***
После того как у Колека в третий подряд раз не вышло правильно закрепить три тонких брёвнышка, что образовывали собой перекладину, парень в сердцах отшвырнул от себя одно, получив по лбу другим, и запутался в ткани, что рухнула на него. Громко выругавшись на несправедливость всего мироздания в целом, на недальновидность тех, кто придумал такие палатки и, конечно, забыв посетовать на собственную криворукость, которая и являлась причиной всех его бед, Колек выбрался из наполовину установленного шатра. Потирая лоб, он недовольно поглядел на Лонгина и Ингвара, как раз хохотавшими над его злоключениями, а потом нахохлился, словно намокший воробей. — Между прочим, могли бы и помочь! — цыкнул он на друзей. — О-о, — протянул долговязый парень, многозначительно подняв вверх указательный палец, — не ты ли недавно говорил, что сам справишься и знаешь как надо? — Я и знаю как надо, но было бы гораздо легче, если вы подержали шесты, а не стояли, как два истукана. — То есть, это ты хочешь сказать, что мы виноваты лишь потому, что не догадались тебе помочь, когда ты сказал, что справишься сам? — ухмыляясь, уточнил Лонгин. — Именно об этом я вам и толкую. Потому что друзья сами должны догадаться… — Друг мой, ты, конечно, неподражаемый человек! — отвесил вдруг комплимент Ингвар, незаметно толкая Лонгина в бок, в то время как их низкорослый товарищ удивлённо захлопал глазами. — Во всём Митхейме такого не найти. Знаешь почему? — Почему? — открыл рот Колек. — Только у тебя получается так мастерски в любой ситуации найти виноватых, и ими будут все, кроме тебя, — хохотнул дер Зиг, — давай мы в твою честь, когда кто-то выкручивается, назовём это «колековать»? — Иди ты к лярвиной матери! — мгновенно разразился новым потоком ругательств парень, в то время как друзья громогласно захохотали. — Раз такой умный, давай, попробуй сам поставить эти опоры, а я посмотрю. — И поставлю, — легко пожал плечами Ингвар, — только просто так неинтересно. Давай на спор? Если у меня с первого раза получится, мы и правда в твою честь назовём случай, когда кто-то пытается своей вины не признавать. — Идёт, — поспешно согласился Колек, даже не задумываясь над тем, что может и проиграть, — а если не получится, то с тебя в течение недели треть всего пайка. — Лонгин, ты свидетель, — кивнул дер Зиг, после чего, подхватив с земли одну из опор, полез в палатку. Без каких либо сложностей он составил углом две опоры, а потом между ними подставил третью и немного толкнул плечом. Конструкция встала так, как ей и полагалось, что сразу получилась и ещё одна стенка шатра. Бедный Колек едва не подскочил от возмущения, в то время как Ярг только и смог хлопнуть его по плечу. — И вот даже не пытайся теперь отнекиваться, то есть, колековать, — подмигнул Ингвар, показавшись из шатра, который уже почти был готов. — Вы это всё нарочно устроили! — кипел от возмущения самый низкорослый из парней, вцепляясь пальцами в голову. — Конечно, всё это мы устроили лишь затем, чтобы тебя побесить, — с напускной серьёзностью кивнул дер Зиг, — а на самом деле, там действительно ничего сложного нет. Давайте только поторопимся, не хочу, чтобы сестра раньше нас успела, хоть ей и делать меньше. — Вы с Инги вообще никогда не уступаете друг другу? — поинтересовался Лонгин, подбирая несколько опор, что они срубили перед тем, как приступить к возведению. — Ну, почему, был разок, что уступил, — хитро прищурился Ингвар, припоминая тот случай, — решили мы как-то с ребятами из нашего селения силами померяться, нашли канат и стали перетягивать. А Инги же надо было обязательно меня превзойти, вот и вышла со мной тягаться. В общем, каждый из нас тащит, что есть сил, да тогда мы считай ещё детьми были, примерно равные все. Пыхтим и никак не получается верх взять, а тут я вижу, что позади Инги такая глубокая лужа и грязищи хоть отбавляй. А ей мать как раз недавно одежду постирала, да ещё ругалась, что вечно выпачкается как порося. Ну, я и решил отпустить резко и посмотреть что выйдет. — О курва! — одновременно воскликнули Лонгин и Колек, примерно представляя, что было дальше. — Это ещё слабо сказано, — не выдержал и гыкнул Ингвар, прежде чем продолжить рассказ, — бросаю канат, Инги кубарем в ту грязищу. Изгваздалась действительно как тот хряк, потом до неё дошло, что я это нарочно. Как припустила за мной! Я бегом к дому. Отец ещё, помню, на крыльце сидел, а тут и мать выходит, она как Инги увидела всю в грязище… Я таких ругательств от неё не слышал ни до, ни после. Отец со смеху кубарем сам с крыльца покатился. Потом, конечно, всыпал нам для порядку, мне даже больше досталось, но оно того стоило. Парни, в красках представляя всё происходившее, сейчас гоготали, как кони, и дождались того, что на них ругнулась от другого шатра и сама Инги, в гордом одиночестве возившаяся с первым укрытием. Троица затихла, понижая голоса и затаскивая опоры внутрь второго жилища. — Хорошо всё же, что вы с нами, — спустя время, произнёс Лонгин, обращаясь к Ингвару, когда они стали укреплять шатёр, — мы, наверное, ещё до сих пор бы возились тут без ваших знаний. Это ведь, правда, что у вас на родине с раннего детства военному делу учить начинают? — Раньше учили всех поголовно, а теперь как придётся, — отозвался дер Зиг, — пока империя была, и порядок был. Да и даже после того, как она распалась, жили по старым законам, пока не пришли эти поганые. Сами себя они праведниками кличут, да только в народе их зовут огнепоклонниками. Из-за них и Империя-то распалась… — Это как так? — мгновенно задал вопрос любопытный Колек, — что это за огнепоклонники? Откуда они взялись? — Уймись, раскудахтался как наседка, — одёрнул друга Лонгин, и тот уже собирался ответить чем-то едким, но слово взял Ингвар. — Может, и не только из-за них, началось всё раньше, ещё в те времена, когда Хайрайх был в расцвете своего могущества, — задумчиво проговорил дер Зиг, отложив в сторону опору, и лицо его приобрело немного отстранённое выражение, словно парень пытался не поддаваться на эмоции, что явно мешали ему говорить о родине. Колек, недавно готовый затеять очередные выяснения отношений, тоже бросил работу, как и Лонгин, и вдвоём они собрались в центре недостроенного шатра, внимая другу. — Когда империя только зарождалась, мои далёкие предки двинулись с земель севера на юг, ведь края наши всегда были довольно суровы, земли скупы на урожай, а на юге были все условия для того, чтобы хорошо жить. Нас вели великие конунги прошлого, кто сумел объединить северные племена в одно целое, доказав своё превосходство силой и умом. Под их руководством наши предки захватывали новые территории, расселялись на этих землях, государство процветало, постепенно образовав империю, а правили ей истинно сильнейшие. Вот только позже, перенимая некоторые традиции южан, один конунг решил установить новый порядок, что власть должны наследовать лишь его потомки. Те, кто возмутились, поплатились, ведь конунг смог всех их одолеть и убить, так что и возражать больше стало некому. И стали править его наследники. При некоторых случались бунты знати, но их подавляли, а потом все свыклись с порядком вещей. Оказалось, что иногда новые земли проще приобретать не в войнах, а заключая династические браки, так постепенно и не осталось в наших правителях крови конунгов и духа севера. А вместе с тем и государство стало разлагаться. Мы держались лишь благодаря сильной традиции старины, по которой не разучились воевать, обучаясь этому с детства, но ключевые посты в армии стали раздаваться, в большинстве случаев, людям далёким от войны, зато умеющим подлизаться к императору, так стали называться наши правители. Ещё какое-то время всё шло хорошо, страны, до которых мы не дотянулись, боялись нас как огня, но внутри самой империи уже пошло такое брожение… Казнокрадство, своячничество, произвол наместников и слабость императоров. А даже если император был достойным, что становилось редкостью, он либо жил слишком мало, либо ни на что повлиять был не в состоянии. Провинции бунтовали, соседи поняли, что мы ослабли, стали нападать, и империя начала терять земли. Последний император хотел это изменить, но был слишком недалёким и слушал лишь подхалимов, которые твердили, что мы можем с закрытыми глазами победить любую армию. А закончилось тем, что только поражения терпели, в стране начался настоящий бунт, и реальная власть перешла к фанатикам, которые провозгласили главенство бога огня. Хотя, если по чести, никак их культ на привычное почитание не похож. Когда завершилась междоусобная война в Хайрайхе, некоторые из земель обрели независимость, как наши северные провинции, и стали жить вольно, но продлилось это всё недолго… Ингвар опустился на пол, махнув и своим слушателям, отцепил поясную флягу и, сделав пару глотков воды, отёр губы тыльной стороной ладони, переходя к той части повествования, которую обычно беженцы из его родной страны предпочитали не слишком озвучивать. Ему и самому вспоминать всё это было тяжело, но и молчать о таких вещах не следовало, ведь как знать, с чем ещё предстояло столкнуться этому миру. — Мы с Инги родились и выросли в небольшом поселении на самом севере, у берегов Льдистого моря, отец и мать учили нас военному делу и хозяйству с малых лет, да равно как и все остальные семьи вокруг так делали. Про то, что происходит в империи особо не интересовались. Да и для всех вокруг, первое время как не стало страны, ничего ровным счётом не изменилось. Потом, правда, все уже забеспокоились, но оттого, что северные провинции стали объединяться под главенством одного человека, который решил быть конунгом всех северян. Дело он затеял хорошее, хоть и нашлись несогласные. Отец тогда взял нас в первый поход за объединение провинций. Победу мы одержали весьма лёгкую, только королевство просуществовало всего ничего. Потом с юга пришли огнепоклонники, и они прямо сказали, что пусть и не существует более империи, но земли её теперь принадлежат им. Конечно, их погнали взашей, особо ретивым оттяпали пару голов, даже на всякий случай собрали войско, если вернутся… И они вернулись. Мы бились с ними три раза, и все три раза это были не сражения, а самые настоящие бойни. Огнепоклонникам доступна не только сильнейшая магия их стихии, но и какие-то горючие средства, стоит такое поджечь, как они или блокируют магию противодействующих, или от этого дыма можно попросту задохнуться, от других в сон клонит, а бывает, что и с ума люди сходят. В одной из этих битв погиб наш отец, задохнулся тем дымом, конунга севера тоже убили, и мы вернулись домой, а к власти пришли южане. И вот тут началось. Сначала они объявили, что все земли, которые кому-то принадлежали, теперь являются землями страны, и что, мол, каждый должен отдавать большую часть своего урожая особым наместникам страны, себе оставляя лишь на пропитание. После провозгласили всех наших богов ересью, а истинным сделали только бога огня. А уж потом добрались и до того, что нарушили вековые традиции, и теперь детей с малых лет не учат ратному делу, а загоняют в какие-то школы, где только головы своей ерундой забивают. Твердят, мол, что нужно чтить бога огня, бояться его гнева и не делать ничего ему противного, а список, что ему противно… Тут даже если всё полотно шатра исписать, и того не хватит. Но хуже только то, что, считай, за любое недовольство, огнепоклонники забирают провинившихся в застенки своих крепостей, а возвращаются оттуда далеко не все. Помню, недели не проходило, чтобы кого-то на центральной площади ближайшего крупного города заживо не сжигали. — Твари, — ощерившись, зло проговорил Колек, поражаясь жестокости тех, кто захватил страну его друга. — Хуже, — мрачно подтвердил Ингвар, — у нас с сестрой было пару друзей, мы с этими парнями росли в одном селе, потом узнали, что они были близки. В наших землях на то никто внимания не обращал, да и зла они никому не чинили, наоборот, старались всем помогать, а их за эту любовь, как захватчики прознали, и сожгли. Вот тогда мы с сестрой и не выдержали. Приехали в нашу деревню сборщики подати, так мы с Инги достали оружие, что прятали на огороде, и такую подать им отдали… — И правильно сделали! — горячо поддержал Лонгин, тоже проявив эмоции. — Правильно, оно может и так, да вот только этим всю деревню подставили, — покачал головой Ингвар, — людям пришлось уходить в спешке. Сами все дома свои запалили, и хотя и говорили, что хорошее мы дело сделали, а всё равно… Хорошо ещё у матери остались связи надёжные с людьми, которые за море плавают. Они-то нас сюда и переправили. Мать с большинством жителей деревни остались в Шандау, а нам и посоветовала идти в гвардию… Парень хотел было добавить что-то ещё к своей речи, но тут полог шатра распахнулся, и к ним заглянула Инги, чем несколько всполошила ребят. Обведя троицу грозным взором, девушка недовольно заметила: — Хватит трепаться, уже госпожа дер Кин вернулась с Раданом и Агидель, объявила обед, а вы тут даже закончить не успели!***
Сильвия неспешно шла, с еле скрываемым любопытсвом осматривая окружающий их лес и приглядываясь к земле под ногами в поисках следов. Изредка она словно вспоминала, что отправилась сюда не одна, и оборачивалась на Марику, что с момента, как они покинули лагерь, становилась всё мрачнее и мрачнее. Охотница хоть и нервничала, но всё же прошлый разговор с Огинь дал ей понять, что та далеко не само зло воплоти, и с ней также можно общаться. Только необходимо было тщательно подбирать слова и стараться быть добрее к светловолосой дворянке. Сильвия была убеждена, что хорошим отношением к человеку можно добиться от него гораздо большего. Вот и осмелилась озвучить своё предложение, решив хоть немного разговорить Огинь: — М… Марика, если тебе тяжело, то я могла бы понести часть, — предложила охотница, так как само собой вышло, что всё необходимое для их задания вторая девушка тащила на своих плечах. — Ты о чём? — будто очнувшись ото сна, удивлённо посмотрела на неё блондинка, похоже, не испытывавшая никакого затруднения от веса снаряжения. Стало понятно, что причина её ухудшившегося настроения крылась в чём-то ином, и это поколебало уверенность Сильвии в необходимости начать беседу. Но отступать теперь было поздно. — Просто… ты выглядишь… Точнее я хотела сказать… В общем… — Да говори уже, долго мямлить собираешься? — вздохнула блондинка, не выдержав запинания Сильвии. — Это из-за меня? — перепугано поинтересовалась охотница, немного сжимаясь, чтобы казаться как-то незаметнее. — Что? — твёрдо произнесла Марика, смотря на Сильвию так, чтобы у той не возникло и мысли как-то уйти от ответа. — Ну… Это… Ты хотела бы работать в команде с кем-то другим? — договорив, даже зажмурилась русоволосая, боясь навлечь на себя гнев. — А какой в этом вообще толк? — чуть громче возмутилась Огинь, но по интонации стало ясно, что раздражение Марики вызвала не охотница, а вся ситуация в целом. — Команда — не команда, так и какой смысл что-то делать, если Эверстейн слепая? Может, она там, где-то у себя, вне нашего отряда чего-то да и стоит, но учить, организовывать… да вообще управлять людьми она не умеет… Бесит, — прошипела Огинь, а затем глянула на Сильвию, что, словно пришибленная, ещё больше смутилась. — Чего сгорбилась? — Просто… Может, это тебе так кажется? У тебя не особо же хорошая… — Сильвия попыталась свести всё к тому, что Марика с командиром не очень друг друга понимают. — Хорошая что? Репутация? — усмехнулась Огинь. — И по чьей милости? — Тот случай… — еле выдавив из себя начало фразы, охотница даже была благодарна тому, что Марика не дала ей закончить. — Да я не об этом… Что было, то было. Ты просто посмотри на отношение-то? Гвардия вроде как нуждается в сильных воинах со способностями, а при этом набирают кого попало, и чего они ждут? Что мы придём все такие красивые, уже что-то умея да дисциплинированные? Настоящее стадо, которое и само зачастую не знает, что надо, а если находится кто-то, кто знает, то обязательно это всё будет отвергнуто командиром. Вот какой смысл сейчас ходить расставлять ловушки, если ещё ждать, что кто-то в них попадётся? Не проще ли было бы организовать охоту, а уж потом думать о ловушках, если уж с припасами туго? Или можно ведь было ещё вчера устроить лагерь, не ограничиваясь одной палаткой, но зачем-то потребовалась пауза, дабы мы на местности осмотрелись. Смысл? Попёрлись на реку смотреть, эка невидаль! Или вот ты, — палец Огинь практически упёрся в грудь Сильвии, когда зеленоглазая преодолела разделявшее их расстояние, — ты же, мягко скажем, не очень справляешься со всем, что не связано с жизненным опытом до поступления в гвардию? Тебя Селима в тот раз едва не прибила, не останови я её… И это ведь был не первый твой день в войске, поэтому списать на неопытность сложновато, — даже как-то противно изменив голос, подчеркнула дворянка. — Это, конечно, правда… — тихо сказала Сильвия, которую слова Марики словно вбили в землю целиком. — Вот… Ну и что бы ты сделала в таком случае, будучи на месте нашей такой правильной Эверстейн? — Не знаю… — боясь что-то и возразить, ответила Сильвия, хотя внутренне и не была совсем уж согласна со всеми словами Марики. — Тренировать в первую очередь действительно важные навыки, наверно? Стрелки это, конечно, неплохо, но стрелку нужно хотя бы немного уметь обращаться с мечом, дабы защитить себя в случае чего… Ну а ты, много тебе меч-то в руки давали? — Ну, наверное, столько, сколько необходимо, — осторожно заметила русоволосая, но потом, заметив, как сощуривается Огинь, готовясь ответить чем-то таким едким, успела сама пояснить: — Возможно, просто ещё не пришло то время, когда наши занятия станут более сложными. — Вот в этом и беда, — даже как-то удовлетворённо заметила Марика, — получается, что пока мы доберёмся до этих занятий, те, кто уже и без того владеет оружием довольно сносно, как я, ничего нового и не выучит, а только время потеряет на всякие глупости. И ладно бы всё как-то с умом было организовано, так нет же. Я застряла тут с тобой, таскаясь по этому лесу, ну и с чего бы мне быть довольной, а, Сильвия из Литау? Скажи, пожалуйста! Охотница не была уверена, что ей стоит вообще отвечать на этот вопрос, поскольку Огинь уже даже отвернулась от неё и успела отойти на несколько шагов в сторону, но кое-что она могла бы заметить в пользу того занятия, которое им поручили. Во всяком случае, она была уверена, что никому подобные знания не помешают, потому и проговорила: — Я согласна с тобой, Марика, что пока большинство наших занятий получается не совсем такими, какими им бы стоило быть, но это задание, порученное нам, может быть полезным. Далеко не все разбираются в силках, а традиционные способы охоты не всегда могут быть применимы. Думаю, госпожа дер Кин хотела, чтобы ты научилась самостоятельно добыть пропитание, если окажешься в тяжёлых условиях. Вот и отправила меня с тобой, чтобы я показала… — Считаешь, я не в состоянии добыть себе еду?! — резко развернулась Марика, надвигаясь обратно на девушку, как бы давя своим присутствием, что выглядело довольно забавно со стороны, поскольку охотница была выше Огинь почти на целую голову. — Нет, думаю, у тебя не возникнет с этим проблем, если будут нужные условия, но сможешь ли ты это сделать, не имея под рукой ни меча, ни лука? Ты сможешь установить ловушку? — честно ответила девушка из Литау, хотя эта внезапная уверенность в собственном голосе сейчас даже пугала её больше, чем Марика. Зеленоглазая дёрнула бровью, с насмешкой глядя на охотницу. Стоило признать, резон в словах Сильвии был, и уж больно она смотрелась забавно, когда пыталась отстаивать своё собственное мнение, хотя было заметно, что от страха едва коленки не трясутся. Огинь очень сомневалась, что когда-то окажется в условиях, где ей придётся добывать себе еду ловушками, но делать всё равно решительно было нечего, да и компания Сильвии сама по себе была не так уж плоха. По крайней мере, её реакция по большинству не раздражала, а веселила блондинку. — Ну и что ты предлагаешь? — немного наклонив голову, прямо спросила Огинь, сбивая с толку вынужденную напарницу. Та, действительно не ожидая такого ответа, сомневаясь и побаиваясь Марику, быстро заозиралась, часто дыша и стараясь привести мысли в порядок, прежде чем что-то сказать. Блондинка терпеливо ждала, когда она соберётся с духом, но взгляда не отводила, заставляя попереживать Сильвию. — Может, спустимся немного с холма к полю? Там могут быть кролики или куропатки, — слегка запинаясь, предложила охотница, немного успокоившись от того, что Марика не проявляет агрессии или явного недовольства. Да и в целом с самого начала Сильвия рассчитывала осмотреть именно поле, так как это был самый хороший шанс найти мелких животных, обитающих на открытой местности. Возможность поймать в лесу, что примыкал к их лагерю, кого-то крупного, вроде оленя, кабана или косули, сводилась к нулю как раз из-за близости развернувшегося лагеря. — Ладно, — безразлично ответила Марика, кивая напарнице и тем самым демонстрируя, что ей вообще всё равно, и голову её занимают совсем иные мысли. Пройдя несколько шагов, Сильвия остановилась у края крутого склона, высотой примерно в три своих роста. Начав осматриваться по сторонам, охотница искала хотя бы какие-то корни или уступы, по которым можно было бы безопасно спуститься, но тут Марика почти что спрыгнула вниз, проскользив по остаткам прошлогодних листьев и мху, едва не упав у самого основания и зацепившись за что-то ногой. — Осторожно! — ахнула Сильвия, для которой всё случившееся произошло слишком быстро и казалось безрассудным. Светловолосая девушка лишь спокойно посмотрела на охотницу, как будто прикидывая, как бы лучше той ответить. Вполне возможно, никого другого, за исключением ещё Селимы, она бы и словом не удостоила, а некоторых и послала к курвиной матери, но отношение Сильвии, её весьма искреннее беспокойство было вполне приятно. Да и Огинь было бы совсем уж скучно просто так бродить здесь. — Спускайся уже… А своё беспокойство оставишь для своей рыжей подружки, — буркнула Марика, желая посмотреть, что же будет дальше. — Если с тобой что-то случится, то я не смогу тебя донести до лагеря… — проговорила Сильвия, тоже скользя по склону и едва не падая, но в последний миг её словила Огинь, да так уверенно, что охотнице в миг стало неловко. Русоволосой даже показалось, что Марика ещё до того, как она решила спуститься так же, уже предполагала, что она потеряет равновесие во время спуска, настолько легко и непринуждённо блондинка её поймала. — Если со мной что-то случится, то это будет моя проблема, ясно? — прошипела Огинь в лицо охотнице, не спеша ту отпускать. — Марика, тебе не стоит отказываться от моей помощи… Тем более мы не спешим… — у Сильвии появилась идея, которую её внутреннее «Я» всё пыталось отбросить, но всё же мысль была так захватывающа. — А может, если тебе так хочется побыстрее со всем этим разобраться, просто будем делать всё немного осторожнее, дабы никто из нас не получил травм, и закончим быстрее? Мы находимся в лесу далеко от лагеря, здесь никто нас не найдёт, и мы могли бы… Глаза Сильвии расширились от страха, когда до неё дошло, что она успела сейчас нагородить, стоя вот так, в объятиях Марики, и что та, наверное, успела подумать. И с учётом того, что они делали с Селимой в казармах, вероятно, Огинь подумала как раз про то, что Сильвия… «Фрая заступница!», — пропищал в голове слабенький голосок. — К чему это ты клонишь? — наигранно удивлённо спросила Марика, вгоняя русоволосую в краску, и явно наслаждаясь её реакцией. Вечно недовольное лицо Огинь прямо расплылось в самой ехидной улыбке, которую можно было только представить. Если бы охотнице кто-то попытался сказать, что Марика на такое способна, то она бы в жизни не поверила, учитывая характер девушки. Сильвия не ожидала такого поворота событий, и теперь ей надо было спешно всё разъяснить, причём, как можно скорее. — Ты могла бы потренироваться… — Сильвия, — продолжая улыбаться, томно произнесла Огинь. — Вдали от лагеря, в котором у тебя нет хотя бы немного личного пространства, можно всяким заниматься, ты к этому готова? — переходя на шёпот, спросила Марика, опустив руки на бёдра охотницы, слегка сжимая пальцы. Не получив ответной реакции, Марика прижала девушку к себе. Запрокинув голову, она ткнулась подбородком в грудь дочери леса, смотря на красное и испуганное лицо русоволосой. Сильвия вздрогнула, но боялась что-то сделать, прикованная к месту, а от дыхания Марики по коже пробегала лёгкая и даже несколько приятная дрожь. Тут блондинка резко отстранилась, убрав руки, обойдя девушку, и довольно жёстко потянула её за руку. — Пошли… Знаешь, почему-то мне показалось, что если бы я действительно этого хотела, мне кажется, что ты была бы не против, ведь так? — Нет… — Нет — да, или нет — нет? — не оборачиваясь, продолжала издеваться Огинь, еле сдерживая кривую ухмылку, что сама проявлялась на губах. — Просто ты не ведёшь себя так, кто сказал бы «нет»… Знаешь, что будет с тем, кто посмеет повести себя так же, если я этого сама захочу, конечно… — Нет значит нет, — дрожащим голосом громко сказала Сильвия, надеясь прервать этот разговор. Охотница сейчас и сама была бы рада себе влепить подзатыльник за очередное бездействие. В чём-то всё же Марика была права, и Сильвия не могла понять, почему же даже в такой ситуации она покорно молчала, пока Марика сама не прервалась. Действительно ли её настолько сковал страх или же дело было в чём-то другом? — Успокойся… — уже равнодушно ответила Марика. — Не собираюсь я ничего делать… Хотя ты меня даже заинтересовала… Из всей вашей оравы первая заговорила, а сейчас даже против что-то говоришь, учишь и пытаешься проявить заботу, — усмехнулась Огинь, оглянувшись на Сильвию и продолжив идти дальше. Марика отметила, что эта русоволосая девица всё же её немного притягивает, хоть и не понимала из-за чего. Да, охотница была привлекательна, но Марике куда больше понравилась её смущённая реакция на прикосновения и намёки. Это забавляло Огинь, и внутри неё словно расшалился маленький ребёнок, желавший узнать, насколько далеко она сможет зайти. Блондинка даже не особо отвергала вероятный более близкий контакт в случае чего, но с другой стороны, какой-то едкий голос откуда-то издалека разума запрещал ей так поступать, и вот этот голос Огинь раздражал. Она всегда вела себя так, как хочется, ей было плевать на окружающих, а тут вдруг она сама себе запрещала что-либо делать. И это явно было не из-за Селимы, ведь та далеко, да и вообще Марика ей никогда и ничего толком не обещала. Так почему же и нет? — Я лишь хотела сказать, что если мы и дальше будем лишь ругаться друг с другом и делать всё, что вздумается, игнорируя благоразумие, то ничего хорошего не выйдет, — постаралась объясниться Сильвия. — И поэтому ты решила пойти по пути соблазнения и разврата? — издевалась Огинь, едва не залившись смехом после своего же вопроса. Она не понимала до конца, почему себя так ведёт, но реакция Сильвии на эти подтрунивания ей ужасно нравилась. — Да нет же… Марика, хватит уже! — даже разозлилась Сильвия, позабыв о том, с кем сейчас разговаривает. Огинь намеренно замолчала, отказываясь проявлять хоть какие-то эмоции и интерес. И спустя некоторое время полнейшего молчания Марики, Сильвия начала волноваться, а не перешла ли она границ, так резко ответив девушке. Всё же охотница вроде бы понимала, что Огинь всё это делала несерьёзно, но такая резкая перемена в поведении немного настораживала, учитывая характер зеленоглазой. Теперь выяснить это было сложнее, ведь блондинка снова казалась мрачнее тучи. Шелест листьев и хруст веток, пока они шли по лесу, охотнице казались пугающе громкими, ведь до этого во время их разговора она не обращала на эту мелочь внимания. Сейчас же из-за гробового молчания дворянки на Сильвию эти звуки наводили неподдельный ужас. Марика явно не желала разговаривать, но для выполнения их задания хотя бы немного сблизиться было необходимо, и охотница ругала сама себя, ведь до этого напарница вела себя куда как более открыто, пусть и вызывающе, но это можно было использовать для улучшения их отношений. Сильвия даже подумала, что Марика не была слишком раздражена в прошлый раз, и хоть сейчас настроение у неё было не очень, но и разговаривали они не впервые, да и тема разговора вряд ли была совсем безразлична Огинь. Пройдя ещё немного через хвойный лес, впереди показался просвет, и девушки выбрались на открытую местность. Марика сразу приметила почти что незаметные изменения во взгляде охотницы, как только они оказались на поле. До того та смотрела едва ли не себе под ноги, почти не глядя по сторонам, но сейчас она почти сразу выпрямилась, внимательно разглядывая пробивающуюся молодую траву и прошлогодний сухостой. Поле, часть которого была видна из лагеря, вблизи казалось ещё более безжизненным — лишь высокая сухая трава и проглядывающаяся через неё земля. Ни птиц, ни мышей, даже жуков почти не было видно. — Тут ничего нет, — уверенно проговорила Сильвия. — А что должно быть? — хмыкнула Огинь, не совсем понимая это изменение в поведении русоволосой. — Что угодно… Следы… — глухо отозвалась охотница, делая несколько шагов в сторону. Марика удивлённо посмотрела на Сильвию, да так, что та сочла это даже забавным с учётом мрачности блондинки. — Кролики, барсуки… мелкие птицы. Может, даже какие-то крупные змеи, но это не то, что я бы предпочла съесть. — Ты ухудшаешь моё мнение о простых людях, — вздохнула дворянка, пока они неспешно двинулись вдоль леса, по краю поля, пробираясь через редкие кусты и траву. — Ну, у нас не сказать чтобы есть большой выбор… Всё зависит от того, что удастся поймать, и далеко не всегда охота приносит те плоды, на которые рассчитываешь. Я бы так же хотела кушать мясо животных получше, да и поменьше простой каши, но что есть, то есть… — Ты сейчас говоришь, прямо как мой отец… Тот тоже вечно мне пытался доказать, что у меня нет выбора… не в еде, правда, — усмехнулась Марика, запрокинув голову и смотря на небо. Охотница хотела задать Марике вопрос сначала об этом, но решила пока повременить, да и не очень-то они и общались, чтобы она могла лезть к девушке с подобными разговорами. Поэтому просто решила немного рассказать, как обстоят дела с едой у неё в родном краю. — Я и не говорю, что мы змей там или каких-нибудь лягушек едим постоянно, просто у нас, как и в нашей ситуации, лучше будет использовать любой шанс… Лучше съесть что-то, чем вообще ничего… — Сильвия, ты что, меня разыгрываешь? У вас, как я помню, вокруг одни леса, где полно всякой дичи, рядом должны быть Тысяча озёр, где полно рыбы, а ты мне рассказываешь, что вы едите змей и лягушек? — даже фыркнула блондинка, отказываясь поверить, что дела у выходцев из Литау обстоят подобным образом. — От моего дома до ближайшего из Тысячи озёр около нескольких десятков лиг. Поэтому мы если рыбачим, то на ближайшей реке, но с учётом того что выше по течению проживает ещё несколько общин охотников, на богатый улов рассчитывать не приходится. А что касается дичи, то в основном охотимся на зайцев и лесных птиц. Поймать крупного зверя вроде кабана или оленя гораздо сложнее, поскольку за всё время их количество поблизости заметно сократилось. Для охоты на такую добычу приходится уходить много дальше, и не стоит забывать, что всякое семейство также старается поймать кого-то покрупнее. Иногда несколько домов объединяются в отряды и уходят на промысел, но и добыча в таком случае делится на всех, хоть и шансов на поимку больше. Вот и выходит, что пока мы уходим на промысел, питаемся тем, что сможем добыть в дороге. Летом хорошо спасают ещё грибы и ягоды, а вот овощей у нас почти не выращивается, если только рядом с домом, но то, опять же, тяжело взять с собой, — рассказала о своём быте девушка из Литау, надеясь, что этого вполне хватит, дабы у Огинь сложилось правильное мнение, что они там отнюдь не жируют, и что каждый день им приходится усердно работать ради пропитания. В Литау даже шутили, что их, как и волков, ноги кормят. Марика ничего не ответила, только кивнула девушке, показав, что приняла эти разъяснения к сведению. Ей было о чём подумать на самом деле. До сего момента Огинь вообще как-то не слишком задумывалась о том, как и где добывают себе пропитание люди более бедных сословий, и уж точно она не думала, что жителям Литау почти каждый день необходимо быть на охоте, дабы себя прокормить. Но это вместе с тем породило в ней и некое уважение к Сильвии. Может, русоволосая была и не слишком сильной, не умела так уж хорошо драться, но выживать в непростых условиях ей приходилось… — Ну вот, как я и думала, — спустя некоторое время, довольно бодро сообщила Сильвия, привлекая внимание Марики. — Что там? — вынырнув из своих раздумий, поинтересовалась Огинь, подходя ближе к охотнице. — На этом поле точно есть дикие кролики, — уверенно проговорила девушка, указывая на еле заметные отпечатки на земле, что не была покрыта травой, — если приглядеться, то можно даже разобрать очертания их тропы, — продолжила охотница, подойдя едва ли не вплотную к Марике, указывая на еле заметную, слегка тёмную линию близ того места, где они обе стояли. — Мы можем поставить здесь несколько ловушек и, если повезёт, поохотимся, может, поймаем пару-тройку к ужину. — Не совсем то, чего я ожидала… Мы обычно охотились на оленей или кабанов, — всё же вздохнула Марика, не зная, радоваться или огорчаться. — Но для этого ведь потребовались бы лошади, чтобы мы смогли уехать подальше, разведать другие леса, да и команда побольше не помешала… — чуть задумавшись, Сильвия решила рискнуть, дабы немного развеселить мрачную напарницу — …и собаки бы пригодились, — с улыбкой сказала она, посмотрев на Марику, но натолкнулась на ледяной взгляд блондинки, от которого мороз продрал по коже. — Ладно… давай я здесь поставлю ловушку, и пройдёмся, поищем кого-нибудь ещё в другом месте. Когда вчера мы только с лошадей слезли, я сразу обратила внимание, как в лесу скрылись какие-то небольшие зверьки или же птицы… Думаю, раз на окраине их было так много, то глубже в лесу или на лесных полянах может быть ещё больше. Сильвия снова хотела как-то заинтересовать блондинку, но её попытка наладить беседу с Огинь вновь провалилась, и девушка расстроилась из-за собственной глупости и неудачных попыток пошутить. Иметь дело с Марикой оказалось невероятно трудно. «Вот если бы на её месте была Агидель…»***
Успев к обеду закончить с постройкой походной бани, Агидель и Радан возвращались вместе с наставницей к лагерю, поднимаясь вверх по склону. Как только голова перестала быть занята мыслями о работе, желаниями не делать ошибок и как-либо продемонстрировать Эверстейн, что она тоже на что-то способна и тоже старается изо всех сил, тревожные чувства снова обуяли рыжеволосую — то ли беспокойство за Сильвию из-за характера Марики, то ли надуманные сомнения лишь ввиду того, что Огинь тоже нравились девушки. И когда пред взором появился лагерь, где на холме раскинулись пара шатров, а вокруг были возведены каркасы для установки малых палаток, то девушка, поискав взором подругу и соперницу и так и не обнаружив их, спросила у старшей разрешения пойти разыскать соратниц, дабы позвать их. Агидель сразу же разозлилась сама на себя за этот поступок. Конечно, она помогла Эверстейн и не плохо постаралась, что несколько скрашивало её последние мелкие неудачи перед дер Кин, но всё же как-то она слишком быстро и легко забыла о том, что сказала ей по поводу командной работы наставница. Вот только беспокойство за Сильвию ужалило в самое сердце, как бросившаяся в нападение змея. Задумываясь, кадет даже толком не могла объяснить, из-за чего вдруг её захватило такое сильное волнение. Даже когда Инги впервые начала разжигать вражду с Марикой, и то Агеллон не так сильно переживала за подругу. Агидель понимала, что, возможно, она сейчас творила глупость, и не столько из-за того, что хотела сама убедиться, что охотница в порядке, сколько из-за того, что она, в сравнении с Сильвией, не имела почти никакого представления об охоте, а значит, пытаться найти девушек даже на небольшом участке леса было то же самое, что иголку в стоге сена. Да и длительная однообразная работа утомила её гораздо сильнее, чем Эверстейн и Радана. Впрочем, какое-то представление она о ловушках имела, а поэтому её попытка в поиске не была бы столь тщетна. Да и дер Кин, как-то немного сочувственно посмотрев на подопечную, у которой все эмоции прямо на лице были написаны, видно, решила, что не имеет смысла заставлять девушку изводиться дальше. — Десятник, ты уверена в своём желании? — всё же уточнила Эверстейн. — Ты выглядишь уставшей, может, лучше будет, если переведёшь дух и обождёшь в лагере? — Со мной всё хорошо, госпожа лейтенант, — покривила душой Агидель, надеясь при этом быть убедительной, — я просто думаю, что будет несправедливо, если соратницы опоздают на обед, а потом у них не будет времени дабы наравне с остальными передохнуть и подкрепиться как следует. — Что же, прекрасно, что ты заботишься о равных условиях для всех, — вроде и похвалила старшая, но по ней было заметно, что она отлично понимает, зачем всё это нужно Агидель. Но подопечная себя действительно хорошо показала, выполняя работу, и даже словом не обмолвилась, как устала. Поэтому Эверстейн лишь указала рукой в сторону леса и пояснила: — Ищи соратниц в этом направлении, они должны двигаться полукругом, и подходить как раз к завершению. — Спасибо большое, госпожа наставница, — прямо просветлела ликом Агидель, ощутив быстрый прилив сил и отправляясь в указанную сторону, — мы мигом вернёмся. И девушка, в самом деле, едва не вприпрыжку устремилась к лесу, оставив позади старшую и Радана. Лишь издали она уже уловила строгий голос Эверстейн, что, судя по всему, начала распекать Густава и Богумила. У тех дело продвинулось не слишком сильно, и Агидель была искренне рада, что не оказалась на их месте, поскольку Эверстейн грозилась теперь заставлять копать парней всё до тех пор, пока они не научаться делать это нормально, да ещё и пообещала назначить старшим над ними Радана. Ступив под прохладную, тенистую сень елей, Агеллон вдохнула характерный запах леса, наслаждаясь тем, что здесь нет палящих лучей солнца. То сегодня разошлось не на шутку, намекая на скорое наступление лета. Влажная от пота рубаха прилипла к спине, и Агидель немного передёрнула плечами, стараясь прислушаться и различить голоса девушек. Но пока не было и намёка на их присутствие, и она зашагала дальше, радуясь тому, что сейчас идёт под склон. Ноги прилично ныли после того, как ей пришлось несколько раз подниматься по берегу, таская в вёдрах тяжёлые камни. Оставалось лишь надеяться, что вскоре ей удастся разыскать соратниц, поскольку долго взбираться обратно вверх было бы сущим мучением. Спустившись чуть ближе к реке, и оказавшись неподалёку от места, где заканчивался ельник, сменяясь начинавшимся полем, Агидель уловила еле слышимые в лесных звуках женские голоса. Направившись в сторону, откуда они доносились, девушка тут же узнала в переговаривающихся Сильвию и Марику. Чем лучше она их слышала, тем сильнее было желание побыстрее увидеть охотницу. Сжав зубы и взбежав на небольшой холм, Агидель увидела перед собой небольшую елань на противоположном крае которой, находились девушки. Светловолосая с некоторым недовольством смотрела на Сильвию, согнувшуюся и что-то делавшую в небольшом углублении. — Долго ещё? Мы и так их наставили по всей округе, — недовольно произнесла Огинь. — Дер Кин нам же сказала лишь попробовать, чтобы узнать, правильно ли выбрано место, а ты разошлась… Это которая по счёту уже? — Много ловушек не бывает, — как-то даже несколько поучительно заметила Сильвия. Марика лишь вздохнула, подняв усталый, или, может, скучающий взгляд, направленный куда-то в лес. У Агидель сразу на душе отлегло, как она увидела, что русоволосая из Литау в полном порядке. Видимо, всё же зря она беспокоилась. В это время Сильвия как раз закончила доделывать ловушку и начала вылезать из небольшого овражка, а блондинка подала ей руку, чтобы помочь. Агидель удивилась такому жесту со стороны Огинь, ведь та не очень тепло относилась даже к своим приближённым… Да что там, даже к Селиме, как ей казалось, она относилась не как любящий человек, по мнению Агеллон, а тут такое. Марика легко потянула охотницу к себе, и вдвоём они направились, видимо, обратно к лагерю. — Спасибо, скажем так, тебе… Хоть мне это вряд ли пригодилось бы, если бы не наша госпожа «я всё лучше знаю»… — усмехнулась Огинь. — Кто? — недоумённо спросила Сильвия. — Я про Эверстейн… Больше под эту фразу я никого подобрать не смогу, — вдруг засмеялась Марика, посмотрев на Сильвию. — А, ну да, — слегка улыбнулась охотница. — Только не вздумай это при ней сказать, а то будешь весь срок обучения наказание отрабатывать, — развеселилась и Сильвия. — Зато сильнее стану… Не каждый у нас тут имеет дополнительную тренировку, да ещё и в наказание чего-нибудь, — усмехнулась блондинка. — А давай скажем, что мы ничего не сделали? — Зачем это? — даже как-то испуганно спросила Сильвия. — Ну, тебе же необходимо стать сильнее? Вот ты и станешь, — снова рассмеялась Марика. — Марика! Опять ты начинаешь, — недовольно пробурчала русоволосая. — Ладно… — вздохнула зеленоглазая, встряхнув головой. — В общем, пусть даже так, но хоть твои уроки с ловушками оказались не бесполезными… А то я прямо вижу, как она нарочно игнорирует не… Курву твою за ногу! — выругалась Огинь, зацепившись ногой за корягу на земле. Агеллон даже слегка позлорадствовала, пусть эти чувства и не были ей так уж сильно знакомы, но хороших эмоций к дворянке она не испытывала. Решив показаться девушкам и сообщить им про обед, Агидель сделала несколько шагов… — Будь хоть немного осторожнее, — легко поймав Огинь, несколько поучающим тоном сказала Сильвия блондинке, — Марика, ты точно не совсем такая, как я тебя себе представляла ранее, — с улыбкой добавила охотница. — Хочешь попробовать ещё раз? — сказала та, слегка коснувшись её талии. Агидель еле разобрала эту фразу. — Хватит уже издеваться, Марика! — громко сказала охотница. Огинь, слегка усмехнувшись словам девушки, даже со снисходительной добротой посмотрела на ту. Несколько неряшливо убрав пряди волос Сильвии с её лица, блондинка выпрямилась, выпустив руку охотницы. — Ты тоже отличаешься… Сама знаешь, какая я была, и не буду скрывать, такая и есть, но всё же ты заставляешь меня несколько по другому взглянуть на простых людей… — Все люди разные… Есть и среди нас далеко не самые хорошие… — Ты явно не зло в плоти… Но пинаешься по-злому, — засмеялась блондинка, припоминая первое их знакомство. — Тогда… — Сама знаю… Ну, у меня свои причины… — замедлившись, Огинь потянулась, словно разминаясь перед упражнениями. Девушки остановились почти что на середине поляны. Марика с лёгкой улыбкой потянула ближе к себе Сильвию за косу. — Сейчас же, как мы и условились? — самым наигранным голосом, который Агидель только слышала, спросила Марика, начиная расплетать косу Сильвии. — Я не уверена… Я не могу её контролировать так просто, зато она вполне может меня… — несколько обеспокоенно произнесла охотница. — Ну… — мотнув головой, начала Огинь. — Это наше обоюдное решение, но я здесь ничем не рискую, а вот твоя свора явно не одобрит наших отношений, — вздохнув, произнесла блондинка, вытянув руки и положив их на плечи Сильвии, скрещивая пальцы за её головой, будто бы смыкая замок. — Они не такие плохие, как ты думаешь. — Уж не знаю… — Марика взмахнула руками, отойдя на пару шагов. — Та же Инги… — взгляд Огинь резко сместился в сторону и устремился прямо на Агидель, что так и стояла, не решаясь показаться полностью и не зная, стоит ли это делать. Взор дворянки резко изменился, вся расслабленность вдруг растворилась в безразличии или, скорее, недовольстве. — …явно не самая хорошая личность. Пошли уже! — Марика чуть ли не прошипела остаток предложения, а последние слова были сказаны с явной агрессией. Резко сорвавшись с места, она направилась в сторону лагеря. — Что опять случилось? — обеспокоенно спросила Сильвия. — Марика, подожди! — прокричала дочь леса в след Огинь, что быстрым шагом скрылась в лесу. Агидель всё ещё стояла с перекошенным от непонимания и растерянности лицом. Она шла сюда, чтобы убедиться в том, что охотница в порядке, всячески отметая другие надуманные варианты. Теперь же увиденное заставило девушку сделать, как она считала, «надуманные предположения» вполне реальными. «Марика и Сильвия? Именно поэтому Сильвия последнее время так много и часто пыталась как-то оправдать Огинь? Она искала удобного момента, чтобы рассказать именно мне? Чтобы я придумала, как сообщить остальным…», — метались обрывки мыслей в голове рыжеволосой. Хоть Агеллон ранее и обещала самой себе, что будет принимать любой исход, но сейчас она злилась, притом злилась и на Сильвию, и на Марику. В груди сразу же появилось неприятное ощущение, будто воздуха стало меньше, а по голове, с каждым ударом сердца, словно ударял молот, и с каждым ударом стоять было всё сложнее. Девушка сделала пару шагов в сторону к ближайшему дереву, закрыв лицо руками. Перед глазами мельтешило увиденное только что, а в ушах раздавались голоса Марики и Сильвии. Девушка до конца не понимала такой своей реакции, не понимала своей вдруг появившейся злости, мурашками и покалыванием, будто бы, разносившуюся по всему телу. Мгновение назад ей даже захотелось выбежать и ударить Огинь, но разум запрещал, так как она знала, что даже сделать этого не успеет, да и это явно было не лучшее решение, но другие варианты она даже рассматривать не желала…