Духом и Сталью: Сильнее тебя

— Курва! Лярвой эти места, что ли, прокляты?! — возмутился Радан, когда решив проверить очередной возможный брод, едва не провалился по пояс. Набрав в сапоги студёной воды, он вылез обратно к отряду, что поджидал его на берегу, — здесь не стоит-то, точно… Может, вернёмся к самому первому? — Нет, — покачала головой Агидель, задумчиво поглядывая на реку, хоть и сжавшуюся после первого половодья, но всё равно слишком широкую из-за пролившихся дождей, — течение слишком быстрое, кони могут испугаться, а мы не знаем, готовили ли их для того. Да и плохо будет, если мы в сёдлах останемся, а там глубина приличная, и придётся выбираться из сёдел и плыть рядом. — Ну и выберемся, что такого? — пожал плечами Лонгин. — А то, что мы там задубеем, — вздохнула Агидель, покосившись на Радана, — ты глянь, как его трясёт! Не забывай, что нам неизвестно сколько ещё по округе скакать. Даже если мы выиграем состязание, вряд ли ты будешь этому рад, свалившись с жаром, — как-то даже поучительно произнесла рыжеволосая.       На это Лонгину возразить было нечего, а капрал даже подивилась себе. Ещё недавно она, не раздумывая, кинулась бы переплывать реку в первом попавшемся месте, но сейчас была столь же разумна как Сильвия, когда дело касалось заботы о здоровье, тем более, здоровье тех людей, за которых она отвечала. — Давайте дальше искать, — решила девушка, поглядев вдаль.       Там, как ей виделось, на противоположном берегу лес поднимался в гору, а сама река делала резкий поворот. Это значило, что где-то в тех местах может находиться более удобная переправа. Только и расстояние было не малым, но всё лучше, чем понапрасну рисковать. — Тронулись, зольче, — распорядилась рыжеволосая предводительница, подталкивая Орлика пятками сапог.       Но всё было как будто против неё на этом марше. Нет, продвигались они без особых проблем — ровное разнотравье полей не делало препятствий, наоборот всячески благоволило всадникам, не создавая преград в виде высоких зарослей сорняка, да только и скакать пришлось гораздо дольше, чем девушка рассчитывала. По её прикидкам отряд уже должен был достичь изгиба реки, как и поднимающегося в гору леса, но сейчас до них оставалась едва не половина пути. Агидель начала нервничать. Не страшно, если бы были одни, но их, возможно, уже ждали остальные, собираясь переправиться через реку, а они тут не могли сделать самого простого!       Девушка ощутила, что подводит Марику, которая уж точно не будет рада промедлению, но гораздо хуже, она подводила и Сильвию, с самого начала давшую им ощутимое преимущество над остальными. Агидель окутали мрачные мысли, и она просто не задумывалась о том, что отряды их противников вполне могли столкнуться с подобными проблемами.       Покосившись на реку, капрал заметила пологий склон и уцепилась за увиденное, как утопающий за соломинку. Там можно было хоть спуститься нормально, да и ивы, произрастающие вдоль берега, не так сильно погружались в воду. Недолго думая, Агеллон направилась к спуску, остановив весь отряд. Она лично захотела проверить возможный брод. Орлик немного поупрямился, но хоть не выказывал характера, как это делал конь Радана — Ярый, едва не каждый миг норовивший поступить по своему. — Тише, хороший мой, — склонилась вперёд Агидель, обращаясь к своему скакуну, — давай, потихоньку, по шажочку… Вот так.       Орлик, успокоенный её голосом, ступил в реку и медленно пошёл вперёд. Ноги лошади погрузились в тёмную воду, с каждым шагом становясь всё менее различимыми. Это немного пугало, и заставляло Агидель действовать осторожнее. Девушка ненадолго пришла в себя, радуясь тому, что ей достался такой понятливый жеребец. Он был настоящим подарком от Эверстейн. Агидель даже ощутила укол совести. Наверное, зря она бранилась в мыслях на старшую, когда что-то не нравилось. У всех из них была своя работа. И Агидель чувствовала, как непросто приходится лейтенанту латников. Тут и десятком командовать было тяжело, не говоря уже про полусотни, а доверь ей сейчас две целые сотни, которые ещё надо как-то удержать от конфликтов, постараться научить, обеспечить всем необходимым… Вот почему Огинь не стремилась к новым званиям. И пусть это было немного трусливо по отношению к грядущим вызовам, однако не отменяло того, что порой проще оставаться там, где ты находишься. Только сама Агеллон продолжала упорно переть вперёд словно заведённая, и остановиться не могла. Как бы ни права была Марика, но рыжеволосая не могла взять и просто бросить всех, не оправдав их ожиданий.       Размышления были прерваны самым внезапным образом, когда они вместе с Орликом вдруг провалились в яму. Скакун резко дёрнулся в сторону, словно оступившись, а Агидель вывалилась от такого резкого рывка из седла. Конь тревожно заржал, потеряв опору под копытами.       Из-за студёной воды, мгновенно промочившей и напрочь сбившей дыхание, рыжеволосую пробрало таким холодом, что сердце зашлось в бешеной скачке. Сначала кожу словно обдало кипятком — всё это до боли напомнило тренировки во время грозы, только сейчас было ещё хуже. Не найдя под собой дно, капрал с головой ушла под воду, но почти сразу вынырнула.       Агеллон едва не перепугалась больше Орлика, укорив себя за неосмотрительность. Это надо было быть такой бестолочью, чтобы не разглядеть прямо перед собой более тёмный участок, где и течение замедлялось! Ухватившись сначала за луку седла, она нащупала поводья и, не выпуская их, заставила коня следовать за собой.       Хорошо ещё до отмели было недалеко и, выбравшись туда, капрал тут же забралась в седло. Вновь оказавшись верхом, Агеллон сразу поняла, насколько же студёной была вода, а ветер, гуляющий вдоль реки, только всё ухудшал. По коже пронеслась неприятная дрожь, а пальцы заболели от холода. Словно очнувшись ото сна, ответило тело — девушка затряслась от холода так, что и зуб на зуб не попадал. Быстро развернувшись к соратникам, продолжавшим обеспокоенно кричать с берега, она громко крикнула в ответ: — Переправляйтесь, только держитесь правее!       Капрал осталась на месте, зорко следя за тем, чтобы ребята, отправившиеся с ней, не совершили той же ошибки. И только дождавшись пока крайний из подопечных не проедет мимо, Агидель замкнула движение небольшой колонны, выезжая на противоположный берег. Отстранённо она обрадовалась тёплой поре, вступившей в свои права. Солнышко начало припекать, иначе бы она так и продолжала трястись от холода. Представив себе подобную переправу по зиме, рыжеволосая от озноба едва вновь из седла не вывалилась. — Мариотт! — позвала девушка, — давай, галопом к переправе главного отряда. Скажи, что мы уже готовы, начинаем движение. — Слушаюсь, — парень быстро кивнул, никоим образом не протестуя. Из всех примкнувших к Марике, он был одним из немногих, здраво оценивавших важность поставленной задачи.       Агидель чуть выдохнула, глядя на то, как исчезает вдали силуэт всадника. Как нельзя кстати, пришлись на память слова Эверстейн — успех действий в первую очередь обеспечивает не только мастерство идущих на первой линии, но тех, кто следует за ними.       Но чем дальше отряд уходил от реки, тем больше Агеллон одолевали тяжкие думы, никак не желавшие покидать голову. Капрал переживала о том, что при переходе провалилась именно она, и наверняка, на её месте, те же Эверстейн или Марика выбрали бы переправу получше.       Возможно Огинь была права, и ей не стоило становиться капралом? Чем она могла помочь дер Кин, если допускала промахи даже в таких простых поручениях? Раньше девушке казалось, что стоит лишь начать идти к цели, и всё будет получаться как-то само. Она будет понимать и выполнять всё, чему её будут обучать. И пусть не всё выходило бы с первого раза, но стоило лишь приложить больше усилий, и результат не замедлил бы себя ждать. Но Агидель ошиблась. Она прекрасно понимала, что им надлежит делать, помнила всё, чему её учила Эверстейн, но что случилось по её милости? Сначала друзей завела неизвестно куда, так ещё и сама обмишулилась. — Эй, ты как? В порядке? — с ней поравнялся Радан, обеспокоенно поглядывая на подругу. — Да нормально, — кивнула рыжеволосая, стараясь приосаниться и не выглядеть промокшей под дождём курицей. — На-ка вот, — парень отвязал от седла скатку и накинул на плечи девушке одеяло, взятое с собой на всякий случай. — Спасибо, — немного дрожа, ответила Агеллон, как только плотная ткань укрыла её едва не с головой, а потом с благодарностью воззрилась на здоровяка, — ты как догадался его прихватить? — спросила Агидель, стараясь натянуть на лицо как можно более настоящую улыбку, скрывающую внутренние сожаления. — Всё своё ношу с собой, — улыбнулся друг, — отец ещё учил, что коль идёшь куда-то, надо позаботиться о том, что тебе поможет, если вдруг придётся задержаться-то. Тут это, перекусить хочешь? Я немного солонины прихватил. — Радан! — даже опешила Агидель, — да как так-то? Почему из всех нас ты больше всего готов к маршу? — Мы люди-то простые, — пожал плечами друг, — не нашего ума дела всякие премудрости изобретать, но то и хорошо, хоть понимаешь, что ещё надо делать. А дорога, какой она бы не была, условий требует. — Спасибо тебе огромное, — ещё раз поблагодарила Агидель, не отказавшись и перекусить, — в следующий раз я и сама буду собираться лучше и остальным скажу на тебя равняться. — Помогу, чем смогу, — довольно улыбнулся Радан, глянув в сторону леса, который по прежнему был от них далеко, а потом покачал головой, — ну, точно места нехорошие. Гиблые. Мы когда только от прошлой переправы двинулись, тут должно было рукой подать, а нет. Бесова чаща! — Почему ты думаешь, что это гиблое место? — немного удивилась Агеллон, — странное какое-то, да, но оно не навевает чувства опасности. Я бы даже наоборот сказала, что оно в себе как тайну хранит, но тайну не страшную. — Если что-то тайну и хранит, то явно не с проста. Это уж, ведомо как мой старик говорит-то: «Не лезь туда, где чего странное, и сам спокоен будешь и целее», — уверенно ответил друг, следом за этим пустившись в жизненные истории из своей деревни, — вот был у нас случай один…       Агидель краем уха слушала его, несколько раз обернувшись на лес. Неясное чувство так и тянуло её туда, но рыжеволосая сдержалась. Наведаться в чащу было любопытно, но это шло в разрез с задачей, а ведь до холма, где они должны соединиться с основным отрядом, и так лежал неблизкий путь. Постаравшись хорошенько запомнить место, девушка чуть подтолкнула Орлика, раздумывая над тем, что при первой же возможности постарается вернуться и отгадать тайну чащи. А сейчас стоило поспешать. Они слишком долго искали место для переправы. Рыжеволосой уже стало казаться, что больше ни у кого не возникнет таких досадных промахов. И хорошо ещё, у Радана нашлось одеяло, в которое она закуталась как в плащ, да солнце добро пригревало, так что на скаку и промокшая форма начинала высыхать. Намокшие волосы тоже высохли быстро, слегка распушившись, из-за чего причёска Агидель немного напоминала пушинки одуванчика, только не белого, а рыжего цвета.       В таком виде она и прибыла на холм, где их уже поджидал небольшой отряд Огинь. Сама блондинка расхаживала из стороны в сторону, скрестив на груди руки и опустив взгляд в землю. Видно, кто-то её предупредил о появлении группы всадников, что та остановилась и пристально начала смотреть за тем, как подъезжает другой отряд.       Агидель запоздало сообразила, что надо было появиться в более достойном облике, но думать над тем нужно было раньше. Теперь же не стоило удивляться тому, что Марика, выходя их встречать, широко ухмыльнулась и громко спросила: — Тепло ли тебе, красавица?! А чего не в шубе? — впрочем, судя по её тону, она отнюдь не была раздражена, как можно было того ожидать, скорее уж наоборот. — В реку свалилась, — не стала долго ходить вокруг да около Агеллон, понимая, что сама виновата, — на переправе не рассчитала место, поплавать пришлось, — немного поникнув, сказала рыжая, отводя взгляд в сторону. — Всё хорошо?! — не став таиться, Сильвия быстро оказалась рядом с дворянкой и обеспокоенно посмотрела на Агидель, — давай, слезай скорее, я тебе снадобье дам, оно хорошо помогает, осталось немного после того, как Марику лечили. — Тебе бы кому-то лишь бы влить чего-то, — хмыкнула Огинь, оглядев Агеллон — а мне вот кажется, наша капрал и так уже воды нахлебалась. Ну, и чего на меня так смотришь? Ты как будто не в воду свалилась, а знамя гвардии потеряла. Тоже мне, велико дело! Ещё расстраиваться из-за того, что ножки промочила… До самой макушки. Мы тут не на королевской прогулке. Слезай и пей. А не хочешь, можешь мне отдать, штука действительно вкусная, — довольно улыбнувшись, Марика покосилась на Сильвию, уже державшую в руках небольшую флягу. — Да ладно-ладно, — заворочалась в седле Агидель, начиная развязывать узел одеяла, — сейчас я. — Курва, — закатила глаза Огинь, отворачиваясь и обращаясь к охотнице, — ты ей хоть скажи, чтобы прекращала эти страдания. Вам только в бродячем театре выступать! Сил моих больше нет!       Марика резко дёрнула головой, отчего её копна волос взметнулась в воздух красивым шлейфом, а сама девушка, чуть подняв нос, прошествовала с гордым видом обратно на самую вершину, как бы демонстрируя всем свою отстранённость и то, что окружающие её утомили. Но и Агидель, и Сильвия знали, что сейчас это больше было сделано для виду. — У вас-то как прошло? Давно здесь? — поинтересовалась рыжая, спешиваясь и быстро стараясь пригладить растрепавшиеся прядки волос. — Да мы сами, считай, только приехали, тут ничего искать не пришлось, футляр с указанием был на вершине, Марика уже его прочитала, там, вроде, пока не сложно. А переправа… Ну, тоже немного промокли все. Мы решили перейти там, где дно хорошо видно, а всё же оказалось глубоковато. Сапоги скинули, штаны подвернули, а там и переправились, — пожала плечами охотница, не став упоминать, что эта идея пришла ей в голову. Она тоже видела, что Агидель расстроена своим промахом и стоило поддержать девушку, а не хвастаться, — эй, ну ты чего, в самом деле? Всё же хорошо, у вас получилось, так чего переживать? — Ох, Сильвия, — грустно улыбнулась Агеллон, — да потому, что я растяпа. Ну как вот так можно было задуматься, что не увидеть глубины? — Это ты-то растяпа?! — изумилась русоволосая, — а что тогда про меня скажешь? Я один раз, Фрая свидетельница, так на охоте задумалась, как раз перед тем, как в столицу отправиться, что идя по лесу, не заметила дерево и лбом в него врезалась, да и нос ещё расквасила! Всю дорогу потом к шишке снег прикладывала!       Слушая Сильвию, и в красках представив себе всё произошедшее, капрал таки не выдержала и рассмеялась, только головой качая, а потом опустила руку на плечо девушке, чуть притянув к себе, и доверительно сообщила: — Тогда, мы с тобой обе растяпы… Нет, даже не так, мы с тобой два слепых куря! — Ну, почему два? — улыбнулась охотница, передавая в руки Агидель флягу со снадобьем и кивая за спину рыжеволосой, — вон, похоже, и третье едет. — А? — Агидель развернулась, увидев, что к холму приближается основной отряд, и что неподалёку от Ингвара едет Селима, явно успевшая искупаться побольше самой Агеллон. Вот только конь Селимы был почти что сухой, отчего появлялось много вопросов, — хм, тут, думаю, дело не в слепоте, а в бестолковости. — Так может, она просто случайно? — предположила охотница. — Спорим, что нет? — немного хитро улыбнулась Агидель, и в голове мгновенно сложился план, как по возвращению в лагерь немного расслабить Сильвию и намекнуть, что её чувства взаимны. — А на что поспорим? — всё же с опаской поинтересовалась та, — только ничего такого, что правила нарушать придётся. — Вот когда вернёмся, я и скажу. И обещаю, ничего нарушать не придётся. Свар свидетель! — заверила рыжеволосая, поднося к губам флягу и делая глоток. — Ну… Тогда, ладно, — сделала над собой усилие охотница, решив пойти на небольшой риск и какой-то частью себя даже желая проиграть в споре, а если и нет, то попросить Агидель о чём-то таком… Таком… — М-м, — едва не облизнувшись, капрал отдала флягу обратно, — и в самом деле, Марика права была, замечательное снадобье!       Большой отряд поднимаясь вверх по холму, сохранял идеальный порядок. Сразу чувствовалось, что ими распоряжался человек, не понаслышке знавший, как должно двигаться войско в походе. Выстроив всадников в три линии, он возглавлял это движение, а по сторонам от него ехали сестра и Селима. Дочь гор, как было заметно даже издали, пребывала в самом скверном расположении духа. Чёрные волосы были до сих пор мокрые и прилипали к лицу. Взгляд Селимы полнился недовольством, а сама девушка смотрела прямо перед собой.       Причиной всего, как и предположила Агидель, была её собственная глупость. На переправе чернявой захотелось в очередной раз выделиться. И она, вместо того чтобы спокойно проехать брод, решила на всём скаку пронестись по самому его краю, но угодила в довольно глубокий участок стремнины. Конь девушки, оказавшийся явно внимательнее своей наездницы, резко обогнул препятствие по самому краю, а вот Селима, не ожидавшая такого резкого рывка, вылетела из седла прямо в воду. Всё это далканке пришлось рассказать под пристальным взглядом зелёных глаз Марики, да ещё и беловласая прилюдно влепила ей выговор за разгильдяйство, пообещав притом, что если заметит ещё хоть один промах за девушкой, то отошлёт её в лагерь, исключив из этого испытания.       Агидель на краткий миг даже стало жаль дочь гор. Во всяком случае, как бы не были бездумны её действия, той досталось гораздо больше, чем простые насмешки, но это же в очередной раз доказало и то, что лидер должен быть более жёстким с теми, кого приближает к себе. Как бы не злилась Селима, но слова Огинь заставили её вести себя более сдержанно.       Чернявая не посмела даже возмутиться, когда после очередного распределения Марика решила её оставить в отряде Ингвара. Краем уха Агеллон услышала, как Огинь велела Ингвару строже относиться к Селиме и более не позволять той действовать так же бездумно. Сама Агидель вновь отметила, что блондинка не только может быть жёсткой, а порой и жестокой, но умеет и так наказать, поставив на место, что этому бы ещё и следовало поучиться. Пусть рыжеволосой виделось подобное наказание немного несправедливым, особенно для той, кто хотела заслужить внимание и признание, ещё и имея тесную связь со своей предводительницей, но не потому ли Огинь наказывала именно так? Может, она смотрела куда дальше и больше в традициях Коронного войска, чем хотела то признать? Ведь вся знать Остерна давно была известна своим кумовством, где многим сходило с рук лишь за связь с могущественным домом? Могло ли быть так, что вот как раз Огинь старалась не допустить подобного здесь?       Получалось, что могла, а это значило, что и суждения о ней Агидель с самого начала были ошибочными. Неисповедимы были желания владыки небесного Свара и плетельщицы судьбы Макиш, поскольку являли себя порой так, как никто этого не ожидал. Но размышлять дальше никто Агеллон не дал, поскольку блондинка, закончив с отрядом Ингвара, призвала её, велев следовать за собой.       По большому счёту разбивать отряд на два крыла необходимости не было, но путь уходил в сторону того самого леса, что приметила рыжеволосая, и Огинь не хотела всей гурьбой лезть в чащу, придержав поблизости отряд, в случае чего, прикрывший бы их продвижение. Эту идею поддержал и Ингвар дер Зиг, заметив, что они в любом случае где-то должны пересечься с другим отрядом, а потому не следовало пренебрегать безопасностью. Он тоже считал, что кадеты из другого отряда вполне способны на подлость.       Подобный исход казался Агеллон маловероятным. Она была склонна до последнего верить в благие устремления окружающих, предоставляя им шанс, но весь её жизненный опыт упрямо твердил, что мнение это ошибочно, и даже никакая гвардия не в силах разрушить общепринятый порядок вещей. Люди очень часто оставались слишком мелочными, слишком завистливыми и мстительными. Теперь же, с учётом того, что они с Марикой, оказались заодно, трудно было ожидать к себе хорошего отношения от остальных. Соревнование меж отрядами явно не способствовало тому, чтобы эти предубеждения рассеять. С другой стороны перед Агидель был пример в виде Марики — если вспомнить их «знакомство», тогда тоже ничего не говорило о том, что они когда-нибудь поладят, но всё сложилось почти наоборот. Конечно, лучшими друзьями, да и просто друзьями они не стали, но Марика явно приняла Агидель, смирившись со всем тем, что беловласой в ней не нравилось. Почему же сейчас в других отрядах не могло произойти того же?       Строй уверенно продолжал следовать направлением, что был обозначен в послании старших, а заветный лес всё время оставался по правую руку, даже тогда, когда они проезжали по опушке. Стоило повернуть голову и сразу становилось видно, что в небольшом просвете нет-нет, да мелькнёт роща, уверенно забирающая на холм. И, как назло, дальнейший путь отряда никоим образом не лежал в ту сторону. Агидель до сих пор не могла понять, почему же её так тянет туда, как будто слышала некий зов, что обещал ей очень интересное приключение.       Всё это так напоминало ей далёкие времена детства, когда каждое путешествие за пределы их небольшого города превращалось в странствие по невиданным местам. Давно это было, может и всколыхнуло столь желанные воспоминания, когда окружающий мир был гораздо добрее. Рыжеволосая, поддавшись минутной слабости, едва не всплакнула, не понимая, чем вызвано это переживание, и на всякий случай осмотрелась, пытаясь уловить — одной ей так сейчас хотелось в неизвестный лес? Одна она испытывала такие эмоции, или был ещё кто-то? И тем удивительнее оказалось то, что этим кем-то была Марика. Но блондинка вела себя иначе — если Агидель испытывала интерес и, даже можно сказать, детское любопытство, то взгляд Огинь мрачнел, а на лице то и дело проскальзывало что-то вроде недовольства или даже отвращения. Похоже, она не была рада такому ощущению, но почему она косилась именно с таким предубеждением? Неужели бессознательно разделяла суждения Радана?       Агидель направила коня вперёд, чтобы попытаться поговорить с Марикой и выяснить причину её беспокойства, но та вдруг вскинула сжатый кулак вверх, призывая отряд замедлиться и остановиться. — Что-то неправильно, — нахмурилась беловласая, быстро разворачивая пергамент с указанием дальнейшего маршрута и пробегая взглядом по нему, пытаясь осознать где допустила ошибку. — Как это? — тут же возмутился Мариотт, подъезжая и заглядывая в листок, — вот же написано всё, и дорога нарисована с тем местом, где мы должны оказаться и получить новое направление. — А вот так! Объясни-ка мне тогда, почему мы ещё не добрались до этого самого места, хотя уже должны были? — рыкнула на подопечного Огинь, — внимательно смотри, мы должны были выехать к следующему пункту ещё полчаса назад, я на всякий случай решила дальше проехать, но ничего подобного нет и в помине! — Карта не правильная? — предположил Колек, разводя руками. — Это голова у тебя не правильная, умник! — отмахнулся Мариотт, начиная раздражаться, — как это так может быть, по-твоему, сержанты такие тупицы, что не в состоянии указать верный маршрут? — Или не хотели указывать верный, — вдруг задумчиво и тихо проговорила Агидель, поравнявшись с авангардом, поспешно объясняя свою мысль, — помните, когда на одном из занятий с картами Эверстейн показывала нам пример боя, где одно войско оказывалось в заведомо невыгодных условиях и надо было найти изъян? Она тогда упомянула, что это случилось из-за нерадивости разведки, обрадовавшейся, что есть хорошая дорога, когда им сообщили об этом местные жители. Кто бы и что из нас тогда не делал, итог был один — нельзя выиграть тот бой. Войско потерпело поражение, угодив в засаду, но причина была в том, что те местные жители оказались переодетыми людьми вражеского отряда. Вот и здесь то же самое. Подумайте, первое задание было отнюдь не простым, а тут, вдруг, нам прямо на блюде подносят верное направление, — прищурив глаза, Агидель с явным недоверием посмотрела на пергамент в руках Огинь. — Курва! — зло выругалась Марика, вынужденная признать, что в этом случае размышления Агидель были обоснованы, — Пёсьи дети! Ладно, давай назад, — прошипела Огинь. — По дороге будем смотреть, может, увидим эту лярвину подсказку… — Не обязательно, — даже чуть улыбнулась рыжеволосая, указывая в пергамент, — смотри, все обозначения тут, я думаю, верные, равно как и елань, на которой мы должны получить следующую подсказку, но дорога, которая здесь указана, не существует. — Час от часу не легче, — насупилась Огинь, — что толку нам от этих указаний, если мы не в состоянии сразу их отыскать? — Марика, мы ведь в лесу, — крайне миролюбиво пояснила Агидель, — здесь много высоких деревьев, и если забраться на них, уж точно можно будет углядеть проплешину. Давай я залезу и огляжусь? — Лярва с тобой, только не навернись, не хватало ещё, чтобы убилась. Мне и выходок Селимы уже хватает, — махнула рукой блондинка. — Я быстро и осторожно, — пообещала Агеллон, забирая карту, чтобы свериться с ней и найти те ориентиры, которые были указаны. — Лучше медленно и осторожно, — фыркнула Огинь.       На самом деле рыжеволосая не была уверена, что ложной в карте является лишь дорога, но попытаться-то стоило, уж больно не хотелось ей тратить время на поиски правильного маршрута и подсказки с самого начала. Оказавшись на земле и передав поводья от коня Радану, Агидель поискала взглядом дерево, на которое можно было бы забраться, и выбрав в качестве такого высокий раскидистый дуб, немного разбежалась. Ловко оттолкнувшись ногой от ствола, она вытянулась вверх, ухватившись руками за большой сук, и мгновенно подтянулась, оседлав, а потом и выпрямившись в полный рост. — Ловко! — присвистнул Лонгин. — Подумаешь, так и я бы смог, — хмыкнул Колек, но, продолжая наблюдать за тем, как девушка карабкается вверх, поспешно замолчал.       Не только он сейчас поразился. Слово «карабкается» совсем не подходило для того, что делала рыжеволосая, ведь та почти скакала с одного сука на другой, быстро и настолько уверенно, словно проводила на деревьях большую часть своей жизни. Теперь всем было понятно почему девушка с такой лёгкостью проделывала на перекладинах самые разнообразные трюки. — Вот ведь белка такая! — улыбнулся Радан, когда Агидель, оттолкнувшись ногами, на какой-то миг оказалась в воздухе на приличной высоте, а потом схватилась руками за ветку, быстро подтягиваясь. — Ой! — ахнула Сильвия, переживавшая сейчас, наверное, больше всех, что девушка может сорваться.       Переведя взгляд с взволнованной Сильвии на Агидель, Марика сделала глубокий вдох. — Если навернёшься оттуда, то лучше тебе убиться, потому что в ином случае я тебя добью! — ухмыльнувшись, крикнула Огинь, а потом быстро распорядилась, чтобы не весь отряд как стадо баранов пялился на эти прыжки, а кто-то находился под самим деревом, чтобы случись чего, поймать девушку.       Но этого не потребовалось. Агидель благополучно забралась почти на самую верхушку, да так и замерла там, на несколько мгновений даже забыв, как дышать. Вид, открывающийся с такой высоты, поражал своим великолепием. Отсюда, представшие её взору, окрестности лежали как на ладони, и лишь ещё более высокая полоса рощи на востоке скрывала обзор. Капрал неспешно заозиралась, понимая, что прежде ещё ей никогда не удавалось забраться так высоко. Впрочем, никакого страха по этому поводу девушка не испытывала. Наоборот, даже дышалось как-то по особенному легко, свободнее. Жаль только у неё не было времени в полной мере прочувствовать это до конца, и не с кем было разделить собственного восторга. Сейчас её ждали внизу, и от того, насколько правильно она сумеет определить указанные на карте ориентиры, зависела судьба всего отряда. Что ж, вот и ей представился шанс проявить себя и доказать, чего стоят собственные способности.       Определив направление и сверившись с картой, девушка смогла рассмотреть ту самую поляну среди леса, очень надеясь, что не ошиблась. Но других похожих особенностей местности она не увидела, так что мысль, скорее всего, была верной. А ещё она сумела разглядеть два приметных места, которые на карте были отмечены как точки, где можно выполнить дополнительное задание. Сейчас это показалось ей неплохой идеей. Хоть они и условились, что будут заниматься только основными, но какой был толк всей толпой ломиться к поляне, когда и части отряда хватило бы, чтобы добыть необходимый пергамент с подсказкой дальнейшего маршрута? Если разделиться на несколько отрядов, и выполнить эти необязательные задания, у них появилось бы ещё большее преимущество.       Утвердившись в размышлениях, Агидель начала спускаться вниз. Краем глаза она заметила, что отряд Ингвара продолжал уходить всё дальше и, по-хорошему, их стоило остановить и вернуть, тем более, как сумела увидеть рыжеволосая, в отдалении, видимо следуя указаниям на собственной карте, двигался один большой отряд соратников, а в данном случае, соперников по испытанию. Видно не только они успешно справлялись с заданиями, или уж так совпало, что оказались рядом. И пусть ей не хотелось думать, что кадеты из другого отряда способны на подлость, но исключать этого до конца не следовало. Нужно было поспешить. Спуск с дерева давался ей так же хорошо, как и подъём. Девушка даже немного гордилась этим. Было бы довольно глупо просто взлетать на вершину как какой-то дурной кот, чтобы потом не своим голосом орать, не зная, как слезть. Сколько раз ей приходилось у себя в городе вот так лазить за ополоумевшими мурлыками, уж и не счесть. Зато и научилась правильно спускаться.       Когда она вновь оказалась на земле, многие из ребят громко приветствовали её ловкость, а уж какой радостной и восхищённой была Сильвия, это словами не передать. Одна только Огинь покачала головой, буркнув что-то про «бродячий цирк», но сказано это было беззлобно, что уже считалось хорошим знаком. Агидель, решив не испытывать терпение блондинки, быстро рассказала ей о том, что удалось обнаружить и заметить. В первую очередь она упомянула про необходимость вернуть отряд Ингвара, чтобы избежать столкновения с соперниками. Огинь, ощутимо напряглась от такого известия, но заметила, что хоть тут рыжеволосая подумала головой, и сразу отправила за соратниками Колека, который просто выбесил Марику своими громкими рассуждениями про умения Агеллон. Следом за этим Агидель указала направление елани, тут же упоминая про возможность выполнить дополнительные задания. — Ты уверена, что это нам так необходимо? — всё же скептично поинтересовалась блондинка, — лярва знает, что там за задания… Вспомни, что Сильвия рассказала про поиск первой подсказки, может там ещё что-то надо будет найти, — последние слова Марика произнесла равнодушно, словно бы желая посмотреть за действиями Агидель. — Я не думаю, что они слишком уж сложные или долгие, — пожала плечами рыжеволосая, возвращаясь в седло, — да и чужой отряд-то я видела, и кто знает на каком они этапе. Если идут нога в ногу с нами, было бы не лишним набрать дополнительных монет в нашу копилку. — Ай и хорошо ты устроилась, Агидель Агеллон, — усмехнулась Марика, немного прищурившись, — думаешь, раз я назначена старшей на это испытание, то мне всё и решать? Нет уж, дорогая моя капрал. Я тебя зачем брала? Ты у нас тоже старшая, идея твоя, вот и отвечать тебе. Получится с заданиями, будешь молодец, а нет…       Огинь ничего больше не сказала, но рыжая и без слов поняла, что если они эти задания провалят, то ей в самом деле проще будет забраться на самую верхушку ближайшего дерева и сигануть оттуда, сломав шею. Так и хотелось обернуться, посмотреть на лица соратников, пытаясь понять, что думают они, но вот этого сейчас делать было ни в коем случае нельзя, иначе Марика так и будет считать её слабой и не способной ни на что. Поэтому, зажмурившись, капрал выдохнула: — Мы берём эти задания, под мою полную ответственность. — Хорошо, — легко согласилась зеленоглазая девушка, будто того и дожидалась, — делимся на три отряда, один к поляне, один со мной, один на другое задание, — чётко раздала указания Марика. Агидель удивилась, как та может так легко переходить от почти безмятежного состояния к настолько серьёзному.       С собой Марика решила взять, конечно, и Агидель, и Сильвию, и Мариотта, и Эльгу, а потом выбрала ещё нескольких крепких ребят. Густава, как одного из самых толковых своих подопечных, блондинка отослала на поиски поляны, дав в помощь Лонгина, ну а Богумил и Радан с самым многочисленным отрядом поехали на второе дополнительное задание.       Беловласая была не особо довольна всей затеей, считая её пустой тратой времени, но так и ответственность она с себя сняла, возложив на плечи Агеллон. Сама Агидель не могла понять, что движет сейчас Марикой — та выглядела настолько спокойной, что казалось, будто ей вообще нет дела ни до испытания, ни до его результатов. Хотя об одном Агидель не могла догадаться — больше всего Марике было интересно, чем же в итоге обернётся вся их затея. Блондинка впервые дала кому-то другому управлять ситуацией, решив не вмешиваться. Её интересовали не только действия Агидель, но и собственное желание просто немного передохнуть. Сколько бы ни злорадствовала она по поводу рыжеволосой курвы, было бы не плохо, если эти задания получится выполнить. Вчерашний разговор ночью оказался интересен, вот и хотелось понаблюдать, чем в итоге закончится дело. Имеют ли слова Агеллон какой-то смысл?       Огинь даже испытала лёгкое удивление, когда рыжеволосая вывела их к нужному месту, обозначенному на карте, а на встречу вышла пара сержантов, державшив в руках учебное оружие. Один из них оказался тем самым Махеймом, что придирался к Селиме, а впоследствии и применил к дочери гор телесное наказание. Рука от злости сама сжалась на рукояти тренировочного клинка, висевшего на поясе. — Наконец-то, — проворчал мужчина, выглядевший постарше, — мы уж думали, придётся тут до глубокой ночи сидеть, пока в лагерь не позовут. Ну, хоть у кого-то нашлось немного смелости… Раз так, не будем тянуть. Цель этого испытания сойтись в поединке с нами и попытаться нанести хотя бы по одному полноценному удару. Вы можете нападать в одиночку, вдвоём, втроём, и даже вчетвером, но не более. Или, если считаете, что задание вам не по силам, то отказаться, но тогда это будет минусом к вашему зачёту в испытании. Впрочем, не таким сильным, если вы согласитесь и проиграете вчистую, — словно бы даже с насмешкой, закончил он.       Марика со злости слишком сильно дёрнула поводья, едва не подняв лошадь на дыбы. В другой ситуации ей показалось бы забавным, что кто-то куда более опытный и умелый пытается возвыситься за счёт более слабых. Но сейчас про это Огинь даже и думать не хотела. Внутри разгорался огонь. Теперь он был контролируемым, не было больше внезапного всплеска агрессии, случавшиеся с ней раньше. Это «пламя» теперь было ровным, тонким, словно меч.       Девушка понимала, что нужно бы подавить этот позыв, поступив так же, как в поединке с Инги, но ей не хотелось. Огинь сама себя спрашивала: «А почему я должна это делать? Разве это не будет выглядеть, будто я отказалась от чувств к Селиме? А как же Сильвия? Ведь в тот раз я полностью смогла сосредоточиться на бое. Но эти чувства другие… В этот раз не хочу, не буду, ни за что!», ураганом завертелись мысли в голове беловласой.       Марика несколько размеренно, словно засыпая, качнулась назад, едва ли не улёгшись на спину своей лошади и, откинув голову, посмотрела на удивлённого Мариотта, не ожидавшего такого от неё. Огинь сонным, или скорее скучающим, взглядом посмотрела на парня. — Этот? — протянула она, не слишком придавая значения болтовне сержанта. Мариотт лишь утвердительно кивнул, не зная как ему реагировать. Блондинка слегка прикрыла глаза и резко выпрямилась в полный рост, отчего её волосы описали дугу, опадая вниз, немного скрыв лицо.       При иных обстоятельствах она бы легко отказалась от схватки, или просто в ней не участвовала, но сейчас и решение принимала не она, да и упустить такую возможность мести за свою далканку, было попросту нельзя. Ещё несколько недель назад Огинь только бы отмахнулась от произошедшего, но сам факт того, что кто-то ещё помимо неё посмел так наказать Селиму, всячески унижая девушку, разозлил Марику. Очень разозлил!       Агидель, уже успев спешиться и встав перед сержантами, не была уверена, стоит ли вступать в бой, но слова старших о том, что отступление обрекает отряд на минус, попросту не оставляли выбора, и велика ли была разница, если они проиграют вчистую? Единственное, что её беспокоило, как к этому отнесутся остальные? Даже если Марика согласится на бой, и если им взять в помощь ещё двоих соратников, да посильнее, то это всё равно не обещало победы. Стоило лишь вспомнить уровень Эверстейн! Да, вряд ли сержанты были близки по силе к дер Кин, но их было двое. Рыжеволосая отвлеклась от своих размышлений, услышав, как кто-то спрыгнул с лошади. — Агидель, можешь свалить? — непринуждённо спросила Огинь, остановившись в нескольких шагах за спиной капрала. — Почему? — удивлённо спросила Агеллон, но обернувшись, едва не вздрогнула. — Я сама, — улыбаясь, произнесла Марика, заканчивая разминать затёкшие от езды верхом ноги. — Но… — У меня своя цель и… — Марика устремила взгляд на рыжую. В глазах блондинки еле заметно в дневном свете сверкнули зелёные искры. — Не надо мне мешать, — уже куда более недовольным голосом произнесла Огинь, а её взор вспыхнул ярким изумрудным заревом…       Заняв место капрала напротив сержантов, Марика не хотела более совершать ошибок. Она, скрепя сердце, принимала своё поведение в поединке с Инги, но сейчас твёрдо вознамерилась даже близко не допустить подобного — всё, что она сделает, должно быть именно её желанием, а не разогретом на чувствах порывом. Ярость и злость бурей метались где-то внутри, но было что-то ещё — что-то, из-за чего не было страшно потерять контроль. Казалось, что сейчас это попросту невозможно, а потеря самоконтроля — чего она так боялась — является совершенно другим.       Беловласая протянула руку Агидель, и та без слов передала ей свой клинок, словно читая мысли Марики. Сделав глубокий вдох, Огинь сжала рукояти мечей покрепче, открыв глаза. Зелёные, совершенно спокойные, словно девушка снова отпустила все свои чувства — все, что мешали сосредоточиться, кроме одного.       «Марика, забудь. Твоя сила не от бесов. Она часть тебя, и что бы отец не говорил, не она решает за тебя, а ты. Огинь никому не подчиняются. Запомни это», слова, сказанные Леславом, всплыли давним воспоминанием, что блондинка всеми силами пыталась забыть. «Может и не подчиняются, но иногда освободиться куда сложнее… Я так пока этого и не сделала, но не отступлюсь ни за что!», молнией пролетела мысль в голове Марики Огинь, и та мгновенно сорвалась с места. Шаг, шаг, ещё шаг… Казалось, что каждое касание ногой земли лишь разгон для полёта. Тело ощущалось бесконечно лёгким, словно всё вокруг подчинилось её воле и даже не смело препятствовать желаниям девушки.       Биться парным оружием, а уж тем более, одной длины, она недолюбливала, предпочитая большой меч, но в этой ситуации, подобный выбор подходил как нельзя кстати, да и можно было не бояться повредить затупленные учебные клинки, нанося поистине чудовищные удары.       Обогнув слегка опешивших от такого резкого перехода противников, зайдя им за спину, Марика тут же занесла оба меча для удара. Глаза вспыхнули, а руки словно бы стали невесомыми, двигаясь, кажется, по одному её желанию. Но сержанты были воинами куда более опытными, чем все остальные кадеты, и успели среагировать.       Оглушающий протяжный звон раздался под кронами деревьев. Затупленные неровные лезвия впились друг в друга словно орёл, схвативший когтями рыбу. Руки сержантов заметно дёрнулись в сопротивлении удару Марики, а та почти сразу надавила ещё сильнее. Соперники, как по команде, качнулись назад. Чуть более тихий лязг разнёсся по округе, и оба меча блондинки вспахали землю. Почти в то же мгновение Марика обратным ударом отбила мечи сержантов, уже направленные в неё, и сделала несколько шагов назад, увеличивая дистанцию. Солнечный свет выхватил взметнувшуюся в воздух землю, вырисовывая красивые круги, оставляемые кончиками клинков Марики. Со стороны показалось, будто земля зависла в воздухе.       В этот крохотный миг, возникший перед новым столкновением, сражающиеся внимательнее присмотрелись друг к другу. И то, что Огинь заметила в глазах старших воинов, ей понравилось. Те, похоже, разом растеряли уверенность в собственных силах, дивясь навыку девушки.       Ещё раз бросившись в атаку, Марика ударила по мечу ближайшего противника, даже не думая хитрить с выпадом. Молодой сержант едва не выронил оружие. Пусть он и отразил удар мечом, но через лезвие вся сила отдачи перешла ему в руку. Главное здесь, как считала Огинь, была не столько сила, сколько то, как быстро её можно применить — в таком случае сила хвата противника работала против него. Сержант Махейм кинулся на неё, и девушка, шибанув по клинку первого противника, будто отталкиваясь лезвием, отскочила в сторону, выставляя перед собой крест из клинков, в который надеялась поймать оружие атакующего. Тот, правда, успел разгадать её приём, и удар его меча пришёлся затупленным концом в середину этого креста. Силы в этом тычке было немало. Дворянка качнулась назад, вновь разрывая дистанцию.       Мужчины встали в оборонительную стойку, позволяя ей идти вперёд, тем самым увеличивая своё преимущество, ведь обороняться, да ещё вдвоём, было куда легче. Они явно рассчитывали на то, что у Марики попросту не хватит сил на затяжной поединок.       Огинь немного осклабилась, сверкая глазами. Пусть атаковать ей было действительно тяжелее, но эти передышки и резкие выпады работали на неё, а сил было не меряно. Её чуть не подбрасывало на месте от мощи, что разливалась в мышцах. Очертя голову, она бросилась вперёд, будто подставляясь под удар, но меч младшего сержанта лишь свистнул над головой, а блондинка нанесла первый удар едва ли не по кончику клинка Махейма, отклоняя его ниже. Вторым мечом она ударила у самой рукояти, заставив мужчину выронить оружие, но ему на помощь подоспел напарник, едва не застав Марику врасплох. В последний миг та успела отразить неожиданный выпад и отскочить на безопасное расстояние. — Ого! — разинув рот, подивился один из ребят, наблюдавших за поединком со стороны, — вот так да! — Молодец, Марика! — вдруг громко воскликнула Сильвия, побуждая остальных поддержать беловласую, — вперёд Огинь! — Вперёд, Огинь! — присоединилась и Агидель, а уж после этого и все остальные кадеты зашлись в подбадривающих криках.       Капрал быстро подметила, до чего же всё-таки непредсказуема жизнь. Ещё в детстве она и не мечтала, что когда-либо вырвется из-под контроля отца, а уж тем более попадёт в гвардию. Попав же сюда, она и не надеялась, что всё будет легко и просто, что она сможет быстро найти себе друзей, но всё сложилось как-никогда лучше, хотя слишком легко и не было. Одним из препятствий ей казалась Марика, ведь их первая встреча отнюдь не сулила ничего хорошего, но сейчас она поддерживала её, желая победы от всего сердца, даже не вспоминая о том, что было меж ними раньше. Может, всё плохое раньше было необходимо? С некоторыми людьми стоило пройти через мрак разногласий, чтобы прийти к спокойному сосуществованию. И сейчас, крича во всё горло, подбадривая блондинку, Агидель поняла, что, по крайней мере, она приняла Огинь, приняла весь её, пускай в некоторых чертах не самый лучший, характер.       Беловласая даже недоверчиво склонила голову, удивлённая тем, что нашлись те, кто переживал за её успех. И тем удивительнее было это от того, что в большинстве своём это были люди, которых она первое время искренне невзлюбила. Впрочем, думать о всех этих вещах она могла бы и после того, как будет сделано дело. Отрешаясь от постороннего звука, девушка упрямо склонила голову и вновь разъярённой змеёй налетела на противников, не давая им возможности контратаковать.       Раз за разом она била всё сильнее и быстрее, и сталь высекала искры, наполняя воздух протяжным звоном. Всякая новая атака напарывалась на выставленные мечи, но напор беловласой, уступавшей в росте противникам, совсем не ослабевал. Наоборот, мощь её ударов возрастала. Огинь будто издевалась над сержантами, заставляя их выдерживать этот шквал взмахов. Ни одного лишнего движения, никакой эффектности, лишь грубая сила, что походила на огонь, пожиравший всё на своём пути. Удар-замах-удар, снова…       И сержанты не выдержали натиска, одновременно расступившись в стороны, надеясь, что Огинь сейчас подастся вперёд, и можно будет поймать её в капкан, но та совершенно спокойно отступила назад, выверено держа необходимую дистанцию. Кажется, она не делала ничего нового, как успела заметить Агидель, а при этом в её движениях отчётливо проглядывала школа Эверстейн. Не просто так дер Кин говорила им о необходимости соблюдать дистанцию. Марика даже отступала так, будто перемещалась по расчерченному квадрату, наперёд зная, куда опустит ногу. И вместе с тем, если лейтенант своими движениями выводила какой-то особый, неповторимый боевой танец, то Огинь, напротив, перемещалась точно, как часовой механизм.       Махейм и его напарник переглянулись, ощущая растерянность, а потом кинулись на дерзкую выскочку, каковой полагали блондинку. Кадеты, наблюдавшие за схваткой, даже стихли, боясь того, что подобную атаку Огинь отразить уже не сможет, ведь противники зашли на неё с разных сторон и били кто снизу, кто сверху, но зеленоглазая каким-то неведомым образом изловчилась парировать.       Чуть повернувшись боком, она присела, немного сгибая колени, и выставила мечи в противоположных направлениях. Последовали два удара, вновь выбившие искры. Сильвия коротко ойкнула, закрыв глаза и подавшись в сторону Агидель, желая прижаться к той и не видеть того, что случится. Но удивлённый вздох, наполнивший воздух, заставил её поспешно вернуться к наблюдению за схваткой.       Это было почти невозможно, но Марика поймала оба меча противника на свои клинки, удерживая их давление, да ещё и каким-то неведомым образом смогла так вывернуть левую руку, что пройдясь железом о железо, сделала один короткий взмах. Так можно было обезоружить противника, Агидель помнила это из уроков Эверстейн, но что таким образом ещё и можно было оттолкнуть врага?       Младший сержант, пытаясь удержать оружие, оступился, качнувшись назад и, не совладав с равновесием, грохнулся наземь. Марика, будто того ожидая, быстро выбросила освободившуюся руку в направление Махейма, заставив его отступить, и теперь сама атакуя. Под кронами деревьев впервые послышался приглушённый рык — Огинь, кажется, вообще перестала сдерживать свой порыв. Не нуждаясь в необходимости защищаться от другого противника, она всю мощь перенесла на первого. Клинки взлетели в воздух, обрушившись на меч в разных точках. Один удар на остриё, чтобы прогнуть назад, один в район эфеса, чтобы ударить по пальцам.       Махейм едва успел убрать руку, схватив меч за основание клинка. Но это уже не могло ему помочь. Напротив. Он выставил оружие как последний щит, а Огинь, вдруг подцепив двумя мечами его сталь посередине, с силой дёрнула вверх. «Ещё, ещё, ещё!» зашлись в голове от восторга голоса, и Марика выбила оружие сержанта из рук, опуская оба клинка на грудь Махейма, пригвоздив мощью удара мужчины к земле. Тот только и успел охнуть от боли, а зеленоглазая стремительно развернулась, вновь приседая, и выставив затупленные наконечники мечей, поразила ими в живот другого сержанта, который, едва придя в себя, хотел атаковать её со спины.       Мужчина так неудачно наткнулся на оружие, что разом сбил дыхание, свалившись на землю и тараща в удивлении глаза. Его более опытный напарник, уже лёжа, только и смог пробормотать: «Курва, шлиссе тебе в глотку… Ты победила…»