом. Но она никогда не чувствовала, как её сердце готовится вот-вот выпрыгнуть из груди. Странное и очень неприятное чувство. — Мисс Джонс, нельзя позволять страхам брать сверх над нами. Мы должны управлять страхами, а не наоборот, — сказал мистер Мартин. — Я вас поняла, профессор, — попыталась воодушевлённо сказать Роуз. Пошли следующие ученики. Одним из них был Римус Люпин. Гриффиндорец проделал всё то же самое, что и предыдущие студенты. Его боггартом была полная луна, что не могло не показаться странным. С чего мальчику боятся луны. Это единственное, на что Джонс обратила внимание, перед тем как полностью отключиться от происходящего. Остаток занятия для Одри прошёл незаметно. Она настолько была занята своими мыслями, что просто-напросто не заметила, как дети начали расходиться. Джонс словила на себе взгляд Поттера, который совершенно не поняла. Буквально пару секунд назад она слышала его смех, но как только он посмотрел на неё, смех прекратился. Выражение лица изменилось, а губы сжались. Одри выходила из класса одной из самых последних. Она попросила Лукрецию с Барти не ждать ее. Сейчас девочке нужно было просто пройтись в одиночестве, потому что она наконец-таки поняла, что именно начал её боггарт. Нет, она вовсе не боялась темноты, или уж тем более мака. Цветок — это был лишь символ, как и темнота. Джонс набросила свою сумку на плечо, готовясь покинуть класс, но её остановил голос профессора. — Не стоит этого бояться, — эти слова заставили девочку повернуться. — Мисс Джонс, у вас прекрасные друзья, которые никогда вас не оставят, — сказал мужчина. — Не стоит из-за этого переживать, оно просто того не стоит. — Спасибо, профессор, — улыбнулась девочка. — До свидания. — До свидания, мисс Джонс.***
Библиотека. Вечером слизеринцы, как и всегда, кроме выходных дней, сидели в библиотеке за уроками. За столом сидели все кроме Роуз. Девочка пообещала, что подойдёт попозже. Друзья обсуждали произошедшее на уроке Защиты от Тёмных искусств. Лукрецие показалось странным, что боггарт преобразился в символы. А Картер была уверена, что это были именно символы, а не сам страх. Роуз никогда не страдала боязнью темноты, и уж тем более красного мака. Лукреция и Даниэль просматривали учебники и книжные пособия, чтобы понять, что именно символизирует цветок мака. Регулус изучал свёртки пергаментной бумаги, на которых тоже могла быть нужная им информация. Рабастан пытался вспомнить рассказы своей матери на тему цветков, и что они символизируют. А Барти помогал Регулусу. Ребятам просто очень сильно хотелось поддержать подругу. А как можно поддержать, если ты не знаешь даже чего она боится. — Нашёл, — громче чем следовало бы, сказал Регулус. — Мак изображают на татуировках. Тату с красным маком является символом одиночества. Если выполнен один цветок, это может говорить о сентиментальности, ранимости человека, который любит жизнь, но выбирает быть одиноким. Такой татуировкой можно продемонстрировать склонность характера к уединению, самодостаточности, — зачитал мальчик. — Я бы не сказал, что Роуз сентиментальная, — пожал плечами Барти. — Да нет, тут совсем не про это, — покачал головой Рабастан. — Там ведь… — Одиночество, — перебила Лестрейнджа Даниэль. — Наша Роуз боится одиночества. — А мак, потому что она сама не догадывалась об своём страхе, — пояснил Регулус. — Боязнь одиночества есть где-то в её подсознании, а боггарт умело этим воспользовался. Что и вызвало эффект неожиданности, если другие знали с чем примерно им предстоит столкнуться, то Роуз нет. — Но она ведь не одна, у Роуз есть мы, — сказал Барти. — Это не сама Роуз, а её подсознание, — напомнил Блэк. — А подсознание вещь покруче. Джонс, запыхавшись, вбежала в библиотеку. Девочка слишком увлеклась прочтением магловского романа, который перечитывала уже второй раз. Роуз пришлось бежать в библиотеку в том в чём она была, а именно: леггинсы и большой белый свитер, а на ногах конверсы. Подходя ближе к столу, где сидели её друзья, она на ходу скрутила свои волосы в пучок. Плюхнувшись на скамейку, Джонс поймала на себе пять внимательных взглядов друзей. — Простите, я зачиталась и потеряла счёт времени, — извинилась девочка, виновато посмотрев на их. — Роуз, мы бы хотели с тобой поговорить, — аккуратно сказала Лукреция. — Я знаю, что последнее время я стала часто опаздывать, но я правда не специально, — начала оправдываться Джонс, а увидев взгляды друзей, поняла, что её опоздание тут совершенно не причем. — Вы не об этом, но тогда о чём же вы хотели со мной поговорить? — О твоём боггарте, Роуз, — сказал Даниэль. — Оу, — удивлённо подняла брови девочка. — Да тут особо не о чем разговаривать. — Ты наша подруга и… — Барти замялся, он никак не мог подобрать нужные слова. — Барти хотел сказать, что тебе вовсе не стоит бояться одиночества, — тут же исправил ситуацию Рабастан. — Мы тебя никогда не бросим и ты не останешься одна, пойми это, Роуз. — Что… С чего вы решили, что я боюсь одиночества, — как-то неубедительно сказала Джонс. — Тем более там была темнота. — Роуз, мы немного прошерстили книги и узнали, что цветок красного мака обозначает одиночество, — сказал Регулус. — И ты можешь даже не начинать говорить всякую ерунду по типу того, что мы заблуждаемся. Ты никогда не боялась темноты, а наоборот, она тебе даже нравится. — Джонс, прошу не ври, мы всего лишь хотим помочь, — произнес Рабастан, посмотрев прямо в глаза подруги. — Ребят, я вовсе не боюсь, что вы меня бросите, — нахмурилась Одри. — Вы поймите, у меня и мыслей таких не было. Я знаю, что вы у меня самые лучшие друзья на всём белом свете. Даже если и захочу, лучше всё равно не найду, — улыбнулась девочка, окинув друзей благодарным взглядом. Одри безусловно было приятно, что друзья волнуются за неё. Но девочка действительно последние три года не задумывалась об одиночестве. Когда-то давно. Возможно, она просто боялась почувствовала всё то же самое, что чувствовала после смерти родителей. Пустоту, одиночество и скорбь. Но в тот момент она не осталась одна. У неё был Майк, который, несмотря на то, что ему самому было чертовски больно и плохо, пытался всячески отвлечь пятилетнюю племянницу. Которая просыпалась посреди ночи в холодном поту, крича имена родителей. Первый месяц после гибели Джорджии и Томаса Одри не могла нормально спать. А чтобы девочка заснула, Майку приходилось ложиться рядом с ней, ведь только тогда она засыпала. Если он уходил, то Роуз просыпалась от ночных кошмаров, бормоча что-то неразборчивое. Тогда мужчина просто переносил её в свою комнату. Она прижималась к его груди, и только тогда спала спокойно. Это осталось и сейчас. Если Одри сильно была напугана после ночного кошмара, то она могла заснуть только в чьих-то объятиях. Бывало, что она, будучи взрослой, приходила в комнату Майка, когда мужчина спал. Девочка всегда извинялась, а дядя лишь качал головой и говорил, чтобы она ложилась рядом, прижимая племянницу к своей груди, медленно гладя её по макушке. — Это никак не связано с вами, — покачала головой Джонс. — Дело… Дело в моих родителях, а точнее в их смерти. Я просто боюсь почувствовать то же самое, что чувствовала тогда, — на глаза девочки начали наворачиваться слёзы. — Мне было всего пять, я просто… Я толком даже ничего и не поняла, они были со мной, а теперь их нет. А потом мне было страшно, что что-то подобное может произойти с Майком, — голос предательский сломался, а с глаз потекли слёзы. — Роуз, — прижав подругу к себе, сказала Лукреция. — Прости, мы вовсе не хотели тебя расстраивать, — начала извиняться она. — Нет, вы не расстроили меня, вы ведь просто волновались, — отрицательно покачала головой она. — И, знаете, мне даже стало легче, после того как я рассказала вам. Вы просто хотели поддержать, помочь. — Роуз, для этого и нужны друзья, — улыбнулась Даниэль, тоже обняв подругу. — Мы всегда выслушаем и поддержим, — сказал Регулус. А Барти просто встал со своего места и подошёл к подругам. Чуть наклонившись из-за роста, он также заключил подругу в объятия, положив в голову на макушку Лукреции. Переглянувшись, Регулус и Рабастан последовали примеру Барти. Блэк вместился на лавочке, обхватив руками друзей. Рабастану пришлось присесть на корточки, чтобы у него получилось охватить руками всех. Теперь Одри уже не плакала, а тихонько посмеивалась, как и оставшиеся пять слизеринцев. Они все хихикали от комичности ситуации. Шесть слизеринцев, чуть ли не посередине библиотеки, обнимаются, тихонько смеясь. Они не видели, но каждый из них был уверен, что на них сейчас смотрят множество учеников и не только. — На нас все смотрят, да? — сквозь улыбку, спросила Роуз. — Пусть смотрят и знают, что слизеринцы тоже хорошие друзья, — сказала Лукреция. — Мы лучшие друзья, — утвердительно произнес Рабастан.