цвета любви

это было ужасное существо. ужасное, с кривыми пальцами и впалыми щеками, с морщинистой кожей, худое до абсурдного внешнего вида. его редкие светлые волосы висели спутанными прядями вокруг лица, закрывали глаза. ужасные, чарующие глаза цвета такого же голубого, как у альбедо. и рубедо. и всех этих тварей, что тоже создала цитринитас. у него торчали кости, у него гнили зубы, он пугал. но зачаровывал так же. он появлялся из горячей крови и питал себя от остатков дуриновой плоти, он наблюдал со стен и потолка, он был везде в этой чёртовой пещере, а в сердце его зияла дыра, будто повторяющая вход в чёртову пещеру. и не было в тэйвате рождено существа, ужаснее чем дуриново порождение, вобравшее в себя все пороки и ужасы огромного континента, но с тем вместе он манил. манил к себе, ближе в клятую пещеру с горячей кровью на полу всех тех, кто дорог был лучшему из их странной семьи. он погубил жизни многих забредших, едва не обезглавил маленькую рыцарку и почти лишил рассудка путешественницу, когда драконьи чары, обёрнутые получеловечной оболочкой добрались до добычи желанней любого существа с огромного мира. лишённый гнозиса, венти от того не переставал, отличаясь сим от прочих архонтов, источать тонкую божественную энергию. была то шутка селестии или удачное стечение обстоятельств не имело значения, ведь питая своё половинчатое тело изо дня в день жизненной энергией самого ветра незадокуметированный образец получал всё больше сил. он висел со стен пещеры до пояса и готов был убить уже прекрасное создание, пропитанное ветром и принять наконец желанный облик старшего из братьев, когда сила элементов вдруг почти исчезла из бледного тела. венти выглядел болезненно. стоило дать ему восстановиться — и затем отравить, убить самое дорогое, что было у альбедо, а между делом наконец получить обратно желанное тело. и он дал время, которое подошло к концу сегодня и сейчас, когда венти, беззащитный и безоружный, поджав ноги сидел на промёрзшем полу пещеры в луже дуриновой крови, что струилась отовсюду, циркулируя по всей проклятой пещере. он протянул худую ладонь к чужому прекрасному лицу и под его грязными пальцами с обломанными ногтями вдруг холодела белая кожа. венти смотрел в его глаза, в ужасные и вместе с тем чарующие глаза цвета такого же, как у альбедо и не видел и тысячной доли ужаса, коим во всём своём существе являлся порождение дуриновой крови. венти смотрел сквозь него, сквозь противные стены пещеры, покрытые нечто склизким и мерзким на ощупь, и взгляд его был направлен до абсурда точно на лагерь на вершине горы. он не чувствовал чужих кривых пальцев, что поднимали его голову за подбородок ближе к сердцу и ближе к существу, что висело на стене, лишённое нижней половины человеческой оболочки. его острые обломанные ногти скользили вниз, оставляя грязные царапины, что отсвечивали вдруг розовым, ничуть, впрочем, не отрезвляя. венти всё смотрел туда, где за несколько миль и несколько скал давно уже стоял среди снегов лагерь главного алхимика ордена, когда обе уродливые руки притянули его ближе к лицу ужасающего существа за тонкую шею. он очнулся от наваждения слишком поздно — гнилые смердящие зубы уже вонзились в тонкую кожу под кадыком, искажая лицо существа в довольной гримассе гнева. он наслаждался жалкими хрипами и скулежом никчёмного архонта. альбедо появился слишком поздно. по каменистому полу пещеры покатилась противная голова существа, что назвалось "прекраснейшим из ужасных копий твоих", отсечённая отравленным мечом, но на тонкой шее венти уже вырисовывалась знакомая до холодного узла в животе и в голове звезда противного розового цвета, пуская отравленные корни в тонкое тело архонта, чьё сердце остановилось, стоило яду, горячему от драконьей крови, вновь попасть в его тело.