***
Вплоть до самого заката, пока последние лучи солнца не скрылись за горизонтом, а вслед за этим на небо не выкатились сёстры-луны, отряд продолжал свой поход. И на этот раз кадеты устали куда сильнее — некоторые едва ли не лежали на лошадях, из последних сил изображая хотя бы некое подобие правильной посадки. Дневной привал едва ли помог в полной мере восстановить силы. Хотя, по первому времени и казалось, что стало легче, но потом болевые ощущения в ногах и спине стали куда ярче, и уже даже не шло речи о том, чтобы наслаждаться поездкой или болтать между собой. Все только и мечтали о скорейшем завершении дня. А когда Эверстейн объявила остановку на ночлег, некоторые так и вовсе сползли с лошадей на землю и лежали так, пока командир, и сама, кажется, немного утомившаяся, не приказала заняться подготовкой ко сну. Вот тут-то и пригодились дрова, что всадники везли с собой. С их помощью быстро разожгли костёр, прежде чем Радан и Лонгин отправились в чащу за хворостом. Потягиваясь, привставая на мыски, разминая тело после того, как пробыла в одном положении полдня, Сильвия, хоть и вымотанная до предела, не могла не отметить, что радуется изменившейся окружающей природе. Тракт теперь шёл через сплошной лес, и она вспоминала, как в самом конце зимы проезжала здесь с караваном из Литау, направлявшемся в Варлав. Тогда ещё шапки сугробов едва успели немного осесть, а капель лишь робко принималась звенеть, да и ветки деревьев были абсолютно голые. Теперь же лес, напитавшийся влагой, ставший куда как пышнее, живее, даже пах иначе. И хоть кругом было темно, а небольшую полянку только начали озарять слабые вспышки света, распространившиеся от костра, она бы и с закрытыми глазами могла сказать, где находится. Лес был её самым родным местом, и в каком бы Сильвия ни оказалась, девушка везде себя чувствовала как дома. Впрочем, долго охотнице прохлаждаться не дали, напомнив о том, что необходимо выполнить небольшую работу по лагерю. Эверстейн поручила ей, двойняшкам дер Зиг и Колеку заняться приготовлением ужина, в то время как Огинь, Лешчин, Оссолин и Агеллон отправились позаботиться о лошадях. Охотница, сидя у костра, и наливая в котелок воду, чтобы приготовить кулеш, даже радовалась, что ей дали именно такое задание, поскольку куда-то ходить и что-то делать было просто выше её человеческих сил, да и стряпала она сносно. В голове не было ни одной дельной мысли, хотя весь путь девушка раздумывала о том, как же поговорить с Агидель, но ничего толком не придумала, а потом и вовсе не до того стало. Сейчас она чувствовала, что закончив с ужином и подкрепившись, попросту рухнет на расстеленное недалеко от костра одеяло. Эверстейн в это время молчаливо начала очередную разминку, поражая всех подчинённых своей двужильностью. И, как будто и того ей было мало, командир подозвала к себе Агидель и Марику, едва они справились с работой. Оказывается, их тренировки не прекращались даже в пути. Наверняка, обе за этот день устали не меньше других, но всем своим видом показывали, что справятся. Вот только Сильвия подметила, что если Огинь даже и бровью не повела, то Агидель всё же старается сохранить спокойное лицо, хотя ей и было тяжело. Впрочем, такая решимость вызвала невольное восхищение у охотницы и та, наблюдая за тем, как двигаются с оружием девушки, дёрнулась лишь в тот миг, когда Инги чуть тронула её за плечо, напомнив, что если русоволосая будет и дальше по сторонам глазеть, то у неё вся вода из котелка выкипит. Сильвия медленно помешала деревянной ложкой варево, попытавшись сосредоточиться на готовке, но всё равно интерес к происходящему рядом не отпускал её, и девушка продолжила поглядывать за тренировкой, что проводила госпожа дер Кин. Наблюдать за этой подготовкой вживую оказалось много любопытнее, чем слушать рассказы Агидель. Такое мнение разделяли и остальные кадеты, неотрывно следившие за уроком Агеллон и Огинь. Начиналось всё с разминки, но разминались девушки с оружием в руках, стараясь двигаться плавно и правильно распределять вес. После долгой дороги сделать это было непросто. У Агидель едва колени не тряслись, стоило только начать приседания, держа перед собой на вытянутых руках клинок. Возможно, если б они упражнялись в одиночестве, рыжеволосая бы и позволила себе небольшую слабость, но на виду у друзей, да ещё и перед Эверстейн, которая неизвестно как относилась к ней после вечера в таверне, надо было не ударить в грязь лицом. «Давай, Агидель, ты же сама сказала, что будешь сильнее!». При этом кадет не замечала что, даже несмотря на усталость, болевшую спину и стёртые о седло ноги, она двигается наравне с Марикой и Эверстейн, ни в чём им не уступая. — Важным умением для любого всадника, независимо от того, к какому роду войск он относится, является возможность быстро вступать в бой, если приходится спешиваться, — наставительно проговорила дер Кин, начиная приседать на одной ноге, демонстрируя великолепную координацию, — особенно это касается латников. Зачастую, им, приблизившись к вражеской пехоте, необходимо преодолеть несколько шагов, развалить строй, а затем также быстро отойти обратно к лошадям, дабы иметь возможность скорее ударить с другого направления. От того, насколько хорошо вы подготовлены, зависит ваша жизнь. Помните, что уверенность в собственных ногах даёт вам больше шансов уцелеть. Чуть поморщившись, когда пришлось весь вес перенести на больное колено, слегка качнувшись из-за этого, Эверстейн, тем не менее, вновь начала приседать. Агидель быстро подумала о том, насколько эта травма может помешать старшей, когда ей доведётся вернуться на своё место в латники. «Ох, Свар, надеюсь, всё обойдётся», — прикрыла глаза Агеллон, до мелочей помнившая историю ранения, что дер Кин поведала ей вечером. Но если рыжеволосая девушка переживала за командира и сочувствовала ей, то Марика, прекрасно знавшая о слабости Эверстейн, и не думала проявить хоть какое-то сострадание. Она искала любую возможность чтобы победить наставницу, когда дело доходило до поединка, и что она воспользуется её слабостью, не вызывало сомнений. Агидель хотела бы помочь дер Кин, да вот не знала, как это сделать. Впрочем, все эти мысли вылетели из головы, стоило завершиться разминке. Дер Кин решила провести с ними учебный бой. Звон клинков эхом раскатился под сводами леса, и командир очень быстро напомнила своим подопечным, с кем они имеют дело. Агидель раза четыре успела грохнуться на землю, то спотыкаясь, то сваливаясь от подножки. Не лучше дела обстояли и у Марики. А лейтенант только строго глядела в ответ, да отмечала все ошибки, призывая быть внимательными. Спустя час такой тренировки, когда занятие закончилось, Агеллон, отирая со лба пот, хотела присесть на собственное одеяло, но гудящие ноги едва не подкосились и девушка едва не упала. Руки у неё ходуном ходили, а в ладонях неприятно покалывало, не говоря уже про то, что она не чувствовала всю нижнюю половину тела. Сильвия, мгновенно оказавшаяся рядом, протянула рыженькой краюху хлеба и миску с готовым кулешом. Агидель, попытавшись забрать порцию, едва на себя не расплескала половину. — Так дело не пойдёт, — строго заметила охотница и вознамерилась даже кормить подругу с ложки, а на её возмущение, только резонно произнесла, — и не надо тут спорить. Тебе надо хорошо питаться, чтобы силы восстановить. — Сильвия, так смотрят же, — попыталась слабо возразить Агидель, чувствуя, как на щеках расцветает румянец смущения, потому что ей было неудобно показывать свою слабость остальным. — Если ты вся сейчас уделаешься кашей, поверь, будет куда хуже, — резонно произнесла Сильвия и поднесла ложку ко рту девушки, — ешь. Спорить с такой Сильвией было бесполезно, как уже успела понять Агидель, а потому она последовала её приказу. Да и стесняться, как оказалось, было некого. Никому дела не было до неё сейчас. Уставшие соратники скребли ложками по своим мискам, стремясь как можно скорее утолить голод, да завалиться на боковую. Марика так и вовсе, отвернувшись от своей порции и, передав её Богумилу, сразу завернулась с головой в одеяло, оставив снаружи лишь несколько спутанных белых прядей волос. Только Эверстейн, сидевшая неподалёку, быстро взглянула на двух девушек, а потом отвернулась, ничего не сказав. Но что-то такое почувствовала в этом взгляде Агидель отчего её сердце пропустило удар. Как будто маленький укол, несущий в себе нотку разочарования. «Наверное, она всё же считает меня слабой», — расценила по-своему этот взгляд кадет, думая, что завтра-то уж постарается ещё сильнее доказать обратное. А пока, закончив трапезу, Агидель со слегка довольным стоном упала на одеяло, смежив веки. Каждая мышца в теле гудела, да и, несмотря на одеяло, лежать на земле было гораздо жёстче, чем в казармах, вот только ей уже было всё равно. Сон быстро забрал девушку в свои объятья, и она провалилась в него. Удивительным оказалось то, что после такого тяжёлого дня Агидель даже сама смогла встать, когда утренний холодок забрался таки под плотную ткань, немного пропитавшуюся сыростью от густого тумана, что царил вокруг их небольшого лагеря. Взвесь испарений была столь сильной, что стоило вытянуть руку, и она будто утонула в белёсой пелене, в которой небольшим смазанным пятном выделялся костёр, так и горевший всю ночь. Кто-то догадался подбросить в него дров под самое утро, и теперь они, шипя, занимались пламенем, что медленно начинало разгонять туман. Постаравшись плотнее завернуться в одеяло, Агидель поднялась, заметив, что по правую руку лежит Сильвия, почти с головой замотавшаяся в своё одеяло. А вот место Инги, спавшей слева, пустовало. Позёвывая, кадет поспешно оглянулась и поняла, что вторая подруга сидит возле огня, а рядом с ней возвышается Радан. Ребята не спали, и Агидель, тихонько поинтересовавшись у них, чего они встали, узнала, что, оказывается, Эверстейн, в течение всей ночи выставляла караульных, которые сменялись через каждые два часа. Так старшая постепенно приучала кадетов к несению службы. Да и за костром надо было следить. — А меня тогда чего не поднимали? — шёпотом поинтересовалась Агидель. — Госпожа дер Кин решила вам с Марикой дать больше отдыха, — рассказал Радан, широко зевая, а потом, окинув подругу сонным взглядом, добавил, — ты рано, шла бы ещё подремала. — Да я уже отдохнула, — пожала плечами девушка, — если хочешь, могу подменить. — Спасибо Ги, но я останусь, это мне-то приказ дали дежурить, — отказался здоровяк. — А я вот, пойду, поваляюсь, — решила дер Зиг, и поднявшись, направилась к своему месту. Агидель и Радан проводили подругу недолгими взглядами, а затем безмолвно воззрились на костёр, усевшись рядышком. Немного погодя, удостоверившись, что Инги спит, рыжеволосая совсем тихонько позвала парня и заговорила: — Похоже, Инги на нас всех обозлилась. Нехорошо получилось… — Бывает, — так же тихо отозвался друг, — это знаешь, как у нас в деревне-то… Староста, бывало, всех соберёт, с каждым обговорит, чего и как, и сколько надо. Что вот, мол, в этом месяце будем коровник ставить новый, так всё равно найдутся один-два, которым в первую очередь надобно не коровник, а чего другое поправить или построить. Это я не про коровники со свинарниками, конечно… — А к тому, что всегда будет кто-то недовольный, — быстро закончила его мысль девушка, — даже если остальных всё устраивает. — Именно! Спасибо, — согласно кивнул Радан. — Ну… И что нам-то тогда делать с этими недовольными? — вздохнула Агидель. — Внимания не обращать. Поворчит и успокоится. А коли нет, так можно ж и как у нас порой вопросы решали, что дать этим недовольным олухам хорошенько по шапке… — Вот этого нам ещё и не хватало, — фыркнула Агидель, — ну, а как после этого совсем разобидится? — Ага… Тоже не хорошо. Тогда не знаю. — Ну, вариант с тем, чтобы, как ты сказал, по шапке дать, совсем уж отметать не будем, а так, потолковать надобно. Только, видно, не всем сразу, а вот если каждый по очереди подойдёт, да объяснит, может, и подействует, — стала размышлять Агеллон, задумчиво накручивая короткую прядь на палец, а потом поспешно добавила, — шучу, конечно, насчёт того, чтобы по шапке дать. — Ингвара можно ещё попросить-то в первую очередь поговорить, — предложил здоровяк, — брат ведь родной. — Его она слушать не будет только из одной вредности, — отмахнулась Агидель, — лучше, если ты поговоришь, как умеешь. — Да она ж меня едва терпит! — опешил Радан. — Это с какой стороны посмотреть, — задумчиво проговорила рыжеволосая, подметившая, что Инги, кажется, не просто так цепляется к парню и всячески старается его подначить, — вполне возможно, ты ей понравился, вот она так себя и ведёт с тобой. — Чего?! — едва не в голос воскликнул Радан, поспешно зажимая себе рот, перепугавшись, как бы тут всех воплями не перебудить. — Открою тебе большой секрет, но не все девушки краснеют, смущаются, строят глазки и тому подобное, — шепнула Агидель, частенько использовавшая на своих избранницах те же приёмы, какими Инги пыталась привлечь парня. — Ты уверена? — в полном недоумении спросил друг, почесав в затылке, — у нас в деревне так-то, себя никто так из девушек не ведёт. — Конечно, я не уверена до конца, — фыркнула рыженькая, — иначе всё и всегда было бы слишком просто. Но то, что в твоей родной деревне было иначе, ещё не значит, что и везде всё происходит так, как у вас в Вешковицах. — Ну… А как-то выяснить-то это можно, чтобы уверенным быть? — Да, взять и спросить у Инги, — пожала плечами Агидель, — хотя, велик шанс, что она и сама отнекиваться начнёт. — Почему? — совсем растерялся парень. — Потому что если девушка ведёт себя таким образом, то рассчитывает на ответный интерес, ей нравится сам процесс, это как игра, — принялась объяснять Агеллон, — она проверяет твою заинтересованность, поведение. — И что мне-то тогда делать? — уставился на подругу Радан. — Ничего, веди себя как обычно, — предложила кадет, — если у Инги и в самом деле к тебе появился интерес, то рано или поздно она себя выдаст. Постепенно её заигрывания станут куда более направленными и откровенными… Ну, или же, ты её просто раздражаешь и с этим уже ничего не поделаешь. — Сложно-то как… Одни противоречия, — раздосадовано вздохнул парень. — О, друг мой, поверь, я и сама порой до конца себя не могу понять, — несколько отстранённо произнесла Агидель, начав размышлять над тем, что происходит с ней самой. — Э-э, Ги, ты о чём сейчас? — не понял Радан. — Не важно, это так, мысли вслух, — очнулась девушка, поспешно улыбнувшись другу, а потом, желая перевести тему разговора, поинтересовалась у парня, как тот чувствует себя в седле. Здоровяк после этого вопроса заметно приободрился и живо начал рассказывать, что очень доволен скакуном, и даже несколько раз успел поблагодарить девушку, за то, что она заставила его поверить в свои силы, и теперь он действительно загорелся желанием оказаться в отряде латников. Агидель слушала парня, но мыслями была далеко, думая о том, как же понять отношение к себе Эверстейн, как поблагодарить за поддержку Сильвию, как решить вопрос с Инги, как вести себя с Марикой и как противостоять Селиме, когда та вновь присоединится к ним. То, что далканка ещё не раз попытается навредить ей или кому-то из друзей для Агидель было так же ясно, как то, что солнце поднимается на востоке. А тем временем стало значительно светлее и густой туман, стелившийся по земле, начал рассеиваться. Очень скоро над горизонтом показались первые проблески восходящего светила. Яркие лучи окрасили местность желтоватым оттенком и, ощутив на себе его первые, робкие прикосновения, Агидель поняла, что утро было отнюдь не столь тёплое, как ей хотелось бы, а потому, чуть поёрзав на месте, она плотнее закуталась в одеяло и подбросила в костёр пару поленьев. Первой поднялась лейтенант, немного хмуро глянув на пару подопечных, она велела будить остальных, не забыв строго выговорить Агеллон, что не следовало понапрасну пренебрегать отдыхом, и уж тем более брать на себя обязанность другого кадета, которой и следовало оставаться в карауле. Потом досталось и дер Зиг, за то что без разрешения покинула свой пост. Причём, Инги, в отличие от Агидель, получила вполне серьёзное наказание. Лейтенант не собиралась терпеть разгильдяйство среди подопечных. Их сразу следовало приучить к тому, что поручение старших должно быть выполнено, тем более, если это касалось несения караула. — Простите, госпожа лейтенант, — решила заступиться за подругу рыжеволосая девушка, понимая, что может сейчас ещё больше разозлить старшую, но её следование правилам в данной ситуации казалась Агидель уж каким-то чрезмерно суровым, — я взяла на себя смелость предложить соратнице отдохнуть, поскольку ей это было явно нужнее, чем мне. — Замечательно, что ты, кадет Агеллон, пробуешь оправдать звание десятника, принимая решения, однако, прежде чем проявлять инициативу, неплохо бы знать, где это требуется. Бери пример с кадета Огинь, ей было сказано отдыхать, она и отды… Так! Эверстейн посмотрела на место, где должна была находиться Марика, но там обнаружились лишь её аккуратно сложенные вещи. При этом лейтенант была уверена, что когда она сама проснулась, блондинка преспокойно спала под своим одеялом. И без того не самое хорошее расположение духа, которое дер Кин не могла объяснить, стало ещё хуже. — Лешчин, Оссолин! Где кадет Огинь? — окликнула командир парней, что почти всегда сопровождали зеленоглазую девушку. Те с некоторым опасением глянули на Эверстейн, но прежде чем успели ответить, явилась и сама Марика, выступившая откуда-то из-за стволов деревьев. — Я здесь, госпожа лейтенант, — холодно произнесла дворянка, спокойно глянув на старшую. — Я давала вам разрешение отлучаться, Огинь? — чуть прищурившись, строго спросила дер Кин. — Никак нет, госпожа командир. Но, насколько я помню, вы и не запрещали никому никуда отходить. И, как вы можете заметить, мои вещи уже собраны, я сейчас здесь и полностью готова к тому, чтобы отправляться в путь, а всё остальное не так уж важно, — спокойно сказала Огинь, однако последние слова она произнесла немного иначе. При этом Марика смотрела прямо на Эверстейн, будучи полностью уверенной в своей правоте. Наблюдая за ними, Агидель показалось, что меж девушками в этот миг возникло сильное напряжение, ещё немного, и от разряда полыхнул бы сам воздух. Марика словно проверяла старшую, не желая, чтобы та имела полную власть, но всё же в конце Огинь слегка отвела взор. — Что важно, а что нет, вы будете решать, когда превзойдёте меня в звании. А сейчас отправляйтесь к своей лошади и седлайте её, — холодно, да ещё и с явной угрозой, сказала Эверстейн, а потом повторила приказ уже для всех. Марика в ответ лишь одарила дер Кин не самым приветливым взглядом и отправилась исполнять указание. Что так не давало лейтенанту покоя в это утро, она и сама себе едва ли могла объяснить. Впрочем, одна причина у Эверстейн имелась, но ей она упорно не хотела придавать значения. Как-то слишком выбил её из колеи момент вечером, когда Сильвия принялась ухаживать за усталой Агидель. В общем-то, это даже было правильно, так и должны были поступать гвардейцы — заботиться и поддерживать друг друга, но дер Кин попросту самой бы хотелось оказаться на месте охотницы. Это она должна была помогать Агидель и ухаживать за ней, но сделать такого не позволял статус наставницы. Во всяком случае, это бы не было зазорно, если никто такого не увидел, а так… И ещё больше лейтенант злилась от того, что никак не могла подавить эти неприятные эмоции. Злилась-то она на себя, но доставалось и окружающим, которые, правда, как нарочно своими действиями лишь давали повод. Пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, командир уже более спокойным тоном велела всем пошевеливаться и не затягивать, а сама пошла тренироваться, зная, что физические упражнения немного помогут освободиться от переживаний. Маленький лагерь совсем проснулся, а туман, к тому времени заметно ослабший, и вовсе развеялся, оставшись лишь многочисленными росинками на проросшей траве. Солнце, поднимавшееся из-за горизонта всё выше, отразилось на капельках воды тысячами блёсток, и в прохладном воздухе зазвучали первые птичьи трели. Впрочем, у кадетов, спешащих как можно быстрее собраться, не было времени любоваться красотами природы. Наскоро перекусив и свернув пожитки, они оседлали коней, чтобы продолжить свой путь дальше на север. Агидель, забравшись в седло, предпочла оказаться как можно ближе к Сильвии, которая в это утро была тиха, как мышка, очевидно не совсем понимая, что же произошло и почему обычно спокойная дер Кин так их подгоняет. Попытавшись узнать это у рыженькой и услышав ответ, охотница самым внезапным образом разделила позицию Эверстейн, чем поразила Агеллон: — Правильно госпожа лейтенант тебе всё сказала. — Это почему? — слегка возмутилась Агидель, ещё раз успевшая обдумать случившееся и не найдя в этом ничего предосудительного. — Потому что тебе после вчерашней тренировки действительно требовался хороший отдых. — Но я ведь выспалась, сама встала… — Ничего не знаю… Вчера ты даже ложку держать не могла, а теперь считаешь, что от слишком короткого отдыха ничего не будет?! Ты ведь часто, если дело касается тебя лично, считаешь, что можешь пренебречь тем же отдыхом, думая, что и так всё будет хорошо. Теперь я не удивляюсь, что Эверстейн тебя иногда гоняет… — одарив Агидель взглядом, полным сомнений, охотница хитро улыбнулась. — Всё, сегодня поедешь рядом со мной, и чтоб никаких возражений! Если дер Кин не может заставить тебя заботиться о себе, то это сделаю я! — такие слова, да ещё в подобном тоне, едва не заставили Агидель свалиться из седла на землю. Сильвия хоть и казалась тихоней, но иногда в ней непонятно откуда появлялись такая уверенность и непреклонность, которые сразу заставляли подчиниться. Агидель сейчас побоялась и слово поперёк сказать. Показалось, что охотница того и гляди оплеуху отвесит в таком-то настроении и, в отличие от вчерашнего кормления, сейчас у Агеллон даже мысли не возникало о реакции окружающих на этот выговор — Сильвия была страшнее. Агидель даже подумала, что и дёрнули же её бесы подниматься раньше времени, вот и оказалась в итоге меж двух огней. Только если Эверстейн, вроде бы, и не смотрела больше в её сторону, то подруга не сводила внимательного взгляда. Раньше, может, у Агидель и возникали сомнения, что зря дочь леса решила связать своё будущее с войском, но сейчас, когда они начали общаться чаще и ближе, рыжая заметила, что первое впечатление о Сильвии было неверным, и в этом спокойном водоёме внезапно может начаться буря, поднимающая огромные волны. Агидель слегка укорила себя, ведь раньше она пыталась оберегать Сильвию, а в итоге та и сама была способна о себе позаботиться. Их отряд уже вернулся на тракт и продолжил свой путь. Дорога обещала быть тем ещё испытанием не только из-за того, что Агидель чувствовала себя виноватой перед Сильвией и Эверстейн, но и потому что наставница сразу предупредила о более долгом переходе. По расчётам лейтенанта, они должны были уже сегодня добраться до места, где разобьют лагерь, что и станет им домом до осени. И если первое время все хоть как-то старались делать вид, что прекрасно отдохнули и не испытывают проблем, то уже через пару часов один за другим кадеты стали ёрзать в сёдлах и стараться устроиться так, чтобы поменьше натирало ноги. Но помогало это не слишком хорошо. Эверстейн иногда приказывала двигаться рысью, дабы повысить темп передвижения, а заодно и приучала подопечных управляться с лошадьми, когда те набирали скорость. Темп действительно возрастал, и, с одной стороны, Агидель была бы не против ехать так подольше, дабы они быстрее добрались до места, но, к её сожалению, к болезненным ощущениям в ногах мигом добавились и боли в спине. Когда же они сделали первый небольшой привал, Сильвия тихонько пожаловалась Агидель, что у неё сейчас позвоночник осыпется в копчик. Агеллон и сама чувствовала себя едва ли лучше, но она-то хотя бы знала, как правильно держаться в седле, и посоветовала подруге, чтобы тело долго не находилось в одном положении, иногда привставать в стременах. Это немного помогло, хотя охотнице было страшновато сделать такое движение, поскольку её положение становилось менее устойчивым, и, с учётом совсем небольшого опыта, едва Кар шёл быстрее, Сильвия усаживалась плотнее, даже чрезмерно сильно прижимая ноги к бокам скакуна. — Не горбись! — советовала ей Агидель, следовавшая всё время неподалёку. — Ты так только сильнее спину нагружаешь. Выпрямись. — Но так я хотя бы не свалюсь! — возражала девушка из Литау. — Это как знать. Ты сейчас себя до того доведёшь, что ни рукой, ни ногой потом пошевелить не сможешь, и точно свалишься, — заметила Агидель, подстраиваясь так, чтобы одной рукой держать поводья коня подруги, а второй прекрасно управляясь с собственным, — выпрямись. Я держу. Не бойся, Кар не понесёт. — Л-ладно, — чуть запнувшись, Сильвия заставила себя держаться ровно, застыв в одном положении. Охотница всячески пыталась воспротивиться у себя в голове. Она доверяла подруге, но ей казалось, что лучше бы она продолжала просто ехать, как до этого, а не училась бы чему-то новому. Она боялась, что начнёт совершать больше ошибок, ведь и так впервые скакала на лошади, а тут ещё и разные техники езды. Сильвия переживала, что потом совсем запутается, и из-за неё отряд опять начнёт замедляться. Агидель, посмотрев на девушку, тяжело вздохнула. Так выходило едва ли не хуже. Видно было, что русоволосой всё равно сложно, да и ведь необходимо было не просто замирать, как неживой, но и подстраиваться под ход скакуна. — Приподнимись в стремени, — распорядилась Агидель. — Я боюсь, — честно ответила Сильвия, однако, робкую попытку сделала. — Можешь выше. Не переживай, я держу поводья. Как только приподнимешься, сразу слегка опустись, а потом повтори. — Так? — спросила охотница, пытаясь сделать, что ей говорили. Девушка хоть и нервничала, но решила попробовать следовать советам подруги. Даже если бы ничего не вышло, можно было бы ехать как раньше. — Да, — кивнула рыженькая, увидев, что Сильвия делает, что от неё просили, — а теперь повтори. И так до тех пор, пока не подстроишься под ход коня. Увидишь, станет легче. Сильвия предприняла ещё несколько попыток, и действительно у неё хоть что-то стало получаться. Она даже начала немного расслабляться, а это значило, что сейчас и её мышцы начнут получать отдых. — Ой, а у меня, вроде, выходит? — поинтересовалась охотница. — Да, так уже лучше, — согласилась Агидель, ободряюще улыбаясь подруге, — я отпускаю поводья. — Может, не стоит? — с сомнением спросила Сильвия, заранее вцепляясь в них. — Не бойся, я и так уже их почти и не держу. Понимаешь, твой конь сам чувствует темп, с каким ему стоит скакать, и он не будет делать ничего, чтобы повредить тебе. Животные сильнее нервничают тогда, когда ощущают неуверенность в ездоке, — с этими словами Агеллон отпустила поводья Кара, а подруга ненадолго вцепилась в них но, ощутив, что конь действительно не собирается сорваться в галоп, слегка расслабилась, не забывая иногда приподниматься. Теперь даже седло перестало так натирать ноги. — Откуда ты столько знаешь? — немного удивлённо спросила Сильвия. — Ты ведь очень хорошо умеешь управляться с ними. Зря говорила, что у тебя мало опыта. Ты ведь научилась не за один день? — Когда я была маленькая, у моих родителей имелась лошадь для работ на поле, — решила поделиться воспоминаниями Агидель, хотя они, в большинстве своём, и не вызывали положительных эмоций. Впрочем, в те времена всё было ещё совсем не так плохо: животина была уже старая, и ни в какое сравнение не идёт с нашими нынешними скакунами, но меня научили некоторым основам. И знаешь, мне действительно очень нравилось на ней ездить. Наверное, потому я захотела однажды попасть в войско. Да ещё эти рассказы отца про войну… — Твой отец воевал с некромантами?! — с некоторым удивлением и даже почтением спросила охотница, и сразу же заметила, что на лицо подруги будто тёмная туча набежала, но сказанного уже было не вернуть, — извини, это, наверное, не моё дело… — Нет, ничего… — вздохнула рыжеволосая. — Мой отец не пошёл на ту войну, хотя я бы не имела ничего против, если бы сложилось иначе, и его мертвяки там прибили. — Агидель! — поражённо воскликнула Сильвия, не привыкшая, чтобы о собственных родителях отзывались в таком тоне. — Дослушай! — непроизвольно рыкнула Агеллон, хотя ей и было стыдно за эту вспышку гнева, но уж очень болезненной была тема. — Всё это потому, что человек, который является моим отцом, — слабовольная, слабохарактерная скотина, трус и лжец. Его за это и выгнали из свиты магната. И что ты думаешь, это хоть как-то на него повлияло? Ни капельки, только хуже стало. А когда весь люд Остерна поднимался на войну против нежити, он только горланил и бахвалился, но ничего не делал. Оправдывался тем, что кто-то должен хозяйство вести, чтобы защитников припасами обеспечивать. Но я прекрасно знаю, что ему было страшно. И за что мне уважать его? За то, что он меня хотел повыгоднее продать ради собственного безбедного существования, только делал это под видом свадьбы? — Извини… — слабо пролепетала Сильвия, едва заставив себя посмотреть на Агидель, потому что было одновременно и боязно, и неприятно от такой истории, и вместе с тем хотелось как-то пожалеть девушку, но она чувствовала, что эта жалость вообще не то, что нужно, — мне не следовало спрашивать… — Ты меня извини, — тяжело вздохнув, рыжеволосая немного успокоилась и постаралась говорить, как будто ничего не случилось, — мне не следовало так бросаться словами и показывать свою злость. Это должно остаться в прошлом, и лучше об этом просто не думать. Принять как данность и жить дальше. — Но прошлое создаёт настоящее, — мягко возразила Сильвия, — я имею ввиду, что без этого, наверное, ты бы вряд ли стала той, кто есть сейчас. — Не знаю, Сильвия. Вполне возможно, я лишь пытаюсь казаться кем-то иным, — растерянно ответила Агидель. Девушка не раз уже слышала похожие слова, но задумывалась о том, а действительно ли её жизнь лучше других возможных исходов? Хоть Агидель и решила жить настоящим, но глубоко в душе её терзали сомнения, которые она всячески пыталась не замечать. — Но это не так! — теперь уже горячо возразила спутница. — Как я и говорила, человек, который сомневается в решениях, обдумывает своё поведение, но, несмотря ни на что, совершенствуется, идёт вперёд, определённо является лидером. Может, Агидель, ты и не видишь всё со стороны, но это вижу я. Ты добрая, верная, храбрая, ты придёшь на помощь, ты умеешь подбодрить, ты прекрасно сражаешься, ты даже не представляешь, какая ты замечательная! Твоя жизнь сделала тебя такой, и тебе не нужно жалеть о чём-то в ней… Ты истинный пример того, каким должен быть солдат Коронного войска! А ещё ты обаятельная, и рядом с тобой просто невозможно оставаться равнодушной… Последняя фраза вырвалась у Сильвии от переполняющих её эмоций, в которых смешались и личные чувства, и глубокое восхищение качествами подруги, но вряд ли охотница собиралась озвучивать свои мысли по этому поводу, вот только получилось, как получилось. И теперь Агидель слегка расширившимися от удивления глазами уставилась на девушку с длинной косой, которая поняла, что начинает краснеть. — В смысле, я хотела сказать, что ты, как истинный лидер, просто приковываешь к себе взгляды окружающих, — совсем уж неловко проговорила Сильвия, чувствуя, что уши и шея пылают, будто пламя. — Спа-сибо, — почти по слогам вымолвила Агидель, как-то поспешно отводя взгляд, но в нём промелькнуло нечто неуловимое, такое, отчего охотницу из Литау прилично покоробило, заставив думать лишь о том, что подруга всё поняла. — Слушай, а… — хотела было спросить Агеллон, но даже не успела договорить. — Прости, мне… я должна кое-что сделать, — запинаясь, выпалила Сильвия, боясь дальнейшего разговора, и пришпорила Кара, но из-за неопытности наездницы конь слегка брыкнулся и, резкими движениями, быстро набрав скорость, ускакал в начало колонны, возглавляемой Марикой и Эверстейн. Марика в последний миг успела заставить Тень прянуть в сторону, когда всадница из Литау, поднимая пыль, пронеслась мимо, едва не задев её лошадь. Дворянка вначале недоумённо посмотрела ей в спину, но потом, оглянувшись, явно не добрым взглядом уставилась на Агидель. Кажется, Огинь винила в произошедшем только её, и Агеллон не рискнула нагнать Сильвию, боясь встречи с Марикой, да ещё и Эверстейн удостоила русоволосую подопечную неодобрительным окликом, а уж что она могла бы сказать сейчас Агеллон после нагоняя с утра, и вовсе не хотелось узнавать. Кое-как уняв скакуна, Сильвия будто нарочно осталась с Огинь и дер Кин, так как обе были явно не в самом хорошем настроении и сейчас служили бы наилучшей защитой. Охотница стыдилась такого поступка, но другого решения не придумала.Глава 17. Почему нет?
19 августа 2022 г. в 11:37
Небольшой отряд, добравшись до опушки леса, быстро расположился на привал. Видимо, Эверстейн знала об этом месте, потому и тянула до него, чтобы всем не пришлось сидеть подле самой дороги на солнцепёке. В тени деревьев было отдыхать всяко лучше, да и хоть какое-то разнообразие для глаз.
Колек, тотчас забыв про наставления дер Кин, только они остановились, тут же лихо спрыгнул на землю, сразу же тихо прошипев от резкой боли. Благо худшего удалось избежать, и мышцы просто свело судорогой, но от зорких глаз Эверстейн ничего не укрылось, и поэтому парня она отчитала сразу. Остальные же, видя перед собой наглядный пример того, что может случиться, спешивались со всей возможной осторожностью.
Сильвия немного замешкалась, боясь как бы просто не рухнуть на землю мешком, но на помощь ей подоспела Агидель, придержав за уздцы Кара, и подсказав, как правильно слезть. Оказавшись на земле, охотница едва не застонала от того, как заныли ноги, и чуть было не упала, что уж было бы совершенным позором. Мысленно она ужаснулась, представив, как после этого привала ей вновь предстоит трястись в седле почти до ночи. Впрочем, лучше было сейчас про это не думать, а наслаждаться каждой свободной минутой, чтобы прийти в себя. Тем более дер Кин, закончив распекать Колека, объявила всем, что у них есть около двух часов, а это для кадетов, привыкших уже к плотному распорядку дня, было щедрым подарком. Двойняшки дер Зиг, оставив своих скакунов пастись, начали быстро разворачивать часть припасов, намереваясь перекусить. Разжигать костёр и готовить пищу, конечно, никто не стал, воспользовавшись тем, что им выдали в дорогу. Но солонина с хлебом, варёные яйца да пара печёных с вечера картох всё равно казались настоящим пиром, а окружающая природа будто бы придавала даже такой простой еде совершенно другой вкус. Единственной, кто намеренно проигнорировал возможность подкрепиться, оказалась Марика. Передёрнув плечами, она забрала часть своих вещей с лошади, подошла к Эверстейн, что-то у неё спросила и скрылась за деревьями.
Лешчин и Оссолин, проводив свою предводительницу быстрыми взглядами, уселись немного в стороне от остальных и тоже занялись тем, что стали раскладывать припасы. Причём, у этих двух откуда-то отыскался и кусок кровяной колбасы, и головка сыра. Колек покосился на, как он выразился, «зажравшихся баловней», а Инги возмутилась поведением Марики, с усмешкой добавив, что блондинка собственным ядом подавится, если станет есть неподалёку от остальных. Слова Агидель про то, что у Марики явно имеются собственные причины держаться в стороне, на Инги никакого эффекта не произвели. Сильвия, скромно жующая солонину, подумала, что всю эту ситуацию с подругой надо решать в ближайшее же время, пока вновь не вышло чего-то плохого. Вот только как было образумить эту упёртую? Что же сделать, если они даже вдвоём с Агидель, даже при поддержке остальных друзей не могли переубедить девушку? Не идти же и ябедничать Эверстейн, в самом деле? Возможно, стоило попробовать это тихонько обсудить с Агеллон, авось, что-то да придумают?
Да вот только та, быстро подкрепившись и привалившись к стволу дерева, сообщила всем, что собирается немного вздремнуть. Её примеру последовали Ингвар и Инги. Радан, Колек и Лонгин, завершая свою трапезу, тоже были не против поваляться, да отдохнуть. Но прежде они собирались выяснить, как поступить с остатками обеда, приберечь ли на потом, или же доесть всё сразу, потому как вечером всё равно будет нормальный ужин. Колек упирал на то, что ему и так меньше всех досталось, потому он должен получить добавку. С этим совершенно не были согласны Радан и Лонгин.
— А нигде у тебя не треснет? — возмущался на заявления друга Ярг.
— Ты и так, считай, больше всех яиц слупил-то, хотя ведь договаривались, что всё поровну, — вторил Радан.
— Ага, конечно! Что вы мне баете? Сами вон сколько всего сожрали, в вас кабан влезет целиком, вы и не заметите! — не сдавался Колек.
— Или всё сейчас на троих делим, или иди, проси у Лешчина с Оссолином, только представь, что они тебе ответят, — расхохотался Лонгин.
Сильвия, поглощённая своими думами, рассеяно посмотрела на Богумила и Густава, что так и сидели поодаль, будто преграждая дорогу в ту сторону, куда удалилась Огинь. А не было её уже довольно долго. Впрочем, это нисколько не заботило Эверстейн, и если уж наставница сейчас преспокойно оттачивала навыки владения мечом, тренируясь в поле, то вряд ли с Марикой могло что-то случиться. Охотница вновь обратилась к собственным думам — как бы ей сделать так, чтобы не случилось новой драки? Странно, ещё недавно она сама бы очень испугалась, если бы пришлось столкнуться с Огинь, да и сейчас было боязно, но теперь Сильвия больше беспокоилась за Агидель. Что если та пострадает из-за бездумных действий Инги, и как это на ней отразится, не потеряет ли рыженькая в себя веру? Охотнице совсем не хотелось видеть девушку расстроенной, как было вчера. Конечно, она бы пришла на помощь, но зачем вообще нужно было до этого доводить? Вот только как было убедить Инги, если та ничего и слышать не хотела? Не идти же к Марике, чтобы просить ту не обращать на дер Зиг внимания?
«А почему нет?», — спросил внутренний голос, и Сильвия едва не вскрикнула от такой мысли, представив, что с ней сделает зеленоглазая дворянка. Впрочем, а сделает ли? Агидель ведь говорила, что Марика сама не будет их провоцировать, да и пусть Огинь недолюбливала друзей Сильвии, но сейчас была к ним скорее равнодушна.
Воспользовавшись очередной мелкой склокой парней, которые всё выясняли, кому и сколько причитается из припасов, охотница решила быстренько отойти и найти Марику, чтобы поговорить с ней. Вряд ли из этой попытки что-то могло выйти, вряд ли её вообще захотели бы слушать, но ничего не предпринимая, нельзя было чего-то добиться. Стараясь не попадаться в поле зрения спорщиков, Сильвия, как бы невзначай, приблизилась к Оссолину с Лешчином, даже не представляя, что сейчас её очень выручают навыки охотника, а потому, когда она незаметно подобралась к парням, сидевшим у корней раскидистого бука, и тихо обратилась к ним, подручные Огинь мелко вздрогнули.
— А… Это… Вы не знаете, куда ушла Марика? — неловко спросила Сильвия. Парни с удивлением посмотрели на неё, будто увидели что-то невероятное прямо перед собой.
— Она там… — Густав указал на лес позади, — …только она сейчас тренируется, и я бы не советовал тебе к ней подходить пока что, но как хочешь, — с лёгкой ухмылкой шляхтич закатил глаза, как бы намекая на то, что сказанное им само собой разумеется и говорить сейчас с Марикой это действительно самая большая глупость, которую можно совершить.
— Спасибо. А что, это госпожа наставница её заставила? Это она ей приказала? — с удивлением спросила охотница, готовая поклясться, что ничего такого не слышала от Эверстейн.
— Нет. Это её личные… заскоки? — выделив последнее слово, Богумил перевёл взгляд на Густава. Сильвия слегка удивилась такому выражению, но предполагала, что даже эти двое не будут понимать во всём свою предводительницу.
— Она ещё до гвардии очень много тренировалась, а уж после поступления как одержимая стала… Ты ей только про это не говори, а то она от нас мокрого места не оставит, — скосив взгляд на лес, где была Марика, шепнул Густав.
— Конечно, не буду, — тут же отозвалась Сильвия.
После слов Оссолина, у девушки возникло внезапное желание узнать, зачем Марика это делает — не могла же причина быть лишь в желании возвыситься в глазах Эверстейн? Поблагодарив ещё раз, чем, наверное, вызвала немалое удивление у шляхтичей, Сильвия направилась туда, куда ей указали. Парни с недоумением посмотрели вслед.
Размышляя над тем, как начать беседу, Сильвия вспомнила, что ещё утром хотела поблагодарить Марику за то, что вчера она остановила Селиму, но как раз из-за Селимы утром этого сделать не удалось. Теперь охотница считала, что если она не сможет подойти к Марике, то и не сможет сделать первый шаг для сближения с Агидель, ведь для неё оба этих поступка были одинаковы по сложности. Обогнув большое дерево, Сильвия тут же увидела тренирующуюся Огинь. Упёршись кулаками в два выпирающих из земли корня дерева, опускаясь почти до самой земли, блондинка, очень медленно делая вдох, замирала, а затем молниеносно поднималась вверх, отчего её волосы, собранные в хвост, вздымались над спиной, словно при резком порыве ветра. Вдруг она резко оттолкнулась руками, вскакивая, и развернулась лицом к Сильвии, отчего девушка вздрогнула и робко отступила на шаг назад.
— Чего надо? — пронзив взглядом Сильвию, Марика уставилась на неё своими холодно-ядовитыми глазами. Раньше русоволосая прекратила бы все попытки заговорить с такой девушкой, как Огинь, но сейчас желание стать хоть немного смелее, завладело ею.
— Ну… Марика… Я хотела… Спасибо тебе за вчера… Ты остановила Селиму, — запинаясь, слегка невнятно проговорила Сильвия, но смотрела прямо на Огинь, борясь при этом с сильнейшим желанием отвести взор. Охотница почему-то была уверена, что такая, вроде бы, незаметная деталь, будет Марике сигналом, после которого та даже слушать её не станет.
— Хах, — усмехнулась Огинь, вытерев тыльной стороной руки пот со лба. — Я бы не сказала, что делала это для тебя…
Сильвия опешила. Она как-то уже успела привыкнуть к чёрствому и равнодушному поведению Марики в последнее время. И теперь любая эмоция светловолосой девушки воспринималась странно, но это немного обнадёжило охотницу, ведь могло означать, что зеленоглазая в неплохом настроении и, возможно, есть шанс поговорить по поводу Инги без каких-либо последствий.
— Я понимаю, но…
— Да и ты, думаю, сама всё вчера вечером в казармах прекрасно слышала, не так ли? — на мгновенье Сильвии показалось, что Огинь ухмыльнулась, но сморгнув, она заметила, что лицо блондинки было всё таким же спокойным, а зелёные глаза, казалось, смотрели прямо в душу.
— А?.. П… прости, — запнулась охотница, осознав, что Марика вчера её всё же заметила. Страх постепенно начал сковывать тело, «эта» Марика всё же действительно пугала до ужаса. «И как Инги только вздумала с ней цапаться?», — промелькнула мысль в голове Сильвии.
— Я не обижаюсь… Может, хочешь тоже попробовать? — задав вопрос, Огинь резко шагнула в сторону охотницы и, поднеся руку к лицу девушки, слегка коснулась пальцем её подбородка. На лице Марики не дрогнул ни один мускул, лишь уголки рта слегка приподнялись.
К ощущению страха примешался и стыд за свой поступок. Минувшим вечером Сильвии следовало ещё в самом начале сделать что-то, дабы девушки знали, что не одни, но Марика её видела, а значит и так была в курсе её присутствия. Да и что это был за вопрос, неужели Марика лишь использовала Селиму? Или же этот вопрос был задан нарочно для того, чтобы смутить её? От этих размышлений язык будто отнялся, и девушка не могла вымолвить и слова, смотря в зелёные глаза. Беловолосая очень фальшиво улыбнулась.
— Шучу, — бросила Огинь, чуть отстранившись. — Курва, я точно не Селима, чтобы эти шутки имели хоть какой-то эффект… — вздохнула девушка. Было непонятно, действительно ли она пытается слегка разрядить обстановку, или же она и вправду хотела лишь повторить поведение далканки.
Марика отошла обратно к дереву, потягиваясь и медленно разминая шею. Сильвия была абсолютно уверена, что блондинка изменилась — это уже не была та девушка, которую они наблюдали в столовой в тот день, когда она напала на Селиму. В Огинь сейчас было чуть больше жизни. Охотница не понимала почему, но чувствовала, что не может сейчас вот так просто уйти, но и озвучить просьбу было немного страшновато.
— М… Марика… — на обращение охотницы Огинь повернула голову и тут же посмотрела на неё, но уже не так, как до этого. Взгляд стал пристальнее, но Сильвия решила не останавливаться на полпути, пусть это было и рискованно. — А зачем ты тренируешься? То есть… я имею ввиду… сейчас же время отдыха…
— Сильвия из Литау, а как ты считаешь? — опять чуть более расслабленно спросила Марика, откинув ногой с земли мелкие ветки. Улёгшись на землю, она упёрлась локтями и, встав на носки, почти идеально выпрямила спину и ноги.
— Стать лучшей в гвардии, — не особо задумываясь, ответила Сильвия. Хоть ответ и был спонтанным, но девушка не жалела, что не подумала чуть дольше. Дай ей время, она бы ответила то же самое.
— Нет, — охотнице на мгновение показалось, что Марика даже улыбнулась. — Я хочу убивать врагов… Я хочу сама решать, что и как мне делать, чтобы никто и никогда мне не мог перечить, чтобы моё слово имело вес… а не так, как у меня дома, — последние слова явно были сказаны на эмоциях, так как девушка после этого резко переменилась в лице, словно испытав страшное отвращение.
Сильвия задумалась, кого именно блондинка подразумевала под словом «враги» — врагов королевства, или это касалось личных врагов Марики. Последнее серьёзно беспокоило охотницу, ведь под удар могли попасть её друзья, Инги и, особенно, Агидель. Хоть с Марикой она почти не общалась, но, тем не менее, охотница понимала, что дворянка сильна. При желании Огинь нашла бы способ стать во главе, но раз она даже после драки была не против условного лидерства Инги и Ингвара над отрядом, значит, её цели заключались в ином, и именно поэтому Марика, скорее всего, была против развития какого-либо конфликта. За Агидель стало спокойнее, так как рыжеволосая разделяла такую позицию Марики, но проблемой оставалась Инги, так и горевшая желанием отомстить не смотря ни на что, а это уже вполне могло стать угрозой остальным, о чём дер Зиг явно не задумывалась.
— Можно тебя попросить об одном одолжении? — собравшись с духом, наконец, задала вопрос охотница.
— Ты хочешь, чтобы я что-то для тебя сделала? — опять усмехнулась Огинь. — Ладно, ты не эта рыжая курва со своей самоуверенной подружкой… Это даже интересно… Что там у тебя?
Сказанное Марикой вновь едва не выбило Сильвию из колеи. Теперь она ясно понимала, что Огинь всё же не совсем равнодушна ко всей их компании, а Инги с Агидель она так и вовсе недолюбливает. Но эти слова как раз помогли Сильвии, заставив не сдаваться и идти до конца.
— Марика, я знаю о вашей склоке с Инги и понимаю твоё отношение… Я бы, может, и сама вела себя так же…
— И вела же, — хохотнула Огинь. — Или ты думаешь, я забыла тот случай в бане?
Сильвия с шумом втянула воздух. Действовать нужно было быстро, Марика явно не была довольна столь продолжительным разговором, а тут ещё и тема оказалась уж очень скользкая.
— Марика, думаю, ты и сама догадываешься о том, что Инги не оставит произошедшее так просто, но ты, как мне кажется, не сильно хочешь дальнейшего развития конфликта? — выпалив на одном дыхании, Сильвия сделала паузу, ожидая реакции Огинь, но та лишь молча смотрела на неё, ожидая завершения мысли. — Я тебе скажу честно, Инги эти пару дней не раз подбивала остальных поквитаться, но мы… Агидель решила, что вражду надо прекратить. Проблема лишь в Инги, и я думаю, что она попытается…
— Меня спровоцировать, и ты хочешь, чтобы я всё это проглотила, дабы сохранить ваш радужный и пушистый мирок? — прошипела Марика, резко встав и опять подойдя к охотнице.
Вот теперь было видно, что Огинь разозлилась. Насмешливая часть Марики вмиг скрылась за уже знакомой аурой агрессии. Давление было таким, что Сильвия, даже несмотря на превосходящий рост, ощущала себя маленькой. Прищурив глаза, блондинка схватила охотницу за ворот рубахи и потянула его так, что их глаза оказались напротив друг друга.
— Слушай сюда! Ты права, мне действительно теперь не нужны все эти склоки, я даже привыкла к твоей Агидель, но вот терпеть любое зло к себе я не намерена. Если хоть кто-то из вас будет излишне требовать к себе внимания, уж поверь, я предоставлю ему такое «внимание», которое он не забудет более никогда… Иди уже к своим, — довольно грубо сказала Марика, отпихнув девушку чуть назад. Фраза явно не подразумевала каких-либо возражений, поэтому Сильвия поняла, что далее их разговор продолжать точно не стоит, но желание попытаться спасти ситуацию почему-то не отпускало девушку.
— От этой вражды проблемы могут быть у всех, — в отчаянии чуть не выкрикнула русоволосая девушка, любым способом желавшая успокоить Огинь, лишь бы та не навредила ни Инги, ни Агидель, ни кому бы то ни было ещё.
— Есть же тренировки, — безразлично произнесла Марика, чуть обернувшись, смотря на Сильвию своими зелёными, почти чёрными, глазами.
От этих слов и взгляда по спине охотницы пробежал холодок. Огинь ведь была права — если за открытую драку могли быть какие-то серьёзные последствия, то вот во время тренировок вполне можно было свести счёты, и даже Эверстейн ничего не заподозрила бы. Заметив безмолвную реакцию Сильвии, светловолосая вздохнула, чуть встряхнув головой, и развернулась лицом к девушке.
— Успокойся, я же не сказала, что так и поступлю. Если Агидель, Инги… не важно, если вы не будете ничего предпринимать, то и мне этого не нужно… Не забывай, я тоже против вражды, — улыбнулась Огинь, но улыбка эта явно не сулила ничего хорошего.
— Они не будут ничего делать, я…
— Увидим. Я, в целом, готова, если что… Иди, — перебила Марика. Дёрнув головой, она демонстративно со всей силы ударила кулаком в ствол дерева.
Сильвии подумала, что она только ухудшила ситуацию. Возможно, Марика бы игнорировала Инги, но после этого разговора, стало понятно, что та не станет сдерживаться. Вся надежда на хладнокровие и спокойствие Огинь рухнули, и охотница не знала, как ей действовать дальше. Одна она точно не могла разрешить проблему — слишком уж непростые характеры были у девушек. Обернувшись, дочь леса быстро взглянула на Марику, начавшую собирать свои вещи. Как бы ни было странно так думать, но ей показалось, что Огинь не такая, какой её пытается выставить Инги. Да, зеленоглазая дворянка не питала к ним тёплых чувств, но и такой явной агрессии, как Селима, не показывала. Даже на арене, когда далканка чуть не кинулась, Марика успокоила ту, да и только что Огинь ведь выслушала её и даже разъяснила свою позицию. Стала бы она так поступать, если бы и в самом деле ненавидела?
Сильвия вернулась на опушку и остановилась чуть поодаль от друзей, украдкой наблюдая за Агидель, мирно дремавшей под деревом. Охотнице казалось, что все они сейчас находятся на переломном моменте, сами того не осознавая, и лишь она одна понимает, что на самом деле происходит и чем может обернуться нынешняя ситуация, если ничего не изменить, особенно между Инги и Марикой. Сильвия издалека посмотрела на мирно спящую Агидель, а затем резко обернулась назад, глянув уже на шедшую к остальным кадетам, Марику. Охотница понимала, что никоим образом нельзя допустить очередной драки и теперь, зная мнение Огинь, оставалось лишь найти хоть какой-нибудь способ изменить отношение Инги. Сильвия твёрдо намеревалась сделать так, чтобы рыженькая красавица и дальше могла спокойно наслаждаться жизнью в гвардии, но одна она решить проблему не смогла, и ей явно нужна была помощь самой Агидель…