Алёнка и серый волк

      Когда луна стала светить в окно под крышей, Алёна услышала шорох по стене сарая. Она поднялась с сена в углу, где была её постель, и подошла ближе. Сердце часто застучало в волнении: что это?       Лунный свет загородила большая тень с зелёными огнями вместо глаз. Алёна чуть не заплакала от радости. Дикий перебрался через окно и спрыгнул. Доски загремели под его ногами и съехали на пол, но вряд ли кто-то в доме мог слышать шум. Дикий зарычал, будто выругался. Алёна упала на колени рядом с ним.       — Не ушибся?       «Конечно нет», — Дикий потянулся к ней и обнюхал. Он заворчал от недовольства. Алёна решила, что он чует на ней чужой запах. Она поцеловала его, забираясь ему на колени, чтобы показать, как скучала и что никому больше не давалась.       Алёна забыла, о чём думала и что хотела сказать. Она ощутила, что он совсем нагой, и даже обрадовалась. Не придется тратить время на одежду и можно полюбить его прямо сейчас.       Они упали на сено в углу и покатились, собирая травинки на себя. Алёна застонала и обхватила его ногами. Она не хотела, чтобы был грубым с ней. Дикий заурчал. Он сел, и Алёна опустилась ему на ноги. Она погладила его по лицу. Дикий издал удивленный звук, но не сопротивлялся, когда она положила его ладонь себе на грудь. Алёна поцеловала его шею, потом плечо и заёрзала.       — Гр-р… Лёна-а… — он обхватил спину.       Она села на него, как, наверное, предлагал ей когда-то Никитка. Не совсем уверенная, как нужно, Алёна быстро задвигалась. Она чувствовала, что так приятно и хорошо, а значит, так можно. Как ни старалась, стонать потише не получилось. Дикий кусал за ухо и за шею, не слишком думая, что скажут об этом родичи Алёны, увидев синяки на ней.       — Дикий!.. — он опрокинул её на сено и стал быстрее. Алёна схватила его за плечи, совсем жёсткие и горячие. — Дикий!..       Он остановился и заурчал от удовольствия. Алёна ещё тяжело дышала и обхватывала ногами его бёдра. Она слышала, как часто дышит он. Дикий потёрся носом о её нос и назвал по имени:       — Лёна…

***

      — А меня замуж отдают, — рассказала она, когда они просто лежали рядом.       Было жарко, всё тело болело, но это была приятная боль удовлетворения. Алёна закинула ноги ему на живот и лежала с задранной юбкой. Стыдно не было, было хорошо и спокойно. Дикий мял её стопы и глади ноги жёсткими пальцами.       — Он худой, а ещё пьёт. Работать не будет, наверное, а я одна не хочу. И отец у него такой же. Погибну я с ними, понимаешь?       Алёна поднялась на локте. Дикий тоже поднялся, и они посмотрели друг на друга.       — Ты понимаешь, что значит жениться?       Дикий насупился. Он схватил её за талию и придвинул ближе.       — Да, я тоже хочу с тобой быть. Твоей только! — она легла и погладила широкую грудь. — Да только ты не придёшь за мной свататься… А я… под другого должна буду лечь, это тебе ясно?       Дикий зарычал и уткнулся носом ей в шею. Не хотел отдавать, поняла Алёна, но что делать не знала. В лесу она не выживет, верно братка говорит. Она закрыла глаза, чувствуя слёзы, и прижалась к его плечу.       Дикий брал её ещё несколько раз той ночью, а она стонала и хваталась за него, царапала ногтями его спину. Такой счастливой Алёна никогда себя не чувствовала. В эту ночь она позволила себе быть той, какой всегда стеснялась быть: смелой, развратной, как животное.       Они порвали платье, спутали все волосы. Дикий распустил ей косу и урчал, зарываясь в волосы носом.       — Это тебе, чтобы ты помнил, — Алёна повязала свою ленту ему на запястье. Она сидела у него на скрещенных ногах совсем голая, но не чувствовала холода и стыда.       Близился рассвет, когда Дикому надо было уходить. Они поцеловались на прощание, он назвал её имя и легко забрался на окно, чтобы потом исчезнуть в серых рассветных сумерках. Алёна опустилась на пол. Она ещё была голой, вспотевшей, пропитанная его запахом и его семенем. Она не боялась замёрзнуть и не боялась, что отругают, увидев такой. Пусть.       «Скоро я стану жить с нелюбимым, хочу запомнить тепло любимого».       Закричали первые петухи. Алёна услышала, что проснулись родные, и обернулась к двери. Она услышала, как мать на кого-то кричит, как плачет маленький сынишка брата, а потом за дверью загремели ключи. Алёна улыбнулся.       «Сейчас будет весело».       Двери открылись, и на пол сарая упали лучи рассветного солнца. Алёна приложила руку к лицу, чтобы разглядеть человека на входе. Это был брат.       Он уронил ключи на землю.       — О, нет… — и его лицо побледнело.