***
Гул голосов смолк, пропал и настойчивый шёпот в голове, доводивший Марику почти весь поединок. Мерное спокойствие охватило её, позволяя вернуть контроль над собственным телом, сотрясавшимся от слабости. Соперница лежала возле ног, и дворянка, упав на колени, склонилась к ней, пытаясь не думать о самом страшном. — Рыжая, — прохрипела Огинь, упираясь шлемом в шлем Агеллон, — ты только не помри тут… Мир вдруг взорвался нарастающим грохотом, но перед тем как всё тело обмякло, перестав слушаться свою хозяйку, магнатка различила громкий всхлип Агидель. «Жива», — пронеслась успокаивающая мысль, и беловласая тут же растянулась на земле бок о бок с недавней противницей. Она не видела, как к ним рванулась дер Кин, как Селима нырнула под перекладинами ограды, а Сильвия перемахнула забор. Первой подоспела лейтенант. Действуя на одних инстинктах, воительница умело разомкнула крепление шлема Агидель, даже не задумываясь, что спешит на помощь именно к ней. От волнения сердце стучало громко и часто, Зверь под кожей места себе не находил, но, увидев заплаканные и вполне живые глаза юной подруги, Эверстейн чуть не рехнулась от радости. Только отточенная годами выдержка помогла ей не запрыгать по площадке, как дурной. — Как ты? — а вот бесов голос предательски дрогнул. — Где болит? Ты ранена? — быстро откашлявшись, спросила старшая, бегло осматривая доспехи и краем глаза наблюдая, как возле Огинь суетятся дочь леса и дочь гор. Вернее, суетилась только последняя, а вот Сильвия сразу перевернула Марику на спину, даже несмотря на то, что та была в доспехе. Сдвинув вверх забрало шлема, охотница низко наклонилась. Селима прильнула своей щекой к её щеке, стараясь потеснить, чтобы разглядеть лицо беловласой. — Не мешай! — аж рявкнула на чернявую Сильвия, наклоняясь ещё ниже. — Дышит. Жива, — в её голосе читалось облегчение. У Эверстейн второй раз отлегло от сердца. Этот поединок до боли напоминал их с Мартиной былую вражду. Она прекрасно понимала, за счёт чего ей удавалось побеждать, и что-то похожее было с Огинь. Но наставница хранила в памяти слова ведьмы Иовиты… — Я проиграла, — тихо вымолвила Агеллон, забирая себе всё внимание дер Кин. — Есть поражения не менее славные, чем победы, — постаралась ободрить та. И, кажется, успешно: на губах Агидель появилось слабое подобие улыбки. — Дай посмотреть! — рядом Селима таки ухитрилась отпихнуть охотницу и тут же заорала: — Марика! Ты меня слышишь?! — Тебя-то я всегда услышу, — Огинь резко распахнула глаза, стараясь сфокусировать взгляд. — Ох курва, вот так да… — с лёгкой усмешкой произнесла она, чуть поморщившись. — Встать можешь? — Эверстейн обратилась к рыжеволосой красавице, и та, быстро шмыгнув носом, закивала. — Давай-ка, я помогу. Не спеши, если что-то не так, сразу скажи. Наставница не заметила, но в этот миг Сильвия гневно посмотрела на неё. Дочь леса одолели самые противоречивые чувства. Ей было неприятно, что Всезнайка помогает Агидель; она до сих пор злилась на подругу, но в то же время хотела оказаться на месте дер Кин. Да и стыдилась теперь, что желала победы Марики: было немного страшно из-за того, насколько она поддалась эмоциям. А ещё Сильвия осознавала, что имела самое прямое отношение к тому, до чего довели себя девушки. «Может, и не дер Кин лярва, а ты сама?» — спросил мерзкий внутренний голосок, и охотница поморщилась, как от зубной боли. — Да… Кажется, могу, — прислушиваясь к ощущениям в теле, ответила капрал, стараясь не смотреть на дочь леса. Она всё понимала, но не желала, чтобы остальные видели, как ей плохо. — Селима, — окликнула десятницу Эверстейн, бережно подав руку рыжеволосой, помогая той встать, — что с Марикой? — А? Нормально… Устала, то есть, простите, госпожа лейтенант, я хотела сказать… — дочь гор, застигнутая врасплох, не прекращая изучать лицо своей девушки, силилась придумать что-то невинное, но совсем растерялась. — Простите, госпожа наставница, это моя вина, — быстро нашлась охотница, — Марика последние несколько дней усиленно тренировалась, и мне следовало тщательнее следить за её самочувствием. Как исполняющая обязанности лекаря, я должна была лучше заботиться о её здоровье. Не только Селима, но и дворянка поражённо взглянули на подругу. Марика, кажется, даже забыла про всю усталость и боль в теле. Когда эта честнейшая из скромниц научилась так мастерски завирать? Особенно перед командующими. Огинь сама поднялась на ноги, лишь в последний миг далканка слегка её придержала. — Со мной всё хорошо, немного силы не рассчитала, — поспешно сообщила Марика, стаскивая шлем. Её состояние выдавала бледная кожа и тёмные круги под глазами. — Хм, ладно, — как-то неопределённо мотнула головой дер Кин, вроде бы теряя интерес, и взяла соперниц по поединку за руки. Кадеты, до этого беспокойно обсуждавшие бой, тут же замолчали. Лейтенант собиралась огласить итог поединка. Те, кто поставил немалую часть своего жалованья на Агеллон, искренне надеялись на ничейный результат из-за падения Марики в конце. — Победила десятник Марика Огинь! — провозгласила наставница, вздымая вверх руку дворянки. Большинство это решение приняли с глубоким стоном сожаления. Многие до сих пор были на нервах из-за того, как часто менялись роли в этом долгом поединке — казалось, что сама судьба решила всех хорошенько наказать. Колек, понимая, как обогатился из-за причитавшейся доли, тут же пожаловался Лонгину: — Меня побьют! — Это уж как пить дать, — хохотнул долговязый друг. — Лонгин, ты ж меня прикроешь? — Я вообще-то на Агидель трехмесячное жалованье ставил… — расстроенно произнёс тот, глядя в небо, словно ища там утешения, а после скосил взгляд на друга. — О Боги, горе мне! — светловолосый паренёк картинно заложил руки. — Не бойся, кто возмутится, будет иметь дело со мной, — громко хрустнув кулаками, Инги хлопнула товарища по плечу, что тот аж присел. — Как будто ты сама на Агидель не ставила, — решил подколоть брат. — На кого я ставила, тебя, братец, не касается, — гордо хмыкнула Инги и, задрав нос, поспешила к Эльге. — Да ладно-о… — протянул Лонгин, — она что? На Огинь? — удивился парень, приложив руку к голове от изумления. — Ведьма, — хмыкнул Богумил, удивлённо глядя ей вслед, а Ингвар и Лонгин незамедлительно поддержали это суждение. Эверстейн, окончательно убедившись, что жизни и здоровью Агидель и Марики ничего не угрожает, проводила подопечных до края площадки, а затем вернулась в центр и призвала всех ко вниманию. Подхватив с земли оброненную капралом саблю, она закинула её на плечо, в лёгкой задумчивости сделав несколько шагов. — Это был один из лучших поединков, что мне довелось видеть за всё то время, пока я являюсь вашим командиром, — начала речь дер Кин, — капрал и десятник подошли к нему серьёзно, истово желая победы. Вот таким должен быть дух бойца Коронного войска, так должен сражаться каждый. Владыка Свар и его сын, Солнце-Сонне, славно потешились. Покажите же, что вы можете. Повеселим богов пред грядущим праздником! Говоря эти слова, лейтенант ощущала, как её с души воротит. Наблюдая за поединком, да простит её Свар, она думала уж точно не о богах, а просто переживала за учениц. Особенно за Агидель. О последствиях и говорить не стоило. Но остальные нуждались в совсем других словах, и Эверстейн была обязана их произнести, невзирая на чувства. Кадеты даже вдохновились. — Вторая пара! — дер Кин решила объявить её сама. Она, да и Зверь, чувствовали, что Агеллон и Огинь нужно поговорить, но желательно без Сильвии и Селимы рядом. Правда, ставить тех друг против друга казалось слишком очевидным. — Сильвия из Литау против… Густава Оссолина! Счастливый от прибыли, тот нервно крякнул, понимая, в какое положение его поставили. Что под нос пробормотала русоволосая и вовсе осталось тайной. Следом за ними лейтенант назначила пару Селиму против Мариотта и велела начинать готовиться. Далканка, успокоившись, что с любимой всё хорошо, только вспомнила, как собиралась на неё обидеться за нарушенное обещание (ведь та точно его нарушила, дочь гор это знала!), но вынуждена была идти разминаться. Её ругань, долетев до сержантов, вызвала у них едва скрываемый хохот. Агидель и Марика остались одни, готовясь наблюдать за поединками, помня о задании дер Кин. Капрал демонстративно делала вид, будто не замечает магнатку рядом с собой, хотя и не могла больше злиться. Просто было обидно до слёз. Она проиграла, и больше ей не видать охотницы… Не видать… — Рыжая, пить будешь? — не поворачивая головы, Огинь нагло толкнула её в бок, протягивая большой мех с водой. — Тебе надо, сама и пей, — отшатнувшись, бросила в ответ Агеллон. — Я тебе сейчас эту воду за шиворот вылью, — рассерженно, но уже без злобы, хмыкнула зеленоглазая, искоса посмотрев на рыжую. — Что опять не так? Нормально же подрались. Выпустили пар, ты даже держалась лучше дер Зиг. Куда лучше, — отвернувшись, чуть тише добавила блондинка. — Что не так?! — ахнула капрал. — Ты ещё спрашиваешь? Я тебе проиграла, Сильвия теперь на меня даже не взглянет, и ты мне больше не разрешишь с ней заговорить! — дрожащим голосом вымолвила капрал. Марика резко повернула голову, удивлённо смотря на Агидель. В смятении беловласая провела свободной рукой по лицу и волосам, пытаясь привести метавшиеся мысли в хоть какое-то подобие порядка. — Погоди, я тебя слишком крепко приложила, что ли? Или я что-то хуже стала понимать, после того как ты меня огрела? — удивилась блондинка. — Это когда я тебе такое сказала? — Когда мы прибыли в лагерь! Когда мы с Инги пытались защитить Сильвию от твоего влияния. Помнишь? Ты заявляла, что разрешаешь мне говорить с Сильвией лишь потому, что она этого хотела… А теперь… Она не хочет, ты мне сама сегодня напомнила… — в отчаяньи капрал вновь чуть не расплакалась. — А я-то ещё думала, что сама курва злопамятная, но, оказывается, это звание за тобой, — вдруг расхохоталась дворянка. — Ты серьёзно? Ты думаешь, я бы стала запрещать вам общаться? Нет, мне льстит, что ты считаешься с моим мнением, но гораздо больше бесит, что ты вся такая из себя капрал, а всё равно на кого-то оглядываешься. Вот теперь я серьёзно подумаю, стоит ли вам с этой лесной девчушкой разговаривать… — хохотнула она, задумчиво скосив взгляд. — Что?! Ты можешь нормально объяснять? Без этих загадок! — Агидель развернулась к ней всем корпусом. — Ох, сражаешься ты лучше, чем соображаешь. Ладно, так и быть. Скажу на простом и понятном тебе языке, — ухмыльнулась Огинь, — я разозлилась, потому что вы обе творите какую-то несусветную чушь. Сначала Сильвия бежит ко мне, жалуясь, что ты её чуть не опорочила, а потом, когда она сама готова, ты ищешь предлоги, чтобы этого избежать. И… да к курвам! — она закатила глаза. — Её я могу понять. Она волнуется, но ты ведь не первый раз, должна соображать, — возмутилась блондинка, резко взмахнув рукой. — Как раз потому, что соображаю, я и не хочу, чтобы было всё, как всегда. Она хорошая, она достойна лучшего, и, когда я вижу, что Сильвия действует, уподобляясь тебе, мне становится страшно. Это неправильно, — призналась капрал. — Агидель-Агидель, опять за старое, — фыркнула дворянка, отведя взгляд, — а вот представь. Вдруг она не уподобляется, а действует, как считает нужным? Она не глупая, где-то наивная, где-то неопытная, она стесняется про поцелуй спросить лишний раз, но переступает себя и спрашивает. И, о ужас! Мы с Селимой просто говорим с ней об этом, но не заставляем, даже где-то придерживаем, от греха подальше, — недовольно хмыкнула Марика, мельком глянув в голубые глаза. — Можешь ты, наконец, признать одну простую истину? Сильвия лишь раскрывается как личность. Пусть и позже других. А чему удивляться? Она там в лесах с людьми живыми почти не общалась, конечно, ей страшно в этом, другом мире. Она ищет себя, а вы все хотите переделать её, как вам удобно. Вот за это я и ненавижу твою компанию, — как бы ни старалась она удержаться, а злоба всё равно прорвалась. — Дай сюда! — Агидель почти вырвала мех из её рук и надолго припала к горлу, впервые в жизни жалея, что там простая вода. — Я не хочу, чтобы она стала такой же как я, — вздохнула Марика, облокотившись на ограждение площадки, грустно смотря в землю. — Но и не хочу, чтобы она кому-то подчинялась, следуя чужим предпочтениям, и делала «как правильно». В дружбе, как мне показала сама Сильвия, скрыта огромная сила… В какой-то мере даже большая, чем в отношениях. Это в первую очередь любовь души. Тебе, дуре рыжей повезло, как никому. Твоя подруга любит тебя как друга и как девушку. Ты хоть понимаешь, что нам с Селимой, чтобы до подобного дойти, пришлось вначале друг другу врать, скрывать, да я её вообще пару раз чуть не убила! — Марика приложила ладонь ко лбу. — И сейчас, вновь благодаря тебе, мне опять придётся извиняться перед Селимой! — опустив голову на ограду, расстроенно произнесла она. — Агк-кхе, почему?! — от таких слов капрал округлила глаза и поперхнулась водой. — Потому что я ей обещала сражаться честно, но не сдержала обещание. Моя победа — это моё извечное проклятье. И не будем больше об этом, — вздохнула Огинь, сообразив, что уже наговорила лишнего. — Поединок начинается, — уловив краем глаза движение, отвлечённо проговорила Агеллон, справедливо решая не допытываться до Марики. — Вижу, — та лениво посмотрела на центр площадки. — Курва, весь день придётся торчать тут и наблюдать. Клянусь, на совете, коль уж меня затащили туда, я молчать не стану и скажу всё, что думаю… — не договорив, Марика резко выпрямилась во весь рост. — Да какой курвы?! Ты погляди, что творит эта лярва лесная! Сильвия! Помни о преимуществах! Агидель даже удивилась, что Огинь так переживала, но вскоре забеспокоилась и сама. Охотница ввязалась в сражение с более опытным Густавом столь же рьяно, как она сама недавно против Марики. Только рисковала дочь леса куда сильнее. — Я не понимаю её поведения в последнее время, — резко выдохнула капрал, когда охотница сумела выйти из-под вражеских атак и стала действовать разумнее, — это прослеживается везде и во всём, как сейчас. То она разумная, то эти вспышки эмоций. — Честно признаться, после вчерашнего, я и сама не очень-то её понимаю, — кисло ухмыльнулась магнатка и тут же яростно всплеснула руками, пытаясь доораться до Сильвии сквозь гомон голосов: — Да куда ты лезешь?! Не раздёргивайся! — и быстро глянула на Агидель. — Рыжая, помогай, она не слышит меня. — Меня она тем более не будет слушать, особенно сейчас, — покачала головой Агеллон, но всё равно попыталась подсказать: — На дистанции работай, двигайся, с разных направлений! Показалось, что охотница даже вняла этим советам, но инициативу боя она упустила ещё в самом начале, растратив слишком много сил. Исход поединка был предрешён: Оссолин победил, да ещё и так, как Марика изначально думала разбить Агеллон. Расстроенная Сильвия даже не приблизилась к девушкам. Но когда рыжеволосая собралась подойти к ней сама, её придержала дворянка, мудро заметив, что сейчас, возможно, не лучшее время. Та поколебалась, но согласилась, оставшись рядом с Огинь смотреть за поединком Селимы и Мариотта. Дочь гор, не изменяя собственной тактике и будто следуя примеру остальных, тоже начала с лихих атак. Марика уже готова была вцепиться себе в волосы, не понимая, куда пропали все уроки, когда далканка вдруг перестала метаться как угорелая, обретая спокойствие. Противник ей достался вдумчивый, пришлось повозиться, чтобы вскрыть оборону решающим ударом, но девушка ни разу не ошиблась. Ловким приёмом она выбила меч из его рук, и тот по широкой дуге отлетел в толпу сержантов, едва не попав по крикуну, что раньше частенько ругал дочь гор. Беловласая не сомневалась, что любимая сделала это нарочно. Она уже вознамерилась поздравлять кареглазую красавицу с победой и отличным поединком, но та, надменно задрав нос, решила присоединиться к Сильвии. Огинь невнятно пробормотала что-то о взбалмошных девчонках, окружавших её, но осталась на месте, наблюдая за состязанием. Поединки меж кадетами растянулись до глубокого вечера. Это стеношные бои протекали быстро, тогда как тут даже самые короткие схватки длились не менее минуты, а некоторые и больше, едва не по четверти часа. Порой Агеллон и Огинь откровенно скучали, но уйти, в отличие от уже сразившихся соратников, не могли. Внезапное оживление произошло, когда в разгар дня Селима принесла им обед. Сильвия приходить не захотела. Впрочем, далканка даже словом не обмолвилась, попросту сунув девушкам в руки миски с едой. Настроения Марике это не добавило, и к часу, когда пора было идти на собрание офицеров, она едва не бурлила от раздражения. — Можно спросить? — решилась капрал озвучить вопрос, мучивший её с прошлой ночи. — Блед, Агеллон, ты меня достала! Ты капрал, ты выше меня в звании. Ты не спрашиваешь разрешения, а задаёшь вопрос! — утвердительно кивнула Марика. — Что ещё? — уперев руки в бока, она всем телом развернулась к рыжеволосой. — Я ночью заметила след от укуса у Сильвии на плече… Откуда это? — нехотя поинтересовалась Агидель, пускай и понимала, что ответ не будет столь обжигающим. Марика ненадолго растерялась, но почти сразу расплылась в ехидной улыбке. Раздражение сменилось лёгкой, озорной злостью и радостью предвкушения. — Там ничего непонятного, всё и так ясно… — Огинь резко дёрнула спутницу за руку, разворачивая к себе. — Хочешь знать, как она его получила? — облизнувшись, необычно нежным голосом произнесла зеленоглазая. — Будь добра! — передёрнув плечами, чувствуя подвох, ответила Агеллон. — Да вот так! — воспользовавшись её смятением, Марика неожиданно и резко прянула вперёд. По спине Агеллон даже холодок пробежал, но в следующий миг девушка возопила от боли: блондинка вцепилась зубами ей в плечо, кажется, совершенно не желая сдерживать сил…***
В походной бане было жарко натоплено. Это расстаралась Сильвия, заявив, что после таких испытаний и неудач хочет попариться как следует, прогоняя усталость и плохое настроение. Селима, не слишком привыкшая к столь высоким температурам и духоте, вынуждена была смириться, хотя и находилась на грани. Бурчание охотницы на протяжении дня её порядком довело. Ей не нравилось всё вокруг. Она то жаловалась на Агидель, то сетовала на поражение, то извинялась, что подруги столько времени потратили на решение её проблем, а то и вовсе обвиняла дер Кин в том, что вот именно сегодня ей вздумалось вызвать на совещание Огинь и Агеллон. Далканка, хоть и обижалась на Марику за нарушенное слово, в целом, понимала, почему любимая так поступила. Она наверняка не желала подобного исхода, но её сила поистине являлась и проклятьем, бороться с которым порой чрезвычайно трудно. — Селима, а ещё я думаю, может, зря всё же не захотела подойти к Агидель? — немного успокоившись, выдернула её из размышлений Сильвия. — После их поединка она на меня так взглянула, ох, Фрая, чуть сердце от тоски не ёкнуло… — Ты уже третий раз за день это говоришь, только иными словами, — насупилась дочь гор, — хуже тайхрана, всю голову своими домыслами забила. — Так ты скажи, что думаешь, а не кивай! — поддавшись эмоциям, вновь завелась охотница. — Что я думаю? — с кривой ухмылкой Селима потянулась за ведром. — Да, как есть! Подхватив с пола кадку со студёной водой, далканка щедро окатила надоедливую лесную сурту, нагло вытянувшую свои длинные ноги с лавки на половину прохода. — Селима! — заорала та, мгновенно встрепенувшись. — Какой лервы?! За что?! — почти визжа, Сильвия обняла себя. Её тело медленно покрывалось гусиной кожей. — За то, что ты сурта такая, какой даже я тебя не считала! Тебе столько советов дали, столько помогали, а ты всё никак решиться не можешь. И не надо про вчерашнюю ночь заливать. Агидель всего лишь отказалась от близости, но не от тебя. Или думаешь, мы с Марикой только и делаем, что любимся при каждом удобном и не удобном случае? Знаешь, сколько раз приходилось отказаться, хотя и очень хотелось? Раз тебе сегодня стало жаль рыжую, надо было подойти и поговорить, а не воротить нос, доказывая неизвестно кому неизвестно что! Подумать только, ну и сурта ты, Сильвия из Литау! — Сами виноваты, — скрестив руки на груди, упрямо проговорила охотница, мысленно соглашаясь с правотой подруги, но не желая признавать этого в открытую. Её почему-то уязвило, что девушка, которой она недавно помогала, сама теперь учит. — А давай-ка ещё разок? — недобро сверкнула глазами Селима. — Чего?! — тут же подорвалась со скамьи охотница, соображая, что делать. — Того! — дочь гор подхватила ещё одну бадью и вновь окатила Сильвию. — Остынь уже! — А-а-а! Селима! Лерва ты бледская! — русоволосая подлетела к ней, стараясь отобрать полупустое ведро. Далканка живо поставила его на лавку, чуть пригнувшись и дёрнувшись в сторону, и оказалась бок о бок с охотницей. Пользуясь выгодным положением, она с громким хлопком шлёпнула Сильвию пониже спины, что та чуть до потолка не подскочила. Дочь гор поспешила ретироваться из палатки, пока её не настигло праведное возмездие, но у выхода запнулась и растянулась на полу. Зато спаслась от воды, полетевшей в спину. И тут полог распахнулся… Брань, визг, неподдельное замешательство, ужас в глазах обеих девушек — всё слилось в один короткий, но яркий миг. Теперь далканка не могла точно сказать, так ли удачно её падение, потому что на входе замерли Марика и Агидель, мокрые с ног до головы, наконец-то вернувшиеся с офицерского собрания. Такой отборной ругани от дворянки дочь гор не слышала никогда, но и это не шло ни в какое сравнение с тем, как начала крыть капрал. — Ой! — глупо улыбнулась Сильвия и неловко попыталась спрятать ведро себе за спину, отступая обратно в баню. Раздражение, недовольство и сомнения улетучились вмиг, уступив место страху перед скорейшим возмездием. — Всё, допрыгалась лань длинноногая, иди сюда, я тебя убью, зажарю и съем к курвам, — мрачно заключила Марика, ринувшись за охотницей. — Сильвия из Литау! — очень недобро протянула Агидель и, перемахнув через так и лежавшую далканку, незамедлительно отправилась следом. Чуть приподнявшись, Селима повернула голову, раздумывая, стоит ли ей убраться из бани. Но дворянка словно почувствовала её сомнения и рявкнула, чтобы та даже не думала выходить на улицу. Из парной, где горел очаг, послышался ещё один громкий визг, на этот раз охотницы. А потом всё стихло. Дочь гор, влекомая любопытством, поднялась и сунула голову за второй полог. На шею тут же опустилась прохладная ладонь и втащила девушку внутрь. Марика бесцеремонно усадила её на лавку рядом с Сильвией, стучавшей зубами от холода. Далканка нервно вздохнула. Огинь и Агеллон, одновременно скрестив на груди руки, не отводили пристальных взглядов. — Рыжая, что делать будем? — нахмурившись, грозно спросила магнатка. — Я по-прежнему очень хочу прибить одну лесную лярву. — Нельзя, — вроде серьёзно, а вроде и в шутку покачала головой капрал. — Может, отправить их завтра копать траншеи? — Они и так будут копать. Сама слышала, что дер Кин сказала. Курва, угораздило ж меня с вами связаться… Знала бы, уж лучше бы взяла третий отряд олухов… — вздохнула Марика, недовольно поёрзав телом из-за мокрой одежды. — Ладно, есть у меня тут одна идея. Помнишь своих друзей недалёкого ума, думающих причинным местом? Тогда вместо того, чтобы их отделали, что и курвина мать бы не узнала, они слугами поработали. К сожалению, я всех прелестей этого тогда использовать не могла. Чем не повод сделать это сейчас? Всё приятнее будет, — она коварно улыбнулась. — Э-э, не поняла? — развела руками капрал. — А, ну да… Тебя никогда не омывали весьма привлекательные девы? — её ухмылка стала шире. — Ну-у, было, — призналась Агидель, немного краснея и отводя взгляд в сторону. Вспоминать подобное при охотнице ей казалось неловким, — пару раз. — А у меня каждый день… Что-то я соскучилась по такому отношению к себе. Раз уж эти лярвы нас намочили, вот пусть теперь и купают, — надменно заявила блондинка без тени улыбки на лице, чем даже пугала. — Марика! Какого кутаса?! — одновременно возмутились дочь леса и дочь гор. — Я вообще не виновата, это всё она! — добавила далканка, указывая пальцем на подругу. — Ты не виновата?! А кто меня водой окатила? — ахнула она. — Цыц! — чуть топнула ногой магнатка. — Мне наплевать, кто это начал, но вы и без меня знаете, что обе виноваты. А если так вам не хочется, тогда я просто загоню вас в реку, и сами там барахтайтесь в тине, пока мы с рыжей будем тут отдыхать. Благодаря приказу дер Кин, теперь вы мои помощницы… И я могу с вами делать что захочу, — она расплылась в злорадной улыбке, сообщая важную новость. — Тайхран меня задери! — ахнула Селима, испытывая двоякие ощущения. С одной стороны, возможность постоянно быть рядом с Марикой ей нравилась, но понимание того, что не будет никаких поблажек, немного пугало. — Уж не ты ли ей эту идею подсказала? — проворчала Сильвия, глянув исподлобья на Марику. — Удивлю, но нет, — развела руками беловласая, однако голос её звучал так, будто она разочарована, что такая идея не пришла ей в голову, — Агеллон даже усомнилась в этом предложении, — словно желая отвести от себя все подозрения, добавила Марика, вальяжно указав в сторону рыжеволосой. — Потому что я сама бы не отказалась от помощи Сильвии. И я говорила, что она вполне в состоянии взять третий отряд, от которого ты отказалась, — нахмурилась капрал. — Спасибо, — неловко кивнула охотница, быстро глянув в глаза Агидель. — Ага, в состоянии. Нечего было так глупо проигрывать Густаву, — хмыкнула Огинь, — и вообще, слишком много болтовни, дамы. Я так и не поняла, вас моё условие не устраивает? Тогда бегом в реку. А в наказание за то, что начинает выгораживать, капрал будет купать меня, — хихикнула блондинка, зажмурив глаза от представления того, что сейчас начнётся. — Ну уж нет, я согласна, меня всё устраивает! — немедля распалилась далканка, не дав Агеллон возмутиться подобной перспективе. — Сильвия, живо за работу! — Покомандуй ещё мне тут, — недобро скосила взгляд охотница, но, признавая, что других вариантов нет, быстро согласилась. Да и голову начали занимать весьма интересные мысли. Возможность дотронуться до обнажённой Агидель маячила перед глазами, заставляя щёки наливаться лёгким румянцем. — Вот и славно, — улыбнулась Огинь, — подготовьте тут всё. Мы пошли раздеваться. — Почему мне кажется, что я знаю о твоих греховных мыслях, озорница-Сильвия? — положив одну руку на бедро и прижавшись, с хохотом шепнула далканка, когда девушки скрылись в предбаннике. — Потому что ты, похотливая лерва-Селима, только об одном и думаешь! — шёпотом возмутилась дочь леса, сильно хлопнув по руке, отчего баню огласил приглушённый шлепок. — Ой-ой-ой, а ты не думаешь? Гляди, какая дева непорочная, — дочь гор захихикала, увернувшись от капель воды, что плеснула Сильвия. — Вот только попробуй! — заметив, как та вновь опускает ладонь в ведро, погрозила она. — Обещаю, будешь ещё и меня мыть. — Лерва, — тихо пробормотала охотница, тщательно смешивая холодную и горячую воду, чтобы сделать её как можно более комфортной. В предбаннике слышалась лёгкая возня и сдавленные сетования Марики на сапоги. Капрал что-то невнятно ответила, а потом полог распахнулся, и обнажённые Огинь и Агеллон зашли в парную. Их появление было встречено обеими девушками скромными взглядами и румянцем на щеках. Марика проследовала к лавке с истинно королевским достоинством. Капрал немного помялась, но как могла, повторила движение блондинки. Обе опустили ступни в широкие тазы, исходившие паром. После целого дня на своих двоих это казалось подлинным наслаждением. Сильвия, потупив взгляд, первой встала на колени перед рыжеволосой. Дыхание предательски сбилось, уши пылали огнём, а в голову так и лезли воспоминания о том, как в начале лета она натирала Агидель бок после ушиба. Вроде бы, после того как они едва не разделили ложе, должно было быть иначе, но охотница чувствовала на себе взгляды остальных, и от этого становилось очень неловко… А ещё вызывало какое-то непонятное, но приятное волнение. «Это всё Селима виновата, это просто купание», резко приказала себе русоволосая, нежно касаясь лодыжек Агеллон. Вот только Сильвия чувствовала, что едва контролирует свои руки — она куда сильнее, чем нужно, сжимала ноги Агеллон, натирая их мылом, и при этом ладони каждый раз едва ли не тянулись выше колен к… — Ох… — Агидель чуть не застонала от наслаждения, ощущая тёплую воду и нежные прикосновения Сильвии. — Вот, а я говорила, — довольно улыбнулась Марика. Огинь, утопая в наслаждении, почувствовала, как пальцы дочери гор быстро пробежались от ступней вверх по ноге. Селима омыла водой ногу Марики, а затем чуть приподнялась на коленях, позволяя любимой опустить ногу между её грудей вдоль туловища и меж ног. Далканка нежно поцеловала колено своей девушки, одновременно локтями сжимая свои груди, проводя ими вдоль ноги Огинь. Медленными и нежными движениями она начала разминать ладонями мышцы ноги Марики, а сама продолжила подниматься поцелуями вверх от колена, заставляя Марику вздрагивать от каждого прикосновения губ. — Смотри, — дрожащим голосом довольно выдохнула Огинь, глянув на красную, то ли от смущения, то ли от жара, Агидель. — И нечего было пытаться их жалеть, наслажда… А-а-а! — вдруг вскрикнула беловласая, быстро дёрнувшись на лавке, — Селима! За что?! Селима, едва пройдя дорожкой поцелуев полпути от колена к пояснице, неожиданно, что есть силы, схватила зубами нежную бледную кожу на внутренней стороне бедра, да так, что там начал наливаться фиолетовый след от зубов. — Это за нарушение уговора! — сверкнула глазами дочь гор, с долей обиды посмотрев в глаза Марике.