Фракталы времени

      По глубокому дыханию Гермионы Волдеморт понял, что та уснула. Она по-прежнему лежала в его объятиях, уткнувшись в его плечо. Он зарылся носом в волосы, вдыхая аромат ее тела, и прикрыл веки, наслаждаясь моментом. Сейчас он почти жалел, что ему не нужен сон — хотелось отключить ненадолго мозг, позволить себе забыться.       Он думал, что секс чуть сбавит накал влечения к Грейнджер и желание обладать ею поубавится, но, увы, в этом он ошибся. Теперь, зная каковы на вкус ее чистые эмоции, он сомневался, что захочет от этого отказаться. Он размышлял об этом раньше и сейчас полностью убедился в своем предположении: в отличие от приторных, вышколенных до мелочей девушек, к которым, казалось, его всегда влекло, Гермиона была фейерверком необузданности. Ее взрывной характер и энергия манили и завлекали, а то, что она этим не пользовалась осознанно, располагало.       Но, конечно, его эмоции играли малую роль. Сближение с Грейнджер было необходимо — раз она каким-то образом связана с Пятым, Волдеморт не мог упустить этот шанс. Анализируя все, он понял, что будь он на месте той личности, скрытой чарами, и окажись в той ситуации, просто убрал бы обеих свидетельниц. Пятый же Грейнджер спас. И чем бы он ни был мотивирован, этим можно воспользоваться — попытаться выйти на него через Гермиону казалось Волдеморту хорошей идеей.       А то, что она будет рядом, лишь сопутствует его цели.       Осторожно выпустив девушку из объятий, выбрался из постели. Поежился от прохладного воздуха — замку, кажется, действительно требуется ремонт. Волдеморт призвал и надел брюки, оглянулся на Гермиону — она уже закуталась в плотное пуховое одеяло до самого носа. Не особенно раздумывая над своими действиями, он взмахнул палочкой, накладывая согревающие чары.       И застыл на месте, когда волосы Грейнджер, до этого разбросанные по подушке, с тихим электрическим треском поднялись в воздух, обрамляя голову.       Волдеморт тут же отменил заклинание. Наклонившись, убрал упавшие на лицо Гермионы локоны. Задержал взгляд на веснушках — с долгожданным появлением в Британии запоздавшего весеннего солнца ее нос и скулы украсили темные пятнышки — посмотрел на все еще припухшие и покрасневшие губы, на расцветающие на нежной коже подбородка и шеи — и наверняка ключиц — синячки, которые он оставил случайно, в порыве страсти.       Было жаль, что он сейчас не видит ее глаз и реакции на согревающие чары. Выходит, Пятый знал, как заклинание действует на нее, и именно так вычислил Гермиону.       «— Он каким-то образом узнал вас. Что за заклинание он использовал? И куда вы переместились?       — Мы трангрессировали к замку. А после он исчез. И я понятия не имею, как он узнал меня.»       Он отлично помнил этот разговор и чувство горечи на языке, появившееся после ее ответа. Значит, он не ошибся — Грейнджер ему солгала. Теперь открытым вопросом оставалась причина: стеснялась признаться, что ее тело так реагирует на чары, или же скрывала что-то касающееся личности Пятого?       Волдеморт не сомневался в ответе — едва ли стеснение можно считать важной причиной для лжи. А значит, ей было известно даже больше, чем он подозревал. Значит, ее связь с Пятым гораздо теснее, чем он предполагал.       Окинув девушку взглядом, он вздохнул и поднялся с кровати. Взмахнул палочкой, и вещи Гермионы взмыли в воздух, сложились, а после — аккуратной стопкой опустились на комод.       

-

      Он услышал шелест слева от себя и повернул голову — очень вовремя: из спальни появилась Грейнджер. В длинном красном расшитом золотистыми узорами халате, смешных теплых тапках и с полотенцем на плечах, на которое с мокрых волос струйками стекала вода. В таком виде она чертовски вписывалась в интерьер своих покоев. Было во всем этом что-то гриффиндорское.       — Доброе утро? — неуверенно спросила Гермиона, переминаясь с ноги на ногу.       Волдеморт качнул головой.       — Еще нет, но мы это исправим, — многообещающе произнес он. Гермиона расплылась в улыбке. — Но сначала — завтрак.       Поднялся с дивана и приглашающе отодвинул стул в их импровизированной обеденной зоне. Волдеморт предпочел бы есть в своем поместье, но не сомневался, что Грейнджер не согласится покинуть школу даже на несколько минут.       Девушка с неизменным любопытством окинула взглядом стол — ее любовь к еде Волдеморту тоже, несомненно, нравилась. Гермиона словно была благодарным зрителем, для которого хочется выступать.       — Во сколько ты встал? — поразилась она.       — Ненамного раньше тебя, — солгал мужчина.       Грейнджер приблизилась, но вместо того, чтобы сесть, обняла его за талию и уткнулась носом в грудь. От ее разгоряченного тела исходил жар, и понимание, что от прямого доступа к ее коже его удерживает лишь барьер в виде тонкой ткани халата, устремляло мысли в совершенно ином от завтрака направлении.       Гермиона отстранилась.       — Через час мне нужно быть в Большом зале, — произнесла она с сожалением.       — Тогда не будем терять времени, — собравшись, сказал Волдеморт.       Сел за стол и призвал газету, надеясь ненадолго отвлечься, хотя взгляд то и дело возвращался к Грейнджер, а к низу живота прилила кровь.       Гермиона поджала одну ногу, опустив пятку на сидение, а второй болтала в воздухе, наполняя тарелку едой и поглядывая на первую полосу «Пророка». Рассветные лучи из окна попадали прямо на девушку, делая ее кожу розовой и подчеркивая россыпь веснушек. Ее волосы, обычно уложенные или собранные в строгую прическу, сохли, пышно обрамляя голову.       — Боже, и кофе! — воскликнула она, потянувшись к чашке. — Это просто волшебно. Очень трудно заставить себя проснуться без допинга в такое время. Скорее бы каникулы…       — Каникулы? — эхом повторил он, нахмурившись и отодвинув газету. — Ты разве не увольняешься?        Грейнджер застыла с поднесенной ко рту чашкой, широко распахнув глаза.       — Нет, — произнесла она. — Галатея ушла, и я… — Пожала плечами. — Остаюсь здесь.       Волдеморт недовольно поджал губы — это шло вразрез с его планом держать ее ближе. К тому же он не думал, что будет удовлетворен встречами два раза в неделю.       — Это… довольно неожиданно, — сдержанно произнес он, решив, что ему стоит сначала все хорошо проанализировать. — Полагаю, Дамблдор объявит это на ближайшем собрании совета попечителей, — добавил отстраненно.       Гермиона нерешительно улыбнулась, опуская голову.       Закончив с едой, она поднялась и уверенным движением отодвинула «Пророк», наклоняясь к Волдеморту и втягивая его в поцелуй. Он взмахнул палочкой, и все с поверхности стола тут же испарилось. Усадил туда Гермиону и остановился между ее разведенных в стороны бедер. Потянул пояс халата, открывая, наконец, доступ к телу.       Грейнджер, тоже не желая терять времени, выпустила его рубашку из брюк и принялась за пуговицы.       Он опустился поцелуем к подбородку, шее, стараясь не задевать испещренную мелкими отметинами кожу и не добавлять новых. Сегодня он был как никогда нежен.       В дверь постучали, и Грейнджер замерла прислушиваясь. Стук повторился.       Волдеморт шумно выдохнул и влажно прошелся губами по ее подбородку, надеясь, что Гермиона не станет реагировать на гостя.       — Профессор Грейнджер, — послышался голос Дамблдора. — Вы здесь?       — Это может быть что-то важное, — прошептала девушка, выпутываясь из объятий и запахивая халат. — Да, я здесь, Альбус, — крикнула она. Волдеморт нахмурился. Альбус? Такая фамильярность разве не противоречит этике рабочих отношений? — Что-то срочное?       — Я бы не очень хотел говорить через дверь, — произнес Дамблдор.       Гермиона дернулась в сторону выхода, и Волдеморт едва успел поймать ее за запястье.       — В таком виде собираешься открыть? — прошипел он, указывая взглядом на халат.       Вкупе с покрасневшими губами, синяками на шее и выглядывающих ключицах и растрепанными волосами вид был, может, не совсем развратный, но все же не для посторонних глаз.       Грейнджер сердито фыркнула и призвала из спальни мантию.       — Доволен?       Волдеморт скрестил руки на груди, изумленно выгнув брови. Проследил взглядом за Гермионой, которая скрылась за дверью, а после, шумно выдохнув, сел за стол и призвал свою газету.       Девушка вернулась спустя добрых пять минут с озабоченным выражением на лице. Поймав его взгляд, пояснила:       — Нобби снова подрался с Эйвери. Похоже, еще ночью. Он сейчас в больничном крыле, и мне нужно пойти к нему.       Волдеморт нахмурился.       — Зачем?       Брови Грейнджер взлетели.       — Что значит, зачем? — переспросила она, призывая из спальни платье. — Ему, возможно, больно. Я хочу его проведать, пока не начались занятия…       Волдеморт наблюдал за тем, как она спешно одевается, а такая манящая кожа скрывается от его взгляда под слоями темных тканей. Он совершенно точно не был доволен. Совершенно не был доволен тем, что сначала Дамблдор, а затем и Нобби мешают его планам.       — Ты хочешь отправиться к нему? — спросила Грейнджер, взмахивая палочкой в сторону своих волос, и те зашевелились, собираясь в укладку.       Мужчина порадовался, что в тот момент она не видела выражения его лица.       — Нет, у меня много дел, — резко отозвался он. — Спасибо за завтрак.       И под ее удивленным взглядом поднялся и проследовал к камину.       

***

      Им не удавалось встретиться всю неделю. Каждый раз, когда Волдеморт был готов прийти, Грейнджер оказывалась занята. А всегда, когда была свободна она, дела появлялись у него.       Если бы не очередные скачки, неизвестно, когда они увиделись бы снова.       Гермиона появилась на ипподроме в присланном Волдемортом платье, которое было удивительно закрытым, можно сказать, целомудренным. На этот раз Грейнджер не испытала негатива за его желание контролировать то, в чем она выйдет в свет; ощущала даже что-то вроде благодарности, так как, загруженная работой, не успела выбрать наряд сама и присланный оказался очень кстати.       В остальном Гермиона старалась поменьше анализировать свои чувства к Волдеморту, потому что ей было страшно. Страшно от осознания, что ее влечет к человеку, который уже является убийцей.       Порой Грейнджер задумывалась, не оставила ли она там, в будущем, вместо сердца мозг. Она, конечно, отправляясь сюда, была готова на все ради достижения цели, но испытывала большой стыд за то, что получает при этом удовольствие. Какое-то извращенное и совершенно неправильное удовольствие.       Она осмотрела непривычно украшенный зал ресторана. Казалось, даже отполированное темное дерево мебели сияет ярче обычного.       Нашла взглядом Волдеморта в не совсем обычной для того компании. Надежно прикрытая толпой, подошла чуть ближе и скрылась за колонной, чтобы иметь возможно слышать разговор мужчины с Эйвери-старшим.       — Поначалу я счел вашу переписку… тревожащей. Но после, поразмыслив, решил, что это — честь для нашей семьи. Я бы хотел обсудить возможность сотрудничества…       — Мы можем обсудить это на днях. Мой помощник свяжется с вами, чтобы договориться о встрече, — перебил Волдеморт.       — Было бы замечательно… милорд.       Грейнджер решила, что если и пропустила другую часть разговора, то все равно услышала самое главное. Вынырнула из-за колонны и, выискав взглядом фуршетный столик, направилась к нему. Волдеморт, очевидно не сразу заметивший присутствие девушки, нагнал ее.       — С этим вином отлично сочетаются фрукты, — подсказал он, когда Гермиона потянулась к бокалу.       — Прекрасно.       Призвала пару ягод клубники и повернулась к мужчине, не сдерживая улыбки.       — Я скучал, — произнес он, притягивая ее за талию.       — Марволо! — возмутилась Грейнджер, вскидывая взгляд.       — Мы не в школе, — мгновенно парировал Волдеморт, даже не думая отстраняться. — Я не собираюсь скрываться, Гермиона, — весомо произнес он. Грейнджер хотела ответить, но слова застряли в горле, когда она наткнулась взглядом на глаза Дамблдора. Тот смотрел на них, поджав губы. Волдеморт расценил ее молчание по-своему. — У тебя сегодня выходной, и, как только мы закончим здесь, предлагаю отправиться в мое поместье.       Грейнджер отстраненно кивнула.       Смысл его слов не сразу дошел до мозга, но возражать было поздно, даже если бы у нее имелось такое желание.       Она сама не знала, отчего так напряглась, заметив Альбуса. Они так и не поговорили. Дамблдор, может, не избегал ее, но возможности все равно не выдалось. Даже сейчас, когда Марволо отошел, чтобы сказать речь в честь открытия завода и табачных магазинов, она все равно не могла подойти и начать говорить о том, что ее волнует. Так как обсуждать то, что тревожит, следовало за закрытыми дверями и под парой заглушающих заклинаний.       Она переключила внимание на Волдеморта, который вещал о перспективах табачной продукции и благодарил спонсоров. Очевидно, за приглашения на этот раз отвечала Вальбурга — количество «важных» людей значительно перевешивало, было много иностранцев. Репортеры буквально разрывались на части, то фотографируя Марволо, то обращаясь к гостям с просьбами об интервью.       Грейнджер среди людей такого уровня чувствовала себя не очень уютно, несмотря даже на то, что основную массу присутствующих знала по Визенгамоту.       Вальбурга же явно находилась в своей тарелке. Она не скрывала гордости за проделанную работу — ее плечи были расправлены, а подбородок поднят вверх. Гермиона мысленно ею восхищалась. Несмотря на то, что возможностей у женщин, тем более в Англии, в это время было куда меньше, чем у мужчин, Вальбурга имела стальную хватку и умело ею пользовалась.       Судя по тому, что рассказал Волдеморт, Блэк сделала ему предложение в начале марта.       С Грейнджер же Вальбурга подписала контракт на обслуживание теплиц и покупку растений еще в феврале. Значит, уже тогда она имела какой-то план и медленно, но верно шла к своей цели. Так что сейчас ее гордый вид был целиком и полностью оправдан.       Гермиона даже испытывала легкую зависть, потому как сама не продвинулась в своей идее ни на йоту.       Она поймала взгляд мужчины, стоявшего неподалеку от Вальбурги. Высокий, худой с хитрыми лисьими глазами. Гермионе показалось странным, что из большой разномастной толпы он выделил именно ее. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, не встречала ли его раньше, но память не отзывалась.       — … кроме того, хотел бы поблагодарить девушку, без чьей поддержки я бы не справился, — произнес Волдеморт, и Гермиона мигом перевела взгляд на него, тут же выбросив из головы странного незнакомца. — Мисс Грейнджер.       Теперь все в этом помещении смотрели на нее. Гермиона лишь испуганно замерла, как и всегда, когда ее мозг не успевал анализировать информацию.       Для чего, черт возьми, ему это нужно?       Под всеобщим вниманием и вспышками колдокамер Волдеморт подошел к ней, нежно поцеловал руку и жестом показал Вальбурге, чтобы та продолжала мероприятие. Блэк объявила о начале скачек, а Гермиона, дождавшись, пока люди переключатся, отбросила его руку, покоящуюся на ее талии, и понеслась к выходу.       Волдеморт направился за ней.       Оказавшись на задворках ипподрома, Грейнджер резко остановилась.       — Какого… хрена? — на выдохе спросила она, оборачиваясь. Гнев заставлял кровь кипеть. Гермиона чувствовала, как вокруг нее собирается напряжение — воздух высыхал, потрескивая синими искрами. — Не ты ли говорил, что опасаешься за мою жизнь? Что рядом с тобой быть опасно? А теперь просто взял и объявил, что мы вместе!       Ткнула Волдеморта пальцем в грудь, с трудом удерживаясь, чтобы не проклясть его.       — Все эти люди ценят, когда человек в отношениях…       — И ты решил использовать меня?! — взорвалась Гермиона. — Потому что удачно оказалась рядом?       — Ну, это не случайность, а мой выбор, — парировал мужчина. — Кроме того, не вижу больше смысла скрывать …       — Всего лишь чуть-чуть приврал, — с иронией протянула Грейнджер, скрестив руки. — Тебе стоило поблагодарить Аду Фадж — она была рядом с тобой все это время!       — Но теперь ее нет.       — И ты, наверное, об этом жалеешь, — гневно выплюнула Гермиона. — Уж Ада бы не устраивала сцен из-за такого заявления. О, она наверняка была бы счастлива, отметь ты ее…       — Чего ты добиваешься, Гермиона? — перебил Волдеморт, закипая.       — Чтобы ты перестал меня использовать! Ты мог хотя бы предупредить…       — И ты не была бы против подыграть мне? — спросил он.       — Конечно, я бы была против! Я не хочу стать тенью мужчины, Марволо! Мне это не нужно!       Он развел руками.       Гермиона шумно выдохнула. Снова развернулась и зашагала вперед, подальше от ипподрома. Учитывая, что находился тот на значительном удалении от Годриковой впадины, идти до деревни ей предстояло долго, но она намеревалась потратить это время на то, чтобы успокоиться.       Сама не понимала, что больше всего возмутило ее в этой ситуации.       То, что он объявил об их отношениях, наплевав на свои же опасения. Или же ее волновало то, что это было сделано при Альбусе…       Волдеморт остановил ее, схватив за плечо.       — Мы вернемся на скачки, Гермиона, — произнес он, старательно сдерживая эмоции. — Прямо сейчас.       Грейнджер бросила на него возмущенный взгляд и постаралась скинуть ладонь, но хватка Волдеморта была крепкой. Он почти делал ей больно.       — Я не…       — Сейчас же, — процедил. — Если хочешь что-то обсудить — сделаем это после.       Она почувствовала рывок, и они вновь оказались перед входом на ипподром — Волдеморт трансгрессировал, не предупредив ее. Несколько волшебников к этому времени высыпало на улицу; в руках у каждого были зажаты пачки и сигареты — продукция Волдеморта. Они с интересом посмотрели на пару.       — Да что ты вытворяешь? — прошипела Грейнджер, опасаясь привлекать внимание и тем самым еще больше злить мужчину.       — Я делаю то, что должен. И, раз уж мы теперь вместе, ты тоже будешь вести себя как полагается.       Возмутиться на этот раз Гермиона не успела — дверь отворилась, и на улицу вышел Дамблдор. Его встревоженный взгляд остановился на них, сместился к плечу Грейнджер, которое все еще сжимал Волдеморт, а после вернулся к лицу девушки.       — Все в порядке?       — В полном, Альбус, — ответил Волдеморт. — Гермионе стало нехорошо, и мы вышли на воздух. Уже возвращаемся. Приятного вечера.       И, хмыкнув, утащил практически не сопротивляющуюся Грейнджер за собой.