Духом и Сталью: Сильнее тебя

      Найти чащу, привлёкшую внимание Агидель вчера, оказалось не так уж и просто. Пришлось немного помотаться по округе, разыскивая следы их вчерашних похождений, но благо, хорошим ориентиром служила река, вдоль которой Агеллон и отправилась, справедливо полагая, таким образом, добраться до таинственного леса.       Солнце стояло в зените, хорошо пригревая, и девушка, давно сбросив куртку, повязав её за рукава вокруг пояса, потянулась к фляге со снадобьем, что ей в дорогу вручила охотница. Сама Сильвия ехать отказалась, но не потому что считала эту затею опасной, или бесполезной, а потому что вчера с непривычки так намучилась в седле, что одна только мысль вновь сесть на коня приводила её в ужас. Агидель ещё подумала, что у русоволосой мог появиться страх нового падения, но над этим можно было бы поработать и следующим днём.       Было и ещё кое-что, не выходившее из головы — вчерашний порыв обеих перед сном поцеловать друг друга. Может, капрал и ошибалась в действиях Сильвии, но что сама так неистово хотела сделать это, тут уж сомнений не было. Возможно, и охотница хотела поцелуя, да вот утром никак про это не обмолвилась и виду не показала. Они вообще предпочли сделать вид, что этого вечера для них не было. Как будто всё закончилось тогда, когда Сильвия пришла за Агидель.       Готовя скромный завтрак на двоих, капрал всё порывалась спросить охотницу, но та её беспокойство расценила по-своему, огорошив девушку просьбой — постараться отыскать Марику, с первыми лучами солнца уехавшую на разведку, и где-то запропавшую. Агидель в который раз мысленно обругала себя за нерешительность, но пообещала постараться, хотя это было последним, что она предпочла бы делать. Огинь не была из тех, кто нуждался в опеке. Видно, беловласую за вчерашний день достали все окружающие, раз уж даже Селиму она с собой не взяла. В конечном итоге и у Агидель с её дружелюбным характером бывали дни, когда хотелось побыть одной и отдохнуть.       Правда, увидь капрал далканку поутру, она бы сразу поняла, почему дочь гор отказалась от поездки. Чернявая даже говорить нормально не могла, охрипнув от стонов ночью. Но к собственному счастливому неведению Агидель витала в облаках и наслаждалась приятной погодой. Она собиралась пересечь реку в том месте, где вчера вместе с отрядом победителей прогнали пленённых кадетов, задумавших устроить им засаду. Меж делом девушка успела отметить, что окажись она на их месте, то сама организовала эту засаду как раз на броду. Тут бы и пространства для манёвра у совершавших переправу было меньше, и не смогли бы они там обойти соперников, и вообще, в этих зарослях плакучих ив прятаться было гораздо проще. Вчерашние уроки с дер Кин подарили Агидель новый интересный опыт, и она старалась смотреть на вещи не только с точки зрения природной красоты. Правда, когда впереди за пышными лапами елей раздался треск ломаемых сухих веток, во множестве валявшихся на земле, девушка выругалась, вспомнив ещё и о такой вещи, как предусмотрительности. Не следовало совсем уж расслабляться. Это вчера они тут носились, распугав окружающую живность, а сегодня можно было нарваться и на дикого зверя. И когда треск раздался вновь, кадет резко остановила Орлика, подхватив лук, взятый с собой, и даже успела наложить стрелу, но из-за деревьев на неё почти вынесло Марику верхом на лошади. — Курва! — одновременно выругались девушки.       Огинь, кажется, испугалась чуть больше, но виду не подала, а сразу же рявкнула: — Какой лярвы ты тут забыла? Я тебе что сказала?! — Так мы всё сделали, — ответила рыжеволосая, убирая оружие, — мне захотелось немного развеяться… — И поэтому ты попёрлась в ту же сторону, что и я? — прищурилась Марика, будучи очень недовольной этой встречей. — Откуда я знала, что ты поедешь сюда? Ты могла быть вообще где угодно, времени-то сколько прошло! — справедливо возразила Агидель. — Да, конечно, кому ты заливаешь? Небось, Сильвия просила меня отыскать? — подъехав ближе, склонила голову беловласая, поглядывая исподлобья, словно примерялась, как ей лучше всего будет огреть по шее капрала, — и попробуй только сказать, что это не так. — Это не… Не совсем так, — поспешно вымолвила Агеллон, заметив, как успела дёрнуться рука Огинь, — она действительно меня просила, но я сама не хотела с тобой встречаться. Я знаю, тебе хотелось провести этот день вдали от остальных. Любому нужно пространство, а в наших условиях добиться его тяжело… Ну, мы можем сделать вид, что не видели друг друга и отправиться дальше разными дорогами, — как можно более добродушно улыбнулась рыжеволосая девушка. — Трудно признавать, ты, хоть и туговата, но однозначно лучше многих, — ухмыльнулась Марика, вальяжно набросив поводья на луку седла, — только ответь мне на один вопрос. Почему в этом направлении? — серьёзно спросила блондинка.       У Агеллон были считанные мгновения для того, чтобы ответить с полной уверенностью в своих словах. Она знала, что если хоть немного промедлит, или запнётся, то дворянка различит неискренность. И вряд ли той это понравится. А ещё рыжеволосая чувствовала, что если попытается соврать, то будет лишена шанса отправиться туда, куда её так и влекло. — Чаща. В которой мы вчера были, — призналась Агидель, — мне кажется, там есть что-то такое… Такое… Курва, не могу описать это словами! — Ну, тогда, поехали, — пожав плечами, легко пригласила Марика, пришпорив свою лошадь. Казалось, что Огинь были даже не интересны сами слова Агидель и их суть — лишь распознав правду, Марика тут же была готова принять её, какой бы она ни была.       Рыжеволосой потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать поступившее предложение дворянки, и только потом устремиться следом за ней. Её не прогнали, не дали очередного подзатыльника и, мало того, ещё с собой пригласили! Но дело было даже не в этом. Если Марика сама невольно призналась, что её тоже интересует этот лес, значит, и догадки Агидель вчера были не пустыми! — На испытании я заметила, что ты тоже посматривала в сторону чащи, изучала её, — поравнявшись с блондинкой, бодро сказала Агеллон, — значит, там точно что-то есть! — Тебе не говорили, что ты мастер делать очевидные выводы? — хмыкнула Огинь, глянув на спутницу с заметным пренебрежением. — А тебе разве не интересно узнать, что там скрывается? — немного взволнованно спросила Агидель, — вдруг мы там найдём нечто, что поможет лучше понять наш мир? — Скорее, мы там найдём очередные неприятности… — покачала головой Марика, и её распущенные белые волосы слегка колыхнулись на ветру. — О Свар! Ну почему вы везде и всегда стараетесь найти какой-то подвох? — немного обречённо спросила капрал. — Наверное, потому что дурочки, вроде тебя, живут не слишком долго, суя свой нос туда, куда их не просили, а если каким-то образом и доживают до старости то, честное слово, уж лучше б их где-то прибили, — мельком глянув на Агидель, ответила Марика. — Но тебя-то это утверждение не останавливает от того, чтобы туда поехать, — всё же слегка улыбнулась рыжеволосая.       Марика как-то очень недобро покосилась на Агеллон, тяжело вздохнув. В самом деле, не признаваться же ей было, что голоса, изредка звучавшие в собственной голове, так настойчиво подталкивали её к этому месту? И, как она уже успела понять за время событий, произошедших в детстве и совсем недавно, доверять им полностью было не самым лучшим решением. Правда Марика в последнее время их и не слушала, девушка лишь была сосредоточенна на их количестве. Как ей казалось, чем дальше они забирали в лес, тем более ясными были нашёптывания. Но, к сожалению, разобрать толком то, что они говорили, не получалось. — Что я опять не так сказала? — заметив реакцию дворянки, слегка поёжилась капрал. — Да плевать мне на то, что ты сказала, — дёрнула плечом зеленоглазая, — ты, госпожа капрал, как заноза в заднице. Тебя стараешься не замечать, так нет, каждый раз о себе напоминаешь. И вот, снова, я уж было подумала, что вчера до тебя после испытания стали доходить простые истины, но увы… Всё пытаешься найти прямую реакцию на свои действия? Сколько ж можно?! — Интересно ты рассуждаешь, я тебя не о том спрашивала, — с лёгкой обидой ответила Агидель, — если хочешь знать, я вообще тебе благодарна за урок, что ты мне вчера преподала. — И за тумаки? — вдруг рассмеялась Огинь.       Агеллон показалось, что она разговаривает с умалишённой. Не мог обычный человек так быстро и резко менять своё настроение. Но Марика всегда была отличной от прочих. В чём-то капралу даже нравилось, что её заядлая соперница такая. — И за тумаки, — кивнула Агидель, понимая, что не имеет никакого смысла пытаться вести нормальный, с точки зрения прочих, диалог. — Иногда это здорово помогает выбить всё… Ш… Шлиссе из головы, — капрал чуть запнулась, произнося любимое выражение бывших имперцев. — Только не рассчитывай, что это будет продолжаться всегда… Хотя, я была бы не прочь, — чуть злорадно улыбнулась Огинь, — могу прямо сейчас очередного отвесить. — Обойдусь, — ухмыльнулась капрал. — Вот, можешь ведь, — подмигнула Марика, — понимаешь теперь, почему дер Кин спалила листок с записями? — Потому что я усвоила урок, — с небольшой гордостью ответила рыжеволосая. — Не совсем, — блондинка резко огрела по затылку Агеллон. — За что?! — возмутилась капрал. — За то, что продолжаешь верить в иллюзии. Усвоила б, не задавала глупых вопросов. Вчера ты этот урок получила, но куда большее значение имеет то, что ты, страшно сказать, со всем справилась, — беловласая развела руки в стороны и состроила изумлённое лицо.       Агидель едва не подскочила в седле, но удержалась, заодно и запретив себе произносить: «Что, правда?». Не было никаких сомнений — за это б Марика её огрела снова. Девушка допускала мысль, что не только проявила себя на испытании, но и в руководстве лагерем не дала маху, но напрямую ей никто ничего не говорил. Эверстейн очень умело сохранила интригу, будто нарочно держа рыжеволосую в таком состоянии. — И что? Не спросишь, с чего это я так решила? — не дождавшись вопроса, ехидно прищурилась Огинь. — Усваиваю урок и не хочу получить по голове, — в тон отозвалась капрал. — Растёшь. Что ты там в присутствии Всезнайки делала, мне плевать, но учитывая её реакцию, я не сомневаюсь, что ты наконец-то смогла пораскинуть мозгами. Тебе вообще полезно оказываться в ситуациях как на испытании. Вот только, если хочешь выжить в битве, не стоит лезть вперёд всех. И без тебя бы справились, — посерьёзнев, нахмурилась беловласая. — Ты мне как-то не докладывала, что собираешься сделать на самом деле. Да и это всего лишь испытание… — Хорошо испытание, когда наши соратнички, курвы их за ногу, готовы пришибить, — угрюмо ухмыльнулась Марика. — Это и меня не обрадовало, — понуро согласилась Агидель, — но кто мог знать? — Дер Кин должна была знать, — зло ответила Огинь, нахмурившись, — она мыслит не как командир новобранцев, а как лейтенант своей сотни, где все опытные и подготовленные. — Я вчера имела возможность побыть на её месте и уж поверь, это сложнее, чем кажется на первый взгляд, — тут же бросилась на защиту старшей Агеллон. — Сложно приставить к каждому отряду по сержанту, чтобы тот следил за нами? Какой смысл в этих бездарях в лагере вместе с Всезнайкой? Уж там-то она и сама со всем прекрасно справилась, и все кадеты были бы под присмотром. Обычно толку от этих пустобрёхов не много, но в их присутствии такого бардака бы не было. Раскрой глаза, Агидель, тут едва ли полсотни наберётся, кто понимает зачем ему вообще Коронное войско. Остальных надо учить и дрессировать как собак, — чуть склонила голову беловласая, пристально посмотрев на Агеллон.       Капрал должна была признать, что во многом Марика права, но всё бы хорошо, если дворянка сама являла образец подражанию, чего не было ни разу. Девушка задумалась, стоит ли говорить это блондинке, несмотря на её реакцию, и решила, что стоит. Хорошее настроение Марики к тому располагало. — Ты ведь тоже правила нарушаешь. Даже сейчас. И я вместе с тобой, по собственному желанию. Так если мы ими пренебрегаем, чем мы лучше? — прямо спросила рыжеволосая. — Послушай, а тебе много в детстве запрещали? — вдруг хмыкнула Огинь, подняв голову и посмотрев в небо сквозь ветки деревьев. — Какое это имеет отношение… — Да или нет? — требовательно повысила голос Марика. — Ну, нет, — ответила Агидель, — в детстве меня почти никогда и ни в чём не ограничивали, это потом стало гораздо сложнее. — А мне запрещали, и за каждую вольность приходилось чуть не силой драться или терпеть оскорбления. Так какой курвы я не могу позволить себе то, что мне хочется? — оскалилась блондинка, вновь напомнив змею, изготовившуюся к броску. Но тон был мягче, чем раньше. Она говорила без злобы, а, скорее, с возмущением и ожиданием поддержки. — И где это я сейчас правила нарушаю? Всезнайка сказала разведать местность в поисках добычи, вот я её и разведываю, согласно собственным представлениям… Я заслужила это право на испытание. Да хотя бы потому что я лучше всех! Она ж сказала, что у нас вольный день, а потом придумала задание! Какой лярвы я обязана как дура носиться по её прихоти, а?!       От полной безмятежности Марика вновь перешла к заведённому состоянию, распаляясь с каждым мгновением. — Я ведь просто спросила… — захлопала глазами капрал, поняв что случайно задела очень тяжёлую тему для Марики. — А я просто ответила! Бесите. У вас было всё в своё время, и вы этим пользовались, не ценя ни мгновения, а когда прижали, так поджали хвосты и стали требовать, чтобы вернули как было раньше. И знаешь, — легко ухмыльнулась Марика, задумчиво приложив согнутый указательный палец к губам. — Это даже забавно. Весь этот ваш склад ума. Наслаждаетесь всем хорошим, а когда за это спрашивают, делаете вид, что не понимаете о чём речь! — со злостью сплюнула Огинь. — Спросить за свою свободу, когда тебя её раз за разом лишают, превращая в овцу на продажу, не грех, а собственный долг, — парировала Агидель. — А добиться свободы, когда тебя растят как послушную несушку — подвиг, — ни разу не теряясь, ответила Марика, устремив взгляд зелёных глаз на Агеллон.       Агидель замолчала, понимая, что довела дворянку. Но гнев той не был направлен именно на неё. Это был гнев человека, боровшегося за право что-то доказать окружающим. Доказать, что он может больше, что он не разменная монета. И в чём-то блондинка была права. Драться с самого детства за свою свободу, намного ценнее, чем обладая свободой, постепенно её терять. — Позволь тогда один вопрос? — спросила Агидель куда тише, — если ты так хочешь свободы, почему отказалась от звания капрала? Ведь следующее звание — сержант, и тебе, не пришлось бы терпеть нападки с их стороны. При твоих навыках ты была бы первой на этот пост из всего пополнения. — Я тебе уже объяснила, — покачала головой Огинь. — Я помню. Но мне кажется, ты просто стараешься уйти от ответственности, потому что тебе это выгодно. Только не пойму, в чём здесь выгода? — действительно недоумевая спросила рыжеволосая. — Хочешь совсем честно? Ладно, но если взболтнёшь хоть кому-то про этот разговор, я тебя… — прервалась Марика, пристально посмотрев на Агидель тем самым чёрным безжизненным взглядом. — Клянусь! Если… если я проговорюсь, то покину гвардию, — пообещала Агидель, поставив на кон то, что для неё было едва ли не смыслом жизни. — Смело… Однако не загадывай, — мрачно ответила Огинь.       Беловласая не хотела делиться чем-то связанным именно с ней и её прошлым, но сейчас почему-то была не против. Видно сказывались голоса в голове, словно одуревшие от зова чащи, и призывавшие её открыться миру. Да и к тому же, Марика считала, что Агидель можно доверять. Может это и была излишняя самоуверенность ввиду недавних событий, а может что-то совершенно другое, но Марика решила рассказать этой рыжей бестолочи правду о себе. Это могло бы сделать их дальнейшее сосуществование в гвардии проще. — Ты, помнится, сказала, что мы с тобой похожи? Вот только то, что ты видела, результат не только лишь моего противостояния. Я с недавнего времени задумалась, а почему вдруг моё положение в гвардии может что-то поменять? Как ты думаешь, насколько высоко нужно взлететь по званию, чтобы стать выше главы одной из самых влиятельных семей Остерна, который к тому же целится в приемники нашего короля? — ухмыльнулась Огинь, но этой натянутой улыбкой она явно подчёркивала собственную глупость в самом начале обучения. — Только если стать генералом гвардии, да и то, это не будет иметь никакого смысла, если твой отец станет следующим королём, — быстро кивнула рыжеволосая. — Ну и какой тогда смысл мне стараться? С десятника и спросу-то нет, а значит, для отца я становлюсь бесполезной, что мне очень выгодно, — ухмыльнувшись, Марика прищурила глаза. — Всё своё детство и более зрелые годы я только и делала, что боролась с его волей, но он находил всё новые способы применить меня хоть с какой-то выгодой. Сначала были… — чуть прервалась Огинь. — Попытки направить эту мою… силу, отдав в обучение к магам, но те признали меня не годной…       Капрал резко сомкнула челюсть, отчего послышался стук зубов. Она не столько удивилась подобному признанию, сколько убедилась в верности своих предположений. Сколько раз она замечала этот странный блеск в глазах дворянки, но теперь, наконец, у неё был нужный ответ. Но, получив один ответ, последовала череда вопросов. «Что это такое? Если сила Марики это не магия, что же она из себя представляет? Как действует? Откуда появилась?», ломала голову Агеллон, стараясь не приставать с расспросами к Марике. — Отец разозлился, и первый раз меня высек, хотя «высек» это совершенно не то слово, — хихикнула Огинь, метнув шальной взгляд, отчего Агидель стало слегка не по себе.       Она не понимала, как про такие моменты жизни можно вспоминать с улыбкой. Пусть её в прошлом били явно не так, как Марику, но Агидель даже вспоминать про это не хотела. Марика тем временем продолжала, будто не замечая ёрзанье рыжей в седле. — По его же словам получилось, что от меня не только никакой пользы, так ещё и будущих женихов может напугать эта моя… особенность. Меня старались обучить всем тонкостям этикета, чтобы скрыть явные недостатки. Мать хорошо постаралась, на самом деле, но мне было интереснее оружие и всё, что с ним связано. Леслав, один из моих братьев, тайком начал меня тренировать. Всё, конечно, раскрылось, и наказали уже нас двоих, — произнеся это, Марика в один миг резко помрачнела. — Похоже, тогда брат и решил уйти в гвардию. Тренировок я не бросила, за что была ещё не раз наказана, а там и выяснилась моя симпатия к девушкам. Скандал был грандиозный!       Беловласая вдруг резко засмеялась, и Агидель показалось, что никогда прежде не слышала от блондинки такого настоящего смеха. Что творилось в голове у Огинь, оставалось загадкой. Одной из тех, что рыжеволосая не хотела бы разгадывать никогда. — Но тогда, что забавно, меня не наказали. Отец сказал, что если мне уж так хочется, то я могу посвятить себя воинскому делу. Только радость моя была не долгой. Вскоре выяснилось, что воинское дело это не только тренировки с оружием, но и политика, и тактика со стратегией. И если я где-то допускала ошибку, секли меня ещё сильнее, чем раньше… Повзрослев, мы пришли с отцом к соглашению, что я отправлюсь в гвардию и приложу все силы, чтобы добиться высокого звания. Так я и хотела поступить в начале, но теперь у меня есть прекрасная возможность раз и навсегда расстроить его планы, — поведав свою историю, Марика устремила взгляд вдаль, злорадно улыбаясь, — вот почему я считаю все тренировки в лагере пустой тратой времени. Большинство из этого я и так умею. И выходит, чем дальше я от ответственности, тем свободнее, а ты добровольно лезешь во всё то, что мне искренне противно. Поэтому я тебе и помогаю, и ты меня злишь, когда ошибаешься… Ввиду нашего с тобой положения, если не справишься ты, то Всезнайка пристанет ко мне. Это ты очень хорошо могла понять вчера сразу после испытания. Чтобы подобного избежать, я ещё и правила порой нарушаю… Не намеренно, конечно, так выходит, — хохотнула Огинь, вальяжно разведя руки в стороны. — По правде сказать… Я, наверное, повела себя бы точно так же в твоей ситуации, — призналась рыжеволосая, раздумывая над словами Огинь, особенно о её договоре с отцом.       Теперь-то всё встало на свои места, однако ответы на вопросы отнюдь не радовали Агидель. Она надеялась, что поняв мотивы Марики, узнает, как наладить с ней отношения, но история беловласой заставила её чувствовать себя саму виноватой. В голову так и лез вечерний разговор с Сильвией. Больше узнав блондинку, хотелось забыть свою глупость и свои ошибки. Дочь леса была права. Права во всём. — Я догадывалась, что ты так скажешь, — сухо заметила Огинь, и её тон явно намекал, что дальше эту тему развивать не стоит. — Спасибо, что рассказала, как и обещала, я сберегу это в тайне, — вежливо поблагодарила Агидель, посмотрев на дворянку, — и я тебе тоже кое-что расскажу. Я ведь хочу этого признания тоже не от хорошей жизни. — Вот как… И что, даже не будешь просить, чтобы я молчала? — усмехнулась Марика, почти улёгшись на шею лошади и, подложив руки под голову, хитро посмотрела на Агеллон. — Кто-то и так уже знает, не всё, но отчасти. И да, может мне прошлое неприятно, но от него не деться, — пожала плечами рыжеволосая, обернувшись к Огинь, — моё детство начиналось иначе. Сама знаешь, что род Агеллонов утратил положение и богатство ещё задолго до вторжения некромантов. В наших землях даже поговорка такая ходит — «это случится, когда Агеллоны вновь разбогатеют». — Ха, знаю-знаю, это уже далеко не только в ваших землях говорят, — чуть улыбнулась Марика, а потом кашлянула, — ладно-ладно, продолжай. — Мой отец, бесы бы его побрали, всегда мечтал изменить положение дел и вернуть былые времена. Женился на выгодной партии, ведь моей матери в приданное достались неплохой дом, хозяйство и добрая земля. Слуг, мы, конечно, никогда не имели, но работая на этой земле, могли бы жить вполне счастливо. Но отцу того было мало. Ему хотелось большего, вот он и записался в войско, да в нём было больше гонору и спеси, а по сути, он всегда был трусом. И войско не сделало его лучше, — последнее предложение Агидель произнесла таким голосом, что Марика даже невольно взглянула на девушку, до этого бесцельно блуждая взором по деревьям, и вслушалась в слова капрала. — Напротив, наградило лишь дурными привычками пить и красть всё, что плохо лежит. Вот его и выгнали. Вернувшись домой он продолжал пить, заодно попытался сделать наследников, да моя мать после меня больше не смогла родить. Работать он был не приучен, а пить становилось уже не на что. Всё хозяйство пошло на его выпивку, но чем меньше у нас оставалось, тем злее он становился. Гнев его переметнулся с матери на меня, что, мол, никакого толку от такой наследницы. Я старалась заработать с утра до ночи, берясь за сбор урожая, моя полы в тавернах и трактирах, валежник собирала, продавала то, что мы ещё могли вырастить на ферме, а потом он и ферму пропил, и мы перебрались в город. Оставшиеся деньги ушли на его выпивку, жили мы на самой окраине в самом убогом доме. Он колотил мою мать, доставалось и мне, но всё стало хуже когда кто-то из его собутыльников сказал, что из меня выйдет ладная невеста. Его с того дня обуяла идея, как можно выгоднее выдать меня замуж. Тогда я впервые осмелилась сказать, что не стану поступать так, как он хочет. Он избил меня так, что я не могла встать несколько дней. А позже, когда я поняла, что люблю девушек, был грандиозный скандал, хм…       Агидель с Марикой переглянулись, быстро кивнув друг другу, похоже, впервые ощутив некое единение в том, что испытывали в тот миг, когда всё это происходило. Даже слова, произнесённые Агидель, были теми же, хоть об этом она и не задумывалась. Девушки коротко и грустно усмехнулись и рыжеволосая продолжила: — Ну, мне тогда досталось ещё больше. Я боялась его до смерти, иногда думала, что лучше уж жить в подворотне, чем вот так. Но всегда боялась, что он меня найдёт. По возможности скрывалась у некоторых своих избранниц на ночь, порой думала, что сбегу из города. Да только просто так ведь тоже не сбежишь, особенно, когда хочешь попасть в гвардию. Поди ещё до столицы доберись. Пришлось пойти на хитрость. Тем более, ещё и мать совсем сломалась и стала убеждать меня подчиниться воле папаши и выйти замуж. Ну, я вроде согласилась, да все эти смотрины расстраивала, а притом продолжала работать, приносить деньги отцу на выпивку, да не все. Часть откладывала на дорогу, и как только скопила, при первой же возможности удрала из города и отправилась в гвардию, — закончила свой рассказ Агидель, чуть распрямившись в седле, будто груз с плеч сбросила. — И, как ты говоришь, лезу я вверх не от того, что мне хочется в очередное служение, но от того, что здесь я чувствую себя человеком, который сам способен принимать решения, вокруг которого есть люди, готовые поддержать. Здесь я могу стать той, кто не будет бояться. Гвардия ведь это не только войско, но и сила, с которой придётся считаться всякому. Для меня это настоящая семья. Не идеальная, конечно, но уж гораздо лучше той, что у меня была. Всё это звучит довольно наивно, но тут я нахожусь в безопасности, и никто меня не достанет. — Теперь понимаю, почему ты так вспыхнула, когда мы с тобой сцепились, — усмехнулась Марика. — Правда это мне в тебе и не нравится — целеустремлённость и желание продолжать бороться это, конечно, хорошо, но… — прервалась блондинка, остановившись и слезая с лошади. — Дальше, наверное, лучше пешком.       Агидель, придержав скакуна, заозиралась, не совсем понимая, почему спутница решила перестать следовать тропой, по которой они проезжали вчера, а лезть напрямую через овраг, что находился по правую сторону. Ощущение тайны леса шло-то как раз почти им по пути.       Агеллон словно чувствовала что-то знакомое, задумавшись над тем, откуда в этом лесу вообще взялась тропа. На лиги вокруг не был ни одного селения, кадеты, в прошлом бывавшие в этих краях, могли бы тут проезжать, но уж точно не пару раз. Нет, было что-то иное. Она ещё раз осмотрелась по сторонам. Исполинские ясени мягко шелестели своими кронами. Как они могли вымахать такими огромными? Кто-то из ребят вчера говорил, что лес напоминает парк. А вдруг и правда, те самые дальние когда-то приложили усилия к созданию этой чащи? Быть может, они с Марикой сейчас ехали по той самой дороге, что проложили чудесные мифические альвы? Стоило ли тогда отказываться от торного пути, что так и приглашал не спеша, вдумчиво, проехаться вперёд, насладившись волшебной аурой? — Почему ты думаешь, что нам туда? — удивилась Агеллон, но тоже решила спешиться. — Я не на вчерашние деревья смотреть приехала, — недовольно буркнула Марика, привязывая лошадь к стволу ясеня, — мы кружить можем до самого вечера, но проще перебраться через овраг, он тут изгиб делает. Попадём прямо туда, куда нам надо. — Ты не договорила, про мою целеустремлённость, — настояла Агидель, молчаливо согласившись с доводами дворянки по поводу дальнейшего пути. — Ты не боишься, что твоя безголовая отвага будет стоить тебе жизни? — сухо спросила Огинь. — Ты же к дер Кин привязалась, как собачий хвост, вспомни её слова после той драки с отребьем: «Гвардия открыта для всех», и вот тебе вопрос, Агидель Агеллон, — Марика ткнула пальцем в грудь девушке. — А если бы я оказалась, скажем, кем-то хуже тех, с кем мы тогда дрались? — спросила зеленоглазая, улыбнувшись такой улыбкой, от которой Агидель опять стало не по себе.       Если бы Агеллон не знала Марику, то уж напридумывала себе всякого, учитывая, что они находились вдали от лагеря, да ещё и в самом глухом и тёмном лесу. Дворянка своим поведением сегодня уже не первый раз вызывала вопросы и недоумение. — Я… — Ладно, не бойся, — улыбнулась Огинь, чуть тряхнув головой. — Что-то я увлеклась… Вот, так думаю понятнее — вчерашний поединок. Я же вам сказала просто отвлечь внимание, но не приказала там костьми лечь, а как только вас станут оттеснять, то сразу отступать, но ты решила идти до конца… А если бы тебя там покалечили или, того хуже, убили? Скажешь, что я преувеличиваю, ведь это всё тренировочное оружие, но оно сделано из настоящего металла, а вы без доспехов, считай голые. Один неверный удар и… — Марика резко отпустила ветку, которую по пути отогнула чуть в сторону и та резко просвистела над головой Агидель, едва успевшей пригнуться. — Ты, конечно, права, но Марика… Раз уж ты вспомнила ту драку в городе, а кто кинулся в толпу без оглядки? — угрюмо спросила Агеллон. — Подловила… — легко улыбнулась блондинка. — Но эта часть моей натуры помогала выживать в моей семье, и в тот раз ты видела… — осеклась Огинь, резко замолкнув, стоя в самой низине оврага и вскинув голову вверх на деревья, — а теперь бегом за мной, такое ощущение, что то, что привлекает нас, с места на место перемещается. — Перемещается? Как это? — ничего не поняла рыжеволосая, срываясь вдогонку за беловласой. Из множества вопросов, заполнивших разум, она выбрала самый простой, — куда ты так спешишь?! — Быстрее, я сказала! — прикрикнула Огинь, почувствовав, как голоса начинают тянуть её в разных направлениях и решившая довериться тому, что был сильнее.       Агидель больше ничего не спрашивая, принялась карабкаться вверх за дворянкой. На болтовню не осталось сил, приходилось смотреть под ноги, держать высокий темп и стараться не налететь на ветки кустов. Стоило им выбраться из оврага, как Марика побежала ещё быстрее, почти не разбирая дороги, и рыжеволосой пришлось ломиться следом за ней, стараясь не отстать. За всей этой спешкой Агидель не обращала внимания на то, как стремительно становился всё более зелёным лес вокруг. Стоило бы удивляться не столько размерам ясеней, сколько тому, что земля, кусты и деревья тут выглядели не как по весне, а как в самый разгар лета. Мох пышными комьями рос на стволах и земле, густо поднялась трава, а на ветках трепетали крупные листья, развевающиеся на ветру. Капрал опасалась, что потеряет Огинь в этом буйстве природы.       А беловласая, кажется, совсем позабыла про хоть какую-то осторожность, иногда перепрыгивая с кочки на кочку так, что Агидель на это могла лишь удивлённо смотреть, не рискуя повторять, боясь подвернуть ногу или споткнуться. Деревья своими громадами вставали на пути, заслоняя дорогу, а их корни настолько выпирали из земли, что запнуться было легче лёгкого. Но теперь и Агеллон поняла — то ощущение, лишь отдалённо тревожащее на окраине леса, стало куда ярче, приближая к разгадке тайны. Ноги понесли её сами собой, и девушки поравнялись, продравшись сквозь густой подлесок, вдруг вылетев на пустую прогалину. Обе замерли, озираясь. Манящее чувство, столь сильно окутавшее разум, не пропало, но ослабло, растекаясь по открытому громадному пространству.       К удивлению девушек, пустырь, где они оказались, скорее походил на большое поле, чем на место, где когда-то рос лес. Землю покрывала вполне обычная, пусть и густая, но луговая трава, в которой не было и намёка на остатки сухих и мёртвых деревьев. Среди ровного ковра трав и цветов изредка проклёвывались небольшие деревца, и лишь ближе к центру прогалины деревья и кусты становились гуще, будто что-то скрывая. Но внимание привлекало не это — всюду высились огромные валуны, покрытые мхом и корнями немногих растений, что сумели вырасти на их вершинах. Некоторые из глыб стояли ровно или чуть покосившись, образуя большой круг. — Здесь когда-то кто-то жил? — первой нарушила тишину капрал. — Ага, ваши чудесные дальние, — с такой иронией ответила беловласая, что Агидель даже не стала пытаться спорить, доказывая существование мифической расы. — Я попробую сверху глянуть, может, будет понятнее, что мы нашли, — предложила Агеллон, и легко забралась на вершину стоячего, поросшего мхом, камня.       Балансируя на глыбе, девушка осторожно распрямилась, медленно осматриваясь. Вчера, наблюдая за окрестностями с дерева, ей толком не удалось ничего рассмотреть из-за высоких ясеней, что обступали поляну, да и слишком далеко было. Но сейчас, находясь на окраине низины, она ясно видела, что в центре её был то ли крупный пруд, то ли озеро, поросшее по краям ивняком. Среди этих зарослей высилось ещё множество камней, похожих на тот, на который она забралась. Некоторые казались настоящими гигантами.       На другом конце прогалины Агидель заметила небольшое стадо лесных оленей, тоже увидевших её. Животные пристально смотрели прямо на девушку, готовые сорваться с места. — Марика, там олени! — громким шёпотом сообщила капрал. — Если они не зажаренные, то мне плевать, — буркнула в ответ Огинь. Ей вдруг стало слегка не по себе. Девушку окутало непонятное чувство, одновременно призывающее оставаться здесь, и при этом, как можно быстрее покинуть поляну.       Огинь глубоко вздохнула, отведя взгляд от рыжеволосой, продолжавшей торчать на камне, и прошла немного в сторону к другим глыбам. Кто тут жил, дворянка судить не бралась, понимая только то, что когда-то давно каменюки были составляющей массивных строений.       Краем глаза Марика едва заметила движение слева от себя и тут же, развернувшись, пристально посмотрела на ближайший куст, но там ничего не оказалось. Впрочем, её это не сильно обеспокоило — учитывая слова Агидель про оленей, здесь, наверняка, обитали другие более мелкие животные, которых девушки потревожили своим визитом, а крупных хищников сейчас тут быть не могло, иначе Агидель не увидела бы оленей с вершины камня.       Отмахнувшись от этих размышлений, как от назойливой мухи, Марика, поспешила к камням, что привлекали её даже больше странных ощущений от места. По форме глыб было понятно, что это не природные образования, но девушка не видела и стыков каменных блоков, какие имелись во всех постройках в Остерне. Казалось, будто бы это огромные цельные монолиты, но в таком случае их вид порождал ворох вопросов. Например, каким образом удалось создать из огромного валуна настоящую арку? Да и каким образом такой валун вообще тут оказался? Виденное Марикой по пути к лагерю древнее, предполагаемое капище, на фоне этих строений представало грубой нелепицей. — Агидель, я буду здесь! — крикнула Марика, решив, что если она ничего не скажет рыжей, то впоследствии головной боли будет куда больше. — Подожди, я сейчас спу… — Делай, что хочешь! — перебила блондинка, махнув рукой.       Огинь прошла через заросли кустов и орешника ещё с десяток шагов в сторону к группе из нескольких больших валунов, образовавших не только арку, но и как будто часть стены. Дворянка отметила, что на земле проглядывают плоские небольшие камни, прямо как у них в лагере у бани — словно эта кладка когда-то была дорогой или полом. Встряхнув головой, и по-прежнему считая чушью россказни о древних расах, беловласая приблизилась к части постройки. Один из монолитов был похож на тот столп, на который, словно белка, взлетела рыжеволосая. Может, это и был образующий каркас камень?       Марика только потянулась к нему рукой, и вдруг, даже не увидела, а почувствовала, будто в стороне что-то движется. Быстро оглянувшись, она заметила обычную змею. Правда, обычной она была лишь отчасти. В глаза бросались размеры. Рептилия была раза в два, а то и в три длиннее тех, что Огинь когда-либо видела. Выбивалась из привычного и её чёрная расцветка. Гадюки тоже могли быть такими, но эта змея выглядела слишком уж тёмной, будто весь свет, что касался её кожи, впитывался, никак не отражаясь.       Рептилия пристально смотрела на девушку, притаив часть тела в траве и камнях. Что удивиляло, змея не замерла, стараясь не привлекать к себе внимание, или не ретировалась, а медленно ползла вдоль основания одного из валунов, разглядывая беловласую, ни на мгновение не отводя своего взора. Словно бы сама Марика для змеи была такой же диковинкой.       Внутри, где-то в глубине зародились лёгкие ощущения, какие были во время вчерашнего поединка с сержантами, когда Огинь задействовала свою силу, но намного слабее. Марика даже не стала пытаться их подавлять, они, на её взгляд, были слишком несущественны. — Марика! — раздался громкий голос Агидель неподалёку.       Блондинка отвлекалась на него, а когда обернулась, змеи уже не было, лишь тонкий чёрный хвост мелькнул, скрывшись в траве. — Марика, я не думаю, ходить тут в одиночку разумно… — капрал спешно подошла, откинув со лба прядь спавших волос. — Есть такое, — усмехнулась зеленоглазая, соглашаясь. — В смысле? — спросила Агидель, поняв, что блондинка на что-то намекает. — Тут сейчас такая гадюка была! — немного восторженно поведала Огинь.       Капрал удивилась, увидев столь яркую реакцию, и услышав оживлённый тон, что бывало не часто. Рыжеволосая немного занервничала. Если Марика так говорила про змею, коих тут, поди, сотня-другая обитала, значит создание уж точно было не обычным. — Лучше от этих камней держаться подальше, а то не хватало ещё проблем с ядом схлопотать, а Сильвии с нами нет, — вздохнула Агидель. — Будешь ты тогда высасывать яд, — хохотнула Огинь, хлопнув по плечу рыжей, поравнявшись с ней. — Я? — как-то само вырвалось у Агеллон. — Ну не я же, — засмеялась Марика, решив направиться к озеру в центре низины. — Почему это? — живо догнав её, поинтересовалась Агидель. — Делать мне больше нечего, как всяких недоделанных капралов избавлять от мучений, — довольно грубо ответила Огинь, но затем её голос вдруг стал даже слишком слащавым. — Хотя знаешь, раз уж ты вспомнила, то вот если бы тут была Сильвия, то я бы… — Марика! — прикрикнула Агидель, но затем поняв, что блондинка это нарочно, решила не реагировать. — Забыла тебе сказать… Я когда сверху смотрела, видела… — Оленей. Да-да, я слышала, — буркнула Огинь, расстроившись, что не вызвала у Агидель той реакции, которую хотелось бы получить. — Нет, там другое… — тряхнув головой, сказала Агидель. — На противоположной стороне, где были олени, там, в зарослях какое-то строение есть. Сложно понять, но мне показалось, что это только тут у нас лишь камни, а там дальше то ли здания, то ли стена целая даже. Вон, видишь… Вон там, например, слегка выглядывает… — чуть понизив голос от волнения, Агидель указала рукой куда-то в сторону. — Где?! — даже как-то чересчур живо, удивляя себя же, отреагировала Огинь. — Да вон же! — Агеллон схватила Марику за плечо, прижав к себе так, что едва не коснулась щеки Огинь, и показала пальцем на небольшое строение, еле различимое за деревьями, точно на другом конце поляны. — Да, вижу, — прошипела дворянка. — А теперь отвали, — блондинка оттолкнула Агидель от себя. — Извини, — поняв, что сделала это на эмоциях, капрал сама испугалась своего поступка. — Вот с Сильвией такое и делай, а меня не трогай, — раздражённо отмахнулась Марика, вытирая рукавом рубахи щёку, словно испачкавшись. — Глядишь, и продвинулась бы уже хоть куда-то со своей избранницей…       В полной тишине, разойдясь на несколько шагов друг от друга, девушки приблизились к берегу озера и замерли на самом его краю. Внимательно разглядывая место, обе пришли к выводу, что озеро пусть и не слишком большое, было всё-таки именно озером, а не прудом, но при этом его форма имела почти идеальную округлую форму, словно неизвестные строители тщательно следили, чтобы не было ни одного лишнего изгиба. — Здесь, — уверенно проговорила Марика, даже не став озвучивать мысли насчёт того, что голоса звали её именно сюда. — Да, — так же коротко подтвердила Агидель, хотя теперь не могла дать однозначный ответ.       Агеллон оглянулась по сторонам, собираясь найти палку, чтобы проверить глубину. Ощущение чего-то необычного, загадочного, исходило прямо из-под толщи воды и настойчиво влекло к себе. Но она видела, что даже у берега дно резко уходит вниз. Вода была необычайно чистой, однако с глубиной приобретала скорее голубоватый оттенок, скрывая в ней всё, что находилось на дне.       Поискав палку подлиннее, капрал обнаружила неподалёку подходящий тонкий сук ивы, произраставших тут в изобилии. Они словно сменили то воинство ясеней, окружавших низину. Подхватив эту палку, Агеллон вернулась к берегу и начала опускать её в воду, под конец и вовсе распластавшись на земле, чтобы не свалиться. — Ого! Не ожидала, что тут так глубоко! — удивилась девушка, вытаскивая ветку, даже и дна не царапнувшую. И это-то у берега! — Карстовый провал, — равнодушно ответила Марика, изучая поверхность озера. — Что? — переспросила рыжеволосая, повернув голову к Огинь. — Иногда бывает, что в земле образовываются пустоты из-за подземных рек, куда впоследствии проваливается всё, что находится на поверхности, — тем же тоном повторила Марика, не отрывая взгляда. — Тут глубина может быть такой, что те ясени поместятся…       Агидель ещё раз посмотрела в воду. Она была прозрачной до такой степени, что когда выглядывало солнце, можно было разглядеть резкий обрыв склона, уходящего вглубь от самого берега. Но как бы ни силилась рыжеволосая рассмотреть то, что находилось дальше, она видела лишь непроглядный синеватый мрак. От этого наблюдения Агидель отвлёк шорох. Стоило только рыжеволосой повернуть голову, и у неё едва сердце не остановилось. Марика медленно, как заворожённая, сделала пару шагов в сторону озера, уже занося ногу над водой, словно собиралась так и пойти дальше, провалившись в эту пучину. И капрал, вмиг сорвавшись с места, почти что сбила с ног блондинку, утащив ту обратно, повалив на землю и крепко прижав. — Марика, совсем сдурела?! Да что ты творишь?! — закричала Агидель, но почти тут же умолкла под пристальным, неосознанным взглядом сияющих тёмно-зелёных глаз блондинки. Огинь смотрела на неё без какой-либо реакции. — Марика! — не на шутку перепугавшись, выкрикнула Агидель. — Что случилось? — непонимающе спросила беловласая, и глаза её стали обычными, потеряв всю насыщенность цвета. — Агидель? Ты видела?! — Видела? Ты о чём? Погоди, ты что вообще сейчас сделать хотела?! — ничего не понимая, разозлилась рыжая, уверенная, что если бы не оттащила Марику, та бы камнем рухнула на дно озера. — Отвали… Какого беса ты меня схватила? — уже знакомым тоном прошипела Огинь придя в себя, и с силой оттолкнув Агеллон, что та распласталась на земле рядом. — Нет, ты ответь сначала, ты что хотела сделать? — злилась Агидель, не желавшая так просто в этот раз отступать. Поведение Марики и вправду было странным, и мало ли чем всё могло закончиться, не подоспей сама капрал. — Слушай, закрой уже свой рот, — недовольно буркнула Огинь, гневно посмотрев на рыжую и, резко поднявшись, так дёрнула за руку, помогая встать, что чуть её не вывихнула. — Пошли уже! Я сама хочу узнать, что там за постройки на другом берегу! — Марика! Очнись! Может, хватит уже?! Ты все границы переходишь… Я всё-таки старше по званию, и если с тобой что-то случится, то…       Не успела Агидель договорить, как Марика молниеносно развернулась и едва не пригвоздила её к одному из камней, находившемуся поблизости. Глаза Огинь сияли тысячами зелёных искр, бешено метавшихся в непроглядной тьме. — Ещё хоть одно слово… — угрожающе пообещала Марика, надавив на грудь Агидель.       Рыжая тут же вспомнила случай с Селимой в городе, но сейчас девушку обуял настоящий ужас. Марика стала совершенно другой. Всего несколько мгновений назад она была спокойной и даже дружелюбной, а теперь от всего этого не осталось и следа. С явно выраженным отвращением и злобой, зелёные глаза смотрели прямо, а рука Огинь напряглась, проявив рельеф мышц и вен, с силой сжимая ворот рубахи рыжеволосой.       Веки блондинки дрогнули и сияние вмиг исчезло. Отпустив девушку, Марика легко развернулась и молча зашагала по берегу озера, легко проскальзывая меж мелкими деревьями и кустами. Вскоре дворянка скылась из виду за зелёной листвой и даже звук её шагов исчез. Они расстались так же быстро и внезапно, как и встретились.       Порыв Агеллон, решившей догнать блондинку, чтобы та не натворила очередных глупостей, пропал в никуда. Было страшно противостоять этой силе, и было страшно за Огинь, творившей всё, что ей вздумалось, и явно не переживавшей о происходящем. В Агеллон внезапно пробудилась гордость и пришло понимание того, что она не обязана идти на поводу у проклятой беловласой курвы. От ощущения покоя и загадки, что давало это место, не осталось и следа. Девушку потянуло прочь, обратно в лагерь. А если этой спятившей лярве так хотелось испытать судьбу, это было её право. Сгинет здесь — сама виновата. — Иди ты куда хочешь, я тебе ничем не обязана! — развернувшись на месте, резко бросила Агидель, зашагав в противоположную сторону, откуда они и пришли.       Каждый последующий шаг лишь укреплял её в мысли о том, что принятое решение — оставить тут Марику, было самым верным. И если бы рыжеволосая, обуянная злостью, сейчас посмотрела в бок от себя, то заметила ту самую змею, о которой рассказала Огинь. Чёрная, как смоль, гадюка, стремительно ползла меж камней, травы и деревьев, неотрывно глядя на Агидель, и постепенно отдалялась от неё, направляясь следом за блондинкой.       Только перебравшись через овраг и выйдя к лошадям, что мирно стояли на том месте, где их оставили, Агеллон вдруг почувствовала укол совести, будто сбросила с себя непонятное наваждение, заставившее её уйти прочь от поляны, что так и тянула к себе прежде. И вот тут впору было схватиться за голову. Она оставила Марику одну, хотя и видела как та чуть не прыгнула в озеро, она, поддавшись внезапному приступу ярости, ушла прочь, а что было делать ей теперь? Ждать? Отправиться обратно? Помчаться в лагерь? Агидель решила ждать, хотя бы то того мгновения, пока не стемнеет. Сердце тянуло так, как никогда в жизни. Душа была не спокойна, но пока над головой сиял свет, просачивающийся сквозь кроны, ей хотелось надеяться, что всё обойдётся.