Глава 68. Красота требует жертв
13 октября 2023 г. в 11:25
Селима изнывала от скуки, устало разлёгшись на полупустых мешках. Трижды прокляв своё добродушие, из-за которого она и потащилась к походной кухне, дочь гор в очередной раз напомнила себе ради чего. Дело было не только в том, что она хотела доказать каждой сурте, как здорово умеют готовить далканцы. Ещё перед тем, как напала на Сильвию во время большого испытания, черновласая плутовка, решив отомстить ненавистному сержанту Махейму, стянула у того бочонок с вином. Но простого вина кареглазой было мало. Далканка пыталась приготовить подобие традиционного горского напитка — раккы. В ход пошло всё, что находилось: ягоды, мёд, коренья и травы. Осознав, что этого маловато, для большей крепости она добавила ещё один секретный ингредиент. Теперь должно было получиться хорошо. Оставалось лишь притащить бочонок обратно в лагерь, а сделать это одной было тяжело, но говорить обо всём Марике раньше времени она не собиралась — это должен был быть нежданный подарок.
— Эй, ты там скоро закончишь? — окликнула она копошившуюся у котла охотницу.
— Уже б давно закончила, коли одна лярва не валялась на кулях, как тот самый куль, — не поворачиваясь, шикнула в ответ дочь леса.
— Если бы ты ещё умела нормально попросить помощи, — хмыкнула чернявая, вальяжно потянувшись.
— Я вот сейчас возьму… — русоволосая осмотрела стол перед собой и нашла пучок дикой горчицы, — горчицу, и запихну тебе туда, где не светит солнце! За работу, Селима!
— Убедительно, — хохотнула далканка, — давно б так. Что мы делаем? — бодро спросила она, легко поднявшись.
— Нарезаем оленину на крупные куски и всё в чан, пусть тушится, — всё ещё слегка раздражённо пробурчала подруга.
— О, резать я люблю! — дочь гор живо принялась за разделку подготовленного мяса.
— Это я уже поняла утром, — тихо хихикнула Сильвия, вспоминая своё вторжение. — Теперь даже не знаю, что пугает меня больше — твоя жажда крови или невиданный размах воровства, — закатила глаза охотница.
— Кстати, о воровстве. Раз напомнила, я вот как раз кое о чём размышляла, — подмигнула Селима, приобняв за шею подругу рукой, в которой держала нож, и подтянула к себе, — нам надо улизнуть из лагеря. Принести кое-что спрятанное, — хитро прищурившись, широко улыбнулась она.
— А я и думаю, чего это ты так быстро согласилась мне помогать, — задумалась дочь леса, — но знай, мне это заранее не нравится. — в миг нахмурилась охотница. Хотя, на самом деле, ей тоже надоело корпеть над котлами и жаровнями, но признаваться в подобном она не спешила, тем более Селиме.
— Как будто тебе очень нравится торчать тут? — безошибочно угадала чернявая, — я вообще не понимаю, зачем мы столько готовим? Или вы нарочно себя голодом морите перед праздником, чтобы жрать потом за троих? — возмутилась Селима, которой отсутствие обеда настроения отнюдь не добавляло.
— Не переживай, треть всё равно сожгут на жертвенном огне, — пояснила охотница, внимательно поглядывая по сторонам, выжидая момента, чтобы улизнуть из лагеря.
— Что?! Зачем? — лицо далканки вытянулось от удивления, — это ведь глупость несусветная! Если делать подношение, то можно обойтись и одним жертвенным животным! Ну, как у нас!
— Спроси чего полегче, — пожала плечами Сильвия, провожая взглядом прошедшего невдалеке сержанта, — в моих краях и вовсе обходятся сердцем добытого зверя. Когда каждый день твоё пропитание зависит от того, сможешь ли ты подстрелить хоть кого-то, уж точно не станешь относиться с расточительностью к еде. Да и Фрая не любит напрасных жертв. Она довольствуется тем, что ты разделяешь часть с ней, и уж конечно не будет благосклонна, если иным богам подношение окажется больше, — поучительным тоном произнесла русоволосая.
— А-а-а, так именно потому ты была такая худая, когда только поступила? — хохотнула Селима, — сейчас-то, смотрю, и щёчки подрумянились. Хотя бы Агидель своими костями не проткнёшь, когда дело к близости подойдёт, — залилась тихим смехом кареглазая.
— Я сейчас не только тебе помогать не стану, но ещё и сержантам расскажу, что ты задумала, — ровным, спокойным голосом ответила на это охотница, отчаянно стараясь не улыбнуться.
— А что я задумала? — сделав как можно более невинный вид, спросила далканка.
Сильвия лишь молча глянула в ответ таким взглядом, что Селиме стало слегка не по себе.
— Молчу-молчу, — дочь гор поспешно подняла руки, демонстрируя открытые ладони, — а если серьёзно, мне нравится ваша Фрая, она во многом на нашу Матерь гор похожа. Да и образ жизни твоей родины… Он, более… Искренний. Да.
— Спасибо, — Сильвия приложила ладонь к сердцу, успев уяснить, что именно так немногочисленные представители далканцев среди кадетов благодарили за тёплые слова. — Думаю, всё же сами условия и образ жизни создают определённый взгляд на некоторые вещи, а из этого формируются традиции. В центральном Остерне, например, при большом количестве хозяйств и плодородных земель, никогда не стоял вопрос с пропитанием, если не брать в расчёт годы нашествия нежити, или редких плохих сезонов. Но в таких случаях на помощь как раз приходили мы, снабжая остальной край наряду с регионами побережья.
— Ну, знаешь ли, на Далканах тоже нет больших проблем с пропитанием, всяко разнообразнее будет! Просто у нас заведено, что пищей нужно наслаждаться каждый день, ни в чём себя не ограничивая. А делать из еды культ ради самого праздника? Не знаю даже. Ты сама видела, что с Марикой происходит, когда мы её угощаем чем-то из наших блюд. И это притом, что она далеко не из бедного рода, а там-то могут себе позволить хороших поваров. И какой из этого следует вывод? — усмехнулась Селима, важно скрестив руки.
— Это не вывод, а уже известная истина, — улыбнулась в ответ охотница, быстро подмигнув, — в Остерне готовить не умеют… Так, шибче! — девушка вдруг схватила подругу за руку и опрометью кинулась прочь.
— А? Что?! — переполошилась кареглазая, едва не споткнувшись от резкого рывка.
— Не ори, давай быстро за мной, пока не увидели! — громким шёпотом потребовала дочь леса, понимая, что у них есть лишь несколько мгновений для побега.
Стараясь не издавать шума и пригибаясь, девушки незаметно скользнули за ближайший ряд палаток, а уже оттуда перебежали к опушке леса, поминутно останавливаясь и прислушиваясь, не заметил ли их кто. В тени деревьев, за буйной листвой, обе перевели дыхание и посмотрели друг на друга. По Сильвии не было заметно, что она хоть капельку устала, а вот далканка дышала тяжело, и заговорила первой:
— Совсем того?! Надо рассчитывать, что я не могу за тобой поспеть, лань ты длинноногая!
— Ну, извини, я ж не виновата, что ты у нас такая коротунька, — развела руками охотница, посмотрев на Селиму выраженным жалостливым взглядом.
— Никакая я не коротунька! — гордо воскликнула та, чуть приставая на мыски и упирая руки в бока, стараясь выглядеть внушительнее.
— Хорошо, но сейчас ты похожа на ёжика, он вот тоже так фыркает, шипит, раздувается в шарик, — быстро хохотнула Сильвия, прикрывая рот ладошкой, чтобы было не так слышно.
— Ах ты сурта! — прошипела Селима, немного обидевшись. — Никакой я не ёжик, сурта длинная, — пробурчала она себе под нос.
— О, а вот это уже больше на тебя похоже, а то я уж было подумала, ослышалась, когда ты меня назвала ланью, — улыбнулась Сильвия.
— Ну вот как следует запомни, потому что больше я так тебя не назову! И вообще, пошли уже! — продолжая бухтеть, Селима первой направилась сквозь кусты, стараясь отгибать ветки так, чтобы одна-другая, нет-нет, да попала по девушке, идущей следом.
Охотница, для которой любой лес был домом, легко уклонялась от этих веток, ступая по мягкому ковру из трав, словно и не касалась того ногами. Глядя в спину дочери гор, она едва удержалась от ехидной мысли разыграть ту, спрятавшись за деревом и подождать пока далканка опомнится и поймёт, что идёт одна. Если бы не нужно было как можно скорее вернуться в лагерь, Сильвия бы так и поступила, даже не осознавая, что подобное поведение присуще Марике. Но что плохого было в действиях блондинки? Её выходки показывали, что та остаётся собой, не скрывая своих эмоций, как это было в самом начале их знакомства, и это дочери леса казалось правильным. Ей хотелось вести себя так и с Агидель — открыто, ничего не скрывая, но Сильвия думала, что возлюбленная не сможет принять её такой, какой она была с подругами.
Селима, меж тем, первой ступила на небольшую полянку, что-то бурча себе под нос и начиная крутиться на одном месте, внимательно вглядываясь в заросли травы и кустарника.
— Вот, кажется тут! — наступив ногой на небольшой бугорок, девушка пару раз притопнула, а потом, наклонившись, подняла дёрн. Под ним, весь в земле, обнаружился внушительный пузатый бочонок, обмотанный куском ткани, похожим на чьё-то одеяло.
— Где ты его взяла?! Он ведь из тех, что в лагерь сержанты привезли! — не смогла скрыть своего удивления Сильвия.
— У Махейма стащила, — ухмыльнувшись, похвасталась Селима. — Я же не совсем сурта, чтобы у своих воровать. И не смотри так, сержанты это не свои. Только и могут, что орать, да почём зря спину хлестать! А этот и подавно. Вот я у него бочонок из шатра и увела, чтоб ему пусто было! — воинственно проговорила далканка, вскинув сжатый кулак.
— А если бы он тебя поймал? — покачала головой охотница, пытаясь скрыть, что её даже забавляла выходка подруги.
— Так не поймал же, — усмехнулась далканка. — И, надеюсь, не поймает, иначе не только меня, но и тебя за компанию взгреют, — легко отмахнулась Селима.
— Слушай, может, да и боги с этим бочонком? Я не хочу, чтобы меня высекли, да ещё на виду у всех в праздник, — чуть попятилась назад Сильвия, понимая, чем это всё может грозить, но при этом с интересом посматривая на пробку бочонка. — Что в нём? Мёд или вино? — поинтересовалась девушка, пытаясь понять, ради чего рискует.
— И то, и другое. Я хотела сделать наш горский напиток — раккы. Но его нужно перегонять, поэтому вышла настойка, — важно подняла палец вверх далканка. — И брось, не для того я рисковала и это всё готовила, чтобы сейчас взять и отказаться. Чего ты так переживаешь? Это всего лишь порка, ещё скажи, что тебя никогда не секли, — отстранённо хмыкнула Селима и принялась деловито подцеплять пробку на бочонке.
— Говоришь как Марика… — улыбнулась охотница, припоминая случай в начале лета. — Ну да, меня никогда родители так не наказывали, — призналась рослая девушка, произнеся это немного с гордостью.
— Вот поэтому ты и была такой малахольной. Оно, наверное, не плохо, что я тебя тогда стукнула. Явно пошло на пользу, — высунув от усердия кончик языка, дочь гор с характерным звуком наконец-то выдернула неподатливую пробку и тут же склонилась над бочонком, принюхиваясь, — о-о-о, хорошо получилось. Флягу давай.
— Сейчас? Зачем? — не поняла охотница, но за флягой потянулась.
— Так пробу снять! Ну чего там мнёшься, воду слей и подставляй, — скомандовала далканка, наклоняя бочонок на бок.
Послушавшись чернявую, Сильвия освободила флягу и присела рядом, дожидаясь, пока Селима нальёт своей настойки. Чуть принюхавшись, охотница уловила не только характерный винный запах, но и аромат ягод и мёда. Любопытство пересиливало все опасения. Девушке из Литау было очень интересно попробовать то, что приготовила подруга. Только попав в гвардию, русоволосая впервые в жизни узнала вкус вина — в её краях его никогда не было, а если и привозили, то его покупали лишь самые зажиточные сородичи, проживающие на южной оконечности леса. В северных и центральных областях все предпочитали хмельной мёд.
— Фрая-заступница, убереги, — выдохнула девушка, озаряя себя охранным жестом, а потом, поднимая глаза к небу, произнесла, — За сына небесного Свара, славлю Солнце-Соне!
Сделав приличный глоток, и чуть не закашлявшись от того, что он получился больше, чем она рассчитывала, охотница прислушалась к своим ощущениям. Нет, от вина вкус отличался настолько же, насколько земля от неба. Осталась лишь небольшая терпкость, в первую очередь чувствовалась земляника, а за приятным ягодным ароматом пришла такая сладость, от которой с непривычки чуть зубы не заболели, в довершение по горлу прокатилась приятная теплота. Широко открыв глаза, русоволосая уставилась на далканку:
— Очень вкусно! — ярче, чем хотелось, похвалила она. — Прости, что сомневалась, — улыбнулась Сильвия.
— Ну, ещё бы, — чуть приосанившись, хихикнула Селима, — дай-ка мне.
Поставив бочонок и надёжно его закупорив, далканка быстро выпила всё содержимое фляги, довольно отерев губы тыльной стороной ладони, а потом зажмурилась от удовольствия, радостно хмыкнув:
— До раккы, конечно, далеко, но так даже лучше, — заключила девушка, начиная закутывать бочонок обратно в тряпьё, — Нашей принцессе должно понравиться, — хихикнула Селима, хитро глянув на охотницу.
— Ох, услышь она тебя… Хотела бы я это видеть, — засмеялась Сильвия.
— Тебя бы она стороной тоже не обошла, — подмигнула дочь гор. — Берём и несём в мою с Марикой палатку.
— А не проще отнести к самой опушке и там припрятать до того как стемнеет? Кто там потом вообще будет разбираться, кто и куда пошёл? — немного взволнованно спросила охотница, на всякий случай, озираясь по сторонам.
— И мне его потом одной тащить? А кто пойдёт и найдёт? Понесли, а? — далканка сделала большие глаза, явно лукавя, что не справится сама.
— Сюда же ты его как-то приволокла? — хмыкнула охотница, всё же подхватывая бочонок с одной стороны.
— Да, и думала, что спину сорву, всё, тронулись, — подхватив бочонок с другой стороны, резво ответила Селима.
Пробираться к лагерю с таким грузом оказалось непросто и охотница невольно восхитилась стремлением далканки, поскольку и вдвоём им пришлось пару раз остановиться, чтобы передохнуть и поменять руки. Массивный бочонок из дуба, окованный железными обручами, так и тянул к земле. Сложнее всего пришлось, когда нужно было выбираться из лесу, минуя открытое пространство. Хорошо ещё палатка Марики и Селимы располагалась почти на самой опушке, и можно было подойти к жилищу, не попавшись никому на глаза.
В укрытии девушек встретил донельзя ленивый змей. Чёрный гад так отъелся за несколько дней, что лишь лениво распахнул глаз, наблюдая, как две девушки с трудом вкатывают бочонок и прячут его под одеялом.
— А Черныш часом не заболел? — обратила внимание на змея охотница, — какой-то он вялый.
— Зажравшийся он, а не вялый, — фыркнула далканка, едва мазнув взглядом по рептилии, — эта падлюка так разъелась на лагерных харчах, что уже на кебаби похож… Кебаби это такая продолговатая колбаска из фарша в моих краях, — пояснила девушка.
Змей высунул язык и попытался угрожающе зашипеть, но вышло донельзя жалко. Он даже не стал поднимать голову, как делал это раньше, из-за чего выглядел куда менее устрашающим.
— Ну-у, — немного пристыжено протянула охотница, — Марика ведь жаловалась, что он плохо кушает, я тоже старалась его подкормить, — понизив голос, призналась русоволосая девушка.
— А ты её больше слушай, — немного насупилась далканка, — она с ним милуется больше, чем со мной. Черныш то, Черныш сё… У меня дома от кота и то толку больше было. Он хоть мышей ловил. Пошли уже, котлы заждались.
Не стерпев подобного отношения к себе, гад попытался напоследок цапнуть чернявую за каблук сапога, когда та проползала к выходу. Девушка с визгом кинулась вперёд, едва не снеся выбиравшуюся из палатки охотницу. Шутки шутками, но змеюку Селима до сих пор побаивалась.
— Селима! — ахнула Сильвия, едва удержав равновесие. — Ты ведь сама его провоцируешь и дразнишь… Прямо как Марику, — вдруг хихикнула она, не понимая своего состояния. Перед глазами начала мерещиться какая-то околесица. Словно солнечные лучи, опускающиеся на полотна палаток и шатров, обращались в яркие золотистые искры, что сонмом носились по всему лагерю, — ты ничего не видишь? — пару раз сморгнув, спросила русоволосая девушка.
— Нет, а ты? — с каким-то лёгким подозрением спросила далканка, внимательно глянув на охотницу, зрачки которой были слегка расширены.
— Н-нет, — помотав головой, охотница на пару мгновений зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, все видения исчезли. — Показалось просто… Наверное, бочонок был всё же тяжеловат, да и тащить его в эту жару… Пойдём… — отмахнулась Сильвия, не придав значения.
— Наверное, — ухмыльнувшись, согласилась дочь гор.
— Не так быстро, — вдруг раздался проникновенный вкрадчивый голос сбоку от девушек.
Обе, не сговариваясь, быстро повернулись, увидев перед собой Марику, с хитрой полуулыбкой наблюдавшей за ними. Охотница и далканка сразу задумались, когда же пришла Огинь и видела ли, как они вместе несли бочонок. Конечно, даже если видела, ничего плохого в том не было, но Сильвии хотелось, чтобы подарок Селимы оставался тайным до поры. А сейчас русоволосой не хотелось помешать девушкам своим присутствием. Охотница считала, что отношения меж ними должны быть хоть немного сокровенными.
— Хорошенькое дело, я ищу их по всему лагерю, а они тут прохлаждаются, — фыркнула Огинь, уперев руки в бока, — хотя, должны были бы быть на кухне, — закончила блондинка, но уже с куда более выраженным расстройством.
— Мы туда и направлялись, — первой отреагировала дочь леса, — просто надоело торчать возле котлов, хотели пройтись и думали найти тебя…
— Почему ты сама не зашла к нам, когда вы вернулись с охоты? — решив, что лучшая защита это нападение, выступила вперёд далканка, вытянувшись во весь рост, — я, между прочим, тебе там поесть немного приготовила, чтобы ты до вечера голодной не ходила.
— Спасибо, уже поела, — легко ответила беловласая, еле заметно улыбнувшись.
— Где это? — подозрительно сощурилась Селима.
— Наша госпожа капрал соизволила пирожком поделиться, — отмахнулась Марика, — у меня с ней состоялся любопытный разговор, и потому, сейчас мы с вами идём в баню, — воодушевлённо заявила блондинка.
— Что? Зачем? Марика, что ты опять затеяла? — почувствовав игривый тон блондинки, разволновалась охотница, — нам нужно вернуться, там кухня…
— Легко переживёт ваше отсутствие, я уже за вас договорилась. Сержант даже удивился, чего вы там так задержались, — ещё шире улыбнулась Огинь, переводя взгляд на Селиму, — счастье моё далканское, поможешь с этой лесной дикаркой? Помнишь, о чём мы недавно говорили? — с улыбкой спросила Марика, чуть склонив голову к чернявой.
— Ещё бы, — понимающе протянула та, быстро догадавшись, что имела в виду любимая.
— Марика, Селима! Прекратите! Что вы затеяли? Не надо мне больше ничего показывать! — слегка покраснев, возмутилась охотница, но замолчала, когда Огинь подошла совсем близко и посмотрела прямо в глаза. Сильвия даже дыхание задержала.
— А тебе, смотрю, понравилось? — дворянка быстро облизнула языком уголок губ, — Увы, Сильвия из Литау, в этот раз мы лишь хотели помочь тебе произвести на Агеллон незабываемое впечатление, — рассмеявшись, пояснила Марика, подхватывая русоволосую под руку.
— Ещё бы ей не понравилось, — хихикнула Селима, пристроившись с другого бока, — но ты, лань лесная, даже не надейся, что мы ещё хоть раз подобное повторим. И только попробуй вломиться в палатку без спросу! Иначе будешь потом… — задумалась она, думая о возможном наказании, но как назло не могла толком сосредоточиться. — …не знаю, но обещаю — ты пожалеешь!
Дочь гор слегка пошатнулась и сильнее вцепилась в рукав охотницы. На миг ей показалось, что их всех окутывает свечение — зеленоватое исходило от Марики, от Сильвии серебристое, а от неё самой золотистое. Зажмурившись и тряхнув головой, как делала это недавно Сильвия, Селима тихо пробормотала себе под нос:
— Надеюсь, я не перестаралась с грибами для настойки.
Дочь леса, если бы услышала эту фразу, наверняка бы выпуталась из хватки подруг и бегом кинулась в шатёр со снадобьями, ища, чем можно очистить организм, но пока её гораздо больше заботило, что намеревались делать девушки, тянувшие её к походным баням.
— Послушайте, я бы и так пошла мыться, неужели вы думаете, что я отправлюсь на торжество как есть? — попробовала было освободиться охотница, но беловласая лишь притянула её к себе поближе.
— Конечно, не думаем, — слегка рассмеялась Огинь, — но мы, считай, делаем тебе одолжение. Знаешь, какая толпа народу стоит возле бань, чтобы себя в надлежащий вид привести? Там Эльга уже с ног сбилась всех стричь. Рыжая, вроде, тоже к ней попёрлась, — подмигнула Марика.
— А этой какого тайхрана там надо? — искренне удивилась Селима, — у неё ж и так волосы короче, чем у некоторых из парней.
— Она просто хотела, чтобы причёска выглядела аккуратно, а не как воронье гнездо. Кстати, о гнёздах, Селима, а ты не думала немного подправить свои волосы? — немного расслабившись, усмехнулась дочь леса.
— Я тебе сейчас лицо подправлю! — мгновенно огрызнулась далканка, но тут же, быстро утихнув, посмотрела на Марику, — а что? Всё так плохо?
— Ну, не то что бы… — загадочно протянула Огинь, ухмыляясь, — мне вот просто интересно, а ты когда-то не выглядела, словно всполошённый ёжик?
— И ты туда же! Вы две сурты, сговорились что ли?! — вспыхнула Селима.
— Ёжик, — засмеялась охотница, — погоди, Марика, она сейчас ещё и дуться начнёт! — остановившись, Сильвия чуть пригнулась и сделала вид, что рассказывает Марике великую тайну.
— А я и думаю, чего это она с Чернышом не ладит, ежи ведь охотятся на змей… — поддержала шутку беловласая.
— Хватит! — громко крикнула чернявая, — никакой я не ёжик! Допросились! А ты, Марика, подумай над своими словами, когда ночью приставать начнёшь. Если тебе так не нравилось, могла бы и раньше сказать!
Девушка резко отпустила руку охотницы и первой зашагала к баням. Дочь гор действительно разозлилась. Шутки шутками, но ей было обидно. Она прежде думала, что беловласой нравилась вот эта лёгкая небрежность. А если нет, почему та молчала? Как бы там ни было, Селима твёрдо вознамерилась показать, что может быть первой красавицей всего этого тайхранова лагеря, но главное — больше всего она хотела показать это Марике, чтобы та пожалела о сказанном.
— Обиделась, — разочарованно посмотрела ей в след Сильвия.
— Она по пять раз на дню может так обижаться, — пожала плечами дворянка, — не надо потакать ей. Через час будет соловьём разливаться в своих речах, — попыталась отмахнуться она.
— Нет, Марика, не будет, — вдруг твёрдо проговорила дочь леса, — она переживает, знает, что тебе нравится, но сомневается. Она хочет быть с тобой, но по-прежнему боится. Будь с ней мягче. Селима очень добрая девушка, прояви к ней такую же доброту, — настойчиво посоветовала подруга.
— Так! — теперь уже вспылила Огинь, — не надо меня учить! Тем более тебе! Свои проблемы решай!
— Вот и решу! — хмыкнула Сильвия, резко развернувшись, высвобождая свою руку из руки блондинки.
— Ты куда это собралась? — возмутилась Марика.
— Вот ты сказала решать мои проблемы, я и пошла! — слегка обиженно ответила охотница. — Иди за Селимой и извинись! Я скоро буду… — добавила она.
— Курвы, — буркнула под нос Огинь и тут же сорвалась с места следом за любимой.
Блондинка зашагала вперёд, вниз по склону. Перед глазами был маячивший силуэт далканки, направлявшейся к походным баням, возле которых дым стоял коромыслом. Марика злилась. Что она делала не так?! Почему Селима не поняла безобидную шутку? Почему Сильвия начала выговаривать? Эти две курвы сводили Огинь с ума! «Они не твои служанки» — ехидно напомнил внутренний голос.
— Как будто я не знаю, — шикнула Марика, стремительно нагоняя кареглазую девушку, а потом громко рявкнула на собравшихся возле бань, заметив своих последователей, — Густав, Богумил! Всё готово?!
— Как ты велела! — живо откликнулся Лешчин, стоявший в очереди на стрижку.
— Спасибо! — поблагодарила блондинка, сама не ожидавшая от себя подобного жеста и, кажется, парень тоже удивился, но ничего говорить не стал. — Сейчас ещё одна длинноногая курва должна подойти, если что…
— Да я помню…
Огинь догнала Селиму, и без лишних церемоний потащила любимую в отведённую для них баню. Учтя опыт утра, она приказала своим товарищам выделить для них шатёр. Дочь гор всё так же обижалась, но когда оказалась внутри, не сдержалась и постаралась задержать дыхание. Жар от камней стоял такой, что пришлось чуть пригнуться, дабы нормально вздохнуть. Никогда прежде в походных условиях никто не натапливал до такой степени небольшое пространство, да и никогда сюда не носили столько воды. Вдоль небольшой скамьи, и на ней самой, выстроились ряды вёдер, из-за которых места и оставалось только для троих.
— Фрая заступница! Да тут жарче, чем в кузнице у Свали! — ахнула чуть отставшая Сильвия, зайдя последней. У девушки даже голова закружилась — она едва успела добежать до своей палатки и вернуться обратно, лишь бы успеть и убедиться в том, что подруги помирились. Её порыв наскоро помирить их из-за неудачной шутки был ненадолго прерван пыхнувшим в лицо жаром.
— Приемлемо, — плотнее задёрнув полог, хмыкнула Марика, — вот сейчас можно помыться по-людски, а не наспех и в холоде. Раздевайтесь! — в привычной манере скомандовала она.
— Погодите, — опомнилась охотница, подходя к далканке, старательно делавшей вид, будто она никого не замечает, — Селима, прости, пожалуйста, нас за шутку. Глупо вышло, — русоволосая протянула ладонь, мягко опустив её на плечо подруге.
— Да не на шутку я обиделась, — вдруг шмыгнула носом дочь гор, поднимая взгляд, и тихо прошептала, чтобы слышала только Сильвия, — почему она раньше ничего не говорила?
— Марика, иди сюда, — тут же потребовала охотница, обращая на себя внимание Огинь, уже стаскивавшей с плеч рубаху.
— Чего ещё? — недовольно вздохнула дворянка, но подошла к девушкам.
— Вам нужно поговорить. А тебе ещё и извиниться не помешает, — поучительно заявила русоволосая, отходя в сторону, — не буду мешать, пока схожу воду разбавлю… — сказала Сильвия, кинув небольшой свёрток на скамью рядом с одеждой.
— От же настырная, — покачала головой зеленоглазая, переводя взгляд на Селиму, — послушай, я…
— Почему ты сразу не сказала, что тебе моя причёска не нравится?! — не дав закончить, перебила далканка и вскинула подбородок.
— А с чего ты решила, что она мне не нравится?! — на сей раз возмутилась Марика.
— Так зачем было подшучивать? Эти твои задумчивые размышления, просто ответить было нельзя? — всплеснула руками Селима.
— Я не знала, что ты так отреагируешь, я не хотела тебя обижать, Селима. Прости, если мало говорю о том, как ты мне на самом деле нравишься, я люблю тебя. Извини, просто… мне порой сложно выражать свои чувства вот так. Ты первая, кого я впустила в свою жизнь, и я… иногда могу быть распоследней курвой, ведь я… — волнуясь, Марика запиналась куда как чаще, чем обычно.
— Что? — прищурившись, спросила далканка, но уже с лёгкой теплотой в голосе.
— Я могу быть распоследней курвой… Потому что у меня раньше не было такого, не было такой связи, любви к кому-то. И чтобы ты там себе не придумала, мне всё в тебе нравится. Твои волосы, твоя кожа, твои глаза, твой нос и твои губы… — проговаривая всё это, Огинь крепко притянула к себе девушку и одаривала лёгкими поцелуями лицо любимой далканки, пока не запечатлела глубокий чувственный поцелуй на устах.
Вернувшаяся из парной Сильвия, неся пустые вёдра, как раз застала миг этой идиллии. Невысокая дочь гор приподнялась на мыски, обнимая в ответ блондинку. Та прервала поцелуй и ласково взглянула на кареглазую, говоря:
— И прости, если мои шутки тебя задевают, я больше не буду… И если опять сотворю такую глупость, пни меня как можно сильнее, чтобы мозги на место встали, — ухмыльнулась она.
— Нет-нет, я всё поняла, — улыбнулась Селима, чуть проведя кончиком носа по носу беловласой, — ведь такое поведение это тоже часть тебя. И мне это тоже нравится…
— Даже когда я веду себя как… — Марика слегка призадумалась, пытаясь подобрать забавное сравнение, но ответ подсказала охотница.
— Как взбалмошная принцесса, ты хотела сказать? — хихикнула русоволосая, прикрыв рот ладонью.
— Да… Что?! — у Огинь аж глаз дёрнулся. Селима громко захохотала, — Как ты меня назвала, курва лесная?
— Простите, Ваше Высочество, — ответила Сильвия, в шутку поклонившись. — Я подумала, это звучит лучше, чем прозвище, которым вас среди остальных кадетов величают, — ещё сильнее развеселилась она.
— Сильвия из Литау, ты сейчас живая лишь потому, что мне интересно узнать и как же меня прозвали? — проскрежетала блондинка, прищурив глаза.
— Я, пожалуй, промолчу, это гарантирует мне жизнь, — забавлялась русоволосая, но на всякий случай выставила впереди себя ведро.
— Не скажешь ты, так я у Селимы спрошу, — пожала плечами беловласая, перестав строить из себя неотвратимое возмездие, и уже с явным любопытством спросила, — а и правда, как? — поинтересовалась Марика, посмотрев на любимую.
— Я не знаю, при мне никто не решался тебя как-то иначе назвать, — честно ответила далканка.
— Только пообещай, что не станешь после этого убивать каждого встречного, — предупреждающе проговорила Сильвия, подумав о том, что зря затеяла эти шутки.
— Это будет зависеть от того, насколько я разозлюсь. Давай, говори уже, — махнула рукой дворянка, гадая, насколько же её терпеть не могли окружающие. Не то чтобы это сильно волновало, при её-то статусе и замашках ещё и до гвардии девушка была уверена, что пользуется совсем недоброй славой.
— Ладно, — выдохнула охотница, зажмурив глаза, — тебя иногда называют «Змеюкой», но чаще можно слышать «Гадюка». — Девушка аккуратно приоткрыла один глаз, наблюдая за реакцией Марики.
— Ха, а неплохо, — даже слегка обрадовалась Огинь, — что-то в этом определённо есть, — задумчиво добавила блондинка, приложив большой палец к подбородку.
Селима и Сильвия быстро переглянулись, сделав друг другу большие глаза. Магнатка всегда умела удивлять непредсказуемой реакцией. Но кто бы мог представить, что ей придётся по душе такое прозвище? С другой стороны, чего можно было ожидать от той, кто поселила у себя змея?
— Так, а теперь живо мыться, а то я сейчас как та гадюка вас жалить начну! — приказала зеленоглазая. — Мне нужна ваша помощь. И тебе, Сильвия, тоже, если хочешь поразить Агидель в самое сердце. Чтобы нам с Селимой волосы промыть одного ведра мало будет, а уж на твои пряди мы и вовсе штук пять выльем, — пообещала Огинь.
Поспорить с этим было трудно. Жизнь в лагере несла в себе и свои неудобства. Как бы хорошо не был налажен быт, но походные бани и речка уж точно не могли заменить собой настоящих бань. Вымыться как следует удавалось нечасто, особенно после целого дня тренировок или состязаний, когда хотелось лишь скорее добраться до палатки и рухнуть без сил на одеяло. Порой даже воду толком не грели, окатывая друг друга холодной, чтобы скорее смыть пену. Охотница, перестав нервничать и переживать за подруг, решила просто расслабиться и позволить отдохнуть собственному телу.
— Держите вот, — Марика, немного покопавшись в тюке у входа, протянула девушкам по небольшому куску мыла. Пахло оно куда ароматнее, чем то, что им выдали с собой в лагерь, да и на ощупь казалось слегка другим, — как старалась берегла, но ради такого дела и не жалко.
— Это ведь мыло? — на всякий случай решила уточнить охотница, дивясь слегка странному кусочку в руках, — в смысле, оно какое-то другое, да?
— Да, на мыловарне в Шандау делают, мастера из бывшей Империи, у них секрет какой-то особый, один кусок такого стоит как молодой телок, — непринуждённо ответила Огинь.
— Ой, тогда, я, наверное, не буду… — Сильвия даже попробовала было отдать мыло обратно, но столкнулась с таким взглядом зелёных глаз, что лишь поспешно проговорила, — спасибо большое, Марика.
— То-то же, — ухмыльнулась подруга.
— Розами и персиками пахнет, — Селима едва не на зубок попробовала кусочек, — здорово!
Раздевшись, девушки зашли в парную. Камни небольшой печки раскалились докрасна. Дворянка попросила, чтобы охотница и далканка задержали дыхание. Те едва успели последовать совету, как она щедро плеснула из ведра. Под шипение испаряющейся влаги, внутри всё тут же заволокло белёсым горячим паром, обжигавшим кожу. Сильвия и Селима даже согнулись, а вот Огинь, кажется, наслаждалась каждым мигом этого пекла, в котором, наверное, самое место было лишь бесам. Устыдившись подобных мыслей в столь большой праздник, русоволосая пробормотала извинения Фрае и прикрыла глаза, пережидая, когда спадёт жар.
Расположившись на лавке, она позволила себе немного посидеть, отдыхая. Каждой клеточкой, каждой частичкой своего тела она чувствовала, как отпускает усталость. Просто сидеть и ничего не делать, никуда не торопиться, было так хорошо, что когда русоволосая открыла глаза, то увидела, как подруги намыливались, нанося на себя пену, стекавшую по их телам большими каплями. Последовав их примеру, охотница ощутила, как тонкий аромат мыла остаётся на её волосах. Девушка с удовольствием промыла их три раза к ряду.
— Вот теперь, кажется, даже я довольна, — потянулась Марика, когда они вышли в небольшой предбанник и продолжили приводить себя в порядок.
Она не стала вытирать тело, встав посреди, и слегка поправляла длинные белые пряди, скрывавшие едва ли не всю спину. Под светом пробивавшихся через полог лучей солнца было видно, как пар клубами испаряется с её тела, как от кипятка. Вокруг Огинь словно образовался ореол.
Чуть размявшись, она села на лавку, подтянув ближе принесённый мешок.
— Сильвия, спасибо ещё раз, что помогла с этой мазью, а то я толком и не знала, что делать, когда моя закончилась, — улыбнулась Марика, посмотрев на девушку из Литау, укладывавшую свои волосы.
— Не за что, — смутившись, тихо ответила охотница, не поднимая взгляда. Она опустилась на лавку, перебирая в руках длинные пряди.
— Кстати, говорят, лекари и алхимики испытывают состав на себе… Готова проверить? — сверкнув глазами, ухмыльнулась дворянка.
— Марика, — покраснела Сильвия, чуть сжавшись. — Я и так его использую — в наших условиях предотвращает много заболеваний…
— Да-да-да, всё помню… Но ты вряд ли делала всё так, как надо, верно ведь? — улыбнулась девушка, прянув вперёд.
— Ты о чём? — чувствуя подвох, переспросила дочь леса, но интерес, появившийся, когда она изготовляла мазь по просьбе магнатки, стал лишь сильнее. Всё же состав немного отличался от привычного из-за добавления новых трав, и ей было интересно, какой же будет эффект.
— А вот мы сейчас и покажем… Агидель очень удивится. Ты ведь хочешь этого? — спросила блондинка, смотря в глаза, пока Селима тихо хихикнула под боком.
— Конечно хочет, — добавила далканка, подмигнув подруге.
— Л… Хорошо, — согласилась девушка, ведь Марика ей во многом помогала, особенно если это касалось её отношений с Агеллон. Что сейчас могло пойти не так?
— Отлично, — обрадовалась Огинь, достав из мешка яркую, дорого украшенную шкатулку.
Селима с Сильвией даже рты открыли от удивления. Они, конечно, помнили, что Марика дворянка, но всё же редко видели у блондинки такие дорогие вещи: из дома она с собой захватила не так уж много подобного. Открыв шкатулку, Марика поставила её рядом с собой на лавку и легко подцепила пальцами щедрую горку беловатой мази.
— Ну что ж, начнём? Селима, ты мне будешь помогать, дабы не пропустить и кусочка кожи, — скомандовала блондинка, посмотрев на любимую.
— Нет, Марика! — выпалила охотница, резко встав и отойдя к дальней стенке бани у самой парной. — Я и сама могу…
— Я уж вижу, — неопределённо хмыкнула магнатка, осмотрев девушку. — Но позволь в этот раз нам тебе помочь… Я же говорила, ты должна быть идеальна! — улыбнулась Огинь, встав со скамьи и преградив путь к выходу.
— Точно-точно, — поддержала Селима. — Пускай Агидель и сурта, не понимающая, чего хочет, но ты, твой вид должен заставить её действовать!
— Да, но почему именно так? — недоверчиво спросила русоволосая, зажимаясь и смущаясь.
— О, ты хочешь подробностей? — облзнувшись, Марика едва не засияла.
— Нет! Ладно, я согласна! — в панике выпалила дочь леса, едва ли уверенная, что ей не стоит опасаться предложения Огинь.
— То-то же… — довольно хмыкнула та.
— Вот слушаю я вас, — подала голос Селима, с каким-то интересом наблюдавшая за пререканиями девушек. — И у меня возникает ощущение, Сильвия, что мы тебя крапивой бить предлагаем…
Услышав слова далканки, Сильвия снова попыталась отойти назад, но только вжалась в перегородку.
— Селима, вот лучше бы ты и дальше молчала. Она ж сейчас готова на потолок прыгнуть и бежать, как есть, — хмыкнула дворянка. — Сильвия, ты же сама согласилась, и понимаешь, что плохого ничего не будет… Сама же эту мазь готовила, знаешь её состав и уж даже с моими талантами, я бы не смогла туда что-то добавить без твоего ведома, — спокойно сказала зеленоглазая, медленно растирая мазь в руках.
— Я бы и рада этому поверить Марика, но твои действия и тон не внушают доверия, — кисло усмехнулась русоволосая, затравленно глянув на подругу.
— А что не так-то? — удивилась Марика. — Ты же сама мне рассказала, насколько это полезно в наших условиях.
— Да, но я не понимаю, зачем всё тело, и почему я сама не могу это сделать? — слегка возмутилась охотница, скрестив руки на груди.
— На первый вопрос ответ ты получишь, как закончим. И я уверена, ты ещё будешь мне благодарна. А почему не можешь сама? Ну покажи мне, как ты себе спину будешь мазать, да ещё и массировать? — усмехнулась блондинка. — Или как ты увидишь, всё ли намазала? — вскинув руку, самодовольно добавила Огинь.
Задумавшись, охотница чуть отвела взгляд. Она немного сомневалась, стоит ли покрывать всё тело, да ещё чтобы это делали подруги, но ведь Марика и раньше, во всём, что касалось их отношений с Агидель, советовала только хорошее, да и предложение не выглядело подозрительным, как обычно бывало, когда блондинка пыталась её убедить, жонглируя странными доводами.
— Ладно… — устало вздохнула охотница. — Мне просто стоять? — спросила девушка, но при этом скосила на подругу недоверчивый взгляд.
— Да… И встань ближе ко входу в парную. Мазь должна оставаться влажной, пока будет на тебе. От высохшей толку не много, а так влажный воздух воспрепятствует высыханию. И старайся не касаться тела руками и ноги не сводить, дабы слой был ровный, — объясняла беловласая, пока Селима тоже взяла немного мази на руки, поставив ёмкость поближе.
— Снизу вверх? — уточнила далканка, оставшись спереди, пока Огинь зашла за спину охотнице.
— Да… И, как я тебе говорила, медленно, поступающими движениями. Мало просто…
— Да-да, — отмахнулась кареглазая. — Помню, сколько раз уже объясняла?!
— А кто вечно спешила, где-то едва наносила, а потом ругалась, что ничего не получается? Так что не пыхти… ёжик, — хихикнула дворянка.
— Марика! — возмутилась Селима.
— Хорошо-хорошо, извини…
Селима одновременно с блондинкой коснулись ног Сильвии, начав ровным слоем наносить снадобье, постепенно поднимаясь всё выше. Далканка пусть и хорошо научилась это делать после знакомства с Марикой, но слегка волновалась, стараясь не напортачить. Она не особо понимала, почему её так волнует результат, но всё равно хотела сделать как можно лучше.
Поднявшись выше колен, Селима слегка покраснела, проводя руками по внутренним сторонам бёдер Сильвии. Едва добравшись до верхней части бёдер, она вдруг поняла, что нужно нанести мазь и меж ног девушки. Впервые с начала их совместной подготовки к празднику, Селима смутилась, да так, что ей показалось, будто она снова вошла в парную.
Тряхнув головой, кареглазая отмахнулась от этого наваждения, и свела руки, проведя ими к области ниже живота. Селима старалась действовать нежнее, помня, что это не Марика. Она аккуратно провела большими пальцами по линии соединения ног и туловища, нанося мазь на нежную кожу. Сильвия слегка дёрнулась, попытавшись свести ноги вместе, из-за чего Селима сама едва не перепугалась.
— Я кому приказала не двигаться? — хмыкнула блондинка, сохраняя удивительное спокойствие.
— Да… — тихо выдохнула Сильвия, пока Селима боролась с желанием поднять взгляд и посмотреть в глаза подруге.
Голос Марики привёл кареглазую в чувство. Далканка вновь тряхнула головой, словно отгоняя назойливые мысли, а затем, молча, взяла пальцами ещё мази, опустив пятерню на пах охотнице. Дочь гор будто очнулась ото сна, вдруг увидев, насколько же Сильвия худая. Конечно, мышцы от тренировок проявились, и всё говорило о том, что она уже не та хрупкая девушка, какой была, но живот при этом оставался слегка впалым, из-за чего кости таза и рёбер проступали сильнее, чем у неё самой или Марики.
Хорошенько нанеся мазь на живот, далканка тут же поняла, что ей ещё нужно будет коснуться груди подруги. Девушка задумалась, а почему, собственно, её это так волновало? Почему она словно бы выпала из этого мира, когда наносила его по нижней части туловища? Это не должно было её так волновать, но в то же время она хорошо ощутила, как загорелись от смущения щёки, а сердце участило ход. Слегка замедлившись, девушка раскрыла шире пятерни, проводя руками по талии и бокам выше, до самих рук и обратно, словно собираясь с духом.
Сделав ещё несколько таких движений, сосредоточившись и отведя взгляд, Селима провела руками по груди охотницы, стараясь не наглеть, но вспомнив слова Марики и не желая, чтобы из-за неё что-то не получилось, Селима взяла ещё мази и положила обе ладони на небольшую грудь русоволосой. Несмотря на скромные формы, она была весьма притягательна, аккуратна. Небольшие узкие ладони далканки едва не полностью охватывали её, а пальцы, словно сами норовили пройтись по чуть заострившимся соскам.
Подняв взгляд, она тут же столкнулась с взглядом тёмных серых глаз. Сильвия смотрела на неё, не говоря ни слова, вся красная, и непонятно: от бани или же…
— Селима, ты закончила? — раздался внезапно резкий голос Марики, от которого обе девушки едва ли не вскрикнули, но явно вздрогнули.
— П… почти, — запнувшись, ответила чернявая, резко двинув руками, от чего Сильвия судорожно выдохнула. Далканка спешно размазала снадобье по шее и верхней части груди подруги. — Что ты хотела?! — нервно спросила она, посмотрев на дворянку.
— Я подержу волосы Сильвии, а ты закончи со спиной, — спокойно сказала Марика. — Вообще хорошо бы их чем-нибудь завязать на голове…
— Там у меня есть небольшие нити, я ими пользуюсь, когда косу заплетаю, — сказала охотница, указав на свои вещи.
Блондинка быстро ушла в парную, хорошенько вымыв руки, а затем вернулась, взяв верёвочку.
— Что-то мы завозились… — задумчиво произнесла она, гланув на полог, оценивая прошедшее время. — Я завяжу волосы, дабы они не коснулись тела, а ты Селима, продолжи со спиной. Сильвия, я не умею заплетать косу, помогай — нужно, чтобы волосы оставались у тебя на голове и ни в коем случае не спадали. Потом сверху полотенцем накроем, чтобы уж наверняка, — быстро раздала указания Марика.
Чуть пригнувшись, Селима с хлопком опустила ладони на ягодицы охотнице.
— Селима! — в голос возмутились обе девушки, отчего далканка едва вздрогнула.
— А если бы мазь на её волосы попала?! — ахнула Марика. — Давай аккуратнее…
— Мы слишком долго тут копошимся… — насупившись, пробурчала дочь гор.
— Интересно почему? — усмехнулась Огинь, явно намекая на медленные действия своей девушки.
Недовольно хмыкнув, кареглазая начала снова наносить снадобье, поднимаясь от пояса выше, пока Марика вместе с Сильвией завязывали русые волосы вокруг головы. В этот раз далканка отметила, что пусть охотница и была худой, но вот мышцы спины у неё были развитыми и крепкими. Рельеф хорошо проступал под кожей даже в расслабленном состоянии. Сказывалось обращение с луком.
Не успела Селима обрадоваться, что навязчивые непонятные мысли, будто окончательно покинули голову с тем шлепком, как Марика случайно пихнула её голову сзади. Далканка разом осознала, в каком положении оказалась: она была зажата голыми телами своей подруги и девушки! Занервничав сильнее, чем раньше, она как можно быстрее нанесла остатки мази и юрко выскользнула из этих невольных объятий.
— Всё! — устало выдохнула дочь гор. — Пойду руки вымою… — быстро бросила она, буквально вылетев из предбанника в парную. Баня показалась необычайно холодной, пока сердце колотилось словно барабан. Хорошенько вымыв руки, чернявая резко опустила лицо в прохладную воду…
Марика с удивлением проследила за побегом Селимы, а затем, укутав волосы Сильвии в полотенце, села на лавку, скрестив ноги.
— Так, ну вот теперь стой так, пока лучина не догорит, — сказала магнатка, переведя взгляд на тусклый источник света.
— Зачем так долго? — опешила охотница, едва сумев произнести свой вопрос не выдав дрожи в голосе.
— Затем, что ты мазь делала чуть иначе… Нужно больше времени. Руки не своди, ноги шире! — скомандовала блондинка. — Смажешь снадобье, будет хуже результат, — хмыкнула она.
— И мне вот так стоять?! — возмутилась Сильвия, совсем не ожидавшая подобного в конце процесса.
— Да, а ты как хотела? — усмехнулась Марика. — Красота требует жертв…
— Эту красоту никто не увидит, — фыркнула подруга, всё ещё ощущавшая странное чувство внизу живота после действий девушек.
— А всем и не надо, надо — Агидель… ну и мне, — довольно хмыкнула магнатка.
— А тебе зачем?! — уже ярче возмутилась русоволосая.
— Хочу увидеть результат наших усилий… Я же говорила, ты должна быть идеальна, — отстранённо произнесла Огинь, начав понемногу складывать свои вещи в мешок.
— Интересная картина, — хихикнула далканка, вернувшись в предбанник. — Вот бы Агидель сейчас зашла… — мечтательно произнесла кареглазая красавица.
— Иди на кутас, — пробурчала охотница. — И какой лервы я согласилась? — недовольно посмотрев в сторону, вздохнула она.
— Ради Агидель, чтобы могла сделать вот так, — сказала Селима, сев рядом с Марикой и, прильнув к её губам, скользнула ладонью меж ног блондинки.
— Вы это нарочно?! — вспыхнула дочь леса.
— Нет, да и ты же можешь отвернуться. Тебе сидеть нельзя, а не двигаться, — хитро улыбнулась Огинь, пока Селима жадно покрывала её шею поцелуями.
— Курвы, — покраснев, Сильвия чуть в раскорячку развернулась спиной.
Минуты, казалось, как назло растянулись в часы. Охотница понимала, что всё это время подруги целовались, слышала их слегка учащённое дыхание, но в этот раз её куда больше волновало, чтобы собственные мучения не пошли прахом. Всё же она немного сомневалась в результате из-за странного сочетания трав, которое предложила Огинь, но жалеть было уже поздно.
— Так, ну всё… — раздался за спиной спасительный голос Марики. Ещё бы немного и, Сильвия была уверена, её руки отвалятся от напряжения.
— Наконец-то! Пойду, смою с себя эту дрянь, — раздражённо пробурчала девушка.
— Куда?! Стоять?! — приказала подруга.
Сильвия как по команде замерла на месте, хотя не понимала, почему ей вообще нужно подчиняться Огинь и дальше.
— Ты думала это всё? — угрожающе протянула Марика.
— А что ещё? Его же просто смывают… — обернувшись к девушкам, недоумённо вымолвила охотница.
— Вот из-за изменений, что ты сделала по моей просьбе, его нужно стереть, хорошо оттирая кожу, — с ухмылкой пояснила дворянка, достав из своего мешка мочалку из ивового лыка.
— Это зачем? — округлив глаза, спросила Сильвия.
— Я думаю, ты догадалась, — улыбнулась беловласая и её глаза засияли. — Селима, держи её!
Далканка стрелой шмыгнула за спину и неожиданно схватила охотницу за запястья, заведя руки назад.
— Селима! — неловко начала брыкаться дочь леса.
— А лань-то лягается, — засмеялась кареглазая.
— Начнём, — хмыкнула блондинка, сжав мочалку.
— Стой! Марика! — запаниковала Сильвия.
— Знаешь, а ведь Агидель может быть тут рядом, — задумчиво произнелса Марика. — Если сейчас ещё и кричать будешь…
— Вот поэтому и не надо, обойдусь, — фыркнула Сильвия, не преращая попыток вырваться.
— Если этого не сделать, потом вся кожа начнёт шелушиться, чернеть… Вон, посмотри на ногти, или думаешь почему мы сразу руки мыли? — слегка брезгливо произнесла дворянка.
— Но не тёрли ведь! — воскликнула девушка из Литау.
— Вот как раз чтобы мазь смыть, а с тебя нужно не только мазь… Да стой ты и не двигайся! — возмутилась беловласая, подойдя ближе, когда Сильвия резко дёрнулась в сторону.
— Нет! Марика! Остановись! — отчаянно взмолилась охотница, чувствуя первые грубые касания мочалом, но было поздно.
Подруга, не церемонясь, снова зажала шею Сильвии локтем и начала с силой тереть, скорее даже драть кожу под визги охотницы.
— Лучше бы вы меня слюбили насильно! — зажмурившись, пропищала та.
— Ну, можешь считать, что так оно и вышло, — захохотала далканка.
— Фрая заступница, помоги мне пережить этот позор…
Девушке не было больно, но ощущения оказались далеко не из приятных: наиболее похожим она бы назвала миг, когда Селима била её ладонью по ягодицам, вот только он длился не мгновенье, а, как ей казалось, бесконечно…