____
Гермиона пыталась поймать взгляд Тома. Она подпрыгнула на носках. Она махнула рукой. Она подпрыгивала вверх и вниз, но… ничего. Либо он действительно не заметил её, либо беседа с профессором Шрю была намного интереснее её самой. Гермиона вздохнула и устроилась поудобнее, прислонившись к лестнице. Она подождёт. В конце концов они закончат разговаривать, а ей просто нужно будет вовремя поймать его, когда он это сделает. Она осмотрела свои ногти, чтобы скоротать время. В последнее время они выглядели короткими, а края нескольких её пальцев кровоточили там, где она нервно ковыряла их. Исцеление стало почти ежедневной рутиной, в которой она неплохо преуспела. От её порезов почти не осталось шрамов. — Спокойной ночи, мисс, — сказал один из студентов, проходя мимо неё и поднимаясь по лестнице. — Спокойной ночи, Флоренс, — ответила она. — Спокойной ночи, мисс. — Спокойной ночи, Юнис. Девочки хихикали всю дорогу вверх по лестнице, и пронзительные голоса разносились эхом по всему пространству. Гермиона вздрогнула. Фу. Она не могла дождаться, когда замок опустеет. — Увидимся, мисс. — Спокойной ночи, Кевин. — Плохая ночь? — Спокойной но… ох. Здравствуй. Том ухмылялся ей. Ей хотелось, чтобы он этого не делал. — Ждёшь меня? — спросил он слишком соблазнительным тоном. Она скрестила руки. — Да, — немного раздражённо сказала она. — У нас есть планы на этот вечер. — У нас? — Да. Он посмотрел на неё пустым взглядом. — Мы собираемся выпить чаю. — Чаю? — С Хагридом? Том рассмеялся. — Ах. Это было сегодня. Ты быстро работаешь, не так ли? — сказал он, а затем направился в сторону сада. Гермиона поспешила за ним. Она чувствовала себя щенком. — Извини. Мне нужно притормозить? — дразняще спросила она, хотя именно она торопилась не отставать от него. — Я не говорил этого, — пробормотал Том, забавляясь. — Просто раньше я не имел чести встретить женщину… столь же решительную, как ты. Она усмехнулась. — Тогда ты, похоже, встречал не так уж и много женщин. — Не таких, как ты. Гермиона не знала, что ответить на это, поэтому она промолчала. Большинство студентов уже разошлись по своим общежитиям на ночь, и коридоры были по большей части пустыми. Но, несмотря на это и приглушённый свет свечей, Гермиона не чувствовала себя неловко рядом с Томом. Это было похоже на прогулку с другом. Где-то в глубине души она знала, что это проблема. Она подумает об этом позже. — Я думал о тебе, — сказал Том, когда они повернули налево по коридору внутреннего сада. Гермиона чуть не споткнулась о собственные ноги. — Что? — пискнула она. — Что у тебя, похоже, было интересное воспитание, — пояснил он. Ещё один намёк на веселье в его словах. — О, — Гермиона прочистила горло. — Что… гм. Что ты имеешь в виду? Территория за двором была в кромешной тьме. Войдя туда с Томом, она наконец начала ощущать тревожное чувство уязвимости. Вот. Так было лучше. — Где бы кто-нибудь вроде тебя изучил такие проклятья, как Империус? — уточнил он, будто это была совершенно обыденная тема для разговора. Ох. О, боже. Почему он спросил об этом? Что, если откровение о том, что она знала об Империусе, было слишком поспешным? Что, если он решит, что она слишком много знает о Гонтах и является для него огромной обузой? Или, что ещё хуже, если он решит использовать на ней легилименцию, а её окклюменция не справится с его натиском? Это будет несложно, как только он войдёт в её разум: он бы узнал, что она украла его кольцо, и тогда она была бы по-настоящему в заднице. И одна в саду… это дало бы ему прекрасную возможность заставить её молчать, и прямо сейчас она идёт с ним добровольно! Но Том не показывал никаких признаков того, что хочет напасть на неё. У него даже не было в руке палочки. Он казался совершенно расслабленным, своим идеальным Фальшивым Я. Гермиона прочистила горло. — Кто-то… вроде меня? Он улыбнулся ей, смотря на неё сверху вниз. — Да. Кто-то вроде тебя. Гермиона, нервничая и слегка расстроившись из-за мысли о том, что он будет судить о её магических силах по её принадлежности к женскому полу, нахмурилась. — Мой друг детства научил меня этому, — объяснила она. — Его звали Гарри. Мы были… как бы это сказать… загнаны в угол. Он сам несколько раз был под влиянием Империуса, и у нас не было выбора, так что… ему пришлось прибегнуть к его использованию. Позже, когда мы были в безопасности, он рассказал нам об этом. Как для того, чтобы наложить его на кого-то, надо напрячь свою волю и в это же время пересилить её у своей жертвы, и что это легче сделать, когда это неожиданно. Взгляд Тома скользил по ней. Он не сводил его с неё, пока она говорила, и в темноте было трудно разглядеть черты его лица. — Я думал, ты говорила, что выросла в убежище. — Так и было. Но, как и многое другое, убежище было лишь временным местом. Знаешь, моя мать была магглой, — честно ответила она. Лучшая ложь — честность. — И мать Гарри тоже была магглорождённой. Наши семьи бежали из города, как только война по-настоящему разгорелась, когда я была очень маленькой. Но моего друга разыскивал Гриндевальд, а наши семьи преследовали. Нам посчастливилось встретить многих… сторонников Гриндевальда за все те годы. — Хогвартс был одним из самых безопасных мест в стране на протяжении всей войны, — сказал Том. — Почему ты не пришла сюда? — Мои родители часто говорили об этом, но… мы не хотели расставаться, а я не могла вынести мысль о том, что придётся пойти в школу, только чтобы после не найти семью, к которой можно было бы вернуться. Какое-то время они молча продолжали спускаться с холма, пока Том не пробормотал: — Я понимаю. Вопреки всему своему здравому смыслу Гермиона почувствовала, что смягчилась. Она была уверена, что он понял. Жизнь в приюте летом в разгар маггловской и магической войн, должно быть, была… трудной. Они приближались к хижине Хагрида. Гермиона могла разглядеть мерцание огня в окнах. Она задавалась вопросом, будет ли его дом таким же уютным, каким она его помнила. Она немного беспокоилась об осуществлении плана, проклиная Хагрида. Будучи полугигантом, он был чуть более устойчив к любым магическим выпадам, чем обычный человек. Но ей не нужно было много времени, рассудила она. Пятнадцать минут под проклятьем, вероятно, сделают своё дело, и даже если заклятье не сработает, она может наложить его ещё раз. Всё было бы хорошо. — Ты в порядке? — спросил Том. — Да. — Ты уверена, что хочешь сделать это? — Абсолютно, — взволнованно сказала она, встречаясь с его взглядом. — А ты? Глаза Тома горели возбуждением, как у кошки, готовой к прыжку. Её живот скрутило. Он был таким красивым. — Абсолютно.____
Деревянная дверь Хагрида, выглядящая намного новее, чем она помнила, отворилась с громким скрипом. — Привет, Эр… — Хагрид замолчал, как только его взгляд остановился на Томе. — Что он здесь делает? Гермиона посмотрела между ними. — Я… я подумала, что мы могли бы поболтать все вместе. Том упомянул, что вы не разговаривали годами и… — Тебе здесь не рады. Стоящий рядом с ней Том пожал плечами, как бы говоря: видишь? — Разве мы не можем просто сесть и обсудить кое-что? Мы можем поближе узнать друг друга, Хагрид, и, поскольку мы все работаем вместе, я подумала, что вы с Томом могли бы преодолеть свои разногласия. Хагрид не сразу заговорил, но мышцы вокруг его челюсти напряглись. — Спокойной ночи, Эрмиона, — в конце концов сказал он и пошёл закрывать дверь. Но Гермиона выставила ногу, втиснув её между дверью и косяком. Затем она огляделась. Вокруг хижины Хагрида была кромешная тьма. Не похоже, чтобы кто-то наблюдал за ними. Поэтому она схватила палочку, выпрямилась и вытянула руку. Её локоть был таким же прямым, как позвоночник. Затем, не колеблясь, уверенно произнесла: — Империо. Черты Хагрида расслабились, а плечи опустились на несколько дюймов. Его глаза стали пустыми. Пригласи нас в гости, — пожелала она. Хагрид улыбнулся. Улыбка не коснулась его глаз. — Чаю? — рассеянно предложил он, снова широко открывая дверь. Гермиона тепло улыбнулась ему. — Было бы чудесно, — прощебетала она. Затем она последовала за Хагридом в хижину, оглянувшись и увидев Тома, идущего позади. Он улыбался — на самом деле, ухмылялся, — и это отличалось от его обычной улыбки. Она выглядела настоящей. Раскованной. Она отражала удивление, впечатление, веселье и жадность, и всё это было объединено. И она повлияла на это. Гермиону распирало от гордости. Пока Хагрид шаркал вокруг кухонного острова, Гермиона на цыпочках прошла через хижину, ведя Тома к его огромному дивану. Как только они сели, они были достаточно близко, чтобы она могла чувствовать жар, исходящий от тела Тома. Она пыталась не думать об этом. Хагрид указал зонтиком на большой чёрный чайник. Он громко свистнул. — Ты правда хочешь чаю? — спросил Том рядом с ней, с удовольствием глядя на Хагрида, пока тот доставал несколько кружек. — Конечно, — весело сказала она. — А ты нет? Он снова посмотрел на неё тем же взглядом. Она чувствовала, что краснеет. — Что? — невинно спросила она. — Я просто… — он провёл рукой по волосам, — удивлён. Она склонила голову. — Ты просто — конечно, без обид — не кажешься такой. — …той, кто любит чай? Том вскинул бровь. — Той, кто играет с едой, — пояснил он. Гермиона побледнела. Так и было? — Н-не похоже, чтобы я наслаждалась этим, — сказала она. — Я просто… делаю то, что должна, чтобы получить ответы. И чай всегда помогает мне лучше думать. — О, прошу прощения, — сказал Том, рассмеявшись, — тогда это всё объясняет. — Боже, ты… — она толкнула его локтём, её разочарование превысило здравый смысл, — …иногда так раздражаешь. Но Том рассмеялся громче. Когда Хагрид закончил заваривать чай, он передвигался как робот, протягивая по кружке Гермионе и Тому, прежде чем сел напротив, держа в руках свою огромную кружку. — Спасибо, Хагрид, — сказала Гермиона. — Теперь я перейду прямо к делу. Нет смысла тратить чьё-то время. Я хотела зайти к тебе сегодня, чтобы мы могли поговорить о событиях, которые произошли весной тысяча девятьсот сорок третьего года. Помнишь? Хагрид натянуто кивнул. — Хорошо. Что ты знаешь о Тайной комнате? — спросила она, а затем пожелала: говори. — Ничего особенного. Её открыли весной, когда я был на третьем курсе. Но это был не я, — сказал Хагрид. Некоторые эмоции просачивались сквозь проклятье. — Клянусь, ты ошибаешься… — Говори правду. — Это был не я. Я не знаю, кто это был. Все говорили — Дамблдор, Диппет, Вилкост, — что её может открыть только наследник Слизерина. Я не наследник, мой отец сам был полукровкой. Гермиона нахмурилась, будто услышала неожиданную информацию. Она сделала глоток чая. — Что случилось с Миртл Уоррен? — Не знаю, — выпалил Хагрид. — Наверное, Суммат схватил её, но это был не Арагог. Не может быть, чтобы это был Арагог. Всё это время он находился взаперти. Ради его собственной безопасности. И если бы это был Арагон, он бы не оставил её в таком виде. Он бы… если бы это был он… ну, прошу прощения, что говорю это, но он бы съел бедную девочку. Повисла пауза, наполненная потрескиванием огня. — Так… — медленно проговорила Гермиона, держа кружку. — Ты не знаешь, какое существо вышло из комнаты? — Нет, я не знаю. — А что насчёт медальона Слизерина? Ты хоть представляешь, где он может находиться? — Слизерин что..? — Медальон, — сказала она. — Большой, золотой… да ладно, ты явно не понимаешь, о чём я говорю, — закончила она, прежде чем посмотрела на Тома. — Думаю, я всё, — сказала она, опуская кружку на стол. — Как думаешь, мы закончили? Черты его лица были пустыми. Нечитаемыми. Он слегка кивнул ей. — Хорошо, — сказала Гермиона, вставая на ноги. — Тогда пошли. Оставив Хагрида сидеть на месте, Гермиона вымыла кружки и убрала их взмахом палочки, чтобы Хагрид никогда не узнал, что они были там. Затем она вывела Тома из хижины, повернувшись, чтобы направить палочку на Хагрида. — Обливиэйт. Вот. Он не помнит ни чай, ни её Империус, ни того, что она когда-либо просила его наверстать упущенное. — Ступефай. Когда он очнётся, он будет хорошо отдохнувшим, что будет на следующий день, и он ничего не узнает. Без вреда для него. И с этим Гермиона пошла обратно к замку, Том — рядом с ней. По дороге наверх они не произнесли ни слова. Гермиона намеренно молчала, оставляя возможность высказаться Тому. Давай, подумала она. Скажи мне. Скажи, что это ты, что ты наследник, что ты знаешь, где комната. Ну же. Но Том не проронил ни слова, и к тому времени, как они добрались до двора, Гермиона была на грани паники. Если бы это не сработало и ни к чему её не привело, она не знала, что ещё могла бы попробовать. Это всё, что у неё было. — Что ж, — наконец сказала Гермиона, замедляя шаги, когда они вышли во двор, — я полагаю, это тот момент, где ты должен сказать мне, что мне следовало тебя послушать. Том улыбнулся ей. — Да. Тебе следовало. Ну же. Давай. — Но ты сделала то, что сама считала нужным, и это по-своему заслуживает восхищения. — Значит, ты не собираешься злорадствовать? Ни капельки? Том изобразил фальшивую обиду. — Разве я похож на человека, который находит удовольствие в чужом несчастье? Да. Но Гермиона не сказала этого. Она застенчиво улыбнулась ему и остановилась на всё возможно. — Мне бы не понравилось видеть тебя несчастной. От его слов Гермиона расхохоталась. Такая большая ирония. Она потеряла над собой контроль. Но теперь, когда она начала смеяться, ей было трудно остановиться. Начало было положено, и всё, что так долго копилось в ней, выплеснулось наружу. Потому что всё это было так глупо! О чём она вообще думала? Думать, что одного Империуса будет достаточно для того, чтобы склонить его на свою сторону, притвориться, будто она действительно верит в то, что Хагрид был наследником — всё это никогда не сработает. Она не была одной из старых одноклассниц Тома, ему нечего было ей доказывать. Он открыто лгал Дамблдору, Диппету, Министерству, всем, кто участвовал в расследовании смерти Миртл. Давление, с которым она вынюхивала о его жизни, должно быть, было ничем по сравнению со всем этим. Единственная причина, по которой он пошёл с ней сегодня вечером, заключалась в том, что она была законченной сумасшедшей, а он был так обескуражен этим, что решил подшутить над ней. Он, должно быть, был доволен собой. Но, смотря на него сейчас, он совсем не казался таким. Он выглядел почти обеспокоенным её благополучием. — Ты в порядке? — Да, я… — Гермиона стёрла слезу от смеха с уголка глаза. Теперь она не могла позволить упасть своему притворству. — Ах. Я просто… у меня закончились идеи. Теперь у меня ещё больше вопросов, чем когда я начала. Если это не Хагрид, если он действительно не наследник Слизерина и он никогда не был в ответе за смерть Миртл, то… кто? — А потом она добавила, издав разочарованный вопль: — И где, чёрт возьми, эти грёбаные вещи? Том засмеялся. — Ты гонишься за невозможным. Чего ты ожидала? — Ты действительно думаешь, что их невозможно найти? Том вздохнул. В его глазах было почти убедительное сочувствие. — Они исчезли на века. Их следы потеряны. Они где-то находятся, но… глубоко спрятаны. Это сведёт тебя с ума прежде, чем ты их найдёшь. Если у тебя есть хоть немного здравого смысла, то… ты должна прекратить. Гермиона потёрла виски. У неё болела голова. Конечно, он попытается уговорить её закончить поиски. Чёрт возьми. Какая пустая трата ночи. Она напала на Хагрида, и всё ради чего? Ради чашки чая? Отстой. Гермиона закатила глаза. — Спокойной ночи, Том. Спасибо, что пошёл со мной, — удручённо пробормотала она и направилась к парадной лестнице. Он не последовал за ней. Блять.