Спутники

В эту ночь Ру снова видел смерть. То был вещий сон. В его снах последние два месяца каждую ночь люди дохли как мухи самыми мучительными и до ужаса разнообразными способами, а он в свою очередь беспомощно разделял предсмертные страдания с этими незнакомцами. Эльф не просто наблюдал за смертью, он проживал их, как будто бы вселяясь в тело человека. Это чувствовалось как репетиция, как будто бы он был каким-то актером, на котором судьба проигрывала разные сценарии, неизменной частью которых были чертовы безумцы — культисты, прославляющие Тиамат. Они занимались бездумным мародерством, и весь материк судачил об убийствах. А свои «роли» Ру играл в ночь перед реальным убийством. Сегодня, например, городская женщина, одна из бывших членов стражи. Как только он провалился в сон, он сразу попал на поле боя. На неё напали ящеры. Их было слишком много, а в руках у женщины были лишь тупой меч да щит. Он чувствовал её беспокойство за детей и мужа, страх покинуть их. Борьба длилась недолго, и враги толкнули её на землю. Ру болезненно переживал каждый раз, когда они били её по ногам, спине и голове деревянными дубинами со вколотыми к них гвоздями и острыми костями. Он ощущал запах дыма, слышал крики детей и победное урчание ящеров. В последние секунды сна, после того, как враги уже ушли, женщина чувствовала только смертельную усталость, смотря на горящее рядом здание, балка от крыши которого уже скоро совершила бы тот самый решающий удар. Эльфа резко выдернуло из сна, и он очутился в реальности, в темноте. Сердце бешенно билось от тревоги. Он попытался вытереть рукой лоб от пота, но рука, обычно холодная, была такой же жаркой и влажной, как и все тело сейчас. Подкралась тошнота, и он собрал все силы, чтобы сесть и взять стакан воды, стоящий возле кровати на тумбочке. Пока Ру быстро глотал воду, практически захлебываясь, он не услышал, что на второй половине кровати закопошились. — Ты проснулся. Псилоцибы Эшлин не помогли, да? — устало сказал мужской голос с жалостью. Ру охватила дрожь, пока его сочувственно гладили по спине, приобнимая. Сердце всё ещё бешено качало кровь. — Как видишь, не очень. … Солнце безжалостно палило. Страдали все: от растений с грустными пожухлыми от жары листьями, до охранников в доспехах с такими же пожухлыми лицами. Караван из купеческих повозок и их охраны медленно двигался по дороге. Копыта лошадей поднимали пыль. — Мальчик, чего скис? — обратилась старушка к парню, который сидел рядом с ней в повозке и лениво обмахивался веером. Это — Венлинг, странник из восточных земель, ехал в караване по Центре с намерением остановиться где-нибудь по пути и подзаработать. — Есть поди хочешь? У меня осталось вроде что-то, — добавила старушка, не услышав ничего в ответ. — Не хочу, спасибо, — торопливо ответил парень. Последний раз он ел позавчера по её же милости, и кто бы знал, что любезное предложение старушки поделиться похлебкой обернется несварением желудка. Какая же всё-таки странная бабка: готовит будто бы отравить хочет и сидит в жару, обернувшись в сотни слоев каких-то тряпок. Венлинг, в свою очередь, снял верхний халат с ханьфу, но ему все ещё было жарко. Парень вздохнул и, в попытке хоть чем-то себя занять, принялся перебирать в голове аккорды для новой песни, но дело не шло. Уже близился очередной закат, когда телеги наконец остановились перед массивными деревянными вратами Гринеста. Тут пути странников разошлись: кто-то собирался передохнуть перед путешествием в другой город и вел лошадей в конюшню, кто-то же поворачивал коней домой. Наëмная охрана каравана дружно, чуть ли не строем поспешила в таверну, чтобы перекусить и потратить заработанные деньги на выпивку. Живот Венлинга, словно подражая своему владельцу, уже готов был петь песни, поэтому парень решил последовать за ними и поесть. Пока Венлинг добирался до таверны, он отметил, что Гринест оказался на удивление чистым городом. По крайней мере чистой точно была его главная улица, добротная, вымощенная камнем. Однако дома располагались хаотично: бедные и богатые жилища чередовались. Город активно строился, что было неудивительно, так как образовался он недавно. Так уж вышло, что бывшая здесь раньше деревенька в какой-то момент оказалась аккурат на пересечении важнейших торговых путей. Это было характерно для этого государства, Центры, находящимся в середине материка, если не считать его части за пустыней. Среди редких деревянных халуп сначала выросла таверна, а потом и куча домов богачей, причем уже построенных из камня. А торговая площадь, раньше полупустынная, стала тесной и большой. Город процветал за счёт проезжающих торговцев. Даже местные бездомные выглядели более-менее опрятно и пытались продать свои услуги: гадали, рассказывали истории и занимали приезжих по большей части ненужной ерундой. Проходя по улицам, Венлинг видел, как гринестские торговцы пытались убедить последних на сегодня покупателей, что тем жизненно необходимы неоправданно дорогие плетеные корзины, трубки из рогов редких животных и прочая лабуда. Таверной оказалось двухэтажное здание с зеленой кровлей и большим двором с конюшней. К её крыше была прибита вывеска, на которой был изображен железный четырехлистный клевер. Внутри царила ненапряжная атмосфера, голоса отдыхающих сливались в счастливый гомон. Драк и ссор не предвиделось, впрочем, никто ещё толком не успел напиться, ибо вечер только начался. Хотя там, где обычно бывал Венлинг, пьянчуг можно было найти и днем, и ночью. В воздухе стоял приятный запах еды — в основном картошки и жареного мяса. Деревянные стены таверны сочились смолой. За барной стойкой была полная женщина, местная центрийка, лет тридцати, с мощным бюстом и толстой светлой косой. Её торопливые движения и мимика сочетали в себе силу и удивительную нежность. Понаблюдав за ней всего минуту в ожидании своей очереди, Венлинг успел понять, что ей нравится эта работа, раз она остается такой улыбчивой к концу дня. Парень заказал себе окрошку, немного смутившись тому, что, принимая заказ, женщина назвала его красавчиком. Местные не привыкли видеть людей из восточных земель, поэтому куда бы путешественник не пошел, он привлекал внимание. Это было досадно. Венлинг, воодушевленный комплиментом, пошел к умывальнику, но воодушевление быстро закончилось, как только он посмотрел в зеркало. Пот и грязь, прилипшие ко лбу волосы и усталые глаза — красавчик, как же. Умывшись, Венлинг сел за стол и совсем скоро ему уже подали еду. Он чуть поморщился, когда женщина ушла. — Господин, чего же ваше лицо скисло? — чей-то голос звонко позвал его. Он и не заметил, как к нему подошла незнакомка. Судя по ушам и светлым, пепельным волосам — эльфийка. — Мне про скислость говорят второй раз за день, я кто вам, молоко? — пробурчал Венлинг, продолжая есть. Это, наверное, ребенок. Взрослые эльфы просто так разговор не заводят. Возраст эльфов не поймешь по внешности — она наверняка младше, но все равно выше его на голову. Судя по не седым волосам, впрочем, старой она не была. — А тому другому человеку вы ответили, или как сейчас? — весело спросила его эльфийка, подсев напротив и поставив на стол свою тарелку с окрошкой. От усталости Венлинг потер переносицу и зажмурил глаза, но, открыв их снова, с досадой обнаружил, что эльфийка не исчезла. Сейчас Венлинг заметил странную вещь: волосы незнакомки были собраны в простецкий хвост, закрепленный черной лентой, завязанной бантиком, хотя эльфийки обычно собирали их в неоправданно сложные прически. По своему опыту Венлинг мог сказать, что эльфы склонны всё усложнять, особенно если это касается внешнего вида. Даже нищая кухарка-эльфийка будет выходить на улицу в лучших нарядах, несмотря на то, что ей придется потратить на них последние деньги. Выходит, перед Венлингом сейчас сидел совсем не стереотипный эльф, поэтому после небольшой паузы он все же решил ввязаться в этот разговор. — Девочка, не издевайся надо мной и обращайся ко мне на ты. И никакой я не господин. — На «ты»? Тогда давай будем приятелями, или, осмелюсь сказать, друзьями! Имя мне — Эмилия Зо-…эээ… а вообще, давай без фамилий. Можешь мне дать прозвище, я их люблю. Только необидное. И без пошлостей, я их не понимаю, — затараторила девушка. — Моё имя Венлинг, — кратко ответил парень. Фамилий? Девочка явно не из простой семьи. А ещё, похоже, ему сели на уши на ближайший вечер. — Какое интересное имя, я точно его запомню. Так что случилось, почему грустишь? — Эм… — парень покосился на Эмилию. Ей правда интересно? — Из-за жары и еды. Окрошка не на квасе, а на воде. Еще и с уксусом. фруктовым каким-то, наверное. Я и забыл, что в центре материка такая чудаковатая кухня. — Типичный восточный человек: гурман, отвергающий любую кухню, кроме своей. — довольно сказала Эмилия. Венлинг промолчал о том, что кваса в «восточной» кухне отродясь не было. — А ты, дай-ка угадаю… кузнец из Амацумару! — пошутила эльфийка. Венлинг только вопросительно поднял бровь. Он был очевидно тощим для такой профессии, поэтому пытался понять, издевается ли она. — Э, нет, вряд ли. Ты же не дварф, извини. Ну, точно откуда-то из Ист-Терры. Венлинг кивнул в ответ. Тут стоит пояснить, что Ист-Терра — это весьма размытое название для дальних юго-восточных земель, отделенных горами и пустыней. Эта территория когда-то давно была одним большим государством, но сейчас она разделялась на независимые страны, которыми управляли разные династии. Но для жителей оставшейся части материка их названия были не очень-то на слуху: восточные людские государства были вынужденно изолированы из-за непроходимого рельефа. Для всех, кроме, пожалуй, Амацумару — дварфийской империи, которая также находилась на востоке, но ближе к центру материка — это были далекие земли, сложнодоступные для путешествий и торговли. — Но я все ещё не понимаю претензий к окрошке. Она чудесная, — не хотела уходить с темы Эмилия. Венлинг промолчал. А что тут говорить? Он всё равно съест эту треклятую окрошку, так как уже потратил на нее кровные. Выбора не было — если и дальше оставаться голодным, то так и копыта отбросить можно. — Кстати, приятного аппетита. Итадакимасу, так у вас говорят? — Ты опять путаешь с дварфами, — со вздохом поправил Венлинг. Эмилия хлопнула себя по губам. — Приятного аппетита, Эмилия. Не подавись, — намекнул ист-терриец на её болтливость. Эльфийка замолкла и принялась есть свою порцию, но спустя две минуты трапезы толкнула Венлинга локтем. Он поднял взгляд и увидел как на сцену поднимается бард с гитарой в руках. Его вьющиеся тёмные волосы, хитрые голубые глаза и жеманная мимика создавали неоднозначное впечатление: он был красив, но смотреть на него долго почему-то не хотелось. Да и одежда у него хоть и была качественная, но уж больно вычурная на детали. — Модест мне имя, дорогие господа! Позвольте усладить ваши уши всеми любимой песней, — громко представился он, и, подождав пока стихнет восторг заинтригованной толпы, начал играть. Только тогда Венлинг понял, что неприметная девушка, ранее стоящая позади барда, тоже участвует в выступлении. У нее в руках также была гитара. Зазвучали тревожные риффы и полилась песнь о загадочном чародее. Когда из яви сочатся сны, Когда меняется фаза луны, Я выхожу из тени стены, Весёлый и злой. Модест переигрывал с эмоциональностью в голосе, но зал, казалось, полностью одобрял это и тихо слушал песню, дожидаясь припева, чтобы как следует пошуметь. Эмилия обернулась, чтобы внимательнее послушать: песни она любила и тихо подпевала этой. Припев же представлял собой что-то не членораздельное и слишком громкое. После окончания выступления зал наполнился криками поддержки «Дааа! Ещё!», незамысловатыми тостами и стуком деревянных кружек. Венлинг скривился, наконец узнав выступающего. — Эх, а ты ведь только начал улыбаться, точнее, быть менее недовольным, как вдруг тебя опять что-то расстроило! — Я не шут, чтоб вечно улыбаться, — Венлинг сложил приборы на деревянную тарелку, закончив есть. — Я тоже не шут, но улыбаюсь же… — Эмилия задумчиво скосила глаза к потолку. Венлинг усмехнулся. — Эй, Вейсюн, ты что, хочешь меня обидеть?! — Венлинг, и нет. Меня немного расстроило, что бард лажает, но никто не замечает, потому что он выделывается и играет их любимые песни. Впрочем, мне эта песня тоже нравится, потому я и строг. — Лажает? Разве? — Эмилия прищурилась, смотря на Модеста, который сейчас с кем-то общался, — Никто не кинул в него помидорами. Ах! — воскликнула она с осознанием. — Так ты сам бард? Венлинг молча потянул за торчащую из пояса кисточку и вытащил флейту. Эмилия потянулась к ней руками, но бард дернулся. — Не трогать. — Мдаа… — обидчиво протянула эльфийка, но через секунду её глаза уже сияли от восторга. Она смотрела на нефритовую ди, о которой бережно заботились. Её возраст выдавала только старая подвесная кисточка. — Красивая! Но ты же играешь на флейте, а не на гитаре, как он, — Эмилия кивнула на сцену, — Или что-то вроде… «Не нужно быть поваром, чтобы оценить блюдо»? — Я «повар», и на гитаре играть умею. Просто с ней, как и с лютней, путешествовать неудобно. Так что на них я играю там, где дают инструмент. — Как странно, — подвела итог Эмилия, обдумывая стиль жизни нового знакомого. Почему он не хотел осесть в каком-нибудь приличном городишке, да спокойно выступать с любым инструментом? К тому же он очевидно недоедал, но при этом его флейта из нефрита, должно быть, была жутко дорогой. Венлинг скучающе убрал ди на место и поднялся. — Ну, я пойду, — сказал он, еще раз бросив на барда презрительный взгляд. — Стой-стой! А ты не хочешь сыграть? — засуетилась Эмилия. — Нет, — твердо сказал Венлинг. Играть на одной сцене с этим претенциозным типом? Увольте! — Давай я хотя бы угощу тебя напитком. Чего ты хочешь, кваса? — не унималась эльфийка. — Чего ТЫ хочешь от меня? — выпалил Венлинг, но, увидев на лице Эмилии небольшую панику, тут же сдался. Она не хотела, чтобы он уходил, и понимать это было приятно. Давно у него не было хоть сколько-нибудь приятной компании. — Давай, ребенок. Честно говоря, девчонка хоть и раздражала поначалу, но при этом в чем-то даже казалась милой. Однако почему-то в этой таверне Венлинга преследовало странное чувство незащищенности, словно за ним кто-то наблюдал. Оно и побуждало его поскорее уйти. — Подайте, пожалуйста, два кваса! — радостно прокричала Эмилия, знать не знавшая о его беспокойстве. Женщина, стоявшая за стойкой, на этот раз крикнула своему помощнику, чтобы тот принес напитки. Мальчик бегал по залу, раздавая гостям алкоголь. Квас пришлось подождать. Эмилия позвала Венлинга на второй этаж, на балкон, чтобы попить там, где потише. Венлинг счел это хорошей идеей. Новые знакомые забрались на балкон по лестнице с широкими деревянными ступенями. Балкон был довольно большой: здесь стояла парочка круглых маленьких деревянных столов и лавки. За ними компания из четырех человек раскуривала кальян, тихо разговаривая обо всем подряд — от цен на продукты до семейных праздников. Эмилия и Венлинг сели за свободный столик. — Я храню секрет. Ты не сможешь даже догадаться, — вдруг заговорчески произнесла Эмилия, прижимая указательный палец к губам. Надо же, она умеет говорить тихо? — Могу попытаться, но я, вроде как, незнакомец. Тебе бы стоило получше хранить секреты, — усмехнулся Венлинг. Не то чтобы он пытался научить её жизни, но такая наивность может дорого стоить. — Ладно, ладно, — кивнула эльфийка, выдержав паузу, как будто бы в голове записывала этот совет. — Тогда расскажу вот что: я приехала сюда в ходе своего расследования, — Эмилия гордо смахнула рукой свои пепельные волосы. — Ты что, детектив? — Да! — Венлинг посмотрел на неё с сомнением, поэтому она добавила: — Это моё первое серьёзное дело. Обычно я решала дела вроде выяснения, кто украл петуха, или что за дух пугает мальчишек. Впрочем, оказалось, это был не дух, а жуткая девочка. — Молодец, — Венлинг улыбнулся. — Серьёзное дело, говоришь? И что в этот раз? — А это… ещё один секрет! Я так тебе скажу: сегодня ночью точно что-то произойдёт. Венлинг утвердительно хмыкнул и облокотился о перила балкона. Отсюда было видно двор, где стоящие в стойлах кони беспокойно махали хвостом в попытке отогнать мошек. Но стоило посмотреть дальше и открывался неплохой вид на город и поля, раскинувшиеся за ним. Рядом виднелся еловый лес, в котором проходил торговый путь, по которому Венлинг сюда и приехал. — Я тоже могу тебе кое-что рассказать о себе, — он прервал наступившую тишину. — У меня была лютня, но её разбили бандиты. В какой-то деревне напали на меня толпой ночью, пока все спали. Спасся бегством. — Чего?! Как они посмели? Так гнустно! — возмутилась Эмилия. — М-да, от одного или двух я бы, может, и не стал убегать, — слукавил Венлинг. Ещё чего, жизнь ему дороже, чем сомнительная возможность победить в открытой схватке. — Вообще-то, я лучше умею лечить, чем калечить. У одного мастера я выучился заклинаниям, которые нужно играть на флейте, а позже с их помощью помогал врачам в деревнях, в которых оставался пока путешествовал. Так я и врачевательство немного освоил. Началось все смешно: повивальная бабка моей хорошей знакомой умерла, и поэтому мне пришлось принять у неё роды. — Что тут смешного? — удивленно спросила эльфийка, до этого слушая его с интересом. — Вообще-то, ничего, — согласился Венлинг. — Но жизнь может быть неожиданной, поэтому впоследствии смотришь на некоторые события, и не можешь поверить, к чему они привели. Тогда было тяжело, а сейчас чего грустить? Ребенок, вроде бы, здоров как бык. Бабку жалко, но время никого не щадит. В общем, если бы не этот опыт, то я бы многим не смог помочь. — Ты молодец, — сказала девушка, похлопав его по плечу. Венлинг сдержал смешок от этой похвалы. — А лютню жаль, — Эмилия от грусти уронила голову на стол. — Я сильно обеднел из-за невозможности выступать с лютней, так что да, жаль. Но я рад, что хотя бы флейта в порядке, — ответил парень с видимой грустью. Композиции, сыгранные только на флейте обычно не пользовались популярностью. Эмилия и Венлинг ещё немного поболтали — они то затихали, то шутливо ссорились. Хоть они и мало что узнали друг о друге, понятно было то, что, несмотря на их небольшую разницу в возрасте, вели они друг друга совершенно по-разному. Неудивительно, учитывая продолжительность жизни эльфов: для них двадцатилетние считаются чуть ли не детьми, потому как развиваются эльфы медленнее. Довольно часто Эмилия задавала бестактные вопросы, но делала это не намеренно, а из незнания или любопытства. Ребенок есть ребенок. Когда же эльфийка начала зевать, Венлинг помог ей снять комнату и проводил, после чего они разошлись. Как парень думал, разошлись навсегда. Подумав об этом перед сном, Венлинг почему-то ощутил грусть. Странным образом он будто бы почувствовал с Эмилией связь, которую не хотелось просто так обрывать. Ночью он проснулся то ли от кошмара, то ли от шума снизу. Прекрасно! Чего он не понимал, так это того, с какого рожна постояльцам сдают спальное место там, где под полом вечно что-то творится. Лошади и то спокойнее спят. Венлинг повертелся в кровати ещё немного, прежде чем отчетливо услышал чьи-то крики. — Ещё воды! О Богиня, всё сгорит, мы никак не сумеем это потушить! Венлинг понял, что пора сматываться, а потому быстро оделся и собрал пожитки. Однако внезапно он вспомнил про Эмилию и разговор на балконе. Причина, по которой она приехала сюда, её слова… Она знала, что сегодня что-то случится — не сама ли подожгла таверну? Или она кому-то помогает? Бросив взгляд в окно, парень увидел, что полыхает почти весь город. Венлинг пробежал по коридору до комнаты Эмилии (в самом конце, сложно забыть) и постучал в дверь. В смешанных чувствах он прокричал, что нужно уходить, но ему никто не ответил, поэтому он дернул за ручку и дверь без сопротивления открылась. Эмилия спокойно спала. Весь её вид вверял мечтательный сон: она лежала на боку и обнимала подушку. Ругнувшись, Венлинг растолкал её. — Дуреха, с открытой дверью спишь и ничего не слышишь! Пожар, собирайся. Эмилия ничего не ответила, но все же сонно последовала его указаниям: закинула на плечо рюкзак и сунула под мышку кожаную броню, до этого аккуратно лежавшую на стуле. Венлинг взял эльфийку за руку и повёл было к выходу, но вскоре оказалось, что единственным безопасным выходом из таверны был балкон. По счастливой случайности внизу лежал стог сена. Переглянувшись, оба молча решили, что первым прыгнет Венлинг. Немного потрусив, он все же сгруппировался и прыгнул. Эмилия сиганула следом так быстро, что Венлинг еле успел отползти в сторону. Чуть посидев, чтобы окончательно оклематься, они поднялись на ноги и решили осмотреться. Выбежав на улицу, они увидели, что горит всё, что может гореть. О возможности потушить огонь речи и не шло. По дорогам с факелами ходили кобольды — ящеры размером чуть меньше человека, а с ними люди в черных мантиях. Они и были зачинщиками пожара. Жители в панике бежали, пытаясь спрятаться, а самых бойких бандиты усмиряли дубинками или заклинаниями. Венлингу сразу стало ясно, что происходит, хотя верить в это совсем не хотелось. На город напал культ Тиамат — организация, от которой можно было ждать только зла. Это была кучка разбойников, сумасшедших магов и ящеров, объединившихся, чтобы почитать лжебогиню. Они поджигали и грабили города по всему континенту. — Это же культисты! — удивленно выпалила Эмилия, онемев от ужаса. Венлинг цыкнул и быстро повёл эльфийку в ближайший закуток между домами. — Что делать будем? Парень не успел ответить, как вдруг среди треска дерева, отчаянных воплей и звуков борьбы совсем неподалёку раздался детский крик. Выглянув из своего жалкого убежища, Венлинг с Эмилией увидели бегущих сломя голову детей не старше восьми, с ними сильно хромающего мужчину и замыкающую процессию женщину, несущую щит и меч. Она пыталась защитить семью от кучки кобольдов, активно размахивающих когтями и дубинками. Группа явно была не в выигрышном положении. Но чем они, небольшой бард и эльф-подросток, который и боёв, наверное, не видывал, могли им помочь? Венлинг уже успел себя похоронить. Он знал, на что способен культ. И всё же, видеть все это снова, да ещё и так близко… С дрожью в руках парень достал кинжал из-за пояса, и, посмотрев на Эмилию, с удивлением обнаружил, что та уже успела нацепить кожаную броню и достала стрелу из колчана. Стоп, он что, даже не заметил, что у девушки был лук? Эмилия уверенно вышла на дорогу и натянула тетиву. Она целилась в крайнего кобольда, чтобы ненароком не попасть в обороняющуюся женщину, предполагаемую мать семейства. Выстрелив, она попала в цель, но кобольдов всё ещё было слишком много. Женщина упала, больше не в состоянии сдерживать их атаки. Эльфийка быстро наложила отталкивающее заклинание на стрелу, уже следующий её выстрел отбросил кобольдов, собравшихся вокруг женщины, прямо в горящую стену соседнего здания. Только лицо выдавало испуг Эмилии, но руки её действовали уверенно, и это было чертовски полезным качеством для лучника. На стене мелькнула тень большой птицы, однако в пылу битвы на это никто не обратил внимания. Ящеры громко и истошно шипели. Воспользовавшись их слабостью, Венлинг обхватил раненного мужчину за плечо, чтобы помочь ему бежать быстрее. — Эмилия, бежим! Оставь её, спасём хоть кого-то! Мужчина, услышав это, порывался защитить любимую женщину, но Венлинг только крепче схватил его за руку, понимая, что раненый и безоружный он ей не поможет, а лишние жертвы тут ни к чему. Но Эмилия не была так же решительна: её взгляд метался от Венлинга к лежащей на земле центрийке. Ящеры тем временем пытались встать и принимались кататься по земле, чтобы затушить огонь. Дети испуганно звали маму. — Эмилия! — в отчаянии снова крикнул Венлинг, однако эльфийка уже натягивала тетиву и вновь стреляла по кобольдам. В такой короткий промежуток времени она бы никак не успела перебить всех. Венлинг посмотрел за спину Эмилии и тут же почувствовал холодный пот на коже. С другой улицы к ним приближалась свежая порция врагов посерьезнее — культисты в своих черных мантиях. Они преследовали девчонку с двумя пучками, стремительно бегущую прямо на семейство. Вместе с ней, кажется, двигался и какой-то белый зверек. О, создательница Гея! Им конец, точно конец! Как вообще девочка навлекла на себя такое количество народу? Но когда уже казалось, что ситуация хуже некуда, девчонка вдруг достала из-под плаща дымовую шашку и бросила её в толпу. Воздух вокруг заполнился густым дымом. Эмилия тут же помогла женщине подняться с земли. Пользуясь замешательством врагов, уцелевшие ринулись в конец улицы. Бард спешно достал флейту, чтобы заклинать ускоряющую мелодию, и благодаря этому все смогли оторваться. — Мы можем укрыться в особняке губернатора, — на бегу предложил отец семейства. — Показывайте, — со сбитым дыханием попросила Эмилия. Правда, как только мужчина указал рукой направление, Венлинг, решительно спятив с испугу, чуть ли не начал бежать в другую сторону, но его быстро привели в чувство дети, потянувшие его назад. Добравшись до особняка, собравшаяся группа людей тут же остановилась, чтобы отдышаться и осмотреться. Но незнакомка, кинувшая дымовую шашку, отдыхать не стала и тут же решительно отворила дверь прежде, чем кто-либо осмелился к ней подойти. Особняк оказался довольно скромным, а внутри царил погром. Здесь явно уже побывали члены культа. Постаменты, где раньше, видимо, располагались ценные вещи, пустовали. Вместо них здесь валялись осколки какой-то древней вазы. Пол казался голым — наверняка мародеры забрали даже палас. Первым выйдя из гостиной и заглянув в уборную, Венлинг увидел труп горничной, распластавшийся в ванне из белого камня. Было ясно, что девушка пыталась спрятаться, но страшная судьба все же настигла её. Увидев эту картину, Венлинг тут же избавился от желания шастать по дому. Поэтому он поспешил вернуться в гостиную к остальным, захватив с собой стоящее у входа в комнату ведро воды. Раненые расположились на диванах, а остальные бесцельно бродили по комнате. Незнакомая девочка недовольно стояла, скрестив руки на груди, пока Эмилия пыталась с ней познакомиться. Впрочем, девочкой её звать, похоже, не стоило, судя по длинным и острым дварфийским ушам, которые Венлинг смог заметить только сейчас. Бард молча промыл раны водой и принялся за лечение, краем уха слушая разговор двух девушек. — Вы ведь нас спасли, представьтесь хотя бы! — недовольно сказала эльфийка. Венлинг незаметно закатил глаза. — Вообще-то, вы там сами бы справились, салаги. Чего такого, парочка ящерок. Я спасала себя и Чуму, — дворфийка заботливо взяла зверька на руки. Это была белая лиса. Эмилия попыталась её погладить, но та не далась. — Ойй, такая миленькая… кхм! Хоть вы и ухудшили ситуацию, приведя последователей к нам, прикрытие нам было необходимо, и вы его дали, — сделала вывод Эмилия. — Нам нужно объединиться, тогда у нас будет больше шансов выжить. Ведь уже сработало один раз. Эльфийка была твердо уверена в своих словах, но, даже возвышаясь над дварфийкой на две головы, она ни капли не внушала ей авторитет. Между эльфами и дварфами уже долгое время велась война, поэтому неудивительно, что они друг друга недолюбливали даже во время перемирия. Как они считали, между ними есть кардинальная разница. Эльфы — мастера словесности и музыкальности, тяготеющие к философии. Дварфы же — прожженные прагматики, предпочитающие науку и грубые боевые искусства. Нет ничего странного в том, что они не смогли найти общий язык, и с древности любой повод разворачивался в военный конфликт. В общем, опыт показывал, что мир — крайне шаткое состояние, потому представители этих рас могли встретиться только на чужих территориях. — Я и сама справлюсь, — возразила незнакомка. — Да будет вам! Вместе безопаснее и веселей. Давайте познакомимся, госпожа. Я — Эмилия. Мой спутник, играющий на флейте — Венлинг. Скажете своё имя? Эмилия была крайне дружелюбна для эльфа, и Венлинг понимал недоумение дварфийки. Он молчаливо кивнул ей, как бы пытаясь сказать: «Да-да, не удивляйся. Такая вот она. Подвоха здесь нет» — Нуст. Довольна? Всё, отстань. Мне нужно от вас передохнуть, — дварфийка двинулась в коридор. — Не обижайтесь, но имя у вас странное… Эмилия последовала за этой совсем не внушающей доверия девушкой, чтобы продолжить разговор. Если бы Венлинг не был занят музыкальными заклинаниями исцеления, он бы её окликнул, но, дабы не отвлекаться от процесса, он так продолжил играть на ди, пока не почувствовал значительный упадок сил. С огорчением он понял, что перестарался, когда женщина сама усадила его на диван. — Меня зовут Сусанна. Спасибо вам огромное. Благослави вас Гея, я думала, что этот день для нас последний… — женщина была готова заплакать. — Пожалуйста. Извините уж, что предлагал вас бросить, — смущенно сказал Венлинг. — Дела минувшие, — со смешком ответила Сусанна, пытаясь утереть слёзы. — Но вы поступили правильно. Защита детей — это главное, — серьёзно продолжила она. — Теперь нам нужно добраться до крепости. Тут небезопасно. Венлинг кивнул. Действительно, выбитые окна и двери особняка, держащиеся на добром слове, говорили о том, что тут небезопасно. Что там, чертов труп в ванной говорил о том, что тут небезопасно. Идти куда-то, впрочем, не представлялось возможным. У него самого совершенно не было сил, голова сильно кружилась и начинала болеть, а ци была истощена и проходила по меридианам очень медленно. — Не беспокойтесь, губернатор и стража нам поможет, — продолжила говорить Сусанна. Во время разговора она старалась следить за своими детьми. Младшего, которому было лет пять, она усадила на колени, а старшего, которому было порядка восьми, трепала по голове. Венлинг в смутном сознании смог обратить внимание на то, что тот из мальчиков, что сидел у матери на коленях, вертел у себя в руках какую-то склянку. — Малой, дай пожалуйста. Какая у тебя баночка интересная, не боишься разбить? Мальчик протянул склянку Венлингу, и тот, прочитав надпись, понюхал содержимое и понял: это было то, что нужно! Зелье, ускоряющее процесс восполнения магической энергии, которой ему сейчас так не хватало! — Я выпью это, вы не против? — спросил парень, на что Сусанна покачала головой. Довольный Венлинг выпил зелье. Тем временем дварфийка с двумя пучками, Нуст, пыталась найти в особняке хоть что-нибудь ценное, но наскребла лишь пару серебряных монет и несколько медяков, закатившихся под мебель. Ей не удалось отвязаться от Эмилии. После осмотра дома девушки вместе с лисой, преданно бегавшей за ними, оказались в подвальном помещении. Холодный чуть затхлый воздух подействовал на Эмилию успокаивающе, и та, расслабившись, принялась увлеченно рассматривать всяческие банки с едой: огурцы, помидоры, компот, варенье, фрукты. Сейчас, когда уже близился конец лета, полки были заставлены свежими заготовками на зиму, а мешки полнились овощами. Нуст же больше впечатлило количество бочонков с вином и коллекция бутылок с алкоголем. Бочонки были подписаны на общем торговом языке, но многие бутылки — на эльфийском. Эльфийского Нуст не знала, да и в целом читала плохо, поэтому решила устроить лотерею, взяв первую попавшуюся бутылку. Она поддела пробку клинком и пригубила вина. О блаженство! Розовое вино с тонким ароматом яблока и красных фруктов: малины и клубники… — Госпожа Нуст, это же чужое, что вы делаете! — сказала Эмилия, хотя сама уже держала в руках какую-то банку со странными фруктами. — Было чужое, стало моё. Губернатор от этого не обеднеет, — сказала дворфийка. Выпив ещё немного, она прищурилась, глядя на полки с едой. Нуст подошла к Эмилии и жестом предложила той открыть банку с фруктами. Эльфийка, чуть поколебавшись, все же согласилась. Её ребяческое любопытство легко пересилило запреты. Пока Эмилия изучала банку, Нуст совершала какие-то махинации, прощупывая камни в стене. Один из них вдруг повернулся и открыл за собой тайник, в котором лежали ключи. — Мастерство не пропьёшь, — Нуст довольно повертела ключи в руках. — А вы совсем не стесняетесь творить бесчинства, — пробормотала Эмилия, разочарованно вздохнув. Впрочем, радости у Нуст поубавилось, когда она не нашла в доме замка, к которому подходил бы хоть один из ключей. Внезапно из гостиной послышался крик, и девушки вернулись к остальным. Эмилия подошла в Венлингу. — Вень-Вень, мы вернулись и готовы к бою! Я поела каких-то странных фруктов! — Не называй меня так. Что ещё за фрукты? Надеюсь, ты, дурочка, не отравилась. — Да вроде нет… — Эмилия задумалась. — Идём уже! — Нуст нетерпливо распахнула дверь и вышла из особняка. Венлинг обеспокоенно посмотрел на семью, но те улыбнулись ему в ответ. Женщина давала детям какие-то инструкции по поводу того, как они будут двигаться. Крепость стояла в центре города, а особняк — на краю, поэтому было принято общее решение пойти вдоль реки, протекающей посреди города, скрываясь в кустах, растущих на её берегу. А как только они выберутся из укрытия — быстро бежать до крепости. Так и поступили. Реку можно было смело назвать ручьем, настолько мелкой сейчас она была. Небольшая группа шла друг за другом по узкому берегу. Эмилия обернулась к Нуст. — А вот скажите, вы давно… — начала эльфийка любопытно, наверняка пытаясь поднять тему воровста Нуст. Но тут ветка ивы с хлестом ударила ей по лицу, прервав разговор. — Ай! — М-да, салаги есть салаги, шуму уйма, — проговорила дварфийка, пока доставала из-за пояса свои клинки. Венлинг настороженно оглянулся, но не успел он что-либо сделать, как из-за этой самой ивы выпрыгнули два культиста. Один из них отмалчивался, показывая свои намерения держа в руках обнаженный ятаган. Его лезвие сверкнуло в слабом свете луны. Второй же набрал в грудь воздуха и бойко заговорил. — Кошелек или жизнь? Аргх, нет, не так… Давайте своё добро или встретите свою смерть! Во славу Тиамат! Му-ха-ха! В ответ на его воодушевленную и очень религиозную речь Нуст мигом подбежала к культистам и, в прыжке взмахнув руками, одновременно оставила обоим разбойникам порезы на шеях так, что из них фонтаном полилась кровь. Венлинг отвернулся. Дети тут же заныли, и Сусанна быстро повела их вперёд, пока дварфика, кажется, добивала врагов. — Впечатляет. Но жутко. Но впечатляет, — сказала Эмилия, спокойно двигаясь дальше, пока Нуст задержалась у трупов. Венлинг придержал комментарии, наблюдая, как она с воодушевлением шарится по карманам погибших. Раздосадованная тем, что, видимо, ничего путного у культистов она не нашла, Нуст пнула одного из них и двинулась следом за группой. Всем повезло добраться до укрытия целыми. В главном зале крепости расположилось множество городских жителей. Кто-то перекусывал, а кто-то пытался поспать. Тут было довольно спокойно в сравнении с пылающим месивом улиц, однако в воздухе царило напряжение. Тут и там слышались рыдания людей, потерявших своих родных, жилища, имущество. Семья ещё раз поблагодарила Венлинга, Нуст и Эмилию и попрощалась с ними. Трио село в углу, чтобы передохнуть. — Эмилия, позволь спросить, почему ты ранее сказала, что точно знаешь, что что-то случится? Ты знала о нападении? — спросил Венлинг, пока с легким отвращением пытался стереть кровь с кинжала. — Сговорилась с культистами? Она-то? — Нуст покосилась на Эмилию, указывая на неё своим уже чистым клинком. — Не сговорилась я, — поспешно ответила Эмилия, чуть не подавившись яблоком, которым перекусывала. — Но я действительно знала о том, что что-то произойдёт. Почти. У меня были подозрения. — Теперь у меня насчёт тебя подозрения, — Венлинг раздраженно потёр переносицу чистой рукой. — Я же говорила, что веду дело! У меня была зацепка, что в Гринесте появится культ. Но я не смогла бы доказать это стражникам, к тому же, я не знала наверняка, когда они нападут и станут ли открыто это делать. — Да, именно поэтому ты так крепко спала: активное расследование, — саркастично прокомментировал Венлинг. Нуст одобрительно хихикнула. — Вообще-то, я не отлынивала до сегодняшнего дня. Но, оказывается, не спать подряд несколько ночей так сложно… — грустно произнесла Эмилия. Вообще-то, Венлинг был прав, и она чуть не провалилась. — Спасибо, что разбудил! Это дело для меня значит очень многое. Культ — такие подонки! — У меня тоже есть к ним претензии, и это еще очень мягко сказано, — тяжело сказал Венлинг. — Жизнь культиста — не ценнее жизни курицы, — согласилась Нуст. — Я бы оставила их страже, они явно лучше меня знают, как защищать невиновных людей. Но есть кое-что, что наводит меня на мысль, будто бы они — не просто безумцы, — Эмилия замолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Эмилия, к чему ты клонишь? — спросил Венлинг, чуть удивленный серьёзностью девушки. Их прервал подошедший высокий крупный мужчина в металлической броне. Венлинг не мог мысленно не разозлиться на него — как же невовремя!