Часть I: Мои безупречные четырнадцать лет жизни. Глава 4. Прекрасный незнакомец.
Прошло ещё пять лет, и вот мне уже десять. Я с ужасом отмечала, что стала ещё больше похожа на маленькую копию мерзавца Дюпре. Найтмер всё также наведывался ко мне во снах и продолжал нести околесицу насчёт этого ужасного человека, будто заставляя прямо сейчас пойти к нему и заявить на всю округу, что я его дочь. С таким же успехом Готтшалк был невольно (правда невольно) послан нахер. Моя жизнь была мне слишком дорога, чтобы разбрасываться такими откровениями налево и направо. Дядя Майк, к моему страху, стал чаще задерживаться на работе и мог не появляться аж четыре дня! Меня очень беспокоила эта ситуация и в голову постоянно лезли мысли, что Шляпник узнал обо мне и специально нагрузил дядю работой, чтобы тот умер от перенапряжения. Но вопреки всему мужчина возвращался домой живой, хоть и дико-дико уставший, а актёры всё ещё не стояли на пороге с целью впарить ритуальные услуги похоронного бюро. Но я не расслаблялась и держала ухо в остро. Хватало и той неожиданной встречи с Джулиусом и Эйсом, когда Часовщик посмотрел на меня так, словно разглядел моё лицо и удачно сложил два плюс два в голове. Да и я сама была виновата, со всего размаха влетев в «незаметную» дылду. Второй инфаркт я благополучно получила от предложения Эйса избавиться от «букашки, которая не видит границ», но Часовщик успешно ликвидировал очаг возгорания, уведя рыцаря под ручку подальше от меня. Но то, как он посмотрел на меня через плечо, я не забуду никогда. Стало ясно, что всё-таки мужчина заметил наличие лица и отметил схожесть с Бладом. Я ждала своей учести, но ничего так и не произошло. Либо Джулиус так ничего и не понял, либо он проявил ко мне милосердие. И склонялась я ко второму. Ни дяде, ни маме об этом случае я так и не рассказала, чтобы лишний раз не волновать их. И без того хватало переживаний и нерв. Вот только под ложечкой противно сосало, и за свою жизнь стало в разы страшнее. А если бы это был не Джулиус, а Борис? Или ещё хуже, Эллиот или сам Блад. Да меня уже прорешитили бы десять раз на месте, и вспоминай как звали. Я была недостаточно осторожна. На кону стояла жизнь, моя жизнь, поэтому нужно было приложить ещё больше усилий, чтобы сохранить её. Я буду жить во что бы то мне не встало.***
Сегодня мы с матерью собирались сходить на рынок и закупиться продуктами. Я, как и прежде, накинула на голову капюшон и прикрыла лицо шарфом. От матери старалась не отходить ни на шаг во имя собственной безопасности и сохранности. Мне хватило двух предыдущих инфарктов и трёх, которые случились до них. Тогда мы тоже пошли на рынок. Пока мы стояли и закупались, в далеке послышались громкие выстрелы, и все уже знали, что происходит. Мы с мамой как можно быстрее спрятались и сделали это вовремя. В то же мгновение на улице появились близнецы вместе с Борисом и Пирсом Вилье. Выстрелы задели пару безликих и мои нервы, но всё обошлось, и актёры просто умчались со скоростью света, да так, что пятки сверкали. И хоть это было два года назад, впечатления как от вчерашнего. Потрясение было настолько сильным, что я после этого молилась каждую ночь господу богу нашему и успокоилась только через пару месяцев. Сегодня, благо, было тихо, и уж точно ничего не предвещало никакой беды. Я будто проверяла прогноз погоды, чтобы не выйти на улицу в день, когда запланировано выпадение осадков в виде свинцовых пуль, лязгания металла и криков актёров, разносящихся по всему городу. Каждый раз, ступая всё дальше от дома, меня пробирал озноб, всё тело дрожало от волнения и мысли, что в любой момент жизнь, — чужая или моя, — может оборваться навсегда. И тогда уже никакие мотивирующие тренинги от дяди в повязке не помогут, учитывая, что при жизни они ещё бесполезнее. Пока мама беседовала с торговцем, я стояла недалеко, в самом уголочке и подальше от дороги, чтобы хотя бы на миллиметр на зацепить плечом какого-нибудь мимо несущегося психа с дробовиком. Я всё ещё считала систему данного мира просто жесточайшей и беспощадной по отношению к каждому человеку. Что безликие, что актёры — все страдали одинаково. Ведь актёрами становились всё те же безликие, которые при своей прошлой жизни натерпелись ужасов, а в нынешней уже были теми самыми психопатами, которых шугались когда-то. И это было отвратительно. В моём мире нельзя убивать и давать оружие психопатам. И похрен, как часто нарушался этот закон, он существовал и на этом точка! А здесь нет закона, который бы осаждал чокнутых имбицилов с адреналином в крови. Домашнее насилие, убийства, грабёж — всем горы по колено, если это не их дело. Единственное, за что тебя могли бы посадить или приговорить к смертной казни, — ломание часов-сердец. Одним из самых наглядных примеров в оригинале был Эллиот, который сломал часы своего друга по его просьбе. За это Часовщик приказал Палачу поймать ушастого и кинуть его за решётку. Так зародилась неоправданная ненависть к Джулиусу, который просто-напросто выполнял свою работу. Я краем глаза посмотрела на мать и вздохнула. Мне было некомфортно на улице далеко от дома, в окружении безликих, с возможностью сдохнуть, но стоически терпела. Переминаясь с ноги на ногу, я покачнулась и готова была полететь целоваться с каменной кладкой, но остановилась в паре сантиметрах от неё. Чьи-то худые, но сильные руки держали меня под мышками и небрежно поставили на ноги. Шарф сполз с моего лица, капюшон едва держался на голове, но меня уже волновало исключительно ослепительно прекрасное лицо молодого парня прямо передо мной. Я думала, что никто от падения меня не спасал, и передо мной стоял сам ангел, который отведёт ко вратам Рая, иначе объяснить его существование не могла, настолько он был прекрасен: золотые волосы, зелёные глаза и идеально чистая кожа. Точно герой из манхвы. «Ангел» скорчил страдальческое выражение лица и наклонился, уперев руки в колени. Он щёлкнул меня по лбу, и я пришла в себя, потирая ушибленное место. — Отлично, я уже подумал, что тебя хватил паралич, — со скепсисом произнёс «ангел» холодным и очень мелодичным голосом, испортив первое впечатление о себе. Прятать лицо было уже бессмысленно, да и этот прекрасный (только на вид) незнакомец не числился среди актёров и персонажей этого мира. Сначала я обрадовалась этому, а потом осознала, что незнание о том, кто это вообще нахрен такой, пугало сильнее всего. И ей богу, в тот момент я действительно подумала, что лучше бы это был гандон Дюпре. Видимо, своим невдуплением и молчанием я вызвала у парня судороги на лице, которые являли собой такое явление как раздражение. В горле образовался ком. За секунду ангел превратился в самого дьявола. Мама, спаси. Маман, спасай… В какой раз я возненавидела своё беспомощное детское тело, не способное противостоять никому, кроме детских тел поменьше. В прошлой жизни у меня было крепкое телосложение и заячья лапка на счастье. В этой же, неуклюжесть и насмешки судьбы. — Неужели за десять лет ты не удосужилась не только нормально стоять на ногах, но и говорить? — хмуро спросил парень, а его стальной тон резанул по ушам. — Даже самые тупые перерождённые осваивают эти базовые навыки к году новой жизни. — Тогда научитесь нормально с людьми общаться, прежде чем что-то от них требовать, — с дрожью в теле и комом в горле выдавила из себя я, но точно готова была испустить дух. Отче наш… Пока я мысленно зачитывала молитву, незнакомец выпрямился и с презрением посмотрел на меня сверху вниз. — Борзая девка, — выплюнул он и развернулся, уходя прочь. Когда он скрылся в толпе, я наконец отмерла и закрыла рот руками, подавляя визг ужаса. Впервые за всё время мне захотелось одновременно и восхищённо угукать, и умереть, и отхуярить кого-то настолько сильно. Да я даже при условной встрече с актёрами не испытывала такого букета эмоций, как с этим ангелом из глубин самой преисподнии. Сказал так, будто я собака породы «борзая девка». Точно пацан из манхвы: на вид прекрасный принц, а на самом деле мешок гнилой картошки. Просто помойная бочка, мусорка, мусоровоз, пара… — Ханна, доченька, у тебя же лицо всё видно, — обеспокоенно шептала мать, закрывая моё лицо шарфом. Я и не заметила, когда она успела ко мне подойти. И не успела ничего сделать или сказать, как она схватила меня за руку и потянула в сторону дома. А из моей головы так и не вышел прекрасный лик дьявола. Чтоб тебе икалось до самой смерти, «ангел». Мстительные мысли заполонили мою голову.