Страх живёт внутри нас

      У Тсунаёши дрожат руки так, словно он только что совершил своё первое осознанное убийство.       Убийство без Пламени и прочих штучек, а с помощью простого пистолета.       Руки трясутся, мысли скачут испуганной ланью в голове, а на лице Тсуна усиленно удерживает серьёзное, чуть безразличное, выражение с засахаренной улыбкой.       Сейчас он ведёт важные переговоры с одной новой, но крайне многообещающей и набирающей мощь Семьёй. В теории, конечно, их можно было бы проигнорировать, но Тсунаёши не собирался рисковать просто так, ведь он и его хранители сами — то самое прямое доказательство того, что юных и не очень опытных людей не стоит списывать со счетов и обделять тех вниманием.       Ведёт переговоры, непринуждённо обсуждая договор, изредка меняя тему на более расслабленную, не позволяя обстановке накалиться.       Всё должно пройти гладко, как по нотам.       Тсунаёши ведёт переговоры и продумывает каждое своё действие, каждую улыбку, каждое слово, все оттенки интонаций, ответную реакцию собеседников на всё это.       Он не имеет права на ошибку.       Тсунаёши насилу расцепляет руки из замка, с помощью которого так удобно скрыть неуместную слабость в виде дрожи и аккуратно отпивает чай. Конечно же, он не мог игнорировать напиток, в глазах гостей было бы странно и очень подозрительно, что Савада отказывается пить напиток из одного чайника с пришедшими. А ну как яд? Хотя пить не хотелось, внутреннее напряжение стальной рукой сжимало глотку, даже дыхание давалось с трудом.       Тсунаёши контролирует свою частоту дыхания, глубину, отслеживает фоном, чтобы то было спокойным и размеренным, чуть чаще и поверхностнее, чем у глубоко спящего человека, чуть более лёгкое, чем у совершенно расслабленного.       Савада действительно проводит все встречи, совещания, заседания — безупречно. Никто из приходящих к нему не может при всём желании уличить Дечимо хоть в чём-то.       Невозможно — чистая репутация, если смотреть по нормам мафии, конечно.       Не забрасывает Тсуна и свои обязанности в виде бумажной работы — та также выполняется безукоризненно и точно в срок.       Тсунаёши Савада не может позволить себе оплошность.       Тсунаёши Савада по мнению многих, и не безосновательно, является идеальным примером Босса, Неба и просто Главы Семьи.       Тсунаёши Савада тонет в панике каждый чёртов раз, стоит мелькнуть мысли, что он сделал что-то не так, что он что-то забыл.       Сердце пропускает пару ударов и болезненно ухает в груди, когда Савада замечает документ в стопке для просмотренных и одобренных, хотя на самом деле он собирался изучить его немного позже более подробно.       Паранойя? Перфекционизм? Всё вместе? Ну, почти.       Просто Савада Тсунаёши не имеет права на ошибку, ведь его малейшая оплошность может стоить всем им очень дорого. И тут речь не только о числах с огромным количеством нулей, о нет. Речь о человеческих жизнях, о здоровье и безопасности его хранителей и семьи, о внутренней и внешней деятельности Вонголы.       Если Тсуна допустит ошибку, то его семью могут убить. Или взять в заложники. Или втянуть в мафию. Или воздействовать пламенем, ломая личность и психику.       Если Тсуна допустит ошибку, то его Хранители могут попасть в ловушку, могут умереть на задании или даже внутри самого особняка Вонголы, может быть даже прямо на глазах самого Тсунаёши.       Если Тсунаёши допустит ошибку, то внутри самой Вонголы заведутся крысы, предатели, и механизм начнёт гнить и ржаветь, пока не сломается окончательно, будто старые часы без ухода. Внешняя оболочка ещё куда ни шло, но они либо не работают вовсе, либо работают неверно, либо лишь секундная стрелка судорожно дёргается с места на место, имитируя работу часов. Не особо внимательные даже и разницы могут не заметить.       Если Савада оплошает, то внешние связи Вонголы полетят к чертям, все договорённости и союзы будут аннулированы и тогда огромное голодное чудовище мафиозного мира, состоящее из более мелких, но не менее жадных, семей сожрёт Вонголу, поглотив её всю без остатка, уничтожив в том числе и внутреннюю составляющую в конечном итоге.       Любое неверное действие Тсунаёши означает лишь крах, затмение и смерть.       Тсунаёши изучает людей, с которыми взаимодействует, внимательно слушает интуицию, наиподробнейшим образом обсуждает всё необходимое (и не очень необходимое, но всё ещё могущее быть важным) с хранителями, отбирает людей для внутренней работы, дотошно изучает документы, проверяя и перепроверяя чуть ли не каждый символ, едва ли не докапываясь до каждого знака препинания. До хрипа спорит с семьёй при отправке на задание, если считает, что им необходимо перестраховаться, ведь интуиция шепчет, скребётся внутри черепа, а перед глазами проносятся десятки документов, изученных перед самим заданием и личные встречи с людьми, что прямо или косвенно связаны со всем этим.       Он ведь всё делает верно? Он ведь всё проверил и перепроверил, так? Всё должно быть в порядке, да?       Тсунаёши ведь нигде не ошибся?       Пожалуйста, скажите, что он не ошибся, что всё верно, что с его семьёй всё будет в порядке, пожалуйста, пускай всё будет в норме и из-за его промаха не случится ничего критичного.       Тсуна знает, знает, что он порой невнимателен, что, будучи подростком совершал много огрешностей, но относился к этому намного спокойнее. Теперь он так не мог, не мог себе позволить совершить опечатку или оговорку, не мог позволить себе быть невнимательным, ведь от этого напрямую зависит, откроет ли его семья завтра глаза.       Говорят, Савада Тсунаёши — идеальный Босс Вонголы, что несёт ей лишь процветание и ведёт её в «светлое будущее».       Савада Тсунаёши улыбается на это польщённо, смеётся и разводит руками, пока интуиция тревожным, режущим сердце раскалённым ножом, звоном трещит, будто ток электричества в плохой розетке, в голове, говоря, что Тсуна что-то упускает из виду, что-то идёт не так.       Он ведь всё сделал правильно, так что же не так? Что он упустил? Где он допустил ошибку?       Тсуна захлёбывается изнутри в тревоге, не в силах понять, что происходит.       А потом всё заволокла тьма.       Ох, кажется, он всё же где-то ошибся.