Духом и Сталью: Сильнее тебя

      В сердцах помянув тайрхана, дочь гор замерла, не в силах с места двинуться. Недоверчиво прислушиваясь к собственным ощущениям, она отказывалась верить, что ей в голову закрались мысли о любви. Всю чушь насчёт счастливой семейной жизни, крепких отношений, верности и привязанности она чуть ли не с самого детства отрицала, хотя и росла, видя подобные примеры едва не на каждом шагу. Далканцы женились исключительно по любви.       Селима, в кругу собственных сородичей, чувствовала себя как сорный куст среди зарослей роз. Не от того ли и сбежала при первой возможности в земли, где династические браки и союзы ради выгоды довлели над чувствами? Была ещё целая гора причин почему Селима отправилась в столицу Остерна, намереваясь попасть в гвардию и добиться там такого высоко положения, которое позволило бы ей изменить отношение к её народу в целом, но под всеми этими причинами таилось то самое затаённое чувство, что здесь-то Селима получит то, чего хочет. Слава, деньги, признание, независимость, полная свобода, возможность никому ничего не обещать, слова своего не держать и вообще жить в полное своё удовольствие.       Её напугало что она может привязаться к Марике. Это злило, ведь выходило всё наоборот. Приехала ради одного, а как всё обернулось? Не хватало ещё добровольно загнать себя в эту бездну словно тайхраном придуманную. Зловредный дух намеренно сделал её такой притягательной, красивой, обещающей неземное блаженство, что в неё всё больше хотелось погрузиться, окунувшись с головой. И в бездну бы! Может, все эти чувства были не так плохи, особенно по отношению к Марике, но в первую очередь Селиме хотелось не просто быть какой-то горской девкой, прибившейся к Огинь при первой возможности. О нет, ей хотелось, чтобы дворянка смотрела на неё как на равную, с восхищением, восторгом, чтобы у самой далканки были и деньги, и почёт, и уважение.       Пока Селима размышляла над тем, что с ней происходит, ничего не замечая вокруг, к собравшимся наконец-то подтянулись остальные ребята, входившие в ловчую команду. Настроение у них было бодрое и приподнятое, поскольку и подремать удалось подольше, чем остальным, да и грядущая охота каждому приходилась по душе. Для шляхтичей это было самым настоящим удовольствием. В собственных землях не удавалось так часто охотиться, как тут. А сейчас, пожалуйста — каждый день занимайся, чем нравится, а остальные, потоптав сапоги на разминке, потом ещё и спасибо скажут, да и командование отметит.       Первым из подошедших громко заговорил Арсалан, приветствуя собравшихся пожеланием доброго утра на далканский манер: — Матерь гор да вознесёт солнце над пиками мира и осветит наш путь! — Да будет наш путь освещён солнцем из рук Матери гор! — ответствовали ему сразу все остальные с небольшими улыбками.       Селима дёрнулась, выпорхнув из своих размышлений и быстро проговаривая заветную фразу. Реальность находила способы быстро пробираться даже в самые потаённые фантазии далканки.       Как-то само собой получилось, что ловчая команда стала утром здороваться именно так, как делали это жители гор. Дальний родственник Селимы и ещё один их соотечественник даже перевели фразу на язык Остерна. Многие с удивлением обнаружили, что далканцы, хоть и довольно суровы на вид, обладали весьма заводным характером, не прочь были пошутить, а уж баек знали столько, что заслушаться можно. Чем-то они напоминали местную шляхту, вроде и такие же заносчивые, горделивые, но и куда проще. Не удивительно, что к ним тянулись и те же шляхтичи, и имперцы, и все остальные. Селима по сравнению с земляками казалась другой, скорее напоминая одну из избалованных девиц какого-нибудь магнатского рода. Даже в Марике, кажется, этих черт было меньше, чем в чернявой. — Каша готова! Подставляйте миски и садитесь рубать! — громогласно оповестил Радан, быстро и ловко снимая котелок с огня.       Ждать никого не пришлось. Кадеты, тесным кружком рассевшись на брёвнах, получив свою порцию, незамедлительно приступили к завтраку. Густав и Богумил немного завистливо поглядели на Огинь, единственную из отряда ещё и рёбрышки получившую. Пристроившаяся рядом с дворянкой, Селима по-прежнему была мрачнее тучи. Склонившись над тарелкой, она неохотно ела, стараясь не обращать ни на кого внимания. День начался не так, как ей хотелось бы.       Остальным завтрак на воздухе в прохладе летнего утра казался немного особенным. В лагере было ещё довольно тихо, дым от огня столбом поднимался к небу, разнося вокруг лёгкий аромат каши вперемешку с запахом костра. — Доброе утро кадеты! — прозвучал позади сгрудившихся над мисками ребят голос Эверстейн, а потом, прежде чем кто-то успел дёрнуться или попытаться встать, сама лейтенант подошла ближе и тихо добавила, — сидите-сидите. Ешьте. Приятной трапезы. — Спасибо, госпожа дер Кин, — едва успев прожевать, первым откликнулся Радан и сразу же предложил, — не хотите каши? День-то долгий у вас, подкрепитесь, чем боги порадовали! — Не откажусь, — внезапно согласилась старшая, хотя до того, приходя поутру, всегда отвечала отрицательно, — больно уж вкусно пахнет. Каша путевая? — Так точно, госпожа лейтенант! — обрадовался Радан, — а вы откуда про неё знаете? — Мы такую в походах варили, что в Хайрайхе, что тут, когда приплыли с нежитью бороться. Только называли её иначе. «Каша из засопожника». — Почему так? — заинтересовалась Агидель, очень любившая истории про приключения спасителей её родной земли. — С обеспечением плохо было. Что в имперских землях, в самом конце, что тут поначалу. Я тогда маленькая была, в битвах, конечно, не участвовала, помогала, чем могла, раненным, да вот готовила еду. Нас таких тогда при всём войске ребят десять было, остальные, правда, чуть постарше, они лучникам помогали ещё, конюхам да кузнецам. А мне, как помню, часто говорили, мол, Эверстейн, приготовь что-нибудь. Вот и старалась. А чего всегда хватало, так это сухарей. Один раз, как помню, и они закончились. Сказали мне что-то приготовить, а у меня и нет ничего, да и на склад идти бесполезно. Стояла как дурная с одним ножом засопожным которым обычно и резала всё, да ныла от бессилия, что от меня пользы никакой. И тут такое началось! Один солдат сказал этот засопожник в котелок опустить, вроде из него кашу варить будем. Я и обомлела тогда. Не поняла как это, но нож в котелок положила. И вот подходит каждый, и кто пару сухарей кинет, кто кусок солонины, у кого чуть крупы осталось, в общем, всё съестное, что каждый берёг на чёрный день, всё тогда пошло в эту кашу. Меня первую и накормили. Так вкусно было… — взгляд дер Кин на миг стал бесцельным, направленным куда-то в пустоту, словно она смотрела сквозь само время и вспоминала, как всё было.       Остальные почтительно молчали. Даже Марика, и та бровью не повела, хотя обычно на любые истории старшей недоверчиво хмыкала. Но годы, когда армия мертвецов накинулась на земли будущего Остерна оказались тяжёлыми для всех без исключения, и в самых влиятельных домах затянули пояса потуже и сидели впроголодь. — Ем сейчас, и вот сразу вкус детства вспомнился, — совсем чуть-чуть улыбнулась Эверстейн. — Может, добавки, госпожа лейтенант? — участливо поинтересовался Радан. — Нет. Благодарю, — качнула головой из стороны в сторону лейтенант, — сами наедайтесь. Отлично получилось. Кто готовил? — Сильвия, госпожа лейтенант, — прогудел здоровяк. — Что за глупости ты говоришь, Радан? Это ведь ты мне этот рецепт рассказал и всё объяснял! — слегка возмутилась охотница, а потом поспешила извиниться перед старшей, — извините, госпожа лейтенант, просто это действительно заслуга Радана. — Госпожа лейтенант, не слушайте вы её, я только стоял подсказывал, — упёрся парень, искренне не понимавший, в чём там его заслуга. — Госпожа дер Кин, — вмешалась в этот спор Агидель, понимая, что друзья так могут ещё долго доказывать, чья заслуга больше, — они вместе готовили. — Молодцы, — похвалила Эверстейн, быстро доев свою порцию и посмотрев на Агидель, — Агеллон, на пару слов.       Капрал, поспешно доев свою кашу, не замедлила отойти с дер Кин в сторону, приготовившись выслушать её напутствие. Это стало своеобразным порядком. Лейтенант перед каждой новой охотой приходила к кадетам пожелать им удачи. И всякий раз Агидель удивлялась, как это старшая находит в себе силы на подъём, да ещё и выглядела так, словно хорошенько выспалась. Уж она-то знала, что дер Кин ложится едва не позднее всех, а встаёт задолго до подопечных, и днём может поспать лишь урывками. Но разве было того достаточно, чтобы организм полностью восстановился? — Агидель, — обратилась к девушке Эверстейн, — понимаю, что уже, наверное, замучила тебя наставлениями, но помни, в первую очередь вам надо быть осторожными. Особенно сегодня, когда на кабана пойдёте. Смотри, чтобы никто не геройствовал, и сама понапрасну не рискуй. Результат важен, но куда большее значение имеет твоё здоровье и здоровье твоих товарищей. — Так точно, Эверстейн, — немного понизив голос, чтобы лишь лейтенант её слышала, ответила рыжеволосая, — и ничего это не зря одно и то же повторять. Я понимаю, что так и надо. — Вот и хорошо, — очень слабо, но по-доброму улыбнулась ей дер Кин, — удачной охоты. Пусть Фрая милостива будет, и Свар помогает. — Спасибо, пусть так и случится, — находясь в приподнятом расположении духа, ответила Агидель, радуясь напутствию, а затем поспешила к остальным кадетам.       Охотничий отряд как раз закончил с завтраком и лишь ждал команды Агидель, чтобы отправиться к складу с оружием, а затем дойти до лошадей и седлать их. На охоту брали луки и арбалеты, но многие не могли обойтись без дополнительного вооружения, прихватывая, то одноручные мечи, то топоры или же кинжалы. После этого отряд собирался рядом со своими скакунами, уже привыкшими к седокам, встречая кадетов радостным ржанием, предвкушая грядущую выездку. Тут отряд делился на группы, одна представляла из себя загонщиков, другая заранее выстраивалась на позициях, являясь стрелками.       Загонщиками в этот раз, как это и бывало, стали Марика, парни-далканцы, Радан, Густав, Богумил и остальные шляхтичи, да ещё Эльга с Мариоттом. Стрелков возглавляла Агидель, но самой ценной среди них была, конечно, Сильвия. Вот только сегодня, Огинь, подойдя к Агидель и ведя в поводу свою лошадь, незамедлительно напомнила рыжеволосой девушке о вчерашней договорённости — охотница из Литау едет с ней, а с Агеллон должна отправиться Селима.       Старшей над отрядом была рыжеволосая, и ей, едва не скрипя зубами от досады, пришлось объявить о принятом решении с перераспределением группы: — Выступаем как обычно, но сегодня с одной перестановкой. Сильвия поедет с Марикой и будет загонщиком, а Селима со мной и остальными стрелками!       В этот миг Агидель мысленно, всеми ругательными словами, которые только знала, прошлась по Огинь, вздумавшей устраивать подобную проверку. Недовольство Агидель подогревалось ещё и тем, что Марика сама отказалась от повышения, а теперь ставила условия, но делать было нечего.       Капралу особенно горько стало от того, как посмотрела на неё охотница — недоумение, смешавшееся с лёгким испугом. Так и хотелось послать к курве все выдумки Марики. Прочие соратники тоже не поняли необходимость этой перестановки. Ну а уж Селима, едва отойдя от услышанного, сразу направилась к рыжеволосой с явным намерением потребовать объяснений.       Это совсем не входило в планы Агеллон, и она с чистым сердцем указала дочери гор на Огинь, намекнув, что идея принадлежит блондинке. Селима резко изменила направление, подлетая к Марике, как ни в чём не бывало, спокойно крепившей седло на спине лошади. — Что это ещё за вести?! — едва не пыхая огнём от гнева, зло прошептала Селима в спину беловласой, — Марика? Почему ты мне ничего раньше не сказала? Зачем это потребовалось? — Скажи я тебе раньше, ты бы полночи себе места не нашла, не сумев заснуть. Да и я бы тоже. Какой смысл перед охотой лишний раз переживать? — не меняя тона, Огинь уверенным жестом подтянула стремена и лишь затем обернулась, встречая яростный взгляд карих глаз холодным спокойствием собственного взора, — и переставай уже дуться на меня как мышь на крупу. Эта идея пришла мне в голову не затем, чтобы тебя лишний раз позлить. Первое, как мы уже успели выяснить, в роли загонщика тебе равных нет, поэтому попробовать себя в роли стрелка должно быть интересно тебе самой, учитывая, что ты говорила, как хорошо управляешься с арбалетом… — Я… да… — быстро теряя весь запал, чуть кивнула далканка, не в силах противостоять этим доводам, да и вообще как-то действовать вопреки воле Марики, — но… — Ну а Сильвию я беру с собой, поскольку ты прекрасно знаешь, что мы с Агидель взялись тренировать её не только во владении оружием и драках, но и обещали помочь с тем, как держаться в седле. Вот я и хочу посмотреть, чего она достигла, а не слушать радостные рассказы Агеллон, — произнеся это, Марика мельком посмотрела на рыжеволосую. — Совсем не здорово выйдет, если она на очередном большом испытании опять с коня слетит, — закончила мысль Огинь, одарив далканку таким пристальным взглядом, что той стало не по себе.       Возникло поганое чувство, будто Марика знает истинную причину того, что случилось в лесу с девушкой из Литау. Но через миг дворянка вновь переменилась в лице, опуская ладонь на плечо Селимы и чуть приближая ту к себе. — А ещё я хочу, чтобы ты смогла попробовать себя в непривычной обстановке и проявила те навыки, которых тебе может не доставать. Покажи мне, что я всегда могу рассчитывать на тебя.       Фраза была произнесена таким особым горячим шёпотом, что остатки злости ненадолго покинули дочь гор, оставив её лишь хлопать глазами вслед.       Марика, легко запрыгнув в седло, направила Тьму в поле, махнув своей группе, дожидаясь, когда ребята поравняются. Блондинка оказалась бок о бок с Сильвией, наклонившись к ней очень близко и что-то говоря на ухо. Это не укрылось не только от Селимы, но и Агидель, собиравшуюся дать команду своим отправляться следом. В этот миг они с Селимой стояли почти рядом, и обе недовольными взорами смотрели на Огинь. По мнению обеих та слишком близко была к Сильвии, едва не целуя охотницу. Хорошего настроения Селиме это не прибавило, да и Агеллон стала мрачнее тучи. У капрала всё меньше оставалось уверенности в том, что это просто проверка Марики навыков Селимы и Сильвии. — Выступаем! — тряхнув рыжими волосами, словно отгоняя от себя все дурные мысли, распорядилась капрал, оседлав Орлика и пришпорив его.       Её подопечным пришлось поторопиться, чтобы нагнать предводительницу. Селима, немного отстав поначалу, пристроилась в самом конце отряда, стараясь меньше попадаться на глаза, чтобы не видеть лиц тех, кто в большинстве своём был ей неприятен. Сейчас далканку куда больше, чем охота, занимали мысли о том, что своим нападением на Сильвию она сделала лишь хуже. Не тронь она её, возможно и Марика проявила бы меньше внимания к русоволосой сурте, не тратя время на тренировки охотницы.       Как так получалось, что любое действие дочери гор вело к самому худшему итогу из возможных? Как только она переставала слушать Огинь и проявляла инициативу, так всё шло набекрень. Она-то привыкла считать, что любой её план или задумка непременно приводят к нужному результату, как частенько это было дома, или как было, когда она только начала сближаться с Марикой. Теперь же выходило, что без советов и направлений дворянки она и шагу не могла ступить, чтобы где-то не напортачить. Ещё хуже было от того, что Марика, кажется, дозволяла Сильвии намного больше свободы в поведении и иногда охотница позволяла себе такое, за что сама Селима, да и в целом любой другой бы навлёк всю тяжесть негодования Огинь.       Впрочем, с каким-то злорадством отметила Селима, шанс отличиться у неё ещё был. Если бы она хорошо себя проявила в роли стрелка, если бы ей удалось самой сразить кабана, а потом, вечером, приготовить ужин для Марики, можно считать, всё удалось. Селима твёрдо вознамерилась переломить ситуацию в свою пользу — пускай она просидит у костра с готовкой хоть до самой ночи, но далканке хотелось добиться того, чтобы Марика забыла про готовку Сильвии, а лучше и про саму охотницу.       Немного воспрянув духом, дочь гор поспешно заозиралась, разглядывая окрестности. Пускай на охоту они отправились за кабанами, но далканка намеревалась подстрелить именно то, что будет вкуснее всего для Марики, как ей казалось. Ехали они знакомой дорогой, ведущей к густому ельнику в лиге пути от лагеря.       Лес, распростёршийся на одном из берегов реки, был самым большим в округе, уходя за пределы горизонта. Обилие лесов в Остерне поражало далканку до глубины души. И это она ещё никогда не видела чащ, раскинувшихся в землях Литау, но и того, что представало её взору здесь, вполне хватало. На Далканском нагорье леса, разумеется, тоже были, но куда меньшими, и совсем не такими. Они располагались на северной стороне нагорья и представляли из себя редкие скопления, в которых было много берёз и сосен, пихт, грабов и дубов, иногда встречались клёны. Но в родной земле деревья были не высокими, они не образовывали сплошного ковра на многие лиги, и в них всегда было довольно светло, а уж двигаясь к южному склону Далкан, встречались скорее не леса, а всё больше кустарники.       Селима чувствовала себя неуютно, оказываясь в густых ельниках, где солнечный свет почти не проникал сквозь плотные зелёные лапы, где было всегда влажно, а под ногами проминалась прелая опавшая хвоя. Но именно тут и можно было повстречать кабанов, что с большим удовольствием пользовались преимуществами чащоб, укрываясь по оврагам, да живя вблизи заболоченных берегов реки.       После каждой охоты дочь гор неизменно ходила несколько дней с отметинами на лице — загоняя добычу, она с завидным упорством ломилась сквозь деревья, не хуже тех же кабанов, и пару раз уже чуть глаз не лишилась, едва не налетая на очередную ветку. Может, и хорошо, что в этот день ей нужно лишь спокойно стоять и ждать когда загонщики выведут добычу прямо на неё? Для Селимы это было слабым утешением. Когда она на охоте была с Марикой, далканке удавалось перекидываться с блондинкой короткими фразами. Сейчас же рядом не было Огинь, да и те, с кем она иногда общалась, не могли заменить Селиме дворянку. Было в общении с ней то, что понимали только они обе, и эта маленькая особенность оказалась куда ценнее, чем думала дочь гор.       Добравшись до опушки леса, где скрылась со своим отрядом Огинь, Агеллон вскинула кулак, останавливая подопечных и, обернувшись к ним, заговорила, стараясь донести предостережение до каждого, но больше всего для Селимы. Как чувствовала, что далканка может выкинуть какой-то непредвиденный фокус: — Ребята, прошу всех запомнить, что сейчас мы можем совершенно случайно нарваться на самку с выводком, и подобной встречи хорошо было бы избежать. — Это точно, хорошо бы для самки и её поросят, — прыснула Инги, слегка растрепав свои волосы, — коли не хотят стать нашим ужином. — Всё бы тебе зубоскалить, — покачал головой её брат, поддерживая Агидель и беря слово, — а если серьёзно, этой встречи и в самом деле лучше избежать. Одно дело на секача нарваться, тот хоть и попрёт, да потом убежит, а мать будет защищать свой выводок изо всех сил. — Это её проблемы, — оскалилась Селима, — я сюда приехала за самой хорошей добычей, и если мне подвернётся возможность подстрелить поросёнка, то этой возможностью я воспользуюсь, — вызывающе произнесла кареглазая, демонстративно потягиваясь в седле, чем-то напоминая Марику, которая порой делала точно так же. — Это только в крайнем случае, — предупредила Агеллон, предчувствуя, что молчание дочери гор было лишь затишьем перед бурей, — как старшая, я тебе запрещаю ставить под угрозу жизни и успех остального отряда. Это ясно? — пристально посмотрев на Селиму, закончила Агидель. Капрал понимала, что в случае чего Марика будет знать, кто во всём виноват, но Агидель понимала и то, что не зависимо от того, как думает Огинь, чувства могут сыграть с ней злую шутку, что аукнется едва ли не каждому, находившемуся тут. — Яснее не куда, — беспечно хмыкнула дочь гор, говоря так, словно замечание её ни в коей мере не волновало, — ну, может, уже поедем, или будем тут прохлаждаться? — словно насмехаясь, произнесла далканка, демонстративно не смотря на девушку.       Агидель, едва не ругнувшись, глянула на Ингвара, чуть кивнув ему, передавая право распоряжаться, и парень махнул остальным соратникам. Небольшой отряд тут же последовал за парнем, выдерживая строй.       Рыжеволосая, без всякого желания поспешила пристроиться неподалёку от Селимы. Права была Марика, курвы бы её побрали, что денёк предстоит весёлый. Вчера Агидель думала о сложном характере Селимы, но лишь сейчас до неё дошло, что Селима не просто несносная девушка, а в первую очередь — несносная девушка Марики. Какая бы далканка не была, нужно сделать всё, чтобы она не устроила неприятностей ни себе, ни другим. Агеллон хотелось доказать и себе и Марике, что она способна управлять любыми людьми, не зависимо от характера. Где-то в глубине рыжевлосая понимала, что даже Селима не самый сложный по характеру человек.       Агеллон мысленно пообещала, что не будет реагировать на болтовню дочери гор и не позволит той всё испортить, но чего подобные усилия будут стоить, рыжеволосая представляла слабо. Хорошо ещё, как только отряд забрался в ельник, так Селима и замолкла, иногда приподнимаясь в стремени и вертя головой по сторонам, стараясь различить шум, что непременно издадут загонщики, когда обнаружат добычу. Впрочем, сейчас отряд находился на самой опушке, и трудно было ожидать, что зверь окажется к ним так близко. С того мгновения как началась добыча пропитания, ловчей команде приходилось забираться в лес всё дальше. — Ги! А если нам повстречается какой-нибудь глухарь или вдруг олень или косуля выскочит, можно будет подстрелить? — тихим голосом окликнула Инги, немного развернувшись в седле и посмотрев на Агеллон. — Можно, — отозвалась капрал, но всё же заметила, — только если действительно добыча будет крупной. Разбазаривать стрелы на всякую мелочь сегодня не будем, а то как бы не вышло, как в первую охоту.       Непроизвольно она скосила взор на Селиму, делавшую вид, что в том её вины не было совсем. Отчасти это было правдой, там не только одна дочь гор отличилась, другие тоже дали маху.       В первую охоту, слегка одурев от чувства свободы и того, что их не заставляют носиться как угорелых на тренировках, кадеты старались достать любую цель, что можно было потом съесть. Почти все стрелы они истратили на зайцев, птиц, да ещё пару оленей. С такими трофеями можно было бы и благополучно вернуться, но далканка заявила, что хочет найти добычу посерьёзней. Её желание разделили все без исключения, а закончилось тем, что вломившись в заросли, отряд налетел на стадо кабанов. Те переполошились и бросились наутёк. Охотники гурьбой понеслись следом, но некоторые отстали. Оттого, когда дело дошло до стрельбы, кому-то удалось ранить одного кабана. И тот как раз таки и бросился на своих преследователей, а свалить его оказалось нечем. Всадники повернули назад. Хорошо ещё среди отставших ранее оказалась Сильвия, истратившая меньше всего стрел. Она и подбила кабана, хоть для этого ей и пришлось всадить в него аж пять стрел. — Если бы кто-то тогда не тащился в самом хвосте, а поехали все вместе, ничего б и не случилось. Прибили бы хряка сразу, — лишь хмыкнула дочь гор, ощутив на себе немного недовольные взгляды, — сами же слышали, как мы вам сказали за нами следовать. — Да вы тогда как с цепи сорвались, понеслись как свора бешеная! — чуть рыкнула на Селиму Инги, набравшись смелости оттого, что рядом не было Марики. — Ты сурта тупоголовая, кого сейчас суртами назвала?! — мгновенно вся полыхнула от подобного сравнения дочь гор, — рот свой закрой, а то… — Тебя и назвала, шлиссе ты пещерное, что ты мне сделаешь? Побежишь Огинь жаловаться? — сжала кулаки на поводьях дер Зиг, остановив своего скакуна. — Хватит! — рявкнула Агидель, занимая позицию аккурат меж девушками, чтобы не думали приблизиться друг к другу, — как торговки базарные. Инги, быстро вперёд, следи за окрестностями. — Так она сама начала! — возмутилась дер Зиг, слегка обидевшись ещё и на Агидель. — А ты и рада ответить. Мне всё равно, кто это начал, но закончу это я, — весомо сказала рыжеволосая, заметив, как ей чуть подмигнул Ингвар, явно одобряя проявление характера. Агидель и сама хорошо понимала, что конфликт был худшим вариантом. Инги, пусть и запомнила урок Марики, но пока её характер по-прежнему мог доставить проблем. — Только не думай, что если можешь отправить эту, по голове огретую, куда подальше, то я тоже буду исполнять твои дурацкие приказы, — чуть хохотнула Селима, явно наслаждаясь ситуацией, — меня тут быть вообще не должно было. — Не переоценивай собственную значимость, — немного успокоившись, глянула на далканку Агидель, решив держаться с Селимой подчёркнуто холодно, как могла это делать Марика, — досадно выйдет, если ты тут вдруг потеряешься, потому что я за тобой возвращаться не буду. Следуй рядом и не суйся никуда без команды. Не думаю, что Огинь обрадуется, узнав, что ты нарушила приказ и попала в очередной переплёт. — Ах ты… — хотела было выругаться дочь гор, но Агидель её немного опередила. — Сурта? Хм, да, я такая, — чуть подняв голову, заметила Агеллон, окончательно сбив спесь с Селимы.       Рыжеволосая девушка знала, что это было лишь первой перепалкой с далканкой, и та постарается ещё не раз проявить свой нрав, выводя всех вокруг, но маленькая победа была одержана. Селима замолчала, только гневно косилась по сторонам, ёрзая в седле. Похоже, чувствовала себя девушка в этом лесу и компании неуютно. Но Агидель не собиралась упрощать жизнь дочери гор. Кое-чему у Огинь капрал научилась. Не стоило пытаться быть доброй со всеми, и уж тем более пытаться с ними нормально общаться, если они сами желали иного.       Забавно, но первый конфликт Марики и Агидель привёл к тому, что обе девушки научились уживаться в одном лагере и друг другу не мешать. Конечно, было много случаев, когда их мнение оказывалось абсолютно противоположным, но ни одна из них не пыталась навязать образ мыслей другой. Селима же только и занималась тем, что везде лезла с собственными взглядами, считая, что знает всё лучше всех, и была готова ругаться по любому поводу, не идя ни на какие уступки.       Продвигаясь дальше сквозь ельник, Агидель представила на долю мгновения, а что бы она стала делать, достанься ей в пару такая девушка, как Селима? От подобной мысли перетряхнуло. Она постаралась не учитывать своего негативного отношения к далканке, отмечая, что та обладала весьма притягательной внешностью, но вот её норов! Пожалуй, было даже закономерно, что его выдерживала лишь Марика. Агеллон немного посочувствовала блондинке, начиная догадываться какого приходится Огинь. Терпеть все выходки Селимы — то ещё испытание. А дочь гор, словно в очередной раз решила напомнить о собственной несносности, когда Инги, всё ещё немного дуясь на Агидель, вернулась и доложила, что впереди нашлась кабанья тропа, по которой и уехали вперёд загонщики. — Спасибо Инги, — улыбнулась подруге капрал, чуть хлопнув ту по плечу и посмотрев в глаза, будто так просила у неё прощения за то, что недавно повысила голос, — дальше пока разделяться не будем. — Да без проблем, — дер Зиг, успев понять, что вела себя не самым надлежащим образом, улыбнулась в ответ, признавая правоту Агидель.       Инги казалось, что она сама как была несносной дурой, такой и осталась, но дер Зиг не замечала, как начала делать выводы из своего поведения и понимала, что далеко не всегда поступает правильно. — И какой толк в том, что мы поедем следом? Они ведь ещё пока даже сигнала не подали, что нашли добычу! — едва усмехнулась Селима, вновь начиная высказывать своё мнение там, где его никто не просил. Молчания далканке хватило ненадолго, — мы могли бы пойти стороной и заодно проверить, может зверь притаился в ином месте. — Я ещё раз повторяю, никуда мы сходить не будем и отправимся следом за нашими, — жёстче проговорила Агеллон, понемногу начиная догадываться, что такое поведение и есть то, что хотела узнать Марика из всей затеи, — когда они погонят кабана, мы должны находиться чётко позади и быть готовы подстрелить добычу, а если в это время мы будем идти где-то в стороне, то зверь уйдёт. — Тогда я могу одна поехать и проверить. Толку, что болтаюсь тут с вами? — не унималась Селима, начав говорить всё более развязно. — Я, кажется, ясно сказала, что никто никуда не разбредается, Селима, — чуть прищурив голубые глаза, Агидель пристально глянула на далканку, очень надеясь, что у неё получается смотреть так, как это умели делать и Марика, и Эверстейн. — С чего это ты решила, что я тебя вообще обязана слушать? Я следую с вами, потому что меня Марика попросила, но я не собираюсь исполнять твои глупые приказы, — фыркнула чернявая, не скрывая своего презрения. — С того, что я являюсь старшей нашего отряда, а кроме того, именно я капрал. И любой твой отказ могу воспринимать, как нарушение дисциплины, а значит и вправе тебя наказать по своему разумению, и доложить о твоём поведении старшим. Уж думаю, один сержант только обрадуется очередной возможности всыпать тебе плетей, — спокойно отвечала Агидель, хотя самой так и хотелось пару-тройку раз хорошенько смазать Селиме по её самодовольному лицу. — Старшая она, — хохотнула далканка, — Думаешь, я не знаю, как ты ею стала? Да ты старшая лишь потому, что Марика тебе позволила это звание получить, что было очень большой ошибкой. Все вокруг только про это и говорят, поэтому… — потеряв всякое чувство меры, начала Селима. — Агидель по праву заслужила это звание, — не выдержав, встала на защиту подруги Инги. — А ты вообще помалкивай… Характер свой паршивый только и проявляешь, когда Марика не видит. Интересно, что будет, если кто-то ей об этом скажет? Кажется, закончишь, как тот же кабан! — огрызнулась Селима, совсем обнаглев.       Инги замолчала, а Селима лишь слегка улыбнулась, заметив резкую смену выражения на лице. Дер Зиг готова была сквозь землю провалиться, её поведение ухудшило ситуацию. Какой смысл был вступаться за Агидель, ведь видела, что Агеллон может загасить разгорающийся конфликт, а теперь это казалось куда сложнее. Да ещё и Ингвар, подъехав поближе, чуть тронул за руку, прося успокоиться. В отряде все понимали одну простую истину — Селима могла сколько угодно грозить Марикой, но узнай та о том, как вела себя чернявая, то уж кому бы влетело, так это самой Селиме. Помимо тесных отношений этих двоих, все видели, насколько сильно Марика сдерживает поведение далканки. «М-да, а я ещё Огинь считала избалованной и наглой», усмехнулась в душе дер Зиг. Эта мимолётная мысль даже чуть приподняла настроние девушке. — Ты думаешь, что Марика будет тебя защищать, узнав, какие выходки ты тут устраиваешь? — на этот раз Агидель заговорила немного проникновенно, не отводя взгляда ни на миг, — твоя Огинь, себя на жалея, едва не помирая от тренировок, идёт к собственной цели, пытаясь стать сильнее, и неужели она согласится делать какие-то поблажки даже тебе? Скорее, она хочет видеть рядом человека, на которого можно положиться, а не того, кто не может ответить за собственные слова и поступки. — А ты думаешь, что я рядом с Марикой просто так прохлаждаюсь? Она меня тоже тренирует! Я тебе легко в любом поединке бока намну! — запальчиво произнесла дочь гор, нарываясь. — Знаешь, а это не плохая идея, — вдруг сказала Агидель, пожав плечами, ощущая уверенность в собственных силах. Раньше она опасалась далканку, но ведь и сама рыжеволосая усердно тренировалась и теперь-то явно не уступала Селиме, а проверить, кто из них сильнее в поединке, было бы даже полезно, — когда вернёмся в лагерь, то можем в любое время провести бой. У всех на виду. Что скажешь?       Селима удивилась внезапной уверенности Агидель, учитывая то, какой она была в городе. В тот же миг дочь гор пожалела, что тогда слушала Огинь. Разберись далканка с Агидель в тот раз, ничего бы сейчас не произошло. Селима поняла, что это её шанс исправить ошибку, и то, что Агидель сама это предложила, было на руку. Марика уж точно возразить не сможет. Согласившись на предложение, Селима ощутила, что более нет того недовольства, присутствовавшего с самого начала их похода — лишь одно то, что она сможет начистить физиономию ненавистной сурте, подогревало её изнутри ярким пламенем. Ещё и факт, что это увидит Марика, так и вовсе делал ситуацию будто сновидением. Уж в этот раз Огинь точно её похвалит.       Издали раздался громкий сигнал охотничьего рога, а потом и улюлюканье. Отряд Марики обнаружил добычу и погнал зверя в сторону стрелков. Агеллон мгновенно велела подопечным приготовиться, распределяясь поперёк тропы. Стрелки спешивались, оставляя лошадей одному из отряда, что отошёл немного назад, готовый в любой миг вернуть скакуна, а остальные уже держали луки и арбалеты. Селима, не привыкшая охотиться так, начала крутиться на месте, пытаясь понять, что делают другие кадеты. — Со мной рядом становись! — приказала ей Агидель, едва не за руку схватив, — оружие в руки, приготовь больше болтов, чтобы можно быстрее перезарядить. И если скажу быстро двигаться в сторону, двигайся! — Без тебя разберусь, — вновь огрызнулась дочь гор, зажимая пару коротких арбалетных стрелок в зубах, словно ещё и этим показывая, что говорить больше не намерена. Девушка продолжала стоять прямо посреди небольшой звериной тропы, будто в самом деле вознамерилась встретить зверя лоб в лоб. — Да что с тобой не так? — вздохнула Агидель, собираясь укрыться за ближайшим деревом, чтобы иметь хороший обзор на тропу, но увидев, что дочь гор так и торчит на месте, развернулась, — если я иду, ты идёшь за мной. Мы укроемся за деревом, а когда побежит зверь, мы сможем подбить его сбоку. Останешься здесь, тебя или сам кабан на клыки подденет, или кто-то из своих подстрелит, — принялась объяснять очевидное Агидель, не понимая, каким образом вышло, что Марика всего за пару недель в разы повысила навыки владения оружием у Сильвии, и при этом закрывала глаза на расхлябанность Селимы.       «А может и Марика не в состоянии контролировать её? Или она просто не хотела себе голову забивать лишними проблемами, как это было с повышением?» Вариантов было множество, и Агидель себе пообещала, что придумает способ разузнать у Огинь всё это таким образом, чтобы та сама была не против рассказать.       Далканка ничего не ответила, только хмыкнула, выразительно глянув на капрала, но всё же отправилась вместе с девушкой в засаду. Устроились они аккурат вдоль звериной тропы, шедшей через небольшую прогалину в лесу. Позиция была хороша. Отсюда на несколько десятков шагов открывался вид на небольшую ложбину, в то время как самих Агеллон и Селиму видно не было. Они обосновались за поваленной елью, ветки её ещё не успели сбросить хвою, и прикрывали их силуэты. Воспользовавшись тем, что макушка дерева зацепилась за другое и потому не рухнуло до конца, капрал забралась на верх, сидя среди зелёных лап как птица в гнезде.       Именно это сравнение пришло на ум далканке, положившей свой арбалет на ствол для лучшего упора. Охотиться подобным образом ей ещё не приходилось. В родных краях далканцы всегда преследовали добычу на лошадях или же окружали зверя со всех сторон. Техника, которую применяли остерновцы, более походила на засады, устраиваемые при военных конфликтах жителями гор. Такая тактика местных открыла глаза Селиме на тот факт, почему во время присоединения её края к Остерну большинство засад, что устраивали её сородичи, проваливались. Здешние дураками не были, уж во всяком случае, не все из них, и если они на охоте отрабатывали подобные навыки, то прекрасно знали, с чем могут столкнуться. А шум от загонщиков, меж тем, стал различим куда лучше. Не было никакого сомнения, что они направляют добычу прямиком к стрелкам. Это Селима знала точно, поскольку в прошлые разы как раз и была одной из тех, кто гнал зверя в ловушку.       Раздались и громкие крики земляков далканки — «Ия-ия-илла!», а шляхтичи вовсю надрывались от свиста. В лесу слышался громкий треск веток, даже, кажется, какие-то команды проорала Марика, а потом всё произошло настолько быстро, что мозг не успел среагировать, зато тело действовало как проверенный и надёжный механизм башенных часов.       Из чащи на прогалину вылетело сразу несколько кабанов. В тот же миг с характерным звуком хлестнула тетива лука, когда Агидель неподалёку спустила стрелу, а Селима, взглядом выбрав молодого, но рослого кабанчика, нажала на рычаг арбалета. Послышался щелчок, и маленькая увесистая стрелка ударила массивное животное точно в бок, заставив кабана громко взвизгнуть, но сразу не убила. Его тушу мотнуло в сторону, и зверь тут же побежал в другую сторону.       Не желая отпускать свою жертву, Селима отточенным движением наложила в жёлоб другой болт, быстро взводя спусковой механизм и мысленно ругаясь, на чём свет стоит. Она не успевала и видела это. Кажется, ей было бы гораздо проще, находись она сейчас верхом. Преследуя добычу, она легко могла прямо на ходу перезарядить лёгкий арбалет, не сильно теряя в скорости, но тут, когда зверь стремительно ломился прочь, она лишь могла провожать его взглядом, вскинув оружие уже в тот миг, как животное с треском ломаемых веток скрылось в лесу. Без особой надежды на успех девушка выстрелила наугад. Попала она или нет, так и осталось неизвестным. Почти выплюнув в руку второй арбалетный болт, Селима вновь начала взводить механизм, слыша, как из лесу приближаются ещё несколько животных, по пятам которых шла погоня. И она прекрасно знала, что если сейчас не сможет выстрелить наверняка, убив зверя, то сама себе этого не простит, потеряв возможность отличиться перед Огинь. Наплевав на все предостережения Агидель, Селима перемахнула через поваленное бревно, выпрямившись в полный рост и немного развернувшись в сторону, откуда приближался шум. — Селима! Назад! — прикрикнула на неё Агеллон, понимая, что зверь может пробежать где угодно и попросту смести далканку со своего пути. — Иди ты к тайрхану, сурта рыжая! — огрызнулась дочь гор, которой теперь ничто не мешало говорить, — Достала меня ты и твои прихвостни с их бестолковыми советами!       Из ельника в ложбину вылетело ещё несколько диких кабанов, и далканка вообще забыла обо всём на свете. Вскинув арбалет, она навела его на мчавшегося изо всех сил массивного зверя, выцеливая точно в глаз. Вместе с тем как двигался кабан, чуть поворачивалась и Селима. Всё происходило настолько быстро, что сердце едва успело сделать удар, а арбалетный болт сорвался в стремительный полёт. Чернявая девушка быстро выдохнула после того, как задержала на миг дыхание. Кабан, как подкошенный, рухнул оземь, немного проскользив по траве. Из глаза у него, уйдя почти по самое оперение, торчала стрелка. — Есть! Выкуси! Капрал недоделанная! — закричала во всё горло Селима, вскидывая вверх руки, и тут услышала, что сбоку, прямо к ней несётся что-то огромное, издающее непонятное, но угрожающее не то хрюканье, не то повизгивание, а ещё сильный топот.       Едва успев повернуть голову, далканка поняла, что прямо на неё бежит удирающий от погони зверь. Этот был едва не раза в два больше подбитого. Не кабан, а самый настоящий вепрь! Глаза Селимы округлились, а тело словно онемело и более не подчинялось воле девушки. Зверь был в считанных шагах от неё, и она не то что в сторону отступить, она бы даже шевельнуться не успела. Мозг ещё не успел подать команду организму постараться как-то сгруппироваться в попытке принять удар, когда мир перед глазами стремительно завертелся после внезапного толчка сбоку и чуть сверху. Выпустив из рук бесполезный арбалет, далканка кубарем покатилась по земле, а там, где она стояла миг назад, пронёсся мимо вепрь. Что-то с силой прижало девушку к земле, и она постаралась вскочить, чувствуя, как сердце в груди стучит так быстро, что вот-вот и не выдержит. Но подняться сразу не вышло, и только тут Селима поняла, что это Агидель сбила её с ног, видно прыгнув сверху и убрав с пути кабана. — Сурта далканская! Курва тупоголовая! — едва успев подняться на ноги, Агидель схватила девушку за ворот дублета и от души тряхнула, — убью! — Шир та! — дочь гор изо всех сил отпрянула, из-за чего послышался треск швов на одежде, — пусти меня, ты! — Да вали! — Агеллон резко отпустила, а потом наоборот толкнула, что Селима хлопнулась на зад, лишь чтобы вновь вскочить и теперь уже самой рвануться на капрала, намереваясь сцепиться с ней прямо тут и сейчас. И остановилась.       Медленно, как-то неохотно, до неё начинало доходить, что произошло. Агидель не отводила пристального взгляда голубых глаз, готовая к драке. Она крепко сжимала кулаки и со злостью смотрела на Селиму, наверное, тоже раздумывая, а не разобраться ли им прямо здесь и сейчас. В обеих девушках бушевала ярость, но она отступала, заставляя тела едва не дрожать от пережитого. Это было не мудрено. Они обе сейчас так перепугались, что самой естественной реакцией на это и был подобный выброс эмоций. — О, тайрхан… — вымолвила Селима, начиная озираться. На глаза сразу же попался вылетевший из рук арбалет, по которому промчался зверь. От оружия ничего не осталось. И если бы Агидель в последний миг не сшибла её, то и от самой Селимы сейчас вряд ли что-то осталось, кроме груды мяса с переломанными костями. — Как же я тебя ненавижу, — прохрипела Агидель, отвернувшись и махнув рукой, видя, что к ним уже спешат другие ребята, бывшие стрелками, а из ельника на прогалину выезжают и несколько всадников, преследовавшие кабанов. Найдя взглядом Ингвара, Агеллон крикнула ему, — бери пока командование на себя!       Парень, не став спорить и задавать лишних вопросов, живо отправился встречать загонщиков, мало что понимавших, охваченных эйфорией от преследования зверя и тем, что по пути сюда некоторым удалось поразить не одну цель.       Агидель, подойдя обратно к бревну, как стояла, так и осела, привалившись спиной к дереву и прикрыла глаза, немного зажмурившись. Сердце бешено колотилось, а голова, став в разы тяжелее, начала отдаваться тупой болью. По рукам и ногам прошлась неприятная дрожь. — Ги! Ты в порядке? Ничего не сломала? — Инги тут как тут подоспела к подруге, присев рядом и бегло оглядывала девушку, пытаясь отыскать видимые повреждения, но тех не было, если не считать небольшой ссадины на левой скуле, — я всё видела! Вот зачем ты полезла спасать это безголовое шлиссе?! Она ведь специально нарывалась! Затоптали бы её — не велика потеря! — Инги, тише, — слабо проговорила Агидель, тяжело сглотнув, — она просто испугалась… — слегка дрожащим голосом добавила капрал.       До случившегося всё казалось ей лишь своеобразной издёвкой Марики, но теперь Агидель понимала, что всё наоборот. Огинь вряд ли думала о том, что чуть не произошло, однако Селима вела себя совсем не так, как остальные, и с самого начала нужно было это учесть и придумать способ, как унять далканку. — Она испугалась?! — возмутилась дер Зиг, не веря своим ушам, — это я там испугалась, что чуть не обо… Не важно! Ты с ума сошла, у меня чуть сердце не стало, когда я увидела как ты прыгнула! Ты должна всё рассказать Марике! И Эверстейн, и сержантам! — Нет, — покачала головой рыжеволосая, уверенно посмотрев на подругу, — и остальным передай, чтобы молчали. Я сама виновата. Мне надо было больше смотреть за этой курвой. — Ги, я всё понимаю, но это благородство не к месту! Ты это понимаешь? Или всё же головой ударилась сильнее, чем кажется? — даже слегка рассердилась сестра Ингвара, — да она только и делала, что с самого начала нарывалась, выводила всех и подставляла тебя! — А я была ничем не лучше, когда решила, что справлюсь с её характером, — пожала плечами Агидель. — Она ведь тебе даже «спасибо» за своё спасение не скажет, — покачала головой Инги, не желая оставлять произошедшее без должного внимания. — Мне её благодарностей не нужно. Помоги встать, — немного грубее, чем хотела, сказала Агидель, — и спасибо, за заботу.       Инги не стала обижаться, понимая, что подруга под впечатлением от произошедшего и спокойно протянула руку, не переставая ворчать по привычке. Капрал, осмотрев подбитые туши кабанов, приняв как можно более обычный вид, направилась к прибывшим загонщикам, радостно переговаривавшихся с Ингваром.       Завершение охоты, к облегчению Агидель, выдалось без приключений, да и могло ли всё пойти иначе? Как только Марика показалась из леса вместе с оставшимися загонщиками, Селима тут же рванула к ней, наплевав на всех вокруг. Не смотря на не совсем удачную засаду и дурость далканки, ребятам удалось подстрелить ещё двух кабанов, а Марике с Сильвией даже попалась пара косуль, отчего те и задержались. И Агеллон, поначалу собиравшаяся рассказать про всё случившееся Огинь, резко передумала, сделав вид, что очень занята распределением того, кому и как везти добычу.       Лучше уж было не попадаться беловласой на глаза. Пусть далканка виновата, но Агидель испугалась, что Марика на месте прибьёт дочь гор, и уж этого капрал не желала, хоть и сама совсем недавно чуть не прибила далканскую курву. Какая бы Селима ни была, всё же Агидель видела порой даже жестокое отношение самой Огинь к девушке, и ей где-то очень глубоко в душе было бы жаль дочь гор, если бы той ещё раз влетело от дворянки.       Сильвия, как только появилась возможность, бегом кинулась к Агеллон, подняв девушке настроение и заставив хоть немного забыть о произошедшем. Капрал была очень рада слышать, что в отличие от её отряда, у группы Марики всё прошлого намного лучше, и не малая заслуга в том принадлежала русоволосой девушке, с увлечением и восторгом рассказывавшей, как она сегодня прямо на ходу стреляла с коня. Агидель поражалась тому, насколько Сильвия стала смелее с первого их дня знакомства — кажется, русоволосая точно исполнит свою мечту, из-за которой поступила в гвардию и сделает это намного раньше других. И пусть сама охотница таких позитивных изменений в себе не замечала, Агидель искренне радовалась за девушку.       Чуть кивая Сильвии, она задумалась о том, а не связано ли столь неоднозначное поведение Марики с характером Селимы? К этой догадке её подтолкнула именно охотница. Ещё недавно капрал и думать нормально не могла, желая лишь о том, чтобы поскорее этот день закончился, и она смогла отдохнуть, но стоило поговорить с Сильвией, так настроение сразу поднялось. Так может и настроение Огинь так же зависило от поведения Селимы? Капрал, конечно, предполагала, что вряд ли Селима ведёт себя с Марикой столь нахально — блондинка подобных сцен не потерпела бы, однако и далканка была не из тех, кто всегда держит всё в себе, иногда каким-то иным способом выказывая дворянке своё недовольство. Может в том и была причина, что настроение беловласой в последнее время такое странное?       Добравшись до лагеря и разбираясь с тем, дабы всё снаряжение было сдано, включая даже сломанный арбалет, Агидель на ходу сочинила простенькую историю о том, что случилось с оружием. Но сама так и ждала мгновения, когда Марика поинтересуется у неё о поведении Селимы и результатах проверки. И хоть рыжеволосая знала, что Огинь точно ничего не забыла, и можно было сэкономить себе много времени, подойдя к ней и поведав, как прошла охота, а всё же что-то её держало. Наоборот, стараясь как можно дольше оттянуть этот миг, капрал находила тысячу причин оказаться как можно дальше от блондинки, придумывая себе какие-то мелочные занятия.       С точки зрения порядка и звания, она просто старалась проконтролировать действия ловчего отряда, вплоть до того, что отправилась посмотреть — всё ли из добычи доставили на полевую кухню. По пути возникла немного позорная мысль быстрее разыскать Эверстейн, доложить той, что отряд задание выполнил и получить новое задание от лейтенанта, лишь бы не пересечься с Марикой. И может, Агеллон поддалась бы этой слабости, но рядом неотступно была Сильвия, заметившая суетливое поведение девушки. — Агидель, у вас точно всё нормально было? А то ты, как с охоты вернулись, словно где-то ещё, но не здесь, — спросила дочь леса, недоверчиво посмотрев на голубоглазую красавицу. Охотница будто чувствовала, что от неё что-то скрывают и всё пыталась добиться от Агеллон правды. — Всё хорошо… Просто не знаю, как к Марике подойти, — слегка замявшись, ответила Агидель. — Скажи ей всё, как есть. Ты же знаешь, Марика будто читает мысли… Не нужно ничего придумывать, — с улыбкой ответила девушка из Литау, желая лишь поддержать Агеллон, — ей ведь, наверное, и самой очень интересно.       Охотница, вновь была права во всём, но Агидель чувствовала, что правду Марике знать точно не стоит. Не известно ещё, чем всё может закончиться. Капрал волновалась — расскажи она Огинь всю правду, та может не просто устроить нагоняй далканке, а и вовсе решит разорвать с ней любые отношения. В таком случае Марика исполнит своё предостережение и попытается отбить Сильвию. Как ни крути, кроме Селимы, единственной из девушек, с кем дворянка общалась так же тесно, была охотница. И Огинь непременно захочет добиться более тесной связи с дочерью леса. Этого капрал допускать не собиралась. — Ладно, — улыбнулась Агеллон, стараясь расслабиться. — Ты права… Лучше с этим не тянуть.