***
Регал Лестрейндж смотрел все это время вслед Гарри Поттеру, пока Том Реддл отчитывал его как первокурсника. Он выпил меньше 50 грамм! И вообще во всем Поттер виноват. Этот придурок голосил и орал имя старосты, который будто почуял их. Регалу уже досталось на собрании рыцарей, он поэтому и пришёл сюда, чтобы выпить в компании с Долоховым. Немного забыться, но чертов Поттер! Том отправил их в подземелья, а сам продолжил патрулирование. — Расслабься, — пихнул его в плечо Долохов, — Том поворчал, но видимо Поттер выбил его из колеи, — он позволил себе небольшой смешок. — Интересный он, да? Знаю, что ты его ненавидишь, не надо так смотреть. Пошли спать.***
— Садись со мной, — потянул Антонин Гарри за собой, когда они оба столкнулись в дверях большого зала. Гарри пожал плечами, ему было наплевать. — Сладко вчера спалось? Ты довёл Тома до белого каления. — Да, — зевнул Гарри, — но пару часов я бы ещё поспал. Кто придумал начинать занятия с утра? А насчёт Тома, — Гарри задумался, — у него на лице написано «мудила». Мне нравится смотреть, как оно искажается гримасой. Такой красавчик сразу. Долохов захохотал и привлёк к ним внимание. — Теперь лишь бы он не услышал. — Боишься Тома? — спросил Гарри. — Ну, видишь у меня на шее есть голова? В ней есть мозг, я умею им пользоваться, поэтому ответ положительный. Я его опасаюсь. — Все, разговоры о Реддле портят мне аппетит, не хотелось бы получить несварение. А будешь мне им угрожать, то и вовсе заставишь отказаться от завтрака, — фыркнул Гарри. Антонин Долохов не выглядел как человек, которого Том успел запугать. Видимо тот действительно уважал его за какие-то стремные заслуги и признавал силу, а сдвиги в психике Реддла могли заставить опасаться такого человека. Гарри уныло поковырял в тарелке. Он не видел этого придурка за столом. Пропустил завтрак? Том Реддл редко позволял себе какие-то отклонения от нормы. Он перевёл взгляд на нового спутника. Аппетит не пришёл. — Как мне к тебе обращаться? — резко спросил у Долохова. Поттер решил, что не лишним было бы держаться ближе к этому студенту. Казалось, что он был единственным, кто был не против поделиться выпивкой и сигаретами. — Друзья называют меня Тони, если хочешь, можешь по фамилии, — буднично ответил парень и принялся набивать себе щеки. — А мы однокурсники? — снова спросил Гарри. Тони просто кивнул, ему было не сподручно отвечать. Долохова вопрос абсолютно не удивил и никак не задел, потому что Гарри казался не от мира сего. Регал, например, давно бы начал истерику. Тот уже испепелил его взглядом, за то, что Тони притащил Поттера на их сторону стола. Даже сел с ним. Долохов ему подмигнул. — Что ж, отлично, увидимся на паре, — Гарри встал из-за стола, аккурат к тому времени, как Реддл сел на своё место. «Опоздал», — заметил Гарри, — «да ещё бледный. Кофе. Опять не спал. Комнату искал? У него уже есть крестраж. Даже два, а один снова незапланированный. Но все ещё одержим этой цифрой. Искал реликвии?» Предположения крутились, а Поттер все это время стоял и смотрел на Реддла. Что же, привлекать внимание к себе странными выходками он давно привык. Гарри покинул зал. У них снова было Зельеварние. После того инцидента, Слизнорт обращал на него повышенное внимание. Гарри собирался пользоваться ранее полученными знаниями, но блистать перестал. Гораций немного остыл. А вот Том пыхтел. Наверное, тот никогда не простит ему, что Гарри лишил жидкой удачи. Уныло. На уроке было уныло. Гарри успел заскучать, он вообще не понимал, зачем ему быть в школе. Это последнее, что интересовало. Поттер заметил, что по стене бежал паук. «Надо не забыть запугать Хагрида насчёт Арагога». По коже пошли неприятные мурашки. Как бы ты не был готов к войне, но пауки — это неприятно. Рон бы отозвался куда яростнее и менее цензурно. Том тоже выглядел скучающим. Гарри даже хотел пульнуть в него чего-нибудь, чтобы это что-нибудь размазалось по его лицу и медленно стекало. Гарри улыбнулся. Как же он облажался. Поттер сел. Доваривать зелье исчезло желание. — Профессор, — поднял он руку, — мне плохо, я выйду. Это было утверждение, поэтому Гарри не дождался ответа, а просто поднялся и ушёл. Стало как-то невыносимо находиться. Хлопнула дверь. Гарри слышал лишь бурчание, но ему было наплевать. Он почти выбежал из подземелий. В голове в который раз крутилось лишь одно: зачем. Эх. Сейчас бы выпить. Гарри привалился к окну. Холодная поверхность остужала горячую голову, которую третировали одни и те же мысли. Единственное, что радовало, голос Реддла молчал. Подсознательно он отказался имитировать внутренний голос голосом Реддла? — Что ты тут делаешь? — Гарри почувствовал приближение Тома, ему даже не понадобилось оборачиваться, чтобы знать точно, кто нарушил его покой. — Я ведь староста, на мне лежит ответственность за студентов, — снова эта приторная сладость. Гарри резко развернулся и наступил на ногу Тому. Тот разъяренно зашипел. — Какого дьявола? — вскинулся Том, теперь твёрдый, почти на грани парслетанга. Красивый. Привычный. Гарри улыбнулся. — Ты сумасшедший, — покачал головой парень, наблюдая как расцветает улыбка на лице однокурсника. Том успокоился. — У тебя есть сигареты? — Гарри, когда наступил на Тома, подошёл очень близко, хоть ногу с чужой ноги убрал, но дальше не отошёл. Снова эта идеальная разница в росте. Ещё маленький шажок, и Гарри смог бы облокотиться на Тома. Положить голову на плечо, рассказать все. Том Реддл не был таким человеком. Что важнее, Гарри Поттер не был таким человеком. Сентиментальная чушь тут же выветрилась из головы. Он не жаждал успокоения, его не угнетала тяжесть жизни. Его угнетала невыносимая скука, от которой он сбежал в другой мир, но она нагнала его. Был ли смысл бежать от себя? — Сейчас день, ты в школе. — Ну и что? — спросил Поттер, задирая голову. Он безбоязненно смотрел в глаза Тому, не беспокоясь, что тот начнёт рыться в его голове. Там был такой кавардак, что даже сам Реддл ногу сломит. Поттер снова хихикнул. Гарри чувствовал напряжение между ними, чувствовал Тома, чувствовал то же, что в большом зале в первый день. Все-таки надежда не покинула Гарри. — Ты ощущаешь что-нибудь рядом со мной? — Поттер прикусил язык. Он звучал слишком потерянно и тихо. Гарри не хотел представать перед Томом слабым, уязвимым. — Раздражение, — тихо выдал Реддл. — Почему ты тут? Думаешь, можешь воспользоваться моими слабостями и шантажировать меня? Думаешь, сможешь умаслить? Думаешь, я куплюсь на твою актерскую игру и проникнусь твоей псевдозаботой? Гарри отошёл сам. — Не теряй время, Реддл. Этот Том Реддл не Лорд Волдеморт. Это и хорошо, и плохо. Гарри не хотел, чтобы этот Том Реддл стал получеловеком и внешне, и внутренне, но Гарри эгоистично желал обоюдного интереса. Поттер слишком сильно хватался за него, искал внимания. Он не перестанет наблюдать, но все так стремительно теряло смысл. Может, ему сделать первый шаг? Может, ему самому сместить временные рамки, изменить будущее, которое уже будет изменено. Но что если не родятся Рон, Гермиона, его родители, другие близкие люди? Гарри — вне времени, но они нет. Гарри сберёг только Тома Реддла. Единственная константа в его жизни. Существовании. Гарри ушёл, оставив Тома Реддла в пустом коридоре. «Ну же, Том, — мысленно взмолился Гарри, — стань уже моим маяком. Ты ведь настолько удивительный, что у меня не будет шанса устоять перед твоими деяниями. Сделай уже свой шаг. Я снова стану твоим врагом». — Я снова стану твоим врагом, — повторил Гарри вслух и рассмеялся. Как же пафосно. Он вроде как пришёл, чтобы изменить будущее в лучшую сторону? Гарри больше ничего не знал. Он изнывал от невыносимой скуки, тоски по дому, которого у него так и не нашлось.***
— Эй, — гаркнул Тони, — держи. Долохов протянул сигарету. Гарри с удовольствием затянулся. Он сидел на берегу чёрного озера, впервые не думая ни о чем, только об облаках и их формах. — Профессор Вилкост за прогул сдерет с тебя завтра шкур пять, не меньше. Том снимет остальные. Что ты снова ему сделал? Он вернулся на зельеварение ещё злее, чем ушёл. — Ты отличаешь его микроинсульты? — удивленно протянул Гарри. Он-то думал, что кроме него никто не замечал как кривится лицо Реддла, когда меняются его эмоции. — Чего? — Долохов в свою очередь недоуменно поглядел на Гарри, явно не понимая, что тот имеет в виду. — Я про все его подергивания на лице, — засмеялся Поттер. Он решил, что Тони не знает, что такое микроинсульт. — Нет, он же всегда спокойный. Просто воздух вокруг него сгущается и дребезжит, он словно давит всех своей магией. Поттер вернул себе пальму первенства по Реддловедению, которую сам же придумал, которую сам же себе присвоил. Это он тоже замечал, но читать по лицу было куда интереснее. Они ненадолго замолчали. Гарри смотрел на гладь озера. Сигарета вскоре кончилась, а Долохов поднялся. — Ты сегодня пропустишь все пары? — спросил он. Гарри неопределённо пожал плечами. Он даже не знал, расписание на сегодня. — А что осталось? — Ну у меня древние руны и травология. Не знаю, что выбрал в качестве факультатива ты себе. Гарри ничего не выбирал. Ему пока это сходило с рук, но кажется декан и директор вскоре потребуют уже наконец решиться. Все-таки первая неделя подошла к концу. Ему стоило ещё и написать письмо Юфимии и Флимонту, ведь он обещал. — Наверное, сегодня пропущу. Мне стоит сказаться больным на всех предметах, иначе будет выглядеть как наглая ложь неумелого лжеца, — улыбнулся Гарри, поднимаясь вслед за однокурсником. Он стряхнул прилипшие травинки. — Я буду в совятне, мне надо написать письмо родственникам. Спасибо, кстати, за сигарету. Они пожали друг другу руки на прощание, совсем как магглы, и разошлись в разные стороны.***
Возвращаться в комнату Гарри не стал. Он отыскал пергамент и перо в сумке, составил небольшой отчёт о первой неделе, проведённой в школе родственникам, похвалился заслугами перед деканом и завершил все вежливым уточнением, все ли в порядке у четы Поттеров. Сова нашлась быстро. Одна из хогвартских сипух. Та сама к нему подлетела, но ничего съестного у Гарри не нашлось, но он наобещал, словно баллотировался на пост министра магии, что обязательно-обязательно отблагодарит сову. Смотря вслед птице, думал, что ничем не лучше животного. Живет ради хлеба и зрелищ. И если с хлебом, да, жидким, но из зерна же, были проблемы, то со зрелищами вовсе тухло. У Гарри всегда были трудности в выборе слов, особенно когда ему нечего сказать, поэтому он нисколько не был удивлён, когда зашел в гостиную и обнаружил, что его однокурсники уже вернулись с занятий и оккупировали кто что мог для домашних заданий. Гарри же все это не интересовало. Программу шестого курса, пусть и пятьдесят лет спустя, он знал очень хорошо. Его шестой год выдался чересчур уж активным. Поттер поэтому примостил свою задницу уже на излюбленном углу дивана. На днях, заглянув в библиотеку, Гарри отрыл неплохой фолиант о ментальной магии, а потому решил, что практику было бы неплохо подкрепить теорией. Делать было нечего, а скуку кормить нужно было. Сидя с книгой перед неработающим камином на диване, Гарри почувствовал эту школьную атмосферу, он даже мог представить, что вокруг красные полотна, слева сидит Гермиона, а Рон, сидящий на кресле, растравляет собственноручно волшебные шахматы. Ему почему-то нравилось это бессмысленное занятие. Информация в такой концентрации залетела на ура. — Вот, — под носом нарисовались бумаги и рука, которая их держала. — Что это? — конечно, рука принадлежала Тому, конечно, Гарри узнал ее. — Домашнее задание и конспекты. Профессор Слизнорт настоятельно рекомендовал тебе явиться к нему после ужина и отчитаться о своём самочувствии, а также осведомить его о выборе дополнительных предметов. Листы, исписанные красивым размашистым почерком, упали на книгу. Взгляд зацепился за кольцо, но рука исчезла моментально. Гарри буквально чувствовал, как оно нагрелось от непосредственного контакта с ним, фонило темной магией и резко контрастировало с самим Томом, хотя содержало его душу. Поттер успел схаватить Тома за руку, проходясь пальцами по кольцу. Ему очень хотелось его потрогать. — Спасибо, — изобразил он слепую благодарность на лице и потряс за руку. Реддл вырвал свою конечность из захвата, испепелил его взглядом, исчезая за пределами гостиной. «Какой же ты тухлый». Своей смелости Поттер порой поражался сам. Раньше он никогда бы так не поступил, не бросил друзей. Но разве ты не скрывал важное от них и до этого? Вернулся внутренний голос, он уже успел соскучиться. Стоило ли спорить с самим собой? Попахивало каким-нибудь психическим заболеванием. Гарри не считал, что у него есть проблемы в этом аспекте. Он вообще предпочитал не считать все, что доставляет неудобства, проблемами. Неприятности. А неприятности можно пережить.***
Таким образом пролетел первый месяц. Гарри все-таки сходил до Слизнорта, выбрал Древние Руны и Нумерологию, которые никогда не изучал. На что только не могла подтолкнуть его скука? Все оказалось не так плохо, закостенелый ум Гарри на удивление легко смог воспринять и обработать информацию. Зимой предстояло ещё в министерство переться, сдавать экзамены по этим предметам, поэтому в книги он закапывался теперь почти так же, как и Гермиона. Вспоминать друзей с каждым днём становилось все тяжелее. Тоска выгрызала сердце и душу. Гарри уже не особо понимал, почему влез в эту авантюру, но упрямо продолжал. У него давно не было никаких принципов, но почему-то что-то не давало повернуть все вспять. А мог ли он? Гарри казалось, что он не настолько всемогущ, чтобы вертеть пространством и временем, как ребёнок погремушкой. Размышления ни к чему не проводили, поэтому Поттер старался меньше задавать себе вопросов, на которых у него нет ответов, чтобы не докучать себе, а ещё чтобы пореже слышать голос Реддла, которое его больное подсознание выбрало в качестве внутреннего. А вот вполне живой и материальный Реддл к нему внимания особого не проявлял, хотя Гарри первое время усиленно его привлекал, но в какой-то момент перестал. Его не интересовали успехи на занятиях, дуэли, проводимые вместе с Гарри. Абсолютно ничего. Он миленько улыбался, исполнял обязанности старосты и даже, кажется, больше не злился. А ведь Гарри наблюдал. Все глаза себе об Реддла сломал, но эмоции, которые так ярко горели на лице Тома в первую неделю, словно смыло волной безразличия. Это удручало. С другими однокурсниками шатко-валко Гарри познакомился, что не мешало не знать остальную часть факультета. Все притирки с ними тоже закончились, они, следуя за своим повелителем, относились к нему как к обычному студенту. И только Долохов — да пусть будет он благословлен — светоч и звезда его во мраке, щедро спонсировал его алкоголизм. Они втроем (Поттер, Долохов и бутылочка хорошей выпивки) обшарили множество тёмных уголков Хогвартса. В эти моменты жизнь била ключом. Вот только Гарри казалось, что разводным, ему по затылку. — Чего такой кислый? — спросил Тони. Гарри поднял на него взгляд. Их нельзя было назвать друзьями, хотя Рона он назвал другом в первый месяц знакомства, но это был первый друг, да и они были наивными детьми. Тони больше походил на собутыльника-коллегу. Они многое обсуждали, саркастичный и веселый Долохов мог ляпнуть что-то совершенно дикое, что-то, что другие люди не воспринимали и крутили пальцем у виска, а вот Гарри гоготал. — Мы в библиотеке. Я просто спокойный. С чего ты решил, что я кислый? — недоуменно спросил Поттер. У них были свои традиции, почему-то Тони никогда не звал его выпить прямым текстом, он всегда делал это завуалированно, Гарри пополнял свой запас синонимов к словосочетанию «пошли выпьем». И сейчас, в пятничный вечер, сидя в библиотеке, они корпели над домашними заданиями. Обычно именно в такие моменты Тони загорался идеей раздавить стопку-другую. У них не было никакой культуры потребления, но стопочки Гарри таскал у себя в сумке всегда, хотя со второго курса в сосуд мог трансфигурировать любой предмет. Просто ему это казалось забавным, а ещё показывало, что он всегда готов. — Атмосфера вокруг тебя какая-то напряжённая, — фыркнул парень. Вот он как раз на Гарри и не смотрел, а писал эссе по зельеварению. Однако, заканчивая фразу, голову поднял. — Так что, что-то произошло? Поттер опешил, он предполагал, что фразу Антонин закончит совершенно иначе. Гарри пожал плечами. — Тебе духота библиотеки в голову ударила, со мной все в порядке. А атмосфера напряжённая, потому что ты своим мозгом скрипишь, пока пишешь это дурацкое эссе. Тони рассмеялся и откинул перо. — Сегодня Реддл дежурит, пошли его побесим. У нас сегодня яблочный кальвадос. Гарри уже говорил, как сильно ему импонирует Антонин Долохов?