В простонародье и волна — существо плотоядное, покуда корабли поглощает, словно хищник — жертву.
Каждый раз, когда мрак накрывает Блуждающие острова, жизнь на них как-будто бы замирает. Темнота оказалась слишком глумливой в отношении каэльского народа, от неё произошли разные небылицы и ужасы, которыми до сих пор пугают детей. Суеверие. Кто знает, возможно именно эти россказни и озаглавили начало всех наших проблем? Каэльцы — народец тихий. Мы усидчивы и наблюдательны, но ровно настолько же жестоки и своенравны. День мне не так близок, как ночь. Поэтому темнота, ставшая мне другом в тоннелях, не должна меня пугать. В ней спокойно. Когда я вдыхаю полуночную прохладу, меня пробирает незаметная дрожь. Воздух с каждым тянущимся часом только холоднее. В умиротворении, под шумный спор волн, я снова размышляю, но нет больше печали или попыток прикоснуться к воспоминаниям, которые больше никогда не возымеют цены. Я размышляю о том, насколько сильно, являясь уроженкой Блуждающего острова, отличаюсь от людей, проживающих там. По моим меркам, я провела немало времени в "колодце". Знаю каждую тропинку до него, не считая тех, что находятся за Истамерой. Но могло бы это что-то во мне изменить, помимо взглядов? Ведь независимо от общества, в попытках адаптироваться к новым для меня условиям, разве я не оставалась самой собой? Истамера же для нас самих была нераскрытой тайной. Никто не знал, что за ней находится, помимо того сумасшедшего гения, что протянул тоннели Изеулта даже к ней. Мы никогда не бывали в далëких коридорах, ведущих к ней. Никто не интересовался, не спрашивал, почему теми подземными дорогами не ходят. Никто не желал знать, почему Истамера оставалась неизведанной. Суви же часто шутил о том, что феи — существа злосчастные и хищные. Не потому ли никто не возражал? А главное: не в этом ли могло крыться наше спасение? Спустя битую и несладкую неделю, проведëнную в какой-то затхлой деревеньке Новых Земель, я окаменела морально. Тяжесть этой окаменелости тянула к земле, да так старательно, что ноги еле волокли. А ещё мне постоянно мерещилось, что за мной наблюдают. Каждый раз, направляясь куда-то, я слышала шаги. Тихие, но неробкие. А когда оборачивалась, ничего, кроме собственной тени, не находила. Неужели я начала сходить с ума? Чувство страха низменно. Но мне, конечно же, было страшно. Особенно после того, что мы повидали по другую от нас сторону тумана. Беспокоиться за свою шкуру — это оправданно, но не трястись в страхе, зная, какому ремеслу ты себя отдаëшь. Почему же трястись в ужасе и сходить с ума я начала именно сейчас? Любой шорох здорово накалял нервы. Я завидовала Ерсэль, которая не теряла покоя, когда её жизнь находилась в опасности. Я завидовала Ксантии, которая могла набросать план или чертёж на коленке. Завидовала её находчивости и холодному уму, чего не было у меня. Глупая зависть, застилающая глаза, слишком часто присутствовала в моей жизни. Я была моложе некоторых ребят в артели и в сложившейся компашке. И, разумеется, я не могла похвастаться усидчивостью, которая была необходима фабрикатору. Я сжала в кулак крупный камень и неуклюже замахнулась. Брызги разлетелись в разные стороны, а запущенный снаряд пошёл ко дну. Поседевший от тумана горизонт расплывался перед глазами. Хвост сегодня был особенно красив. Тонкими завитками он стелился по воде и отражался в ней. — Мне кажется, я скоро окончательно свихнусь. Ещё немного и... — Тебе только кажется. — отражается в голове его грубоватый голос. Он сам дал мне знать о себе. Я беспомощно обнимаю колени, пытаясь защитить себя. Только не знаю, от чего. — А вот и причина... Когда ты сказал, что останешься рядом, я не рассчитывала, что ценой тому будет мой рассудок. Теперь будешь меня преследовать? Очередная твоя "последняя" шутка? — сглатываю я, но ком так и не пропадает. Здорово, теперь я говорю сама с собой! — Я не преследую тебя, — а сам как-будто за моим плечом стоит и монотонно спорит. Шею обдаëт ледяным воздухом, а бьющееся за рëбрами сердце начинает колоть. Не слишком ли реалистична эта галлюцинация? Что случится, если я обернусь? Найду ли там того, чьим злым умыслом стала эта шутка? Я оборачиваюсь, но ни рыжих всполохов его волос, ни редкой той его серьёзности, ни хитрых глаз не вижу. Только ощущаю холодок по своей коже, как от камня его Изеулта. "Этот душевно больной даже сорвавшись со скал найдёт способ выжить. А ко дну пойдёт, так найдёт себе там какую-нибудь рыбину, с сильным акцентом говорящую на каэльском. Хотя, если даже и на земенском, один он там скучать всë равно не захочет..." — так вот каков характер иронии? Жестокости ей не занимать. В какой-то момент мир просто сузился до одной крошечной точки. До колодца, соединяющего города и поселения Блуждающих островов. До маленького тихого уголка, взращивающего тайны малой науки. Из-за нас этим берегам непогодится. Вот почему песок кажется костяным порошком, а небо над Хвостом всегда пасмурное. Однажды, у бежавших с островов гришей получилось оторваться от преследования, прибегнув к малой науке и Блуждающие острова навсегда оказались оторванными от внешнего мира. Кожаная сумка покоится где-то сбоку, но я перекладываю её на колени, прижимая обеими руками к себе. — Неплохие здесь виды, — слышу я голос Уолли. Парень ловит мой взгляд из-за плеча — краткий и недовольный — и усмехается, садясь рядом. Он специально подкрался. — Как тебе местные? Неужто не торгуют ни чем? — попыталась пошутить я. Уолл оценил. Он прищурился, а на губах засияла хитрая улыбка. Но почему же его глаза не горели озорством, как прежде? — Ты, наверное, удивишься... — О-о? — приподняла бровь я. — Не приглядывался. Не до этого было. — он потëр шею ладонью, немного замявшись. Я вздохнула, снова устремив взгляд вдаль. Парень, взяв пример с меня, поступил точно также. — До сих пор не понимаю, что мы делаем и зачем нам это теперь. Тогда я думал, что в подобном путешествии будет весело. Во всяком случае лучше, чем в бегах от дрюскелле... А получилось как обычно, — он поджал губы. — Я тоже так думала, — ладонь легла на крышку сумки, совсем невесомо, — но он знал, как правильнее. Я уверена, что мы находимся на нужном нам пути. Не зря ведь все эти карты, записи, сбережения? Мы, считай, однажды встретились именно для этого самого момента. — Хочешь сказать, что это судьба? — Зачем говорить, когда я знаю это наверняка? — рассмеялась я. — Ты редко пыщешь такой уверенностью... Почти не узнаю тебя. — Просто хочется верить. И так всегда. Когда человек теряет всë, чем дорожит, больше всего ему хочется верить, — хмурюсь я. Это придаёт моим словам важности. Уолли недолго смотрит на меня и что-то обдумывает, а когда на его лице вновь появляется улыбка, он совершенно скромно, словно какую-то тайну, роняет: — Уоллес. — Что? — моргаю я непонимающе. — Решил, что хотел бы назвать тебе своё полное имя. И дело вовсе не в том, что мне не нравится то, как вы меня зовëте, — усмехнулся парень, — просто само моë имя, как дуновение ветра старых времён. Такое неправильное... — Знаешь, звучит невероятно поэтично! Вот только много ли в Изеулте людей, которым ты показал себя с этой стороны? — Немного. Да и не называл бы его вовсе, но знаешь, — он покачал головой, — даже если я считаю своë имя незаслуженным мною, имя — есть имя. — Почему ты так считаешь? — Давно прошли времена, когда меня очень постарались убедить в том, что ошибочно назвали сыном, — Уолл вздохнул, перебирая пальцами серый песок, — так в голове и не укладывается... — Знаешь, я рада тому, что со временем узнаю вас с самых разных сторон. Мне жаль, — разделяя его печаль, я понуро опустила голову, — но мы обязательно всë исправим. — Да уж, — улыбнулся он, — исправим всë, кроме тебя... Тебе оно, кажется, не нужно. Только дураку неизвестно о том, как сурово обходятся с гришами во Фьерде. Хотя, чем Блуждающие острова были лучше? Казалось бы, любящая и примерная семья, но так легко отказавшаяся от собственного ребёнка... Я смотрела на фьерданца с уважением. Он прошёл большой путь, хотя это была даже не его половина. — Что он сказал тебе? — А что по твоему мог бы сказать Суви? Предупрежу: ты будешь удивлён. — Неужели он сказал что-то серьёзное? — предположил он. Я лишь скомканно кивнула, снова погружаясь в воспоминания. — Поэтому и утверждаю, что мы справимся. Поэтому слепо верю. Он отказал мне в вашем сопровождении, но так скоро передумал... Как будто только этого и ждал. — Совсем не в его духе, — хмыкнул парень. — Ты прав. — Куда мы держим путь? — Человека, с которым договорился Суви, мы точно не найдём... — я вздохнула, — да и смысл теперь, когда нас провожали чуть ли не с оркестром? — Просто не будем оказывать услугу каэльским военным. — Помнишь, я говорила о связях? У Брадана здесь есть знакомая... — я задумчиво нахмурилась. — Я слышал что-то о "Перес". — Ты подслушивал, — фыркнула я. — Как видишь, я не дослушал, — рассмеялся он. Мне пришлось разве что покачать головой. — Всë верно, Перес — это торговое судно. — Только на кой чëрт нам оно? Не проще ли было бы переправиться пассажирским? Мне кажется, что аккомпанемент из каэльцев и фьерданцев здесь, в Новом Земе, без преувеличения привлекает внимание. И это мы ещё нигде не блистали своими лицами, — парень бесцеремонно полез в, теперь уже мою по праву наследования, сумку, — а фьерданцы, знаешь ли, без надобности далеко с родины не линяют такими мелкими группками. Либо их по закону покарали, либо изгнанники-беженцы какие-нибудь. Да и денег у нас... — он грустно позвенел мешочком с крюге. — Верно, надолго где-то тоже не осядешь... А если мы здесь находимся в шкурах купцов, то и впечатление нужно производить соответствующее. Хотя бы умом и поступками, иначе не поверят. — Есть вероятность, конечно, но с точно такой же нас и всерьёз воспринять могут, — размышлял он вслух. — Перес — торговое судно, так? А мы — купцы, да торговцы. Если твой старик не прогадал, то наши роли вполне возымеют нужный эффект. — Не лучше ли тогда сначала прощупать почву? — Иногда и рисковать необходимо, Птичка, — подмигнул Уолл мне. — Да рискуй себе на здоровье! А мне, сколько бы пуль не пережил весь Изеулт вместе взятый, задницу свою жаль! Парень лишь от души захохотал: — Не выражайся. Подобные слова твоим наивным глазам совсем не идут.✧✧✧
— Мы ищем женщину. Невысокого роста, земенского происхождения, на лице длинный тонкий шрам. Её имя — Мередит Хагáс, она занимается разведением и поставками юрды,— Ксантия без раздумий швырнула на стол мешочек с ржавым порошком, — обычно возит его в Керчию. Дальше "Перес" не ходит, но насчёт других кораблей из её скромной коллекции ничего сказать не могу. Руководит судном она лет десять точно. Неудивительно, что единственным решением нашей проблемы оказалась кровная земенка. Единственная и неповторимая. На авантюру Уолла девушка согласилась сразу, когда парень, зная её нелëгкий характер, на это даже не рассчитывал. Среди своих одноземлян девушка прекрасно ориентировалась. Даже если бы её раскусили, ребята остались бы целы и невредимы, а Ксантию ни в чëм не стали бы подозревать. Слишком уж разношëрсто мы смотрелись, чтобы быть заодно. Я не хотела в этом признаваться, но я совсем не скучала по дому. Пока каэльцам досаждали серые пейзажи, в солнечно-тëплом Шрифтпорте продолжало править лето. И пусть к местному климату мне пришлось попривыкнуть, здешние, до сих пор зелёные поля вызывали у меня поистине детский восторг. С момента нашего отъезда стало тянуться время. Именно оно было нашим самым злостным врагом. Каждый проведённый вне дома день висел на счётчике бестелесной ношей, но Сигдха всë также оставался способным на невозможное, а Уоллесу и Ерсэль со временем стало проще вписываться в задуманные роли. Хотя последняя частенько ругалась, пока никто не смотрит. Ей не хотелось возвращаться к закладываемой с детства фьерданской скромности. — Что-нибудь ещё? Ксантия пожала плечами. — В общем, в кругах пониже поговаривают, что ей нужен посредник, — втиснулся в рассказ земенки Сигдха. — Я не уверена, что это безопасно. К чему ей искать посредников среди простых рабочих? — понедовольствовала она. — Она бы не стала распространяться о чëм-то незаконном. Это не пророчит необходимой безопасности её бизнесу, — пожала плечами Ерсэль, — стало быть, ничего плохого в этом нет? — И даже больше — нам могли бы за это заплатить! — Уолли ткнул пальцем в тонкое плечо Ерсэль, — я считаю, что здесь и думать нечего! — Проблема в том, что остальные так не считают. Разве такой товар, как юрда, стоит сопровождения? — я вздохнула, — это бред. — Ну, товар если и мелочен, то только если продавать по частям. Никак не контейнерами. Ребята одновременно посмотрели на Ксантию и девушка немного выступила вперёд. — Сигдха вполне схож за рабочего, коих там темень. А нас за кого примут? Не думаю, что Уолли рабочие расскажут что-то настолько же охотно, насколько рассказали этому здоровяку! — она потëрла ладони, — если людей на это место претендует много, то в нашу сторону даже не посмотрят, но ведь и рвения заполучить должность сопровождающих у рабочих нет. — Я и вправду не земенец, — проворчал Уолли. — Брось, она не об этом, — Ерсэль похлопала его по плечу. — Возможно, я смогу узнать что-то ещё. Довольно вам старые песни заводить. — Сигдха взлохматил короткие волосы, подчёркнуто глядя на Уоллеса. Парень только руки вверх возвёл, действительно, не время спорить о том, кто вписывается, а кто — нет. — Не будем рисковать. Просто познакомимся с нашим славным работодателем. — я ухмыльнулась, — Брадан непросто так дал нам наводку на "Перес".✧✧✧
Она была красива. Её тëмные волосы, уложенные в пружинки-кудри, скрывала изящная шляпка с широкими полями. Дама была слишком состоятельна и безумно изящна на вид. Женщина и примерно на три десятка лет младше Брадана... Я невольно задумалась о том, что за история могла их связать. Торговые судна у знати являлись обычным делом, потому она очень лаконично смотрелась около резных перил громадины с широченными парусами. На борту, крупными золотистыми буквами, было нанесено заветное название. "Перес". — Мой товар, как и многие другие, держит свой путь через Керчию, но оттуда должен отправиться в Равку. В сопровождении нет ничего нового и сложного, но люди Зема не любят рисковать. Особенно, когда риск не оправдан, — осторожно улыбнулась женщина. — В чëм же заключается риск? — непонимающе сощурилась я. Слово "Равка", прозвучавшее из её уст, заставило меня навострить уши. — Понимаешь, девочка, Равка крайне перспективна на первый взгляд, но если углубиться в её историю... — Мередит видела непонимание в моих глазах и знала, что о происходящем в мире я не слишком ведаю. Таковой была участь весомого большинства обитателей Блуждающего острова. — А самое смешное, что свой товар я отправляю буквально в никуда. Я даже не уверена, что он достигнет пункта назначения... — растянула она тонкие губы в улыбке. — Тогда почему вы отправляете груз несмотря на возможные проблемы? — недоумевала я. — Потому что заказчик заранее его оплатил, — она принялась рассматривать меня в ответ, — знаешь ли ты, девочка, как ценятся в Керчии честные сделки? Я промолчала. Моë незнание было вполне очевидным. — Эта причина — одна из немногих, по которым я выбрала Керчию пунктом перехвата. Я не стану отправлять "Перес" в Равку. Что-то мне подсказывало, что разбрасываться словами не стоит. Хотя, признаться, мне очень хотелось свести обсуждаемую тему в совершенно другое русло. Я была недалека от согласия на сделку, предложенную Мередит, но едва мне стоило раскрыть рот, как в, казалось бы, ладный разговор вклинился Уоллес. Он совершенно бесстрастно заглянул в хитрые глаза женщины. — Прежде, чем мы дадим вам согласие, Госпожа Хагас... Скажите, ваши люди отказываются сопровождать юрду в Равку из-за Неморя? — он заговорил на ломанном керчийском за невозможностью общаться на земенском, но это не помешало Мередит понять его слов. Женщина усмехнулась. — Твой друг задаëт верные вопросы. Никто не говорил, что будет легко. Светлые глаза фьерданца хищно блеснули, стоило ему разоблачить правду. — Что такое "Неморе"? — удивлённо заморгала я. Куда больше женщина удивлялась тому, что незнающие люди существуют до сих пор. — И откуда вы такие взялись? — рассмеялась она. — Будет лучше, если ты увидишь всë своими глазами... Я только подозревала, что Неморе — это что-то опасное. Но с другой стороны... Когда было безопасно? Наши жизни граничили с опасностью всегда. Терять нам в любом случае будет нечего, если в Равку мы попадём при любых обстоятельствах. Даже если не благодаря Мередит, а благодаря её товару. Керчия тоже крайне небезопасна, особенно для неместных. Там нам необходимо постоянно находиться начеку. Если про Равку я толком осведомлена не была, то о именитой Керчии всë-таки слышала. И слухи эти, если поразмыслить, были не самыми хорошими... В море вместе с нами Мередит не пошла, потому оставила нас под присмотром своего заверенного лица и, как я поняла, действующего капитана судна. Команда прозвала его Нóмосом, но именем его было простое и лëгкое "Джин". Он оказался очень серьёзным человеком, этим и преисполнил команду духом. — Ты — обманщица, Малеса Элгин, — составляя документы перед отправкой, объявила мне Мередит. — Твои друзья ведь в курсе, что ты живёшь не свою жизнь? — Мои друзья тоже живут не свои жизни, — ощетинилась я. — Тем не менее, им не дано манер и знания нескольких языков. Я ни за что в жизни не поверю, что ты простая трусливая затворница, как бы мало тебе ни было известно о жизни за пределами острова. — У нас ведь сделка, Госпожа Хагас? Давайте не будем выходить за её рамки, — предложила я. — Передавай поклон старику, когда вернëшься. Он будет рад, что о нём не забыли, — улыбнулась она мне. Я лишь удивлённо распахнула глаза. Нужно ли было узнать у Мередит, в чëм мы оплошали, пока играли изначально задуманные роли купцов и разнорабочих? Или дело было в особенной наблюдательности женщины? Я преклонила перед дамой голову, вложив в поклон львиную долю изящества: — Он тоже просил вам его передать. Она довольно хмыкнула. — Ты глупа и наивна, девочка... И тем не менее, устойчива. Если вернёшься из этого путешествия живой, мы могли бы сотрудничать. — Тогда мы обсудим это ещё раз, Госпожа Хагас. Когда я вернусь, — совершенно серьёзно заявила ей я. Мягкий бриз и лазурно-голубое небо я постараюсь задержать в своей голове. Будут ещё сотни видов, заставляющих душу трепетать и я буду стараться запомнить каждый из них, не желая возвращаться в холод и темноту.