Сколько стоит Сердце Бога?

Чайльд со скучающим видом сидел за длинным столом в тронном зале Заполярного дворца. Обитый мехом полушубок был накинут на плечи поверх серой униформы, шевроны поблескивали в тусклом свете свечей, а резная красная маска покоилась на голове. Чайльд вновь занял своё законное место в рядах Предвестников. Рабочие будни потянулись нескончаемой вереницей. Если бы не бледная россыпь украшающих кожу отметин, можно было бы подумать, что несколько проведённых в Ли Юэ месяцев были просто сном. Доклад Дотторе о модификации Глаз Порчи в Инадзуме порядком затянулся. Монотонный голос один за другим перечислял факты и приводил статистические выкладки: количество фабрик, объём тиражей, число погибших солдат сопротивления. Было видно, что человеческие смерти были для учёного лишь очередной цифрой, выведенной аккуратным почерком в отчёте. «Ублюдок», — подумал Чайльд. По всей видимости, на его лице в этот момент отразилось нечто такое, что привлекло внимание заскучавшего Скарамучча. Несмотря на то, что именно он отвечал за выполнение данной миссии, доклад Дотторе интересовал его куда меньше, чем следовало бы. — Опять витаешь в облаках, Тарталья? — усмехнулся Скарамучча, склонив голову набок, так что висевшие на его шляпе колокольчики издали тихий мелодичный звон. — Всё никак не оправишься после провала в Ли Юэ? — Заткнись, — выплюнул Чайльд, не собиравшийся вестись на столь глупую провокацию. — Когда добудешь хотя бы один гнозис, тогда и поговорим, кукла. Однако Скарамучча, нашедший себе прекрасное развлечение, и не собирался оставлять его в покое. — Добуду, даже и не сомневайся. И для этой цели я собираюсь использовать свои мозги, а не тело. Дотторе выразительно кашлянул и чуть громче продолжил прерванный доклад. Впрочем, на этот раз его не слушал уже никто. Глаза всех присутствующих были прикованы к развернувшемуся на противоположном конце стола спору. — Для того чтобы использовать мозги, нужно, чтобы они у тебя были, — обманчиво сладко улыбнулся Чайльд. — Слышал, что кукольные головы набивают соломой. Может быть, мне расколоть твою черепушку и проверить, м? — Какой у тебя грязный рот, Тарталья, — понизил голос до доверительного шёпота Скарамучча. — Скажи, Рекс Ляписа заводили подобные разговоры? Потому что я совершенно не представляю, чем ещё ты мог заинтересовать его. Последняя фраза задела Чайльда за живое. Слишком свежа была ещё в памяти ночь, когда его отвергли. Раз за разом прокручивал он в голове события, предшествующие расставанию, пытаясь понять, что именно сделал не так. Но по-прежнему не находил ответа на этот вопрос. Скарамучча подобно гончей почувствовал, что взял верный след. — Слышал, что он поставил на тебе свою метку и превратил в послушную маленькую шлюшку. Обидно, наверное, было, когда он наигрался тобой и выкинул, как ненужную вещь, — брови Скарамуччи сошлись на переносице в напускном сочувствии, однако глаза сверкали неподдельным злорадством. Чайльд вскочил с места, опрокидывая стул. В руках мигом сформировались водяные клинки, а по телу волнами прокатились разряды электро. Скарамучча рассмеялся, поняв, что попал в самую точку. И если бы не крепкая хватка Капитано и Пьеро, удержавших Чайльда на месте, тот мигом стёр бы самодовольную ухмылку с чужого лица. Дотторе, всё это время игнорировавший потасовку, гневно швырнул исписанные убористым почерком листы на стол. — Так невозможно продолжать! Почему мой доклад интересует собравшихся меньше того, как и с кем трахался Тарталья? — возмущённо топнул он ногой. — Я просто беспокоюсь о благополучии своего коллеги, — примирительно поднял руки Скарамучча. — Вдруг ему одиноко и холодно ночами в Заполярном дворце? Я, между прочим, создан по образу и подобию настоящего Архонта. Не хочешь ли навестить мои покои сегодня, Тарталья? Я тоже могу поставить на тебе метку… Дальше Чайльд слушать уже не стал. В приступе сильнейшего бешенства он вырвался из стальной хватки Предвестников и прямо через стол бросился на Скарамучча. Тот посмел покуситься на святое — наполненные теплом и нежностью воспоминания о близости с Чжун Ли. В самом деле, разве пустоголовая бездушная кукла могла что-нибудь знать о чувствах? Перед глазами встало спокойное доброе лицо бывшего Архонта — то, с каким трепетом он целовал Чайльда, как крепко прижимал его к груди, как ловил приоткрытыми губами каждый стон… Скарамучча поплатится за то, что запустил в это без спроса свои грязные пальцы. Чайльд наносил удар за ударом, ощущая, как трескается под кулаками фарфор. Распластанный по полу шестой Предвестник отзывался лишь заливистым смехом. Его явно забавляла сложившаяся ситуация. — Довольно, — наконец подала голос молчавшая всё это время Царица. В тронном зале разом стало невероятно тихо. Лёгкий холодок прошёлся по спинам всех присутствующих, заставляя зябко передёрнуть плечами. Чайльд, с занесённым на полпути кулаком, выпустил ворот противника из стальной хватки и встал, не решаясь поднять глаза. — На сегодня собрание окончено. Я попрошу удалиться всех, кроме Тартальи. В полной тишине Предвестники собрали свои вещи и поспешили прочь. Лишь Синьора, проходя мимо, положила руку Чайльду на плечо и одарила его полным сочувствия взглядом. Странно, но это задело куда сильнее тихого перешёптывания за спиной или даже открытых насмешек. «Вот как? Теперь я достоин жалости?» — с горечью подумал Чайльд, когда тяжёлая дверь затворилась, оставив их с Царицей наедине. Чайльд рухнул на колени. Разбитые в кровь костяшки саднило, но он не обращал на это ни малейшего внимания. Мысли были заняты другим. — Прошу простить моё недозволительное поведение во время собрания. Я перешёл черту. Принять наказание от вас станет для меня величайшей радостью, — приличествующие случаю слова сами собой сорвались с языка. — Встань и подойди ко мне, — приказала Царица. Чайльд послушно приблизился к её трону. Ноги слушались плохо, а глаза по-прежнему смотрели в пол. Он не смел поднять их. С самого своего возвращения Чайльд не перекинулся с Царицей и парой слов. Ему было стыдно. Он знал, что в своём сердце предал её. А значит, больше не имел права носить гордый титул Предвестника. — Дай мне свои руки, — потребовала Царица. Чайльд протянул чуть подрагивающие ладони разбитыми костяшками вверх. Кожу обдало холодным дыханием. Кровоточащие ранки подёрнулись тонкой корочкой льда, вмиг унявшей тупую боль. Чайльд облегчённо выдохнул. — Посмотри на меня, Тарталья, — нежно, как это умеет делать лишь любящая мать, позвала Царица. Чайльду не оставалось ничего другого, кроме как поднять на неё свои голубые глаза, в уголках которых уже скопились предательские слёзы. — После возвращения из Ли Юэ ты сам не свой. Подолгу молчишь, скрываешься от меня в самых укромных уголках дворца, пропускаешь обеды и тренировки. Что с тобой сделал этот дракон? Чайльд закусил губу, изо всех сил стараясь не расплакаться. Каждая чёрточка лица Царицы была пронизана таким искренним беспокойством, что врать ей сейчас казалось настоящим кощунством. — Я не знаю… — отвёл глаза Чайльд, не выдержав чужого пристального взгляда. — Всё сложилось именно так, как я и хотел. Я сумел добыть сердце Гео Архонта и разорвать контракт. После стольких месяцев я наконец-то очутился дома. Наверное, я должен быть самым счастливым человеком в Тейвате. Только вот почему-то я не могу перестать думать о… нём. Последнее слово было произнесено на выдохе. Чайльд не решился назвать имени, но почему-то был уверен, что Царица прекрасно поняла, о ком идёт речь. — Мой милый наивный Тарталья, — с усталым вздохом покачала головой она. — Именно этого-то я и боялась. Скажи, когда ты молился мне в последний раз? — Каждую ночь, — горячо выдохнул Тарталья и вновь рухнул на колени, покрывая складки подола её платья мелкими поцелуями. — Попробуй сделать это сейчас. Чайльд прикрыл глаза и попробовал вложить в молитву все переполнявшие его чувства: глубокое почтение, стыд, раскаяние. Минуты шли, а Царица по-прежнему молчала. — Нет. Я ничего не слышу, дитя. Эти слова повергли Чайльда в ужас. Как такое было возможно? Он же находился так близко — сжимал в руках тончайшую ткань платья, ощущал на коже лёгкое покалывание мороза, заглядывал в полные печали льдистые глаза. — Рекс Ляпис стёр с твоего тела свою уродливую метку. Однако, твоя душа по-прежнему принадлежит ему. Ты больше не являешься моим подданным, Тарталья. — Нет, — вскрикнул он в отчаянии. — Это не имеет никакого значения. Я всегда буду служить вам. Я готов умереть за вас. — Но не убить Рекс Ляписа, — лукаво улыбнулась Царица. — Не бойся, я не стану наказывать тебя за это. Если я кого и виню в случившемся, то только глупого старого дракона. Он посмел похитить сердце моего любимого сына и так бездумно разбил его. Обещаю тебе, что он жестоко поплатится, когда я стану полноправной правительницей Тейвата. — Прошу вас, не надо, — в порыве отчаяния обнял её ноги Чайльд. — Я сам согласился на контракт. Рекс Ляпис меня никогда и ни к чему не принуждал. — Неужели ты настолько любишь его, что даже не желаешь отомстить? — удивлённо вскинула брови Царица, запустив ледяные пальцы в рыжие волосы. — Как это на тебя не похоже. Тебе нужно отдохнуть. Съезди на пару недель в Морепесок к семье. Развейся. Мы продолжим этот разговор, когда ты вернёшься.

***

— Аякс, — лёгкий стук в дверь. — Аякс, ужин готов. Ты спустишься? Чайльд перевернулся на другой бок и укрылся одеялом с головой. Наверное, странно было проводить отпуск целыми днями лёжа в постели, да ещё и плотно закрыв ставни на окнах, так, чтобы в комнату не проникал ни единый луч света. Однако Чайльду было наплевать. Он не хотел видеть даже Антонину, как бы жалобно ни звучал в этот момент её голос: — Аякс, ты совсем ничего не ешь. Это неправильно! Позволь, я хотя бы принесу тебе что-нибудь вкусное наверх? Послышался звук удаляющихся шагов. Чайльд со вздохом скинул с себя одеяло и потянулся рукой к стоявшему на прикроватной тумбочке чайнику. Это стало уже ритуалом. Всякий раз, как кто-то из членов семьи пытался нарушить его добровольное заточение, он трусливо сбегал в подпространство. Конечно же, никому бы и в голову не пришло искать его под крышкой неприметного фарфорового изделия. А свёл он общение с близкими к минимуму не просто так. Всё дело было в одной скользкой и неприятной теме, к которой непременно сводился каждый разговор – его предстоящая свадьба. Вернувшись домой, Чайльд обнаружил, что его отец был в самом деле очень и очень болен. Казалось, что за те несколько месяцев, что Чайльд провёл в Ли Юэ, тот разом состарился на пару десятков лет. Полученная при падении с крыши травма не была смертельной, однако она приковала пожилого мужчину к постели. Не имея возможности заниматься привычными делами: рыбачить, вести хозяйство, изредка выбираться на задания Гильдии, он, казалось, утратил всяческий интерес к жизни. — Я чувствую, что мне осталось недолго, Аякс, — шептал бледными губами незнакомый старик, слабо сжимая руку Чайльда в своей. — И пусть у нас с тобой были разногласия в прошлом, я хочу сделать именно тебя своим главным наследником. Оставайся жить в этом доме. Позаботься о матери и детях. А самое главное, возьми себе в жёны девушку из порядочной семьи. Пусть она станет тебе поддержкой и опорой во всём. Пообещай мне, Аякс… И Чайльду, снедаемому беспомощностью и чувством вины, не оставалось ничего иного, кроме как согласиться. Конечно же, он не воспринимал данное слово всерьёз. Это была простая попытка подбодрить больного отца. Со дня на день тот непременно поправится, и вопрос замнётся как-нибудь сам собой. Только вот окружающие так не считали. Все отнеслись к идее о свадьбе максимально серьёзно: мать хлопотала, договариваясь о смотринах, Тоня подбирала себе для предстоящего торжества платье, а Тевкр спрашивал, когда у него появится маленький племянник или племянница. И, наверное, даже это можно было бы вынести, если бы не девушки. Марина, Наташа, Люба… Чайльд уже путался в именах. Стоило по Снежной прокатиться слуху о том, что одиннадцатый Предвестник подыскивает себе невесту, как многочисленные письма потекли в его дом рекой. Девушки, все, как одна, обладали кротким нравом и выдающейся красотой. На смотринах Чайльд послушно улыбался им и целовал протянутые ручки. Однако его сердце оставалось холодным. В самом деле, как можно было сравнить пустую болтовню с обстоятельными рассказами о давно позабытых эпохах, а богатое приданное — с обещанием хорошей битвы? Наверняка эти девушки обладали многочисленными достоинствами, но всех их объединял один изъян — они не были Чжун Ли. Каждый раз, когда гости покидали дом, и на Чайльда устремлялись вопросительные взгляды, он коротко мотал головой. Только вот причины для отказа становилось придумывать всё сложнее. В один из ближайших дней Чайльду всё-таки придётся сдаться под строгим взглядом отца и сказать «да». Чайник безмятежности встретил своего владельца порывом тёплого летнего ветра. Зелёная трава щекотала босые ступни, аромат глазурных лилий кружил голову. Если закрыть глаза, то можно было представить, что он находится где-нибудь в долине Гуйли. Вот сейчас из-за поворота покажется знакомая статная фигура консультанта и поприветствует его своим низким бархатистым голосом. Какая сладкая пытка… Чайльд сам не знал, почему попросил Пухляша сменить пейзаж обители на Ли Юэ. Ведь пока он жил в этой стране, то мечтал лишь о том, как бы сбежать оттуда. И вот теперь, вернувшись в родные сердцу снежные просторы, он ничему не радовался больше, чем пению экзотических птиц и ярким лепесткам цветов. По всей видимости, ему просто на роду было написано быть несчастным. А самое главное, что винить в этом следовало разве что самого себя. Единственным помещением, не претерпевшим никаких изменений, осталась спальня. Чайльд строго-настрого запретил Пухляшу прибираться в ней. Кровать была по-прежнему заправлена простынями, хранившими на себе запах Чжун Ли. Когда становилось совсем невыносимо, Чайльд приходил сюда и утыкался носом в подушку. Он обнимал её, нервно комкая в пальцах наволочку, и забывался сном. Иногда посреди тьмы за закрытыми веками ему чудилось далёкое мерцание золотистых чешуек. Словно бы кто-то наблюдал за ним с почтительного расстояния, проверяя всё ли в порядке. Оберегая. Но, никогда не приближаясь настолько, чтобы можно было разглядеть. Просыпаясь, Чайльд чувствовал себя чуть лучше. Однако, стоило ему отправится обратно в Морепесок, как всё начиналось с начала: смотрины, попытки родственников достучаться в закрытую дверь, побег... Вот и сейчас Чайльд собирался отвлечься от неприятных размышлений и немного вздремнуть. На пороге дома его привычно встретил Пухляш. — Молодой господин, у вас посетитель, — низко поклонился он. «Неужели?» — сердце Чайльда пропустило удар, а затем быстро-быстро забилось в глупой надежде. Он не помнил себя от радости, когда распахивал массивные двери и спешно влетал в просторную гостиную на первом этаже. Только вот вместо столь желанного взгляда золотых глаз его встретил янтарный, перечёркнутый узкой полоской зрачков. Сяо. Губы Чайльда скривились в неприязненной гримасе. В самом деле, он расстался с адептом не на самой хорошей ноте. — Чем обязан? — холодно осведомился Чайльд, а затем с робкой надеждой добавил. — Тебя послал твой господин? — Нет, — тут же отрезал Сяо, скрестив руки на груди. — Рекс Ляпису ничего не известно о моём визите. Пухляш прокрался мимо незаметной тенью и поставил на столе поднос с чаем и сладостями. Было видно, что скрытые под перьями ушки навострились. — Как ты вообще попал сюда? Не помню, чтобы давал тебе допуск к обители, — Чайльд выразительно посмотрел на хранителя чайника и тот, что-то пискнув, поспешил скрыться. — Я хотел поговорить, — не спрашивая разрешения, Сяо присел за стол и разлил чай по пиалам. Чайльд закатил глаза. Ему не оставалось ничего, кроме как отодвинуть стул и устроиться напротив наглого адепта. Всё равно тот не оставит его в покое, пока не скажет всё, за чем пришёл. — Я слушаю. — Во-первых… Я хотел извиниться за своё поведение в хижине Бубу, — с видимым усилием выдавил из себя Сяо. — Меня не покидает чувство, что твой побег мог быть как-то связан с моими грубыми словами. Если это так, то я должен сознаться, что был просто напуган состоянием Рекс Ляписа. Я не считаю, что твоё появление в Ли Юэ было ошибкой. — Приятно это слышать, однако ты переоцениваешь себя, — осклабился Чайльд. — Я сбежал, просто потому что мог. Гнилая натура Фатуи и всё такое. Сяо смерил его долгим взглядом, словно бы решая, принимать последние слова на веру или нет. Наконец, он спросил: — И ты счастлив здесь? Если бы Чайльд вовремя не одёрнул себя, то без всяких размышлений брякнул бы «нет». Однако в нём взыграла гордость, смешанная с упрямством. Он с вызовом посмотрел на адепта и, ни на секунду не переставая самодовольно улыбаться, произнёс: — Конечно, ведь теперь я свободен, и никто мне не указ. Сражаюсь, с кем хочу. Хожу, куда хочу… — И именно поэтому из всех мест в Тейвате ты выбрал чайник с пейзажами Ли Юэ? — вскинул бровь Сяо. Чайльда взбесило то, с какой лёгкостью адепт сумел проникнуть в его ложь. Впрочем, если у него не выходило убедить даже самого себя, каковы были шансы обмануть существо, прожившее на этом свете не одну сотню лет? Надменное выражение лица треснуло, словно маска, и за ним проглянула измождённость от нескончаемой внутренней борьбы. Чайльд поспешил спрятать её, отвернувшись к окну. — Почему бы тебе просто не признать, что ты хочешь быть с Рекс Ляписом и без всякого контракта? — продолжил давить Сяо. — Знаешь, я хоть сейчас могу перенести тебя в гавань. Чайльд кривовато усмехнулся. — Послушать тебя, так всё и в самом деле просто, — упиваясь собственным ничтожеством, произнёс он. — Только вот какой смысл в моём возвращении, если Рекс Ляпис сам отверг меня? Возможно, он тебе не сообщил, но идея разорвать контракт исходила именно от него. Видимо, я ему наскучил. А может, он нашёл себе игрушку поинтереснее. Как знать. Сяо нахмурился и сжал тонкими пальцами переносицу. Он что-то неразборчиво пробормотал о двух идиотах, а затем уже громче добавил: — А ты не думал, что он разорвал контракт, потому что любит тебя и не хочет удерживать подле себя силой? Я ведь был рядом, когда он очнулся после ритуала и узнал, что ты натворил. Кажется, это что-то сломило в нём. Он понял, что все его попытки вызвать в тебе ответные чувства, тщетны. Ты будешь улыбаться ему в лицо, шептать ничего не значащие нежности, а на деле — искать удобный случай для очередного побега. Он отпустил тебя, желая избавить от затянувшейся пытки вас обоих. Чайльд задумался. На ум невольно пришла ночь, о которой он запрещал себе думать всё это время. Та доведённая до остервенения нежность, с которой вколачивался в его тело Чжун Ли. То, как он всякий раз затыкал рот Чайльда поцелуем, когда тот пытался заикнуться о своих истинных чувствах. Бывшему Архонту и на секунду в голову не пришло, что это могло быть правдой, а не искусной актёрской игрой. — Но я же вернулся, — озвучил вслух своё самое большое сомнение Чайльд. — Сам вернулся к нему. — Это ничего не значит. Один раз преданное доверие невозможно восстановить вот так запросто. Ты мог передумать, испугавшись наказания за неисполнение контракта. Или пожелать привести в действие приказ Царицы, пока Рекс Ляпис находится без сознания, — Сяо не мог не заметить, как расширились при этих словах глаза Чайльда. — Да, мне известно и об этом. Я многое успел подчерпнуть из твоих кошмаров. Чайльд вперился в собеседника нечитаемым взглядом. Адепт всегда казался ему чрезмерно импульсивным во всём, что касалось благополучия Рекс Ляписа. А вот сейчас выяснялось, что у него остались на руках не разыгранные козыри. Почему он не использовал этот факт против Чайльда раньше? Он же на дух его не переносил. — Знаешь, что заинтриговало меня в тебе? — усмехнулся Сяо, словно прочитав его мысли. — У тебя была уйма возможностей совершить покушение. Когда сила бездны вышла из-под контроля. Когда Рекс Ляпис тонул в океане. Когда он был без сознания, в конце концов. Я с интересом прислушивался к тому, что шепчет мне ветер, и был готов в любой момент прийти господину на выручку. Но всякий раз ты ставил его интересы выше своих. Как думаешь, о чём это говорит? — О том, что я ужасный Предвестник? — пробубнил Чайльд, пряча лицо в ладонях. — Скорее влюблённый, — улыбнулся Сяо, отпивая остывший чай. — И что же мне теперь делать? Вопрос был скорее риторическим, но Сяо задумчиво хмыкнул, а затем медленно, словно подбирая слова произнёс: — Исправить нанесённый ущерб будет не так-то просто. Впрочем, если твоё сердце действительно открыто, Рекс Ляпис должен услышать твою молитву. Ещё ни разу на протяжении шести тысяч лет он не игнорировал искреннее обращение. «Точно, — вскинулся в надежде Чайльд. — Последний подарок Чжун Ли. У меня же осталось право позвать его». Чайльд не помнил, как проводил Сяо из чайника. Всё было как в тумане. Он шёл по бескрайнему лугу прочь от дома и собирал глазурные лилии. В голову пришла одна идея — он собирался сплести венок. Только вот грубые пальцы, привыкшие лишь к обращению с оружием, слушались плохо. Тонкие стебли так и норовили выскользнуть или порваться, но Чайльд не сдавался. Любая девушка из Морепеска засмеяла бы его сейчас, увидев кривоватый, неказистый результат, но это было неважно. Он подошёл к ближайшей реке и с трепетом опустил своё творение на её гладь. В Снежной существовала одна древняя традиция: если венок прибьётся к берегу или утонет — суженый тебя разлюбил, если же волны подхватят венок и унесут вдаль — ваша совместная жизнь будет долгой и крепкой. Чайльд был уверен, что с его везением даже невесомые цветы пойдут камнем ко дну, но на удивление этого не произошло. Крепко сплетённые вместе стебли мягко скользили по воде. Что же, это было хорошим знаком. Прочистив горло, Чайльд принялся подбирать слова для своего обращения: «Здравствуйте, сенсей. Как у вас дела? У меня вроде бы неплохо…» Нет, всё не так. Наверняка это будет самая ужасная молитва из всех, что Рекс Ляпис слышал за шесть тысяч лет. Плевать. Чайльд решил говорить всё, что идёт у него из сердца. «На самом деле, месяц, проведённый вдали от Ли Юэ, стал худшим месяцем в моей жизни. Я думал, что буду счастлив, обретя свободу, но это не так. Грызня Предвестников действует мне на нервы. Царица разгневана тем, что больше не слышит мои молитвы. Она отослала меня домой, чтобы я слегка развеялся, но разве это возможно, когда вся семья только и думает о том, как бы поскорее сыграть мою свадьбу? Я познакомился с десятком девушек и возненавидел каждую за то, что она — не вы. Может быть я полный идиот, но я не хочу жениться ни на ком, кроме вас, сенсей. Если мне ещё раз будет суждено связать себя узами, разделив все печали и радости до конца жизни, то мой выбор очевиден. Я скажу вам «да» вновь, если вы только согласитесь забрать меня обратно». Венок уже давно скрылся за изгибом реки, а Чайльд всё ждал и ждал. Ничего не происходило. Постепенно приступ его внезапной надежды начал сходить на нет. В самом деле, на что он рассчитывал? На то, что Чжун Ли спустится сейчас из облаков и заключит его в крепкие объятия? Такое случалось разве что в дурацких книжках, которые Тоня так тщательно прятала от матери под подушкой. Чайльд корил себя за глупость. Ведь всё и так знал с самого начала. Не иначе как внезапное появление адепта сбило его с толку. Завтра был последний день отведённого Царицей отпуска, а значит, и последние смотрины. Чайльд с мстительным удовлетворением решил, что согласится, даже если невеста окажется настоящей страхолюдиной. Бредя к выходу из чайника, он нарочно давил толстой подошвой попадавшиеся на пути глазурные лилии. Ничто уже не имело значения.