-
— Ты какой-то… не такой, — произнесла Гермиона. Они расположились в столовой, и Грейнджер забралась на стул с ногами. В его рубашке на голое тело она выглядела уютно; ранние солнечные лучи, пробивающиеся через пока что редкие тучи, делали ее образ еще более теплым и воздушным. Волдеморт подумал о тех будущих днях, когда именно так будет начинаться каждое утро. И ему понравилось это видение. — Да? — поинтересовался он, помешивая чай. Гермиона кивнула. Она сделала глоток кофе, который неизвестно откуда взялся в поместье — похоже, список продуктов, доставляемых ему каждую неделю, претерпел кое-какие изменения. С этим Волдеморт был готов смириться, хотя никак не мог перестать замечать горьковатый аромат, который, казалось, стремится охватить все пространство. — Дела идут хорошо? — Да. И в этом не было лжи — дела действительно хорошо шли. Жители Косой аллеи легко восприняли смену власти, никто не бежал в другие районы, они продолжали исправно платить взносы за поддержание порядка, а состав Пожирателей немного расширился. Но эта тема не была безопасной. Поэтому Волдеморт сказал: — Исчезновение бесполезных авроров с улиц пошло на пользу спокойствию людей. Давно следовало избавиться от дементоров и выставить в Азкабане охрану из волшебников. По лицу Гермионы пробежала тень, и Волдеморт вспомнил: они так и не обсудили толком, что же произошло во время второго этапа Турнира у Черного озера. — Если бы я не знала наверняка, что это не так, подумала бы, что ты как-то причастен к той вылазке дементоров. — Они прекрасно обошлись без моего влияния, — бросил Волдеморт. — Чем планируешь заняться сегодня? Ему хотелось вновь сменить тему и не возвращаться мысленно к моменту его жизни, когда он не смог вызвать Адское пламя. Тем более что Грейнджер в это воскресенье была полностью в его распоряжении — до вечера, когда ей придется вернуться в Хогвартс. Гермиона странно на него посмотрела — точно так же, как парой минут ранее, прежде чем заявить о том, что он — какой-то не такой; пожала плечами. — Я не отказалась бы от экскурсии по твоему заводу. — Тогда собирайся. Ее искренний, но не такой навязчивый, как у Ады, интерес располагал. Волдеморт осознал, что ему самому хочется показать, как он устроил производство на табачной фабрике, особенно после ухода из бизнеса Вальбурги и Итана. Гермиона наверняка могла по достоинству оценить сочетания заклинаний и тонко налаженные процессы.-
Они трансгрессировали к окраине завода, расположенного на нейтральной границе территорий Центрального и Годриковой впадины. Переместиться прямо к зданию не представлялось возможным из-за наложенных защитных заклинаний и барьеров, но Гермиона, кажется, была не прочь прогуляться. Даже легкий моросящий дождь не смущал. Взяв Волдеморта за локоть, она легко подстроилась под его темп и с интересом осматривалась. Хотя вряд ли здания, в которых хранилась готовая продукция, заслуживали внимания. Все волшебство находилось в огромной бетонной конструкции, которая изнутри была гораздо больше, чем снаружи, благодаря добытому когда-то Элмерсом разрешению на применение чар расширения пространства. Гермиона ахнула, когда они, войдя в здание и преодолев длинные коридоры, ответвляющиеся к раздевалкам, столовой и лабораториям, оказались в производственном цеху. Как когда-то на макете, здесь все сияло и переливалось разными цветами — любые наложенные на механизмы чары обязательно подсвечивались, чтобы можно было легко заметить сбой — в случае, если тот произойдет. Слабый туман, стоящий внутри, делал сияние диаграмм еще ярче. Воздух, плотный от пара и ароматов трав, заставлял голову кружиться с непривычки. Гермиона крепче схватилась за локоть Волдеморта, а ее взгляд не останавливался ни на мгновение, перепрыгивая на все, что хоть немного привлекало внимание. — Пройдем вглубь? — спросил Волдеморт. Грейнджер кивнула и последовала за ним. Мимо сновали фасовщики с готовой продукцией; спорили наладчики и инженеры — явно равенкловцы. Вдалеке показалась группа бухгалтеров и сотрудников отдела кадров — девушки направлялись на обед. — Я почему-то не думала, — проговорила Гермиона, провожая взглядом ведьм, — что завод настолько… большой. Вы проделали невероятную работу за такой короткий срок. И все эти чары, — она бросилась к диаграммам, — это ты составил цепочки? Волдеморт был польщен восхищением, прозвучавшим в ее голосе. — Да, — подтвердил он. — Брахиабиндо и Локомотор не так-то просто связать, — заметила она. — А Квиетус… я и не подозревала, что его можно применить к металлу! Волдеморт был горд, что она замечала даже такие мелочи. Она ходила от диаграммы к диаграмме, внимательно рассматривая наложенные на механизмы чары, восторгаясь, словно ребенок. И от того, что взрослая ведьма, работающая в Хогвартсе — замке самом волшебном из существующих, восхищалась так искренне, похвала становилась особенно ценной. Осмотрев все системы и даже познакомившись с некоторыми работниками — Волдеморт еле удержал Гермиону от спора с наладчиком, хотя тот был не прочь подискутировать с новым лицом, — они отправились в столовую. Гермионе не терпелось отведать местную кухню. Было любопытно наблюдать за ее оживлением. Она будто отпустила себя и перестала сдерживаться, и это случилось впервые за долгое время, так что Волдеморт искренне старался не нарушить момент. Ему нравилось так проводить досуг с Гермионой, будь то экскурсия по заводу или поход по магазинам — в эти мгновения он особенно ярко ощущал, что она с ним. Волдеморт, не признающий пищу из-под чужих рук даже на собственном заводе, ограничился лишь чаем, тогда как Грейнджер набрала полный поднос еды и сама за себя заплатила. Они, конечно же, подсели к производственным инженерам. Те сначала напряглись от близости Волдеморта, но сумели взять себя в руки. — Значит, вы работаете по сменам, — произнесла Гермиона, накалывая на вилку кусочек рыбы. — А переработки случаются? — Нет, мисс, — качнув головой, отозвался один из мужчин. — Карла внимательно за этим следит. Он указал большим пальцем себе за спину — в сторону круглого стола, который занимали бухгалтерия и кадры. Карла возглавляла отдел бухгалтерии и очень трепетно относилась к своим обязанностям. Она была полукровкой, и путь на текстильную фабрику Малфоев или завод по переработке пшеницы Блэков ей был закрыт, поэтому она держалась за работу, предложенную ей Волдемортом; бухгалтер, служивший здесь при Вальбурге, ушел вслед за той. — Очень хорошо, — прокомментировала Грейнджер тоном, словно это было самым важным в производстве; мужчины, поначалу с трудом сдерживавшие улыбки, теперь внимательно прислушивались к ее словам. Волдеморт был уверен, что Гермиону сначала не восприняли всерьез, решив, будто хозяин привел одну из тех чистокровных дамочек, интересы которых ограничивались собственной внешностью. — А условия труда вас устраивают? — Гермиона, — одернул Волдеморт, понимая, что в его присутствии она все равно не получит честных ответов. Но другой инженер, все это время молча жевавший, вдруг искренне подтвердил: — У меня имеется довольно большой опыт работы. И могу смело сказать: здесь все в порядке. Волдеморта, как и Гермиону, этот ответ удовлетворил. — Ну что, остался только твой кабинет, — произнесла она, закончив с трапезой и очистив поднос. — Оценим, насколько хороши заглушающие чары там?-
Путь к офису, в котором работал Волдеморт, пролегал через производственный отсек и занял больше времени, чем обычно, потому что Гермиона по второму кругу решила рассмотреть чары. Ее вновь пришлось отрывать от разговора с наладчиком — кажется, обед придал ей сил, и она опять была готова вступить в спор с равенкловцем. Потом Грейнджер заглянула в уборную — Волдеморт не сомневался: она и там нашла что оценить. Затем зашли в бухгалтерию и кадры, откуда с трудом удалось вырваться уже из-за вопросов подчиненных к Волдеморту. Ненадолго задержались у Антонина, который по воскресеньям приходил на завод, чтобы развести официальные данные, подаваемые в Министерство, с реальными. И, наконец, добрались до офиса директора. Грейнджер переступила порог и с любопытством осмотрелась. Хотя в сравнении с кабинетом, оборудованным в поместье, здесь было не на что глазеть. Разве что диаграмма магической Британии, растянувшаяся над всей поверхностью стола, была достойна внимания. Грейнджер, конечно же, привлекли яркие цвета, складывающиеся в знакомую карту местности с нанесенными на ней маленькими домиками и большими заводами и фабриками. Она приблизилась и, склонив голову к плечу, неуверенно уставилась на зеленые пятна. Обошла стол по кругу, явно недоумевая. — Почему Косая аллея не красная? — Потому что с недавних пор находится под моим контролем, — ответил Волдеморт. Рано или поздно она должна была узнать, и он решил, что сейчас, пока Гермиона в благостном расположении духа, — подходящий момент. Ее взгляд медленно переместился к Хогсмиду — маленькие трехмерные дома на диаграмме мерцали алым, на некотором удалении от них возвышался Хогвартс. Потом вернулся к аллее, сияющей бриллиантовой зеленью. Зеленого было больше всего; Уилтшир и Годрикова впадина сильно уступали в размерах территориям, которыми теперь владел Волдеморт. Это заставляло его душу трепетать. — Как это произошло? — упавшим голосом спросила Гермиона, поднимая пустой взгляд на него. В ее глазах отражались лишь разноцветные блики диаграммы. — Мы с Дамблдором сумели договориться, — дипломатично произнес он. Но Гермиона не была бы собой, если бы с той же дотошностью, с какой приставала к инженерам, не подошла и к этому вопросу. — Он добровольно отдал тебе Косую аллею? Волдеморт устало вздохнул. Он прикрыл за собой дверь и прошел вглубь комнаты, остановился на расстоянии пары шагов от Гермионы. Он вполне мог бы солгать, если бы был уверен, что она не узнает правду. Но что-то ему подсказывало: этот вопрос она обязательно задаст еще и Дамблдору и, несомненно, разозлится, если их ответы не сойдутся. — Он выставил несколько условий, — произнес Волдеморт. — И меня они полностью удовлетворили. — Что за условия? — конечно же, спросила Гермиона. Он вздохнул. — Несколько стандартных требований — ежемесячные взносы на счет в Гринготтс, два дома — для обоих Дамблдоров, взносы с какой-то аптеки также должны перечисляться ему… И я дал клятву, что не наврежу тебе. Грейнджер внимательно его выслушала, кивая, а в конце нервно усмехнулась. — Что за бред? Волдеморт пожал плечами. — Я подумал так же, а потому нам не составило труда сойтись в условиях. Гермиона помрачнела. Перевела пустой взгляд на Косую аллею. Вместо ожидаемой радости и поздравлений она заставила Волдеморта наблюдать за тем, как скоро может портиться ее настроение.***
В растрепанных от дневного разговора чувствах Гермиона вернулась в Хогвартс. Ей пришлось уйти от Волдеморта немного раньше, чем обычно, потому что наступила ее очередь дежурить в замке. Этому факту она была даже рада, учитывая, насколько скомканно прошел остаток дня. До полуночи Грейнджер честно выполняла свои обязанности, патрулируя коридоры Хогвартса. Пару раз пересеклась со Спраут, но была не в том состоянии, чтобы отдать должное сарказму коллеги. Возвращаться в комнату и оставаться наедине со своими мыслями не хотелось. Путь на Астрономическую башню ей тоже был закрыт — на улице все еще было холодно, чтобы Гермиона могла позволить себе стоять на продуваемой площадке, да и вопрос одиночества это не закрывало. Бродить по коридорам подземелий она тоже с недавних пор избегала — всегда имелся риск наткнуться на милующихся Мэгги и Грейвса, и это было крайне неловко. Поразмыслив, она все же решила спуститься хотя бы к кухне — заодно и попробовать выследить хаффлпаффцев и отправить нарушителей порядка спать. Сегодня там, как назло, не обнаружилось ни одного ученика. Гермиона попросила у Черри стакан сладкого горячего шоколада и уселась за столик, приставленный у стены слева; безотказные домовые эльфы организовали здесь что-то вроде мини-столовой для ребят, заглядывающих на кухню за едой. Забравшись на стул с ногами, Гермиона обняла колени. Она устремила взгляд за защищающий от запахов, едва мерцающий серебром барьер. Он разделял помещение на две части: небольшую, в которой и располагался столик, и огромную — где суетились домовики. Было интересно наблюдать за тем, как они перемещаются по пространству — не передвигаясь на своих двоих, как люди, а растворяясь в воздухе и появляясь вновь уже в другой точке, даже если сдвинуться было необходимо всего лишь на метр. Самое любопытное — они никогда не сталкивались. Как единый налаженный механизм, чутко чувствовали друг друга. Так на заводе Волдеморта были настроены чары. Это являлось тонкой, филигранной работой. Грейнджер осталась под искренним впечатлением от его уровня владения волшебством; сегодняшний поход в очередной раз напомнил ей, насколько талантлив Волдеморт. Но как оказалось просто выбить ее из колеи. Волдеморту малыми стараниями досталась новая территория, однако для Гермионы сделка имела куда большее значение. Грейнджер вновь находилась в шаге от провала. Правда, на этот раз не по своей вине. Спасибо господу за маленькие радости: Волдеморт всегда настолько увлечен собой и своими проблемами, что не обратил внимания на особый интерес Дамблдора к ней. Может быть, чувство собственной важности мешало ему заметить это. Но Альбус своими действиями крепко Гермиону подставил. А что, если бы он поставил Волдеморту условие отказаться от отношений? Это, конечно, маловероятно и даже в мыслях звучит глупо, но она не могла с полной уверенностью заявить, что Волдеморт отказался бы. И этот легкий щелчок по носу, напоминание об этом простом факте заставляло сердце Гермионы сжиматься. — Мисс чем-то расстроена? — поинтересовалась Черри, поставив перед ней стеклянный стакан, полный ароматного горячего шоколада. Помимо того на столике материализовались корзинка с печеньем и поднос с фруктами — посуда, как всегда, была из разного набора и совершенно не сочеталась между собой. — Нет, все в порядке, — успокоила Грейнджер, вымученно улыбнувшись. Ей нравилась Черри — проницательная и тактичная эльфийка, которая обращалась к ней не иначе как «мисс» или «профессор», не напоминая ни словом о том прошлом периоде жизни Гермионы. В отличие от Чера, который, несмотря на многочисленные просьбы, обращался к ней не иначе как «миз». И, казалось, всегда смотрел так, будто знал о ее прошлом браке и, более того, был в курсе причины, по которой тот распался. Кивнув, домовушка испарилась и появилась уже за барьером. Она тут же включилась в процесс — эльфы делали заготовки к завтраку и обеду. Гермиона вдруг осознала, что ее чувства к Рону уже не так сильны. Год назад она с уверенностью могла заявить, что, напиши ей он, она сорвется тут же. Сейчас все иначе. Было нелегко принять, что последняя ниточка, связывающая ее с ним, — чувства — оборвалась. Она по-прежнему скучала и мечтала когда-нибудь еще его встретить, но теперь его образ являлся лишь эхом первой любви. Она вздрогнула, когда в дальней части кухни у неприметной двери внезапно материализовался ушастый домовик — насколько могла судить Гермиона, мужского пола — с большим ящиком. Он что-то сказал остальным, и все разом испарились, но через пару секунд появились вновь с зажатыми в ручках тогами. Выстроились перед новым эльфом в длинную колонну, и тот открыл крышку ящика. Вложив туда ткани, существа рассеивались обратно к своим местам на кухне — кто-то к столешницам с горами овощей, другие — к печам или раковинам. Значит, тот домовик, решила Гермиона, работает в прачечной. Это было любопытно — там Грейнджер, как и в темницах подземелий, тоже ни разу не бывала. Гарри и Рон наверняка добрались до этих мест — они оба любили исследовать замок. — О, время стирки. Гермиона вскрикнула от неожиданности и дернулась, едва не пролив на себя напиток. Справа от нее обнаружился Дамблдор. — Что вы здесь… делаете? — спросила она, переводя дыхание и стирая незаметно влажную дорожку с щеки. — Обычно в это время по воскресеньям сюда заходит мистер Флик, — произнес Дамблдор, тактично отворачиваясь. — И я составляю ему компанию за чаепитием. Гермиона поставила стеклянный стакан на стол, опасаясь все же пролить жидкость, и опустила ноги. — Поощряете хаффлпаффцев, нарушающих правила? — Не совсем, — загадочно ответил Альбус. — Обычно по завершении встречи я снимаю с факультета десять баллов, но он все равно приходит сюда каждую неделю. Грейнджер, если бы пребывала в лучшем расположении духа, непременно сочла бы сказанное забавным. Сейчас все ее существо отторгало Дамблдора. Он ведь, сам того не понимая, мог все испортить — одним необдуманным поступком он мог разрушить все планы Гермионы. Отрезать Волдеморта от нее навсегда. — У вас что-то случилось? — поинтересовался Альбус, явно не намереваясь уходить. И верно — на столе с негромким хлопком появилась кружка ароматного чая с ромашкой. А Дамблдор, благодарно кивнув кому-то из домовых эльфов, опустился на второй стул, расположенный по другую сторону стола. — Да, — ответила Гермиона, поднимаясь; она расправила мантию и крепко свела лопатки, выпрямляя спину. — Ты пытался вмешаться в мою личную жизнь. Хочешь разрушить мое будущее из своих интересов, Альбус? Взгляд Дамблдора сделался острым. — Он тебе рассказал. Гермиона подняла краешек рта в полуулыбке. Она прошла мимо него и почувствовала иррациональное желание, чтобы он ее остановил, сделал попытку объясниться. Но Дамблдор не сделал ни того ни другого, лишь сказал, не поворачивая головы: — Ты же не любишь его. — Ты просчитался, Альбус, — отрезала Гермиона, опуская ладонь на ручку двери. — Твой патронус демонстрирует иное. Что ж, рано или поздно это должно было прозвучать. Но Грейнджер так и не придумала, как объяснить метаморфозу, случившуюся с ее заступником, а потому ушла, оставив последнее слово за Дамблдором. Откровенно говоря, ей и не требовались ни его, ни Волдеморта пояснения. Дамблдор наверняка не мог понять, что удерживает ее рядом с Волдемортом, а тот был слишком самоуверенным, чтобы заметить фальшь.