Часть I: Мои безупречные четырнадцать лет жизни. Глава 3. Встреча с Кошмаром.
Уже прошло пять лет с того момента, как я переродилась в этом сумасшедшем мире. Моя жизнь была размеренной, какой и должна быть любая жизнь нормального человека, не желающего встревать в проблемы. Я вовсю говорила, читала, писала, считала и помогала матери по хозяйству. Дядя всё так же исправно работал на Шляпника и часто жаловался на него и близнецов, Твидл Ди и Дама, которые донимали безликих. Нам всего хватало, жаловаться не приходилось. Я уже научилась скрывать своё лицо и не смотреть никому в глаза. Из дома выходила редко, обычно с матерью, потому что боялась столкнуться с кем-нибудь из актёров, хоть о их присутствии и становится известно в ту же секунду, как они ступают на землю. В основном я сидела дома и училась, а если точнее, то практиковалась и повторяла знания, чтобы ничего не забыть. Всё же с образованием в этом мире было туго. Мои взгляды и принципы мало изменились за два года, я всё также желала прожить спокойно и счастливо, чтобы никто из актёров обо мне не знал, особенно Блад Дюпре. О нём старалась не думать и выбросить из своей головы, но из-за мамы, которая изо дня в день рассказывала о нём, словно читала мантру, это было сделать практически невозможно. И сколько бы я не ругалась, не говорила, что никогда в жизни не признаю этого человека своим отцом, она продолжала капать на мозги и просила не спешить с выводами. Со мной соглашался только дядя Майк. Присутвовал дома он редко, но видеть его живым — уже радость. Всё же работал он на опасной работе, где его в любой момент могли бы убить, не заметив. Дядя костерил Дюпре и его китайских болванчиков всякий раз, когда выпадала такая возможность, а я с важным видом ему поддакивала, иной раз цитируя его. Сесилия этому не была рада, но спорить с нами двумя вовсе не могла, поэтому закатывала глаза и уходила куда подальше. Что бы кто не думал, свою мать я любила, несмотря на признаки сумасшествия. Всё же она заботилась обо мне и действительно любила, старалась изо всех сил, чтобы я каждый день могла улыбаться. И мне этого хватало. Я не нуждалась в отце. В моих фантазиях наша встреча могла состояться только тогда, когда мне исполнилось бы двадцать лет. Закончилась бы она плохо для Шляпника, а я бы и дальше жила себе спокойно, но уже с чистой совестью за то, что высказала этому придурку всё, что о нём думаю. Но в реальности за такое меня вполне могла ждать смерть, поэтому я ни на что не рассчитывала. Со временем я стала скучать по своей старой жизни, хоть и помнила о ней чертовски мало. Помнила, что у меня был чудесный парень, любимая работа на дому, лучшие родители на свете и прожитые тридцать лет за спиной. А также куча пройденных за эти тридцать лет новелл и отомэ, ещё одна куча прочитанных манхв и манг про перерождение и изученная мною вселенная моего мира. Если не учитывать всё остальное, я бы подумала, что прожила свою жизнь зря. Я привязалась к своей новой семье, безусловно, но временами задумывалась над прошлой жизнью. Думала, как вообще погибла, как меня звали, что любила на завтрак, чем занималась помимо работы и любовных новелл… Но эти куски воспоминаний будто бы вырвали из моей памяти, отчего приходилось кусать ногти и плакать от безысходности. Моя жизнь не была плохой. Да, я часто нервничала и переживала, но пока всё было тихо, хоть и относительно.***
— Дорогая, принеси, пожалуйста, тряпку и швабру, — мать поставила на пол ведро воды и с нежной улыбкой посмотрела на меня. Я оторвалась от переписывания текста из книги и спрыгнула со стула, побежав в сторону кладовой, где хранились оружия труда и другие вещи для быта. На самом деле, меня удивляло, что в таком возрасте у меня были длинные ноги, да и сама я выходила ростом и была выше своих сверстников. Поэтому бегать для меня было очень занятной вещью, так как я тренировалась не запинаться об свои же длинные ноги. Дотянувшись до ручки и открыв дверь кладовой, я сразу нащупала деревянную палку швабры и прищурилась, чтобы найти тряпку. Было темно, сюда практически не падал свет, но порывшись в закромах память, я вспомнила, что обычно мама убирала тряпку в нижний ящик шкафа. Он стоял в самом углу кладовой, и до него ещё предстояло добраться. Вдохнув побольше воздуха, я стала аккуратно обходить ящики, вёдра, мётлы и прочие вещи, постепенно протискиваясь к шкафу. Добравшись до него, успешно нашла тряпку и на радостях поспешила проделать тот же путь обратно, но из-за проклятущей неуклюжести плечом сбила лопату, которая в свою очередь опрокинула вёдра. Меня немного придавило, и я запыхтела, пытаясь выбраться из-под груды хлама. В прошлой жизни со мной такого не происходило, и я не была такой неуклюжей, но в этой всё обернулось иначе. Со мной постоянно случались самые нелепые ситуации, какие сложно выдумать. Я могла запросто упасть на ровном месте, свалиться со стула, сидя неподвижно, опрокинуть предметы со стола, едва коснувшись их, и случайно разбить стекло, пытаясь прибить муху рукой. Своей маленькой детской ручкой. Ссадины и занозы стали моими спутниками жизни. Даже сейчас, не сделав толком ничего разрушительного, едва коснувшись лопаты плечом, я захоронила себя под вёдрами, граблями и этой самой злосчастной лопатой. Закон подлости и издевательства богов! — Помогите! — после очередной провальной попытки выбраться, я со всей силы начала кричать. — Убивают средь бела дня! Страшная лопата-убийца и её поддельники вёдра! Я сделала новый один рывок, но на меня навалилось ещё больше. Было тяжело дышать, и я уже ожидала своей скорой кончины, но скоро тяжесть исчезла, и меня подняли крепкие руки. — У тебя хоть один день может пройти без приключений? — устало спросил дядя Майк, глядя на меня слегка раздражённым, но обеспокоенным взглядом. — Мой герой! — я крепко вцепилась в дядю, лишь бы не смотреть ему в глаза. Стыдно-то как, стыдно! Дядя вздохнул и вынес меня из кладовой. Мама уже ждала нас и сразу же бросилась к нам. — Девочка моя, как же ты меня напугала. Прости меня, я не должна была тебя просить об этом… Она в самом деле плакала и извинялась передо мной, хотя я почти не пострадала, если не учитывать пару ушибов и последующих от них синяков. Но мне пришлось улыбнуться пошире. — Всё в порядке, мама, дядя Майк спас меня! — восхищённо воскликнула я, обнимая мужчину. Мама лишь сильнее разрыдалась и тоже обняла брата, уткнувшись ему в плечо. Мне было стыдно, что я довела эту бедную женщину до слёз, но ничего не могла поделать, кроме как обнять её. — Ну, Лия, хорош сырость разводить, — буркнул дядя, поставив меня на пол. — Ханна хоть и неуклюжая, но крепкая и сильная девочка, поэтому её ничто не возьмёт. Посмотрев мне в глаза, он отвёл взгляд в сторону и потёр костяшки пальцев. К такой реакции я привыкла, так как и сама видела своё сходство с говнюком Дюпре и понимала, что другие это тоже прекрасно видят. Поэтому мне и требовалось прятать своё лицо, иначе ему могут доложить обо мне, а дальше… Видимо, заметив мой задумчивый и опечаленный вид, Майк поспешил меня успокоить. — Не волнуйся, Ханна, он до тебя никогда не доберётся, будь уверена, — непривычно нежно произнёс он и щёлкнул меня по носу. — Я не позволю. Я улыбнулась. Дядя, только ты действительно меня понимаешь. Я тебя так за это люблю, но никогда не смогу описать словами. С тобой мне не нужен никакой другой мужчина.***
Я легла спать. Мама пожелала мне спокойной ночи и ушла в свою комнату. Я закрыла глаза и тут же провалилась в сладкую дрёму. Что-то странное произошло, когда я открыла глаза и поняла, что нахожусь непонятно где. Пространство вокруг меня было мутным и цветастым, оно что-то напоминало. Я со страхом оглядывалась по сторонам и чуть не двинула кони, когда до моего плеча коснулась чья-то рука. С испуганным криком, я отскочила в сторону и тут же свалилась на пятую точку. — Ох боже, ты не ушиблась? — обеспокоенно спросили меня. — Прости, я вовсе не хотел пугать тебя. Я подняла голову и обомлела, увидев перед собой знакомое лицо. Внутри всё перевернулось вверх дном, стоило только узнать, кому принадлежит глазная повязка. — Что вы со мной со мной сделаете? — дрожащим голосом спросила я, отползая подальше. Найтмер, коим являлся одноглазый мужчина, посмотрел на меня удивлённым взглядом и вытянулся в лице. Неужели мой вопрос настолько странный? — Я ничего не собираюсь с тобой делать, — неуверенно произнёс Готтшалк и опустился на… пол? — Я пришёл поговорить с тобой, не более. Я успокоилась и встала на ноги, подойдя ближе. — О чём? И кто вы? — начала задавать вопросы я. Конечно, я знала, кто такой Найтмер Готтшалк. В оригинале он был инкубом и кошмаром, который часто появлялся во снах Алисы. Для жителей Страны Сердец являлся психологом. А в Стране Клевера был боссом и начальником, которого безликие любили, потому что Найтмер приходился одним из немногих актёров, которые не бесчинствовали и не творили беспредел от скуки. Туда же можно записать Джулиуса, Грея и Джерико. Вообще, Найтмер для меня являлся неоднозначной фигурой, поэтому я всё же остерегалась его. — Меня зовут Найтмер Готтшалк, и я Синяя Гусеница из Страны Клевера, — представился мужчина, улыбнувшись. — И я хотел поговорить о твоём отце. — Но у меня нет отца, — легко ответила я. Поэтому не еби мне мозги и не поднимай эту тему, укурыш. Взгляд Найтмера пробирал меня до дрожи, я даже вспотела от волнения. — Я понимаю, что он поступил ужасно по отношению к тебе и твоей матери, но выбора нет, — удручённо вздохнул Готтшалк, закурив трубку. — Когда-нибудь настанет время, и тебе придётся обратиться к нему за помощью. — Это угроза? — Наставление. Ты не понимаешь, насколько будешь важна ему, а он — тебе. Блад хоть и не самый хороший человек, но и с ним можно поладить. Думаешь, он откажет в помощи родной дочери? Я посмотрела на Найтмера, как на последнего идиота. Судя по тому, как ему стало неловко, я явно переборщила. — Ни за что, — твёрдо сказала я. — Я лучше умру от цинги или простуды, чем обращусь к этому мерзавцу за помощью. — Дитя, скоро ты изменишь свои взгляды, просто нужно подождать, — Найтмер прикрыл глаза и снова закурил. — Что ж, до скорой встречи, Ханна. — Стой, подожди, о чём… Но я проснулась уже утром. Открыв глаза, уставилась в потолок, размышляя над словами актёра. — Тварь.