Хватит шутить про свою смерть.

10 мая 2005г «Снова привет. Иногда я задаюсь вопросом, какого чёрта меня вообще дëргает наступать на те же грабли? До сраного выпускного ещё целый месяц грубо говоря, а нудные уроки никто не отменял. Вроде только первый день, вроде бы только второй урок, а я уже хочу пустить себе пулю в лоб. Вокруг столько людей, все говорят, говорят, говорят.. У меня буквально разрывается башка. Я в корне отвык от такого количества ровестников на квадратный метр, уже и позабыл, что они такие громкие и, блять, неугомонные. Однако, думаю, я рад тому, что со мной не рискуют особо контактировать. Спасибо старший братец, наш непобедимый дуэт и исправительная колония в своё время. Хотя, должен признать, одноклассники были удивлены тем, насколько я похудел, а похудел я сильно, но не замечаю, чтобы от этого они особо переставали меня сторониться. Ну, собственно, я и не жалуюсь, мне же лучше. » Утренние солнечные лучи неспешно ползут по дереву парты, поглаживают торчащие из-под рукава болотного свитера костяшки, надоедливо лезут в ещё не успевшие отвыкнуть от сонной неги глаза. Риндо выставляет вперёд ранее согнутые в коленях ноги и откидывается на скрипящую спинку стула, вытягивается, словно шестая гитарная струнка, и по мышцам волной прокатываются сладостные мурашки расслабления. Младший Хайтани упорно глядит на часы, настойчиво подгоняет взглядом мерно перескакивающие стрелки бежать свой путь быстрее. Однако, как тебе известно, дорогой читатель, невольно сидя за чем-либо тебе лично ненужным и неинтересным, время тянется неумолимо медленно, точно вязкий противный кисель. Урок английского языка совсем юному мальчишке не представляет собой ничего желаемого и продуктивного, тем более школьной программой. Пожалуй, из всего класса не киснет в душном помещении лишь прыщавая подлиза за первой партой, то и дело тявкая в ответ на преподские вопросы что-то на ломанном иностранном, да накручивая на палец крысиный хвостик засаленых волос. Кто-то рядом раздражающе щёлкает колпачок ручки, впереди две девочки неприлично громким шёпотом обсуждают, кто с кем переспал на какой-то дешёвой попойке, кто-то вообще спит щекой в тетради. Риндо забавно морщит нос, тем самым рефлекторно подталкивает сползающие очки выше. По спине сползает озноб, болезнь с особенной бесчеловечностью закрадывается под свитер, под бледную кожу, без тени сожаления и крайне изощрённо ломает кости одну за другой. По крайней мере, ощущается это так, но блондин вполне привык, знает, что уже некуда бежать, сиди да глотай жаропонижающие пачками, мешай коктейли обезболивающих. Училка—американка средних лет, что-то тараторит у доски с абсолютно долбаëбским акцентом, что уши вянут сами по себе, а мозг медленно варится в дерьме из тупорылых вопросов «вот из э капитал оф граит британ? ». И все бы ничего, но эта стерва ни раз занижала заслуженные оценки, оскорбляла учеников, чем-то ей неугодных, в общем, делала всё, чтобы каждый в классе желал запихать ей указку в зад. И тут, совсем внезапно, из-за парты подрывается парнишка, которого ранее Рин в своем классе не лицезрел. «Перевёлся недавно наверно, во идиот..»—Мелькает в мыслях Хайтани. —Не хочу быть долбаëбом из Америки. —Персиковые волосы распадаются из тугого хвоста и разлетаются по плечам. —Не хочу, чтобы моя нация была охвачена ебаной манией! —Он щёлкает пальцами в ритм своему протяжному полупению в полный голос. Неизвестный розововоласый артист пританцовывая выходит из-за парты, не обращает внимание на шëпотки соседа в стиле «Хару, ты что блять творишь? » —Слышите звуки истерики? —Он кружится вокруг себя, озаряя класс бешеной улыбкой, по его щекам ползут странные рубцы, прямо возле уголков искусанных губ. —Ментально я трахнул Америку! —По паркету стучат его грязные конверсы, безумец бегает среди парт, без зазрения совести швыряет по сторонам чужие учебники и тетради. Опешевший Риндо глядит на это шоу, изгибает тонкие светлые брови, чуть ли не давится воздухом от такой наглости. Юноша давно уже исчерпал свой запас подобной дерзости, потушил угольки бунтарства, но этот тип, черт, творит чистое безумие. Срывать уроки в выпускном классе, даже не перед выпускным балом, это надо ещё решиться. Сам младший Хайтани отличался спокойствием и молчаливостью, особо в последнее время не выкидывал никаких выкрутасов. —Добро пожаловать в новую ступень напряжения! —Тем временем продолжал лихой незнакомец, упирая руки в плечи подлетевшей учительницы и с силой отталкивая ее от себя куда-то к доске. —Что так близко граничет с ебанатизмом! — Юноша под восторженные возгласы ожившего класса, свист и хлопки забирается на учительский стол, топчет подошвами списки и журналы, трясёт головой и пинает стопку книг. —Все, блять не будет хорошо! Его пение. Нет, крик, смешанный с оглушающим истерическим смехом, пробирает до глубины души. И объяснить это явление Хайтани для себя никак не мог. Беспечность, отсутствие всяких мозгов и логических мыслей или же реальная свобода? Женщине тем временем удаётся стянуть обезумевшего парня со стола, уронить в кресло, пока из его груди продолжал вырываться непрерывный смех, а руки до побеления костяшек сжимали клетчатую ткань мятой рубашки. Парень как скользкий змей уворачивается от приторно-розовых когтей англичанки, раскручивается в кресле, толкается ногой об закрытые деревянные ящики. Класс гудит, подростки смеются, горящими глазами пожирают актёра импровизированной сцены, озаряют «Хару» лучами невеликой славы всея одиннадцатый класс. И вот звенит звонок, противно режет уши, но возбуждает ликование внутри. Одноклассники уже не стеснённые урочным временем, они встают из-за своих парт и кричат, восхваляют своего клоуна. Да, именно на этом описании загадочного парня с розовыми волосами остановился Рин. Хотя публика придурка вполне себе оценила, а сейчас вовсе восхваляла, облепив со всех сторон. В этом сумбуре уже давно потерялась надрывающаяся угрозами женщина, на нее просто никто внимание не обращал, даже после тысяч проклятий в сторону негодяев и обещаний на кучу докладных директору. Рин в свою очередь тихонько запихал парочку тетрадок в чёрный рюкзак и поспешил слиться с громкой толпой. Ну и начало дня, конечно, слишком громко. Однако, стоит признать, весьма весело и занимательно, пусть Риндо и привык к абсолютной тишине, плыл по течению. Короткая перемена пролетела как миг. Хайтани толком ничего и поделать не успел, лишь добрался до просторного спортзала в другом конце школы. Благо, по понятным причинам, занятия физической культуры парня не касались, он мог спокойно и абсолютно честно-заслуженно сидеть на лавочке с больными или лодырями, отнекивающимися отстутствием формы. А кто-то вообще за год ни разу не соизволил появиться на игре в баскетбол, что сейчас во всю шла в рамках урока. Риндо сидит на низкой деревянной лавочке, в ушах белые наушники, а в кассетном плеере шуршит недавний альбом группы «Limp Bizkit». Ручка второпях чиркает на клетчатом листке незамысловатый рисунок, выводит уловимые строчки песни, несколько звëздочек и чëртиков. Хоть затычки не перекрывают эхо разгоряченных игрой одноклассников, не подавляют топот десятков кроссовок, не глушат гул тяжёлых мячей, а Хайтани все равно рад хотя бы наполовину сбежать от шумной реальности, погрузиться в свои мысли. Да, слабо он как-то исполняет данное вечером самому себе общение уйти в отрыв. Но ничего, думает Риндо, всё ещё будет, надо только войти во вкус, раскрепоститься. Но мальчишка не успевает до конца оправдаться перед собой. В нос бьёт резкая жгучая боль и запах резины, с хрустом отлетают очки в сторону, собственно, вместе с хозяином, что падает на бок рядом с лавочкой. Ебучий мяч. С ушей падают наушники, в голове нарастает звон, точно об висок разнесли фарфоровую тарелку. Практически моментально вниз по губам к подбородку сползают горячие алые ручейки. Тошнотворный металлический запах юному Хайтани чертовски знаком. И знакомо ему, как сложно будет остановить кровотечение, а значит надо как можно быстрее заняться решением этого вопроса. «У людей с лейкозом костный мозг начинает производить большое количество белых кровяных клеток, называемых лейкозными. При этом лейкозные клетки не выполняют функции нормальных белых кровяных клеток, растут быстрее, чем обычные клетки, и их рост не прекращается тогда, когда в норме это должно произойти.» «Со временем лейкозные клетки вытесняют здоровые клетки крови, в том числе эритроциты и тромбоциты. Это может привести к серьезным проблемам, таким как анемия, кровотечения и инфекции. Лейкозные клетки также могут распространиться на лимфатические узлы и другие органы и вызвать их опухание и боль.» «Низкий уровень тромбоцитов вызывает склонность к кровотечениям, которая проявляется, например, в виде самопроизвольных синяков, носового кровотечения, кровоточивости десен и долгой кровоточивости ран.» Младший Хайтани буквально влетает в уборную, хватает тонкими пальцами холодную керамику раковины. На белой эмали распускаются алые бутоны кровяных капель, со временем цветы сливаются в небольшое море, просачиваются сквозь руку у лица. А весь мир чуть расплывчатый, ведь незаменимые очки близорукого Риндо покоятся где-то под лавочкой. Дышать сложно, напор красной тягучей жижи не думает сходить, лишь набирает обороты, заливает дыхательные пути, тянется в горле и мешается со слюной. Блондин отплевывается, травмированная слизистая заставляет аметисты глаз мокнуть и покалывать,а кисти трясутся. Хрупкие плечи внезапно тяжелеют от веса чужой руки на них, Хайтани вздрагивает и давится собственной кровью. —Парень, ты как? —Уже знакомый голос залетает в уши, вынуждает неосторожно обернуться и окрапить чужую рубашку алыми капельками, но человека напротив это не смутило вовсе, он лишь аккуратно подцепил риндовский подбородок длинными пальцами и заботливо прижал к окровавленной физиономии комок бумажных салфеток. —А что, блять, не видно? —Шипит Хайтани в ответ, прожигает незнакомца раздражённым взглядом. А незнакомец лукаво щурится большущими аквамаринами в обрамлении розоватых ресниц, таких пушистых, длинных. По истине удивительные глаза. Искры из них так и сыпятся, точно обладатель вот вот сорвётся с цепи и начнёт мракобесие. Они переливаются зеленью мокрой утренней травы, синеют майским небом, но при всем безумии столь спокойны, что бушующий зверëк внутри Рина покорно прячет оскал и смирно ложится на пол. —Ты.. Кто ты? —Светловолосый отстраняется от юноши, перехватывает пропитанные салфетки и вжимает голову в плечи, недоверчиво сверкает глазами снизу вверх. Зверь не любит незнакомцев. Зверь опасается. —Акаши Харучиë. Лучше Санзу. —Санзу ловит свободными пальцами выпадающие из тугого хвоста прядки, пытается спрятать их за проколотое ухо. —Кстати, держи. —Розововласый запускает руку в карман и вытягивает аккуратно сложенные очки, протягивает владельцу. —Риндо.—Сухо бурчит Хайтани в комок бумажных полотенец, неуклюже цепит свои дополнительные глаза на нос. А Харучиë подсовывает свежие платочки, кровь все не останавливается. Вот же свалился на его голову такой весь хороший гад, ещё недавно топчащий учительский стол. —Отлично, Риндо, пойдём-ка покурим? —Парень складывает руки на груди и, видимо, вне зависимости от ответа уплывает в направлении последней кабинки, размахивая розовыми волосами. —Что за черт.. —Секунду Рин мешкает, но в конечном итоге торопливо догоняет своего неожиданного знакомого, и опередив, закрадывается в крошечное помещение метр на метр от силы, усаживается на холодный бачок. Щëлкает задвижка, Харучиë прижимается разгоряченной спиной к ледяному кафелю на стене, выуживает из кармана джинс небольшую картонную коробочку красных «Marlboro». Сигарета зажата меж зубов, вторая маняще протянута Риндо. И хотя юноша никогда не курил, угощение все же принимает. Когда если не сейчас, терять нечего, а падать в грязь лицом и казаться занудной недотрогой не хочется. Ему семнадцать как-никак. Подрагивают прикрытые ресницы Санзу, он настойчиво чиркает металлическим колëсиком зажигалки в попытке выжать хоть что-то помимо россыпи резвых искорок, с горем пополам у него это выходит, и сероватые змейки вырываются из своего табачного кокона, переплетаются между собой и улетучиваются к потолку, оставляют после себя лишь терпкий призрачный аромат курева. В один момент Хару наклоняется близко-близко, так, что Риндо ощущает шеей его дыхание, а кончики их сигарет легонько соприкасаются. Хайтани в непонимании распахивает глаза, хлопает ресницами. —Зажигалка сдохла. —Констатирует Акаши, слегка искажённо, смертельный свëрток меж пухлых губ не даёт нужной чëткости словам. —Ну, тяни, не курил никогда что-ли.. Действительно. Никогда. Рин торопливо соображает, прикрывая глаза втягивает воздух сквозь призму сигареты и окровавленных салфеток у лица. Клочья едкого дыма кошками скребут не привыкшее горло, обжигают девственные лëгкие. Боже, ну и дрянь. Мальчишка заходится приступом кашля, организм противится попадающему в него шлаку, кричит, чтобы хозяин выбросил окурок куда подальше и никогда больше не брал. Но меж пальцев блондина победоносно зажат рыжий фильтр, всё новые и новые порции никотина кружат голову, иголочками отзываются покалываниями в конечностях, дурманит мозг. А Санзу ехидно посмеивается, глядя на корчащиеся гримассы на лице горе-курильщика, умело пускает насыщенные кольца. —Ты откуда вообще взялся? Я тебя тут не видел. —Хару поворачивает голову в сторону и выпускает дым в области стены. —Такой же вопрос к тебе. —Хайтани постукивает пальцами по джинсовой ткани на коленке, вновь давится сигаретой. Слишком крепко для первого раза. —Я в больнице лежал, апендицит вырезали. Были осложнения. —Наглая ложь, но делиться подробностями своего диагноза парень не имеет намерений. Не хватало ещё сопливых сожалений, скорби — дерьмо, бессмысленная порция соли на рану. Да и знать такое первому встречному дурачку не надо. —Ясненько, а я перевёлся с месяц назад. Скучно у вас тут, конечно, я ебу. —Парень вновь скалится улыбкой во все тридцать два, сверкает розоватыми рубцами на щеках. Интересно, откуда они у него. Хотя, возможно, Харучиë настолько конченый, что сам себе и распорол лицо, насмотревшись страшилок про Джеффа Убийцу. —Слушай, а давай съебемся? Неожиданное приглашение, но от чего так сильнее ускорилось сердцебиение? Рин часто просиживал уроки в подсобке на полу, не желая писать какую-то замудренно сложную контрольную, но школу так внаглую покидать ещё не приходилось. —И куда?—Скептически вскидывает бровь Риндо. —Ну, у меня есть пара идей, как сделать из тебя человека.. Не знает Хайтани, как и кого этот безумец собрался из него делать, но, взвесив все «за» и «против», малой выдаёт: —Знаешь, а давай.