Духом и Сталью: Сильнее тебя

      «Всё», лишь успела подумать Марика, ощущая, как после остановки тело отказывается ей подчиняться, становясь таким же безвольным и слабым, дрожащим от любого прикосновения, будто студень. Но её уже подхватили на руки остальные кадеты, успев пару раз качнуть вверх. Вся эта толпа неисправимых дурней окружила её, завлекая в своё буйство радости. Радости, которой Огинь даже не сумела ощутить, чувствуя лишь запоздалое раздражение.       В этот раз было едва ли не хуже, чем когда она лишилась чувств. Дыхание сбилось, а сердце, бешено работающее весь поединок, резко замедлило ход. В голове хорошо отражались его приглушённые удары. В глазах немного рябило, но Марика изо всех сил пыталась оставаться в сознании. Сила, что ещё недавно переполняла её тело, требовала платы, и уж точно не собиралась временить с тем, чтобы эту плату получить. Хорошо ещё рыжеволосая курва первой подметила резко ухудшившееся состояние Марики и немедленно велела отпустить её и оставить в покое, дав перевести дух. Тут как тут была и Сильвия, что осталась рядом, поддерживая Огинь под руку. — Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросила Агидель, заглядывая в глаза Марике. — Н… Нормально, — еле ворочая языком, выдавила из себя та, — сейчас всё пройдёт… — Марика, ты бледная, будто покойница! — всё же не удержала своих переживаний Агеллон, чем вызвала у блондинки ещё большее раздражение.       Меньше всего Марика, как она сама полагала, нуждалась в жалости окружающих, но изменить сейчас ничего не могла из-за совершенно разбитого состояния, что злило ещё сильнее. Она уже хорошо была знакома с таким самочувствием. Конечно, сейчас всё оказалось немного хуже, но опыт последних дней говорил, что ей нужно немного времени просто отдохнуть, а после можно начинать пытаться вернуться в обычное состояние. — Просто отвалите от меня, — прохрипела Огинь, стараясь выпутаться из рук охотницы, но та держала на удивление крепко, или это беловолосая настолько ослабла, что не могла толком ничего сделать. Марика всеми силами отгоняла мысли о том, чтобы просто прилечь, а уж прижаться ещё к кому-то, в данном случае к Сильвии — всё это завлекало неистовой силой. — Лучше сесть, — порекомендовала Агидель, кивая Сильвии, чтобы та усадила Марику на землю, но уж такой слабости блондинка себе позволить не могла.       Брыкнувшись из последних сил, она схватила охотницу за шею, притягивая к себе. — Сейчас вы у меня к бесам на кутас сядете! — выругалась Огинь, решив стоять на месте, даже если от перенапряжения не выдержит сердце.       Видимо эта угроза возымела эффект, поскольку Сильвия громко ойкнула, не решаясь предпринимать больше никаких действий, и в то же время Агеллон перевела взгляд куда-то за спину Марике, обращая своё внимание на шум, что раздался в лесной чаще. Блондинка, удовлетворённая тем, что её перестали воспринимать как ни на что неспособное существо, даже почувствовала, как становится легче, а потому, пользуясь подвернувшейся возможностью, сама навалилась на охотницу, громко, так, чтобы слышала Агидель, прошептав: — Итак, Сильвия, — Марика хитро улыбнулась, удерживая девушку из Литау и опуская ладонь ей на талию, — ты сама видишь, что состояние у меня не очень, я устала, может, пострадала… Дашь мне ещё той своей сладкой штуки? — Марика! Ты что… — вырвалось у Агидель, увидевшей такую неприкрытую наглость в действиях беловласой. — Пусть она согласится, мне больше ничего не надо… — прервалась Огинь, задумавшись и ощущая что-то вроде состояния сильного опьянения. — …пока не надо, — демонстративно облизнувшись, добавила Марика. — Сильвия! — в отчаянии Агидель посмотрела на охотницу, растерявшуюся едва ли не больше её самой.       Для русоволосой и так произошло слишком много событий, а вот это вот поведение Марики окончательно выбило почву из-под ног. Сильвии казалось, что она таки привыкла к выходкам Огинь, но кажется привыкла уж слишком сильно. — Х-хорошо, — выдавила из себя охотница, помявшись, но отстёгивая флягу со снадобьем от пояса. — Вот и отлично, — с улыбкой сказала Марика, легко коснувшись губами щеки девушки, и отпустив ту, хитро посмотрела на ошарашенную Агидель, у которой вопреки всей выдержке, вырвалось всё, что было в голове в тот момент.       Стоило признать, выражаться рыжеволосая умела. Она так завернула, что Сильвия вытаращила глаза и покрылась густой краской, а сама Марика, едва не поперхнувшись снадобьем, громко захохотала. Такой отборной брани она не слышала даже от старшего конюха, что служил при дворе её отца. — Курва полоумная! — закончила свою речь Агеллон, и то лишь потому, что из чащи выехали их соратники, возглавляемые Ингваром.       Парень несколько мгновений изучал открывшийся его взору вид, а потом, быстро спешившись, сразу направился к тройке девушек, что держались особняком. Почёсывая затылок, Ингвар спешно подошёл к ним, немного удивлённо смаргивая. — Кажется, мы тут не были нужны? — скорее утверждая, чем спрашивая, поинтересовался дер Зиг. — А вы что тут забыли вообще?! — воскликнула Огинь. Её голос сейчас был действительно странным — то ли она злилась, то ли удивлялась, сложно было понять даже с учётом выражения лица. Впрочем, содержимое фляги Сильвии её интересовало куда больше. — Ну-у… — протянул Ингвар, косясь на Колека, понукавшего своего скакуна пятиться обратно в лес, — тут крики были такие, будто кого-то убивали. И может, ещё убьют…       С этими словами он резко развернулся и едва не полетел в направлении друга, громко велев тому оставаться на месте. Колек, бывший причиной прибытия этого отряда, мгновенно побледнел, но остановился, на ходу начиная причитать, что ему казалось издали. А издали ему казалось, что когда он вернул часть отряда в лес, там, где-то в его глубине, случилось что-то плохое, поскольку из чащи раздавались невнятные вопли. Над всей ситуацией можно было бы посмеяться, но кому сейчас смешно точно не было, так это Селиме.       Дочь гор прибыла сюда раньше всех, направляя лошадь напролом через лес, желая скорее прийти на помощь Огинь, но лишь застала миг, когда литаусская сурта липла к Марике. Далканка так и замерла, скрывшись за подъехавшими соратниками.       На лице её не было заметно никаких эмоций, но глаза приобрели тёмный янтарный оттенок, словно светясь в тени прядей волос. Лёгкий поцелуй невольной свидетельницей которого стала далканка, вмиг поднял из глубин души невероятную ярость, подогрев желание мести. Даже в казармах, когда она разозлилась на Агидель, не было такого, но сейчас… Лишь при одном взгляде на выскочку из Литау, в теле словно начинала течь лава, обжигающая до боли, наполняющая всё одним чувством — ревностью. Сильвия. Охотница ещё в первый день в лагере успела притянуть к себе её внимание, и тогда Селима быстро забыла про всё увиденное. Но вот снова, куда как ярче, и во второй раз Селима не собиралась этого оставлять… — Все следуем плану… Пусть эти мелкие победы не затуманивают ваш разум. Иначе, в случае проигрыша, вы сильно пожалеете, всем ясно? Вперёд! — распорядилась Марика, обращаясь к собравшимся подопечным после того, как отправленные ею группы вернулись, выполнив свои задачи. — Пойдём тремя отрядами. Ингвар, правый фланг, Густав на левый, Агидель, ты со мной…       Кадеты начали расходиться обратно к своим лошадям. Кто-то запрыгивал с ходу, кто-то всё ещё испытывал трудности с тем, чтобы быстро забраться в седло, но все уже худо-бедно научились обращаться с животными, да и выданные скакуны довольно удачно подходили хозяевам. Самые ловкие и ретивые всадники уже потянулись обратно в чащу. — Сильвия! — окликнула охотницу Агидель, заметив, что та немного замешкалась, — тебе помочь?! — Ты с ней так и будешь нянчиться? — вздохнула Огинь, едва не заставляя Агеллон следовать рядом с собой, — долго ещё будешь мои начинания губить? Думаешь, так она станет сильнее? — Я сейчас, не ждите! — крикнула Сильвия.       Оседлать коня ей по-прежнему было непросто, а тут ещё и подпруги ослабли, что пришлось подтягивать, но сейчас девушка не сильно волновалась. Даже если бы и запоздала, так всё же очень хорошо умела выслеживать по следам, а тут целый отряд, да ещё и на лошадях.       Позади раздался громкий треск и шелест веток, а после глухой приближающийся топот копыт. Русоволосая удивлённо оглянулась, полагая, что осталась одна, и увидела коня, вылетевшего из зарослей. Не остановив жеребца до конца, Селима на ходу спрыгнула с него, тут же подскочив к Сильвии. — Ты что о себе возомнила?! — закричала дочь гор, с ходу с силой толкнув Сильвию, что та так и шлёпнулась задом о землю. — Сурта литаусская… Думаешь, если такая вся добренькая, да под опекой Марики, я это всё терпеть буду?! Чего ты всё к ней липнешь?! — полыхая гневом, орала чернявая, смотря на перепуганную до ужаса Сильвию, не понимающую до конца, что произошло.       В довесок к крикам, дочь гор попыталась ударить девушку по ногам, но та успела вовремя увернуться. — Селима… Я не понимаю. Что... — дрожащим голосом попыталась сказать охотница, но обезумевшая от гнева Селима со злостью схватила её за косу, потянув на себя, да так, что боль в шее волновала уже куда больше, чем волосы. — Закрой свой рот, сурта! Я тебе его открывать не разрешала, — прошипела дочь гор, едва ли не волоком протащив Сильвию пару шагов и чуть ли не пригвоздив к дереву, намеренно с силой ударив русоволосую о ствол спиной. — С какой бы радостью я превратила твоё милое личико в отбивную, но уж этого мне сержанты не простят, да и Марика, которую ты явно как-то умудрилась задобрить, хотя я даже близко к этому не приблизилась… Кто тебе право на это давал?! Что молчишь? Вдали от своей стаи и без Марики уже не такая смелая? – почти что хрипела далканка, смотря на девушку обезумевшими карими глазами. — С… Селима, о чём ты? Я… я т… тебя не понимаю, — в ужасе, запинаясь, ответила русоволосая. Всю её парализовало, а мысли смешались в непонятную кашу. По телу вмиг прошла дрожь и неприятный холод, словно бы затуманивающие зрение и слух. — Да, правда? — фальшиво улыбнувшись, произнесла дочь гор. Селима, выпустив косу Сильвии, схватила её за горло, начиная придушивать. — Тогда объясню понятнее, - пршептала далканка, вонзая ногти в кожу шеи. - Ещё хоть раз я увижу, что ты ошиваешься рядом с Марикой, ты пожалеешь, что вылезла из своей дыры… Хотя нет, я лучше не тебя, а всех твоих дружков проучу и начну, пожалуй, с Агидель, так как та тоже уж слишком навязчиво лезет к Марике. — Не надо… Селима, я всё сделаю… — едва ли не сразу прошептала девушка, даже до конца не осознавая сказанное дочерью гор. Одна лишь вероятность того, что Агидель может пострадать, пугала её куда больше, чем расправа над собой. — Отлично, — ухмыльнулась далканка и быстро приблизила лицо, едва не коснувшись губами уха девушки. — А это для закрепления…       Вкрадчивый угрожающий шёпот раздался над самым ухом, и охотница не успела понять, что произошло. Селима резко ударила её под дых, даже не столь сильно, как точно и быстро. Из глаз Сильвии брызнули слёзы, и девушка едва ли не сразу, как Селима отпустила её, согнулась, схватившись за живот, пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха. Резкая острая боль через мгновение сменилась тупой и ноющей, а каждый вдох сопровождался хрипом и сухим кашлем. Удар был такой, что заставил забыть, как дышать. — Ты упала с лошади. Ясно? Я спрашиваю, всё поняла, сурта?! — крикнула Селима, с отвращением смотря на дрожащую девушку, едва сдерживая себя от продолжения избиения.       Ослеплённая яростью, далканка наступила на косу охотницы почти у основания, придавливая голову к земле. Селима чуть вывернула мысок сапога, вжимая русые волосы в землю. — Да… — через силу сказала дочь леса. Казалось, что даже попытка говорить вызывает новые приступы боли. Живот словно онемел, а место удара в дополнение к боли начало неприятно покалывать. — Славно… — равнодушно кивнула далканка, отходя, и в один миг легко запрыгивая на коня. – Не смей глаз поднимать, падаль.       Ещё раз посмотрев на русоволосую взглядом, полным отвращения и ненависти, она с силой пришпорила скакуна, который, громко заржав, сорвался с места, скрывшись в чаще. Сильвия ещё долго, как ей казалось, слышала звуки ломающихся веток где-то в глубине леса. Она боялась даже голову поднять, а внутри продолжали эхом раздаваться грубые слова Селимы, прерываемые лишь до боли громким сердцебиением. — П… почему так? — тихо, дрожащим голосом, прошептала Сильвия, и на землю упали слёзы. Всё ведь было так хорошо, наконец у неё появились первые весомые успехи в тренировках, она научилась ездить на лошадях, Агидель с Марикой более-менее помирились, да и у неё с Агидель появилась какая-то другая, более крепкая, связь. И вот…       Одно мгновение. Теперь это всё будто не имело значения, стало каким-то серым и бессмысленным. Какая уверенность, какой прогресс? Она не смогла ничего ответить Селиме, не смогла защитить себя. Какой был смысл в тренировках? Раздумывая над этим, Сильвия, размытым от слёз взглядом, смотрела, как прозрачные капли падают на молодую траву, уходя в землю. Сильная дрожь пробивала всё тело при каждом вдохе и выдохе.       Русоволосая выпрямилась и почти сразу в глазах всё завертелось. Качнувшись, девушка припала к дереву, всё ещё испытывая боль от удара. В глазах расплывалось, ей захотелось бросить всё и вернуться в лагерь. Не было желания продолжать, глодал страх ещё раз увидеть Селиму, а уж тем более оказаться с ней наедине. Кое-как вскарабкавшись на скакуна, она посмотрела в сторону, где был разбит лагерь…

***

      Услышав треск веток, Марика обернулась на шум, и почти сразу из ельника вылетела Селима. Отпустив поводья, та провела руками по волосам, убирая с них мелкие ветки и иголки, направляясь прямо к беловласой. Далканка выглядела слишком довольной, и Марику это начинало напрягать – словно бы ей самой нравилось вот так ехать напролом через лес. — Может, прекратишь уже? — недовольно спросила Огинь, резко дёрнув головой, пристально смотря на дочь гор. — А что не так? — с нахальной улыбкой спросила Селима. — Я не королевишна, чтобы скакать по тропам… В настоящем бою такие особы лягут первыми, — нагло ухмыльнулась далканка, посмотрев на Агидель. — Ты что это имеешь в виду? — прищурившись, недовольно спросила Марика, принимая слова на свой счёт.       Селима едва не сжалась в комок, желая снова рвануться напролом в чащу, лишь бы оказаться подальше от Огинь. Что она снова сделала не так? Марика ведь не должна была защищать эту рыжую сурту. Неужели она подумала насчёт себя? Девушку вдруг пробил жар, и он лишь усиливался, стоило ей посмотреть в зелёные глаза. Взгляд Огинь пугал, пробирая до мурашек. — Я… Просто я подумала… — дабы не растягивать паузу, Селима решила начать говорить в надежде, что ей может прийти в голову хоть какая-то дельная мысль. — О курва… — вздохнула Огинь, собираясь продолжить, но резко прервалась, приложив руку к лицу. — Агидель, давай, повтори ту муть про лошадей, что дер Кин нам рассказывала.       Агеллон, до того медленно пытающаяся отъехать от Марики с Селимой, чтобы не мозолить им глаза, едва не вскрикнула, когда Огинь обратилась к ней с просьбой. Пускай далканка ей нравилась куда как меньше Марики, но влезать в их разборки очень не хотелось. Мало ли как это могло обернуться для неё, учитывая нрав обеих. — Э-э… Вроде: «Конь это часть воина. Нужно следить за состоянием лошади и без необходимости не рисковать её здоровьем», — немного неуверенно произнесла Агидель, также боясь посмотреть на Марику, не желая слишком рано узнать, угадала она или нет. — Именно, — подтвердила дворянка, переведя взгляд на Селиму. — А ты что творишь? Ты понимаешь, что если из-за тебя конь пострадает, то помимо того, что отравишься в лагерь, с тебя ещё спросят за жеребца? Мало нам было за твою бурду из гнили? – вздохнула Огинь, закатив глаза. — Я… — растерялась Селима, опешив от того, в чём её обвинили. — Ладно, забыли, — вздохнула Марика. — Я начинаю быть похожей на нашу «примерную тихоню», — натужно засмеялась Огинь.       Агидель тоже не сдержала улыбку, осознав, что Марика вела себя точь в точь как Сильвия. Пусть охотница бывала очень неуверенна в собственных действиях, но иногда она давала понять окружающим, как надо делать правильно в той или иной ситуации, особенно когда речь заходила о каких-то обыденных вещах. Да ещё и не стеснялась при этом выказывать своё мнение, будто то была неоспоримая истина. — А где она, кстати? — вдруг спросила беловласая, прошив взглядом Агидель. — Да кто её знает, — нарочито усмехнулась Селима, резко воспрянув духом после того, как Марика сменила тему. — С её ездой гляди и с лошади сверзилась! – усмехнулась кареглазая, словно бы позабыв сказанное Марикой. — Агидель, возвращайся, найди её, — не обращая на слова Селимы внимания, Огинь обратилась к рыжеволосой. — Скорее всего, замешкалась или опять с конём не справилась. Нам её навыки ещё пригодятся, — как-то очень недоверчиво сказала Марика, поглядывая назад. Это даже удивило капрала, но сильно вдаваться в слова Огинь она не стала. — Потом сразу обратно, а то не хватало ещё, чтобы вас двоих вражеский отряд обнаружил, - вздохнула зеленоглазая. — Есть, — откликнулась Агидель, и молнией унеслась обратно. — Хоть от кого-то польза, — пробурчала под нос Огинь, покосившись на Селиму, — не то что от некоторых.       Далканка, очевидно расслышав, тут же приняла самый примерный вид, на который только была способна, и выпрямилась в седле, показывая готовность выполнить любой приказ. Выглядело это настолько наигранно, что блондинка лишь закатила глаза, но не стала ничего говорить, уставившись в пергамент перед собой. От прочитанного там ей уже хотелось придушить Эверстейн и сержантов, придумывавших такие задания. Отряду предлагалось выбрать одно из трёх направлений. Все они вели к необходимой цели, но по условиям выходило, что на двух их поджидала вымышленная засада, из-за которой отряд терял часть воинов, и их необходимо было вернуть в лагерь. Потеря соответственно приводила к значительному занижению успехов.       У Огинь, и без того утомившейся, мозг начисто отказывался анализировать эти направления, тем более она их пока и не видела. Её то и дело отвлекали боли в мышцах и покалывания по всему телу после применения силы, а тут ещё очередная задача, требующая концентрации. Дворянка решила дождаться, когда вернуться Агидель с Сильвией, и дать право выбора этой балде Агеллон, раз уж она так жаждала командирских званий. Вот и пусть командует. Ошибётся — все шишки ей.       Агидель, ещё не представляя какая «радость» свалится ей на голову от решения блондинки, проехала едва ли не до того места, где произошёл поединок с сержантами. Сильвию она по-прежнему не встретила, и внутри заворочалось беспокойство, навязчиво принявшееся твердить ей, что она просто разминулась с охотницей, и та решила догнать отряд короткой дорогой. Потом возникли опасения, что вдруг у девушки не получилось справиться с жеребцом и тот ускакал от неё, или того хуже, лягнул. От такой мысли Агеллон уже вознамерилась пришпорить Орлика, но тут увидела, как навстречу ей очень медленно, сильно сгибаясь в седле, едет охотница. — А мы тебя уже потеряли! — радостно воскликнула Агидель, не сразу сумев разобрать, что русоволосой приходится тяжело, а когда разглядела выражение её лица, то оказалась рядом в мгновение ока, смотря на девушку широко раскрытыми глазами, — Ох, Свар, что с тобой случилось?! — Я упала с коня, — слабо пробормотала Сильвия, боясь поднять взгляд на Агидель, полагая, что та сразу раскусит её неумелую ложь. Она еле заставила себя поехать вслед за соратниками, едва не повернув к лагерю, но тогда бы она не только подвела всех, так и ненужных вопросов возникло бы много. Лучше уж было так. — Упала?! — Агеллон переполошилась ещё сильнее, быстро оглядывая девушку, — ты ничего себе не сломала? Как это случилось?! — Нет, просто ударилась, — ответила охотница, не поднимая головы, незаметно делая глубокие вдохи, пытаясь сдержать слёзы, — когда я отправилась за вами, я слишком поторопилась и не заметила большой сук на пути, вот и налетела на него. — Сук? — недоверчиво переспросила рыжеволосая, стараясь припомнить, было ли по пути такое препятствие, но очень сильно в том сомневалась. — Я решила сократить дорогу и попробовала как С… Селима, — голос у русоволосой предательски дрогнул, но, кажется, Агидель не обратила на то внимания. К своему ужасу, Сильвия поняла, что врать у неё не получается. Уши горели, тело немного знобило, а тон то и дело норовил измениться. Сомнения в верности решения продолжать участие в испытании всё больше одолевали девушку. — Сильвия! Ну ты даёшь… Она же безголовая, ей даже Марика выговор сделала, зачем повторять было за этой бесноватой? — удивилась такой неосмотрительности капрал, впрочем, больше переживая о самочувствие Сильвии, — ты уверена, что ничего себе не сломала? Рёбра целы? Дышать не больно? — Со мной всё хорошо! — не выдержала и воскликнула охотница, и от переживаний за случившееся, фраза вышла грубее, чем она рассчитывала, — давай просто быстрее вернёмся к остальным! — Ладно, как скажешь, — захлопала глазами Агеллон, подивившись такой реакции обычно сдержанной девушки. — И не надо никому ничего рассказывать, только если Марика спросит, — уже тише добавила русоволосая, — не хочу, чтобы все узнали, какая я бестолочь. — Хорошо, хотя я не вижу тут ничего страшного. Ну, упала и упала, со всяким может случиться, чего переживать? — попыталась как-то разрядить обстановку Агидель, но вышло ещё хуже. — Агидель! — Сильвия выпрямилась и пристально взглянула в лицо рыжеволосой, — пообещай, что кроме Марики никому не расскажешь. …И то, Марике скажешь, только если она сама спросит, — выдержав паузу, добавила охотница, слегка дрожащим голосом. — Пообещала же уже, я не буду ничего никому рассказывать, кроме Огинь, — твёрдо ответила капрал, пытаясь найти ответ на своё беспокойство в глазах охотницы. На какой-то миг показалось, что та вот-вот разрыдается или скажет что-то такое, что её тяготило, но этого не произошло. — Спасибо, — быстро кивнула дочь леса и первой отправилась догонять отряд.       Агидель тяжело вздохнула, решив пока и в самом деле не приставать к девушке. Все переживали собственные неудачи по-разному, вот и она из-за своего падения в реку успела загрустить, а потом оказалось, что тут и переживать-то нечего. Может Сильвии было просто необходимо немного времени дабы переварить неудачу. Не то чтобы рыжая выкинула это из головы, но сейчас надо было сосредоточиться на других вещах.       Догнав всадников, она первым делом направилась к Марике, спеша доложить той, что Сильвия нашлась, и с ней всё хорошо. Сама охотница осталась в арьергарде отряда, начиная переговариваться с несколькими ребятами. Агеллон, только подъехав к предводительнице, сразу поняла почему охотница решила не появляться на виду у Огинь. — Вы там решили помиловаться что ли? Прошедших ночей мало было? — первым делом усмехнулась блондинка, — чего так долго? — Она на сук налетела и с коня упала, — очень тихо ответила Агидель, приблизившись к Марике и прошептав той прямо на ухо.       Неподалёку от досады поморщилась Селима, которая прямо-таки в струну превратилась, вытянувшись вверх, чтобы подслушать о чём говорила девушка.  — Очень из-за этого расстроилась, просила никому, кроме тебя, не рассказывать. Честно говоря, она и тебе рассказывать не хотела, — прямо сказала Агидель, по началу размышлявшая, как бы ей лучше об этом доложить Огинь. Всё же фраза звучала очень неоднозначно, учитывая дружеские отношения девушек, и мало ли чем она могла обернуться. — Было бы чего переживать, — дёрнула плечом зеленоглазая, — ничего себе не сломала? — поинтересовалась Огинь, но в целом это был скорее пустой вопрос. Марику немного насторожило то, что Сильвия просила о неудаче не говорить.       Дворянка понимала, что подобное поведение вполне в духе Сильвии ввиду её характера, но такая просьба шла вразрез откровенности, что у них прослеживалась с дочерью леса в последнее время. Однако Огинь подумала, что охотница себя так ведёт из-за большого числа людей вокруг. Будь они одни, Сильвия бы не стала ничего скрывать. Марика решила повременить с расспросами до вечера, успех в испытании был важнее даже для самой охотницы. Блондинка осознавала, что если сейчас начнёт расспрашивать Сильвию о случившемся, то после та будет винить именно себя в любых, даже самых незначительных, неудачах. — Нет, говорит, что в порядке, — всё ещё шёпотом ответила капрал. — Вы друг друга точно стоите. Умеете на пустом месте создать проблему там, где её нет, — хмыкнула Огинь, быстро развернувшись в седле и найдя взглядом охотницу, вновь повернулась к Агидель, — надо бы с ней при возможности позаниматься в выездке… Ладно. На вот, — Марика чуть не силой сунула в руки рыжеволосой пергамент с фрагментом карты. — Давай, разбирайся. — А? Я? — ошарашено взглянула Агеллон на предводительницу. — Да, балда твоя рыжая, — фыркнула Огинь, начиная потягиваться, — ты у нас рвалась руководить, вот и руководи.       Агидель уставилась в листок и, по мере того, как читала, ясно осознавала, какого порося ей подсунула беловласая. В одном случае потеря трети отряда, в другом вообще половина. «Думай, думай», мысленно приказывала себе Агеллон, пытаясь найти решение поставленной задачи. Она хотела не только найти верный ответ, но ещё доказать тем самым Марике, себе и остальным, что её не просто так назначили капралом. Возможно это была и своеобразная проверка от Марики ввиду их разговора тем вечером? В таком случае нужно было действительно постараться едва ли не из кожи вон вылезти, но выбрать верный путь.       Ответ на вопрос Агидель пришёл через несколько долгих минут, когда отряд оказался напротив наскоро сколоченного указателя, что специально поставили для испытания. Тут же вспомнились слова Ингвара, когда он говорил про "Три головы". Можно было разделить отряд на три примерно равные группы и тогда, даже при больших потерях в одном, второй их почти не получал, а третий и вовсе проходил свободно. Конечно, существовал и вариант просто угадать с верным направлением, и проехать всем там, но если Агидель ошибётся…       Остановившись рядом с капралом, Марика искоса, чуть ухмыляясь, посмотрела на девушку. Агеллон сосредоточенно глядела в карту, лицо было на редкость серьёзным. Рыжие пряди волос острыми концами частично скрывали лик. «Поглядим, что же ты умеешь», подумала дворянка, приложив руку к подбородку. «Это тебе не игры в благородных воинов на белых конях — ошибёшься здесь, ошибёшься в настоящем бою». Огинь хорошо помнила, сколько всего им рассказывала дер Кин ещё в казармах касательно тактики и стратегии. Особенно во время и после тренировок с картами — блондинка видела, как Агидель с горящими глазами слушала дер Кин, но оставался вопрос в том, действительно ли она заучивала и запоминала сказанное?       Капрал быстро взглянула на указатель и стрелки, а потом проследила долгим взглядом по каждому из направлений. Один путь так и проходил по опушке леса, и можно было не сомневаться, что там точно будет засада. Другие расходились в совершенно разные стороны — в поле и глубже в лес. Так и напрашивался вариант повести отряд в поле, но там был холм, а за ним дорога не прослеживалась. И это отпугнуло Агидель, сообразившую, что самое очевидное направление им как нарочно подсовывают. Оставался путь через чащу. На ум сразу пришли слова Эверстейн, сказанные во время занятий с баталиями на карте: «Запомните, если отряду нужно выбирать дорогу, особенно на вражеской территории, то в первую очередь стоит учитывать, что самая лёгкая обязательно приведёт в ловушку. Нужно держаться естественных природных укрытий. И нет ничего лучше лесов. Там можно скрыть своё перемещение, найти пропитание, укрытие, да и организовать западню в лесу для нападающих сложно, поскольку невозможно предугадать, где именно и как будет двигаться отряд». — Спасибо, госпожа дер Кин, — быстро улыбнулась рыжеволосая, мысленно похвалив себя за то, что внимательно слушала лейтенанта, а не считала ворон.       Чуть выпрямившись в седле, она позвала едва не засыпающую Огинь, успевшую и вовсе распластаться на лошади. Учитывая нрав Марики, всё больше в голове закреплялось сравнение, услышанное от Инги про гадюку — змеи могут казаться безопасными, когда отдыхают и греются на солнце, но такое впечатление смертельно обманчиво. — Марика, я знаю, как нам поступить. — Я бы очень удивилась, если бы ты, да и не знала, госпожа капрал, — приоткрыв глаза, лениво протянула блондинка, немного издеваясь, — ну, давай, порази меня. — Смотри… — отбросив желание сказать что-то едкое в ответ, начала Агидель, подъехав ближе.       Агеллон решила игнорировать направление, ведущее на открытую местность, то же самое касалось и опушки, а вот что стоило попробовать, так это отправиться всем через чащу. Все свои доводы Агидель подкрепила собственными размышлениями, заключив на том, что если в прежней ситуации действительно было уместно использовать предложенный Ингваром план, то теперь и сама ситуация изменилась, а значит требуется иной подход. Произвело ли это впечатление на Огинь? Сказать было трудно, та выслушала рыжеволосую, не перебивая, а потом только кивнула. — Так же будет лучше? — на всякий случай спросила Агеллон, посмотрев на Марику, которой, кажется, вообще дела не было до испытания, но капрал чувствовала, что это далеко не так. — Агидель, может, хватит уже всё спрашивать у меня? — почти равнодушно, но с лёгкой ноткой насмешки в голосе откликнулась Огинь, чуть приподнявшись в седле. Всё было почти как в тот раз, после драки с горожанами, только в этот Марика казалась безразличной или, по крайней мере, делала вид. — Я не твоя лучшая подруга и вполне могу желать тебе всего плохого... Я уже сказала. Ты же у нас капрал… Хотя таких капралов ещё поискать нужно, — последние слова дворянка намеренно произнесла, чуть понизив голос, но в тоне не чувствовалось агрессии и неприязни. — Марика, но ты же сейчас ответственная за отряд и за исход. Я не могу просто так взять и… — возмутилась Агеллон, желая услышать мнение Огинь и далеко не только потому, что оно могло быть верным. — И что? То, что я командир, делает тебя обязанной каждое своё действие спрашивать у меня? — усмехнулась Марика. — Поверь… — с улыбкой продолжила Огинь. — …может твои пустоголовые и готовы смотреть тебе в рот и глотать всю ту дурь, что ты порой творишь, но уж я точно нет. Если ты сделаешь хоть какую-то маленькую глупость, ты узнаешь об этом ещё до того, как придумаешь её, всё ясно? — Да, — не зная, что и ответить, вымолвила рыжая. Девушка толком не понимала, как ей реагировать. То ли Марика её сейчас обругала, то ли наоборот похвалила. — Вот и отлично… Вспомни — в случае разделения войска, старшим всегда становится тот, кого назначили или в зависимости от звания. Действуй так, будто меня убили, — ухмыльнулась беловласая, высунув у уголка рта язык и закатив глаза.       Встряхнув головой, Марика потянулась, снова приняв прежнее положение. Мариотт, находившийся рядом, тут же вспомнил, как Селима ехала на лошади во время пути до лагеря, и теперь Огинь делала едва ли не то же самое, но только не из-за усталости. Парень едва сдержал смешок, так и норовивший вырваться. — Хорошо. Так, тогда собираем наши отряды в один. Колек, Эльга, позовите к нам Густава и Ингвара. Всем приготовиться, мы выступаем направлением через чащу, перераспределяемся, чтобы чётко держаться тремя колоннами, первую — десять человек — поведёт Инги, вторую — двадцать человек — возглавляем мы с Марикой, третью — десять человек — Радан. Держимся на одном расстоянии друг от друга и никуда не сворачиваем! — крикнула Агидель и соратники тут же начали перестраиваться.       Капрал не смогла себя пересилить, всё же покосившись на Марику, и в тот же миг, схлопотала лёгкий подзатыльник от дворянки. — Вот если бы не попыталась на меня посмотреть, не получила бы, — то ли недовольно, то ли опять насмехаясь, сказала Огинь, выпрямляясь и придирчиво осматривая остальных, а потом гаркнула, что есть силы, — живее, курвины дети, все слышали, что капрал приказала?!       Вскоре кадеты были готовы к дальнейшему маршу, вернулись и два отряда, сразу же занимая места, согласно последним распоряжениям. Агидель, отыскав взглядом Ингвара, незаметно от Огинь попыталась жестами выяснить у друга, правильно ли она решила поступить. Парень только поднял вверх большой палец, но рыжая, не успев порадоваться, получила и второй подзатыльник, уже более увесистый. — Вот же ты курва, — усмехнулась Огинь, — только попробуй ещё раз у меня сейчас что-то спросить или на Ингвара посмотреть. Так вдарю, глазёнки вывалятся. Ещё раз увижу подобное, привяжу чем-нибудь, и будешь рядом бегать как сурта, — хохотнула Марика. — Ну, чего замерла? Командуй, госпожа капрал, я тут до вечера торчать не собираюсь. — Пошли! — приподнявшись в стремени, махнула рукой рыжеволосая, а затем, опустившись в седло, покосилась на блондинку, немного гневным шёпотом спросив у той, — ты это нарочно делаешь? Нашла новый способ, как меня достать? — Упаси тебя твои боги! — притворно возмутилась Марика, — мне просто нравится лупить тебя, тем более что ты сама повод даёшь!       С этими словами Огинь проехала чуть вперёд, показывая, что разговор окончен, а капрал, тихо обозвав дворянку курвой, подтолкнула пятками Орлика, чтобы не разрывать строй. Странно, но отвлечённая этой болтовнёй, она перестала ощущать беспокойство за то, что от её решения напрямую зависел весь успех их испытания. Её сейчас больше занимало то, что они направлялись дальше в лес, а значит, была и вероятность приоткрыть завесу тайны, окружавшей это место.       Капрал всё ждала, когда избранный путь поведёт в гору, но этого не происходило. Наоборот, они всё больше спускались в низину, и Агидель начала беспокойно оглядываться по сторонам. Окружающие их деревья стали намного выше, куда как выше! Ясени попросту вытеснили остальные породы, но их вышина казалась теперь какой-то неестественной. Здешние исполины превосходили своих обычных сородичей в полтора, а то и два раза, и при этом не выглядели слишком старыми. Казалось, словно это не деревья слишком высокие, а они с остальными соратниками стали маленькими.       Агидель успела обратить внимание на необычные кроны — сложилось ощущение, что они попали из весны в лето. Листья были тут более пышными, чем на деревьях вокруг лагеря, да и сами кроны выглядели намного гуще. Там, где у их обычных собратьев распускалось три-четыре листочка, у этих гигантов могло быть до десяти. Чем дальше кадеты продвигались, тем темнее становилось вокруг, а в стороне чащи так и вовсе словно ночь настала. Одновременно с мраком Агидель ощутила опустившуюся прохладу этого места – будто бы и правда солнце зашло за горизонт.       Ещё большее удивление возникло у Агеллон, да и не только у неё, когда, обратив внимание на пролегавший неподалёку овраг, она увидела, что деревья, растущие там, выше тех, мимо которых они проезжали раньше. Это заметила и Марика. Всё больше напрягаясь, она устремляла свой взор сквозь чащу к чему-то, что её так привлекало. Беловласая оживилась, стоило им оказаться тут. Внутри словно зажегся небольшой огонёк. — У меня одной ощущение, что мы сейчас будто не совсем в лесу? — тряхнув копной волос, не выдержав, спросила Огинь, обращаясь к десятникам, что её окружали. — Больше на парк похоже, — в тон ей отозвался Мариотт, тоже вертя головой по сторонам, — если бы всякие кусты ещё не поросли кругом, я бы сказал, что кто-то прямо как по линейке эти деревья тут насадил… — Почему именно ясени? — посмотрела вверх Селима, видя как макушки деревьев смыкаются над ними зелёным пологом. — У нас считают, что ясень это символ самого мира. Весь Митхейм находится на его кроне, — откликнулся Ингвар, который, пока сестра вела авангард, ехал вместе с большинством десятников, — и первые деревья, высаженные богами, тоже были ясенями, а растили их альвы… Вот и вырастили… — У нас тоже так верят, — кивнул Лонгин, поддержанный остальными уроженцами Остерна. — Опять этот трёп, — приложила ладонь к лицу Марика, — а вас не смущает, что если бы мир находился на кроне, его бы по осени попросту смело вниз с листопадом? — Не стоит богохульничать! — вякнул Колек, даже испугавшись, что заявил такое самой Огинь. Марика, правда, никак не отреагировала на подобный тон в свой адрес, да ещё и со стороны Колека. — Причём тут богохульство? Это простая логика вещей, — пожала плечами блондинка, опять покосившись в сторону чащи, откуда почти физически слышала неясный зов.       Это чувство завораживало её, заставляя забыть про опасность, что порой таит лесная глушь. Она так и хотела броситься туда и узнать, откуда исходит зов. В этот самый миг она действительно стала равнодушной к их испытанию и его исходу, но разум взял верх, яростно подавляя эти позывы. — Мировое древо не подчиняется законам осязаемого мира, — важно заявил Мариотт. — Но тогда это противоречие, — ухмыльнулась Марика, — если наш мир создан по образу и подобию божественного, то и тот мир должен подчиняться общим законам. — Не обязательно. Точнее, не совсем так, — опять взял слово Ингвар, — Мировое древо также подчиняется общим законам. Оно появилось, выросло, дало свои плоды, а потом начало загибаться. Это происходит уже сейчас. Его подтачивают паразиты, оно растёт всё медленнее, и ветра холода и мрака уже протянули к нему свои лапы. Придёт день, и для великого древа наступит осень, а вслед за этим и зима скуёт его холодом и выморозит до основания. И тогда случится Ночь Краха — Рагнон.       Все притихли, слушая выходца Империи. Про Ночь Краха знали все без исключения. Только именовали по-разному. Даже в поверьях народа Селимы был вот этот конец, когда Матерь гор рухнет под собственным весом и погрузит всё ею созданное в бездну, откуда она и появилась.       Марика промолчала. При всём недоверии к высшим силам, кои она считала суеверным бредом, дворянка прекрасно понимала одну вещь — если что-то появилось, то должно было, отжив своё, и умереть. Молчала и Агидель, твёрдо верившая в то, что когда случится Рагон, тут языки Хайрайха и Остерна вновь были схожи, огромный первородный змей — Яйримун, восстанет из глубин моря, поглотит солнце и луны, чем и призовёт Вечную Ночь. — Это ведь не сейчас произойдёт? — робко вопросил Колек, кажется, испугавшись больше всех. — Нет, конечно, нет, друг мой, — улыбнулся Ингвар, расправляя плечи, — мы только перевалили за порог угасания. Мы все видели или слышали про «Зелёное копьё», а оно лишь обозначило переход. Пройдут ещё сотни и тысячи лет до рокового часа. Но когда это случится, я надеюсь, буду в составе дружины Саавара, Свара, по вашему, и выйду биться на последнюю сечу. — А что будет потом, после? — взволнованно спросила Селима. В сказаниях её народа, этому не было уделено ни слова. — Тогда и узнаем, — улыбнулся Ингвар, — я верю, что семена, посеянные великим древом, дадут свои всходы, щедро напитанные нашей кровью последней битвы, и новые миры устремятся к жизни. — Знаешь, дер Зиг, а тебе бы надо было стать каким-нибудь жрецом, — заметила Огинь, — складно говоришь. Получше, чем многие пустобрёхи. — Да я и хотел, — улыбнулся парень, чем сразил своих соратников, ибо в этом молодом мужчине все в первую очередь видели воина и настоящего бойца, но уж никак не почитателя культа, — только Саавар по-своему посчитал, а Водиназ взял под своё крыло. — А я вот что-то не понял, — почесав лоб, наклонился вперёд Мариотт, — всё это, конечно, интересно, но что насчёт эльфов, альвов, или дальних, бес их пойми, они существовали или существуют?       Марика обречённо прикрыла лицо обеими руками, а в отряде тут же с новой силой закипел спор. Одни были готовы чуть ли не на себе рубаху порвать, доказывая, что те существуют, другие признавали, что когда-то они и были, но все вымерли, а третьи считали, что это глупые домыслы.       Отряд вдруг выехал из лесу. Деревья позади не стали ниже, не началось смешанное полесье, не было и опушки, как таковой. Казалось, что кто-то огромной косой просто снёс под корень все деревья, не оставив от них и следа. Жаркое солнце ударило по глазам, купая отряд в своих лучах, а прямо перед ними, на большом валуне лежал закрытый в цилиндр пергамент. Последний элемент карты. — Ах ты ж курва рыжая! — первой воскликнула Марика, не стесняясь хлопнув по плечу Агидель, — ты посмотри, курва какая, правильно нас провела! — Ура! — заорали некоторые из кадетов, и к ним присоединились остальные, окружая Агеллон, и начиная выкрикивать её имя. — Наверное, всё же надо почаще тебя покалачивать, — засмеялась Огинь.       Капрал, так и не успев закончить приводить доводы в пользу того, что дальние существовали, быстро озиралась, и на губах её расплывалась улыбка. Первым делом она чувствовала невероятное облегчение, ведь у неё как камень с души свалился. Все её предположения оказались верными. Она смогла провести отряд так, что тот не понёс никаких потерь. Почему-то захотелось заплакать. Видно сказалось нервное напряжение. Но она держалась, только смотрела поверх голов, устремив взор на равнину. И вдруг заметила то, о чём не хотела думать. Вдалеке, ненадолго появившись на холме, мелькнул всадник. Кадет из другого отряд явно следил за ними. — Марика! — стараясь перекричать восхищённых соратников, Агеллон приблизилась к Огинь, — там, на холме, разведчик из чужого отряда! Ты была права. Они приготовили нам ловушку! — нехотя согласилась Агидель.       Она всеми силами отказывалась верить в то, что Марика и в этот раз была права, но кадеты из других отрядов теперь стали их противниками в куда большем смысле этого слова. — Вот уж новость, — дёрнула головой дворянка, но потом, тихо, чтобы слышала лишь рыжая, добавила, — хорошо, что заметила. Я, в общем-то, того и ожидала, но боюсь, столкнёмся мы не с одним отрядом. И хорошо будет, если Вит решил, как и мы, играть по правилам. Если ещё и он с ними, шансов у нас нет… Ладно, давай подумаем, что делать. Объявляй привал, — немного помрачнев, закончила беловласая.