Just Superficial

Минхо врывается обратно в палату Джисона в отделении неотложной помощи, полный праведного гнева, готовый разорвать Сынмина, но весь запал спал при одном взгляде на лицо Джисона. Его нижняя губа была выпячена вперед, глаза полны непролитых слез, а щеки надуты и казались набитыми красным желе. Чан положил еще один кусочек между губ, доказывая, что в рот все еще можно что-то положить, в то время как Феликс выбросил два пустых контейнера в мусорное ведро. Джисон прижал телефон Минхо, который он оставил со включенной музыкой, к груди, защищаясь. Джисон поднял глаза на его внезапное появление и сразу же потянулся к нему, притягивая старшего ближе. Чан тоже оглянулся, прежде чем прокомментировать:  – Видишь, Сони, я же говорил тебе, что он вернется. Он оставил свой телефон, и он определенно не ушел бы, не попрощавшись. Последняя часть показалась Минхо довольно резкой, но он проигнорировал комментарий и подошел, чтобы взглянуть на окончательную повязку от ожога. Он был знаком с работой Сынмина и, как и ожидалось, увидел на руке гидрогелевую повязку, покрытую мягкой марлей. Он встретился взглядом с Джисоном, заставив младшего проглотить свой запас желе и улыбнуться ему.  – Хён просто пошел немного освежиться, Джисон-а, – немного драматично ответил он, не в силах удержаться от язвительного ответа на высказывание Чана. – Я определенно не ушел просто так. Он обратил свое внимание на Сынмина, который бросал на него скептический взгляд в ответ на всю эту драму.  – Мы собираемся поместить его в ожоговое отделение, а затем провести повторную оценку, как только получим лучшее представление о процессе заживления. Если все будет выглядеть хорошо, мы выпишем его с инструкциями по уходу на дому. Минхо был рад услышать прогноз, но не позволил отвлекаться от своей первоначальной миссии и дальше.  – Ким Сынмин. Как ты думаешь, что ты делаешь с моим малышом?  – Малышом? – спросил Чан, переводя взгляд с одного на другого. – У тебя есть ребенок? Джисон вмешался:  – Я думаю, может быть, он имеет в виду свою девушку?  – Не девушку, – ответил Минхо. – Моего Инни. – Парня? – прошептал Джисон с заинтересованной ноткой в голосе, о которой Минхо решил подумать позднее. Чан шикнул на него, теперь глядя на Сынмина, чья молниеносная реакция, должно быть, сделала их взаимодействие немного более интересным. – Инни – не ребенок, и даже если бы он был, он – не твой малыш, – ответил Сынмин, качая головой и собирая свои вещи. Он поднял глаза и встретился взглядом с Минхо: – Он – мой малыш. Очевидно, его слова должны были спровоцировать Минхо, и он краем глаза заметил, что Феликс двигается на полшага позади Чана. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие, вместо этого приподняв бровь и прокомментировав:  – Это правда? – Мы действительно собираемся сделать это здесь, перед пациентом? – Чан выглядел растерянным, как будто хотел уважать их частную жизнь, но также хотел продолжить слушать драму. Феликс, несомненно, последовал бы за ними, чтобы послушать чем все закончится, но то, как он вертелся рядом с Чаном, говорило о том, что он еще не совсем готов уйти. При этих словах Джисон вцепился ладошкой в рубашку Минхо, явно обеспокоенный тем, что Минхо снова уйдет. – Ну, Джисон пока не хочет, чтобы я куда-то уходил, так что, я думаю, мы сделаем это здесь, – Минхо скрестил руки на груди и сделал вдох, прежде чем снова начать: – я не могу поверить, что ты спишь с моим Инни. Глаза Сынмина практически вылезли из орбит, его скромность была оскорблена.  – Я не сплю с Чонином. – Ну, это не то, что говорят твои штаны! – все взгляды в комнате обратились к брюкам Сынмина, обычным темно-синим спортивным штанам, которые на самом деле ничего не говорили о ситуации. Сам Сынмин посмотрел вниз на свои штаны, говоря:  – Что не так с моими штанами? – Не эти штаны. Твои штаны, которые надеты на Инни прямо сейчас, – Минхо почувствовал, что его тон повысился, и попытался остановить яд, просачивающийся в его голос. – Вот откуда я знаю, что ты спишь с моим Инни! С этим громким, решительным заявлением дверь распахнулась, и там стоял сам Чонин. Он, очевидно, услышал слова Минхо, его лицо покраснело то ли от смущения, то ли от гнева, он взглядом обвел всех присутствующих, прежде чем остановиться на Сынмине. И снова все в комнате опустили глаза на штаны Сынмина, которые были на Инни на этот раз успешно доказав правоту Минхо. Чонин тоже посмотрел на свои штаны и покраснел еще сильнее, если это вообще было возможно. Сынмин тихо пробормотал «милашка», что побудило Минхо издать страдальческий звук. Феликс только фыркнул себе под нос и побрел прочь, предположительно, чтобы проверить других своих пациентов. Джисон и Чан, смотрели то на одного, то на другого в замешательстве, умирая от любопытства, очевидно, уже втянутые в разворачивающуюся перед ними драму. Чонин слегка покачал головой, прежде чем пройти дальше в палату и изобразить небольшой поклон в сторону рэперов. Казалось, он игнорировал ситуацию в пользу демонстрации вежливости.  – Привет, меня зовут Чонин. Я просто пришел забрать Минхо-хёна, так как он оставил свою машину дома, и я знаю, что моя мама будет жаловаться, если я позволю ему ехать на метро так поздно ночью. Мне жаль, что я пытался быть хорошим человеком и втянул вас в эту драму. Джисон оживился новому знакомству:  – Оу, так это твой младший брат? – Ну, он живет в моем доме, крадет мою одежду и продолжает беспокоить меня по сей день, так что да, он – мой брат. – Лучше, заткнись, – огрызнулся Чонин, бросив на Минхо дерзкий взгляд. – У меня гораздо лучшее чувство стиля, чем у тебя. – Биологически, они двоюродные братья, – прервал Феликс, качая головой, вернувшись в палату – Но Инни жил с семьей Минхо, пока его родители не смогли иммигрировать. Так что они действительно находятся где-то посередине этого родства. Минхо воспользовался поворотом в разговоре, чтобы вернуться к своему первоначальному вопросу.  – Честно говоря, Сынмин, я думал, мы друзья, а ты посмел заниматься не пойми чем с моим младшим братом?  Чонин издал прерывистый звук отвращения и ужаса, в то время как Сынмин закатил глаза, наконец признавшись:  – Мы не занимаемся не пойми чем, мы – встречаемся. Это немного успокоило Минхо, на самом деле он не был расстроен идеей о них двоих, в конце концов, он знал о влюбленности Чонина. В основном он немного беспокоился, что это несерьезно и Чонин пострадает, но если все было не так, то его главной заботой являлось быть не в курсе событий. Встречаться с кем-то из группы друзей, всегда – деликатное дело, и он не любил, когда его застигали врасплох. Особенно, когда речь шла об отношениях, и особенно, когда дело касалось его малыша и его друга. Друга, о котором он иногда говорил всякую чушь, но тем не менее друга. Друга, с которым он на законных основаниях работал по сорок часов в неделю и который ни разу не упомянул, что встречается с членом его семьи. Минхо пришлось остановить этот ход мыслей, прежде чем он снова разозлился. Под этим гневом скрывалась боль. Джисон, казалось, почувствовал напряжение в его спине, отпустив материал рубашки Минхо, чтобы сжать его руку. Это вывело его из задумчивости, и он вздохнул:  – Какова бы ни была ситуация, мы можем поговорить об этом позже.